Текст книги "Симфония чувств (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 52 страниц)

– Не важно. Я вызову такси, – отмахнулся мужчина.

– Такси, блин, он вызовет... Как скажешь, – Марк поднялся со своего места и подошел к нему – Что бы ни случилось, ты можешь рассказать ей всё. Она имеет право знать всё, что с тобой происходит. Какой ты, всё-таки, эгоист... – произнес он ему в самое ухо, – Ну, почему ты всё держишь в себе?

– Я не могу! Понимаешь, не могу! – тот с силой стукнул стаканом об стол, – За свои поступки я должен отвечать сам. Я не сказал вам всей правды о себе. Я предал собственные принципы. Пусть она лучше ненавидит, так она скорее забудет меня. Ради их же блага – пусть они все ненавидят меня, тогда мне будет не так больно,– он сделал знак бармену, – Ещё виски! Я сегодня собираюсь напиться – это всё, что мне осталось, – Джон опустил голову на стол и закрыл уши руками, чтобы не слышать громкую музыку и голоса людей – ему так хотелось прямо сейчас оказаться рядом с семьей, но, он мог лишь позволить себе оберегать их только на расстоянии.

– А теперь ты послушай меня! – Марк развернул его лицом к себе, – Где тот Джон, которого я знал?! Который не сдавался ни при каких обстоятельствах?

– Сейчас я бессилен, и я ненавижу это состояние бессилия, – Джон залпом опустошил второй стакан с виски, – Не хочешь пить со мной – уходи.

– Мне, вообще-то, всё равно. Если ты не вернешься, то не смей появляться ей на глаза, не трави душу, – криво ухмыльнулся юноша, обходя столик.

– Тебе же не всё равно, – Джон остановил его за руку.

– Да, чёрт возьми, мне не всё равно! – в конце концов не выдержал Марк, – Вы поверили в меня, когда все от меня отказались, и я не могу спокойно смотреть, как вы оба заживо хороните себя! Я могу что-нибудь сделать?

– Защити их, даже, если вынужден будешь защищать от меня...

– А, может быть, не так уже и сильно ты любишь, если не в состоянии бороться... – бросил юноша, выходя из бара, – Я бы стены грыз, но боролся... Знаешь, что твой сын считает меня своим отцом – ты же не об этом мечтал, я надеюсь? Ты несешь ответственность за свою семью – не я. Больше я ничем не могу тебе помочь, ты сделал свой выбор. Ты ведь и моего сына не видел, а я хотел просить тебя быть его крестным отцом.

– Прости, Марк, прости, – мужчина успел задержать уходящего парня за руку, – Ты сделал уже достаточно, и я благодарен тебе за это.

Марк вздохнул и ничего не ответил.

Оставшись один, Джон допил свой виски, дал знак Тристане, и она проводила его к такси.

Если говоришь человеку «Я люблю тебя», то будь добр, люби пока не сдохнешь или закрой свой рот навсегда.

Умрет в крови начало дня,

И больше нет меня, здесь больше нет меня...

За все расчет – немой покой,

Песком сквозь пальцы протечет, что было мной...

Моя судьба лежит в пыли -

Вкусил любовь и умираю от любви...

Так вот зачем летел вослед,

Мне черный полдень напророчил мой рассвет...

Мою слезу останови,

Дыханье адского огня,

Я стал избранником любви,

Но гибель выбрала меня...

Моя судьба, мой нежный взгляд,

Не удержал тебя в горсти,

Прости, прости меня, прости...

Колокола поют, звеня,

И больше нет меня, здесь больше нет меня!

Уже легли в мою ладонь

Прохлада траура и гаснущий огонь,

Вот-вот допьет меня до дна

Моя судьба, моё прозрение и вина...

Моя судьба лежит в пыли -

Вкусил любовь и умираю от любви...

К её объятиям, увы, однажды мне не прорасти...

Прости, прости меня, прости...

