Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 52 страниц)

Это и ещё много чего любопытного можно было почерпнуть из объяснений маленькой азиатки, пока за окнами проносились яркие кварталы.

Колоритные, насыщенные, кричащие цвета и фасоны, вызывающей окраски волосы, броские прически, смешение стилей и направлений, обилие аксессуаров – всё, чтобы громко заявить о себе и оставить незабываемое впечатление надолго. Такими они увидели многочисленную японскую молодежь, выделяющуюся на фоне однотонной серо-темной массы тысячи офисных работников. Тут же на улицах встречались и классические силуэты традиционных кимоно более сдержанных расцветок или наоборот – более интенсивных и красочных, с живописными изображениями диковинных птиц и цветов, абстрактных узоров.

Маргарита чувствовала себя как ребенок в дорогом магазине игрушек – всё вокруг было таким выдающимся, таким праздничным, словно на карнавале или большом ярмарочном представлении. Излишняя церемонность взрослых и излишняя живость молодых только усиливали данное впечатление.

– О! Какие ткани, какие фактуры, какие краски, какой стиль, – Джон хмыкнул и одобрительно кивнул,– Это определенно может вдохновить.

– А, то! – довольно хохотнула азиатка, прикрывая рот ладонью, – Причем, если ты увидишь даже у школьницы сумочку или туфли известной марки, то учти, что это будет, скорее всего, оригинал, а не подделка.

Джон понимающе улыбнулся, и от его улыбки стало светлее и теплее вокруг.

– Как вам Япония? – с озорным блеском в глазах поинтересовалась маленькая японка, преисполненная гордости за свою страну.

– Она... она такая... потрясающая, – затаив дыхание, восхищенно произнесла Маргарита.

– Предлагаю сходить в торговый центр пообедать и заодно познакомиться с модными веяниями в моей стране, ещё обязательно нужно сходить посмотреть район Харадзюку, – с видом знатока порекомендовала Мей, – Джону, я думаю, будет интересно посмотреть на моду токийской молодежи и бутики прославленных брендов. Только здесь, в Японии, можно увидеть и классические кимоно, и разнообразие школьных форм старшеклассников и последние новинки с мировых подиумов.

Перед глазами мелькала всеми гранями пестрая и многоликая столица волшебной и удивительной страны.

– Ну, как – понравился японский стиль? – хитро пощурилась Мей под насмешливым взглядом Ондзи и восторженными взорами остальных.

– Спасибо, это было очень познавательно, – поощряющее улыбнулся смуглый мужчина.

– А теперь нам стоит прибавить скорость, если хотим успеть к церемонии, – положив голову на плечо Марка, девушка бодро добавила, – Сейчас мы отправимся в большой торговый центр, чтобы пообедать и подобрать вам одежду для торжественного случая. Джон, тебе будет интересно посмотреть теперь, какие модные тенденции присутствуют в современных бутиках Токио для людей разного возраста и различных по статусу и своему социальному положению.

Автомобили остановились у просто-таки огромного торгового центра, ошеломлявшего своими размерами и количеством посетителей.

Мей взяла жениха под руку и открыла дверь в первый бутик, приглашая сопровождающих следовать за ней:

– Так сложилось, что первым на нашем пути будет вот этот магазин для косплея и карнавальных костюмов.

Маргарита вертела головой по сторонам, растерявшись от обилия цвета и вариантов кроя, пока не остановилась у стенда со школьной формой:

– Жан, ты только взгляни – настоящая матроска! – она дернула Джона за рукав, сняв с вешалки одну из моделей темно-синего цвета с белым воротником в синюю полосу,и приложила к себе, – Я так хочу померить.

Пока одна черноволосая девушка крутилась возле зеркала, вторая подошла к ней с набором косметики и гребнем для волос:

– О! А я тогда сделаю тебе макияж, чтобы ты больше походила на азиатку, – легкими, уверенными движениями, Мей выделила с помощью черного карандаша наружные уголки глаз, а белым осветлила внутренние, подкорректировала форму бровей и, разделив на пробор длинные темные волосы Маргариты, заплела их в две косы, закрепленные алыми лентами под цвет галстука, игриво выглядывавшего из-под воротника матроски.

