Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 52 страниц)

Звуки плавного голоса Эллен и мягкий свет зеленых глаз её брата успокаивали сверх меры разволновавшуюся Маргариту.

– Просто… я очень рада вас видеть, – попыталась улыбнуться маленькая брюнетка, а по её щекам продолжали литься слезы.

Пока парень рассказывал их с сестрой удивительную историю, следующим, кто появился из зазеркального пространства, был Макс – и теперь уже была очередь Эллен кинуться ему на шею.

Максимилиан потер ушибленный затылок и попытался подняться – рука его коснулась чего-то мокрого и холодного, и это оказался снег. Встав, он потянул носом воздух – вследствие определенных особенностей его организма, имевшего способность оборачиваться крупным зверем, нюх его мог улавливать мельчайшие нюансы запахов, и сейчас он отчетливо чувствовал запах снега, крови – и охоты. Где-то рядом должны были быть дикие животные – и словно в подтверждение его догадки, послышался волчий вой и девичий вскрик. Ведомый извечными инстинктами, он добежал до некоторого подобия поляны, где забравшись по ветвям одного из растущих тут деревьев, жалобно всхлипывала рыжеволосая девушка в окружении пяти взрослых волков.

Какого дьявола здесь происходит?! И почему эта девушка так поразительно похожа на Эллен? И что, черт возьми, она вообще тут делает? Словно кто-то намеренно вытянул её образ из его подсознания... Почему? Почему именно она? Почему он не может допустить, чтобы она пострадала? Ладно, сейчас не время размышлять над играми разума – ни один рыжий волос не должен упасть с её головы. Он не допустит этого.

Он издал протяжный рык, оборачиваясь зверем с густой темной шерстью, острыми клыками и глазами, горящими животной яростью.

Когда утолив жажду крови, изнуренный после неравной борьбы, он упал на рыхлый снег, окрашенный его и волчьей кровью, он поднял затуманенные глаза на оцепеневши застывшую перепуганную девушку, всё ещё стыдливо прикрывавшуюся остатками разорванного платья.

Однако, ложная стыдливость была сейчас неуместна, и рыжеволосая достаточно скоро это сообразила и принялась осторожно спускаться с дерева. Спустившись, она медленно подползла к раненому, от вида выпотрошенных туш волков её чуть не стошнило прямо там, на месте, но она сумела взять себя в руки. Раны Максимилиана пекли и горели, и он мог только тихо скулить от боли, истекая кровью. Девушка решительно приблизилась и – окончательно дорвав юбку, оставшись в нижних панталонах, взялась перевязывать его. Предварительно она обтерла места ранений свежим снегом – Макс громко взвыл и дернулся, чуть не покалечив благодетельницу.

– Не рычи на меня! – прикрикнула на него рыжая, набрав побольше воздуха в грудь и убрав мешавшие пряди от лица, – Постарайся успокоиться, и не будет так больно, – продолжила она уже более ласково, но болезненных процедур на прекратила.

– Если бы ты не убежала... – буркнул Максимилиан и снова дернулся от боли, но в этот раз не так сильно.

– Если бы ты меня не напугал, я бы не убежала, – парировала девушка, потом заметно смягчилась, – Тихо, тихо... сейчас ещё немного пощиплет. Кстати – спасибо, ты спас мне жизнь. Это было опасно, ты ведь мог... Меня бы очень опечалило, если бы ты... Если бы с тобой... – она замолчала, закусив губу.

Он непонимающе уставился на неё и, наконец, решился спросить:

– Почему? – неожиданно голос его дрогнул, словно от ответа зависела его жизнь, а внутри всё сжалось от волнения.

– А ты сам не догадываешься? – после этих слов захотелось прижать её к себе крепче и не отпускать, но он мог только беспомощно позволить ей колдовать над его ранами, и всё равно захотелось улыбнуться этому миру, где и для него нашлось что-то прекрасное.

Он мог только прикрыть глаза, отдаваясь целительным прикосновениям нежных рук – последней его мыслью, прежде чем провалиться в беспамятство было, что даже умри он сейчас, он умрет счастливым.