Мюзикл «Дон Жуан»

«Я – бог разрушения. И все, чего бы я не коснулся, ждет погибель. Я уничтожаю мир за миром, вселенную за вселенной. Меня ненавидят. Меня проклинают. Таков мой удел. Я всегда один, ведь иначе и быть не может. Я привык к этому. Но почему я чувствую такую пустоту в сердце? Будто мне вырвали кусок, и я потерял что-то очень важное?...»

Sion R. Darkness & Kimirra «Once upon a Time»

Мужчина метался по комнате как раненый зверь, своими руками круша всё вокруг. Голова болела и кружилась, но он с упорством обезумевшего продолжал тратить последние силы на то, чтобы сорвать свою злость на дорогой мебели. Черт возьми, но прав Марк, прав! Господи, а ведь когда-то он голыми руками готов был безжалостно разорвать любого, кто вздумал бы отобрать у него страсть и любовь, его жизнь. Он хорошо помнил до сих пор ту черноту, что поднималась внутри, когда чуть не зарубил Марка в приступе ярости и боли. На счастье стражников, притихших за дверью – неизвестно, чего еще можно ожидать от господина в таком состоянии, сейчас он довольствовался деревянным мебельным гарнитуром. Как же он дошел до такого, что сам отказался от своей женщины и своих детей? И как только языка не лишился, когда говорил ей, что отпускает... Как отпустить, когда с ума сходит, если представит, что кто-то другой дотронется до его женщины? Он однажды отпустил уже рыжую, но ситуация тогда была иная: она призналась ему, что любит его не той любовью, коей жене должно возлюбить мужа. Только Маргарита не отказывалась от него. Марк сказал, что его сын принимает парня за своего отца – что страшнее может услышать мужчина?

Но что он может дать теперь своей женщине, своим детям, своей семье? Так права ли Лаурита, говоря о его проклятии приносить несчастья тем, кого любит, и разрушать все, к чему прикоснется? Не лучше ли ему оставаться в одиночестве, чтобы его разрушительная аура не задела тех, кто ему дорог?

От волнения Джон не рассчитал шаг и зацепился за ножку им же разбитого стула, и лишь своевременная поддержка Тристаны спасла его от падения.

– Лучше вам успокоиться, Ваша Милость, пока серьезно не покалечились, – мужчина стиснул зубы от досады и злости на самого себя, и что было силы зажмурился, – На вас страшно смотреть. Стоит хотя бы сделать вид, что смирились, пока не придумаете, как быть дальше, если вам дороги близкие и вы хотите снова когда-нибудь к ним вернуться. Говорят, вы недурственно поете, Ваша Милость, спойте лучше для меня. Может, и вам полегчает.

Но что может покалечить его сильнее, чем уже есть? Думал, что может стерпеть, но только лишь обманывал сам себя. Мертвому всё равно? Нет, пока он способен дышать, ему не будет всё равно, и бесконечно долго будет он умирать в агонии несчетное количество раз.

– Что же... – Джон благосклонно согласился, опираясь на её крепкую руку, – Мой голос пока ещё при мне, а в тебе я найду благодарного слушателя.

Он тяжело опустился в кресло – частое дыхание все время сбивалось, дрожали его пальцы и его ресницы.

– Ну, вот, разбили руки в кровь, Ваша Милость, – женщина осмотрела его сбитые ладони, они саднили и кровоточили, – Надо обработать и перевязать.

– Благодарю, – примирительно улыбнулся мужчина, – Чем больше узнаю я женщин, тем больше восхищаюсь, насколько им присуща врожденная мудрость. И не случайно именно в Индии придумали афоризм: женщины учены от природы, мужчины – от книг.

– Если вы считаете мои речи мудрыми, то прислушайтесь к моим словам и возьмите себя в руки, а сейчас позвольте услышать ваш знаменитый голос, – оставив на время мужчину, джинния приоткрыла дверь, резко обратившись к стражникам, – Уберите здесь всё, пока.

– Я не забуду твоей доброты, – тихо произнес Джон.

– А я – вашей, – так же тихо ответила она, и если бы мужчина мог видеть, то заметил бы, как заалели ее щеки и она опустила глаза.

Сейчас она неуловимо напомнила ему госпожу Ратри, что смогла образумить его и направить, когда стоял на краю гибельной бездны. И стало немного легче на душе и на сердце.

