Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 52 страниц)

– Мы так испугались за тебя, – хлюпая носом, выдавила из себя Марго, уткнувшись носом в рукав одежды подруги, – Потерять тебя, это – всё равно, что лишиться части самой себя.

– Мой прекрасный маленький принц! – Даниэлла поцеловала Маргариту в макушку, – Кстати, о принцах – ни кто не видел доктора? Во всем этом безумии мне его особенно не хватало.

Но насладиться счастливым воссоединением им было не суждено – в зал влетел ураган из лепестков черных роз, подхвативший оставшиеся на полу осколки, и всё это сопровождалось страшным шумом. Как оказалось, это почти театральное действо предвещало появление Ондзи в том вихре розовых лепестков во всем великолепии и всём уродстве своего демонического облика – макияжем, одеждой и всем своим видом больше походившего на представителя рок-элиты, исполняющих баллады в стиле «хеви-металл». И в огромных черных крыльях с гладким опереньем, что были за его спиной, явственно угадывался образ такого себе падшего ангела. Он оставался слугой своей госпожи, которая сейчас пребывала в крайней степени бешенства, и вынужден был подчиняться и исполнять приказы своей создательницы и повелительницы – и можно было только догадываться, что она потребовала от него. Она не могла бы придумать ему наказание страшнее, чем вынудить своими собственными руками уничтожить ту, что стала для него светом. С самого начала всё это завертелось, как импульсивный поступок капризного и ревнивого ребенка – схватить первое, что попалось под руку, чтобы разбить чужое счастье. А попалась ей под руку зачарованная книга волшебных сказок, но всё пошло не так, как она спланировала… И вместе с этим она потеряла контроль и над собой...Несмотря на прожитые ею шесть столетий, Лаура оставалась всё таким же избалованным ребенком. Всю свою боль, всё свое отчаяние она пропустила через своих слуг, пробуждая в них самые темные начала и инстинкты.

Глаза азиата горели, не нашедшими выход, болью и разочарованием:

– За что вы сражаетесь, глупцы? В этом мире не осталось ничего, за что стоило бы умереть. Мир поглотит тьма. Человечество ничего не сделало, чтобы спасти себя. Человек – самое кровожадное существо на земле. Мира коснулась скверна, он погряз во лжи и насилии. Что вам род людской? Будь трижды гений – им нельзя помочь. Своими грехами человечество заслужило самой страшной кары. И вы меня не остановите – горстка жалких наивных глупцов!

На него смотрели несколько пар глаз, не веря тому, что видят – тому, что он мог предать их…

– Ондзи, да кем ты себя возомнил? Богом, что ли? Это звание ещё нужно заслужить, – первым от шока пришел в себя Джон, – И не ровняй всех по себе. Не ты им судьёй будешь. Кого тут жалко, так это тебя – потерявшего веру в людей, забывшего о дружбе и любви. Наши сердца связаны верой, верой и надеждой на светлое будущее для всех и каждого. Мы любим этот мир и людей, которые в нём живут. Силой, дарованной нам Небесами, мы не дадим уничтожить его. Сначала тебе нужно будет пройти через нас.

Японец сплюнул зло:

– В таком случае – я пройду по вам, чтоб и не сомневались! Мои демоны уничтожат вас. Эй, Винтер, играй на своей скрипке громче, чтобы я их не слышал!

Зал заполнили множество безликих демонических субстанций, а рядом с Ондзи по обе стороны от него появились его помощники, исчезновения которых в суматохе, когда все были заняты приведением в чувства златовласой.

Сдавленный крик вырвался из груди рыжеволосой Эллен, когда она узрела истинный облик Максимилиана – того, кому она отдала свое сердце и свое тело.

Глядя на бледное лицо кузины, Маргарита крепче сжала её руку, призывая всю силу своей магии, являя Солнечную леди.

В стремлении защитить свои жизни и свои убеждения, её примеру последовали остальные.