Но, сегодня не судьба, видно, умереть ему – теплая нежная рука прикоснулась к его руке:

– Макс! Макс, открой глаза! – он послушно выполнил и увидел бледное с веснушками лицо Эллен и большими глазами цвета сочной зеленой травы, – Всё в порядке, тут все свои, – и теперь ему ничего уже не было страшно.

– Эл? – он пока ещё недоверчиво смотрел на неё, проведя рукой по щеке девушки, которая с радостью обняла его, запустив пальцы в его русую шевелюру, а он скрестил руки на её талии, опустив голову ей на плечо, – Ты была там, а теперь ты тут – как такое возможно?

А у неё не находилось объяснений для него. Но Максимилиан был сейчас даже рад, что она не видела его тайну, что не перед ней настоящей он дал выход своей силе оборотня – к такому, как минимум, нужно было девушку подготовить.

Не менее захватывающую историю с участием волков, рассказали друзьям появившиеся следом пара Джастина и Дэн.

Девушка пришла в себя первой – она открыла глаза и увидела над собой мрачное небо, затянутое серыми облаками, меланхолично плывшими в высоком небе над густой листвой. Девушка обнаружила одетой себя в белую блузу, поверх которой был достаточно туго зашнурованный корсет черного цвета, её ноги в высоких черных сапогах были скрыты длинной шерстяной клетчатой юбкой. Самым впечатляющим и запоминающимся в её наряде была, пожалуй – алая накидка с капюшоном.

От всё больше усиливающегося ветра девушка плотнее закуталась, а приближающиеся звуки заставили её прислушаться. А вскоре и появился источник звука – крупный волк, с явным аппетитом рассматривая её, как потенциальный обед и источник питательных веществ для себя.

Притворяться мертвой, как учили детские книжки, было уже поздно, потому Джесс решила применить тактику неожиданного нападения. Швырнув в зверя, что попалось под руку, а это оказалась увесистая плетеная корзина, которую она держала в руках – попав прямо в морду, что несколько уменьшило волчье желание подкрепиться, девушка пустилась бежать так максимально быстро, как вообще была способна, благо всегда отличалась хорошей физической подготовкой. Только бег по университетскому стадиону не сравнить с бегом по лесной чаще с препятствиями в виде цепляющих за ноги петлявших по земле корней, цепляющих за руки, ноги и волосы ветвей, прикрытых прошлогодней листвой оврагов и ям – существенно усложнявших и без того не простую задачу.

Когда она уже почти выдохлась и стала всё чаще спотыкаться, зверь нагнал её – готовый к решающему прыжку, чтобы вонзить острые хищные клыки в горло загнанной жертве.

Не успела отлететь к хмурым небесам последняя молитва с бледных губ, как раздался выстрел – волк дернулся прямо в воздухе, и гулко шмякнулся у ног перепуганной Джастины.

Девушка громко закричала, но появившийся за её спиной юноша зажал ей рот ладонью. Когда же он развернул лицом к себе, то она к своему безграничному счастью узнала в нем своего любимого Дэниэла:

– Джасси? Откуда ты? – спросил он, вешая на плечо ружье, – Как удачно, что у меня оказалось оружие. Классная накидка, кстати – это что, последний писк моды?

– Не смешно, дорогой, – девушка щелкнула его по носу, – И в какую историю мы влипли? Жаль, что от корзины пришлось избавиться – пирожки там пахли вкусно, а я от волнения уже есть хочу, – она опустила глаза и провела ладонями мягкому бархату корсета

.

– Ну, у нас теперь есть волчья туша, если хочешь, то можем попробовать её освежевать и приготовить, – парень указал на подстреленного им зверя.

– Фу, – поморщилась шатенка, – не настолько я голодна...

– Как скажешь, милая, – рассмеялся блондин, легко соглашаясь с ней, – Тогда будем пытаться выбраться к ближайшему поселению, разузнать про остальных – а там видно будет. Найти бы сейчас хоть простую заправку с ужином и телефонной связью... – он приобнял девушку.

Но тут ветер усилился, относя их в зал с зеркалами.