И тут мужчина начал осознавать откуда берут свое начало сыновьи претензии к нему и прекрасно понимал их, и нарастало презрение к самому себе. Сын в праве был не прощать и не принимать отца, отказавшегося от него и от его матери. И как же, Господи, хотелось иметь возможность объяснить. Нет, не оправдаться, но рассказать, что двигало им в момент принятия тяжелого решения, и чего ему это стоило, и как он нечеловечески устал...

Тем временем Маргарита всю эту ночь не отходила от постели болеющего сына. Вот уже несколько дней мальчика мучила жестокая лихорадка, причины которой врачи не могли определить. И только она, его мать, догадывалась, что это в её мальчике пробуждается сила, унаследованная от родителей и великих предков и… ни чем не могла сейчас помочь своему сыну, кроме как немного облегчить страдания, взяв часть жара на себя. Еще немного и молодая женщина уже не могла бы дольше слушать истерический плач своего ребенка. В последующем такие приступы будут продолжаться до его совершеннолетия ровно раз в году, на день его рождения.

Когда под утро опасность миновала, чтобы отвлечь Маргариту, Мей вместе со своим соотечественником и покровителем Ондзи презентовала подруге пригласительный на концерт одной из любимых исполнительниц – Лары Фабиан и пообещала в её отсутствие присмотреть и за маленьким Анри. Маргарита и в самом деле выглядела настолько уставшей и измотанной, и сама понимала, что ей необходим хоть ничтожно малый отдых, как один музыкальный вечер.

И лишь после того, как такси, увозившее Маргариту, отъехало от ворот, находившийся с визитом Дуглас Айронс решился начать нелегкий разговор. Марк заменил ему погибшего сына, и мужчина искренне переживал за судьбу своего воспитанника, а в свете последних событий его будущее вызывало опасения.

– Мне очень жаль, Марк, – взволнованно проговорил мужчина, – С твоим именем связывают странные события, происходящие в последнее время. Многие спешат отказаться от твоих услуг. Одни боятся тебя, других волнует твой моральный облик. Ходят слухи, что ты открыто живешь с двумя женщинами, а сын Маргариты... он не от законного супруга... и ты являешься отцом маленького Анри. И эти слухи множатся.

Лицо Марка совершенно побелело от плохо сдерживаемой ярости, и он подскочил со своего места:

– И как только языки их не отсохнут. Если они думают, что я тут буду подыхать с голоду, ну так я не доставлю им такого удовольствия. Я найду способ заработать о обеспечить свою семью, я не боюсь трудностей и не отступаю перед ними, – молодой человек с надеждой посмотрел на благодетеля, – Мистер Айронс, хоть вы-то не верите во всю эту чушь?

– Я знаю тебя. Знаю, какой ты человек, – грустно покачал головой мужчина, – Но я не могу заткнуть им всем рты.

– Моя совесть чиста, и я не обязан ни перед кем отчитываться, – юноша вернулся на свое место, – Если моя жена верит мне, то я могу спать спокойно. А что до всех этих грязных сплетен... Я не боюсь трудностей и сделаю все, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. Я столь многим обязан этим людям, что скорее не простил бы самого себя, если бы оставил сейчас Маргариту и своего крестника в такой тяжелый для всех нас момент. И Мей первая презирала бы меня в таком случае.

– Глупый гордый мальчишка! – в сердцах воскликнул Дуглас, в бессилии хватаясь за голову, – Но чем же помочь тебе, Марек?

Молчавший до это азиат вступил в разговор, разрядив обстановку:

– Позволю себе заметить, что в отделе службы безопасности в корпорации нехватка людей, а молодой человек сведущ в информационных технологиях и прекрасно владеет приемами самообороны, – Ондзи повернулся к нервно молчавшей Мей, – Верно ли я говорю, госпожа Сакурада?

– Совершенно верно, Танака-сан, – маленькая японка согласно кивнула, с облегчением добавив, – Я буду рада предоставить Маркешу место. А дальше он сам добьется того, чего на самом деле достоин.

