Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 52 страниц)

Мужчина испуганно вздрогнул, ожидая ответа женщины, как своего приговора.

Бьянка кивнула, улыбнувшись.

– Благодарю, – мужчина взял в свои руки её ладони и поднес к своим губам, – Я сделаю всё, чтобы тебе никогда не пришлось пожалеть о том, что не прогнала меня и дала мне этот шанс. Ты нужна мне, очень нужна... – и ей захотелось, Боже, как же ей захотелось просто поверить его словам и полностью довериться ему.

Она обещала себе быть сильной ради сына, но так сложно было оставаться таковой в одиночку.

– Винс, ну не при ребенке же, – женщина смутилась и покраснела, но неприкрытая чувственность в его взгляде говорила об искренности его желания.

– После того, как папа ушел, маме так тяжело и плохо... – совершенно серьезно заметил темноволосый мальчуган, когда мужчина нагнулся, чтобы взять его не руки, – Вы поможете ей, сеньор Винсерас? Помогите ей, прошу вас... Я так хочу увидеть, как мама снова улыбается.

И ничего более прекрасного и светлого он не испытывал уже так давно...и думал, что не испытает уже никогда.

– Я тоже хочу этого больше всего на свете, малыш, – тихо ответил Винтер, погладив черные кудри ребенка.

Отоварившись и завершив-таки свой безумный шоппинг-марафон, Маргарита замерла в нерешительности вместе со своей тележкой из супермаркета, доверху нагруженной покупками – на улице нос неприятно защекотал запах дыма, а в двух кварталах пронзительно взвыла серена промчавшейся пожарной бригады. Если бы её спросили сейчас, то девушка не смогла бы дать вразумительного ответа, что же двигало ею в тот момент, когда она забросила новые приобретения, кроме большого пятилитрового бутыля минеральной воды, в салон такси, дав купюру водителю и попросив подождать её на стоянке магазина минут пятнадцать. Она не могла бы объяснить, чем думала тогда, почему сорвалась, что хотела предпринять и как не боялась, что таксист может в это время просто-напросто скрыться с её товаром. Маргарита просто бежала на этот дымный запах и громкие людские голоса. И она оказалась права – горело здание неподалеку. Девушка никогда не проявляла больших достижений в спорте, вот и сейчас скоростной забег с дополнительным грузом воды заставил её мучиться отдышкой, зато в голове неожиданно наступило просветление, мысли были кристально чистыми, а свое поведение она расценила, как единственно верное.

Возле пожарной машины надрывно рыдала женщина, укутанная в клетчатый плед. Когда ей предложили успокаивающий чай, она резко отвергла предложение, всё продолжая повторять, что в доме остался её маленький сын, её мальчик.

– Мадемуазель, вы в своем уме? Куда? – перепуганный страж правопорядка окликнул девушку, но она уже не слышала его слов, – Что вы делаете?

Маргариту уже не остановить было. Сердце сжал такой всеобъемлющий ужас, стоило ей представить ребенка одного, без матери, плачущего от страха в охваченном пламенем доме и зовущего мать, что ноги сами понесли в направлении угрозы. Тысячи высокоимпульсных разрядов доносили в мозг единственную важную для женщины, для матери, мысль – там в опасности ребенок, беззащитное дитя. Она же сама теперь мать. А если бы на месте этого ребенка оказался её сын? Её сын... А будет ли дан ей такой шанс? От этих дум стало вдруг больно и горько.

Если она не сможет дать жизнь собственному ребенку, то хотя бы спасет этого.

Раздумывая не долго, Маргарита вылила на себя содержимое бутыля с водой и рванула с места, не отвлекаясь на оклики полицейских – ей ли, повелительнице пламени, бояться огня? И в это мгновение от её тела отделилась темная облакообразная субстанция, и действие проклятия было нейтрализовано искренними и сильными переживаниями её сердца о ближнем, пересилившими мысли о её собственной безопасности.

Когда Маргарита снова появилась, наглотавшись дыма и закашлявшись от едкого раздражающего привкуса во рту и опаляющей боли, разрывавшей её легкие, неся на руках бесчувственного мальчика, завернутого в её мокрый джемпер. Передав сына матери, едва не повредившейся рассудком от горя, девушка упала, потеряв сознание.

