Текст книги "История Японии"

Автор книги: Эльдар Дейноров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 59 страниц)

Смена власти в стране

Клан Сога, получив власть, начал проводить политику контроля над провинциями. Ранее император лишь подтверждал власть местных знатных родов над той или иной провинцией. Теперь же Сога ставили на высшие чиновничьи посты своих людей, полностью зависимых от них. Угроза восстаний на периферии, которые прежде потрясали всю страну, была снижена. Прекратились и клановые распри на местах.

Проводились и вполне мирные мероприятия, например, перепись населения. Налоговая система при Сога стала более развитой.

Борьба кланов Сога и Мононобэ усилилась в правление императора Бидану и достигла особого накала при императоре Ёммэе.

Хроники отмечают: Бидацу был поклонником китайской литературы, но не стал буддистом. Вероятно, под китайской литературой может иметься в виду конфуцианская. А это означает попытки строить государство по образцу континентальных.

Голод и эпидемии сильно мешали введению реформ Сога. Стоило разразиться очередной эпидемии, и синтоистская аристократия немедленно заявляла, что истинная причина – гнев богов. В «Нихонги» говорится, что после очередной эпидемии Мононобэ Окоси и Накатоми Камако еще в царствование Киммэя, когда тот решился принять буддизм, предупредили: введение новой чужеземной веры ничем хорошим для государства не кончится. Вслед за этим начался мор, много людей погибло, а устрашенный император повелел выбросить в реку буддийские изображения и сжечь храмы. Тем не менее, буддизм в стране все же остался. Но и в дальнейшем повторяется все та же схема: строятся монастыри, в стране происходит эпидемия, буддийских монахов разгоняют, храмы разрушают, но… буддизм при этом оказывается живучим.

Начало вражды Мононобэ и Сога официально относится к моменту смерти Бидацу. А. Моррис приводит в своей работе «Благородство поражения» пример политических дискуссий того времени (согласно «Нихонсёки»): «Когда тело Его Величества лежало во дворце временного погребения в Хиросэ, Великий Министр Умако пришел сказать надгробное слово. Он вошел в помещение, опоясанный мечом. Увидев это. Великий Предводитель Мононобэ-но-Мория разразился смехом и воскликнул: «Он выглядит, как маленькая птичка, проткнутая стрелой». Когда пришла очередь Мория говорить речь, он так сильно дрожал, что Умако сказал с издевкой: «Ему следовало бы привязать к конечностям колокольчики».

Учтем, что Сога считались «гражданскими лицами», поэтому меч при Cora Умако смотрелся, мягко говоря, странновато.

Но конфликт начался задолго до этого столкновения, оно лишь расставило все точки над «i» в стране. Рост влияния придворных кланов шел и до того. Гражданские управители Сога вели хитроумную «брачную политику», в результате которой породнились с императорской семьей (нечто подобное происходило и в дальнейшем).

С царствованием Ёмэя связано начало дворцовой распри, известной как мятеж принца Анапобэ. Кстати, Ёмэй прежде всего отменил запреты на буддизм. Противником стал не только один из сыновей государя Киммэя, но и полководец из клана Мононобэ, выступивший на его стороне.

Мононобэ хотел видеть на троне своего ставленника. События, которые вначале трактуются как распря из-за Касикая-Пимэ, вдовы государя Бидацу (иными словами, ее авторитет хотели использовать для восшествия на престол), приняли характер гражданской войны между кланами. В итоге принц Анапобэ был убит, но боевые действия продолжались: остался в живых главный противник, Мононобэ-но-Мория О-Мурадзи, составивший войско «из своих юных родственников и рабов». Исследователи предполагают, что костяком сил Мононобэ могли быть замиренные айны и кумасо (хаято).

В описании борьбы с министром Мононобэ мы впервые встречаем имя человека, с которым связано укрепление японской государственности в начале следующего периода истории. Это принц крови Умаядо. Пока что он упоминается, как один из полководцев, выступивших на стороне Сога. Согласно хроникам, принц Умаядо перед битвой решил принести обеты. Он срубил дерево «нуридэ» (считавшееся священным для буддистов), сделал изображения Четырех Небесных Властителей (хранителей четырех сторон света, Дэвараджа) и объявил, что в случае победы он построит храм в их честь. Подобный же обет принес и Сога-но-Умако Сукунэ.