– Я не хочу сражаться, – Маргарита отчаянно замотала головой, опустив меч, – Открой свои глаза и своё сердце. Наши мечты прекрасны и бесконечны, а в мире столько удивительного… На этой земле живут дорогие нам люди. И я намерена не дать тебе всё это уничтожить – даже если мне придется выступить против всей твоей мощи. Мы несем ответственность за тот мир, который оставим нашим детям, – лишь став сама матерью, Маргарита могла в полной мере понять смысл этой фразы, – Не вынуждай нас сражаться с тобой. Вспомни, каким другом ты был нам! Как в одном человеке могут сочетаться любовь и жажда разрушения? Тебе придется сделать выбор, – и только участившееся дыхание выдавало степень взволнованности Джона, он смотрел на Маргариту и понимал, что она далеко не наивная дурочка, как могло показаться, и только таким, как она, дано достучаться до людских сердец. Только Танака Ондзи перестал уже быть человеком…

В общем-то, и Марк, и Джон могли понять его чувства – слишком сильная любовь так ранит и обжигает, а осознавать, что твои чувства остались без ответа очень больно, но это не давало ни какого морального права играть их жизнями и судьбами.

– Посмотри! Посмотри на меня хорошенько, – азиат ткнул пальцем в свое обезображенное лицо, прохрипев с надрывом, – Вот я настоящий – вы всё ещё хотите считать меня своим другом?

– Если бы ты не предал нас, – маленькая брюнетка покачала головой, понимая всё отчаяние, что разрывало его сейчас, – Но, я до сих пор хочу верить, что ты остался нашим другом.

– Давайте успокоимся и поговорим цивилизованно, – подал голос рыжий брат Эллен, – Чего ты хочешь на самом деле? – сил ему придавало присутствие Николь, к которой он испытывал особые чувства. Девушка вместе со своей сестрой уже готовы были раскрыться перед остальными и показать свои силы, если уже всё зашло настолько далеко, и приходится защищать собственные жизни и жизни тех, кто дорог.

– Ни кто не сможет дать мне того, что я хочу, – беззвучно произнес Ондзи одними губами, обращаясь больше к самому себе.

Маргарита шла и, кажется, даже не замечала демонов, вяло отмахиваясь от их атак. Падая и каждый раз вставая. На её теле не было живого места – из многочисленных ран сочилась кровь. Странно, но Марго не чувствовала боли – она сосредоточила всё своё внимание на Ондзи, на том, что она должна сделать. Лишь как заклятие повторяла, чтобы он прекратил, чтобы отозвал демонов. Мысли путались, слёзы душили и жгли щёки. Голова была как в тумане. Шатающейся походкой она подошла к парню. Её глаза были влажными, она плохо видела, но отчётливо чувствовала его присутствие:

– Прошу, Ондзи, прекрати. Останови это безумие. Позволь помочь тебе принять и полюбить этот мир, как любим его мы. Позволь свету внутри тебя сокрушить тьму.

Он свёл брови, потом лицо его приняло задумчивое выражение:

– Подойди, дитя, – с добродушной улыбкой мужчина протянул ей руку.

Глаза Маргариты засияли, она подошла. Спустя мгновение её глаза широко раскрылись, в горле застрял немой крик, тело дернулось и обмякло. Азиат извлек окровавленный меч из тела девушки:

– Идиотка! Безнадежно глупая идиотка!

Превозмогая нечеловеческую боль, девушка крепко сжала его руку, он же со всего размаха рубанул мечом по её шее, чуть не снеся голову с плеч – и кровь хлынула из рассеченного горла на её алые одежды.

Меч Маргариты со звоном упал на землю.

Ондзи закричал. Сильно закричал и начал медленно оседать вместе с умирающей девушкой:

– Убить! Всех уничтожить! ВСЕХ!!!

Даниэлла бросилась к подруге.

– Сила исцеления! Сила исцеления! СИЛА ИСЦЕЛЕНИЯ!!! Давай же, вставай, маленькое Высочество! – напрасно златовласая в исступлении надрывала горло, колотя кулаками по полу.

Но чудо не произошло…

На мгновение сражение шокировано замерло.

Тело Маргариты окутало нежное розовое сияние, и она исчезла звёздной пылью, растворившись тысячей маленьких звёздочек. Она даже не успела попрощаться с родителями, с дочерьми и Джоном – до самого последнего она верила, что можно еще всё исправить.

Ондзи посмотрел на Даниэллу – в её глазах он увидел и боль, и гнев, и отчаяние. В них он прочёл смертный приговор.

