Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 52 страниц)

– Госпожа моего сердца довольна?– он не выпускал её руки из своей ладони.

– У меня нет слов, – девушка растерянно и одновременно восторженно оглядывалась по сторонам – то на узорчатый потолок, то на пестрый пушистый ковер с затейливым орнаментом.

– И не надо ничего говорить, – с характерным звуком была расстегнута молния на её платье, вынута заколка из волос, и они темно-шоколадной шелковой волной рассыпались по спине, – Я всегда буду сходить с ума по тебе... Я болен тобой – сегодня и всегда... Я не мог представить, насколько это окажется тяжело – отпустить тебя, чтобы защитить, но я не могу, не могу жить без тебя, дышать без тебя...

– Жан, так не честно, почему только я должна оставаться в белье? – её проворные пальчики ловко справились с пуговицами на его рубашке, а он на миг блаженно прикрыл глаза под длинными ресницами, ошалевая, млея и сходя с ума от её нежных прикосновений, пробиравших до дрожи, до боли, одной рукой скинув вышитое покрывало, бережно укладывая её на гладкий шелк.

Господь всемогущий, дай ему сил не свихнуться и не утонуть в накативших эмоциях...

– Каждую ночь ты мне снился. Каждую ночь я мечтала оказаться в твоих объятиях. Я не переставала любить тебя. Для меня не было и нет других мужчин – так испей же меня до дна,– попросила она, и прохладные простыни приятно остудили их горячие тела, а поцелуи его становились всё откровеннее и всё настойчивее. И, как на невесомых облаках, воспарили они к небесам на этих тончайших шелках, став огнем, став вдвоем единым пламенем – и до чего же не хотелось возвращаться с небес на землю, и единственным из желаний сейчас было то, чтобы этот час не заканчивался. Истосковавшись друг по другу, они обоюдно наслаждались с самозабвением изголодавшихся. Лишь его горячие губы и умелые руки пробуждали в ней томительный жар любовного пламени, давая снова почувствовать себя живой, любимой и желанной, прикасаясь к самой её душе. Мудрецы в старину поговаривали: познав тело – мы познаем плоть, познав сердце – мы познаем чувства, познав душу – мы познаем счастье. Покоряясь власти его рук, с призывным стоном, она требовала от него больше, намного больше...С жадностью продолжая познавать друг друга в эту ночь откровений и открытий.

– Скажи, как же ты нашла меня? – спросил Джон, целуя жену в висок.

– Мне подсказало сердце, а вела – любовь, – улыбнулась Марго, – Госпожа Кали и Госпожа Альвис научили меня, как найти тебя. Представь себе, повелительница Темного двора в положении! – с воодушевлением продолжила она, – Она так мечтала о ребенке – ей ведь уже за тридцать, но высшие силы сотворили для неё это диво. Я безумно рада за них с Надиром!

– Я тоже рад за них, – Джон поднес ладонь жены к своим губам, – Это ни с чем не сравнимое счастье видеть тебя сейчас рядом с собой: твои глаза, улыбку, веснушки на твоем лице, вдыхать запах твоей кожи и твоих волос. Ты вернула мне силы, – она лежала, положив голову ему на плечо, а он, едва касаясь, нежно поглаживал её по спине, – Теперь я улажу одно дело, и обязательно вернусь к вам. Я с ума сходил от тоски по вам – по тебе, по детям, по матери и сестре, по Дане и Джеку, даже по этим невозможным мальчишкам – Рафаэлю и Марку. Вы – самое дорогое, что есть в моей жизни. Но, ты дала мне шанс на свободу.

– Возвращайся, а я буду ждать, – Маргарита посмотрела на него и едва не расплакалась, – Мне и весь этот мир не будет нужен, если в нем не будет тебя.

– Не говори так – ты же так не думаешь на самом деле,– он поцеловал её в макушку, – ты же, как ни кто другой, любишь этот мир, и, кроме меня, у тебя есть родители, друзья, наши дети.

– Ты очень опасную игру затеял, Жан. Мне страшно за тебя – не дразни Лауру, – Марго с мольбой во взгляде посмотрела на него.