Винтер открыл глаза и долго смотрел на уходящий ввысь купол готического собора. Сколько много пространства – так и в душе у него зияла огромная пустота. Почему он снова оказался здесь? Почему именно это место и время? Почему именно тогда, когда он потерял всякую веру и надежду, оплакивая жену и дочь? Почему он возвратился именно в этот – самый черный – день в своей судьбе? У него уже не было сил лить слезы...Вместо этого он разгромил алтарь, статуи святых, что стояли в нишах, и лавки для сидения. Собственным клинком он взял содержимое пустул одного из свежих трупов и поранив себя, втер его в свою рану. На несколько дней он заперся в часовне, никого не пуская, страдая лихорадкой и горячечным бредом, и всё призывал смерть, но та как-то не спешила к нему на свидание. Решив, что хозяин повредился рассудком, его покинули и те из не многих слуг, что смогли пережить эпидемию, оставляя его в совершенном одиночестве, и он не мог винить их в том – они имели право искать себе лучшей жизни.

Так почему же сейчас он возвратился к тем временам? Неужели мало ему было пережить эту боль один раз?

В воспаленном мозгу всплывали до боли желанные образы – светлые кудри и серые глаза любимой жены и улыбка её уменьшенной копии – обожаемой дочери. В те периоды, когда он впадал в забытье, ему казалось, что он наконец отошел в мир иной и встретился с ними на небесах.

Но вместо этого, он очнулся на полу, рядом с молодыми людьми, с которыми был в клубе. Мужчина тяжело поднялся при помощи Максимилиана.

Последними появились сестры-модели Николь и Мишель, которым также довелось пережить удивительное приключение.

Мишель сидела на берегу, погрузив пылающие ноги в прохладную воду. В одной руке она держала большую раковину, в другой её руке – сиял в лунном свете короткий клинок. Девушка с самого раннего детства обожала всё, что было связано с водой и не упускала даже малейшей возможности искупаться в реке, съездить к морю или посмотреть на океан. Она даже была уверена, что понимает язык штормовых волн и безмятежного штиля. Сейчас же – даже волосы её были цвета морской волны. Она осторожно провела по ним рукой, ощутив их мягкость и нежность. Потом девушка посмотрела на кинжал в своей руке и резко закинула его подальше в воду.

Над морем занимался рассвет, и первые лучи утреннего солнца окрашивали морскую пену в сказочный цвет розового жемчуга.

Девушка поднялась и зашла в воду, и чем дальше она заходила, тем легче она становилась, растворяясь и сливаясь с морской пеной, протягивая тонкие полупрозрачные руки к небу, возносясь к невесомым парящим созданиям, таким же полупрозрачным, как и она сама.

– Приветствую тебя среди дочерей воздуха, – одна из таких созданий отделилась от остальных, странным образом напоминавшая её сестру Николь, – Всюду, где бы мы не находились, мы приносим радость и прохладу в жаркий день, распространяя благоухание цветов и даруя ветер парусам, чтобы моряки быстрее вернулись домой. Идем с нами – и ты познаешь счастье, которого не нашла среди смертных, – и на глазах её выступили слезы...

Девушки ещё долго приходили в себя.

Не появились пока только доктора, белокурой Даниэллы и господина Ондзи.

Златовласая отряхнулась и огляделась по сторонам, отметив, что стоит она на садовой дорожке рядом с большим кустом белоснежных роз с приятным деликатным ароматом.

На ней было платье светло-голубого цвета в викторианском стиле с белыми, накрахмаленными и наглаженными воротником и манжетами с отделкой бедфордским английским кружевом и таким же идеально белым передником, а в золотистых её волосах была шелковая голубая лента под цвет платья, и на ногах были забавные полосатые чулки, каких она в жизни своей не носила. Рядом с ней стояло ведро с красной краской, поперек которого лежала кисть для покраски.

Но тут мимо неё пробежал большой белый кролик с пушистым хвостиком, смешно шевеля усами и длинными бело-розовыми ушами, на бегу доставая из кармана клетчатого жилета, надетого на нем – часы, всё время сокрушенно причитая:

– Опаздываю! Боже, как же я опаздываю! Бедные мои лапки, бедные мои ушки, бедный мой хвостик! Королева велит отрубить мне голову...