– Посмотри-посмотри, Мей, я похожа на японскую школьницу? – Маргарита продолжала вращаться перед зеркалом, радостно приплясывая и строя смешные рожицы.

– Ух-ты! Кто бы мог подумать, – растянула улыбку азиатка, ужасно довольная собой, – Тебе очень даже идет, почти не отличить от настоящей японки.

– Здорово как! – Маргарита вернулась в примерочную, чтобы переодеться и попросить запаковать покупку, – Я покупаю её.

– А я всегда хотела костюм сейлор-воительницы, – Мей приняла красивую позу супергероя, – И так, чтобы с фирменной распальцовкой "Именем Марса, я заставлю тебя пожалеть о своих злодеяниях!"

Из соседней примерочной появилась златовласая в струящемся белом платье с золотистой вышивкой по лифу:

– Как я вам? – Дэни слегка наклонила голову и присела в реверансе.

– Это же... – взволнованно переводя дыхание, прошептала Мей, – Ты просто воплощенная принцесса Серенити...наследная принцесса Лунного королевства.

На эти слова обернулся Ондзи, примерявший черный смокинг – и застыл, онемев.

Как же он старался избегать этих пронзительных глаз, но вот они снова и снова преследуют его.

Но тут набежала толпа шумных школьниц, желающих сфотографировать эту блестящую пару, олицетворявшую ожившее воплощение их любимой легенды.

«Принцесса Серенити! Принц Эндимион!» – неслось со всех сторон, и смущали слепящие вспышки камер.

– Так, а теперь нас ждет магазин детской одежды, – Мей деловито растолкала возбужденную толпу, пробивая друзьям путь через кассы к выходу, – Ребята, вы готовы?

Девочки Розалинда и Аделина были особенно в восторге от этой идеи.

Старшая из девочек сразу же бросилась к туфлям – она обожала туфли, это была её страсть.

Малышка Аделина выбрала нежно-розовое платье с длинной пышной многослойной юбкой, белые лаковые туфельки с золотистыми пряжками и тиару принцессы из последней детской коллекции «Церемония», что как нельзя кстати подходило к цели их визита – приобрести наряды для торжественного вечера:

– Папочка, Марк, смотрите – я хожу, как настоящая модель, – со знанием дела продефилировала она от примерочной до них и обратно – и так несколько раз подряд.

– Скажи, Марк, это ты её научил? – усмехнувшись, спросил Джон.

Юноша даже не скрывал гордой улыбки, беря ребенка за руку:

– Ты не доволен? – выразительно посмотрев, поинтересовался молодой человек.

Джон отрицательно замотал головой:

– Нет, это здорово, у неё отлично получается.

– А как же профессия врача? Ты же хотела стать доктором, – мужчина присел перед девочкой на корточки и взял в свои ладони её руку.

– Доктором?...Что же мне делать?... – Адель увлеченно почесала затылок, потом весело цокнула языком, – А я знаю, что буду делать – буду представлять модную медицинскую одежду!

– Ну, что, готовь новую коллекцию, – от души рассмеялся Марк.

– Знаете, что, а это идея, – согласился с ним Джон, – пожалуй, стоит подумать над этим.

– Пап, ну как тебе? – из примерочной появился Алишер, мальчик так активно включился в процесс и приятно удивил не только отца, но и всех остальных, осведомленностью в модных тенденциях и врожденным чувством стиля, – Только бабочку мне помоги мне завязать, пожалуйста, – на нем была серая рубашка с винтажным принтом и в тон ей бархатный пиджак, украшенный маленькими деревянными часами и маленькой вышитой короной на нагрудном кармане.

Если вы считаете, что мальчишки любят только джинсы и кроссовки, то этот мальчик сломал все стереотипы, превратившись из ребенка в элегантного джентльмена.

Ему так понравилось мерить одежду, что на этом образе он не остановился.