– Я не боюсь, и ты за меня не бойся, – поборов острое желание не отпускать жену от себя ни на секунду, он всё же встал с постели и направился в душ, – Вы, главное, не должны вида подавать, что вам что-то известно. Для вас я – всё так же исчезнувший, и мое местонахождение вам незнакомо, – прошептав ей на ухо, – Я буду искать тебя в тысяче миров и десяти тысячах жизней, пока не найду.

– Я буду ждать тебя в каждой их них, – так же тихо ответила Маргарита.

– Я тоже пойду освежусь, – когда девушка сменила его и зашла в ванную комнату, которую и язык бы не повернулся назвать так – только "омывальней", то была потрясена изысканной отделкой стен и потолка, светильниками, самой большой круглой ванной, напоминавшей, скорее, бассейн, не меньше, чем спальней. В этот раз девушка решила воспользоваться не душевой кабиной, а принять ванну, она открыла кран с горячей водой, добавила ароматной пены и с удовольствием погрузилась в неё, расслабленно зажмурившись от удовольствия.

– Ты, наверно, голодна, дорогая. Сейчас все будет, – он хлопнул в ладоши, и один из стражников вошел в комнату, неся в руках поднос с фруктами, сладостями и вином, поставил его на столик рядом с кроватью, почтительно поклонился и так же, молча, удалился из покоев.

– А у тебя тут совсем не плохо, я бы даже осталась,– завершив наслаждаться водными процедурами, девушка покинула ванную и присоединилась к трапезе, отпив вина и закусив пастилой и персиками.

– Даже в шутку, не стоит так говорить, – он серьёзно нахмурился, – Пусть и роскошная, но, это – тюрьма, более напоминающая склеп. Теперь уже – ненадолго, – но, уже через секунду он улыбнулся, когда она так доверчиво и трогательно прильнула к нему, обмотавшись только банным полотенцем, прежде чем снова переоделась в свою одежду, – Вот такая – без мишуры и прикрас, без одежды и макияжа – пленительная в своей природной естественности, ты для меня – прекраснейшая из женщин и самая желанная. Именно такой я увидел тебя и с тобой я познал истинное счастье: когда в доме, в постели и в мыслях – одна и та же женщина. Я бы всё отдал, если мог, чтобы не расставаться с тобой сейчас. А теперь тебе пора уходить, – он трижды хлопнул в ладоши и на пороге появился стражник, – Капитан, проводите госпожу, – он, как можно сильнее прижал её к себе, – Береги себя, родная, и поцелуй за меня детей. И запомни – я хочу знать, что ты улыбаешься, а не плачешь, – она только закусила губу и кивнула.

– Жан, прошу только, будь осторожнее, – Маргарита ещё раз поцеловала его и проследовала за своим провожатым. а Джон присел на подиум, закрыл глаза и опустил голову, подперев её руками:

– Господи, ну, что я творю…

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого, что лес – моя колыбель и могила – лес,

Оттого, что я на земле стою лишь одной ногой,

Оттого, что я о тебе спою и никто другой.

Я тебя отвоюю у всех других, у той одной,

Ты не будешь ничей жених, я ничьей женой.

И в последнем споре возьму тебя, замолчи,

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,

У всех золотых знамён, у всех мечей.

Я закину ключи и псов прогоню с крыльца

Оттого, что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других, у той одной,

Ты не будешь ничей жених, я ничьей женой.

И в последнем споре возьму тебя, замолчи,

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Я тебя отвоюю у всех других, у той одной,

Ты не будешь ничей жених, я ничьей женой.

И в последнем споре возьму тебя, замолчи,

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но тебе не скрещу на груди персты,

О, проклятье, у тебя останешься ты,

Но пока тебе не скрещу на груди персты -

О, проклятье, у тебя останешься ты.

Марина Цветаева – «Я тебя отвоюю»

– О, смотрю, ты не скучал без меня, – сладким голоском проворковала Лаура, присаживаясь в кресло, – у нас были гости – верно, Дхармараджа?

– Тебя это не касается, – грубо отрезал Джон, разом остудив её пыл.