– Вот если бы ты не добавила этого, я бы ни за что не принял твоего предложения, – Марк с нежностью приобнял супругу, – Мне невыносима сама мысль быть зависимым от женщины.

– Не с тобой ли мы теперь одно целое? – заметила Мей, – Всё, что касается одного из нас, касается нас обоих.

С женой Марку удалось сохранить отношения, но потрясение ожидало его, когда вернувшаяся Маргарита в благодарность захотела хоть чем-то быть полезной и устроила большую стирку. Складывая в корзину с бельем ту самую рубашку Марка, в которой он ходил на встречу с Джоном – парень легкомысленно забыл выкинуть записку, находившуюся в нагрудном кармане, и она выпала на пол прямо под ноги молодой женщины.

Я прошу, расскажите ему, что печати печали на мне,

Что прощаю его и люблю, пусть вернется к законной жене...

Я прошу, расскажите ему, как мой голос от горя дрожит,

Я прошу сказать...

Что обида не губит любви, что жена его помнит и ждет,

Пусть исполнит обеты свои, пожалеет меня и придет...

Я прошу, расскажите ему, что печати печали на мне,

Что прощаю его и люблю, пусть вернется к законной жене...

Мюзикл «Дон Жуан»

Маргарита наклонилась поднять бумагу, медленно разворачивая её... и обомлела. Эту руку она узнала без труда: этим почерком он записывал свои песни и подписывал свои эскизы, этим же почерком он писал указ об обороне Небесного града и ставил роспись на брачном свидетельстве в мэрии – но не могла понять, что это означает. Корзина с бельем выпала из дрожащих рук молодой женщины, а сама она медленно осела просто на пол.

Зашедших на шум домочадцев Маргарита встретила взглядом, полным растерянности и недоумения:

– Марк, что это? – она сидела, беспомощно хлопая глазами, не в силах самостоятельно подняться, даже просто пошевелиться.

– Прости, Марго, прости... Да, черт побери, я видел его, – не сдержавшись, зло сплюнул парень, помогая Маргарите подняться, – и он плох, очень плох, в гроб и то краше кладут. Он не пожелал распространяться о том, что с ним произошло, но взял с меня слово оберегать тебя и детей любой ценой.

Я буду ждать тебя всегда, любимый мой,

Я буду помнить, верить, жить и не сдаваться,

Когда тебя не ждут, и дождь стоит стеной,

Я знаю – нет причины возвращаться.

Я буду думать день и ночь о том, что ты,

Как свет свечи, горишь один, под небом синим.

Когда не ждут – мой луч зовёт из темноты,

Прости, я буду ждать тебя, любимый.

И сердце моё, и слёзы мои

Мой парус в ночи ветрами гонимый.

Я верю в любовь и в силу любви,

Когда не ждут – я буду ждать, любимый.

Группа «Краски» – «Я буду ждать»

Высказавшись, Марк почувствовал невероятное облегчение, свободнее стало дышать, и плечи сами собой расправились.

Маргарита, до этого закрывавшая мокрое от слез лицо собственными ладонями, воспрянув духом, протерла глаза кулачками:

– Я прощаю тебя. А ведь я чувствовала, чувствовала это! – уверенности и решительности миниатюрной девушки можно было только позавидовать, – Главное, что Жан жив. Ему, должно быть, так больно и так одиноко. Теперь я точно знаю, что обязательно найду его, и даже знаю, кто сможет подсказать мне, где искать.

– Конечно, дочка, – мать обняла её, с трудом веря, что такое возможно, но с другой стороны, Джон никогда не был обычным человеком, а стало быть, мог и выжить, – конечно, – Марк не мог солгать в таких вещах, если он утверждает, что видел зятя, то значит, так оно и было.

Только, не будет ли опасным искать его, когда он сам запретил это?

– Но не ты ли говорил сейчас, Марк, что он выглядел так, что ему необходима помощь? – к Маргарите вернулась вновь надежда, вернулись силы, – Разве могу я это игнорировать? И я знаю, кто сможет мне помочь, – у неё появилась цель, и она достигнет её непременно.

