Текст книги "Съемочная площадка"

Автор книги: Джун Зингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 45 страниц)

6

Почти у всех есть какая-нибудь мечта, и Тодд рассказал мне о своей. Он мечтает стать богатым. Но в отличие от большинства мечтателей, у Тодда был План. План состоял из ряда Правил.

Одним из основных пунктов этого Плана было уговорить меня бросить английскую литературу и заняться бухгалтерским учетом. И, должна признаться, я ни минуты не сомневалась. Да, я стану бухгалтером.

– И мы будем заниматься бизнесом вместе? – спросила я его. – Кинг и Кинг. Бухгалтерское обслуживание?

– Возможно. Но это не так важно. Это лишь первая ступень. Когда работаешь бухгалтером, можно узнать все о той отрасли, в которой приходится работать. Начинаешь понимать, в какой отрасли можно добиться успеха быстрее и каким образом. Начинаешь понимать, в каких отраслях дела идут хуже и почему, а в каких лучше и почему. Тогда, если ты достаточно сообразителен, можно сделать следующий шаг и заняться делом, которое идет плохо, и добиться в нем успеха, потому что ты уже знаешь, в чем причина неуспеха здесь и что надо делать. Здорово, а?

– Думаю, я смогу это сделать. Я правда не уверена, что достаточно сообразительна…

– Ты очень даже сообразительна. Неужели я бы выбрал какую-нибудь дуру, чтобы на ней помешаться?

– Ты действительно на мне помешался?

– Вообще-то кое-что еще соображаю.

– Нет, серьезно, Тодд. Мне кажется, я недостаточно умна, чтобы все это делать.

– Ты гораздо умнее меня. Ты же сумела меня заполучить! А что сумел заполучить я? – Он с отвращением покачал головой.

Я запустила в него книжкой.

– Вот тебе! Так что же ты получил?

Он опять серьезно посмотрел на меня.

– Я получил девушку, настолько замечательную, что даже не смел и мечтать о такой. – И на его глазах опять появились слезы.

И кому нужна была английская литература? Разве Шекспир мог выразиться лучше?

Частью Плана Тодда был Банковский счет, то, что заставляло его работать в самых различных местах. У него уже был небольшой счет, когда он приехал в штат Огайо – это были деньги, заработанные еще во время учебы в школе и во время каникул. Он воспитывался в приюте для сирот (вот уж поистине диккенсовский сюжет), и у него не было никого, кто бы мог помочь ему и поддержать. У него была цель накопить кое-какие средства к тому моменту, как он будет готов начать свое дело. Однако, к сожалению, ему пришлось преждевременно расстаться с одной из самых легких своих работ – билетером в кинотеатре – вскоре после того, как мы обручились.

В ту пятницу я сидела на своем обычном месте у крайнего левого прохода зала, и Тодд, как всегда, подошел ко мне с коробкой орехов в шоколаде, стянутой с буфетной стойки. В тот вечер Бела Лугози играл графа Дракулу, и Тодд, усевшись рядом со мной, попытался вцепиться губами в мое горло. Пока я хихикала, а Тодд покусывал меня за шею, я заметила, как за нашими спинами появился директор кинотеатра мистер Шварц. Я ударила Тодда по плечу в тот самый момент, когда он громко и смачно целовал меня.

– Мистер Шварц, – прошипела я.

Тодд резко повернулся и уронил коробку с орешками.

– Привет, мистер Шварц, – произнес он. – Я очень рад, что вы смогли подойти к нам. Я давно хотел представить вам свою невесту, мисс Баффи Энн Льюис. Мисс Л., мне бы хотелось познакомить тебя со своим другом и начальником мистером Арнольдом Шварцем.

– Кинг, ты уволен! И верни мне сейчас же эту коробку с конфетами. Затем забери свою невесту и выметайся отсюда к чертовой матери!

Тодд посмотрел на меня.

– Хорошо, Баффи Энн, я так и сделаю! – потом опять повернулся к директору. – Моя невеста, мисс Баффи Энн Льюис говорит: «Иди в задницу, Шварц».

Я с достоинством встала и не торопясь надела пальто.

– Пойдем, Тодд, дорогой. Здесь дурно пахнет, здесь ВОНЯЕТ, воняет!

Тодд предложил мне руку, я оперлась на нее и мы торжественно вышли из боковой двери, как будто нас сопровождали звуки бравурного марша. Оказавшись на улице, мы в радостном возбуждении пробежали целый квартал.

– Здорово ты его отбрила, Баффи Энн!

– Может быть, и здорово, Тодд, однако же я боюсь, что придется вернуться.

– Почему?

– Ты посмотри, что на тебе надето, мистер Кинг. – На нем была короткая красная форменная курточка. – В руках мистера Шварца осталась твоя, правда не такая уж новая, но теплая и вполне еще приличная куртка.