– Откуда такие нервы? Или ты плохо провел время? Ты обманул меня, – девочка сердито сверкнула глазами, резко вскочив с кресла, – Я предупреждала, что будет, если ты не будешь паинькой, правда? – он продолжал молчать, неторопливо приближаясь к ней, снимая на ходу очки,– Но-но-но, – она погрозила ему пальчиком, – я бы не советовала тебе этого делать, мы теперь связаны с ней магическим заклятием – убьешь меня, умрет и она, – Лаура убрала прядь своих волос за ухо, и в ухе её блеснула серьга Маргариты,– Поддавшись страсти, вы были неосторожны, и это не укрылось от меня. Не желаешь рискнуть и проверить? А что самое интересное, знаешь? То, что это не работает так же в обратном направлении – её смерть на мне не отразится, – от этих слов его передернуло, он нервно сморгнул, яростно сжав кулаки, и она довольно улыбнулась его реакции, – Думал, что перехитрил меня? Придется мне тебя наказать, чтобы ты хорошо усвоил урок, что меня нельзя обманывать, – сочувственно заметила девочка, – Я предвидела такой вариант и припасла кое-что для тебя: последний осколок моего зеркала, – зажатое между двумя пальцами, сверкнуло стеклышко, которое она резко метнула, и в этот раз она целилась уже не по глазам…

Зрачки широко распахнутых глаз расширились от жгучей боли в груди. Мужчина осел на пол и некоторое время оставался недвижим, смотря пустым взглядом в никуда. Вдруг, шквальным ветром, ворвавшимся в зал, выбило стекла в окнах, посрывало со стен карнизы вместе с тяжелыми шторами и разнесло деревянное кресло на мелкие кусочки – Лаура с трудом удерживалась на ногах, но, на её личике играла довольная улыбка.

– И чтобы ты наверняка запомнил, что не следует играть со мной, – девочка сделала несколько пасов руками в воздухе, и мужчина осел, а под его рубашкой расплывалось кровавое пятно от прорезавшейся на коже спины надписи клейма со словом "ROUGE".

Джон медленно поднялся, и выглядел он жутко, приняв Облик и обретя Атрибуты: его длинный черные волосы развевались, глаза его тоже были целиком черны, одет он был во всё красное.

– Хранители мне мешают. Ты убьешь их для меня. И – белобрысую и эту свою мелкую – в числе первых, – он подошел к ней и преклонил колено:

– Как прикажет моя госпожа…

Даже с крупицей мужества можно стать настоящим великим воином,

Даже с каплей любви в сердце каждый может стать Мессией...

– Поднимись, мой рыцарь, – девочка возложила свою ладошку на его голову, проведя рукой по темным волосам и по его щеке, легко и нежно прикасаясь к его горячей смуглой коже, – Я принимаю твою присягу.

– Располагайте мной, госпожа, – мужчина поднес её ладонь к своим губам.

– Всему свое время, мой храбрый рыцарь, – Джон медленно поднялся во весь свой рост, глядя куда-то мимо Лауры, его напряженно сведенные брови и его бледность выдавали внутреннюю борьбу и сопротивление всего его существа, отторгающего насланное Лауритой проклятие, – Рассчитываю на твою верность. Теперь мы готовы завершить нашу битву.

В его глазах плескалась тьма, загоняя боль в самые дальние уголки измученной души. Он готов был к битве, он жаждал её, чтобы дать выход терзавшей его агонии. Способен ли он ещё терпеть или достиг уже своего предела?

В воздухе пахло грозой. Густые и тяжелые, темные облака собирались над городом гнетущим покровом. Каждый следующий раскат грома заставлял испуганно вздрагивать, а случайных прохожих втягивать головы в плечи, плотнее запахивая одежду. И наконец небеса разразились проливным дождем, грозно и гулко барабанившим по оконным стеклам.

Беспокойство передалось и детям, капризничавшим и ни как не желавшим успокаиваться. Даже Аделька весь день боязливо льнула к Маргарите, всё время путаясь под ногами. Не говоря уже о поведении Анри и близняшек, казалось бы беспричинно, захлебывавшихся в плаче и отказывавшихся от еды.