Маргарита настояла на своем, и уже вечером ею были забронированы билеты до Джайпура. А на следующий день, вместе с детьми она вылетела навстречу своей судьбе – и никто не посмел бы её остановить.

Вызвавшемуся было сопровождать молодую женщину Марку она решительно отказала, напомнив, что сейчас он нужнее собственной семье. Кроме того, юноша и так сделал очень много для неё и для Джона, рискуя собственной репутацией. Отказано было и азиату. Вообще, Маргарита рассудила, что её миссия по спасению любимого мужа и отца её детей настолько деликатного свойства, что любое вмешательство было бы излишним.

И первыми, кого они посетили, были свекровь и Рафаэль с Ямуной, которые несказанно рады были видеть Маргариту и детей в здравии и благополучии. Выделив сутки, чтобы воспользоваться их гостеприимством, дальше путь Маргариты лежал в Небесный Град под защиту и покровительство мудрости Леди-Регента и Лорда-Протектора.

Высокая Обитель радушно приветствовала свою маленькую госпожу и наследников Дхармараджи.

Рыжеволосая Богиня с материнской теплотой обняла Маргариту, приветливо улыбнувшись. Лорд-Протектор Самаэль приветствовал её почтительным поклоном. Вот только маленькому Анри это внимание со стороны мужчины к его матери совсем не понравилось, и в его глазах загорелось совсем не детское пламя ревности. Недоволен малыш был и присутствием старшего брата, кривя личико в гримасе боли и заходясь истерическими рыданиями, привлекая к себе внимание матери. Ему претило, что его мать с любовью обнимает юного княжича Алишера, когда эта самая любовь должна была принадлежать ему одному, сестры не в счет – они всего лишь несмышленые девчонки. И кстати, об этих самых чудесных малышках – они с неподдельным восхищением смотрели на старшего брата, из мальчика превратившегося в привлекательного молодого человека. Подумать только, как стремительно бежит время, и вместо того мальчика, что когда-то вбежал в парадный зал с раскрасневшимся личиком и спутанными вихрами, перед Маргаритой стоял почти четырнадцатилетний юноша. Уделив внимание братику, Диана и Картин принялись наворачивать круги вокруг рыжеволосых близнецов госпожи Ратри, что-то весело щебеча и хватая их за руки своими маленькими детскими пальчиками.

Отоспавшись с дороги после утомительного пути, Маргарита вместе с детьми спустилась к обеду. Девочки-близнецы в милых платьицах нежно-мятных оттенков, что так удачно подчеркивали красоту их оливковой кожи, шоколадного цвета волос и больших карих глаз, не столь давно научившиеся более-менее уверенно переставлять свои маленькие ножки, всюду следовали за матерью, не отпуская её юбки, и едва не путаясь под ногами в своих веселых играх, не забывая бросать заинтересованные взгляды в сторону таких же одинаковых, как они, рыжеволосых мальчиков. В отличии от сестер, Анри вел себя крайне беспокойно даже на руках у Маргариты, то и дело недовольно хмурясь и капризничая.

– И давно он так делает, маленький хулиган? – Лорд-Протектор Небесного Града Самаэль долго пристально наблюдал за мальчиком, прежде чем решился спросить о причинах его столь странного поведения, даже по меркам магического мира.

– Делает что? И зачем? – непонимающе переспросила Маргарита.

– Давно у него глаза так горят? – после того, как он сказал это, и рыжеволосая Кали, и сама молодая женщина присмотрелись к мальчику: его глаза и в самом деле странным образом сияли.

И явлению этому не нашлось пока объяснения кроме того, что таким образом ребенок пытался внушить страх и отвадить от матери мужчин, проявлявших, по его разумению, излишний к ней интерес. Это и умиляло, безусловно, но более – пугало.

И только после того, когда детей удалось уложить спать, Маргарита попросила проводить её в библиотеку.