Рози выбрала платье цвета морской волны с облакоподобной пышной юбкой в пол и коротким болеро глубокого бирюзового оттенка.

– Нельзя лишать ребенка индивидуальности, – вещала с важным видом маленькая японка, – Я в свое время предпочитала достаточно мрачный стиль: насыщенные темные цвета и соответствующие принты и аксессуары, включая темный цвет теней для глаз, губной помады и лака для ногтей. Всё это выглядело просто убийственно, но помогало мне заявить о себе, привлечь к себе внимание, показать свою индивидуальность. Выделяться из основной массы – это нормальное желание, только не задевая чувства и свободу других людей. Каждый человек настолько уникален. Будь собой, будь уникальным. И это так здорово, что у нас есть столько способов самореализации. Красивый человек должен быть красивым не только внешне, с ним должно быть интересно и комфортно находиться рядом. Наши таланты делают нас особенными и неповторимыми, люди сами будут тянуться и жаждать общения. Я была отличницей, лучшей ученицей в школе, но именно в то время я искала себя. После смерти родителей, я осталась без опоры и поддержки. Отчасти этим обусловлена моя тяга к таким ярким и сильным цветам – желание заявить о себе, обратить на себя внимание. И мне это всё безумно нравилось. И сейчас я понимаю, что мне повезло, что в моей жизни был такой период. Я многому научилась в познании самой себя. Мне все говорили "Одумайся, ты же отличница!", а я говорила "Да, я отличница, что не мешает мне быть такой, как я хочу. Какие ко мне могут быть претензии? Я хорошо себя веду в стенах школы, уважаю своих товарищей и преподавателей. Что я не такая как все? А я и есть особенная. Каждый из нас – индивидуальность, пусть и ребенок ". И когда приходила комиссия в школу, и им объясняли, что вот – наша лучшая ученица, это обескураживало и приводило в растерянность. При том, что меня предупреждали заранее, не могу ли я привести себя в более надлежащий вид. Учительский совет неоднократно жаловались господину Йошида, мотивируя тем, что я – не такая, как все. Он принес свои извинения за мое неподобающее поведение. Пожилой человек, с огромным жизненным опытом склонился перед ними в унизительном поклоне – в тот момент я готова была сгореть со стыда. Потом, наедине, он сказал мне, чтобы я никогда не изменяла самой себе и подстраивалась под стереотипы большинства, что у меня сильный характер и яркая индивидуальность, что несомненно поможет мне в жизни.

И нельзя было не согласиться с такими зрелыми для такого молодого возраста её суждениями.

Гулять по торговому центру и совершать покупки было очень интересно и весело, постоянно притягивая взоры посетителей из местного населения, то и дело просивших разрешения сфотографироваться, но настал момент, когда мужчины вынуждены были покинуть компанию и заняться некоторыми другими делами. Танака-сан, к примеру, любезно согласился отвезти их в лучший из своих клубов, заодно проверить, как идут приготовления к вечеру. А за Джоном прислал машину господин Йошида, чтобы показать их гордость – текстильную фабрику и обговорить условия планируемого сотрудничества.

Подруги ещё успели посетить несколько магазинов и пообедать в кафе, прежде чем отправились немного отдохнуть перед вечером.

Мей в свадебном платье жемчужного оттенка была удивительно хороша и свежа, и даже её излишне худая фигура выглядела не болезненно, а изящно и утонченно, словно парящей в невесомом облаке из тюля и тафты.

Когда подавали фату, японка отметила исколотые пальцы Маргариты – догадаться, кто расшивал её платье, для проницательной девушки не составило большого труда, и она тихо поблагодарила её за труды.

– Хорош, ну, хорош, чертяка, – на мужской половине Ондзи одобрительно хмыкнул, разглядывая идеально отглаженный серый костюм Марка, и остальные были с ним солидарны в этом мнении.

– Хватит уже, перестань, – юноша рассмеялся, – А ты сам думаешь когда-нибудь жениться?

