Текст книги "Художник (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бердичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 55 страниц)

– А сколько тебе надо? Я с собой мешки с золотом не вожу.

– Двести монет. Сотня у девчонок точно есть. А я поеду с тобой и сразу рассчитаюсь. Могу даже с процентом.

– Да какие проценты между товарищами... Хорошо. Возможно, когда-нибудь и мне понадобится помощь. Не хотелось бы случайно оказаться одному в "тролльей заднице". Но поедешь со мной и сразу – в банк!

– Согласен, друг. Ты, надеюсь, почтовым экипажем? Местечко среди твоих посылок для меня сыщется?

– Да я почти пустой. Можно хоть вдоль, хоть поперек ложиться!

– Отлично! Давай по пивку, да пойду. Во сколько у тебя отъезд запланирован?

– Через два оборота. Управишься до этого времени?

– Конечно.

Они встали, расплатились и отправились к гостинице, где остановился курьер.

Получив двести монет, Тони примчался к клинике и растолкал прижавшегося к Иржи Фаркаша.

– Сколько у вас денег, Йожеф?

– Надо пошарить в карманах этой до сих пор не протрезвевшей девицы. – Он залез в верхний карман и побренчал мелочью. – Деньги у него с другой стороны. Эй, Иржи! Просыпайся!

Тот помычал, но глаз не открыл.

– Сейчас разбудим голубчика! – Кровожадно блеснул глазами эльф. – Ну-ка, непризнанное дитя Клана, приподнимись!

Фаркаш и Тони открыли борт повозки и вытащили парня на свежий ночной воздух. Йожеф снял мешавшую юбку и швырнул ее вовнутрь.

– Доставай плитку, согреем воды.

Скоро на плитке грелось большое ведро, а эльф колдовал над своей флягой. В воздухе запахло апельсином и мятой.

– Открывай страдальцу рот!

Оттянув подбородок, Тони тоненькой струйкой налил воды в рот Иржи.

– Глотай, хозяин!

Иржи закашлялся и открыл глаза. Эльф, пользуясь моментом, снова сунул флягу ему под нос. Подняв трясущуюся руку, парень сам схватился за ребристые бока и выпил настой до дна.

– Туалет вон там! – задал направление Тони.

Иржи, на мгновение задумавшись, быстро исчез в уютной кабинке для посетителей.

Едва он вышел оттуда с просветленным лицом, эльф наставил на него палец и сказал:

– Corpus excretes toxins per poros cutis. – И накинул на него одеяло.

Иржи сразу покрылся потом.

– Вода готова? Принеси ему что-нибудь переодеться!

Фаркаш кивнул и полез в повозку. В ящиках нашлись безразмерные, но чистые штаны, женская рубаха и веревочка.

Через пятнадцать минут трезвый и чистый Иржи сидел на краю повозки и считал наличность.

– Триста восемнадцать монет и горсть мелочи.

– Я пойду, расплачусь с доктором. – Кивнул Тони и постучал в дверь под пьющим змеем.

– К чему такая спешка? – спросил Иржи. – Я бы еще поспал.

– Может, ты перед тем, как снова завалиться набок, уберешь с моей груди эти произведения своей безудержной фантазии и изящного искусства? – поинтересовался Фаркаш, указывая на дамские холмики на своей и друга груди.

– Прости. Забыл. Ad aliquam.

Выпуклости исчезли, а в ворот, ставшей сразу свободной, рубахи забрался теплый летний ветер.

Вернувшийся от доктора Тони сиял улыбкой до ушей.

– Ну как у Мамы Розы дела?

– Порядок. Она просыпалась и кушала. Я доплатил еще монет, чтобы недельку за ней понаблюдали.

– Но мы не можем оставаться здесь так долго!

– И я не могу. Я должен вернуть приятелю деньги. Поэтому мы отправляемся в путь прямо сейчас!

Он сложил одеяла, плитку и ведро в фургон. Бросил лошадке еще сена.

– А кто посмотрит за ее имуществом?

– К доктору днем приходит конюх. Он и посмотрит.

– Хорошо. До свидания, Мама Роза! Долгих лет тебе и доброй жизни! – пожелали парни.

– Марж! – позвал Иржи. – Мы уходим. Ты с нами?

Большая пушистая кошка с длинными ушками и разрисованной мордочкой выпрыгнула из фургона и встала под ногами Иржи.