То ли по вине непогоды, то ли по стечению обстоятельств, телевизионный сигнал был прерван и сквозь шум и треск послышался различимый голос маленькой демонессы по имени Лаурита:

– Мне надоело играть с вами в кошки-мышки, господа-Хранители. Если вам дорога судьба этого мира, вы найдете меня в центральном парке на рассвете завтрашнего дня.

Маргарита так и застыла посреди кухни с бутылочкой детского питания в руках. Мало кто уловил бы истинный смысл прозвучавших слов, большинство услыхало лишь помехи в телевизионном эфире. Сердце молодой женщины болезненно сжалось в груди – ясно было, что у Лауриты припасен козырь в рукаве, иначе она не осмелилась бы так открыто и нахально заявить о себе. И как бы это не было связано с недавним их свиданием с Джоном... Руки и ноги её задрожали, и всё тело трясло и морозило. Скоро всё должно разрешиться, и каким будет исход она не могла предположить, даже используя свой дар предвидения. Её ладони вспотели и стали противно мокрыми и липкими. На душе у неё было так же противно сейчас. Чем объяснить нервозное состояние? Мандраж? Предчувствие беды? Обреченность приговоренного?

Маргарита не переставала волноваться за любимого мужчину – у неё и без того было предостаточно мотивов для переживаний, а сейчас их и вовсе настолько прибавилось, что она места себе не находила, порывисто выхаживая туда-сюда по кухне и нервно грызя собственные ногти. Послышались знакомые легкие шаги, и Маргарита обернулась.

Глаза Марка превратились в две напряженные узкие щели, а сам он едва не дрожал, бледнея от гнева. Лицо стоящей рядом с ним Мей выражало крайнюю решимость.

Даниэлла выглядела хмурой и какой-то уставшей, постарев внешне сразу на несколько лет. Мрачен был и брат златовласо– Питер.

Обменявшись с ними молчаливыми взглядами, маленькая брюнетка опустилась в кресло положив тяжелую от множества мрачных мыслей голову на поверхность столешницы кухонного стола.

Появившиеся на кухне следом з друзьями её родители по лицам собравшихся предельно ясно поняли, что упоминание Хранителей им не послышалось.

А дальше слова были не нужны, но Маргарита все равно посчитала нужным объясниться с ними:

– Мамочка, папочка, вы знаете, как сильно я вас люблю? – порывисто обняв обоих, и мать, и отца, – Все будет хорошо, вы только верьте в нас. Мы слишком привязаны к этому миру. Этот мир так прекрасен, и сделаем всё, чтобы защитить его. Его... и вас, ради наших детей, ради наших близких, что живут в этом мире.

– Надеюсь ты знаешь, что делаешь, – взор матери был столь печальным, что Маргарита вся сжалась под тяжким чувством вины обволакивавшим до тошноты и головокружения, но решения своего, тем не менее, не переменила.

– Месье Шарль, мадам Валентина, – ей на помощь пришел Марк, взяв слово, пока растерянная молодая женщина искала в себе силы посмотреть в глаза своим родителям, – Обещаю вам проследить, чтобы ваша дочь вернулась к вам целой и невредимой.

Сказать, что Маргарита плохо спала в эту ночь, не сказать ничего. Никто из них не сомкнул глаз до самого рассвета. Хотелось сорваться и навестить Джона в его заточении, но Маргарита помнила, что он просил её не делать этого... Одного его взгляда хватило бы, чтобы придать ей так необходимых теперь сил и мужества выдержать это до конца и принять с достоинством финальный бой. И только в таких же удивительных карих глазах дочерей и маленького сына видела она отражение глаз любимого супруга. И да, она по-прежнему считала себя его законной женой. Утро Маргарита встретила почти с облегчением, всем сердцем надеясь и предвкушая желанную встречу с дорогим человеком.

Кровавые краски новой зари вселяли страх перед своей судьбой в грядущем дне. Победа или поражение? Умереть или выстоять? Они были готовы защищать всё то, что было им дорого, и цена в этом случае не имела значения. Уходили с тяжелым чувством и нервно дрожащими пальцами рук – словно в неизвестность, где не было гарантии возвратиться назад домой к любящим их людям, но решительно настроенные сражаться до конца... какого бы то ни было...