Битву они выиграли и храмы отстроили. Род Мононобэ, судя по всему, был перебит. Так что порой и мирным буддистам приходилось браться за оружие. Но поводом все же было не насильственное навязывание религии, а борьба с попыткой узурпации.

Пожалуй, важно упомянуть и о герое, прославленном тем, что совершил самоубийство после поражения в бою. Это некий Тоторибэ-но-Ёродзу, приближенный Мононобэ, оставленный охранять их дом в Наниве. После известия о поражении своих господ он перерезал себе горло кинжалом.

Вот отчет о его гибели, приведенный в книге А.Морриса «Благородство поражения».

«Сподвижник Великого Предводителя Мононобэ-но-Мория по имени Ёродзу из семейства Тоторнбэ командовал большим отрядом людей, охранявших особняк [Предводителя] в Нанива. Услыхав, что Великий Предводитель пал, он бежал верхом на лошади в середине ночи. Он направлялся к деревне Аримака в районе Тину и, миновав дом своей жены, спрятался в холмах. Дело было рассмотрено при дворе, и вынесено решение: «Ёродзу скрывается в этих холмах из-за того, что имеет предательские намерения. Его семья должна быть незамедлительно предана смерти! Приказ этот должен быть исполнен без промедления».

Тогда, по собственному решению, Ёродзу сошел с холмов с мечом на боку и копьем в руке. Одежда его была порвана и в грязи, а на лице – выражение глубокой печали и волнения. Правители послали сотни стражников окружить его. Ёродзу испугался и спрятался в зарослях бамбука, где привязал веревки к нескольким стволам, потянув за которые, он качал бамбук и вводил в заблуждение стражников. Вот закачался один из стволов, и стерегшие, попавшись на уловку, бросились вперед, крича: «Он здесь!» Тогда Ёродзу стал пускать стрелы, и ни одна из них не пролетела мимо цели. Это ужаснуло оставшихся стражников, и никто не осмеливался приблизиться к нему. Затем он, сняв с лука тетиву, побежал по направлению к холмам. Стражники стали преследовать Ёродзу, пуская в него стрелы с другого берега реки, однако ни одному из них не удалось его поразить. Тогда один из стражей, обогнав Ёродзу, залег на речном берегу и, натянув тетиву, поразил его в колено. Ёродзу немедленно вынул стрелу [из раны] и, наложив ее на свой лук, выпустил [обратно в стража]. Затем, простершись на земле, он воззвал: «Щитом императора, человеком, мужество которого следовало направить на защиту Его Величества – вот, кем я желал быть. Но никто не спросил о моих истинных намерениях, и теперь вместо этого я нахожусь в столь тяжелом положении. Пусть кто-либо приблизится, чтобы поговорить со мной; я желаю знать, убьют меня, или захватят пленником». Стражники бросились к Ёродзу и стали стрелять в него, но он смог отразить их стрелы и, натянув свой лук, убил более тридцати человек. Затем, вытащив меч, он разрубил лук на три части, согнул меч и зашвырнул его в реку. Наконец, он схватил кинжал, который носил рядом с мечом, вонзил его себе в горло и так умер.

Правитель Кавати доложил двору об обстоятельствах смерти, и там был отдан следующий, скрепленный печатью указ: «Его тело должно быть разрублено на восемь частей, и каждая часть отослана в одну из восьми провинций, где и вывешена для обозрения на виселице!» Как раз, когда правитель собирался исполнить приказ и расчленить тело Ёродзу, ужасно прогремел гром и хлынули потоки дождя.

И вот, белая собака, которую держал Ёродзу, посмотрела на небо и, воя, обошла вокруг тела, а затем взяла голову своего хозяина в зубы и положила ее на древний курган. После этого она легла рядом с телом, где и умерла, не принимая пищи. Пораженный странным поведением собаки, правитель Кавати послал весть ко двору. Официальные лица были глубоко тронуты этой историей и выпустили следующий указ: «Собака вела себя так, как мало кто в этом мире; нужно, чтобы об этом поступке знали и в грядущих веках. Приказать родным Ёродзу построить гробницу для захоронения его останков!» Повинуясь, члены семьи Ёродзу построили в деревне Аримака гробницу и похоронили в ней Ёродзу вместе с его собакой».