– А теперь – за мной! Нас ждут. – Скомандовал Тони и зашагал по спящим улицам.

Глава девятая. В которой поиски сбежавшего дракончика продолжаются, а почтовая карета летит по Южному пути.

Едва голубое светило выпорхнуло из-за горизонта и вольготно устроилось на небосводе, во дворце Змеиной столицы уже собралось совещание в лице Саэрэя, уже упакованного в лётную одежду, Эрнаандо в халате и Альеэро в официальном мундире. Расторопные слуги, позевывая, принесли легкий завтрак и кувшин холодного молока.

Саэрей тут же сунул нос, понюхал и сморщился.

– Это не лимонный настой для переработки этила в уксус, Сааминьш. А полезный и здоровый продукт. – Пояснил Эрнаандо и налил молока себе в стакан.

– А я бы от настоя не отказался, – пробурчал себе под нос Альеэро.

– Не надо было напиваться до болтающих с тобой видений. Выпей молочка и все пройдет!

Саэрей, глядя на постные и уже трезвые лица братьев Ромьенусов, вздохнул и принялся за омлет с грудинкой и помидорами.

– Скорее всего, я сегодня не вернусь. – Предупредил Альеэро. – Мне почему-то кажется, что в том месте, где я его чувствовал, парня уже нет.

– Оставил бы ты его в покое, сынок. – Взмахнул вилкой Сааминьш. – Я и сам не маленький, с поисками справлюсь. А вы тут мою племяшку развлекайте. Добрая, отзывчивая девочка! И, что немаловажно, красавица! Как и все мы. – Скромно закончил он свою речь и положил в рот несколько кусочков сыра. – А может, винца?

– Как найдем Иржи, непременно. По поводу твоего предложения, Саэрэй. Я не только хочу отыскать твоего родственника, но и проинспектировать гарнизоны. Пусть жабы были неблагодарными свиньями, но в уме им не откажешь. Люди, которым мы платим зарплату, работают спустя рукава, не желая выполнять даже прямо высказанные просьбы. Про должностные обязанности я вообще молчу. Обленились, паразиты!

– А не надо с ними играть в демократию! Иначе на шею сядут, и все им будет мало! – Согласился Сааминьш. – У меня разговор короткий: не нравится положение вещей на земле, добро пожаловать в шахты!

– Мы тебя, Саэрэй, недооценили. Ты, оказывается, суров!

– Да, – самодовольно согласился дракон, – у меня не забалуешь!

– Оттого дети и бегут через одного? – вежливо поинтересовался Альеэро.

– Перегнул палку, был неправ, жалею о содеянном, пытаюсь все исправить! – речитативом выдал Сааминьш и промокнул салфеткой губы. – Я к отлету готов.

Альеэро отодвинул стакан и встал из-за стола.

– Счастливо оставаться, Эрнаандо.

– Не расстраивайся, братик. Мальчик непременно найдется. Когда-нибудь. А то может, останешься? Каарина тебе так вчера строила глазки... Не лишай девушку иллюзий!

– Вас и без меня трое. – Он наклонился к уху Эрнаандо. – Смотрите, перед свадьбой не лишите ее того, что так ценится в невестах.

– Я все слышу! – погрозил пальцем дракон.

– Я ни-ни... боюсь темных шахт и сырости. – Ужаснулся Эрнаандо.

– Тоже мне, Подгорный Змей называется!

– И не говори, сосед, одно название и осталось. А так: пенсия на носу, радикулит и насморк...

Альеэро хмыкнул и, махнув брату рукой, вышел из столовой. За ним потопал и Саэрэй.

– Полетим на пегасах. Нам уже запрягли двухместный экипаж. – Сказал младший Змей и открыл дверь, ведущую в сторону конюшни.

– Как скажешь, будущий родственничек. – Благодушно улыбнулся Сааминьш и подумал: "Знать бы, что так повернется дело, взял бы и дочек!"

Через полчаса запряженный пегасами летучий фаэтон стартовал с подъездной аллеи дворца в расцветшее сине-зелеными красками небо.

Немного опаздывая к назначенному времени, последнюю часть пути до городской почты Тони с парнями бежал бегом, а Марж, смешно подкидывая задние лапы, норовила запрыгнуть Иржи на руки. В конце концов, он ее подхватил и повесил на шею, магически уменьшив вес.