Ливень не прекращался со вчерашнего дня, ветер протяжно и уныло завывал по ту сторону окна, беспощадно хлестая дождевыми струями по стеклу, навевая мысли о погребальных стенаниях плакальщиц. Не прекращающееся буйство стихии порождало первобытный, почти животный ужас в сердцах простых людей, наблюдавших из своих квартир, настороженно притихнув, точно чувствовали, что где-то сейчас решается их судьба, судьба всего человечества, в ожидании исхода подобного ожиданию приговора.

Валентина стояла у окна, глядя сквозь мокрые потеки по стеклу на разыгравшуюся непогоду и нервно вздрагивая от каждого громкого раската. На своих щеках она явственно ощущала влагу, будто бы стояла сейчас там на улице под проливным дождем. Маленький Анри у неё на руках наконец заснул, устав, но его лицо ещё было раскрасневшимся от напряженного и продолжительного плача. Адель и маленькие близнецы стояли позади неё, своими тонкими пальчиками вцепившись в подол женской юбки, то и дело шумно всхлипывая.

– Где же Жан? – Маргарита нервно переминалась с ноги на ногу у входа в парк, было холодно, но она не обращала на это внимание и дрожала больше от волнения, нежели от холода, – Его до сих пор нет, и я так волнуюсь за него. Только бы с ним ничего плохого не случилось... У меня душа не на месте, так я переживаю, – молодая женщина подняла на Марка свое мокрое бледное лицо с посиневшими губами. Юноша выглядел пугающим и опасным, по его волосам стекали крупные капли дождя.

– Ты должна взять себя в руки, Марго, – за супруга ответила Мей, сейчас больше походившая на героиню японского фильма ужасов "Звонок" с растрепанными черными волосами и неестественно белым цветом сосредоточенного лица, – Соберись! Ради него, ради детей. Ради нас всех, или я никогда не прощу тебя.

– Верно, мы все рискуем, – тихо прошептала маленькая брюнетка.

Остальные стояли рядом, застыв в грозном молчании.

В столь ранний час и при такой погоде в парке могли быть разве что случайные прохожие, но Лаурита не пожелала рисковать даже в мелочах – и в этот раз она добьется своего, чего бы это ей не стоило. Всё вокруг заволокло густым туманом, в глубине которого пространство начало меняться, захватив Хранителей в клубящийся туманный вихрь, чтобы перенести их к развалинам некоего храма или иного подобного сооружения.

C неба вырывались пучки света, били в землю и достигая цели, ослепительно вспыхивали и исчезали вместе с жертвами. Обычные люди не были задействованы – только бессмертные воители… Даниэлла бежала, прыгала, спотыкаясь, уворачиваясь от лучей и падала, каждый раз снова поднимаясь на ноги и продолжая бежать.

– …Что это?! Ядерная война?!

Но, вот, луч чуть не настиг и её. На миг свет стал невыносимо ярким…

Равнина. Под ногами – развалины какого-то храма. Небо было светло-серым, холодным и чужим. Ветра не было.

Однако же, первыми на месте уже были сестры-Стражницы Николь и Мишель, стоя напротив демоницы, настороженно разглядывая друг друга, приготовившись атаковать в любой момент.

Переглянувшись между собой, сестры одновременно шагнули в сторону Лауры, опустившись перед ней на колени, оставаясь при этом на почтительном расстоянии от неё.

– Разрешите служить вам, госпожа.

Появившиеся сквозь пространственную пелену Хранители ошеломленно переглянулись, не поверив собственным ушам, что действительно слышат эти слова.

Маргарита отчаянно замотала головой, не желая слушать и верить услышанному, сморгнув подступившие слезы. Не могла и не хотела она верить в то, что те, на кого она старалась походить, способны были предать.

– Докажите сперва вашу верность, – не растерявшись, потребовала Лаура, – избавьте меня вот от него, – она ткнула своим пальчиком в первого попавшегося, и им оказался высокий рыжеволосый кузен Маргариты.