Вместилище всех знаний Небесного Града внушало трепет и восхищение не только своими впечатляющими размерами, но более – потрясающим воображение объемом тех знаний, накопленных многими поколениями мудрецов, живших задолго до неё – со времен первых поселенцев, ровесников основания самой Высокой Обители. Молодая женщина восторженно озиралась по сторонам, конца-края не видя этим бесконечным рядам и полкам, ощущая себя своей любимой сказочной принцессой, француженкой по национальности – Белль, в библиотеке заколдованного сказочного замка принца, обращенного чудовищем за свою гордыню и спесь.

Видимо, рыжеволосой Леди-Регенту и Лорду-Протектору Самаэлю не следовало бы оставлять Маргариту одну среди всего этого нагромождения древней литературы и манускриптов, но они и сами увлеклись изучением книг. Но тех нескольких минут хватило, чтобы обернувшись на громкий звук упавшего тяжелого тома, эхом зазвеневшего под высокими сводами, девушки они уже не увидели – лишь слабо шелестевшие пожелтевшие страницы, а из детской тотчас раздался громкий плач, который слышно было далеко по коридору.

То ли потому, что книга оказалась открытой на странице о битве при Босворте, которая изменила историю средневековой Англии, в которой войсками Генриха Тюдора был разбит король Ричард III, сменилась правящая династия, а долгий конфликт Ланкастеров и Йорков был, наконец завершен... 22 августа, когда произошло судьбоносное сражение – дата наиболее близкая к дате рождения самой Маргариты (19 августа), и её страстное желание быть рядом с достойным мужем было своеобразно истолковано Мирозданием и исполнено, пусть и не совсем так, как она того хотела бы...

Ричард III был достаточно умелым полководцем и, не без оснований, считался первым рыцарем Англии. К его прискорбию, в военном деле благородный рыцарь разбирался значительно лучше, чем в политике, и даже имея на поле боя над Генрихом Тюдором неоспоримое преимущество, судьба его была более, чем трагичной. Неприятие его английской элитой и предательство в решающий момент в рядах собственного войска навсегда изменили ход истории и его место в ней.

Даже выиграй он ту злополучную битву, победа Ричарда никогда не была бы окончательной. Она положила бы начало новой разрушительной гражданской войне. А ее итогом, совершенно точно, были бы хаос, разруха, запустение и полное опустошение всех ресурсов истощенного государства. И здесь неважно, кто стал бы правителем. Чисто теоретически: брак дяди и племянницы плох с точки зрения генетики. Это значит, что дети Ричарда от Елизаветы Йоркской были бы слабыми и болезненными детьми, что было бы просто недопустимо и губительно для династии. Ну, а если бы противники короля возвели бы на трон Елизавету, как полноценную королеву, то встал бы вопрос о том, кто станет ее мужем. И ставки в этой игре были бы очень высоки. Впрочем, тут бессмысленно гадать.

Но невероятным образом Маргарите выпал шанс, если не изменить ход истории, то стать её свидетелем, и даже внести свой вклад в формирование характеров известных исторических персон.

Первое, что ощутила молодая женщина, был сильный удар спиной об острые камни и колючие ветки, и ещё, пожалуй, сильная духота, невообразимая жара, не позволявшая полноценно дышать, сам воздух казался раскаленным. С трудом пошевелив затекшими конечностями, Маргарита поднялась, прихрамывая обходя вокруг места своего падения. До её слуха донеслись тихие стоны по другую сторону кустарника. Ползком пробравшись сквозь густые заросли, перед взором потрясенной девушки предстала настолько жуткая картина, что еле сдержала позыв на рвоту. Мертвые тела купца в некогда богатых расшитых одеждах и его сопровождающих уже начали источать зловоние, вызывавшее першение в горле и в носу.

– Нет, нет и нет! – упав на колени, Маргарита принялась отчаянно колотить кулаками по земле, от смрада и паники защипало в глазах, – Только не это. Ну, скажите, скажите же, что это всего лишь шутка... Эй, здесь есть кто живой?

Пора бы ей уже запомнить, что опасно вот так вот обращаться с мало знакомой литературой, но вот ведь попалась на те же самые грабли снова. А ведь сейчас ей совершенно некогда отвлекаться, когда у неё есть цель вернуть любимого мужчину и отца своим детям.

