Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 52 страниц)

Пока проводили Джека, спустился Джон в сопровождении своих родственников.

Первым делом обедать за стол усадили детей, которым уже не терпелось поскорее открыть дополнительные подарки, к уже полученным ими на Рождество.

– Жан, ты невозможен! – пока Аделька скармливала мясо Милорду, уверенная, что никто не заметит, как еда из её тарелки перекочевала в кошачью миску, Маргарита наклонилась к мужу, чтобы высказать свое возмущение его поведением, – Ты же обещал мне оставаться в постели, пока тебе не станет лучше. Ну, что мне с тобой делать?

Мужчина посмотрел в потолок, и едва лишь открыл рот что-то сказать, как в кухне появились только что вернувшиеся из торгового центра друзья.

– Что я слышу – неужели светлый образ моего соперника начинает меркнуть? – Марк озадаченно выгнул бровь, похлопав притихшего Джона по плечу.

Мужчина нервно содрогнулся, но тут Маргарита поспешила прийти ему на помощь:

– И ничего подобного! – девушка присела рядом, обнимая мужа, – Просто я переживаю за него.

– Ну, да, я так и подумал, – благодушно усмехнулся юноша.

– Маркеш, ты у меня сейчас договоришься, – азиатка ущипнула его за ухо и переключила свое внимание на светловолосую девочку, прибегая к проверенным ухищрениям, чтобы Аделька доела свою порцию пюре.

Марк смотрел на неё с нескрываемой и такой многозначительной улыбкой, что девушка не выдержала и повернулась к нему:

– А что ты на меня так смотришь? – Мей протянула ему тарталетку и, склонившись, прошептала, – Это в мои ближайшие планы не входит. Сначала нужно карьеру построить, достигнув чего-то в жизни – а потом детей рожать. Мои дети ни в чем не будут нуждаться, и будут гордиться своей матерью.

– А что насчет отца? – парень взял её за руку, пока остальные с интересом за ними наблюдали.

– Отец для них будет образцом для подражания, на который они смогут ровняться, – со всей важностью заявила японка, а Марк покраснел под понимающими взглядами друзей, – Ты же не забыл, что у нас будут сыновья?

Прожевав, смуглый мальчик с пышными вихрами темных курчавых волос широко улыбнулся и повернул свою кудрявую голову к сидящей рядом светловолосой девочке:

– А наш папа – герой, правда, Адель? – такими же выразительными, как и у отца, глазами Алишер посмотрел на Джона, – Я ребятам в классе так и сказал. Они теперь хотят увидеть, как ты надерешь задницы всем плохишам на большом экране.

– Что за выражения, Али? – тут мужчина капитально растерялся: то ли смеяться ему, то ли отругать сына за несдержанность речи.

– Папа, у нас скоро будет родительский день, – ребенок отложил в сторону вилку, которой он ел, – Мой класс рад будет послушать тебя.

Мужчина неуверенно привстал со своего места, чтобы ближе подвинуться.

– Ну, я не знаю даже... – после некоторой паузы ответил он, в уме прикидывая, что сын мог рассказать о нем своим одноклассникам.

В их возрасте жизнь предстает в ярких и красочных цветах, многое принимается за чистую монету, а многое видится окутанным сказкой и волшебством. Но то, что сын с непорочной душой считает его своим героем – несомненно грело отеческое сердце.

– Прошу, пожалуйста, – мальчуган определенно унаследовал от отца талант уметь настоять на своем, – Тебе же не трудно, правда?

Ответить мужчине не дал звонок в дверь, когда на пороге появился азиат вместе со своим помощником.

– Я хочу предложить свою помощь, – весь его вид выдавал его озабоченность: серьёзный, собранный и… бесконечно одинокий, – Ваши силы значительно возросли в последнее время. Я очень долго был с Лауритой… Если я могу быть вам чем-нибудь полезен…

Скупо поздоровавшись с присутствующими, Ондзи проследовал прямо на кухню и разом опустошив предложенный ему стакан воды, пододвинул ближайший к себе стул, сев как раз напротив белокурой Даниэллы:

– Даниэлла, Дэни… – он взял её за руку, цепляясь за глубокую, завораживающую синеву её глаз как за свет путеводной звезды, задержав свои пальцы на ее ладони дольше, чем того требовали приличия, что заметила Маргарита, вставая так, чтобы закрыть их от лишних взглядов, – Я знаю, ты можешь читать эмоции людей и проникать в их разум. Так прошу, прочти всё, что может вам пригодиться. Я могу и не подозревать о том, что сокрыто в глубинах моей памяти: там может быть и что-то весьма важное.

