Текст книги "История Японии"

Автор книги: Эльдар Дейноров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 59 страниц)

Сожженные монастыри

Призыв принца Мотохито еще даже не успел как следует разлететься по стране, но все уже завершилось. После этого Киёмори Тайра вознамерился отомстить боевым монахам за поддержку, оказанную мятежу. В декабре того же года самураи Томомори Тайра покарали монастырь в Миидэра – попросту подожгли его.

Совершив это, диктатор решил договориться с руководством монастырей в Наре об умиротворении боевых дружин монахов. Но посланника Киёмори Тайра избили и выбрили ему головы, после чего в таком виде отправили назад. Стало известно и другое: за неимением оригинала монахи в Нара сделали деревянную голову, назвали ее головой Киёмори и пинали по двору.

Но даже после этих оскорблений Киёмори еще проявлял некоторую нерешительность. Слишком уж влиятельными были монастыри Нары. В город был направлен отряд из 500 самураев клана Тайра с приказом не применять силы. Но монахи, очевидно, имели на этот счет иное мнение. Они захватили 60 человек, отрезали им головы (не заботясь более о буддийских добродетелях) и выставили у южных ворот.

И только это заставило дом Тайра перейти к боевым действиям. (Возможно, на то были серьезные основания, поскольку на востоке шли своим чередом иные события). Расправа с монахами-головорезами была поручена не меньшему головорезу сыну Киёмори Снгэхира Тайра, отличавшемуся припадками ярости. Семь тысяч насельников обители приготовились к обороне, выкопав рвы и установив укрепления. Им и в самом деле удалось отразить дневные атаки самураев, но ночью их судьба была предрешена. Сигэхира Тайра выполнил то, что советовал в свое время принцу Мотохито старый полководец. Вечером монастырские ворота подожгли, и огонь при переменном ветре распространился по всему храмовому комплексу. Всех, кто спасался в помещениях, ждал огненный ад.

В огне погибло 3 500 человек, головы еще 1 000 монахов, павших в бою, были отрезаны и увезены в виде трофеев. Сгорел и тот самый великий зал, где издавна возвышалась статуя Будды Русяны. И даже месяцы спустя вокруг Нары невозможно было отыскать ни одного монаха.

Вскоре после этого последовал удар по делу дома Тайра скончался старый диктатор. Перед смертью Киёмори хотел одного – мести. Райское блаженство виделось ему лишь в одном образе: отрезанной головы Ёритомо Минамото, своего противника, которого он когда-то имел несчастье пощадить.

Но предсмертные пожелания Киёмори уже оказались запоздалыми.

Рождение полководца

Как известно, Ёритомо Минамото отправили в ссылку. Надзор за юношей был поручен Сугэтика Фудзивара и Токимаса Ходзё, союзникам клана Тайра. Опека строгой не оказалась, и Ёритомо был предоставлен сам себе: а значит, он мог уделять мнения и военным упражнениям, и изучением военного искусства прошлого. Не вполне ясно, вынашивал ли он в ту нору планы мести у молодого Минамото нашлись занятия поинтереснее. Итогом этих занятия стал младенец, ответственность за которого нес бы опекун Сугэтика Фудзивара – если бы не убил в ярости ребенка. Он мог вполне прикончить и неосторожного Ёритомо, но тот бежал во владения второго опекуна. Впоследствии юноша женился на дочери Токимасы Ходзё, давшего ему убежпше. Известно, что этот род происходит от клана Тайра. Так что два враждебных дома оказались связанными крепкими узами.

По легенде, некий странствующий монах принес Ёритомо череп его отца, вдохновив на борьбу. Но на самом деле основным источником такого вдохновения стал призыв принца Мотохито. Но очень быстро выяснилось, сколь бесполезным станет неподготовленное выступление.

Жизнь Ёритомо очень сильно осложнилась, когда клан Тайра решил заполучить его голову. И восстание не могло не начаться.