– Тише-тише, они могут вернуться, – из кустов выполз рыжеволосый парнишка с веснусчатым лицом и воспаленными глазами цвета умытой дождем зелени и зашикал на девушку.

– Да-да, – закивала Маргарита, немного приободрившись, осторожно подползая ближе, – только успокойся. Давай мы вместе успокоимся, хорошо? Как зовут тебя, парень? Что тут произошло?

– Разбойники, на нас напали разбойники, – объяснил мальчик запинаясь, – их много в здешних лесах.

Маргарита провела ладонью по его рыжим волосам:

– Сожалею...

– Отца уже не вернуть, но мои мать и сестра... – мальчик перехватил её руку и потянул за собой, – Прошу, помоги нам добраться до города.

– Конечно, постараюсь помочь, чем смогу. Где они? – шепотом ответила молодая женщина и приготовилась уже следовать за ним, когда появился второй ребенок, бледная маленькая девочка в мокрой грязной сорочке, также рыжеволосая, протянув к ней свою тонкую руку, пытаясь что-то сказать, но лишь беззвучно шевеля губами.

– Анна! Я же сказал тебе не отходить от мамы, – глядя на младшую сестренку, весь покраснел и кинулся оправлять на ней одежду, – Что ты хочешь сказать мне?

– Сколько лет твоей сестре? Она не говорит? – запричитала Маргарита, осматривая сбитые колени и израненные ладони, извлекая листья и мелкие веточки из её волос, – Господи-Боже, её одежда вся мокрая...

– О, Анна, снова... – мальчишка снова смутился, втянув голову в плечи, – Прошу прощения, миледи, мне так неловко...

– Ребенка нужно срочно переодеть, – вынесла свой вердикт Маргарита, встряхнув паренька за плечи, – Ведите меня к вашей матери.

На траве под деревом лежала тяжело раненная мать рыжеволосых детей:

– Мама, мама, я привел помощь, – женщина хрипло и слабо дышала, когда мальчик схватил её бледную ладонь, – Мама, посмотри на меня. Мама! Мама...

– Благослови Господь вас, миледи! – сын помог ей приподняться, но напрячь зрение, чтобы разглядеть Маргариту, ей пришлось самостоятельно, с интересом рассматривая молодую женщину, – У вас такой необычный вид... С такой стрижкой вы сошли бы за юношу. Мой сын поделится с вами тем, что уцелело из его одежды. Так безопаснее будет путешествовать.

– Но, а как же вы? – переспросила Маргарита, замотав головой, внутренне сжавшись в предчувствии катастрофы, – Разве вы не? …

– Увы, миледи, я слишком слаба, – женщине тяжело было говорить, голос её был еле слышен, в глазах была мольба, – мне не выжить... У вас есть дети, миледи? Ради всего святого, прошу вас, спасите моих детей. О, мой Роберт... он же торговец, а не воин... Я просила его усилить охрану, и он заверил меня, что после этой поездки сделает это... хвала Господу, дети успели спастись.

– Я обещаю, – твердо ответила Маргарита, конечно она не могла оставить переживших трагедию детей одних в лесу.

– Томас, Анна, – в эту минуту голос женщины прорезался с силой, не характерной для умирающего человека, – помогите миледи переодеться и слушайтесь её. Ей нужно будет оружие, дай ей один из своих кинжалов, Том.

– Но, мама... – в отличии от сестренки, потерявшейся в реальности, Томас догадывался, что сейчас произойдет, размазывая по лицу грязные слезы.

– Томас, делайте, как я велю, если хотите жить, – как всякая заслуживающая уважения мать, остатки своих жизненных сил женщина отдала на последние наставления своим детям, – Уходите же, я не хочу, чтобы Анна видела, как я буду умирать. Хватит с неё потрясений.

Когда мать испустила дух, парень угрюмо повел их к ближайшему поселению, не представляя, какую роль предстоит им сыграть в истории Босворта и в истории всей Британии.

На второй день пути вдали послышался топот конских копыт, и прежде чем молодая женщина, переодевшаяся теперь в мужское дорожное облачение, и Томас смогли остановить девочку, Анна побежала навстречу конному отряду.