– Но… – такая решительность его пугала златовласую, и лихорадочный блеск в его глазах навевал мысли об опасности и скрытой тревоге.

– Не бойся, я не предатель, – азиат покачал головой, – Я выбрал сторону и останусь верен вам, хоть это и причинит страдания Лаурите. Я хочу и ей помочь, остановить, спасти от самой себя.

Златовласая увидела эту боль в его глазах и вздрогнула:

– Больно будет и тебе, – в словах её прозвучал чистый испуг.

– Больнее, чем уже есть? Сомневаюсь, – грустно усмехнулся Танака-сан, поглядывая, как Винтер меланхолично пьет свой кофе, стараясь не смотреть в сторону Маргариты, – Заранее прошу прощения. Ты увидишь много неприглядных вещей обо мне. Возможно, даже станешь презирать меня. Я очень рискую потерять твоё хорошее отношение, но только так вы можете попытаться получить полезные сведения.

– И ты сознательно идешь на это? – Даниэлла всё ещё не могла поверить, что он готов вывернуть свою душу ради их благополучия, восхищаясь такой невероятной силой духа.

Ондзи отметил это в её взгляде и улыбнулся своим мыслям.

– У меня нет выбора, – рука его утешающе сжала её пальцы, – Есть кое-что, что для меня важнее. Ваша жизнь, к примеру. Твоя безопасность…Вы удивительные люди.

– Тогда пройдем в гостинную, – белокурая поднялась, напряженно держа спину, когда он взял её под локоть и провел в зал, – Мы – обыкновенные люди, с той лишь разницей, что посвятили себя борьбе со злом.

Они присели на диван, и мужчина безропотно склонил голову под её ладони, сомкнув веки и молясь, чтобы ему достало сил выдержать это как можно дольше, наслаждаясь приятным теплом, исходившим от её пальцев.

– Что ты видишь? – хрипло выдавил азиат, не поднимая головы.

– Я вижу, как вы познакомились с Лаурой, – Даниэлла нервно запнулась, а по щекам потекли слезы, которые она молча сглотнула, – То, как поступили с тобой, ужасно.

– Что ещё? – неумолимо потребовал мужчина.

Руки продолжали дрожать, но она исполнила его просьбу:

– Вижу… Я вижу смерть своих друзей и твое очищение, – почти задыхаясь от волнения, прошептала белокурая, снова, как на яву переживая то ужасное кровавое сражение, с усилием пытаясь выровнять дыхание, в то время, как п всему телу пробежали неприятные мерзкие мурашки.

– Ищи ещё, – требовательный голос азиата заставил её снова вздрогнуть.

– Кажется, вот оно, – девушка побледнела и отстранилась, скорым шагом подойдя к окну, часто моргая, вдыхая морозный воздух, уперевшись в подоконник и опустив голову, – Немыслимо... но я видела её. Лаурита что-то упорно ищет.

В комнату вошли с обеспокоенными лицами Джон с Маргаритой, не пожелавшие оставлять их наедине дольше необходимого.

– Она ищет… тебя, – Даниэлла повернулась к появившемуся в зале смуглому мужчине, – Лаура, как одержимая, пытается найти что-то, связанное с твоим прошлым. И она не успокоится, пока не найдет это.

Мужчина устало опустился рядом на диван, слабость после перенесенной лихорадки давала о себе знать:

– Значит, у нас мало времени, – Джон хлопнул себя по коленям, крепче сцепив пальцы, – А я не могу вспомнить… Но я должен, должен! Да, что же это творится такое?! – он напряг лоб и дернулся, когда Маргарита присела рядом и опустила руку ему на плечо.