Светловолосая проводила его изумленным взглядом: говорящий кролик в жилете с карманами и при часах? Да что тут вообще происходит?!

Грубый толчок в спину не дал девушке насладиться красотой природы, а громкий голос над самым её ухом требовательно произнес:

– Эй, новенькая, как там тебя, Алиса, – она несколько раз повертела головой, прежде чем сообразила, что речь идет о ней, – Давай, помогай, не стой, а то нам так и во век не управится! К цветку – цветок, успеть бы в срок, все розы – и тут, и там, успеть покрасить бы нам! Мы красим розы в красный цвет – у нас другого выхода нет!

Алиса? Ну, надо же! И куда же её угораздило попасть?

Девушка с интересом более внимательно рассмотрела собеседников: на них были странноватого вида куртки, белые в красные сердечки – ну точно ряженые Купидончики на День Святого Валентина, у них даже пики имелись – и тоже с наконечниками в форме сердец.

– А что вы делаете? – полюбопытствовала Даниэлла, видя как они нервно и торопливо покрывают алым чистые белые лепестки цветов.

– Красим розы в красный цвет, – дрожащим голосом прошептал один из них, – бери, давай, ведро и кисть, поможешь нам, а то не успеем ведь, тогда можешь попрощаться со своей головой.

– Но, зачем вы это делаете? – тихо спросила блондинка, всё больше проникаясь к этим чудакам.

– Видишь ли, Алиса, – доверительно пояснил один из собеседников,– Не сносить нам головы, если Королева узнает, что мы по ошибке посадили белые розы вместо её любимых красных. У нашей королевы крутой нрав – чуть что не по ней – голову с плеч.

– Самодурство какое! – негодующий возглас вырвался у девушки, – Это же неразумно и жестоко! Так не долго и вовсе подданных лишиться.

– Тише, тише ты! – собеседник замахал руками, испуганно тараща на неё глаза, – Нельзя такое вслух здесь говорить – тут у всего есть уши. А прознает Её Величество, не сносить нам всем головы.

Пронзительный женский визг не дал ему договорить:

– Это кто тут позволяет себе обсуждать МОЁ Величество! – крупная дама с пышными формами ткнула пухлым пальцем в грудь Даниэллы, – Отрубить наглецам головы!

Однако же, вопреки всем доводам здравого рассудка, девушка не испугалась, напротив – вид этой чудной дамы с крупными пунцовыми губами и яркими румянами на полных щеках, в цветастом платье с красно-черно-белыми вкраплениями на лифе корсета и необъятной юбке с несколькими подъюбниками, только рассмешило её. Всё это больше походило на театральную постановку или маскарад, и было бы чертовски занятно, если бы эта разряженная, ярко накрашенная женщина в смешном парике не собиралась совершенно серьезно придать их смерти путем отсечения головы.

Алиса? Белый кролик с часами в кармане жилета? Крашенные розы? Любительница рубить с плеча? Ну, конечно же! Златовласая готова была разозлиться на себя за такую постыдную недогадливость – ведь это же та самая Алиса – девочка из волшебной страны чудес, которую знает едва ли не каждый ребенок. И сама Дэни, разумеется, тоже знала эту историю, полную невообразимого волшебства и чудачеств.

Тогда чего ей бояться, если она – отчаянная непоседа Алиса?

– Вы же не настоящие! Всего лишь – колода карт! Что вы можете мне сделать? – девушка заходилась смехом, и стоявшие вокруг неё становились всё более расплывчатыми образами, пока легкий ветерок не подхватил, закружив над её головой колоду игральных карт под одобрительную улыбку – именно, ничего более, кроме этой самой улыбки от её обладателя и не осталось.