– Но, каким образом? Как вам удалось? – с трудом разомкнув тяжелые веки, Маргарита увидела перед собой встревоженное лицо полицейского, склонившегося над ней, в руке он держал стакан с водой.

– Лучше даже не спрашивайте, – девушка взяла стакан из его рук и сделала несколько жадных глотков, – Я была в состоянии аффекта.

– Да? – не похоже было, что его устроил такой ответ, – Вам знаком этот ребенок? Вы знаете его мать?

– Нет... Нет, я впервые их вижу, – девушка отрицательно покачала головой.

– Тогда, почему? – у полицейского возникло много вопросов, похоже было, что он отчитывает её, на что Маргарита недовольно поморщилась, – Почему вы рисковали собой ради незнакомых людей? Ребенка бы в любом случае попытались спасти.

– Я сама не понимаю, что произошло, я думала тогда только о том, чтобы спасти этого мальчика, – теперь уже она морщилась от сильной давящей головной боли и неприятного тянущего ощущения обожженной кожи, – Я же сама мать, как вы не понимаете?

– Так вот она, наша героиня? – вездесущий папарацци оказался тут как тут со своим доставучим вниманием, – Не откажетесь побеседовать с прессой? Расскажете, что вы чувствовали? Вам было очень страшно?

– Без комментариев, – сейчас Маргарите хотелось только одного – поскорее оказаться дома, выпить чушку горячего кофе, чтобы перестало морозить, упасть головой на любимую подушку и накрыться с головой одеялом, – Разрешите пройти, мне нехорошо. Мне нужно домой... – она поспешила исчезнуть с места происшествия и вернулась к ожидающему её такси.

Пока Маргарита ехала домой, её златокудрая подруга ехала с занятий в художественной студии, куда ей посоветовал записаться Марк, где не присущим ей зазнайством не только проявила свой талант живописца, но и необыкновенной бравадой бахвалилась им.

Блондинка упаковывала в багажник свою картину и принадлежности для рисования, когда рядом пронеся черный джипп с тонированными стеклами, а за ним, воя и мигая – автомобиль внутренней полиции.

Зачем и для чего она это сделала? Что и кому хотела доказать? Потом Даниэлла не находила весомых причин подобного поведения, но в тот момент что-то взыграло в её крови с такой силой, что попросту невозможно было сопротивляться. Она была уверена, что сделает всё лучше профессионалов и гладко проведет задержание, чтобы потом благосклонно принять заслуженную похвалу.

Резко захлопнув багажник, Дэни запрыгнула в машину и дала по газам на полную мощность.

Было ли это стремлением покрасоваться или заявить о себе – уже не важно было, девушка даже не пыталась остановиться, проскочив пару раз на красный свет и свернув на третьем перекрестке по кротчайшему пути старыми переулками. Удача в этой безрассудной гонке, судя по всему, была на ее стороне. Девушку вела сила проклятия, и если бы не слаженные действия полиции и жандармов, то одержимость гордыней привела бы прямиком на тот свет.

Стало быть, хранила её и некая высшая сила, ибо Даниэлле не пришлось даже таранить транспортное средство преступников, как она предполагала изначально.

– Вы так бесстрашно направили свой автомобиль наперерез грабителям – что вы чувствовали в этот момент? – дальше белокурая уже плохо помнила, что происходило и очнулась только когда её окружили незнакомые люди и начали задавать множество вопросов.

– Ах, это вы обо мне говорите? – девушка ослепительно улыбнулась и неожиданно даже для самой себя, выдала вдруг, – Что же... Давайте поговорим обо мне. Спрашивайте. Моё имя – Даниэлла. Не стесняйтесь – что ещё вы хотите знать?

В другой раз она со стыда бы сгорела от такой наглости, но сейчас ей всё было ни по чем.

Первым делом навстречу Маргарите выбежала Аделька, которой девушка вручила одну коробку огромных размеров, и вторую – поменьше.