Тодд тут же устроился на работу в закусочную, где подавались гамбургеры, и мне ужасно надоело есть эти котлеты каждый вечер, тем более, что в столовой общежития мой ужин был уже оплачен.

– От этого жира у меня испортится цвет лица, – как-то пожаловалась я ему, сидя за стойкой.

– Тогда решено! – воскликнул Тодд, снимая свой слегка запачканный белый фартук и отбрасывая его. – Майк, – обратился он к удивленно взирающему на него владельцу закусочной, – я ухожу! У моей девушки от твоей еды прыщи.

* * *

Мы стали продавать щетки фирмы «Фуллер», и дела пошли неплохо. Тодд занимался продажей, а я организовывала поставки. Домохозяйки не могли устоять перед обаятельной улыбкой Тодда, его лукавым взглядом, а также умением заговаривать зубы. У него действительно все получалось превосходно до тех пор, пока ему не предложили должность руководителя отделом, причем эту работу он мог выполнять и потом, после окончания университета. Тогда он бросил эту работу и объяснил мне первое правило для достижения успеха.

– Надо быть очень осторожным, чтобы не добиться успеха в деле, которым ты не хочешь заниматься всерьез. Это очень соблазнительно, однако вскоре тебя уводит в сторону от твоей основной цели. Самое главное – не терять из виду своей основной цели. Всегда помни это, Баффи Энн.

– Я запомню, Тодд. Запомню навсегда.

На следующий день Тодд уже нашел новую работу – телефонный секретарь.

– Ну, эта-то работа особенно не затянет и не соблазнит, заверил он меня.

Для того чтобы наш Банковский счет укрепился еще больше, мы разработали план, как экономить на еде Тодда с помощью столовой нашего общежития. Я накладывала на тарелку как можно больше еды и нахватывала как можно больше булочек, затем потихоньку делала бутерброды и незаметно запихивала их в целлофановые пакетики, а пакетики совала в большую сумку, специально предназначенную для этой цели. Потом подходила к другим столам, собирая то, что осталось – яблоко или апельсин, или еще что-нибудь особенно вкусное, вроде свиной отбивной. (Лишь Сюзанна не всегда меня поддерживала. У нее был период увлечения вегетарианством, поскольку она была убеждена, что мясо в любом виде образует ядовитые клетки в крови ее тела – ее храма. Поэтому, когда я просила ее взять порцию какого-нибудь мясного блюда у раздатчика, чтобы передать его мне, она отказывалась. Она говорила, что не хочет пачкать свою тарелку кровью жертвенных животных).

Иногда я проводила Тодда в столовую по официальному пропуску для гостей, а затем мы, если удавалось, оставляли пропуск себе: впоследствии можно было исправить на нем число и использовать еще раз. Однажды миссис Хенчли, которая собирала пропуска, показалось, что исправлено число, и она подошла к нашему столику, размахивая пропуском.

– Мне бы хотелось кое-что спросить у вас, мисс Льюис. Число на этом пропуске… – начала она, но в этот момент Тодд схватился за живот и застонал.

– Ой-ой-ой, мне кажется, я отравился. Не ешь куриный салат, Баффи Энн! Помогите! Никто не ешьте куриный салат! – Он сполз со стула на пол.

Миссис Хенчли фыркнула:

– Сегодня у нас нет куриного салата.

– Правда? – удивилась я. – Неужели? – Мы с миссис Хенчли довольно спокойно смотрели, как Тодд катается по полу. Наконец я спросила: – Вам не кажется, миссис Хенчли, что нам бы лучше вызвать скорую помощь?

– Нет, не думаю, чтобы это было необходимо. Мы просто не будем поднимать вопрос о пропуске. Но, пожалуйста, больше так не делайте. А теперь скажите своему ненормальному приятелю, чтобы он встал с пола, пока кто-нибудь на него не наступил.

Когда она отошла, я громко заявила:

– Приятелю? Я вообще его не знаю. Эй, парень, как тебя зовут?

Тодд поднялся с пола и принялся за еду.

– Надеюсь, что ты поняла сегодня еще кое-что, Баффи Энн. Когда на тебя нападают, отвлекай и заговаривай зубы. Заговаривай зубы и отвлекай внимание. Запомни это на всю жизнь.

Я смотрела, как он уплетает яблочный пирог.

– Запомню, Тодд, запомню навсегда, – повторила я, уверенная в том, что каждое его слово – истина.

Однако несмотря на заботы относительно Банковского счета, раз в месяц мы обедали по высшему разряду. Мы обычно шли в «Дешлер» или еще в какой-нибудь ресторан в центре города и заказывали коктейль из креветок, шатобриан, другие деликатесы, клубничный десерт и запивали это все шестидолларовой бутылкой вина. Когда мы пошли туда в первый раз, я была так обеспокоена высокими ценами, что даже не смогла как следует насладиться вечером и танцами.