– Я? – удивленно переспросил азиат и глубоко вздохнул, отводя взгляд, – Видимо, никогда.

– Я думал так же, знаешь, – тихо произнес Марк, – Я бы не твоем месте не зарекался. "Никогда не говори никогда" – слышал такую поговорку?

На это азиат ничего не ответил, но внутри разлилось приятное тепло, и в сердце снова робко заговорила надежда – пока ещё совсем тихо, как только что говорил Марк, но он уже услышал её зов.

Повидав уже не одну свадьбу, трудно себе было представить более степенное и величественное торжество, особенно официальную его часть в традиционном синтоистском храме, на которую были приглашены только самые близкие. Марк облачился в черный халат с фамильным гербом клана Сакурада – ради возлюбленной он согласился принять родовое имя её семьи, правда, с условием, что старший сын будет носить его фамилию. Мей была в белом кимоно и белой шапочке, символизировавших чистоту намерений и начало новой семьи. Это было красочное, запоминающееся, почти театральное действо.

Где ещё они могли узнать, что каждое блюдо на праздничном банкете – это пожелание молодым счастья и процветания? Например, моллюски подаются с обеими раковинами, показывая, что из двух половинок получается единое целое, или омар – частый гость на японской свадьбе из-за своего красного цвета, приносящего удачу.

И вот, на банкет Мей приоделась в воздушное платье, созданное стараниями Джона и Маргариты, изюминкой которого была отстегивающаяся юбка, без которой оно превращалось в короткое клубное платье по фигуре, не мешающее свободно двигаться в танце.

Свет прожекторов поочередно выхватывал из темноты зала каждого из участников, вызвавшихся подарить молодоженам свои музыкальные композиции, впервые официально выступавших на одной сцене. И это стало сюрпризом не только для новобрачных, но и для их гостей.

Маргарита смотрела на любимого супруга и не могла оторваться, как с той же легкостью, теми же пальцами, что так умело дарили ей свою ласку ночами, он мастерски перебирал струны гитары, рождая будоражащую мелодию, которую можно было слушать вечно. А глаза его горели страстью – страстью к музыке, страстью к жизни, страстью к женщине. Под расстегнутой рубашкой из черного шелка с серебристой вышивкой заметны напряженные мышцы груди, взволнованно вздымавшейся от его тяжелого дыхания. И сердце продолжало яростно колотиться о грудную клетку. По его полуприкрытым глазам было видно, что сейчас мужчина где-то во власти своих грез.

Напряжение достигло пика, и зал затаив дыхание, встречал Ондзи, появление которого сопровождали бурные овации молодых японцев, среди которых он был необычайно популярен. Особенно – среди старшеклассниц, многие из которых в глубине души лелеяли надежду, что смогут привлечь внимание этого импозантного мужчины, пока его сердце, по официальным данным, оставалось свободным для романтических отношений. И пока же, никому ещё не посчастливилось занять это вожделенное место. Его удивительная энергетика буквально взорвала зал. И они так искренне, как только могли их молодые сердца, восхищались им.

Пять пар глаз распахнулись одновременно и выжидающе замерли, разглядывая публику, пока ди-джей настраивал аппаратуру. Темные глаза Джона, фиалковые глаза азиата, глаза цвета темной травы Питера, ярко-изумрудные глаза Этьена и серые глаза Марка, последним присоединившегося к выступающим. Он, верно, волновался ещё более Джона.

Когда же зазвучали первые ноты вступления, юноша сильно нервничал и в первом куплете голос его дрожал, но найдя в зале сияющие глаза Мей, волнение его покинуло, и звучание стало сильнее и чище. Они позволили звукам мелодии и обожанию зрителей утопить себя в накативших эмоциях. Эти благословенные минуты позволили Джону забыть о пекущих внутренностях и связанной с этим боли – он доиграет это выступление во что бы то ни стало, и состояние его не будет помехой. Об остальном он подумает потом – о том, к примеру, что действия привычных доз обезболивающих уже было недостаточно, чтобы унять острые приступы боли… но сейчас он не замечал этого, среди множества сидящих ища те единственные карие глаза, что всегда придавали ему сил, когда это было так необходимо, как теперь.