– О, Боже! Она же ростом с меня! – девочка с восторгом рассматривала сквозь прозрачный блистер большую голубоглазую куклу в белом атласном платье невесты и свадебными аксессуарами – колье и фатой, – И я могу примерять её ожерелье и чудесное платье. А какие у неё прекрасные мягкие шелковистые волосы, и они так блестят на солнце. Она похожа на ангела.

– Ты – мой маленький ангел, – счастливо улыбнулась Маргарита, довольная, что смогла доставить радость и угадать желание ребенка.

– О, а это что? – вторая кукла была стандартных размеров, но радости от её получения было не меньше, – Ах, да ведь это же Кен! И он может бриться, как папа, то есть, не по настоящему, конечно, – объяснила девочка, показывая, что многое уже знает и многое понимает, – Щетина на его лице исчезает и снова проявляется от воды разной температуры: холодной или теплой.

Алишер и Рози получили от Маргариты конструкторы и новые спортивные костюмы.

Но тут в коридоре появилась мать девушки, посмотреть, из-за чего такой шум.

– Марго? Откуда всё это? – мадам Валентина неодобрительно посмотрела на два громадных пакета с покупками, что стояли в прихожей.

– Ммм... Я просто купила. Нам же всё это нужно? – Маргарита закусила губу, её глаза виновато бегали из стороны в сторону, – Правда...

– Ты думаешь? – мать заслуженно была недовольна ею.

– Не знаю, что со мной, руки просто сами делали свое дело... – девушка развела руками, она действительно не могла объяснить, что произошло. Хорошо ещё, что успела надеть новый свитер взамен испорченного, а то пришлось бы объяснять и свой внешний вид.

– Шарль, – женщина крикнула в комнату, позвав супруга, – ты только посмотри, дорогой, ты только посмотри, что вытворяет наша дочь. А я говорила тебе, что ты ей много позволяешь и вот – совсем разбаловал.

На помощь девушке пришла подруга Джастина, высокая девушка с каштановыми волосами, большими глазами серого цвета и совершенно не женской мускульной силой:

– Мадам Валентина, это я попросила Маргариту купить продуктов для кулинарного шоу,в котором я участвую, – взяв оба пакета, она отнесла разбирать их на кухню.

– Джасси, вот как... – Валентина немного смутилась, но чтобы смутить её окончательно требовалось нечто гораздо большее, – А я уже было подумала, что наша Марго совсем денег не считает.

– Мерси, Жюстин, – поблагодарила Маргарита, без сил плюхнувшись на кухонный диван, – Честно говоря, я не знаю, что на меня нашло... Но, за все уже заплачено, не выкидывать же теперь.

– Твои покупки как нельзя кстати, и это я хотела тебя поблагодарить, – шепотом ответила сероглазая, краснея от смущения, – Со мной сегодня тоже весь день творится что-но неладное. Я же приготовила ужин на всех, но вдруг почувствовала себя ужасно голодной... Представляешь, я одна съела практически весь ужин, и если бы не соседская кошка... Несчастное животное застряло на дереве, и соседка, эта милая старушка из дома напротив, пришла просить кого-нибудь спасти любимого питомца. О, у меня до сих пор копчик болит, как я летела с дерева. НО! Я спасла-таки эту кошку, веришь ли? – Маргарита взволнованно ахнула, прикрыв рот ладошкой, – Я так испереживалась, пока лазила за ней. А потом... я как будто проснулась, и долго не могла понять, что же я делаю. Заглянув на кухню, я просто обомлела – неужели я смогла столько съесть? До сих пор живот болит.

– Бедняжка, – Маргарита всплеснула руками, но больше ничего сказать не успела.

– Всем привет! – с сияющей улыбкой на кухню заявилась вернувшаяся Даниэлла, задорным взглядом окинув купленное, – О! А что это тут у нас? Готовите вечеринку в мою честь? Вы уже видели в новостях?

– Ди? Ты как-то странно себя ведешь? – недоверчиво переспросила миниатюрная брюнетка, – С тобой всё в порядке?

– Да что бы вы понимали, – обиженно фыркнула златовласая, – Вы разговариваете с героиней дня!

– Что же с нами всеми произошло? Мы на себя не похожи, – задумчиво пробурчала шатенка.