– Тебе трудно вспомнить? – она провела по его взмокшим волосам.

Джон глубоко вздохнул, слабо ухмыльнувшись:

– У меня богатое прошлое, – улыбка вышла у него скорее вымученной, чем легкой и беспечной.

– Надеюсь, не темное, – насмешливо шепнула брюнетка.

– В меру, – продолжал он машинально поглаживать дрожащие тонкие пальцы жены.

Маргарита возмущенно вскинула брови:

– Что?

– Нет-нет, ничего... Ничего... – уставший взгляд Джона смягчился.

– Надеюсь, я смог помочь вам? – Ондзи развернулся к выходу, бросив напоследок заинтересованный взгляд на Джона, – Чем же вы так удивили Лауриту, господин Дестинофф? – его голос опустился до шепота, – Советую вам вспоминать быстро, пока она не узнала первой.

– Я провожу, – получив одобрение супруги, мужчина вызвался проводить азиата до автомобиля.

– Благодарю, – они прошли из комнаты, – Я и так задержался у вас, а мне бы не хотелось оставлять брата надолго одного. Сами понимаете...

Японец согласно кивнул:

– Конечно.

– Мэгги, можно тебя на минутку? – златовласая стояла в оцепенении у окна, напряженно сжав пальцы в кулаки, – Там было ещё кое-что... Я... я не знаю... Он... его... Я прочла его чувства, которых мне следовало знать. Но я же не специально! Не думаю, что он хотел бы, чтобы я знала... Это его личное, – она замолчала, и собираясь с духом, мышцы на её лице судорожно напряглись, – И как мне теперь рядом с ним находиться?

– Погоди, погоди, я ничего не понимаю, – Маргарита подошла обнять подругу, – Он?...

– Любит... меня, – еле выговорила Даниэлла и, облокотившись о подоконник, закрыла лицо руками и зарыдала, – И что мне теперь делать?

– Господи, дорогая! – маленькая брюнетка, как могла, старалась утешить её, – Знаешь, как мы поступим? Надо отвлечь Ондзи романом с достойной свободной женщиной. Слабый пол сильнее сильного в силу слабости сильного пола к слабому.

Блондинка улыбнулась сквозь слезы:

– Думаешь, в его окружении недостаток таковых.

– Мда... Ну и задачка, – в раздумьи протянула Маргарита, – Ничего, попробовать-то можно, а?

– Ладно, пойдем уже, – белокурая набрала побольше воздуха в легкие, увлекая подругу за собой прочь из гостинной.

В коридоре их перехватила маленькая японка:

– Маргарита, можно посоветоваться с тобой? – она взяла Маргариту за руку, – Рафаэль предложил посмотреть модели обручальных колец, поможешь выбрать?

– Это обязательно должна быть я? – удивленно распахнула глаза Маргарита.

Мей растянула расплывчатую улыбку:

– Если тебя не затруднит.

– Не затруднит, конечно, – кивнула Марго, легко усмехнувшись.

– Мне что-нибудь дорогое и эксклюзивное, а Марку можно самое простое, он даже носить его не будет, – азиатка принялась методично загибать пальцы.

Маргарита с силой встряхнула девушку за плечи:

– Мей, да что с тобой такое? Я тебя не узнаю.

– Я и сама себя не узнаю. Налейте мне бокальчик для успокоения. Лучше водки, – выпалила японка.

– Ну, ты чего такая нервная? – удивленно спросила Маргарита.

– И сама не знаю, – пожала плечами Мей, нервно дернувшись, – Чувствую себя потерянной.

Маргарита развернула девушку лицом к себе:

– Не ты ли его так долго добивалась?

– А я вот всё ждала, скажешь ты или нет, – съехидничала азиатка.

– Ты так долго добивалась его, что когда действительное заменило желаемое, ты и растерялась, – Маргарита приобняла девушку, и та в ответ по-ребячески прильнула к её плечу и всхлипнула:

– Наверно. Знаешь, временами я тебя просто ненавижу, но большей частью – я восхищаюсь тобой.