Пожалуй, на фоне того, что мы видели до сих пор, такой пример благородства и преданности действительно впечатляет. Заметим, что самурайский кодекс (бусидо) будет введен еще очень нескоро. Кстати, не забудем, что практика самоубийств такого рода была в ходу у айнов, а они составляли часть войска Мононобэ.

Заметим, что сам А. Моррис считает рассказ о Ёродзу, мягко говоря, несколько мифологическим (например, из-за выражения «щит императора», которое появилось позднее).

Попытался государь Сусюн совершить и очередной поход в Миману (Имна). Хроники заявляют об этом весьма характерно: государь рек перед сановниками: «Желаем основать страну Имна. Что вы думаете?»

Говорится о собранном войске в 20 000 человек, о назначении полководцев. Но ситуация резко меняется, когда государь был убит в 592 г. «с легкой руки» (как сказано в летописи) все того же Сога Умако. Военные приготовления, вроде бы, продолжались, но ситуация развития не получила.

«Император Сусюн был погублен мятежным вассалом. Государь, обладавший десятью добродетелями, хозяин престола, не мог избежать действия кармы, идущей из прошлых существований», – так, с использованием буддийских понятий, было позже объяснено произошедшее.

Соперником Сога после разгрома Мононобэ оказался император, стремящийся освободиться из под навязчивой опеки. Сусюн хотел избавиться от Сога, даже пытался организовать устранение этого клана при помощи принца Умаядо. Но тот рвения не проявил.

«Ненависть Сусюна к Сога была настолько сильна, что однажды при поднесении ему в дар кабана у него даже вырвалось восклицание: «Когда же я смогу отрезать голову ненавистному мне человеку, так, как я отрезаю голову этому кабану!» Прослышавший про эти слова [Сога] Умако решил предупредить события и послал во дворец группу китайцев из рода Адзумано Ая-но Кома, якобы с данью. Эти китайцы и напали на дворец и убили Сусюна», – сообщает Н.И.Конрад. Впоследствии человек, уничтоживший императора, был самолично убит Сога Умако.

И на престоле вновь оказывается женщина – императрица Суйко. Это та самая Тоёмикэ Касикая-Пимэ, из-за которой возник повод к мятежу в предыдущие правления. Наследником она назначила принца Умаядо, известного под именем Сётоку Тайси. Собственно, он и клан Сога реально правили страной.

Эти события считаются границей периода Кофун. Следующий период известен распространением буддизма, реформой государственной власти и развитием архитектуры и искусств.

Нам же осталось лишь выяснить, что представляли собой группировки, участвующие в схватке за власть.

Известно, что разные «дома» (кланы) ведали различными делами государства. Например, Отомо и Мононобэ связаны с военным делом, Сога – с гражданским управлением. Соответственно, Отомо и Мононобэ распоряжались дружинами государства Ямато. Н.И. Конрад ссылается на японского профессора Кита, который считал, что дружины набирались «из числа презираемых инородческих племен» (то есть айнов и кумасо).

Мало того, мы видим в хрониках указание на «рабов». Сложно представить себе исключительно рабскую дружину. Пожалуй, более ненадежного войска нельзя себе и вообразить. Скорее, речь здесь все же идет о данниках – «бэ». Кстати, и сами кланы назывались именно «государевыми рабами»: Мононо-бэ, Сога-бэ, Отомо-бэ.

И опять же, очень странно, если руководить императорскими сокровищницами поставлены предводители рабов. Н.И. Конрад полагал, что «основными действующими лицами в V–VII вв. были группы рабов со своими вождями… При этом совершенно не важна личная генеалогия тех, кто стоял во главе этого движения. Пусть все эти Мононобэ Мория, Сога Умако, Сога Эмиси и Сога Ирука сами лично не были рабами, а наоборот, принадлежали к родовой знати, важно то, чье движение они возглавляли. Движение… велось пока с одной целью: захвата власти в общеплеменном союзе. Эта цель предопределялась в известной мере личностью их вождей, для которых захват власти означал и богатство и силу. С другой стороны, это движение на первых порах тесно переплеталось с междоусобной борьбой японской родовой знати, бывших старейшин, теперь ставших владельцами и своих полей, и своих рабов. Иначе говоря, самостоятельная и основная цель движения – освобождение рабов пока не выступала на первый план».