Первый удар был нанесен в сентябре 1180 г. далеко не по основной цели. Сторонники Ёритомо Минамото разгромили ставку наместника клана Тайра в провинции, сам наместник погиб. Между прочим, сам Ёритомо, будучи более политиком, нежели полководцем, остался дома, молясь за успех задуманной им операции.

Теперь можно было заняться более крупным противником. Но он оказался куда как непрост. К Минамото присоединились самураи из клана Миури, однако союзник Тайра Кагэтика Оба проявил завидную прыть, пустившись в погоню за беглецом, двигавшимся с вооруженным отрядом к городу Сагами.

14 сентября произошло сражение в долине Исибасияма. Для Минамото оно едва не завершилось катастрофой, поскольку соотношение сил было десять к одному не в его пользу.

На сей раз не соблюдалось никаких формальностей, не было ни вызовов, ни провозглашений имен и родословных. Ночь и непогода лишь способствовали неожиданному удару. И отряд Минамото был разгромлен в жестокой сече, сам же Ёритомо укрылся в близлежащем лесу. Конечно, такое бегство с поля боя – позор для самурая, но он твердо решил отомстить, а не геройски и бессмысленно погибнуть.

Следующие пять дней самураи Кагэтики Оба тщетно искали молодого Минамото, страстно желая добыть его голову. На этот счет есть одна легенда. Кагэтоки Кадзивара, служивший Тайра, но тайно сочувствующий делу Минамото (позднее он стал одним из самых веерных его союзников) осматривал лес. Он заглянул и в пустой ствол дерева, где затаился Ёритомо Минамото. Заметив беглеца, он просунул в ствол лук, спугнув пару голубей. Это убедило остальных самураев, что там «все чисто». А голубь в Японии, между прочим, вовсе не птица мира, как принято считать у европейцев. Скорее уж наоборот: это посланник бога войны Хатимана, покровителя клана Минамото.

Ёритомо добрался до берега моря, откуда с горсткой сторонников переправился на корабле в провинцию Ава, во владения своего клана. Собирая своих союзников, он прошел через земли Ава вокруг залива, который ныне зовется Токийским. За какой-то месяц его войско неимоверно выросло.

Вот тогда-то и потребовалось создать ставку командующего. Ею сделали небольшую рыбацкую деревню Камакура. Вряд ли кто-то мог тогда подозревать, что ее именем назовут один из славных периодов истории страны, и уж точно никто не мог подумать, что в XX веке Камакура станет популярным курортом. В те дни она была сердцем восстания.

В ноябре 1180 г., за месяц до сожжения монастыря Миидэра, крупные силы Тайра выступили на восток, угрожая Камакуре. Разгром восстания был поручен сыну Киёмори Тайра, которого звали Корэмори. Он явно не был способен справиться с задачей, этому юноше явно не хватало боевого опыта. Зато, как говорилось в «Повести о доме Тайра» («Хэйки моноготари»), «кисть была бы неспособна передать всю красоту его одеяния и осанки».

И вот такой-то «полководец» должен был противостоять не юноше, но мужу Ёритомо. Он обеспечил себе безопасные пути к отступлению, после чего 9 ноября 1180 г. обе армии выстроились друг против друга у подножия великой горы Фудзи.

Мнения о случившемся противоречивы. Тайра были не на своей земле, и это, вероятно, главное. Их войска ощущали явную неуверенность. К ночи она переросла в панику. Возможно, произошла атака на фланг войска Корэмори Тайра. В «Хэйкэ моноготари» все изложено гораздо поэтичнее (и непригляднее для истинных самураев): «Той же ночью, около полуночи, водяные птицы, в великом множестве гнездившиеся в болотах у подножья горы Фудзи, как видно, чем-то потревоженные, внезапно снялись всей стаей. Как посвист бури, как гром небесный, раздался шум бесчисленных крыльев, поднявшихся в воздух. «Беда! – закричали воины Тайра. – Это войско Минамото перешло в наступление. Они зашли нам в тыл…» И побросав все как было, они с величайшей поспешностью обратились в бегство, торопясь обогнать друг друга. Так велик был обуявший их страх, такой начался тут беспорядок, что схвативший лук позабыл взять стрелы, взявший стрелы – позабыл взять лук; тот вскочил на чужого копя, его конь достался чужому, а иной, взгромоздившись на неотвязанного коня, как безумный, бессмысленно кружился вокруг коновязи».