– В окружении Марка столько молодых привлекательных женщин, что если будешь изводить и себя, и его ревностью, то это никуда вас не приведет, – серьезно заметила Маргарита, увлекая девушку следовать за собой, – Пойдем лучше кольца смотреть. Подумай – только у тебя будут законные права на него.

– Ну, да. Вот если ты сейчас бросишь меня в таком состоянии, ты же себе этого не простишь, – буркнула азиатка.

– Это шантаж, – улыбнулась Маргарита.

– Да, это шантаж, – ответила улыбкой японка, неотразимая в своей непоколебимости.

Остаток дня они провели спокойно, просто наслаждаясь отдыхом, а ближе к ужину вернулся доктор, гораздо раньше, чем планировал. И вернулся он с большим букетом цветов, подарочным набором из бутылки дорогого коньяка и коробки шоколадных конфет с ликером, а также фирменного комплекта письменных принадлежностей. На деле всё объяснилось очень просто – дежурство было лишь предлогом, чтобы он появился в больнице и расписался в приказе о назначении заведующим хирургическим отделением с нового года. Друзья посчитали это вполне заслуженным признанием его заслуг и таланта. Это событие отметили фуршетом в ресторанчике неподалеку.

А на другом конце мира маленькая светловолосая девочка из недавних видений Даниэллы в недоступных для простых смертных хранилищах знаний изучала манускрипты и древние письмена в запыленных архивах, периодически заходясь кашлем от вековой пыли и всё больше негодуя от того, что не находила за что зацепиться. Несколько раз она в сердцах даже швырнула об пол тяжелый талмуд и топнула своей маленькой ножкой по полу, подняв столб пыли, от чего закашлялась и сердито сплюнула.

В доме Маргариты страсти потихоньку улеглись, и настала пора расставаться: отбывали на родину Ями и Рафаэль, Сэм и Кали, собрались на Украину за маленькой Оксаной Витриченко-старший и Александра.

И прощаясь в аэропорту, Джон ещё раз с радостью благословил своих родных, а Марк рад был пожелать удачи своему отцу и Александре.

Последней, с кем пришлось прощаться Марку, была Мей:

– Я буду скучать. Удачной сессии, – она крепко-крепко обняла его, с удовольствием вдыхая такой любимый его аромат с нотами вишни.

– И тебе удачи на экзаменах, Мей, – юноша нежно поцеловал её в щеку.

Она широко улыбнулась, глядя в ясные серые глаза:

– Маркеш, а что привезти тебе в подарок ко дню рождения?

– Ты для меня – уже лучший подарок, – парень погладил её по голове.

– Ну, всё-таки? – Марк только покачал головой, и они последний раз обнялись, прежде чем девушка отправилась на посадку.

Теперь они встретятся уже только на День рождения Марка, который приходился на День Святого Валентина. И в это время юноше вместе с Джоном было чем занять себя: они целиком и полностью погрузились в съемочный процесс. Мужчины отдавались тренировкам, разучиванию ролей, игре на музыкальных инструментах, а Маргарита приносила им в обед порции горячего и вкусного питания, приготовленного по рецептам её матери и под чутким руководством её близкой подруги Джастины О`Нилл.

Марку пришлось учиться игре на арфе, и когда его изящные пальцы, словно лаская, перебирали струны, рождалась трепетная мелодия, что накатывала, как ласковые волны.

Вместе с Джоном они собрали целую группу поклонников, в том числе и опытных каскадеров и тренеров, покоренных их мастерством в фехтовании и боевых искусствах. Они снова были в своей стихии, снова могли размять мышцы в тренировочных поединках и стрельбе по мишеням. Не раскрывая природы своего дара, могли они быть самими собой – благородными рыцарями и храбрыми воинами, вызывая восхищение у поклонников и зависть недоброжелателей.

Дети радовали своим здоровьем и развитием, по всем показателям значительно опережавшим своих сверстников – и полтора месяца пролетели, как один миг, в праздничных хлопотах, покрытые прохладным невесомым снегом, словно легким пуховым одеялом, под аккомпанемент беззаботных мелодий, плавно переходящих в романтические баллады Дня всех влюбленных.