С плохо скрываемым, почти детским, любопытством наблюдала за ней в зеркале девочка в нарядном платье с большим бантом в светло-русых волосах:

– Так легко, да? – особое наслаждение Лаурите доставляло наблюдать именно за ней, к которой она испытывала раздирающие, двоякие чувства: с одной стороны Лаура ненавидела её и ревновала, с другой же – не могла не восхищаться её красотой и чистотой, которой сама была лишена, – Ну, ничего, для тебя у меня припасено нечто особенное... – Лаура сильно-сильно сжала пальцы, огромным усилием воли не давая себе разрыдаться. Как бы ей хотелось занять её место... в его сердце...Чтобы он смотрел на неё вот так же – с безграничным обожанием. Хотелось вырасти, повзрослеть и состариться – как это происходит у всех людей... рядом с любимым человеком...познать его любовь, его тепло, его страсть...

И накатила такая волна боли, горечи и безысходности, что казалось, можно было задохнуться.

Лаурита встряхнулась и хлопнула в ладоши – и воздушный вихрь вокруг златовласой закружил сильнее, до крови раня острыми краями карт и перенося девушку в другую реальность.

В каждом из нас есть темная сторона. Некоторые из нас решили принять это, у некоторых не было выбора, остальные же предпочли борьбу. В конце концов, это также естественно, как и дышать. В какой-то момент каждый из нас сталкивается лицом к лицу с правдой – с самим собой.

Пенелопа Гарсиа, сериал «Мыслить как преступник»

Проморгавшись и протерев засыпанные землей глаза, белокурая увидела старинную каменную кладку мрачного холодного коридора, уходящего далеко вперед, по которому девушка кинулась бежать, дергая каждую дверь, которая встречалась ей на пути, но все они оказывались запертыми, кроме самой последней – почти неприметной дверки в крошечную коморку с единственным маленьким круглым окном и единственным стулом возле старинной прялки, покрытых толстым слоем пыли, посредине темного помещения – тут явно давно уже ни кто не бывал.

Точно повинуясь велению некой неведомой силы, девушку потянуло получше рассмотреть, что же там такое. Завороженная, шла она мелкими шагами, словно нити древней пряжи были привязаны к её рукам и ногам. Сдув вековую пыль и едва не закашлявшись в поднявшемся дыму, девушка провела рукой сначала по спинке стула, далее – по колесу прялки, и, как водится в волшебных сказках – затем она прикоснулась к веретену, уколола палец и упала без чувств прямо на пыльный пол.

«...Боль скрытая отравляет человека, а вырвавшаяся наружу – отравляет мир...»

Генри Лайон Олди

Ондзи слышал удаляющиеся легкие шаги, и поспешил последовать на звук, но нашел только девушку в бессознательном состоянии, которую отнес в одну из пышно обставленных комнат.

– Ты хотел её? Признайся, хотел? Ты влюбился в неё? Что же, я могу рассказать тебе об этом чувстве много интересного. Оно приносит страдания и разочарование: верные – изменяют и уходят, клянущиеся – преступают клятву, восторженные – разочаровываются, ни что на земле не вечно, люди слабы и легко поддаются соблазнам, и самые близкие могут всадить нож тебе в спину, – Лаурита деловито обошла вокруг ложа и резко развернувшись, встретилась взглядом с Ондзи, внутри неё всё клокотало, – Ты и сейчас всё ещё хочешь её? Посмотри, как она прекрасна – как весна, как сама любовь. Видал ли ты что-нибудь более совершенное? – она указала пальчиком в сторону лежащей на ложе златовласой, в тонкой полупрозрачной батистовой сорочке, с разметавшимися по подушке светлыми волосами, оплетенная молодыми розовыми побегами, – А теперь посмотри на себя: нет, ты подойди к зеркалу и взгляни. Ты же – урод! Вот твоё истинное обличье – твои грехи разъедают твою плоть, каждая загубленная тобой душа, каждое разбитое сердце... Ты уже давно сгнил. Ни кто не в состоянии прожить триста лет – и это твое проклятие. Красавица и чудовище – ей богу.

Он уже готов был приникнуть поцелуем к бледным холодным губам Даниэллы, но что-то заставило его развернуться. Он мельком увидел свое отражение и оцепенел. Всё ещё не веря своим глазам, он растерянно посмотрел на девочку – Лаура зло ухмыльнулась.