– Так. Подождите немного здесь. – Остановил их эльф на углу дома перед центральным почтовым отделением. – Не стоит сразу пугать нашим численным составом моего приятеля. А то решит, что его хотят ограбить! Хотя, я и так его ограбил... Но все равно, пока постойте.

И он вышел из-за угла, направляясь к запряженной четверкой пегасов почтовой карете.

Волшебные кони расправляли крылья и переминались с ноги на ногу в ожидании полета.

– Хей, Эриэл, старина, я пришел! – негромко позвал эльф в ночной тишине.

У входа в почтовое отделение тут же зажглись огни, и хлопнула дверь, выпуская светловолосого курьера в мундире и фуражке.

– Едем, Тони. Уже все готово. Забирайся!

– Слушай, Эриэл, у меня тут пара мальчишек с кошкой. Это по моей работе. Надо доставить в Зеленый Град, в Клан Оленей. Вернее, к их двоюродным братцам – Сайгаакам.

– Ты бы им лучше девочек ромаальских привез. Вот порадовались бы! Ну ладно. Они хоть маленькие? По сиденьям скакать и орать не будут?

– Спокойные, неприхотливые ребята. Сядут в уголке, ты их и не заметишь.

– Смотри, поверю на слово. Если что не так, выкину при первой остановке. Ты меня знаешь.

– Знаю, знаю. Йожеф, Иржи, идите сюда! – Махнул им Тони рукой из-за кареты.

Фаркаш вырулил на угол дома и приуныл.

– Йожеф, ты что?

– Карета, пегасы...мы что, полетим? – лицо парня потихоньку вытягивалось и зеленело.

– Хорошо. Быстрее доберемся. Постой, ты боишься летать?

– Меня укачивает, Иржи... Как сажусь в самолет, сразу достаю пакет.

– Сядем, я что-нибудь придумаю! Давай шевелись, младенчик.

Ребята, подойдя к карете, были подвергнуты тщательному внешнему осмотру высокомерным эльфийским курьером.

– А они насекомых мне не натащат? – С сомнением в голосе спросил Эриэл у Тони.

– А зачем они Вам? – Похлопал Иржи ресничками. – Вы их щелкаете вместо семечек?

Тони хмыкнул, а Эриэл махнул рукой:

– Полезайте на лавку у окна. И тихо. – Потом повернулся к приятелю и погрозил пальцем. – Ты обещал!

Все расселись, и невидимый кучер, сидящий за прозрачным щитком спереди, слегка пошевелил вожжи, просунутые в зачехленные отверстия. Пегасы плавно начали свой разбег по взлетной дороге.

– Иржи...– проскрипел зубами Фаркаш и стиснул локоть друга.

Тот немного подумал и, закусив губу, выдал:

– Sjmnus usque ad locum, – ткнув пальцем в Йожефа.

Тот зевнул, сонно посмотрел по сторонам и, положив голову Иржи на плечо, тихо засвистел носом.

Марж, недовольная захватом нагретой территории, сползла на колени, вытянув хвост и задние ноги на руку Йожефа.

Последний рывок, и копыта летающих лошадей оторвались от земли, взмывая в ночное небо. В его бархатной темноте ярко светили крупные звезды, серебрившие своим искристым светом прозрачные кромки высоких облаков, задумчиво проплывающих над спящею землею в дальние, солнечные края. Туда, где прольются, наконец, теплым летним дождиком, смывающим пыль с виноградных листов и плоских иголок шелестящего на ветру хвойного леса.

Карета с тихим свистом летела над маленькими поселками и возделанными полями. Над черными блестящими реками с сидящими по берегам русалками, которые махали им вслед руками и зажатыми в них водяными лилиями. Где-то в стороне, подняв приветливо шляпу с круглыми полями, пролетел на большом белом зайце колдун. Задние лапы косого так прытко отталкивали воздух, что колдун скоро превратился в маленькую точку, а затем и вовсе исчез. Иржи, поправив голову друга на плече, посмотрел вниз. Там, на лесной поляне, развесив на ветвях магические огни, кружились в легком танце длиннокосые дриады.

Марж успокаивающе урчала, Фаркаш сопел, Тони с Эриэлом вспоминали учебу, давясь негромкими смешками. Иржи и сам не заметил, как глаза его закрылись, и он тоже уснул.