Вполне достойный финал для войска подобного «полководца». Хотя отступление, если бы оно не переросло в такое бегство, оказалось бы достаточно разумным.

Минамото достался безлюдный и разгромленный лагерь. Он оказал почести богу Хатиману, после чего решил не тратить сил на преследование бегущих. Ёритомо начал небольшие местные кампании, не забывая укреплять позиции и вербовать союзников.

Несчастливые герои

Дальнейшие события связаны с еще одним трагическим героем, носившим фамилию Минамото (впрочем, он сменил ее).

Это Ёсинака Минамото, двоюродный брат Ёритомо. Его отец Ёснката погиб в ходе разгрома клана в середине века. Он успел спрятать беременную жену и знамя дома Минамото в доме некоего крестьянина, сочувствовавшего ему. Предание говорит об этом так.

Тайра пытались захватить жену Ёсикаты, поэтому она и сопровождавшая ее крестьянка вынужденно разделились. Та самая крестьянка, которая должна была сохранить белое знамя Минамото, не спаслась от погони. Она плыла через озеро Бива, когда ее настигли самураи. Один из них. Прежде чем убить храбрую женщину, один из врагов отрубил ей руку, сжимавшую штандарт. Но через несколько дней сын крестьянки выловил из озера руку матери, так и не выпустившую знамя. Так оно оказалось в относительно безопасной хижине, где собиралась разрешиться от бремени супруга Ёсикаты.

Но и на этом преследования не закончились. Некий самурай Санэмори Сайто должен был захватить вдову Ёсикаты и убить младенца, если бы тот оказался мальчиком. Он не смог выполнить такой приказ, и, вернувшись к хозяину, предъявил руку тон самой погибшей крестьянки. Сам же Санэмори сумел переправить женщину с младенцем в горный район Кисо. Так родившийся мальчик получил фамилию Кисо вместо Минамото.

Ёсинака Кисо получил воззвание принца Мотохито, но не смог выступить немедленно.

После разгрома монастырей и смерти Киёмори Тайра клан показал, что может сопротивляться и дальше. В конце апреля 1181 г. были разбиты войска неудачливого полководца Юкинэ Минамото. Сам он смог бежать, присоединившись к отрядам Ёспнаки Кисо.

В летней кампании действовала единая армия Тайра и две армии Минамото. Но в этот момент на страну обрушились не только военные бедствия. Засухи и наводнения привели к неурожаю, а за ним пришел и мор, выкосив едва ли не десятую часть населения. Многие посчитали, что это гнев богов на дом Тайра, сжегший монастыри. К тому же, район Канто, где находилась ставка Ёритомо Минамото, пострадал в самой меньшей степени.

Война смогла начаться заново лишь в июле 1182 г. Новый вождь Тайра поручил атаковать Ёсинаку Кисо своему союзнику. Тот сразился и был разгромлен. Армия Ёсинаки ринулась вперед, к Хэйану. К концу лета его войска стояли менее чем в сотне километров от столицы. А там тем временем усилились голод и эпидемии. И вот тут случилось нечто очень характерное для средневековья, но донельзя отвратительное.

Еритомо Минамото отлично знал об успехах своего родича, как и о том, что Хэйан вот-вот падет. И отдавать славу (и владычество) двоюродному брату очень не хотелось.

Поэтому весной 1183 г. армия Ёритомо была отправлена в экспедицию… против союзника. Правда, все закончилось лишь маневрированием армий, после чего они разошлись, но Ёритомо Минамото вполне показал свое лицо.