Молодые воители замерли на месте под предупреждающим взглядом двух пар глаз: цвета бесконечного и вечного небесного свода и цвета манящих бездонных океанских глубин.

И стало вдруг так больно и страшно, что задрожали колени и руки – парализующий страх проникал в каждую клеточку их тел. С ними не было их наставника Джанъяна, прекрасные и сильные Стражницы готовы стать на сторону противника – вся храбрость и вся решительность тут же улетучились в неизвестность, на смену им пришел страх. Что теперь им делать? Как поступить и где найти сил противостоять коварному и многоликому злу?

Рыжий Этьен встретился взглядом с Николь и обмер, невольно сглотнув подступивший к горлу неприятный тошнотворный ком. В её глазах он прочел то, о чем она как-то говорила с ним, но к чему он так и не смог быть готовым. Ему ещё не приходилось ни чем жертвовать в своей жизни, потому он всё же немного боялся... Да и как к такому вообще можно подготовиться?!

– Ники, вы ведь не сделаете этого, правда? – голос парня дрогнул, он и подумать не мог, что тот кошмарный сценарий, что они обсуждали, станет ещё более ужасной реальностью.

– Если мы убьем его, вы примете нашу лояльность? – Николь старалась, чтобы интонация её голоса не выдала её особого отношения к этому молодому человеку.

– Сперва сделайте, а я подумаю, – спокойно ответила девочка, пока за её спиной собиралось демоническое войско.

Специально ли она выбрала противниками этих двоих, знала ли она об их связи и нарочно ли заставила любовников сражаться друг против друга, чтобы понаблюдать за этим зрелищем – знала об этом только сама Лаурита. Ежели нет, то это была сама жестокая ирония судьбы.

– Принимаешь ли ты вызов, рыжеволосый воин? – серьезно поинтересовалась Николь.

– Да, Воительница Небес, – тихо ответил юноша, доверяя свою судьбу её нежным рукам, что столько раз дарили ему наслаждение, обучая искусству любви.

И начался поединок, в котором заведомо не было победителя. Он знал, что ему не выстоять против неё, более опытной воительницы – и прекрасно понимал это. Но дав свое согласие, он применит все то искусство, которому успел научиться у Джона и у неё. Никто не должен ни о чем догадаться – таков план.

И он не поддавался, сражаясь по-настоящему, ибо знал, что и соперница его щадить не будет.

Под действием его заклятия туман вокруг сгустился, но казалось, что для Небесного воина Николь это не составило сколь-нибудь серьезного препятствия.

Сквозь туман мелькнуло лезвие клинка, безошибочно разящего свою жертву.

Рыжий воин был повержен, медленно оседая. Кровь пошла у него горлом.

Все произошло слишком быстро, почти молниеносно, чтобы можно было что-либо сообразить и адекватно отреагировать.

Воительница небес повернула бесстрастное лицо к маленькой демонессе, в то время, когда хотелось кричать до хрипоты от боли и горечи потери, прикусив язык, пока не ощутила соленый привкус наполнявшей рот крови – но ни одной, даже самой крошечной, слезинке не позволено было скатиться по застывшей щеке.

– Впечатляет, – Лаурита неспешно захлопала в ладоши.

С силой сжимая маленькие кулачки до побеления пальцев, Маргарита едва не захлебнулась парализовавшим тело отчаянием, стараясь не смотреть на мертвое тело, до того было невыносимо видеть того, с кем вместе выросла недвижимым на холодных плитах, в его же собственной крови.

– Да, уж, впечатляет! – прорезался голос прежде тихой Эллен, бросившейся к телу брата, – Ну, что же вы стоите, убейте уже и нас тогда, вероломные предательницы! Попробуйте!

– И в самом деле... – лениво протянула Лаурита, – Хорошая идея, я запомню её, – она поманила Стражниц приблизиться к ней ближе.

Продолжая хранить гнетущее молчание, сестры подошли, став по обе стороны демонессы.