Желтое светило уже выкатилось из-за горизонта на глубокое небо, сделав его своими лучами пронзительно-синим. Маленький провинциальный городок встречал очередной день своей тихой и размеренной жизни, когда на его центральную площадь перед ратушей приземлился роскошный, отделанный блестящими металлическими обводами, фаэтон правящей семьи, запряженный парой великолепных, мощных золотистых пегасов.

Градоправитель, живущий в особняке по соседству, только уселся в халате завтракать, покинув роскошные объятия молодой супруги, с огромным трудом выторгованной у старосты соседней деревни, который был ей батюшкой и утверждал, что сие дитя является плодом его плодом любви с местной русалкой. В это утверждение невольно, хоть и с трудом, верилось, поскольку жена старосты была мала, суха телом и чернява. А девица, наоборот, телом бела, широка в кости, круглолица и светлокоса. И любому мужику при взгляде на роскошную грудь, белые плечи и синие глаза, наивным взглядом задевающее за живое нечто, находящееся ниже пупка, еще долго не хотелось без внутреннего сожаления смотреть на собственную жену без тоскливого вздоха: "эх, поторопился...". Так вот, несмотря на огромное количество единиц мужеского пола, утрамбовавших деревенскую дорогу до состояния асфальта, староста воротил от претендентов нос, постоянно задирая и так высокую планку отбора потенциальных женихов. Невеста сидела у окна, хлопая целыми днями коровьими глазами, а староста, выставивший товар лицом, ухмылялся и ловил золотую рыбку в мутном потоке недовольных произволом претендентов.

И вот надо было случиться такому, что овдовевший градоначальник возвращался как-то через этот населенный пункт после дружеского "официального" визита с охотой и последующей трехдневной попойкой из соседнего города. Сначала ему понравилась дорога. Ровный, утрамбованный до каменного состояния, грунт шириной в две повозки так восхитил чиновника, что он изволил отдернуть занавеску и начальственным оком рассмотреть это чудо в деталях. Но, почти миновав стоящий в центре деревни роскошный двухэтажный дом, глаз зацепился за розовые ставни в середине, а потом уперся в необыкновенную красотку, сидящую в окне словно в витрине, с распущенными светлыми волосами и грызущую от скуки семечки. Шелуха, летевшая вниз, тут же разбиралась бегающими под окошком мужичками на сувениры.

Градоправитель забарабанил кучеру в стенку, и карета, сделав плавный разворот, причалила к резному крылечку. Едва слуга открыл дверцу, как на крыльце материализовался здоровый черноволосый и чернобородый мужик в нарядной рубахе и портах. Пряча за густыми бровями пляшущих в глубине синих глаз бесенят, он торжественно предложил зайти в дом, выпить да закусить. Чиновник приглашение принял и в течение двух оборотов терзал перенасыщенную в другом месте плоть брагой, квасом, окрошкой, поросенком и его ушами, сваренными в меду... Под конец, доверительно посетив отхожее место, он все-таки поинтересовался, что за прелестное видение он случайно заметил в окне? Староста мысленно потер свои здоровые лапы. Именно на подобную дичь и охотился хитрый и расчетливый мужик.

– Та дочка моя, Гаранька. Красавица, от женихов отбоя нет. Но говорит, не торопи, тятенька, по любви хочу, да чтобы перстеньки да серьги дарил, работой черной не нагружал, холил да лелеял! Голубушка моя... – мужик хлюпнул носом и промокнул сухие глаза рукавом.

– А как бы встретиться с дочкой твоей? Может, я по нраву ей придусь?

Довольный староста усадил гостя в красный угол, налил еще чарку самогона, а сам вылетел в двери за прекрасной дочкой.

И вот она вошла, опустив длинные изогнутые ресницы. При втором, более близком, рассмотрении, она оказалась еще прекрасней, нежели ему показалось раньше. Он, словно околдованный, подошел ближе и выдохнул ей в лицо трехдневный перегар:

– Красавица-девица, все свои богатства брошу к твоим ножкам, будь моей женой!

Та подняла ресницы, осветив синими глазами всю его нетрезвую душу и, оглянувшись на батюшку, пропела нежным голосом:

– Этого я смогу полюбить, папенька. Я согласна.