Но Тодд лишь улыбнулся.

– Еще одно правило, Баффи Энн. За знания и опыт необходимо платить. Нам надо научиться жить хорошо, чтобы нам всегда хотелось так жить, чтобы мы не могли примириться с меньшим. И, кроме того, мы должны помнить, что накопить деньги – это лишь промежуточная задача.

Он действительно был умен.

– Я запомню и это, – сказала я, прижимаясь к нему всем телом.

Мы посещали местный мотель настолько часто, насколько могли себе это позволить, хотя явно реже, чем диктовали наши потребности. И тогда Тодд научил меня еще одному правилу. «В любом деле необходимо лишь найти дыру, через которую вытекают деньги. И найдя такую дыру, умный бизнесмен затыкает ее». И он выехал из пансиона, куда не пускали девушек, и нашел комнатку с крохотной кухонькой на третьем этаже старого обшарпанного дома неподалеку от университета.

– Клоповник, – признался Тодд, используя ситуацию для того, чтобы внушить мне очередное Правило. – Необходимо время от времени вспоминать, чего ты хочешь добиться. Нельзя жить с чересчур большими удобствами до того, как достигнешь цели.

Мы меблировали нашу квартирку ломберным столиком, парой складных стульев, обшарпанным комодом и двуспальной кроватью – все это было приобретено в комиссионном магазине Армии Спасения.

– Ничего нет проще величия; действительно, «жить в простоте – значит быть великим». Эмерсон, – процитировал он. – Ты согласна, Баффи Энн?

Разумеется, я была согласна. Мне казалось, он был просто необыкновенным. Я обняла его.

– «Чем меньше наши потребности, тем больше мы приближаемся к богам». Сократ.

– Знаешь, ты слишком образованна для женщины, которая собирается стать бухгалтером.

Я легла на кровать.

– Иди сюда. Ублажи-ка образованную женщину.

Он похлопал по матрасу.

– У нас действительно имеется необходимое оборудование. Правило, Баффи Энн: «Хороший работник всегда находит нужное оборудование для своей работы».

– Должно быть, я – хороший работник, – удовлетворенно заключила я, когда он уже был во мне. – У меня прекрасное оборудование для работы.

– А я, должно быть, хороший бизнесмен. Я заткнул все нужные дыры, – и довольно вздохнул.

7

Стоял июнь, и казалось, что только мы с Тоддом остались в Колумбусе, поскольку у нас обоих была работа, и мы с ним могли поселиться вместе в этой квартирке на целых три блаженных месяца. Все остальные разъезжались в разных направлениях. Говард и Сьюэллен отправлялись домой в Цинциннати, где Сьюэллен нашла работу инструктором по плаванию в молодежном лагере, а Говард, который закончил университет по специальности «Деловое администрирование», собирался начать работу в страховой компании. Клео собирался домой в Тинафлай, Нью-Джерси, чтобы быть рядом с матерью во время официальной и болезненной процедуры крушения идеального брака. А Сюзанна, которая так часто заявляла, что никогда в жизни больше не вернется домой, ехала работать дежурным администратором в санатории «Хилтон Хед» в Южной Каролине, где она будет лишь развлекаться, танцевать, встречаться с молодыми людьми и заниматься водным спортом, а также постарается завести знакомство с людьми, которые в будущем смогут помочь ей устроиться в этой жизни, когда она закончит образование.

Только Кэсси уезжала из штата Огайо навсегда, и это расстраивало ее до слез. Хотя она и вступила в приличную женскую общину, где были только приличные девушки, и встречалась лишь с несколькими мальчиками, которых се мама посчитала бы подходящей компанией для дочери, та решила, что года в штате Огайо – родовом гнезде Блэкстоунов – вполне достаточно для девушки, вся жизнь и судьба которой должна быть связана с Калифорнией. Кэсси в дальнейшем будет учиться в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и жить дома.

Меня расстроил отъезд Кэсси. Я очень привязалась к этой калифорнийской девушке, и мне будет недоставать ее. Что же касается Сюзанны, то она никак не могла понять нежелание Кэсси возвращаться в край кинозвезд, солнца и богатых возможностей, туда, где имя ее семьи было хорошо известно.

– У тебя, Кэсси, действительно винтиков не хватает, – подвела она итог, избегая моего неодобрительного взгляда.

Кэсси и не пыталась объяснить подругам, что для нее Лос-Анджелес означал только два понятия: место, где безраздельно властвовала ее мать, которой она боялась, и место, заполненное незнакомыми и враждебными ей людьми.