Несмотря на радость, наполнявшую эти дни, настроение Маргариты омрачалось, стоило ей взглянуть на озабоченное лицо любимого мужа, которое преобразили слишком ранние морщины и несколько седых прядей в его темных волосах, оставшиеся в напоминание об ужасах сражения за свою жизнь и свое будущее. Как ни старался Джон, память надежно сокрыла от него события прошлого. Он мог злиться, мог негодовать, но не мог позволить себе сдаться и бездействовать. Пока что Лаурита тоже ничего не нашла, но кто знает, кому из них повезет раньше, и он всё чаще был хмур и задумчив, а Маргарита ничем не могла ему помочь, чтобы хоть как-то облегчить его переживания – и это причиняло боль её сердцу.

Напряженной и подавленной выглядела и Даниэлла – с того дня азиат всеми способами старался избегать её, ссылаясь на заботу о брате, который действительно требовал его внимания. А она не знала, как вести себя, как сгладить эту неловкость и недосказанность между ними. Он не произносил вслух опасных слов, но она прочла все его чувства, и он, вероятнее всего знал это. И только уход за маленьким сыном давал ей возможность отвлечься и заняться более приятными хлопотами.

Так и прошли эти дни, и наступления следующих праздников все ожидали с большим нетерпением, как желанную возможность расслабиться в хорошей компании и хоть ненадолго забыться и уйти от проблем в сверкающий мир грез. Ещё более важным поводом для них стал День рождения Марка – отличная возможность продемонстрировать другу свою признательность и свое уважение. У юноши были сложные отношения с собственными днями рождения. Первые годы в приюте они отмечались чисто символически, зато рядом были люди, действительно неравнодушные к судьбе брошенных детей. И каждый раз он мечтал о единственном и самом главном подарке – вновь обрести семью. Потом, когда он скитался по миру, предоставленный сам себе, он вообще потерял счет дням и месяцам, где уж тут было вспоминать о таком, когда рядом с ним не было ни одного близкого человека. Когда же к нему пришла известность, на его торжество собирались знаменитости с мировыми именами, но и они не были близкими ему людьми, в их окружении он чувствовал себя чужим и одиноким – им не было дела до его души, большинство из них стремились лишь погреться в лучах его славы или завязать полезное знакомство.

И потому, когда Маргарита подошла к нему поправить его галстук перед отъездом в клуб, сердце его не могло уловить фальши.

– Поздравляю тебя, Марк! – довольная своей работой, девушка улыбнулась, похлопав его по плечу, – Я очень рада за тебя, правда-правда.

– Не стоит оправдываться, – он наклонился, легко коснувшись губами её темноволосой макушки, – Уж в чьей искренности мне не приходится сомневаться, так это в твоей.

– Ты – очень важный для меня человек, – Маргарита провела ладонью по его щеке, – Я поняла это сразу, как только ко мне вернулись воспоминания. От всего сердца желаю тебе счастья.

Юноша счастливо улыбнулся:

– Спасибо!

И вот теперь всё было иначе – совершенно не так, как было тогда. Теперь собственный День рождения стал для него лишним поводом собрать рядом с собой людей, которых он всегда будет рад видеть по поводу или без оного, людей, которые сделали для него так много, и для которых он готов сделать ещё больше. Людей, которые переживают за его судьбу, и судьба которых стала и его судьбой тоже.

Это потом Джон скажет, что если бы он мог выбирать себе ещё одного младшего брата, то им стал бы именно Марк, и вторым (крестным) именем их с Маргаритой сына будет его имя – в честь крестного-защитника: Анри-Марк Дестинофф, которым его будет называть мать в минуты сильного волнения.

Рейс Мей задержали на пол-часа, и она должна была присоединиться к ним уже в клубе, а Марк нетерпеливо ожидал встречи с ней.

Вокруг него вилось множество красивых девушек-моделей, но он ждал появления той единственной, которая могла довести его до белого каления, и без которой он не мыслил своего существования.

Одна из девушек на вечере настойчиво пыталась привлечь его внимание. Он был знаком с ней по некоторым фотосессиям, и с любопытством заметил, что она перекрасила волосы, став из блондинки брюнеткой.

– Саванна! – приветствуя, парень обнял её, изучая прядь её волос в руке, – Я едва узнал тебя узнал. Ты покрасилась?

– Прекрасно выглядишь, именинник, – томно прошептала она, – Говорят, тебе нравятся брюнетки? Мне идет такая прическа?

Марк на это только негромко рассмеялся:

– Меня теперь интересует конкретная брюнетка, так что, прости, красавица, – покачал он головой.

– И что – совсем без шансов? – девушка хитро прищурилась.

– Без шансов, – доверительно прошептал молодой человек, – но, ведь на свете ещё очень много свободных привлекательных мужчин. Да, вот, хотя бы в этом зале.

– Ну, пока её нет рядом, может, пригласишь на танец? – Саванна взяла его под руку и повела в круг танцующих пар.

Посчитав один танец достаточным проявлением вежливости со своей стороны, Марк вернулся к друзьям, тут же забыв о девушке, стоило появиться в зале маленькой японке, от которой он не отходил до конца вечера, посвятив ей всё свое внимание.

Только Саванна не забыла о нем, с завистью наблюдая за этими двоими, посылая на голову азиатке все мыслимые и немыслимые проклятия. Подумать только – она даже волосы перекрасила ради него, а ему хоть бы что, удостоил лишь снисходительной улыбкой. Как он мог так поступить с ней? Никому не позволено смеяться над её чувствами. Ну, ничего, он ещё очень пожалеет о том, что так грубо отверг её! Они оба ещё сильно об этом пожалеют!

А влюбленные не замечали её гневных взглядов, и вечер продолжался своим чередом.

Весьма символичным подарком для его невесты стала музыкальная композиция из предстоящей постановки в исполнении Марка. Он так вдохновенно исполнял её, перебирая струны, рождая из них звуки, сливавшиеся в завораживающую и полную сладкого чувства мелодию, наполнявшую комнату. И казалось, будто за спиной у него выросли крылья. Мей слушала его игру молча, потрясенная его решением в личный праздник сделать подарок ей. Да ещё какой подарок. Она стояла и не могла сдержать слез, и хорошо, что парень взял её под руку, когда хотел вывести к себе на сцену по окончании мелодии, а то она непременно споткнулась бы о провода звуковых установок, слепо следуя за ним, когда слезы мешали ей ясно видеть. И сердце неистово билось о твердые прутья грудной клетки, стремясь разорваться – он во всеуслышание назвал её своей невестой и при всех собравшихся в этом огромном зале, украшенном в духе романтизма – крупными цветами и воздушными шарами в форме сердец, объявил об их помолвке. Её вело прикосновение его руки. И глубина его серых глаз говорила ей, что он для неё – единственный и самый главный человек в жизни, путеводный свет её мира. В модном сером костюме и белоснежной рубашке он натурально походил на принца – её сказочного принца.

– Марк, это... – и азиатка не могла найти слов от переполнявших её чувств.

– Не надо слов, – у всех на глазах он поцеловал её, – Достаточно будет одного. Просто скажи "да", – и, принимая на свой палец кольцо дорогой ювелирной работы, она не просто сказала, а повторила то, что он уже слышал, и что она готова ещё не раз повторить для него и для всего мира.

И томная ночь после завершения праздника вконец выветрила из головы образ Саванны, а вот девушка всё помнила и ждала подходящего случая для реванша.

Несколько дней она следила за обоими, пока не поняла кое-что для себя и не придумала план отмщения обоим.

Влюбленные искали собственную квартиру для съема, и это было на руку отвергнутой девице. Она представилась помощником риелтора и предложила посмотреть отличное предложение по выгодной цене в дальнем конце города.

Ничего не подозревающая девушка отправилась на встречу. Обычно азиатка не теряла бдительности – такое случилось только когда она была в расстроенных чувствах после трагической гибели родных, а вот сейчас она была влюблена и витала в облаках – на крыльях любви, как говорится.

Сильный удар по голове – и Мей погрузилась в беспамятство, а девушка с её номера набрала Марку сообщение волнующего содержания с просьбой немедленно увидеться. Её настолько впечатлила квартира, и хозяйка готова сдать хоть прямо с сегодняшнего дня – необходимо только присутствие Марка для подписание договора.