Долгой музыкой дождя

День над нами проплывает.

И возвратить его нельзя,

Он смолкнет и растает

Долгой музыкой дождя

Свой привычный круг друзей

С теплой грустью вспоминаю.

В водовороте шумных дней

Все больше я теряю

Свой привычный круг друзей.

Время, словно карусель,

Закружить легко нас может,

И блеском призрачных огней

Покой и сон тревожит

Время, словно карусель.

Сколько в сердце свежих ран

От измен и сожалений,

Но никому я не отдам

Надежду – путь к спасенью.

Никому я не отдам.

О Боже, дай мне сил,

Что задумано успеть,

Ни о чем не сожалеть.

О Боже, дай мне сил

И терпенье одолжи

Против зависти и лжи.

«SMASH» – «Молитва»

Сердца пятерых были преисполнены своих, только им присущих, надежд. И пять голосов переплетались в стройное сочетание звуков и мелодии: сильный, завораживающий голос Ондзи, мягкий бархатный голос Джона, звенящие молодые голоса Питера, Этьена и Марка. И тут прожекторы осветили ещё одного участника, и чистое звучание мужских голосов разбавил голос женский, а Маргарита с удивлением отметила, что место рядом с ней, где сидела белокурая Даниэлла, оказалось свободным. И парни не прогадали, рассудив что девичий голос – это именно, что им было нужно.

– Дэни, Жан, Марк, ребята... – Маргарита сидела и не могла остановить слез: это был настоящий голос Марка, не специально посаженный для роли в мюзикле, и он пробирал до мурашек искренностью и надрывным исполнением, казалось, что тебя накрывает теплой могучей волной, и это было более, чем прекрасно.

А ей хотелось рыдать, настолько проникновенно звучала композиция. И она подходила Марку, как ни кому другому. Уж ему-то известна цена настоящего горя, настоящего упорства и настоящего счастья. И перед глазами пронеслись картины всего, что они пережили в последние годы. А теперь минимум на год они с Мей остаются в Японии. Так эгоистично, но Маргарите не хотелось с ними расставаться – минус два близких человека, с которыми она могла поделиться той частью их двойной жизни, о которой знали только они, вместе сражавшиеся за лучшее будущее Земли. Маргарита почувствовала, что кто-то крепко сжал её руку – она повернула голову, и взгляд упал на сидящую рядом маленькую японку. Мей сидела, замерев с широко раскрытыми глазами, и только блестевшие на её щеках дорожки слез в лучах свето-музыки, выдавали, до какой степени она была растрогана.

– Послушай, Мей, а ты веришь в судьбу? В то, что где-то уже предначертано всё, что нас ожидает в жизни? – девушка ответно сжала ладонь азиатки.

– Я верю, – тихо ответила та, – А ты что ревешь?

– Кто ревет? – недоуменно переспросила девушка.

– Ты ревешь, – настаивала японка.

– Я не реву, – неуверенно возразила Маргарита.

– Не ври, ревешь, просто признай это, – Мей шмыгнула носом и потребовала подать ей салфетку, – Соринка в глаз попала, – неуклюже пробормотала она.

Когда Марк поднял голову, свет прожектора высветил его лицо, и Маргарита увидела, как на его ресницах заблестела слеза.

И тут же, после концерта их окружили репортеры, чтобы в утренних газетах завтра появились эксклюзивные интервью.

– Яркой звездой на модном небосклоне зажглось имя молодого талантливого дизайнера Джанъяна Кхана. Человек действительно талантливый, талантлив во всем, и сегодня он в очередной раз восхитил своих поклонников своим музыкальным даром, – первым отвечать на вопросы выпало Джону.

– Вы, пожалуй, преувеличиваете мои заслуги, – улыбнулся мужчина.

– Скажите, господин Кхан, вы считаете музыку также свои призванием? Не задумывались ли вы о музыкальной карьере?