В это мгновение обернулся Джон, глядя обезумевшими глазами на исчезающее сверкающее розовое облачко. Он понял всё без слов. И острая боль опекла грудь, парализуя дыхание, он не мог сделать ни вдоха, ни выдоха, и взгляд заволокло мутной пеленой. В это с трудом верилось, он не хотел этому верить, и, отрицая кошмарную реальность, разум затопила горячая лавина чувственных воспоминаний, вызывая неприятную резь в глазах от подступивших слез. Ему жестоко и безжалостно вырвали из груди сердце, оставив кровоточащую рану. И задыхался он, как в душной пустыне, и с каждым вдохом опекало все внутренности. Как будто мало испытаний им уже пришлось вынести.

Сквозь самую гущу сражения, не чувствуя боли и усталости, не слыша шума битвы и не замечая ничего вокруг, пробивая себе дорогу мечом, приближался он к страшному месту. Но, раньше него, там оказался Марк. Ему на сердце было тяжелее всего, но он уже привык сдерживать свои эмоции и страдать молча:

– Да что ж ты за тварь такая? Она хотела лишь помочь тебе – потому что любила как друга, как одного из нас, – гнев успел высушить его слёзы, не дав им пролиться.

– Ну всё, Ондзи – ты труп! – парень сначала не узнал голос Джона, до того он был хриплым и надрывным, – Этот долг я выплачу сполна.

Азиат немного отступил:

– Я не хотел.. Она сама... виновата... – в его голосе действительно слышались страх и сожаление, или Джону просто хотелось верить, что её смерть не была напрасной, и в темной душе что-то шевельнулось, похожее на раскаяние?

– Заткнись! – невыносимо было слышать, мыслить, существовать.

– И кто же меня остановит? Ты, что ли? Щенок без роду без племени. Или эти клоуны? – Джон разочарованно понял, что ошибся, и никакого раскаяния не было.

Тут Джон услышал прямо над ухом голос Марка:

– Остынь. Ты с ума сошёл? Хочешь детей круглыми сиротами оставить? Думаешь, Марго похвалила бы тебя за это?

– Это мой бой! – прохрипел Джон, но умом понимал разумность доводов Марка – он не имеет морального права пренебрегать собственной жизнью сейчас, особенно сейчас, ради детей, ради памяти Маргариты он не должен рисковать бездумно, просто ради свершения мести.

– Хорошо, давай по-честному, – Марк подкинул невесть откуда взявшуюся монетку, – Орёл или решка?

– Решка, – рявкнул Красный, совершенно не заботясь сейчас о манерах.

– Прости, друг – право первого поединка за мной, – юноша отбросил монетку, а Джон выругался трёхэтажным матом.

Марку и самому в голову не приходило ничего, кроме мата – снова на его глазах гибнут те, кто дорог ему, и снова он не сумел защитить... Не успел… Это неправильно, так не должно быть. Неужели они обречены снова и снова проживать этот кошмарный сценарий? Правда в этот раз у него остается любовь Мей, забота отца и Александры и преданность друзей. Он кинул быстрый взгляд в сторону Мей, преобразившейся в белое погребальное кимоно, с ярким впечатляющим макияжем японской гейши и длинными ногтями на руках, больше напоминающими когти – и уверенно подмигнув, губами произнес «люблю», а её сердце забилось сильнее и быстрее.

Ондзи улыбнулся:

– Зря ты так, Шнайдер. Ты мог бы стать одним из моих лучших людей. Зная мою слабость к мальчикам твоего сорта… Мы бы хорошо сработались. Ты ведь сам был когда-то одним из нас.

– Моё имя Марк, – спокойно заметил юноша.

– Верный пёс решил показать свою преданность. Кому? Зачем? Гореть тебе в аду, как бы ты не старался замолить свои грехи, – поинтересовался Ондзи с кривой ухмылкой.

– Тогда встретимся там – мы будем жариться на соседних сковородках, – и Марк не скрывал своего отвращения.

– А я как чувствовала, что пацифизм Маргариты добром не кончится. Ну зачем я ей позволила? Я не успела исцелить её, – Даниэлла обреченно посмотрела на Джона.

– Дэни... Сейчас не время корить себя. Я тоже хорош – что я за бог такой, если не смог близкого мне человека от смерти уберечь? – им обои было больно смотреть в глаза друг другу.