Через три дня народ города и окрестных деревень гудел на скоропалительной свадьбе. Невеста была прекрасна в бело-розовом воздушном платье и походила обликом на кремовый торт, жених выглядел счастливым идиотом, неожиданно нашедшим в навозной куче бриллиант и теперь не знавшим, куда его положить, чтобы не сперли, а папенька, пополнив банковский счет круглой суммой и благословив молодых, перекрестился и удалился в неизвестном направлении. И только молельник, трактующий волю Богов и передающий им в своем святилище просьбы людей, никак не мог зажечь венчальные свечи. Народ, уже истомившийся в предчувствии грандиозной пирушки, засвистел и заулюлюкал, отпуская по поводу молельника ехидные шуточки. Тот потел и терялся, поскольку был еще молодым и только назначенным. Наконец, не дождавшись воли Богов, он сам втихомолку щелкнул пальцами, и магическое пламя заплясало поверх розового воска.

А ночью, когда чиновник с молодой женой вошел в спальню, он первый раз в жизни почувствовал, как непрекращающаяся страстная истома раз за разом взрывает не только изголодавшуюся чувственность, но и выносит мозги. Утром, выжатый и физически, и душевно, он забил на работу и остался дома. И вот уже полгода, появляясь в ратуше только изредка, он проводит и ночи, и дни в страстных объятиях своей чувственной и всегда готовой к обътиям жены. И постепенно народ, видя такое дело, разленился. Стражники уже не дежурили у ворот, а проводили время, загорая, пересмеиваясь с проезжающими и собирая транспортную дань не в казну, а себе в карман. В городе открылись сразу три заведения Пастушки Греты, где весело проводила время вся мужская часть населения, у которой хватало монет на подобные развлечения. Женщинам, не раз писавшим петиции градоправителю, оставалось только бессильно скрежетать зубами и обсуждать, что бы они сделали со своими мужьями, если бы... Но жаловаться было некому, поскольку все посты занимались мужчинами и, следовательно, клиентами одного всем доступного и веселого дома.

Когда пегасы замедлили бег и остановились, укладывая вдоль спины крылья, Саэрэй обратил внимание Альеэро на кучки мусора и просто бумажки, перепархивающие с помощью воздушных потоков с одного места на другое. Ратуша стояла закрытой, хоть время было уже рабочее, и даже сторожа при здании кучер не выстучал. И лишь кое-где в домах были открыты ставни, но зеленщик уже раскладывал на лотках свой утренний товар, сбрызгивая его водой.

Альеэро спрыгнул с подножки фаэтона и медленным шагом подошел к пожилому мужчине.

– Здравствуйте, господин зеленщик. Доброго Вам дня и хорошего дохода!

– И Вам здравствовать, господин Ромьенус! – Мужчина, несомненно, узнал фамильные черты лица и рыжие волосы, поскольку такой цвет встречался в этом мире только у детей Клана Змей. – Чем могу служить?

– Скажите, а почему закрыта ратуша? И на улицах так грязно? Люди где?

– Так Вы что, ничего не знаете?

– И что я должен знать? Давайте присядем в тенек, пока у Вас нет покупателей, и Вы мне все расскажете.

Через полоборота, подарив зеленщику монету, Змей сел в фаэтон к Сааминьшу и задумчиво сказал:

– Знаешь, Саэрэй, действительно, гоняясь от скуки за развлечениями, я забросил порядок в собственном доме. И как после этого мне может довериться совершенно посторонний ребенок, если во мне виден только эгоизм и желание получить удовольствие любым путем?! Видимо, моя душа ему показалась близкой этому, – он провел рукой, – всеобщему безделью и бардаку.

– Какие умные слова, Альеэро! И, как моему будущему родственнику, я тебе обязательно помогу. Знаешь, ведь кроме Юори, у меня две дочери... Хорошенькие...

– Я в курсе, Сааминьш. Прошу, полетай над городом, поищи след Иржи. А я пока тут... поисправляю.

Саэрэй выпрыгнул из фаэтона и помахал руками, разминая плечи.

– И все-таки мужчине пристало думать о девушках, Альеэро, а не о чужих сынах Клана.

– Ты его еще не усыновил. А о Главе Клана думать можно? – Ореховые глаза с плавающими в них золотинками пристально взглянули в очи Сааминьша.

– Тьфу на тебя, бестолковый! – Сказал, отворачиваясь, Саэрэй и плавно перетек в драконий облик.