– Понятия не имею, о чем вы. У меня всё отлично, – повела плечами белокурая, – На что спорим, это звонят пригласить меня на интервью.

– Тебе виднее – возможно, и так, – устало согласилась Марго, а телефон Даниэллы тревожно зазвенел.

– Да? Да, это я... – лицо златовласой моментально стало серьезным, – Что? Что вы говорите? Как? Когда? Где? Я ничего не понимаю...– она замотала головой и стала часто моргать, – Боже, этого не может быть... Как же так? – от её тела отделилась темно-серая дымоподобная субстанция, и девушка бессильно осела на пол, – Как же так...

– Дорогая, что стряслось? – девушки помогли подняться подруге.

– Джек... Джек... – с трудом заставила себя произнести Даниэлла, – Он попал в аварию. Господи, ну почему, почему?

– Мы сейчас же собираемся и едем. Они назвали адрес? – пока Джастина отпаивала её, Маргарита решительно поднялась со своего места и поднялась в спальню, – Жан! Ты дома?

Но муж так ей и не ответил.

– Дочка, а ты разве не встретилась с ним? – с удивлением спросила мать, остановив Маргариту на лестнице, – Он вышел прямо перед твоим приходом.

– Вот как... – девушка задумчиво прикусила палец, – Нет, я не встретила его. Ничего, по дороге позвоню.

– Такси вызывать не нужно, – озвучила златовласая, – Танака-сан уже едет за нами, он просил подождать его.

– Вот и хорошо. Ты, главное, не волнуйся, всё будет хорошо, верь мне, – Маргарита присела рядом, обнимая подругу и достала телефон, чтобы набрать номер Джона, но ответом ей были длинные гудки, – Ну, как так – абонент вне зоны... Жан, возьми трубку, пожалуйста, – она нервно постукивала пальцами по экрану, – Опять гудки...

Не успел экран телефона погаснуть, как раздался новый входящий вызов:

– О! Звонок, это, наверно, Жан, – Маргарита была почти уверена, что это Джон перезванивает, но к её разочарованию звонил его брат, – Да, Рафаэль, это я. ЧТО? Вы где? Когда вы прилетели? Почему же не предупредили? Где сейчас Жан – я не знаю, только собиралась ему звонить. Что-то случилось? Как, ты знаешь, где он? Но, откуда? – события происходили с такой скоростью, что она уже перестала что-либо понимать, при этом сохраняя удивительную способность ясно мыслить, – Да что же это такое творится, а? У меня от всего этого уже голова кругом. Знаете, давайте сделаем так – вы поезжайте в клинику, а я встречу Рафа и Ями, мы найдем Жана и подъедем.

Уже вечерело. Маргарита встретила в центральном парке родственников мужа. И Рафаэль рассказал ей, как вскоре после того сна, что так напугал Джона, ему самому приснился отец, просивший помочь старшему брату. Им доверили миссию, которую нельзя было доверить никому другому. Старший брат и хранители были в большой опасности. и только он смог расшифровать письмена с осколков, а князь подсказал, где в огромном Париже можно будет отыскать Джанъяна. Маргарита же рада была принять любую помощь и благодарно приняла её от Рафаэля.

– Танака-сан, расскажите, как это случилось? – пока таксист парковался, навстречу уже выбежала златовласая, в её глазах стояли слезы.

Ондзи не должен был помнить деталей последнего спора, но стоило взглянуть на неё... Видимо, действительно грехи подпитывались тем, что жило глубоко в их душах и что они сознательно или подсознательно подавляли в себе. Предостережения Лауриты были верны, и это оказалось настолько серьезно, чтобы она не могла промолчать.

– Мы повздорили, – коротко ответил азиат.

– Вы? – с недоверием переспросила Даниэлла.

– Я не должен был произносить того, что сказал... Не знаю, что дернуло меня за язык, – он не мог лгать, не мог лгать этим ясным глазам, – Но я не мог больше держать это в себе, я должен был сказать...

– Сказать о чем? – девушка не могла поверить тому, что слышит, она растерянно отступила.

– О силе своих чувств… – если он решил добить её окончательно, то может считать, что у него это получилось.

– Почему вы всё это говорите мне? – всё, что происходило сейчас, начало казаться Даниэлле кошмарным сном.

– Потому, что давно и безнадежно восхищаюсь вами, и не в силах больше молчать, – Ондзи утомленно опустил голову, – Доктор был не в восторге. Не понимаю, как я осмелился... Целый день со мной сегодня происходит нечто странное и непонятное.

– Непонятное? – девушка задумалась, а мужчина вовремя успел взять её по руку, иначе она упала бы, – Сегодня все мы чувствовал себя странно.

– С вами всё хорошо? Только не говорите, что тоже заражены, – сил говорить не было, потому белокурая энергично замотала головой, – Вы в праве наградить меня презрением, но если не лишите своей дружбы и своего расположения, то я буду самым счастливым из смертных.

– Ондзи... не стоит, – на его бледное взволнованное лицо невозможно было смотреть и оставаться равнодушным, – Я не держу на вас зла. Всё, что произошло сегодня, делалось под властью сил, которым мы не могли сопротивляться. Но мне жаль, что не могу ответить на ваше признание, как вы того заслуживаете. Надеюсь, вы примите мою дружбу, ибо не могу предложить вам большего.

– Я рад буду остаться вашим другом, – он не смел поднять на неё глаз, когда так хотелось провести рукой по её щеке и согреть в своих объятиях.

В диком танце сойдутся два лютых врага,

Лёд и пламя на миг преградили твой путь.

Две дороги, но верная только одна,

За ошибку не смерть – так иная судьба.

Сделай только лишь шаг, о другом позабудь,

Пусть сомненья уносят ветра!

Да начнётся игра!

– Что ты делаешь? Куда ты направляешься? – Джон остановился, замерев, прислушиваясь к голосу в своей голове, – Не туда...

Удивительное дело – он слышит своего умершего отца. Неужели это всё – последняя степень сумасшествия? Он так и догадывался, что происходит что-то неладное, но и не предполагал, что будет по-настоящему сходить с ума. Это было так страшно. Джон ладонями зажал уши и продолжил бег, сам не понимая, куда или от чего он бежит.

Вернувшись с прогулки, он чем только не пытался себя занять – и поиграл вместе с сыном и Розалиндой в игры на приставке, и повозился с малышками-близнецами, даже приснул с ними минут на тридцать. Рядом с ними ему становилось немного легче, но вскоре и этого стало мало – он проснулся от непреодолимого желания забиться в самый дальний угол. Сами стены давили на него, было душно, невозможно было дышать и негде было спрятаться от этого помешательства. Он даже не удосужился придумать достаточный предлог – просто вышел подышать воздухом, потому что задыхался, а ноги ускорили шаг, и он уже не разбирал направления.

Голос в его голове всё продолжал неотступно преследовать его и настойчиво взывать:

– Ты не сможешь всё время бежать, от себя не убежишь. Прими себя, иначе всю жизнь так и будешь бегать, – князь и при жизни был достаточно суров, но сейчас он был особенно сердит и выказывал недовольство сыном, – Куда ты направляешься? Не туда... – но сейчас, кроме того, что голос был хмурым, в нем отчетливо звучали теплота и участие.

– Отец, я должен, я не могу подвергать опасности дорогих мне людей, – Джон изнуренно прислонился к ближайшей стене, вытирая рукой вспотевший лоб.

– Ты должен побороть свой страх, – князь уже намного мягче обращался к сыну, – Как ты сможешь помочь другим, если не можешь помочь самому себе, если боишься самого себя? А ведь ты никогда не был трусом, Джанъян. Освободи себя. Вспомни, что для тебя важно в этом мире и помоги тем, кто нуждается в твоей защите.

– Но, что я могу, отец? – оцепенев, он устало опустил голову на грудь и опустился по стене на землю.

В трудные для него часы, отец всегда подсказывал и направлял его, вот и сейчас – кому ещё он может довериться:

– Ты можешь всё, не можешь только жить в постоянном страхе, подавляя свой дар. Сейчас в тебе говорит одержимость мистической фобией. Поверь в себя, только так ты можешь спастись сам и спасти тех, кто тебе дорог. Ты – мой сын, и я верю в тебя, но этого не достаточно, пока ты сам...