К концу апреля Тайра уже считали, что могут сами атаковать Ёсинаку. Эта и привело к роковым последствиям. Мунэмори Тайра попытался собрать невиданную армию в 100 000 человек. Цифра кажется нереальной, но вероятно, войско и в самом деле оказалось огромным. И это – вторая стратегическая ошибка дома Тайра.

О качестве подобной армии лучше не говорить вообще. В нее сгоняли кого только можно, и это очень напоминало всеобщую воинскую повинность в момент демографического спада. Как иные генералы XXI века, Тайра сильно переживали о количестве, забыв, что Минамото в самом начале восстания обладал лишь небольшой группой хорошо подготовленных к борьбе сторонников. Призвали даже крестьян и лесорубов, у которых не было никакого оружия.

А третьей ошибкой стало то, что командовать этой «армией» назначили человека, который так хорошо отличился в битве у подножия Фудзи – Корэмори Тайра. Вероятно, смотрелся он и теперь неплохо, но опыта и вооружения у его войска от этого не прибавлялось.

Конец «армии» предрешило ее количество. Продовольствия хватило не более чем на поход за двадцать километров от Хэйана. А дальше пришлось кормиться с занимаемой территории проще говоря, грабить местное население, и без того пострадавшее от голода и мора.

Кстати говоря, опустошили исконную вотчину Тайра. Разумеется, крестьяне разбегались, а «солдаты» следовали их примеру. Зато командиры рвались в бой. Корэмори рванулся далеко вперед, а его родичи и подчиненные остановились у озера Бива и даже катались на лодке, любуясь живописной местностью. Цунэмаса Тайра, который был поэтом, но не воином, посетил ради вдохновения Бамбуковый остров. «Так красиво было вокруг, что Цунэмаса со спутниками поспешили покинуть лодку и, выйдя на берег, любовались прекрасным видом», – говорит «Повесть о доме Тайра». Словом, блестящая хэйанская аристократия, выбравшись на природу, устроила шикарный пикник, который лучше назвать пиром во время чумы.

А Корэмори, тоже не устававший любоваться пейзажем, уже вступил в горные провинции, занятые противником. Вскоре выяснилось и то, где, собственно, этот противник находится. 17 мая авангард войска Тайра наткнулся на гарнизон Ёсинака Кисо в замке Хиути (на самом деле, это был вовсе не замок, а укрепленная возвышенность, около которой сделали запруду). Некий предатель из «замка» (еще раз вздохнем о кодексе «бусидо») пустил в лагерь Тайра стрелу с запиской, советуя им разрушить наспех сооруженную плотину. (Вероятно, сами «полководцы» не догадались, как надо поступить). В результате они все же захватили высоту и двинулись дальше.

Еще несколько стычек оказались для Ёсинаки Кисо разведкой боем. Ему стали ясны и численность противника, и качество армии, и направление движения, и моральный дух. Тайра должны были двинуться через узкое место – проход Курикара. Теперь можно было захлопнуть капкан.

Большая часть войск Тайра двигалась через ущелье Курикара, решив сделать привал на одной из гор. На близлежащем холме Ёсинака укрепил белые знамена, дабы противник понял, что его ждет численно превосходящее войско.

Ночью 1 июня 1183 г. Ёсинака направил лучшую часть своей армии в обход, в тыл врагу. Днем 2 нюня шли отвлекающие маневры и стычки в ущелье, при этом формальности поединков соблюдались очень четко. Собственно говоря, это был «рыцарский турнир», в котором Ёсинака одержал победу – над внимательностью «лихих полководцев» Тайра.

А следующей ночью армия дома Тайра была неожиданно атакована… стадом рассвирепевших волов. К их рогам привязали факелы и пустили во фланг противнику.