– Эй, я жду известий, противный! – Крикнул ему вдогонку Альеэро, пряча ехидную усмешку.

И вот, дракон, набрав высоту, уже скрылся за крышами зданий.

А Ромьенус, сосредоточившись, снова щелкнул пальцами.

На заплеванную и грязную мостовую, в халате на голом и исхудавшем теле, свалился градоправитель в одном тапочке. Другая нога вызывающе сверкала босой желтой пяткой. Глаза, не успевшие привыкнуть к резкому переходу от полутьмы к свету, заслезились, и он не сразу понял, что произошло и кто перед ним стоит.

Народ, живущий в домах у площади, просыпался, бросал утренние дела и, боязливо перебирая ногами, выходил посмотреть.

Наконец, чиновник проморгался и взглянул в нужном направлении. И рухнул на колени, опустив голову. Альеэро снова щелкнул пальцами и поставил силовую клетку. И через секунду в ней оказалась роскошная, в прозрачном кружевном белье, жена отвечающего за город лица. Улыбнувшись всем сразу, отчего мужики застонали, а женщины зашипели и придвинулись, сжав кулаки и сумки, ближе, роскошная женщина подошла к гудящим линиям и, не дотрагиваясь до них, прошептала, облизывая пухлые розовые губы:

– Поймал, любимый!

Градоправитель вскочил на ноги и, пошатываясь, подошел к клети:

– А я, рыбка моя, русалочка?! – он попытался дернуть прозрачный силовой прут, но был отброшен на кучу мусора и, сильно ударившись, не смог подняться. Тогда, закрыв рукой глаза, он заплакал. А Альеэро, подойдя к прутьям, поинтересовался:

– У нас была договоренность. Зачем ты пришла на наши земли?

Он стоял и смотрел, как женщина, пытаясь его очаровать, окутывается черным с красными молниями, никому не видимым, кроме магов, дымом, опутывающим сладкой сексуальной иллюзией душу, и разъедающим ее суть.

– Ты меня-то хоть не очаровывай, красотка. Говори, кто тебя выпустил?

Неожиданно прекрасная женщина превратилась в красноглазого тощего уродца с корявыми лапками, который проквакал:

– Твоя взяла, Альеэро, как и всегда!

– Так будет и впредь. Так почему ты нарушила договоренность и залезла в мои земли?

– Так родственничек твой выпустил. Такой синеглазый. Сам распечатал шахту и пригласил именем Ромьенусов пожить в долине. Мы тоже не поверили, так он перстень с печатью показал. Именной. Вашего Клана. Ну и мы пошли.

– Сколько вас? – свел брови Альеэро.

– Четверо. Остальные и вылезать-то от греха подальше не захотели. Им и бесов с чертями подпитаться хватает.

– А ты?

– Любопытство проклятое заело. Знала ведь, что добром не кончится! – Существо шмыгнуло сморщенным носиком и вздохнуло.

По толпе прошла возмущенная волна. Бабы разворачивались к своим мужикам, сжимая кулаки и засучивая рукава. Те трусливо опускали глаза и норовили выскочить из-под обстрела. Послышался первый и хлесткий звук пощечины. За ней – глухой удар. Толпа начала потихоньку выметаться с площади.

– Стоять! – Рявкнул Альеэро так, что в окнах зазвенели стекла. – Всем немедленно выйти на работу и вычистить город. Гвардейцам, незаконно присвоившим въездные пошлины, будет удержана зарплата в двухмесячном размере. Все чиновники, бравшие взятки, будут лишены имущества и высланы в рудники. Семьи – за пределы города. Новый градоправитель приступит к обязанностям завтра. Все свободны.

Народ сдуло ветром, но через некоторое время на площади появились трезвые мужики с метлами и магическими пылесосами. Они деловито собирали дурно пахнущие кучи в мешки и утилизировали их портативными распылителями.

– А теперь с вами, господа. Я могу отпустить тебя обратно, суккубочка. С теми же условиями, что и раньше. Но, если я еще раз увижу кого-либо на поверхности из твоей братии, пеняйте на себя. Уничтожу без предупреждения. Согласна донести мои слова до своих?

– Согласна, моя любовь...

Альеэро поморщился и открыл клеть. Существо вышло и, сняв с пальца обручальное кольцо, бросило его на землю. Оно вспыхнуло белым божественным огнем и сгорело.