Далее произошло то, чего юные воители совершенно не ожидали от перебежчиц: в отсвете очередного разряда молнии сверкнули два коротких кинжала в руках Стражниц, войдя в маленькое тело едва ли не по самую рукоять.

Лаура только хрипло рассмеялась, отряхиваясь:

– Неужто вы настолько наивны, что подумали, будто я столь глупа, чтобы вот так запросто подпустить вас близко к себе? – Стражницы переглянулись с какой-то безысходной тоской во взглядах, если молодые неопытные Хранители, стоявшие напротив, ещё не осознали всего драматизма происходящего, то они, к своему большому сожалению, прекрасно поняли всё, – Зато теперь я имею полное право на то, что уже так давно мечтала сделать.

Под её пальцами заклубились четные вихри, поднявшие высоко в воздух хрупкие тела Стражниц, а следом за ними взлетели и их клинки, вонзаясь в тела своих владелиц.

Они знали, на что шли и чем рисковали, но – увы, допустили фатальный просчет, недооценив противника.

Глядя на их дрожащие тонкие руки в последней отчаянной попытке дотянуться друг к другу, в памяти Маргарита вновь всплыли образы её и Даниэллы как японских наемниц.

Пара девичьих тел на твердых плитах у ног Лауриты, и сдавленный всхлип тех, кто видел их падение. У них были свои методы, и нужно быть самому безгрешным, чтобы иметь право судить их.

Друг против друга – две армии. Неподвижные как статуи. Решительные, готовые стоять до последнего за то, во что верили всем сердцем, за свои мечты, за своих близких, за будущее своих детей…

– Теперь моя очередь, – самодовольно улыбнулась русоволосая мелкая пакостница, – А вот и мой козырь, или вернее сказат– Джокер...

Из-за колонны вышел Джон. Стройный, в красной шёлковой рубашке, вышитой золотом и подпоясанной плетёным кожаным поясом, в обтягивающих брюках, красных сапогах до колен, его алый плащ касался земли… Он был великолепен и выглядел устрашающе прекрасно.

Длинный меч описал полукруг и высек искры из каменного пола в том месте, где миллисекунду назад была Даниэлла… Она ещё раз перекатилась, чудом избежав чудовищного удара сверху. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах поверить, и вяло отмахиваясь от его атак.

– Как же это… Брат.. Я не могу… – непонимающе бормотала она.

Он ухмыльнулся. В глазах – жестокость и холод…

Следующий удар пришёлся белокурой в плечо. Она вскрикнула и отскочила. Рука, державшая меч ослабела, и он чуть не выскользнул – она перекинула его левую руку.

– Дерись! – прикрикнул Джон.

– Ты что это творишь, а?! Я ведь предупреждал тебя, – Марк попытался вмешаться, но Джон легко, словно котенка, отшвырнул его в сторону, парень только потом сообразил, что тот больше не слеп.

Решив не тратиться на бессмысленные разговоры и вопросы, девушка отчаянно ринулась в бой в надежде вымотать противника. Они рубились молча, весь остальной мир перестал существовать. Клинки сшибались, сталь визжала, рукояти выкручивали руки, пот застилал глаза. Дэни слабела. Была задета нога, на теле – множественные ранения. Рука онемела – вот-вот и она вообще откажется повиноваться.

А глаза его молили о помощи:

– Ты сможешь, – он старался говорить одними губами, – Убей меня. Ты должна. Мне уже не поможешь. Я всё понимаю, но не могу остановиться. Маргарита не способна на такое – ты ... помоги мне...

Златовласая ошарашенно посмотрела на него, отступая...

Маргарита не могла смотреть спокойно на поединок двух близких ей людей, судорожно соображая, как же можно остановить это безумие – дышать было всё тяжелее – приступ удушья сковал и тело, и разум, а мысли путались в воспалённом мозгу. Господи, как же она ждала, что снова увидит своего Джанъяна, и эта надежда поддерживала и придавала сил. И что же она видит теперь? Пока они сражались, она умирала тут, глядя на них.

Она смогла решиться на этот шаг только лишь от безысходности – между Джоном и Даниэллой внезапно оказалась Маргарита. Ничего лучше она сейчас придумать не смогла.