Он провел ладонью по своей щеке, потом долго смотрел на свою ладонь, снова взялся рукой за лицо, и медленно подошел к зеркалу, глядя расширившимися от ужаса глазами: тот кто смотрел на него из отражения не был Танака Ондзи, это был, скорее, полуразложившийся труп с остатками сгнившей плоти на костях. В зияющих ранах, из которых уже даже не сочились ни кровь, ни гной, он видел свою челюсть, кости черепа, видел ключицу и верхние ребра с правой стороны грудной клетки, видел кости на фалангах пальцев руки, которой он держался за ввалившуюся щеку с остатками скуловой кости. Мужчина сделал несколько шагов назад, но споткнулся. Минуту он так и сидел на полу, судорожно дыша. Потом подскочил с места и схватив стоящий рядом стул с мучительным криком швырнул его в зеркало. Господи, как же ему хотелось разнести его на мелкие осколки, но точно насмехаясь над ним, стекло оставалось целым, глядя из него всем его безобразным обликом.

– Не переживай так – таким себя видишь только ты сам, остальные же продолжат видеть в тебе всё того же красавца. Соблазняя, ты играл судьбами и жизнями многих женщин, безжалостно используя их, не давая взамен даже надежды. Ты никогда не видел во мне женщину, а я закрывала глаза на все твои похождения, потому что все они ничего не значили для тебя. Ты их даже не вспомнишь, а между тем – скольких супругов своих любовниц ты довел до разорения? А сколько несчастных женщин покончили с собой, не вынеся позора и страданий разбитого сердца? Это же – совсем иной случай, но я не позволю ей отобрать тебя! И вот тебе моё проклятие: она никогда не полюбит тебя так, как ты этого жаждешь, – вскипела Лаурита, – Она никогда не проснется! Она умрет, так и не очнувшись. А теперь – можешь забирать её себе и делать с ней, что хочешь.

– Ты... ты не можешь так поступить. Что она тебе сделала? – пальцы его тряслись, а голос перешел на шепот, – Нет, я не верю...

– Так попробуй, разбуди её! – вызывающе бросила девочка, схватив его за руку, и потянула назад к кровати с какой-то маниакальной улыбкой на лице.

– Госпожа изволит тупить? – зло процедил он, – Если она умрет, то будет нарушено равновесие, что будет иметь последствия и для нас.

– А мне плевать! – выкрикнула Лаура, сердито топнув ногой, – Я устала! Устала от такой жизни! Это и не жизнь вовсе!

– Госпожа, и правда, устала, – он подошел обнять её, нежно погладил по волосам, – Тебе нужен отдых. Я сам всё закончу.

Девочка исчезла, а он – сплетая между своих пальцев заклинание, послал его в зеркало – и послышался грохот сотни бьющихся зеркал – и границы измерений были стерты.

И хорошо, что друзья собрались в центре зала, иначе их задело бы осколками.

– Дэни! – Маргарита первая заметила и, поднявшись с пола, бросилась к кровати.

Обступив кровать, друзья всячески пытались привести её в чувства – и хлопая по щекам, и растирая виски – но всё тщетно, златовласая не приходила в себя.

– Почему?! ПОЧЕМУ?! – Маргарита всхлипывала, от отчаянья мотая головой, – Почему она? – только сейчас они в полной мере осознали, что могут потерять её по-настоящему, навсегда.

И все их бледные лица выражали страх и растерянность перед тем, с чем они не могли справится. Впервые они не понимали, что происходит, и что им теперь делать.

– Среди мертвых её нет, – Джон держал девушку за руку, считывая ауру, – она спит. Я пойду осмотрюсь и поищу выход.

– Я с тобой, – Марк, сидевший на углу кровати, решительно поднялся.

– Хорошо, – коротко кивнул мужчина, – Пит, а вы охраняйте.

– Я привел его, – послышался сзади голос, и обернувшись, они увидели азиата, поддерживавшего под руки доктора.