– Я затрудняюсь пока дать ответ, – в задумчивости протянул он, – Сомневаюсь, что смогу удачно совмещать эти два направления. В какой-то степени, и работа модельера является творчеством в не меньшей степени, чем композитора. Наша одежда – не просто отрезы материи, покрывающие наши тела. Одежда должна защищать от неблагоприятных условий внешней среды, не вызывать раздражений, не быть токсичной, быть удобной и не стеснять движения, должна подчеркивать индивидуальность и скрывать возможные недостатки фигуры, и просто – радовать собственный глаз и окружающих, создавать хорошее настроение и придавать уверенности в своей привлекательности и в своих силах. Поэтому, я со всей ответственностью подхожу к созданию своих коллекций – от разработки эскизов до подбора ткани и фурнитуры. Музыка же для меня – это что-то намного более личное, как принято говорить – для души. А делиться сокровенным со всеми желающими, выставляя свою душу на всеобщее обозрение – извините, я к такому не готов пока.

– Но вы не исключаете такой возможности?

– Не исключаю, но на данном этапе это, всё же, больше – подарок друзьям в честь бракосочетания.

– На пороге своего тридцатилетия, можете ли вы сказать, что многое переосмыслили в своей жизни?

– Слишком многое, наверно, – Джон усмехнулся, и в уголках его глаз залегли тонки лучики морщин.

– Сейчас вы во втором браке, какие у вас отношения с бывшей супругой?

– Мы остались хорошими друзьями, она для меня как мудрая старшая сестра, добрый друг и советчик.

– Вы так тепло о ней отзываетесь, в чем же тогда причина разрыва ваших отношений?

– Это был ранний брак для меня. Тогда я не совсем ясно представлял себе, что семья – это труд, очень большой труд. Ей нужен был мужчина, а не мальчишка, которым я был тогда.

– У вас самого первый брак был в достаточно молодом возрасте, как вы отнеслись к желанию ваших друзей создать семью?

– Можете просто поверить мне на слово, что Марк и Мей – достаточно сильные и целостные личности, чтобы самостоятельно принимать решения. Они прошли достаточно сложностей, чтобы быть вместе, и они намного мудрее и сильнее, чем кажется в виду их молодости.

– Сейчас вы старше и мудрее, и счастливы во втором браке, растите теперь ещё и двух дочерей. Что для вас второй брак, роли в котором поменялись, и теперь вы – не ведомый, а ведущий?

– Это сложно выразить словами, люди не придумали ещё определения тому, что больше, чем любовь, когда даже дышишь с любимым человеком в едином ритме, и только глаза любимого человека заменяют весь мир.

– Скажите, это правда, что вы готовите совместную коллекцию со своим братом?

– Да, это так. У нас отлично получается чувствовать друг друга, и к моим моделям идеально подойдут созданные им украшения и аксессуары. И сейчас мне так отрадно, что не только формальные братья, сыновья одного отца, но и близкие по духу друзья.

– Благодаря известности ваших моделей и успеху сегодняшнего концерта, вы приобрели огромную популярность в Японии. А на вас произвела впечатление эта страна?

– За меня лучше скажут об этом мои работы и моя новая коллекция, вдохновленная японским стилем и колоритом.

– Благодарим за увлекательное интервью и с нетерпением будем ожидать выхода вашей новой коллекции.

Следующим атаки журналистов пришлось выдерживать азиату:

– Господин Танака, насколько вы в хороших отношениях с виновниками сегодняшнего торжества, что отписали им «Белую орхидею», лучший хост-клуб в Гинзе?

– Я узнал их достаточно. Они молоды и полны сил, они смогут поднять клуб на новые высоты. А у меня остается ещё три – будет здоровая конкуренция, которая не позволит занизить планку. Если честно, то мне будет весьма любопытно за этим понаблюдать. Мне с моими людьми придется усерднее потрудиться, чтобы не проиграть своей лучшей ученице.