А через мгновение взгляды всех присутствующих были устремлены к сражающимся Ондзи и Марку.

Марк владел мечом, словно виртуоз – можно было любоваться и любоваться, не отрывая глаз. Быстротой и ловкостью он напоминал сейчас искусного танцора, исполняющего свою самую главную партию. Ондзи в полном сознании своего преимущества и не менее ловкий, чем его противник, парировал с удивительной точностью. Он нанёс три удара, и кровь потекла из трёх ран на груди юноши, но тот не обратил даже внимания.

Следующий удар они нанесли одновременно. У парня была пронзена грудь – меч проколол лёгкое, у японца – задета шея. Марк закашлялся, и кровь потекла изо рта по подбородку, на мгновение он открылся, чем не замедлил воспользоваться Ондзи, вторично вонзив ему в грудь меч – острый клинок вошёл прямо в сердце.

– Ты меня разочаровал, Шнайдер, – театрально вздохнул он, исчезая в клубе тумана, – честное слово, у меня были на твой счёт большие планы.

Но парню было наплевать на планы азиата – в голове звучала та самая песня, которой научила его Мей, а на ресницах блеснула слеза – как много он ещё хотел успеть, но не смог... Не успел даже прошептать последнее «прости»... Неужто, ему не суждено отметить свой девятнадцатый день рождения, до которого оставалось совсем чуть-чуть? Почему же именно в такие моменты так остро ощущается желание жить?

Позволь же провести вместе Weekend.

Пошли нам, Бог, настоящий Happy-end!

Неважно, в прошлом, в будущем иль ныне -

Любить тебя буду я всегда.

Мне не забыть твой нежный взгляд, когда судьба

Вдвоем в счастливый день нас свела.

На небе столько звездочек сверкает, но среди них я тебя найду.

И замирая в сладком ожидании, свою судьбу благословлю!

Одной землей мы рождены с тобою. Незабываемый романс.

Тебе я верю каждый раз, незабываемый романс!

А жизнь не кончится завтра

Она у нас будет длинной...

Но ты успей все сказать мне

Пока мы молоды…. Пока мы любимы….

И ты не бойся быть слабой

А я с тобой буду сильным

Ведь жизнь не кончится завтра...

Пока мы молоды…. Пока мы любимы...

Несколько энергетических шаров полетели в сторону Джона. Путь им преградила Мей – девушку высоко подбросило и с силой ударило о землю. Упала она уже мёртвой, но на губах застыла улыбка. Последней её мыслью было, что умирать не так уже и страшно, если по ту сторону её будет ждать Марк. А ещё – папа с мамой и маленьким братом – по которым она до сих пор чувствовала болезненную тоску. Если бы тогда она не встретила Марка, за любовь которого цеплялась, как за спасительную соломинку – то, почему сейчас ей так хотелось жить, как никогда еще до этого. И откуда в мире такая чудовищная несправедливость по отношению к таким светлым людям? Почему они должны страдать и умирать за свои убеждения? Она уже перестала ревновать Марка к этой хрупкой миниатюрной француженке, проникаясь к ней уважением и восхищением, и стараясь брать с неё пример. Но этот безрассудный поступок Маргариты показал, насколько сильны её сила духа, её убеждения и её вера в близких. Это и ей придало мужества совершить то, что она совершила – в последнем благодарственном порыве встать на пути смертельной опасности, что угрожала тому мужчине, который так много для неё сделал. Она это сделала также в дань уважения Маргарите – ради её детей, которые оставшись без матери, не должны ещё лишиться и отца. И для Марка тоже – если он не побоялся отдать свою жизнь ради чего-то важного, то и ей самой нечего страшиться. Он верил в то, что делал, а она – верит в него. Возможно, всё даже к лучшему, что она так скоро последует за ним – долгой разлуки она бы не вынесла. От неё уже ушли самые дорогие ей люди, оставив её одну в этом огромном мире – ещё раз подобного ей не пережить.

Джон последний раз прижал приемную дочь к груди. У него на руках маленькая японка превратилась в звёздную пыль.

Слёз уже не было, но его чёрные кудри стали пепельно-серыми. Вдруг он и сам побледнел. Схватившись за левую половину груди, он стоял, оперевшись на свой меч.