– Опомнитесь! Прекратите это безумие, заклинаю вас! – почти взмолилась она, которая до последнего верила и ждала его появления.

Точный выпад… Маленькая брюнетка замерла и вскрикнула, но не от боли. Её губы дрожали, в тёмных, слегка раскосых, глазах застыло удивление, и они были полны слёз – но в них не было боли, не было осуждения, только потрясение и шок. Кровь тонкой струйкой текла у неё изо рта и капала на пол. Вся жизнь, вместе с печалями и радостями, взлётами и падениями пролетела, как один миг…

– За что, Маэстро? – взор затуманился, ноги слабели, – Я не могу поверить…– едва слышно простонала Маргарита.

Джон резко выдернул меч и вовремя подхватил девушку:

– Дурёха, зачем ты полезла? – прохрипел он, и его взгляд, и его голос были словно чужими.

– Ты ведь это не серьёзно, правда? – Маргарита посмотрела на него своими огромными глазами, – Я не верю. Посмотри – это мы. Ты не можешь так поступить с нами. Ты наш друг, ты не мог нас предать. Это же не ты... Ты, ведь, не хотел этого...

– Да-да, зачем?! Ты мне всё, блин, испортила, ненормальная! – Лаура топнула своей маленькой ножкой, – Добей её. Прояви милосердие и оборви её страдания. Ну, же! Не заставляй меня ждать!

– Куда тебе понять! Людьми иногда движут не злоба и ненависть, а совсем иные чувства! Но это – не про тебя! Разве тебе ведомо, что такое любовь и дружба?! – не выдержала Даниэлла.

– Зачем? – тихо произнесла Маргарита – Жан, дай мне руку, закрой глаза и освободи свой разум, доверься своему сердцу, как ты всегда делал, – дрожащими руками сжала его ладонь, – Ты просто потерялся, и я не могу оставить тебя одного блуждать во тьме.

– Я видел… Что это было?.. – мужчина содрогнулся от этих видений.

– Картины из твоей жизни. Даня, прости меня, пожалуйста, может, я и, в самом деле, глупо поступила, но я не видела иного выхода… Живите оба…– едва заметно улыбнулась Маргарита.

Джон посмотрел на свои окровавленные руки и устрашился – быстрым движением он отбросил меч:

– Неужели я сделал это? Прости, родная, я видел вас, но не мог остановиться. Я пытался, прости. Но, как можно было предать вас, дороже кого для меня нет и не будет? – он опустился на каменный пол, он прижимая к себе Маргариту, и страшен был его крик, – Лаура, слышишь, я больше не в твоей власти!!! – потом он повернул к друзьям мокрое от слёз лицо, – Я пойму, если вы не захотите простить меня, так как моему поступку не может быть оправдания… Я очень виноват перед вами…

Всяким видела его Даниэлла, но таким разбитым – никогда ещё прежде.

В этот раз его глаза излучали свет и добро, и были полны раскаяния. Маргарита посмотрела на него с нежностью и любовью:

– Милый мой дурачок! Надо иметь большое мужество, чтобы признать свои ошибки. Не беда, если человек оступился – это может с каждым случиться, но рядом с тобой есть люди, которые готовы помочь тебе подняться.

– Я вам буду очень признателен, если вы не захотите пропустить мои мозги через мясорубку, – попытался пошутить он.

Златовласая озорно улыбнулась:

– Ну, ты провинился сегодня…Но, так и быть, по доброте душевной, я тебя прощаю.

Маргарита положила одну руку ему на плечо, а второй потрепала его за щеку:

– Я люблю тебя!

Джон обнял жену за талию и поцеловал:

– Я тоже люблю тебя, милая. Спасибо, что вернула мне самого себя.

Внезапно рана дала о себе знать: молодая женщина в его руках побледнела и едва не потеряла сознание – только его крепкие объятия удерживали её…

– Марго, нет! Не оставляй меня! Неужели я не достаточно наказан?! – с ужасом мужчина смотрел, как кровь отливает от её лица, – Без сомнения, я заслужил кары, но – не ты!