– Поверить в себя... – слабо повторил Джон, – Кажется, именно этого мне и не хватает сейчас.

Татуировка с изображением дракона на его коже пылала и жгла плоть, внутри всё также горело.

Удивительно, но этот огонь точно выжигал все его страхи, которых становилось всё меньше и меньше.

Джон открыл глаза и несколько раз удивленно моргнул – он смотрел вниз с высоты двухсот десяти метров смотровой площадки небоскреба на Монпарнасе. Голова закружилась, усиливая чувство опасности, и он поспешил отойти подальше от края. Небеса точно прорвало в тот момент, когда он опасливо посмотрел на свои руки, в одной из которых плясало пламя, а вторая была покрыта коркой инея – на горизонте устрашающе полыхали вспышки молний и громыхали громовые раскаты, а ветер нещадно трепал его длинные волосы.

В диком танце сойдутся два лютых врага,

Лёд и пламя на миг преградили твой путь.

Две дороги, но верной здесь нет для тебя,

И твой путь – напрямик, где иная судьба.

Сделай только лишь шаг, о другом позабудь,

Пусть сомненья уносят ветра!

Да начнётся игра!

– Не бойся, Джанъян. Ничего не бойся. Просто поверь в себя, только ты способен принять подобный вызов судьбы и остаться самим собой. Будет сложно, но лишь твоя сила в состоянии остановить такое мощное проклятие. Отпусти её... Сделай этот шаг, переступи через свои страхи.

– Я хочу верить! – пронеслось в его голове, и перед мысленным взором пронеслись самые яркие воспоминания прожитых лет...

Да, он определенно был счастлив в своей жизни, и тем более жаль было терять её. Ничего не поздно, пока человек жив... Человек... А кто теперь он? В глазах потемнело, тупая боль сдавила грудь, сознание повело, мысли путались и непослушное тело сделало шаг в пустоту. В его широко распахнутых глазах отразились бриллианты ночных звезд.

Именно теперь он больше всего хотел жить.

У него больше не было крыльев...

I get up, I get down

All my world turns around

Who is right? Who is wrong?

I don't know...

I've got pain in my heart

Got some love in my soul

Easy come, but I think easy go

I need you so

Although times

I move so slow

А в утренних газетах напишут о не поддающемся какому-либо научному объяснению, восхитительном по своей красоте – явлении глобального северного сияния. Его можно было наблюдать во многих уголках земного шара – одновременно по всему миру. И ещё долго ученые будут ломать голову над этой загадкой природы.

Небеса рушились и ранили его своими осколками, благо, люди, созерцавшие удивительное природное явление, не заметили его падения.

– Где я? – Джон открыл глаза и увидел яркий свет и силуэт отца в белом одеянии, – Отец? Я тоже умер?

– Ты лишился большей части своего дара и своей божественной силы, чтобы разрушить магию ларца. Скоро сознание возвратится к тебе, и ты вернешься к своей семье. Ты продолжишь свою жизнь на земле и свою миссию Хранителя, но уже не как неуязвимый Аватар, а как простой смертный.

– Благодарю, отец, – с признательностью улыбнулся мужчина, – Это даже больше, чем я рассчитывал.

– Жизнь смертного нелегка. Ты будешь стареть и однажды покинешь этот мир, – сознание шло на голос князя без страха и опасений, а руки тянулись к отцу, – Но прежде, ты успеешь совершить ещё немало славных дел.

– Я не боюсь, – кивнул Джон, – Я постараюсь максимально использовать этот шанс.

– Ты так отчаянно хотел стать человеком, что напоминал мне Пиноккио, – благодушно усмехнулся Вайвасват.

На это сын его грустно заметил:

– И по иронии, я – не терпящий недосказанности и лжи, увяз в них по самый нос.

– Это не ложь и не обман, ты сам не понимал, что с тобой происходит, – попытался успокоить его отец, – Однако же, ты не пожелал сдаться, ты не смирился и продолжал бороться. Противостоять самому себе, своим сомнениям и страхам – не это ли самое тяжелое? Но ты смог выстоять и победить. Далеко не каждому это дано, поверь.