Сделав несколько глубоких вдохов, он позвал Ондзи:

– Думаешь, ты крутой? Да? Может, померяешься силами с кем-нибудь равным?

– Вроде тебя? – улыбнулся тот, появившись, словно ниоткуда.

– Не обольщайся, – Джон свел брови, пытаясь принять боевую стойку, – моё состояние не облегчит твоей участи. Ты уничтожил всё, что я любил, всё, чем я дорожил в этом мире. Ты ещё не знаешь, на что способен человек в борьбе за будущее и за тех, кто дорог – за жизнь. Пока мы дышим, будем сражаться так, как ещё никто и никогда не сражался. Если мне и суждено умереть сегодня, то это будет только честью для меня.

Они уже потеряли счёт времени – сражение обоих вымотало…

Сражаться Джону было всё тяжелее – сердце не переставало болеть, дышать становилось труднее. Вдруг всё поплыло перед глазами, он чуть не упал. Ондзи только этого и ждал:

– По нраву ли тебе, княже, будет сей венец? Жаль, но твои прекрасные глаза скоро закроются навсегда.

Кусты колючего тёрна, выросшие в том месте, где стоял Джон, начали оплетать руки и ноги, впиваясь в тело.

– Ну вот, птичка и попалась, а теперь мы её поджарим, – хихикнул азиат, манерно захлопав ресницами для большего эффекта.

И куст запылал.

– Проклятье, – Джон собрал последние силы, – Марго! Я всё выдержу, только дай мне сил, прошу тебя! Учти, Ондзи – я возьму тебя с собой.

– Джон, нет! Остановись! – Даниэлла кричала, что было сил, но он её не слышал или делал вид, что не слышит, – Тебе не хвати сил… Ты ослаб...

– Данька, уйди, – процедил Джон сквозь зубы и направил мощный столб огня в сторону Ондзи, – Огненный смерч! ПЛАМЯ СМЕРТИ!!! – по щекам парня текли слёзы, – Марго, благо…

-НЕ-ЕТ!!! – Даниэлла не хотела этого видеть, не хотела видеть, как уходят те, кто был ей дорог...

В это же время Этьен расколол землю под ногами Ондзи. Но ни одна атака последнего даже не задела.

Когда дым развеялся Ондзи живой и невредимый парил в воздухе. Джон же лежал на земле, от его обожжённого тела шёл дым.

У Даниэллы руки сами сжались в кулаки.

– Так мы летать умеем? – Питер использовал левитацию и попытался атаковать, но Ондзи послал энергетическую ауру и Пита отбросило прямо на появившееся в воздухе копьё.

Страшен был крик Евы. Даниэллу словно прошибло током.

– Макс, только не говори мне, что ты тоже с ним! Это ведь шутка, да? Скажи, скажи, что это не так – даже если придется солгать мне. Солги, если нужно – иначе я просто сойду с ума от правды... – рыжеволосая Эллен не хотела верить в реальность происходящего – как она может сражаться против того, кого любила?

Шокирующий пример Ондзи лишил её надежды. Но она продолжала посылать воздушные атаки, не позволяя Максимилиану приблизиться к себе. Ну, почему он выбрал своим противником её, когда вокруг хватало оппонентов? Конечно же, в силе и выносливости субтильная девушка проигрывала мужчине, боясь, к тому же, причинить ему серьезный вред. А вот он, кажется, не заботился подобными вопросами. Глаза его были глазами дикого зверя – в них не осталось ничего от человека. Когда его большие руки, которые умели так ласкать, сомкнулись у неё на шее, она начала хрипеть и задыхаться. Дрожащими пальцами она нащупала на поясе маленькие ножны с коротким кинжалом. Неожиданно, мужчина перехватил её руку с кинжалом и направил в свою грудь, а у неё не осталось сил даже чтобы закричать от ужаса, когда клинок входил в его тело...сил жить тоже не осталось...Она закрыла глаза и услышала его тихое "спасибо, спасибо за всё...только благодаря тебе я смог не переступить черты и остаться собой – прости, что вот так... "

Они продолжали уходить – один за другим, пока не осталось ни кого.

Даниэлла в ужасе осмотрела поле боя – все близкие ей люди пали в бою став звёздной пылью.

Она осталась одна. Совсем одна...