Парень несколько удивился, но если Мей настолько понравилось, что она не желает рассматривать дальше варианты, то он готов исполнить её желание и порадовать любимую.

Завершив съемки, он сразу же отправился по указанному адресу, даже не подозревая, что его может ожидать там:

– Мей, ты здесь? – парень вошел в слабо освещенную комнату с опущенными жалюзи на окнах, – Мей, отзовись, это я – Марк. О чем ты хотела поговорить? – он напряг зрение, пока его глаза не привыкли к полумраку, позже, когда его будут спрашивать, он не сможет описать обстановку в комнате, так как взгляд его был сосредоточен на мало ему знакомой девушке, которую он мельком помнил с пары мероприятий, но сейчас она держала одной рукой за шею Мей, а во второй руке у неё был пистолет, приставленный к виску миниатюрной японки – его Мей. И это настолько испугало, шокировало и возмутило, что Марк даже не задался вопросом, где Саванна взяла оружие – по большому счету, это было сейчас уже не важно, а важно было то, что под угрозой была жизнь любимой им женщины.

– Медленно закрой замок и брось ключ на пол, – холодно произнесла девушка, – Теперь медленно подойди – и никаких резких движений, – Марку пришлось повиноваться, пока она была бесстрастна и спокойна, юноша тоже старался сохранять спокойствие и выдержку, так как только они сейчас могут сохранить им жизнь, – Брось мобильный телефон. Скажи, Марк, чем она лучше меня? В чем секрет, ответь? Почему ты выбрал её своей невестой? Я люблю тебя, и она не станет между нами, правда, Марк? – она начинала терять терпение, ткнув дулом в висок Мей, продолжая держать палец на курке.

– Зачем ты это делаешь, Саванна? – он протянул ей руку, но девица предупреждающе замотала головой, теперь он вспомнил и даже назвал по имени, что, кажется, приятно тронуло её.

– Чтобы ты, наконец, обратил на меня внимание, – тон её голоса повысился, губы и ресницы задрожали, мимические мышцы напряглись до предела, – когда эта девчонка не будет нам мешать.

– Хорошо. Я понимаю тебя, – предугадывающе кивнул Марк, – Отпусти девчонку, тебе ведь нужен я, предлагаю себя в обмен на неё, – помогая себе плавными жестами, он старался придать себе больше сочувствия и понимания в её глазах, тем самым успокаивая её, – Я согласен – я поспешил, ты гораздо лучше неё. Ты думаешь, что я не замечал тебя, но я помню, помню тебя на том благотворительном вечере – разве мог я забыть девушку, с которой танцевал медленный танец? – он лгал, но чудом, эта его фраза возымела нужный эффект – девушка немного расслабилась.

– Правда? – она остановила на нём заинтересованный взгляд, в то время как по щекам Мей стекали черные от потекшей туши слезы, – Вот, всё то, что ты сейчас сказал? Тогда скажи это ей в лицо – скажи, что выбираешь меня!

– Да, конечно, я скажу, – он призвал на помощь всё своё самообладание, не сводя глаз с оружия, прекрасно осознавая, что от его неосторожности может пострадать самый дорогой для него человек, – Мей, прости, но я не тот, кто тебе нужен... Я больше не хочу быть с тобой, я выбираю Саванну, тебе с ней не сравниться, – он говорил, но голос его надрывно сходил на шепот, глядя на перепуганное лицо невесты, в надежде, что та всё правильно поймет – она всегда понимала его лучше других, поймет, что по своей воле он никогда не сказал бы этих ужасных слов.

– Точно! Ты всё сказал правильно, – Саванна приблизилась, таща за собой и Мей, – а теперь – докажи. Пусть она увидит, как ты любишь меня, прежде чем я её убью, – и откуда столько ненависти в этой хрупкой, милой с виду, девушке?

– Я сделаю всё, что ты попросишь, но, по-моему, лучше будет оставить ей жизнь – пусть живет и страдает, видя, что я предпочел тебя, – решительно высказался юноша, сдерживая гнев и отчаяние в попытке спасти возлюбленную.