– Вероятно, но... – Джон сморгнул слезу, не желая прощаться с родителем.

– Ты нужен им, Джанъян, нужен своей семье. Иди, тебя уже ждут... – последнее благословение, и отец исчез в молочном тумане.

И снова настигли его страхи, потаенные в самых дальних уголках души – захотелось закричать, но темная воронка всё сильнее затягивала его.

– Там, – Рафаэль указал куда-то вверх, где должна была быть смотровая площадка, – Он должен быть там, так сказал отец.

– Но, но это же... что Джону делать там? – Маргарита подняла голову и увидела нечто ярко светящееся и напоминающее падающую звезду в окружении туманного серого облака.

Джону было бы легче, знай он, что в момент, когда люди наблюдали необыкновенное глобальное яркое сияние, его младший брат Рафаэль под этим же небоскребом подбросил в воздух шкатулку, аналогичную разбившейся, копию которой он взял в храме по совету князя, чтобы запечатать и уничтожить демоническую заразу, выпущенную Лауритой.

Тяжелые холодные капли падали на щеки, на руки, на тротуар, и на клумбу с розами, где лежал смуглый мужчина, смывая кровь и грязь с лица.

– Жан, прошу тебя, не оставляй нас! – заикаясь от волнения, Маргарита пыталась своими слабыми ручками давить на его широкую грудную клетку, чередуя надавливания с искусственным дыханием, продолжая всхлипывать от отчаяния, закусив губу, – Ну, же! Пожалуйста, открой глаза. Дыши, дыши, умоляю. Ты же всегда был сильным и никогда не пасовал – так не сдавайся же сейчас! Не может вот так взять и уйти самый лучший парень на свете.

– Черт возьми, золотые слова, детка, – темные ресницы дрогнули, и любимые карие глаза взглянули на неё с теплотой и лукавством, – Только ради того, чтобы ещё раз услышать их, произнесенные тобой, стоило не один раз умереть и снова воскреснуть, – Джон напряг мышцы лица, силясь изобразить добродушную улыбку на израненном лице, – Где я? Что я здесь делаю? … Что вы здесь делаете?

– Жан! – Маргарита обвила руками его шею, продолжая рыдать на его груди, и слезами облегчения смачивая его порванную рубашку, – Слава Богу, ты жив! Прошу, обними меня крепче, мне необходимо почувствовать тебя, чтобы удостовериться, что ты не снишься мне, и я вижу тебя на самом деле.

– Не бойся, я реален, – он дотронулся пальцами до мокрой щеки девушки и слабо улыбнулся, воспоминания постепенно возвращались к нему, печальные и радостные, грустные и счастливые, но одинаково дорогие его сердцу, – Не скрою, что желал избавиться от тяготившей меня силы, а вот сейчас я чувствую себя напуганным ребенком в темной комнате. Моя сила была частью меня, и я сейчас в смятении на пороге неизвестности. Я не боюсь, нет. Но мне предстоит теперь заново познавать эту жизнь на вкус, на запах, на цвет – как обыкновенному человеку, что живет один раз и дорожит своей жизнью. Я постараюсь, я справлюсь. Обещаю... Я хотел этого с того дня, как впервые увидел тебя. Ты помнишь? – ну, конечно же она помнила, это просто невозможно забыть, его руки, его говорящий взгляд, его голос, поющий тихую проникновенную песню, искренняя и бескорыстная поддержка, в которой она так нуждалась в тот день, – Кто я без тебя? Я мечтал просто жить рядом с любимым человеком. И теперь, когда всё закончится, у меня будет шанс исполнить свою мечту.

– И ты не жалеешь, что променял свое бессмертие? – большие карие глаза Маргариты снова наполнились слезами.