Крик вырвался из её горла…

– Ондзи, я ненавижу тебя всем сердцем, всей душой! Не думай, что я так просто сдамся! Клянусь светлой памятью моих друзей – тебе придётся хорошенько постараться, чтобы отправить меня на тот свет! Я не позволю тебе безнаказанно творить зло! Ты – монстр! Чудовище! Я больше не поддамся на твои уловки. Я уничтожу тебя... – златовласая думала, что выговорившись, ей станет легче, но легче не становилось, – но, прежде ты скажешь мне где Джек. Слышишь? Может быть, тогда я убью тебя быстро и легко, – срываясь на нем, подсознательно она злилась на друзей, которые оставили её в одиночестве, с этим чудовищем, – Верни моих друзей! ВЕРНИ ИХ!

Ушли... Почему не взяли её с собой? Почему не спросили, хочет ли она последовать за ними, а бросили одну?

Ондзи подошёл к ней и обнял за плечи:

– А Джона с Маргаритой тебе не вернуть? К чёрту Джека, Элла… Только мы вдвоем, только ты и я. Ты ведь хочешь того же, что и я. Мы вместе будем править миром. Повелевать силами созидания и разрушения. Ты об этом всегда мечтала. Я люблю тебя и сделаю всё, что ты захочешь, – Ондзи наклонился чтобы поцеловать Даниэллу.

– Да что ты говоришь?! – Дэни ударила его коленом между ног, – Что ты можешь знать о любви? О мечтах? Тебе лечиться надо. Хотя, сомневаюсь, что твоё состояние поддаётся лечению. Жертва аборта! Грязный извращенец!

Азиат сдержанно-снисходительно улыбнулся:

– Я терпелив, Элла, но моё терпение начинает иссякать. Мы же с тобой из одного теста.

Это было уже слишком, захотелось плюнуть в его лживую физиономию:

– Ондзи, имела я тебя в виду! Как ты смеешь сравнивать меня с собой! И никогда, слышишь, никогда не называй меня Элла! Меня зовут Дэни.

Он наклонился и вкрадчиво зашептал ей на ухо:

– Правильнее будет сказать, что ты боишься признаться, что твоя душа не так уж кристально чиста. Ты ведь не будешь этого отрицать?

– А пошел ты… – сердито бросила она, не скрывая своего раздражения.

– Что, правда глаза колет? Тщеславие – твой глубокий порок, – Ондзи растянул ухмылочку.

На что Даниэлла резко развернулась, ткнув в его плечо указательным пальцем:

– Кто бы говорил о правде? С твоих уст когда-нибудь слетали слова правды? – конечно, в глубине души Даниэлла понимала, что в словах Ондзи есть, хоть и доля, но всё же правды, – Люди подвержены страстям, это так, но мы же и имеем силу противостоять им, думая не только о себе, но – и о тех, кто рядом.

– Я готов принять тебя такой, какая ты есть, – Ондзи подошёл к Даниэле и поцеловал её.

– Не смей ко мне прикасаться! – девушка залепила ему пощёчину.

Даниэлла сплюнула и вытерла губы:

– Гыдота.

Ондзи ещё долго потирал щеку:

– Ты отвергаешь меня? Дэни, разве ты не хочешь меня убить? Вот мне интересно, а что будет, если бессмертному отрубить голову? Ты упустила свой шанс. Я же, в отличие от некоторых, не привык упускать удобный случай. Мне надоело играть с тобой в кошки-мышки. Твои друзья мертвы, и я отправлю тебя к ним, – она его совсем не понимала, откуда вдруг такая перемена от любви к угрозам смертью?

А он решил, что только так сможет избавиться от этого наваждения, от этой одержимости ею – вывести её из себя, довести до предела, чтобы она либо освободила, либо уничтожила его.

В девушку полетели тысячи острых мечей. С каждым ударом силы покидали её. Один меч пролетел, задев ухо, другой задел шею, остальные – руки, ноги. Даниэлла отчётливо слышала их свист у висков. Ещё один – оставил алый порез на щеке.

«Неужели всё кончено?» – промелькнуло в её белокурой голове.