В отличии от шахмат, в жизни игра продолжается и после мата

«Айзек Азимов»

Мы знать не знаем и не помним,

Пока не встретимся с бедой,

Что весь наш мир такой огромный

Висит на ниточке одной

Она надеждою зовется

И верить хочется, как верить хочется,

Что эта нить не оборвется

И жизнь не кончится, не кончится

В часы, когда все бесполезно,

И смысла нет на свете жить.

Над черной бездной, жуткой бездной

Нас держит тоненькая нить

Она надеждою зовется

И верить хочется, как верить хочется,

Что эта нить не оборвется

И жизнь не кончится, не кончится

О ней почти не помним летом,

Но стоит вьюге закружить

Не то, что дня без нити этой,

Но и минуты не прожить

Она надеждою зовется

И верить хочется, как верить хочется,

Что эта нить не оборвется

И жизнь не кончится, не кончится

Она надеждою зовется

И верить хочется, как верить хочется,

Что эта нить не оборвется

И жизнь не кончится

И жизнь не кончится

И жизнь не кончится, не кончится,

Не кончится.

Леонид Дербенев к/ф «Не покидай...»

Умереть, чтобы выжить

Книга – это зеркало, в котором мы видим то, что несём в душе, вкладывая в чтение разум и душу.

Карлос Руис Сафон.

Лунный свет,

Я за тобой готова последовать вновь!

Дорожки слёз щеки обжигают,

Глаза мои яростью пылают,

Раскаты грома страхи прогоняют,

К любви бессмертной сердце взывает.

Пускай вокруг меня сгустился мрак ночной,

Но знаю точно, что мы, сражаясь, победим.

Прольётся лунный свет!..

Ах, страшно в битве, но страшней -

Потерять того, кто сердцу дорог.

Защиты принцев мы не ждём и не оставим злу

Шансов, чтобы возродиться снова.

Словно звёзды в небе ночном,

Мы сделаем мир немного светлей!

Неприступность только видимость, но -

О счастье мечту лелеем в душе.

Сверкая, словно звёзды, в этом сражении,

Мы прогоняем прочь темноту.

Пусть начнётся сказка здесь и сейчас -

Легенда о чуде вечной любви!

– Танака-сан! – собравшиеся не могли скрыть изумленного выражения своих лиц, пока Джон принимал из его рук друга, – Вы тоже? Вы не знаете, что происходит?

– Сенсею плохо, позаботьтесь о нем, – неопределенно ответил азиат, переключая общее внимание на состояние доктора, – Его чуть не превратили в деревянную марионетку.

Однако, Джону не понравился его тон, да и сам ответ его совершенно не удовлетворил, было стойкое ощущение, что он знает намного больше, чем хочет показать:

– Где вы были? – мужчина нахмурил брови, требовательно глядя на японца, – Где мы находимся сейчас? Вы знаете?

– Давайте отложим объяснения до более подходящего момента?! – вызывающе бросил Ондзи, нетерпеливо сведя брови и сузив глаза, – У меня мало времени, помогите ему. Без него умрет и она.

– Что вы такое говорите? – Джон до реальной дурноты ощутил свою растерянность и беспомощность, и это было мерзкое чувство: происходило что-то страшное и непонятное, а он не мог взять в толк – что именно.

– Стоп! – судя по всему, Марка одолевали схожие чувства, когда он схватил азиата за рукав, заставляя посмотреть себе в глаза, – Тебе что-то известно? Ты в курсе того, что тут творится?

Ондзи раздраженно убрал его руку:

– Это не игра! Моя душа выгорела дотла, но мне посчастливилось узреть свет, – он перевел взгляд на лежащую девушку, и во взгляде этом была такая безграничная тоска, и было столько боли, что Марку стало не по себе, и в душе шевельнулось сочувствие к терзаниям японца, – Она не должна умереть, вы это понимаете?! Я всем рискнул, и слишком многое поставлено на карту – но я бы поступил так снова.

Но времени разводить сантименты не было, нужно было что-то решать – и как можно скорее.

– Объяснись! Я считал тебя другом, – Марк резко встряхнул азиата, – мы все считали тебя своим другом...