Тут же началась паника и давка, а притаившиеся в тылу войска Ёсинаки довершили дело. Его самураи гнались за врагами не слишком долго: «Уж на что глубоко ущелье Курикара, а и оно оказалось тесным, когда семьдесят тысяч всадников Тайра рухнули вниз, прямо в пропасть. Кровью заструились горные речки, горы трупов заполнили все ущелье. Сказывают, что и поныне в том ущелье, на скалах, видны следы стрел, царапины от мечей». Так говорит «Повесть о доме Тайра».

Это было первым жестоким поражением для дома Тайра. Ход войны стал ясен после битвы в ущелье Курикара. Юкинэ Минамото, как и всегда, умудрился тем временем проиграть сражение меньшей части армии Тайра, но это вряд ли могло что-нибудь изменить. Теперь Ёсинака бросился в погоню за отступавшими войсками клана Тайра.

12 нюня состоялась новая битва при Синовара, но значение она имеет лишь для продолжения легенды о Ёсинаке Кисо. Он осматривал головы убитых врагов, когда ему принесли еще один трофей. Ёсинака вгляделся в черты лица убитого – он напомнил ему самурая Санэмори Сайто, спасшего его во младенчестве. Так и оказалось, просто Санэмори перед последним боем в своей жизни закрасил черным свои седины, дабы им, стариком, не пренебрегали в битве из-за преклонного возраста…

В столице началась паника, Тайра пробовали оборонять город, свершая глупость за глупостью. Они даже имели наглость обратиться за помощью в монастырь Энрякудзи. Разумеется, им отказали.

И тогда клан Тайра покинул Хэйан, прихватив малолетнего государя Антоку с императорскими регалиями вместе. А умудренный политик Го-Сиракава присоединился к победителям и с триумфом вступил с повстанческой армией в столицу.

Можно подумать, что на этом война Гэмнэй и завершилась? Как бы не так!

Глава 24.
Сказание о Ёсицунэ

Отгорел рассвет, но остались

В серых волнах клочья рассвета.

Опираясь на меч усталый

Победитель смотрит на это.

Пусть вассалы считают пленных

И своих, отличившихся в бойне.

Победителю в мире бренном

Ничего не хочется боле,

Ни за что не хочется браться,

Леденят славословья фальшью…

Отомщенный отец мой, здравствуй!

Ты скажи мне, отец, что дальше?

Шел я к этой вершине долго,

Об одном лишь молил и бредил.

Жил я этой победой только,

Чем же жить мне после победы?

Впрочем, хватит! Хлопот довольно.

Победителю отдыха нету…

Ах, как манят броситься в волны

Клочья алых стягов рассвета…

Анумори

Мы недаром пока что оставили в покое брата Ёритомо Минамото по имени Ёсицунэ. Без него история войны Гэмпэй столь же немыслима. Но он, в отличие от Ёритомо, стал настоящим героем – но крайней мере, как считается в Японии.

Братская любовь

Детство героя достаточно обыкновенно для подобных персонажей. Есицунэ действительно жил при храме, но рос подчеркнуто недисциплинированным и независимым ребенком. В легендах самых разных народов встречаются подобные герои, которые выполняют свое предназначение, которыми можно восхищаться. Но эти люди рано или поздно ставят себя вне закона, они обречены на гибель. Таким был исландский Греттир. Таков и Ёсицунэ.

А вот рассудительный и вполне дисциплинированный (если отбросить некий сомнительный эпизод юности) Еритомо Минамото совсем иной по характеру. Так что их противостояние кажется неизбежным.

Считается, что Ёсицунэ узнал о катастрофе своего рода в десять лет, и с тех нор готовился сражаться с Тайра, мстя за смерть отца. Юноша не принял монашеского обета, а примерно в пятнадцать лет вырвался из-под надзора клана Тайра. Стражники посчитали, что хрупкий сложением юнец не сумеет быть мужественным, тем более – решиться на побег. Ои оказался в семье Хндэхнры Фудзивара, одного из дальних родичей бывшего великого дома.