– Спасибо, Ромьенус. Живи счастливо. – Суккуб подняла красноглазую голову. – А мальчика твоего тут нет.

– А где он? – невольно подался к ней Альеэро.

– У тебя тоже есть слабости. Не поддавайся им, нарушая закон, красавчик.

– Не нарушаю, милая. И к твоим слабостям я отнесся вполне снисходительно, отпуская тебя домой.

– Вот за это я тебя уважаю! А мальчик, оставив тетку у врача, сел в почтовую карету. И улетел, мой хороший, с двумя эльфами.

И суккубочка, оскалив клычочки, медленно растворилась в воздухе.

Альеэро снова щелкнул пальцами. Рядом с ним появился бледный молельник со свечой в руке.

– Ты совершал обряд соединения главы города и его женщины?

– Я-а... – заикаясь, сказал тот.

– Было этому Божье Благословение?

– Не-ет, свечи никак не зажигались, ну я их и зажег!

– Вон с моей земли. Пусть с тобой разбирается начальство или инквизиция.

– Только не инквизиция... – И молельника втянуло в крутящуюся воронку портала.

– А теперь ты, жертва собственного идиотизма и блуда. Ты видел, с кем связался? С одним из порождений преисподней, пьющим твою жизненную энергию. Еще месяц, и ты бы умер в ее объятьях. Понимаешь?

– Да. – Заторможено сказал бывший градоправитель. – Понимаю.

– Тогда собирайся, поедешь на рисовые поля в предгорья. Трудотерапия хорошо излечивает психическо-сексуальные расстройства.

– А кем? – Наконец, проявил заинтересованность мужчина.

– Рабочим, батенька. Узнаешь, как тяжело добывается трудовая мелочь и, заодно, подумаешь над смыслом жизни. Работать-то будут только руки.

Когда мрачный градоправитель исчез, Альеэро подошел к одному из рабочих.

– А скажи-ка, милейший, где здесь проживает хороший доктор?

Мужчина выпрямился и сказал:

– Так для господ у нас принимает доктор-эльф. Около Озерной площади. Прямо через две улицы.

– Спасибо!

Альеэро вскочил в фаэтон и, указав направление, приказал кучеру ехать. А дракон... он и так все увидит с воздуха!

Проснувшись от ощутимого тычка под ребра острым локтем, Иржи открыл глаза, потянулся и неожиданно осознал, что почтовый экипаж стоит на земле, а внутри, кроме него, Фаркаша и Марж, никого нет. Йожеф, почувствовав завозившегося Иржи, тоже проснулся и, зевнув, поинтересовался:

– А мы уже не летим?

– Возможно, мы прилетели. Пойдем, выйдем, заодно туалет поищем. Ну, и эльфов тоже.

Выскочив из кареты на широкую улицу, вымощенную желтой плиткой и увидев на тротуаре кадку с пальмой, Йожеф удивленно присвистнул:

– Это куда же нас с тобой завезли? Может, тут есть и море?

По улице ходили люди, проезжали на трехколесных механизмах с тележками гномы. Болтая между собой, две эльфийки в широких шароварах чуть не задели зазевавшегося Иржи цветными бумажными пакетами, наполненными зеленью. Трехэтажные домики под красными крышами стояли с открытыми окнами, откуда свешивались цветочные ящики, радуя глаз разноцветными, тянущимися вверх, гирляндами бутонов и уже раскрытых цветов. Среди немногочисленных, но уже лиственных деревьев, блуждал ветер, иногда падая вниз и поднимая подхваченную с мостовой белую пыль. Парнишки оглянулись. Карета стояла у дверей с изображением оленя, над головой которого сверкала корона.

– Наши эльфы, наверное, там надолго. – Высказал догадку Фаркаш. – Пойдем, пробежимся вон по той улочке, идущей под гору?

– Заманчиво, тем более, что и подписать какие-нибудь кустики организму просто необходимо!

– Точно, отметимся, и назад.

И они рванули вниз по улице, обгоняя чопорных, хорошо одетых прохожих, которые с недоумением смотрели им вслед. И вот, оббежав последний дом, они вылетели на залитую солнцами широкую набережную. А за ней, без конца и без края, плескалось необычное своим окрасом, фиолетово-синее море. Густое лазоревое небо с барашками бело-голубых облаков где-то далеко соприкасалось с водой горизонтом, вызывая желание умчаться без возврата в эту немыслимую даль и, наконец, увидеть все чудеса, творящиеся при волшебном слиянии воздуха и воды.