Понять все это очень сложно, если не учитывать «составной» характер тогдашнего японского общества. Большая часть населения принадлежала, вероятно, не к племени Ямато, а к «замиренным» и покоренным «варварам». В этом котле, состоящем из нескольких народностей, уже утративших свою былую самостоятельность, но еще не забывших заветов старины, должен был выплавиться японский народ. Но этот процесс требовал не только значительного времени, но и усилий со стороны государства. И приход к власти клана Сога означал, что такие усилия непременно будут предприняты. Именно с этого времени меняется даже само название государства. Теперь Япония зовется точно так же: «Нихон», «страна восходящего солнца».

Что же касается данников-«бэ», то все же было бы опрометчивым считать их рабами наподобие тех, что существовали, например, в Древнем Риме. Скорее, название отражает их зависимую роль.

Итак, к концу VI века Япония начала свой первый «прыжок» в попытке догнать более развитые страны. Такие «прыжки» совершались ею и в дальнейшем, даже в XX веке. Но их «технология» была заложена именно в финале периода Кофун.

История не знает «если бы», но все же…

Сейчас стало довольно модным понятие «альтернативная история». Это и неудивительно – все же речь идет не о точной науке (да и там часто возникало великое множество альтернативных теорий и гипотез). Конечно, история не знает сослагательного наклонения, но нам все же порой интересно посмотреть: а что случилось, если бы русские при императрице Елизавете полностью подавили бы Пруссию Фридриха Великого? Что случилось бы, если бы террористам не удалось покушение на Александра II?..

Таких моделей развития можно разработать великое множество. Часть современных физиков утверждает, что может существовать бесконечное множество альтернативных вселенных. И отличаются они как раз тем, что некое событие, которое должно было произойти, там (в другой вселенной) почему-то не случилось. Развитие пошло по иному пути…

Конечно, все это – умозрительные гипотезы. Но небезынтересные.

Вернемся к Японским островам. Конечно, альтернатив можно увидеть уже много, но возьмем лишь две из них.

Альтернативный путь № 1. Усиление союза племен кумасо.

А такая возможность вполне была. С кумасо приходилось воевать веками, используя не только открытые столкновения, но и тактику хитростей и шпионажа. Известно, что эти племена жили в земледельческих и достаточно развитых районах, имели хорошую связь с материком, откуда могли ожидать помощи.

Итак, государство Кумасо формируется и расширяется, а союз ямато, напротив, раскалывается в результате внутренней смуты и оказывается подчиненным. Что бы мы увидели сейчас?

А сейчас мы читали бы в хрониках о подвигах правителей Кумасо и гадали бы о происхождении некоего племени ямато, которое с большим трудом было вытеснено со своих земель и ассимилировано. Очень вероятно, что японский язык оказался бы всеобщим для архипелага, но был бы совсем не таким, как мы его знаем. Возможно, аустронезийское происхождение определялось бы тогда много четче.

Но это – лишь в том случае, если Япония при кумасо успешно дожила бы до наших дней. А подобного, возможно, и не случилось бы. Стране в деле выживания очень помогла религиозная система синто, которая смогла слиться с иными религиями. Сложно сказать, могло ли возникнуть нечто подобное при правлении вождей кумасо.

Но, в любом случае, вся слава досталась бы победителям, которые и пишут историю. И мы, возможно, сейчас говорили бы о государях из рода Химико (но лишь в том случае, если она и в самом деле принадлежала к кумасо; вероятно, она и звалась бы тогда иначе – на своем родном языке).

Альтернативный путь № 2. «Норманнский вариант».

Предположим, что войны на материке шли дольше и основательнее, кумасо приведены к покорности быстрее, чем в реальности, а Китай в результате внутренних потрясений раскололся на большее число враждующих государств. И вот тут воинственным сынам Ямато был бы предоставлен уникальный шанс.