– Не о том думаешь, парень! – назидательно осадил его Ондзи, от чего юноша непроизвольно дернулся, – Сейчас не место и не время...

– Скажи тогда, о чем же мне думать? – тот же быстро нашелся, чем парировать, – У нас двое в критическом состоянии, а ты о чем-то умалчиваешь!

К его возмущению присоединился и Джон:

– Да не молчите же! – мужчина развернул к нему свое напряженное лицо, – Говорите, что вам известно обо всём этом?

– Не уверен, что могу … – Танака-сан покачал головой.

Маргарита слушала мужчин, пытаясь вникнуть в смысл разговора и постичь происходящее, но разум её был с лежащей без сознания рядом подругой, всё время отвлекаясь, чтобы проверить пульс и дыхание златовласой.

– Я услышала достаточно! – азиату не дал договорить такой знакомый голос, заставивший вздрогнуть, и табунами по коже пробежали мурашки, – Ты предал меня! Неужели я мало для тебя сделала и мало тебе дала?! Ты забыл, чем обязан мне? Кем бы ты был без меня?! А ты – ответил мне черной неблагодарностью. Только я хочу сказать тебе, что так поступать со мной позволительно лишь один раз. Повторения подобного не допущу! И ты будешь примерно наказан за свое неповиновение! – для полного счастья сейчас им не хватало только общества Лауриты, а слышимый ими голос, без сомнения, принадлежал именно этой вредной демонессе в теле ребенка.

– Прости, госпожа, но ты не права... – Ондзи попытался возразить, но рассерженная девочка его бессовестно перебила:

– Ты уже всё сказал, что хотел, – она сорвалась, повысив голос до визгливых ноток, – А сейчас ты возвращаешься! И смертный доктор тоже мне нужен.

Азиат схватился руками за голову, мышцы на его лице болезненно напряглись, на вспотевшем лбу вздулись вены, а пальцы свело спазмом и судорогой, и тело простреливало противной дрожью.

Крики обезумевшего от боли азиата наводили ужас, вселяя ещё больше страха в сердца и умы молодых людей – пока децибелы его отчаянных мучительных криков не стихли, когда он исчез просто у них на глазах, окончательно шокировав и без того до смерти перепуганных подростков.

Однако же, юной злодейке и этого показалось мало – вместе с одним азиатом исчез и второй, и Джон успел только обалдело моргнуть, глядя на свои пустые руки, смачно выругавшись и даже не покраснев при этом.

– В моих сказках вы не будете жить долго и счастливо, – напутствовала она оставшихся, заливаясь звонким смехом в то время как остальным было не до смеха, и при одной только мысли о том, что их близкая подруга, да и просто хороший человек, находилась при смерти, и это настолько подавляло, что слезы бессилия наворачивались на глаза.

– Дэни! – Маргарита трясла девушку за плечи и рыдала, отказываясь верить происходящему, – Открой глаза, очнись! Не оставляй нас! Ты же мне как сестра, вернись к нам, очень тебя прошу! Она забрала Джека! Ты же всегда была боевой девчонкой, подруга, ты же не позволишь Лауре победить? Неужели в этом мире больше не осталось справедливости? – отметив, что дыхание её становится всё более сбивчивым, девушка задыхалась – и она, как сидящая ближе всех, принялась за реанимационные мероприятия, не оставляя надежды вернуть подругу к жизни. Она склонилась над ней, проводя искусственное дыхание, вспоминая всё, чему учил её доктор, взяла на себя руководство сидящим рядом Питером в проведении непрямого массажа сердца, посчитав, что тут предпочтительнее будет сила мужских рук. И слеза её упала на щеку её златовласой подруги.

Даниэлла поморщила нос, ресницы её дрогнули, и белокурая открыла свои голубые глаза.

– Что со мной было? – девушка перевела взгляд со своей постели на изумленные лица друзей, – Почему вы все так смотрите на меня? Где мы?

– Дэнии-и-и! – брюнетка обхватила трясущимися руками её шею, заливая слезами одежду златовласой.

– Дорогая, прошу, ослабь свои царственные объятия, пока серьезно меня не задушила, – мягко улыбнулась златовласая.