Маргарита кинулась наперерез лошади, и схватив девочку, вместе с ребенком прокатилась по грязи и мокрому песку:

– Боже, бедная малышка! – выкашляв забившийся песок и отрусившись, она крепче прижала к себе перепуганную малышку, осуждающе глядя на возвышающихся над ними всадников, помятуя о том, как тяжело девочка перенесла прошлое потрясение, онемев от страха и до настоящего времени так вновь и не заговорив, – она же напугана едва ли не до смерти.

– Да, как смеешь ты, оборванец! – один из верховых замахнулся хлыстом, приготовившись с силой опустить его на спину молодой женщины, – Ты хоть представляешь, с кем разговариваешь, грязное отродье! Перед тобой король! Король Ричард из династии Йорков, последний представитель мужской линии Плантагенетов.

Руку воина остановил темноволосый мужчина в начищенных доспехах с гербовыми изображениями, ехавший рядом:

– Спокойно, не горячитесь, – голос мужчины был приятным и звучал успокаивающе, – Это всего лишь перепуганные и голодные дети. Лучше их накормить, обогреть и дать сухую и чистую одежду, а не пугать их ещё более – неужели не видите, что они все дрожат от страха и голода? – сердцебиение постепенно успокаивалось, и Маргарита больше нервно не дрожала. Ей уже доводилось встречаться с личностями исторического масштаба, но она всё равно продолжала жутко нервничать.

Взгляд его был слишком острым и пронзительным, а черты лица – слишком резкими, но в сочетании с молодостью только добавляли его образу глубины и мужского шарма. Если в свою эпоху Ричард был уже вполне зрелым и состоявшимся мужчиной, то для Маргариты он был ещё достаточно молодым, немногим старше её любимого супруга. Она увидела в нем не тот образ, который склоняют ученые мужи в исторических источниках, а утомленного властью и часто не понятого человека с громадной силой воли и чувством собственного достоинства.

– Простите мою дерзость, милорд, – перед Маргаритой и девочкой в мгновение ока возник Томас, – Простите моего брата. Наших родителей и наших слуг жестоко убили, моя несчастная сестра повредилась рассудком и, видимо, уже больше не оправится, а мой брат, он, конечно же, сильнее духом, но и он ещё не оправился от удара, – паренек опустился перед всадниками на колени и склонил голову.

Мужчина на коне в дорогих доспехах благосклонно кивнул, давая знак мальчишке отодвинуться.

– Подойди, мальчик, не бойся меня. Тут вас не обидят. Как твое имя? – он протянул свою руку, предлагая Маргарите подойти ближе.

Маленькая Анна пряталась за спиной молодой женщины, сделавшей первый робкий шаг вперед:

– Мар... – следуя примеру Томаса, она тоже поклонилась, растерянно замявшись прежде чем назвать свое имя, – Марк, Ваше Величество.

Маргарита раньше и не задумывалась даже, что их имена настолько созвучны, и если уже она решила играть мужскую роль, то это имя и пришло ей на ум первым.

– Вы подверглись нападению разбойников? – мужчина смерил Маргариту теплым участливым взглядом, а в голосе его звучало беспокойство.

Девушка инстинктивно протерла лицо рукавом, находясь всё ещё под впечатлением, пытаясь подобрать слова для объяснений, продолжая нервно трястись от волнения.

Тот же самый стражник предупреждающе опустил свою руку на плечо мужчины:

– Откуда нам знать, что это – не ловушка? Что они сами не являются разбойничьими ублюдками?

– Помолчите! – тот, кого называли сюзереном, с гневом оборвал речь своего подчиненного, – Вы и сами уже забываетесь, милорд!

– Да, Ваше Величество, – говоривший виновато замолчал, а девушка в страхе закусила губу, часто взволнованно моргая, – Прошу меня простить.

От этого человека зависела сейчас её жизнь и её судьба, но он не вызывал испуга. Его глаза выдавали благородство происхождения и благородство мысли, но были в них и усталость, и теплота.