Девушка увидела перед собой ажурные ворота, сверкавшие на солнце своей позолотой. А возле ворот стояли самые дорогие ей люди. Все они походили на полупрозрачных призраков. Даниэлла смотрела широко раскрытыми глазами, боясь даже дотронуться до них, словно в любую минуту они могут растаять как утренний туман. Всё ещё не веря, она закрыла лицо руками, и слёзы сами потекли по щекам.

– Данька, ну чего ты… не надо…

Златовласая почувствовала, как солнечный луч скользнул по её щеке, а ветер играл её волосами, она открыла лицо и увидела улыбающееся личико Марго:

– Ди, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но не давай волю своему гневу, Ондзи – один из нас. Но ты не бойся – мы не оставим тебя. Мы тебе поможем. Всё будет хорошо, – брюнетка виновато улыбнулась, а белокурая кинулась их обнимать

– Маргарита! Джонни! Марк! Ребята! Как же я рада вас видеть!

Маргарита, как всегда, в своем репертуаре – состроила смешную рожицу:

– Данечка, ты уж прости нас, что мы оставляем тебя… Но с тобой вся наша сила. Сестрёнка, пожалуйста, сделай это. Ты сможешь. У тебя получится, – их силы искрящейся радугой вошли в тело златовласой.

Последнее, что видела Даниэлла – улыбка Маргариты.

«Ты не одна. Мы с тобой» – прочитала Даниэлла в глазах подруги. Теперь она точно знала, что не сама, что никогда не будет одинокой – и это то, чем она черпала свою силу.

Девушка открыла глаза – в звёздном небе плыли облака, закрывая собой полную луну. Ондзи и Винтер медленно удалялись. Даниэлла попыталась встать и окликнуть их:

– Уже уходите, мальчики? Даже не попрощавшись.

Ондзи обернулся:

– Ты ещё жива? Ну, ничего – мы исправим это досадное недоразумение.

Ондзи атаковал, но внезапно перед Даниэллой появился Винтер.

– Глупец, зачем ты это сделал? Зачем защитил её? Кто она тебе, что ты готов пожертвовать жизнью ради неё?

Венгр поманил его пальцем, и когда Ондзи наклонился к нему, прошептал:

– Довольно, оставь их в покое. Вот теперь я поступаю правильно – я чувствую это.

И снова он ошибся, и потерял лучшего друга... Они всегда с полу-слова понимали друг друга, но в этот раз Винтер не разгадал его замысел и предпочел действовать, как он считает нужным.

Его тошнило от собственной никчемности.

Даниэлла встала, сплетая между тонких пальцев заклятие:

– ОЧИЩЕНИЕ! – и сеть из света накрыла его.

– Чёрт! Я – сильнейший из демонов, и не приму очищения! – лицо Ондзи исказилось гримасой, – Оказывается, это слишком больно.

– Примешь. Как миленький примешь! – приговаривала златовласая, – Я вложу в заклинание все свои чувства и всю свою силу... И я буду сражаться с полной уверенностью в себе и в тех, кто стоит за мной. Почувствуй то, что чувствовала я, когда ты отобрал их у меня.

Облака расступились и яркий свет Луны искрящимся серебром окутал Даниэллу. Всё тело девушки словно светилось изнутри. Когда аура достигла Ондзи, парень вскрикнул и осел на землю. Раздался оглушительный взрыв.

Ондзи и Даниэлла открыли глаза одновременно.

– Что со мной? Где я? – Ондзи потирал ушибленный затылок.

Забыв о ранах, Даниэлла бросилась на шею парню:

– Ондзи! Получилось! ПОЛУЧИЛОСЬ! – от радости хотелось захлопать в ладоши.

Азиат смущенно улыбнулся:

– Мне так тепло. Это и есть человеческая любовь? – спросил он.

– Тебе ещё многому предстоит учиться заново, – кивнула белокурая.

Ондзи робко поинтересовался:

– И ты научишь меня?

– Если ты захочешь остаться с нами, – кивнула девушка, – Мир прекрасен, и мы докажем тебе это.

Случайно Даниэлла обернулась и увидела очертания знакомой фигуры. На минуту она замерла, словно статуя, потом сорвалась и побежала.

– B.J.! B.J.! B.J.-sama! – с криками восторга девушка бросилась на шею молодого хирурга, осыпая его поцелуями.

Джек пригладил её золотые локоны.