Есть легенда о юности этого отпрыска Минамото (се упоминает Айван Моррис). Боевой монах, огромный, как гора, похвалялся, что отберет мечи у тысячи прохожих, после чего пожертвует их на перестройку храма. «Успешно собрав уже девятьсот девяносто девять экземпляров оружия, он как-то ночью стоял в засаде у одного киотосского моста в ожидании своей последней жертвы, как вдруг увидел одинокую хрупкую юношескую фигуру, приближавшуюся в темноте. Юноша беззаботно наигрывал на флейте, на его голову и плечи был наброшен шелковый капюшон, что выдавало в нем храмового служку». Сперва монах не счел этого парнишку противником, но когда они стали сражаться, быстро выяснилось, что тайные уроки, полученные Ёсицунэ в горах, сделали его неуязвимым. В легенде сказано, что Ёсицунэ завершил бой, где умение победило силу, отбросил свой меч и повергнув на землю гиганта с помощью веера. Монах с благоговение решил следовать за победителем.

Так появился Бэнкэй – нашему будущему Дон-Кихоту понадобился свой Санчо Панса (а еще ближе аналогия с монахом отцом Туком и Робин Гудом). Правда, этот человек не отличался добрым нравом, как его испанский коллега. К сему добавим – и противниками стали отнюдь не ветряные мельницы.

Да, о противниках придется сказать особо…

То, что врагами для Ёсицунэ стали Тайра – это вполне объяснимо. То, что Ёсицунэ, служивший под началом старшего брата, прославился в бою – тоже вполне ясно (а вот Ёритомо Минамото в бою вовсе не стяжал славы, занимаясь «общим руководством» из своей ставки). То, что все это не могло сказаться на и без того прохладном отношении старшего брата к младшему, несомненно (если учесть характер Ёритомо).

Какова была братская любовь, говорит такой эпизод. В 1181 г. присоединившийся к старшему брату Ёсицунэ на церемонии в честь бога Хатимана вынужден был держать лошадь Ёритомо за повод. Такая роль предназначалась лишь слугам. А приказа брата ослушаться было невозможно, поскольку гораздо важнее оказались отношения вассал – господин.

Но то, что случилось после захвата столицы … Можно назвать падение клана Тайра революцией. (В конце концов, сыновья Киёмори Тайра, судя по всему, вели себя как типичные хэйанские аристократы). Последующие события подтверждают известное мнение: те, кто непосредственно делает революции, как правило, становятся их жертвами. В этом списке есть место и для Троцкого, и для Робеспьера, и для Че Гевары, и для Лорана Кабилы, и для Такамори Сайго. Но гораздо раньше, чем они, погиб Ёсинака Кисо.

Официальный предлог нашелся очень быстро, тем более что грубые провинциальные самураи Ёсинаки неплохо этому поспособствовали. Войска вели себя в Киото как на оккупированной территории, а их бесчинства вызвали недовольство народа, едва пришедшего в себя от бесчинств клана Тайра. Вдобавок командиры армии-победительницы Ёсинака и Юкииэ Минамото поспорили из-за старшинства – двору на потеху.

В конце 1183 г. их армии двинулись добивать Тайра, но вместо этого оказались разгромленными сами. Юкниэ покинул своего собрата по оружию.

Тут-то и появился на сцене Ёритомо Минамото. Но появился не сам: он лишь отдал приказ «строго наказать» (выражаясь доходчивым языком, убрать) своего двоюродного брата Ёсинаку. А приказ был отдан младшему брагу, Ёсицунэ. И на время Тайра перестали считаться основными противниками.

Бой был страшен и закончился не в пользу Ёсинаки. Предание многое говорит о молодой супруге этого полководца, которая сама командовала отрядом. В битве 1184 г., когда Ёсинака был убит стрелой, ее атаковал мощный воин, которого эта женщина победила в поединке. Дальнейшая ее судьба неясна: то ли ушла в монастырь, то ли стала наложницей кого-то из победителей (в любом случае, не Ёсицунэ).