– Ну, что ты – тебя бы я не променял и на всё бессмертие мира. Я ни о чем не жалею, – мужчина отрицательно кивнул и попытался сесть и принять вертикальное положение, – О! Если бы я за вечность не сошел с ума от скуки, то уж точно не смог бы выдержать потерю дорогих мне людей. Теперь же моя судьба полностью в моих руках, и только от меня будет зависеть, как много я успею и чего добьюсь. Это придает мне уверенности в завтрашнем дне. Сегодня можно будет смело выпить за мой новый День рождения.

– У тебя тут кровь, – Маргарита достала из сумочки упаковку влажных салфеток и открыв её, стала обтирать его лицо пока Джон досадливо кривился, морщась от противного жжения свежих ран.

– Это ничего, просто счесал щеку. Это быстро заживет, – он попробовал пошевелить мышцами щеки, но это оказалось болезненно.

– Ой! Что это? – небо осветила вспышка молнии, а в далеке загромыхало так, что у Маргариты чуть не заложило уши, и заставило девушку в испуге вцепиться онемевшими от холода пальцами в руку мужчины.

– Молния так испугала тебя? – с беспокойством спросил супруг, крепче обнимая и успокаивающе поглаживая по спине.

– Нет-нет, когда я вместе с тобой, то ничего не боюсь, – стыдясь своего страха, Маргарита сперва поспешила отрицать его, но потом решила ответить правду, как она чувствует.

Джон согласно кивнул в подтверждение её слов:

– Так и будет, Марго, так и будет.

– Смотри, дождь усилился, – девушка протянула руку, и на ладонь ей упали крупные дождевые капли.

– Так всё и должно быть, это – природа, – с улыбкой заметил мужчина, – Он смоет все остатки грехов, – Маргарита, и правда, почувствовала удивительную легкость на душе, и слезы облегчения, так запросто стекавшие по щекам, смывали грязь вместе с болью, страхами и сомнениями.

– Я... я так боялся. Больше всего я боялся причинить зло вам, – подняв голову, Джон словно впервые увидел ночное небо цвета индиго и почувствовал прохладную влагу дождя на своей коже, вдохнуть тяжелый опьяняющий воздух, – Я же видел, насколько разрушительной может быть моя сила, и что она может сделать с вами. Как мог, я пытался сдерживать себя. А потом я услышал твой голос, и он говорил мне не сдаваться. И я поверил. Ты дала мне веры и сил. А сегодня мой отец сказал то же самое...

Маргарита бесцеремонно остановила его взволнованную тираду:

– Постой, и ты... видел своего отца? Ты видел князя?

– Видел, Марго, видел, – кивнул он и с удивлением спросил. – Но кто ещё мог?

– Это были мы, – Рафаэль. Которого он сразу не заметил, подошел ближе и протянул руку, – Ну, здравствуй, братец! – из-за его спины вышла и сестра.

– Раф, сестренка! Но как? – Джон покачал головой всё ещё не веря своим глазам, – Как вы оказались здесь?

Брат помог ему подняться:

– Отец просил помочь тебе, и кажется, оказался прав. Он же и подсказал, где мы сможем найти тебя, – потом Рафаэль с недоверием посмотрел в его темные глаза, – Или ты хочешь сказать, что не нуждался в помощи? С годами ты становишься всё больше похож на отца.

Джон, опираясь о плечо брата, улыбнулся:

– Благодарю. Я правда, так вам благодарен, братишка.

– Разве ты не сделал бы то же самое для нас? – наконец заговорила Ями.

– Разумеется, сделал бы, – не стал отрицать мужчина, – Без вас я бы совсем пропал, а потому прошу – не оставляйте меня, пожалуйста.

После Маргарита рассказала, что случилось с доктором, и они поспешили в клинику. Им стоило поспешить, если они хотели успеть помочь ему – Джек пострадал в результате вмешательства магии, и его повреждения должны поддаваться исцелению, нужно только убедить в этом Даниэллу, чтобы ё дар подействовал в полную силу.

В больнице новости были всё теми же – пациент находился под действием препаратов и посетителей к нему не пускали. Даниэллу пустили ненадолго в палату, но всё это время доктор был без сознания. Но даже после того, как время посещения пациентов закончилось, златовласая не пожелала уходить и улеглась на диване в коридоре, и попросила Ондзи сходить за кофе с бутербродами – ночь обещала быть долгой.