– Вы настроены весьма оптимистично, что не удивительно. Ваше участие в концерте сделало вас невероятно популярным у молодежи Токио, а благодаря телевизионному репортажу с церемонии бракосочетания – и во всей Японии.

– Я всегда стараюсь быть оптимистом, иначе в этом мире не выжить. А еще – упорство и трудолюбие, и тогда любая цель станет достижимой. Пока вы мечтаете – другие добиваются.

– И это был рецепт от Танака-сана, а мы уже видим нашу главную пару сегодняшнего вечера и спешим пообщаться с ними.

И разве могли папарацци упустить возможность побеседовать с женихом – популярным моделью, иностранцем с приметной экзотической для Азии внешности:

– Господин Витриченко, для всех нас сегодня стало приятной неожиданностью ваше выступление в составе группы. Планируете ли вы попробовать себя в музыкальной карьере?

– Что, вот так прямо сразу? Я как-то не думал ещё об этом... – растерянно улыбнулся юноша.

– С вашими вокальными данными, вашей приметной внешностью и внушительным послужным списком в качестве модели, вам не составит труда снискать популярность и на родине вашей супруги.

– Да, это так, я получил уже несколько приглашений сняться для японских журналов, но от роли в сериале пока вынужден был отказаться из-за слишком напряженного графика.

– Вместе с супругой вы унаследовали акции крупного текстильного концерна, планируете ли вы заняться этим бизнесом?

– Ну, ближайшие лет пять, пока я буду совершенствовать свои знания в сфере компьютерных технологий и экономики, я не намерен уходить из модельного бизнеса. К тому времени, когда я стану стар для модели, я поднакоплю знаний и опыта и смогу достойно вести дела фирмы. Я на это надеюсь.

– В любом случае, вы уже произвели неизгладимое впечатление на аудиторию и стали очень популярны. Вы так молоды, скажите, что послужило причиной столь скорого брака? Ходят слухи, что в связи с беременностью супруги вы приняли приглашение японских издательств, и не покинете Японии согласно годовому контракту.

– Без комментариев, – Марк предупреждающе выставил ладонь, – Но я правда подписал контракт и следующий год проведу на съемках для азиатских изданий.

Дав первые в своей жизни интервью, друзья готовы были в обратный путь, и на улице уже ждали такси в аэропорт.

– Удачи, парень, – приветливо улыбнулся Джон, вызвав ответную смущенную улыбку.

– И тебе, дружище, – две руки соединились в рукопожатии: сильная загорелая рука Джона и рука Марка, с тонкими изящными бледными пальцами. Сияющий холодный ледяной север и жаркий горячий пламенный юг. Ветер и пламя...

Мужчина обнял на прощание Марка, легко похлопав его по плечу.

– Счастья тебе, Марк, – Маргарита на ослеп обняла юношу, она продолжала плакать.

– Благодарю, – парень пригладил её темные волосы, со всей нежностью коснувшись поцелуем её макушки, и девушку снова окружил такой знакомый аромат спелых трав и цветов, – Я никогда не забуду, что вы для меня сделали.

– Я не знаю, как сказать "прощай", – замотала девушка головой, сглатывая подступающие слезы.

– Не говори, – тихо ответил парень, – Скажи "до новой встречи".

– И мы встретимся, обязательно ещё встретимся, – скороговоркой залепетала Маргарита.

– Помни – тебе достаточно только подумать... – Марк наклонился к самому её уху, – только шепни, и мы услышим…

– Я такая ужасная и эгоистичная женщина... – Маргарита наконец отпустила его руку, – Я прекрасно понимаю, что Мей в её состоянии лучше оставаться здесь, под опекой Йошида-сана, а ты, как настоящий мужчина и любящий супруг, должен быть рядом с ней. Но мое сердце не желает отпускать. У вас своя жизнь и своя семья, я не имею права привязывать вас к себе. Но...я буду очень сильно скучать за вами...

Джон обнял Мей, всем своим видом старавшуюся держаться достойно, давая последнее наставления:

– Береги себя и малыша, Мей, – добавив, шутя, – и не позволь поклонникам растащить Марка на сувениры.