– Поцелуй меня, – неожиданно потребовала она.

– Что, прости? – такого он не мог предугадать и нервно сглотнул, понадеявшись, что ему всего лишь послышалось.

– Покажи, как ты любишь меня, – она провела оружием по щеке Мей, и от этого холодного прикосновения та вздрогнула, ощутив себя загнанной в ловушку, и если бы не Марк, который мог пострадать по неосторожности, то она уже давно бы сама разобралась с этой обнаглевшей девицей, пытавшейся отнять у неё самое дорогое, но, как и парню, ей оставалось выждать удобный момент, но время работало против них, её состояние передалось и ему, – Обманщик! Ты не хочешь меня – ты весь напрягся, настолько я тебе неприятна! – она потеряла терпение, когда парень сцепил зубы и зажмурился при её попытке поцеловать его, – Отвечай мне, и не смей врать – иначе я убью сначала её, а потом – себя, а тебе потом с этим жить. Говори правду – ты любишь её?

– рука сильнее сжала волосы японки и больно потянула, Мей же только закусила губу.

– Люблю, – хрипло ответил он, мысленно проклиная всю эту кошмарную ситуацию.

– И ты готов умереть за неё? – она резко дернула его за волосы, повернув его лицо на себя, не спуская при этом с прицела азиатку.

– Готов, – эхом повторил он, и действительно был готов на все, в своём воображении уже успел несколько раз попрощаться с друзьями, с Маргаритой, с Александрой, с отцом, с Мей, – если она будет жить. Отпусти её, и я буду в полном твоем распоряжении. Брось пистолет, и никто не пострадает, – он неспешно протянул ей свою открытую ладонь.

– Гад! – Саванна вскрикнула, оттолкнув его руку, отступая на несколько шагов, всё ещё удерживая при себе заложницу, продолжавшую безмолвно смотреть в его серые глаза. Она критически близко подошла к одному из окон – Мей услышала шум проезжающих по ночной улице машин. То, что сделала потом эта невероятная японка, она вряд ли сможет повторить ещё раз – то ли героизм, то ли безрассудство, то ли отчаяние...

– Марк, пригнись – сейчас же! – Лали-Мей ударила каблуком в колено соперницы, та закричала, пошатнулась, и раздался звук выстрела и разбитого стекла.

– Мей! – голос девушки заставил парня прийти в себя, всё ещё оглушенный, он пытался ползти на её голос.

– Помогите! – для него это сработало посильнее тревожной сирены, он одновременно отбросил взмахом руки оружие под кресло – благо, выстрел пришелся в потолок – и ринулся к окну.

Удерживать двоих девушек было нереально трудно и практически невозможно даже для него – от усилия сводило мышцы, а пальцами он ощущал, как их ладони выскальзывают из его рук.

– Марк, не глупи, ты не сможешь удержать двоих, – взгляд Саванны был печальным, но решительным, – Давай я облегчу тебе выбор. Ты заслуживаешь быть счастливым. Я сожалею, что так вышло...Прощай и не вини себя – нам всем приходится выбирать, – Марк смог лишь проводить её взглядом расширившихся от ужаса глаз.

– Мей, – едва успел схватить её руку, которая уже начала обессиленно разгибать онемевшие пальцы, и втянул в комнату, прижимая покрепче к себе, тормоша и не давая потерять сознание, – Это я, слышишь меня? Всё закончилось. Теперь всё будет хорошо. Только не закрывай глаза, не покидай меня – не смей! Прости, прости меня, всё что я сказал... Я говорил так только, чтобы защитить тебя, понимаешь? Ты понимаешь?

– Я всё понимаю, Марк, – она улыбнулась сквозь слезы, – Разве в другом случае я бы понадеялась на тебя? И ты меня не подвел – ты успел. Ты всё сделал правильно. А где та девушка? Где она, Марк? Что с ней? – Марк глянул вниз и увидел распростертое на земле тело, от которого растекалось кровавое бордовое пятно, он закрыл ей рот поцелуем, удерживая её голову, не давая повернуться в ту сторону и увидеть эту ужасную картину.