– Смотри, Иржи, там есть спуск к воде!

И точно, в парапете, огораживающем место гуляния публики, виднелся проем. Скатившись по ступеням, они остановились на береговых камнях, полностью очарованные нежно-голубой прибойной пеной и прозрачностью морской волны.

– Как я хочу это нарисовать! Такие картины продавались бы, как горячие пирожки в базарный день... – прошептал замученный бесконечными приключениями художник. – И еще смотри, там, у мыса, большая приливная волна. Ты катался когда-нибудь на серфе, Йожеф?

– Не довелось, господин Иржи. Мы все больше пузом по грязи. Или фанеркой по льду.

– Не обижайся, Фаркаш, но тебе бы понравилось.

– Слушай, а зачем нам возвращаться? – Вдруг спросил Йожеф. – Что нас удерживает рядом с этим эльфом?

– Ничего.

– А куда он нас вез?

– Не знаю. Мы просто сами сели за ним в карету.

– Ну вот! И еще неизвестно, куда бы он нас завез и где бросил. Поэтому предлагаю – не возвращаться. Давай поищем на окраине какую-нибудь развалину, а на оставшиеся деньги купим тебе краски и бумагу. Видишь, там тоже кто-то что-то рисует. И ты порисуешь. Глядишь, денег заработаем на Академию!

– Ты бы предложил снова ромаалками нарядиться! Смотри, как местные хорошо одеты! Как бы у нас не было проблем со служителями порядка!

– Тогда давай убираться отсюда.

– Давай. Вдоль моря и на выход.

Иржи подхватил йонси на шею, и они, стараясь шагать в тени кустов, быстро направились к уже виденному ими мысу.

Но огромный водный массив был прекрасен. Фаркашу пришлось взять Иржи за руку, чтобы тот не попадал прохожим под ноги и не спотыкался о выставленные под пальмы скамейки.

Через минут сорок ходьбы, они увидели окончание каменной набережной, лестницу, а за ней – маленькие домишки, окруженные извечными хвойниками и опрятными огородиками.

– А вот и кустики! Марж, посиди, мы сейчас!

Через несколько минут раздался двойной удовлетворенный вздох.

Дело уже шло к вечеру. Желтое солнце почти касалось своим диском золотой дорожки, нарисованной на бордовой воде, когда двое голодных пацанов сидели на камнях, уныло созерцая прекрасный пейзаж.

– Вот скажи мне, отчего тут так все дорого? – Кипятился Фаркаш. – У них что, в туалете унитазы золотые? Ортопедические матрасы на лежаках? Или стены в доме выложены бриллиантами?

– Сезон, Йожеф. Большой спрос.

– Ну а почему булки стоят столько, что на эти монеты в долине Змей саму лавку можно купить?

– Сезон. Мы с тобой попали на дорогой курорт. Видишь, на противоположном конце бухты, сверкает в солнечных лучах большой дворец? Наверное, это дом местного Клана. И если хозяева живут во дворце, то и народу тут толчется много. Не переживай, Фаркаш. Завтра что-нибудь придумаю.

Позади них еле слышно заскрипели под чьими-то ногами камешки. Мальчишки обернулись и вскочили. К ним медленно приближался Тонимэл.

– Удрали, значит? – Спокойно поинтересовался он и присел на теплые камни.

– Ушли посмотреть море, но оторваться от него уже не смогли. – Опять честно ответил Иржи. – Невозможная красота! Так и хочется рисовать до бесконечности! Какие цвета! Это просто чудесно!

– А почему меня не дождались?

– Не хотели быть в тягость. Ты и так нас подвез. Только куда?

– Видите, там дворец? Это резиденция одного из богатейших семейств – Клана Оленей. У них большая долина, много подданных и родственников. И самое главное – удобный выход к морю. Там, за мысом, есть еще одна бухта. Там – торговая гавань, где останавливаются купеческие корабли, которые плавают и на другой континент. И уже отсюда развозятся по нашим долинам шелка и пряности, красивое оружие и драгоценности. И экзотические человечьи девушки для Пастушки Греты.