Сперва предпринимались бы морские походы – не только в Корею, но и в Китай. Это – всего лишь экспедиции за добычей. Вначале они были бы не слишком масштабны, затем постепенно расширились бы. В них участвует молодежь, которой хочется богатства, военных подвигов и славы. А если грабительские экспедиции не приносят нужного дохода, а возвращаться на родной архипелаг отчего-то не очень хочется, то ван государства, соседнего с ограбленным, как раз ведет войну еще с одним своим коллегой. И ему требуются хорошо подготовленные воинственные наемники. Желательно – чужие на материке.

Предположим, один из ванов не смог хорошо заплатить дружине наемников. Но у него есть земля, так что теперь ему придется делиться. И бывшие наемники и пираты потихоньку начинают закрепляться на материке. А дальнейший путь – это участие во всевозможных войнах и смутах, создание династий и, наконец, в одном из крупных государств появляются правители, ведущие свой род с Японского архипелага. И о родстве своем они не забывают (хотя официально и считается, что завоеватели лишь «возвратились на историческую родину»). Огромная береговая линия оказывается японизированной, а в Китае успешно правит династия с архипелага, которая принесла свои обычаи (и они уже не кажутся «варварскими» местному населению).

Конечно, по прошествии времени народ в завоеванном государстве станет единым, причем преобладать наверняка станут китайцы. Но толчок, данный морскими экспедициями, даром не проходит. Есть уже готовые к большим походам суда, имеется и необходимое снаряжение. Куда направится экспансия в этом случае? На юг или на север? Не возникнет ли у «восточных викингов» своих Эйриков (пускай и не Рыжих), Лейвов Эйрикссонов и Христофоров Колумбов? Будет ли ими открыта Америка? Или морские экспедиции отправятся на юг, к берегам неведомой пока Австралии?..

Все это очень возможно. Однако гигантский толчок, связанный с морскими завоеваниями, не пропал бы, даже если дальних походов и не снаряжать. Прибывшие европейцы встретили бы не нечто отсталое и «сонное», а серьезного противника, численно превосходящего во много раз. Не произошло бы ни опиумных войн, ни наглого проникновения в Китай. Но какой бы оказалась эта великая континентально-морская держава, что пришлось бы от нее ждать впоследствии остальным – сказать затруднительно…

Часть III.
Окончательное оформление государственности Нихон (592–710 гг.)

Глава 9.
Буддисты у власти. Законодательство Сётоку Тайси

…А еще я думал о книгах. И впервые понял, что за каждой из них стоит человек. Человек думал, вынашивал в себе мысли. Тратил бездну времени, чтобы записать их на бумаге…

Р. Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»

Один мой знакомый, юрист по образованию, был убежден: если у некоего народа не возникло письменных законов, значит, государства там не было в принципе. Никакие доводы его не смущали: не было – и все тут! Только что слово «варвары» не произносил (но наверняка имел в виду). Так называемое «обычное право» (то есть право согласно обычаям, которые практически никогда не записываются) его не устраивало. Сама история начиналась не с палеолита и примитивных орудий, а с царя Хаммурапи.

Конечно, можно лишь пожать плечами: мол, сколько людей, столько и мнений. Но кое в чем его мысли были обоснованны: письменное право оформляет государственность. Страна меняется, обычай уже перестает работать. Теперь в ходу не всевластие силы, которое мы наблюдали прежде. Отныне власть имущие обязаны действовать в соответствии с определенными правилами, пусть даже и разработанными ими. «Разбойный» этап остался позади.

Конечно, это не означает, что в государстве больше не будет волнений и смут. Здесь важно другое – новый этап развития, попытка отринуть произвол. И это очень хорошо заметно по культуре той или иной страны. Культуре, которая уже во множестве своих проявлений доходит и до нас, живущих через тысячелетия.

Поэтому период Асука, который начался со вступления на престол императрицы Суйко (592 г.) и длился чуть более века (до 710 г., года перемены столицы) крайне важен для нас. Настолько, что ему посвящен целый раздел. С завершением этого периода, названного по местонахождению резиденций государей в долине Асука, был сделан еще один важный шаг в укреплении государства. Нижняя граница практически полностью совпадает с началом денежного обращения.