– Уж я прослежу, будь спокоен, – широко усмехнулась она, – Скажи лучше, как тебе понравилась наша фабрика?

– О! Это было впечатляюще, – искренне подтвердил мужчина, – Йошида -сан и я пришли к соглашению и подписали бумаги на поставку шелка.

– Вот и славно, теперь я могу быть спокойна, – Мей удовлетворенно кивнула.

– В такой-то день, ты ещё и за это волнуешься? – удивленно хмыкнул Джон.

– А как я могу не переживать? – девушка подняла на него лицо, полное решимости и уверенности, – Это наследие моих детей, которое я, по мере возможности, должна приумножить.

– Ты – уникальная девушка, Мей, – Джон погладил её по голове, не скрывая своего восхищения её силой и её духом, – Уверен, что твои дети унаследуют не только богатую промышленную империю, но и сильный и упорный характер матери.

– Мей, я так рада, что мы смогли подружиться и многому научиться друг у друга, – сквозь слезы улыбнулась Маргарита.

– Ну, хватит уже сырость тут разводить, – обнимая девушку, японка подала свой платок, чтобы та вытерла заплаканные глаза, – Перестань уже плакать, в самом деле.

И когда за поворотом исчезли очертания клуба и силуэты провожающих, у Маргариты началась вторая волна истерики.

– Ну-ну, чего ты? – Джон крепче обнял девушку.

– Всё это так тяжело, – устало выдохнула она, – Мы столько вместе пережили, а теперь нас раскидало по всему миру.

– Они же не на другом конце света, – Маргарита кивнула, и Джону показалось, что удалось убедить супругу, – Ты стал настолько популярен, но я не готова делить тебя со всем миром.

На что он мягко заметил:

– Моя работа занимает много моего времени, это так, но в остальное время я принадлежу только своей семье.

– Я вижу, что тебе нравится это, – немного повеселев, Маргарита силилась улыбнуться, – Ты живешь тем, что делаешь. И это замечательно. Это значит, что ты нашел себя. Ты увидел мир, а мир увидел тебя, и это делает тебя счастливым, что делает счастливой и меня.

Как ко мне посватался ветер,

Бился в окна, в резные ставни.

Поднималась я на рассвете, мама,

Нареченною ветру стала.

Отпусти меня в поле, мама,

Зелены витражи в часовне,

Чтоб с востока в душистых травах

Мой жених пришел невесомый.

Мой жених под луною зеленою

Сердце возьмет в ладони,

Бубенцы рассыплются звоном

В семи широких подолах.

Где же ветер мой? Пусто в поле.

Или предал меня мой милый?

Для чего мне краса и воля?

Он крылат, только я бескрыла!

Для чего такому жена -

Он играет шелковой плетью;

Где-то всадник, привстав в стременах,

Летит в погоне за смертью.

Ой, да на что, на что сдалась я ему,

Словно нож, он остер и резок;

Вышивают небесную тьму

Пальцы тонких ветреных лезвий.

Ну, а с ветром кто будет спорить,

Решится ветру перечить?

Вышивай жасмин и левкои,

С женихом ожидая встречи.

Группа «Мельница» – «Ветер»

Молодые остались одни, предвкушая томную, полную нежности ночь. Ночь, которая будет принадлежать только им двоим. Ночь, в которой все шорохи и вздохи, и сброшенная наспех одежда – как сброшенные рыцарские латы, когда нет страха остаться уязвимым в том сладком поединке, в котором не бывает проигравшего.

Париж – город грехов

– Наши уже, верно, сели в самолет… – Марк повернулся к лежащей рядом девушке, чье тело в серебристом свете луны казалось призрачным и невесомым, продолжая любоваться её искусной татуировкой на спине, так походившей на вышивку разноцветной шелковой нитью на молочно-белом полотне её кожи, – А скоро уедут и мой отец вместе с Сашей, когда завершится ремонт картинной галереи, и он сможет приступить к отделочным работам.

Мей улыбнулась и накрыла его руку своей ладонью: