Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 52 страниц)

А на кухне шла полным ходом подготовка к новогоднему вечеру – весь дом пропах специями, ароматами выпечки и готовящегося в духовке мяса. С самого утра над созданием аппетитных шедевров трудились мать Маргариты и молодое дарование от кулинарии – Джастина О`Нилл.

И как же хотелось верить, что всё плохое, всё опасное и тревожное останется в уходящем году, а новый год они войдут с новыми надеждами, новыми стремлениями, новыми мечтами.

Беспокойство вызывало исчезновение Лауры – её Джон и пальцем не успел тронуть, хоть руки так и чесались. Всем стало бы значительно легче, если бы не приходилось опасаться новых козней её злого гения. Маргарите же было искренне жаль её, в чьих глазах она видела печаль и боль, не свойственную детям. Сколько же она прожила лет? Или веков? Маргарита этого не знала, но знала, что это должно быть невыносимо тяжело – столько хранить в себе такие эмоции.

Больше всех волновался азиат: он переживал и за её судьбу, и за Хранителей, и не известно ещё, за кого больше. Став смертным, он перестал чувствовать ту, кто была его не только его госпожой три долгих столетия, но и просто была рядом всё это время. Странное ощущение пустоты – он уже успел привыкнуть, что она всегда есть, а теперь её не было – и он словно осиротел.

В погоне за способом наверняка обезвредить Хранителей, она могла накликать беду на всех них.

Без тьмы не будет света, она дает возможность свету сиять ярче. В мире должен поддерживаться баланс, иначе всё погрузится в хаос. Ондзи по-настоящему испугался, что Лаурита может от отчаяния додуматься выпустить древнюю силу Аватара, заточенную в незапамятные времена ради всеобщего спокойствия и блага. Не подконтрольная ни злу, ни добру, эта сила способна изменить привычный ход вещей в мире, и это может отразиться как на судьбе Хранителей, так и на судьбе самой Лауры, а ему, чего уже тут скрывать – не безразлична эта безрассудная девчонка.

И где искать её теперь?

Все эти размышления мешали ему сосредоточиться на финальных штрихах подготовки выступления популярной группы «The Cranberries» в новогоднюю ночь. Поставив последнюю подпись на договоре поставки спиртного на мероприятие, он опять задумался. За окном всё так же светило зимнее солнце и проплывали облака, а холодный ветер заставлял прохожих на улице сильнее кутаться, ускоряя шаг. И ни кто из них даже не догадывался, что именно в этот момент на кон может быть поставлено будущее всего человечества. Азиат встряхнулся – что-то в последнее время он совсем не собран.

А на кухне Маргарита наслаждалась каждой минутой в кругу друзей и близких, многие из которых вынуждены будут покинуть гостеприимный дом после праздников: отец Марка и Александра отправятся на Украину за маленькой Оксаной, с ними отправится в дорогу и сам Марк, чтобы принять участие в модном показе новой коллекции мужской одежды от украинского дизайнера Андре Тана, вернуться после каникул на родину предстоит и миниатюрной японке Мей. А скоро наступит весна – пора пробуждения природы от зимнего сна. Они молоды и свежи, и это их пора – время чистого неба и искренних эмоций, пора переполняющей энергии молодости и освежающего ветра, доносящего ароматы сирени, лаванды и жасмина, время теплых дождей и мягких красок, время надежд и свершений, время бессонных ночей, многообещающих взглядов и обостренных чувств.

Собирались в дорогу и Ями с Рафаэлем. Джон как раз обсуждал с последним детали новой коллекции ювелирных украшений для весеннего показа, который состоится уже в марте. Друзьям как раз выпадет уникальная возможность сопровождать доктора на его родину в Японию, где планируется проведение медицинской конференции по актуальным вопросам кардиохирургии. Им своими глазами предстоит увидеть всё то удивительное в этой стране, что уже успели увидеть Марк и Мей. Они и не догадывались пока, какие их ожидают приключения в самом сердце Страны Восходящего Солнца. Но всему этому ещё только предстоит свершиться, а в настоящий момент общая скорбь по отцу сблизила братьев, как никогда раньше, находя друг в друге поддержку и утешение. Как жаль, что для этого им пришлось потерять близкого человека. Но теперь пришло понимание того, что вместе они сильнее, а любые проблемы и жизненные невзгоды легче встретить сообща. И спустя годы, когда придет время, первый найдет слова, чтобы объяснить сыну, что небольшое соперничество между родными братьями нормально и допустимо, но это не должно переходить границ и перерастать в паранойю, а его родительской любви хватит на всех своих детей. Второй донесет до разума Анри, что быть младшим в семье вовсе не означает проклятие, а сила семьи – в единстве и взаимопонимании. Возможно, именно это и поможет вернуть парня и не даст повториться печальной истории их непримиримой вражды. Всю свою жизнь он будут сожалеть о том, что отец так мало времени проводил с ними – и подсознательно всегда бояться повторения подобной судьбы, бумерангом обрушившейся на их карму.

Из прихожей послышался звук открываемой входной двери:

– Мы дома! – Эллен отряхнула пальто и свои длинные рыжие волосы от мокрого снега, что шел на улице, – Кто-нибудь нам поможет занести покупки?

За ней зашел Макс с огромными пакетами из супермаркета в обеих руках.

– Эл, Макс, вы вернулись? – Маргарита приветственно помахала рукой из-за кухонной двери, пока парни принимали у Максимилиана пакеты.

– Может быть, хоть вы поговорите с ней? – проворчал мужчина, отряхиваясь от снега, – Я пытаюсь объяснить этой девушке, что в её состоянии танцы опасны. Придется сделать перерыв на некоторое время. А она меня не слушает, – выглядел он сейчас взволнованным и даже смущенным, что не вязалось с его брутальной внешностью.

– Странно, что это говоришь ты, – усмехнулась рыжая.

Мужчина обиженно надул губы, скрестив руки на груди:

– Я имею право волноваться, – справедливо возмутился он.

– Но, в танцах – моя жизнь, как ты не понимаешь? – слезы брызнули из глаз, и Эллен закрыла лицо ладонями и села на стул, пытаясь подавить в себе отчаянный всхлип.

– Друзья, давайте не будем ссориться, – Маргарита присела рядом и приняла у девушки перчатки, шарф и сумочку, – Мне кажется, что опасения Максимилиана от лучших побуждений. Это же не навсегда. Ты ещё вернешься на сцену, вспомни хоть Ноэль, к примеру... Девочка уже оправилась и делает успехи. Ноэль... Точно! – маленькая брюнетка прищелкнула пальцами от гордости за пришедшую ей в голову идею, – Вы же помните её? Она может временно заменить тебя, заодно это поможет самореализоваться и ей, окончательно вернуть ей веру в себя, пока ты возьмешь отпуск.

– Это так сложно и тяжело, – девушка слабо улыбнулась и решительно тряхнула копной своих рыжих волос, – Но похоже, вы правы.

– Солнышко, это не конец света, это жизнь, – Маргарита провела рукой по её волосам, Максимилиан тяжело вздохнул.

Рыжеволосая покачала головой:

– Да, но всё так стремительно меняется в последнее время. Мне придется свыкнуться с этой мыслью.

– Мы не опоздали к завтраку? – в дверях появились Этьен и Николь, отряхивая друг друга от снега, – Сегодня так метет.

Мимо продефилировала с сияющей улыбкой Джастина, весьма довольная результатами своей стряпни:

– Все, кто замерз – марш мыть руки, – девушка несла в руках поднос с кофейным сервизом, – Давайте, поторопитесь, а то кофе остынет.

– Ребята, у Никки есть к нам разговор, – неуверенно замялся рыжий, – И мне кажется. Нам следует послушать, что она хочет сказать.

– Мы долгое время оставались в стороне. Но больше не можем игнорировать... – Николь с самого начала знакомства производила впечатление девушки серьезной, но сейчас она была абсолютно сосредоточена, – Мы – Стражи, призванные охранять тайну существования магии от смертных. Обычно мы не вмешиваемся в противостояние, но вы являетесь важной частью магического наследия, к тому же – вы не исполнили пока свое предназначение.

– То есть, вы на нашей стороне? – недоверчиво переспросила златовласая, отставив чашку.

– Мы – сами по себе, но в данный момент, в интересах всеобщего блага и равновесия силы, мы должны защищать вас.

– Отлично! – с облегчением выдохнул Джон, всё это время внимательно слушавший беседу, но тут собравшимся пришлось обернуться к телевизору, где диктор вещала с пугающим спокойствием:

– Мы снова прерываем наш выпуск новостей для экстренного сообщения: найдена девятая по счету жертва таинственного преступника. Это – молодая девушка, студентка колледжа. Потерпевшая была найдена в центральном парке в состоянии кататонии и скончалась по дороге в клинику. Как и все предыдущие жертвы – она брюнетка, невысокого роста, хрупкого телосложения, её имя, как и остальных, также начинается на букву М...

– Да что же ни как не угомонится, – покачала головой Маргарита.

Азиат поспел только к окончанию завтрака, из окна они видели, как он припарковывал автомобиль. В этот раз он был без охраны и вел машину сам.

Златовласую обеспокоила такая его беспечность, в чем она мягко упрекнула его:

– Танака-сан, может быть, стоит быть более осторожным? – он согласно кивнул, а сердце защемило от того, что за него переживают, – Без своих сил вы незащищены, в то время, как мы не знаем, чего ожидать от одной нашей общей знакомой, – между тем продолжила Даниэлла, не обращая внимания на его снисходительную улыбку.

Тогда Ондзи решил пояснить, что волновало его на самом деле:

– Меня беспокоит исчезновение Лауры. Я перестал чувствовать её, и не могу сказать, где она сейчас и чем занимается. Но не это волнует меня сейчас. Мне она не причинит зла. Впрочем, как и для меня она не безразлична. А вот вы теперь, когда должны совмещать воспитание детей, карьеру и долг Хранителей – очень уязвимы. Я переживаю, чтобы Лаурита не навредила вам, – подавая чашку горячего кофе, Дэни ещё долго смотрела в его темно-фиалковые глаза и снова убеждалась в правильности своего решения послушать тогда Маргариту, отказавшись от мести за погибших друзей, очистить его и дать шанс на новую жизнь.

– Если можно было бы, я готов отказаться от всех своих сил и стать простым смертным, только бы все эти демоны перестали нас преследовать и оставили мою семью в покое, – пока Маргарита разогревала в микроволновке булочки, Джон присел рядом, осторожно подув на горячий напиток в своей чашке.

– Не торопитесь и будьте осторожны, а то ваше желание может исполниться, – предостерег его азиат, ему-то теперь очень хорошо понятно, что это такое, когда ты лишаешься того, что столько лет было частью тебя самого, – Как вы сможете защитить то, что вам дорого, без ваших сил?

– Ничего, не обращайте внимание. Это так, мысли вслух, – Джон напряженно вздохнул и опустил тяжелый взгляд снова на содержимое чашки, – Всё-таки, моя мать – земная женщина, – в глубине души он понимал, что азиат прав, и без своих способностей он не сможет гарантировать безопасность своих близких.

– Знаете, господин Дестинофф, после трех сотен лет я начинаю понимать вас, – отхлебнув кофе, Ондзи понимающе улыбнулся, – Но у меня нет ни жены, ни детей. Случись что, обо мне и плакать некому будет, – он задержал взгляд на кофейной пене.

– Не говорите так, Танака-сан, – белокурая серьезно нахмурилась, потом ободряюще похлопала его по плечу и предложила горячий сэндвич, – вы ещё можете начать всё заново, можете быть счастливым. Даже будучи демоном, добро говорило в вас сильнее.

– Смотри-ка, вы получили статус Невинного в её глазах, – хихикнула в кулачок Маргарита.

– Марго, не смущай его, – наигранно сердито пригрозила Даниэлла.

– Хорошо, не буду, – брюнетка подчинилась больше для вида, она совсем не испугалась, игриво перемигнувшись с азиатом, прежде чем поднялась на второй этаж проверить, как там малышки-близнецы.

Допив свой кофе, Ондзи поблагодарил за завтрак:

– Спасибо, было очень вкусно, – благодарно улыбнулся он, вставая, – Я, собственно, за Максом заехал.

– Максимилиан, спускайся, – крикнула Маргарита на второй этаж, в то время, как дочери у неё на руках улыбались и пускали пузыри, – Танака-сан приехал и ждет тебя.

Светловолосый лохматый великан с серыми глазами нехотя спустился. Вопреки опасениям, его вид не вызывал страха у малюток. Наоборот, они живо интересовались его персоной, словно большим плюшевым мишкой.

– Уже иду, – проходя мимо, Макс усмехнулся в ответ на их беззубые улыбки, – Какие милые у вас малышки.

– А ведь дети, как никто, чувствуют людей. И если они тянутся к вам, то и нам стоит прислушаться к их мнению. Как считаете? – Маргарита пыталась совладать с прыткими пальчиками их маленьких ручек,– Диана, Катрин, пустите уже дядины волосы. И бороду тоже отпустите, ну, же, будьте хорошими девочками, – но они продолжали строить глазки, улыбаться и тянуть к мужчине свои маленькие ручки, перебирая пальчиками его длинные русые волосы. Словно признавали в нем хорошо знакомого, родного человека: будущего наставника своего младшего брата и отца своего кузена.

– Они так юны, а уже знают, как обратить на себя внимание мужчины. Это что же будет, когда они вырастут? – с улыбкой заметил мужчина, – Что не удивительно при такой матери.

– Месье Максимилиан, вы так наблюдательны. Временами я даже начинаю ревновать, когда они открыто предпочитают общество Жана, – согласилась девушка и, обернувшись к супругу, забавно надула свои пухлые губы, – Да-да, дорогой, ты для них – сказка, мужчина-праздник, который спешит исполнить любую их прихоть. А как они обожают, когда папа поет им колыбельные – вы бы только знали. Это надо видеть их счастливые личики в этот момент. На твоем фоне мне бывает так тяжело быть хорошей матерью, что это заставляет меня нервничать, – потом её губы сами расплылись в широкой улыбке, и Маргарита подарила ему поцелуй, когда он принимал из её рук дочерей, – Но у них твои удивительные глаза, которые до сих пор не дают мне покоя. Я ведь думала, что любовь с одного взгляда бывает только в литературе, что так влюбиться – свойственно только излишне впечатлительным и увлекающимся натурам. А стоило только раз, один-единственный раз взглянуть в его глаза, как я всё поняла и всё узнала о нем. Узнала самое главное – насколько этот человек благороден душой и чист сердцем.

И в подтверждение её слов, едва очутившись на руках у отца, девочки успокоились и дружно засопели своими маленькими носиками.

– А мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что я не встречу лучшей девушки, что я уже нашел то, что искал – нашел свою судьбу, – подтвердил Джон и поцеловал жену в темноволосую макушку.

Маргарита ещё раз подняла глаза на мужа – какое же это счастье, видеть его любимые глаза, просыпаться в его объятиях, когда он видит тебя не накрашенной, взъерошенной со сна, и всё равно целует, называя при этом своей любимой женщиной.

– Ну, идем уже, Макс, – азиат поторопил помощника, – Мне нужно проверить перед мероприятием, достаточно ли мяты и трубочек для коктейлей, хватает ли чистых скатертей и полотенец – и тому подобные мелочи, которые могут испортить вечер.

– Всего хорошего, Танака-сан! – попрощались обитатели дома, когда Ондзи с Максимилианом покидали их, решив дольше не злоупотреблять гостеприимством, – До встречи вечером.

Но, пока до вечера было ещё время, чтобы Ондзи мог проконтролировать последние приготовления к новогоднему вечеру в клубе.

Этот день обещал быть исключительно насыщенным, ведь пока ты молод и полон энергии, хочется брать от жизни всё по максимуму. И перед вечером, нашим героям предстояло посетить выступление детской балетной труппы и увидеть в их исполнении балет «Щелкунчик» – самый новогодний из всех. За билеты им следовало поблагодарить рыжеволосую Эллен, которая всё-таки смирилась с тем, что придется сделать перерыв в карьере, но никто не запрещал ей наслаждаться прекрасным из зрительного зала. Полюбоваться действом и поддержать первый серьезный дебют Ноэль с тех пор, как её здоровье пошло на поправку, и она вернулась к репетициям, решили всей большой компанией, оставив самых младших детей на попечении бабушек.

Но день только начался, и до обеда можно было занять себя много чем интересным. На улице шел мелкий снег, делая воздух чище и прозрачнее. Привыкший к жизни в более жарком климате, Джон предпочел провести время с семьей у теплого камина, тем более, что молодая пара Ями и Рафаэль скоро отбудут домой, в то время, как его мать останется с ними ещё на какое-то время.

Марк тоже захотел остаться с отцом и Александрой дома, а Даниэлла была ещё слишком слаба для зимних прогулок. В итоге компанию Маргарите в праздничном шопинге составила маленькая азиатка. А ведь было время, когда Мей вела себя вызывающе и открыто ревновала её к Марку. А сейчас у них вполне дружеские отношения, хоть японка и старалась не упускать малейшую возможность показать свою значимость, только Маргарита не принимала эти её попытки близко к сердцу и легко позволяла ей чувствовать себя главной.

Поход по торговому центру обещал фантастические перспективы, не ограничиваемые размером наличности, а только исключительно полетом женской фантазии и изобретательности в вопросе выбора подарков для родных и близких.

Большие светлые залы были празднично украшены и полны людей. Бойко шла торговля, молодежь о чем-то увлеченно перешептывалась, обсуждая, вероятно, где и с кем они будут встречать Новый год и какие подарки дарить, а дети подолгу останавливались у ярких витрин. Но даже среди этой радостной суеты нельзя было не заметить двух привлекательных брюнеток, внешне неуловимо схожих между собой, увлеченно обсуждавших новинки модельного ряда женских туфель, примеряли блузы и юбки, браслеты и серьги. Эти двое болтали как лучшие подруги, и трудно было догадаться, что ещё не так давно они таковыми не являлись, что испытав достаточно боли в своей жизни, азиатка поначалу вела себя с новыми знакомыми отчужденно и настороженно, прежде чем поняла, что они не желают ей зла и не причинят новой боли. Сейчас же Мей легко и свободно общалась с Маргаритой, видя в ней уже не соперницу, а добрую и мудрую подругу, готовую всегда помочь, и не только советом. В младшей школе у неё было много друзей, которые продолжали и дальше искать её расположения. После гибели семьи девушка настолько разуверилась в людях, прямо-таки источала яд (за что и получила ещё одно своё прозвище «кобра»), что ожидаемо оттолкнуло от неё всех друзей. Теперь азиатка Сакурада Мей заново училась доверять людям, училась открывать для себя все краски мира и открываться самой навстречу ему.

Пара часов в поисках новогодних презентов пролетели, как один миг. Когда тебя переполняют радость, счастье и ожидание сказочного волшебства, перестаешь замечать ход времени.

Нагруженные большими пакетами, Маргарита и Мей уже собирались брать такси до дома, как заметили на стоянке странно одетую девушку, которая безуспешно пыталась загрузить покупки в багажник. Ну, странно-то она была одета, по мнению самой Маргариты, а вот для японки такой стиль казался вполне привычным. У неё на родине такие платья – с пышными юбками длиной до колена, рукавами-фонариками и корсетами, украшенными кружевами и вышивкой, и мягкие пальто нежных расцветок с такой же пышной юбкой, отороченные мехом в комплекте с высокими сапогами на меху с забавными помпонами и мягкой меховой муфтой на широкой ленте на шее – соотносились к стилю «Lolita». На улицах её родного Токио часто можно встретить молодых девушек, одетых подобным образом – особенно в районе «Харадзюку». В Париже теперь также открылся магазин такого рода одежды, аксессуаров и атрибутики популярного бренда «Baby, The Stars Shine Bright» для желающих приобщиться к данному стилю. Она и сама вся походила на аккуратную изящную куколку – её сапожки были идеальной чистоты, на её миниатюрной фигуре чистое и аккуратно наглаженное платье сидело просто идеально, её темные волосы были уложены аккуратными равномерными завитками, на её гладком лице легкий макияж создавал эффект натурально, здорового сияния, большие темно-синие глаза обрамляли длинные пушистые ресницы, а пухлые губы соблазнительно блестели, покрытые легким слоем прозрачного блеска.

Обе девушки без опаски приблизились – Маргарита, более ведомая желанием помочь ближнему, а Мей – скорее, из чисто женского любопытства. Такая открытость, безусловно, достойна похвалы, но не будем забывать, что любопытство сгубило не одну кошку, а добро в этом жестоком мире порой очень сильно наказуемо. Но пока существуют такие безумцы, что свято верят в торжество добра и любви, до тех пор и будет держаться на них свет: весь наш огромный, противоречивый, но такой прекрасный мир.

– Мадемуазель, мы вам можем чем-нибудь помочь? – живо поинтересовалась Марго.

– Буду безмерно признательна, добрые самаритянки, если вы поможете мне, – незнакомка заговорила, и её медленная, певучая речь с некоторым придыханием была подобна гипнотическому усыпляющему журчанию воды.

– Ой, простите, пожалуйста, мы не представились, – стыдливо покраснев, спохватилась Марго после того, как они помогли девушке разместить купленное в багажнике её автомобиля, – Меня зовут Маргарита, а имя этой девушки – Мей.

– Как приятно, – мягко улыбнулась их новая знакомая, – какие красивые у вас имена. А меня можете называть Лола.

– Так много покупок, – всплеснула руками маленькая брюнетка, глядя на результат их совместных усилий, – У тебя большая семья и много друзей, вот здорово!

– По большей части – это для моей младшей сестренки, – Лола тихонько засмеялась, прикрыв рот белым кружевным платком, и Маргарита отметила безупречный французский маникюр на её руках, украшенный мелкими-мелкими стразами.

Просияв широкой улыбкой, Маргарита обернулась к японке:

– Это так мило, не правда ли, Мей? – на что та растерянно улыбнулась.

– Смотрю, вы все продрогли уже. А вы любите чай, девушки? – предложила Лола, глядя на их, раскрасневшиеся на морозе, щеки и носы, – Вы не очень спешите? Мне бы хотелось отблагодарить вас за помощь.

Маргарита в задумчивости закусила губу:

– И правда, сегодня ветрено и холодно, – она обратила полный ожидания взгляд на подругу, – Мы ведь не очень спешим, Мей? Мы заглянем только на минуточку, поможем выгрузить покупки и выпьем по чашечке горячего чая, что скажешь?

Азиатка пожала плечами – спорить с Маргаритой ей сейчас совсем не хотелось, да и сама она тоже чувствовала, как продрогла.

– Отлично! – Лолита радостно хлопнула в ладоши, – Прошу садиться в машину, девушки. Скоро будем греться фруктовым чаем с пирожными.

Садясь, азиатка не заметила, как порвался её браслет, зацепившись за ручку дверцы, и остался лежать на земле, когда автомобиль тронулся со стоянки.

Когда они остановились у роскошного старинного особняка, то девушки благоговейно замерли от восхищения.

У дверей их встретил дворецкий, который помог нести пакеты.

Пока девушки снимали верхнюю одежду, Лола дала распоряжения, чтобы в гостиной накрыли стол и подали чай. Рассевшись в креслах, они уже приготовились вдыхать фруктовые и ванильные ароматы десертов. И наслаждаясь изысканными запахами и вкусами, они так увлеклись, что не сразу сообразили, что что-то не так. Веки отяжелели, в голове шумело, конечности отказывались повиноваться…

Красивое лицо Лолы исказилось:

– Добрые самаритянки, теперь вы пополните мою коллекцию трофеев, – холодно констатировала она, – а ваша жизненная энергия молодости будет ещё долго меня подпитывать.

Азиатка хотела что-то возмущенно возразить, но смогла только нечленораздельно промычать – язык и пальцы словно одеревенели. Тонкая фарфоровая чашка выскользнула из непослушных пальцев, оставив на полу осколки и пятно пролитого чая.

Двигались только глазные яблоки.

Лола подошла к платяному шкафу и распахнула его резные деревянные дверцы, доставая аккуратно висящие на вешалках пышные платья нежных цветочных расцветок, отделанные дорогими кружевами.

Не в состоянии пошевелиться, девушки не оказывали сопротивления, когда их переодевали, когда надевали белые кружевные чулки и туфли на огромной платформе с высокой шнуровкой, и когда Лола расчесывала их длинные темные волосы в замысловатые крупные локоны, и когда, нанося макияж, подводила им брови и красила ресницы и губы. Потом она хлопнула в ладоши, и в гостиной появился всё тот же молчаливый дворецкий, который отнес их, перекинув через плечо, словно кукол, в спальню хозяйки и рассадил за сервированным игрушечной посудой круглым столом с резными ножками, белой ажурной скатертью тонкой работы и фарфоровым чайным сервизом.

Мягкий шелк и кружева, казалось, беспощадно жгли кожу, нарочито нарядная и воздушная обстановка комнаты раздражала, новая знакомая оказалась не подругой, а похитительницей.

Маргарита уже успела пожалеть о своей беспечности и в мыслях раз сто уже отругала себя за свою глупую доверчивость. Она ещё и Мей втянула в эту историю. Оставалось надеяться, что их найдут и вызволят. А их будут искать, обязательно будут…

– Восхитительно! Идеальные экземпляры, – с удовлетворением заключила девица, вытирая вышитым платком слезы, что от бессилия, осознания собственной вины, допустившей такое положение, и злости на саму себя стекали по щекам Маргариты.

Мей же только злобно сопела и водила глазами из стороны в сторону в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь им спастись.

Оставалось уповать, что друзья скоро забьют тревогу, обеспокоенные долгим их отсутствием и кинутся разыскивать. И неизвестно пока было, с какой целью они здесь, и как долго их собираются тут держать.

Маргарита обвела взглядом комнату, в которой они находились. Сейчас всё окружающее великолепие не вызывало уже такого восхищения. Резная мебель, дорогая белоснежная скатерть тонкой работы, легкие гардины и тяжелые портьеры на окнах вызывали сейчас только оторопь, а нежный цветочный аромат от букета из чайных роз, что стояли в высокой антикварной вазе на столе, казался удушливым смрадом. Как же она корила себя за непростительную беспечность, за свою неисправимую доверчивость. Как же так, что она снова и снова попадается в ловушку собственной доверчивости? Почему позволила так одурачить себя благопристойным фасадом? Пора бы уже научиться различать суть вещей, но так хочется верить... Просто верить, что добра в этом мире больше, что не все живут злобой и подлостью. Только прежде нужно выпутаться из этой переделки, в которую они с Мей угодили. Она обязательно извинится перед маленькой азиаткой за то, что втянула её в это, и попросит прощения у Марка, что подвергла опасности ту, которую он полюбил. Как же она виновата перед ним, перед всеми ними: перед отцом и матерью, перед Жаном, перед своими дочерьми. Только бы удалось спастись, только бы удалось вернуться, а уж она со всей искренностью попросит прощения за всё то волнение, что заставила их пережить. А дома наверняка уже начали переживать, когда девушки не вернулись и спустя три часа. Дом... Вернутся ли они домой, увидят ли ещё своих близких?

И эта дорогая одежда, и этот качественный макияж сейчас лишь пекли кожу, вызывая острое жжение и боль.

Она не имела права сдаваться, особенно сейчас. Пока человек не сдается – он сильнее своей судьбы, так учил её Джон. Отчаянно стараясь вернуть себе контроль над своим телом, Маргарита пыталась вспомнить, как ей удалось восстановиться после той страшной аварии, в следствии которой она оказалась парализованной на долгое время. Как по крупицам восстанавливала себя и своё тело. Собственный тяжелый опыт и исповедь молодого хирурга о трудном, неимоверно сложном и таком болезненном периоде реабилитации не позволяли разуму погрузиться в анестезирующую иллюзию. И только тянущие ощущения в нервных окончаниях и боль в каждом мышечном волокне позволяли чувствовать себя ещё живой. И впервые Маргарита была благодарна этой боли.

– Жан! Услышь, прошу, меня, – подавляя в себе нервный озноб и сводящую с ума пульсацию в своей голове, девушка снова и снова не оставляла попыток воззвать к тому, в ком всегда была уверена, даже больше, чем в себе, – Пожалуйста... нам нужна помощь! – последнее средство, к которому она решилась прибегнуть в исступленной попытке спасти себя и азиатку.

Как же ей было холодно сейчас – как никогда ещё в жизни.

Когда действие яда ослабло, приятный щекочущий импульс распространился от кончиков пальцев по кистям и предплечьям и дальше по всему телу.

Девушка заставила себя пошевелить пальцами руки и напрягла все мышцы в попытке приподняться в кресле. Она чувствовала дрожание каждого мускула, но удержаться так и не смогла, упав на ковер перед креслом под шуршание пышных накрахмаленных юбок. С досады и от злости на саму себя Маргарита закусила губу, сглотнув слезы огорчения и подавив отчаянный всхлип. Путем долгих и упорных манипуляций, она настойчиво пыталась подняться назад в кресло, что ей, к неоспоримому её удовлетворению, в конце концов удалось.

Азиатка всё ещё сидела в том кресле, куда её усадила Лола – в той же позе, только судорожно царапая ногтями скорченных пальцев скатерть на столе.

Ноги были ещё слабыми, пальцы рук не слушались, но речь понемногу восстановилась.

Маргарита с усилием свела брови – сейчас она не в состоянии не то, что вывести отсюда Мей, но и самой выбраться, чтобы позвать на помощь. Ну, как же так? Как же так случилось, что её непроходимая наивность завела их в такую переделку? Видимо, жизнь так её ни чему и не научила. Больших усилий Маргарите стоило даже просто протянуть руку, чтобы утешающе накрыть дрожащие пальцы азиатки:

– Всё будет хорошо, верь мне. Нужно только верить, – в ответ японка молча кивнула, – Влияние лекарства слабеет, и в ближайшее время мы сможем попытаться сбежать. Даже если это случится не так быстро, то нас обязательно спасут – нужно только немного потерпеть. Нужно дождаться их. Нужно. Наши друзья не оставят нас и вскорости будут здесь и освободят нас, – маленькая брюнетка продолжала упрямо повторять, – Прости меня, пожалуйста, прости…

Снизу послышались шаги, и Маргарита невольно дернулась и напряглась, а глаза Мей сузились до двух темных щелей, внутри которых сгущалась тьма. Краем глаза Маргарита заметила, как ногти на руках японки начали принимать форму когтей. Но парализующий эффект яда всё ещё продолжал сковывать движения – при всем желании, он не могли и пошевелиться, не то что сбежать отсюда.

Без мамы малышки дома подняли такой крик, что слышала, вероятно, едва ли не вся округа. Джон безуспешно пытался их успокоить, в то время, как у него самого голова раскалывалась. Мужчина опустился на пол, вцепившись пальцами в прутья детской кроватки. В своей голове он услышал её – Маргарита звала его.

– Что такое? Я слышал голос...– Джон повернул обеспокоенное лицо, его дыхание было тяжелым и прерывистым, – Марк, ты ничего не слышал?