– Я всегда восхищался тобой, но сегодня ты превзошла саму себя! Ты плачешь?

Девушка вытерла слёзы:

– Это я от счастья. Джек, скажи, что это не сон.

– А такое доказательство тебя устроит? – они слились в долгом поцелуе.

– А ты знаешь, что использовать свою магию в полную силу я могу только тогда, когда думаю о тебе? – улыбнулась белокурая.

Ночное небо осветилось яркой вспышкой тысячи огней. С неба падали звёзды, которые, долетая до земли становились светящимися шарами, в которых, как в мыльных пузырях в позах зародышей находились миленькие младенцы.

Ондзи, Даниэлла и Джек сначала были ошарашены, а когда присмотрелись получше, то чуть животы со смеху не надорвали:

– Господи, да это же Марго! А это Джон! Вот Питер! Да ведь это…

Тем временем младенцы в шарах на глазах у изумлённой публики стали расти буквально по минутам и скоро приняли свой обычный облик, какими их знала Дэни. Они снова были молоды и красивы. И они снова были вместе.

Даниэлла обняла друзей:

– Марго, ну чертяка! Ты гораздо лучший воин, чем думаешь. Настоящая мазохистка – любительница сверх-чувств, сверх-страданий, любит оставаться, даже если победит, немного обиженной, несчастной, хочет, чтобы её пожалели. Иногда, малышка, ты меня просто бесишь. Но я всё равно люблю тебя, сестрёнка!

Подошёл Джон и обнял Марго за талию:

– Вот за что я её и обожаю.

Маргарита обернулась и поцеловала мужа, её лицо сияло от счастья:

– Я есть. Ты есть. Он есть. Она есть. Они есть. МЫ ЕСТЬ!

– Раз пошло такое откровение, то и я, пожалуй, расскажу, что думаю о тебе, Дэни.

Даниэлла глубоко вздохнула готовясь выслушать длинный монолог в стиле Маргариты. Но, на удивление, речь Маргариты была довольно короткой:

– Я тебя тоже очень люблю как старшую сестру. Но, скажу откровенно, что, если бы у меня был хоть ещё один друг с таким характером как у тебя, то я бы сошла с ума. Ты умна и находчива, и очень добра, даже если хочешь показаться хуже, чем ты есть на самом деле. В этом ты похожа на Джека. Хотя, порой ты бываешь самоуверенна, дерзка и эгоистична. Иногда твоя наглость переходит границы, а завышенная самооценка граничит с манией величия. Но чаще оно того стоит. А ещё эти припадки депрессии. Знаешь, чем отличается бочка от колодца? В бочке вода рано или поздно заканчивается, а колодец – он бездонный. Так вот ты и есть тот колодец с холодной, чистой, свежей водой. Ты – гений. Даже когда твои поступки противоречат законам жанра и здравой логике.

Даниэлла звонко рассмеялась:

– Я – гений, ты – тоже гений.

Подошли остальные. Лали-Мей подбежала поприветствовать на минутку и упорхнула, чтобы взять Марка за руку и привести к ребятам.

Джон дружески похлопал парня по плечу:

– Ты был неподражаем, дружище.

– Ты назвал меня другом? – удивленно переспросил юноша.

– И одним из самых лучших, что были у меня, – кивнул мужчина.

Маргарита улыбнулась:

– Мы в тебе не ошиблись – ты стал настоящим человеком.

А Мей смотрела на него глазами полными восхищения. Сам же он опустил глаза от смущения, крепче сжимая её ладонь.

– Ребята, разрешите представить еще одного нашего брата и его друга , – заявила Даниэлла, представляя азиата и его помощника.

Наступила тишина…

Маргарита улыбнулась:

– Добр пожаловать домой! Мы, правда. Очень рады. Так и должно было случиться.

– После такой встряски для нервов я просто обязан покурить, с вашего разрешения, – Джек достал из кармана пиджака сигареты, зажигалку и закурил.

Джон растянул улыбку от уха до уха и заломил руки:

– Джек, не угостишь ли своего лучшего друга сигареткой?

– Ондзи, а что ты теперь собираешься делать? – поинтересовалась Даниэлла.

– Ну, я бы хотел спокойно где-нибудь осесть… если бы мне помогли с жильём.

Ди улыбнулась:

– С этим проблем не будет