Однажды в пятницу, когда Кэсси училась во втором классе начальной школы, ей разрешили взять в школу записную книжку «Клуб Микки Маус» как награду за то, что в ее табеле стояли только отличные оценки. Она очень гордилась этой книжкой и взяла ее с собой на перемену, когда они гуляли в школьном саду. Когда девочек после звонка отвели обратно в класс, Кэсси неожиданно обнаружила, что оставила свою красивую книжку в саду. Пока ее не увидела учительница мисс Макдональд, она быстро выскочила в сад. Было бы ужасно вернуться домой без книжки. Мама страшно рассердится на нее за такую беспечность.

Она вспомнила, что положила ее под пальму в дальнем углу школьного двора, когда прыгала через скакалку. Подойдя к той части двора, она увидела странного человека в грязной одежде.

– Эй, привет, крошка, – сказал он.

– Здравствуйте, сэр. Я ищу свою записную книжку «Клуб Микки Маус». Вы ее не видели?

Человек посмотрел вокруг. Затем показал на дерево.

– А вот это не она лежит? Ну да, конечно!

– Да, да, это она, – с облегчением подтвердила Кэсси. – Большое вам спасибо. – Она подбежала к нему, чтобы взять книжку.

Когда девочка оказалась рядом с ним, человек вытащил из штанов какую-то непонятную штуку красного цвета.

– Хочешь монетку, киска?

– Нет, нет, сэр. – Ее учили, чтобы она не брала денег у незнакомых людей.

– А хочешь быть хорошей девочкой? – спросил он.

– Да, сэр. Я хорошая девочка. – Она с удивлением смотрела на эту странную штуку, торчащую из брюк незнакомца.

– Тогда поцелуй моего петушка. – Он подергал свою штуку. Кэсси засмеялась. «Петушок» – очень смешное слово. – Он у меня болит, а если ты поцелуешь, то мне будет лучше. Давай, – сказал он уже громче. Тебе нужно только засунуть его в рот. Давай! – Она не знала, что делать. Ее мама не любила людей, одетых грязно и неопрятно. Она не была уверена, что ее маме бы понравилось, что она вообще разговаривает с этим человеком. – Давай быстрее! – потребовал незнакомец. – Давай, поторапливайся, а не то расскажу твоим учителям, что ты нехорошая девочка, что ты не слушаешься старших…

Наконец, в страхе и нерешительности, Кэсси наклонилась и постаралась взять в рот эту красную штуку, но это было не так-то легко. Казалось, что она больше ее рта, и вкус у нее был ужасный… соленый… противный… Этот дядька попытался силой воткнуть ее, проталкивая обеими руками, но тут Кэсси услышала позади себя крик мисс Макдональд.

– Кэсси! О Господи! Что ты делаешь?

Она почувствовала, как ее с силой дернули за руку, потом мисс Макдональд потащила ее к школьному зданию. Зайдя в приемную директора, мисс Макдональд крикнула мисс Малкахи, секретарю школы:

– Вызовите полицию, здесь ходит какой-то извращенец, и у него… это самое… ну, вы понимаете… снаружи! – Она понизила свой голос до шепота: – И Кэсси сосала его…

Кэсси всхлипнула.

Затем из своего кабинета вышла мисс Дейси.

– Ну-ка тихо, идиотка вы этакая! – закричала она на учительницу.

Кэсси зарыдала еще громче. Она понимала, что сделала что-то невероятно ужасное, если все так рассержены и кричат друг на друга.

– Ну-ка обе пройдите в мой кабинет, – приказала мисс Дейси учительнице и секретарше. – А ты, Кэсси, перестань реветь! Сиди здесь и не двигайся!

Кэсси сидела, замирая от страха, и слушала, как в соседней комнате женщины кричат друг на друга.

– Как вы могли позволить Кэсси Хэммонд пойти одной на школьный двор? – возмущалась мисс Дейси. – Дура ненормальная!

– Но я не позволяла…

– Молчать! Если мы вызовем полицию, то нам придется рассказать им, а также Кассандре Блэкстоун Хэммонд о том, что произошло. А когда это случится, я могу просто запереть двери этой школы. Я буду выкинута на улицу в тот же самый день. Вы это понимаете? И вы обе – и вы, Макдональд, и вы, Малкахи, – тоже потеряете работу… И хорошую характеристику вам тоже никто не даст. Если только хоть кто-нибудь узнает, что здесь произошло, никого из наших сотрудников больше никуда не возьмут! Вы это можете понять своими тупыми башками?

– Но Кэсси…

– Предоставьте Кэсси мне. Завтра мы пригласим сюда службу безопасности. Вообще-то это совершенно случайный эпизод. Никто не пострадал, просто мы боимся, как бы что-нибудь не случилось. Возможно, даже похищение. Но уж если мы наймем охрану, ничего подобного никогда не случится в нашей школе. А теперь возвращайтесь к своим обязанностям и пришлите сюда Кэсси. И никому ни слова!

– Ты поступила очень плохо, когда сделала этоэтому плохому дяде.

Кэсси потерла кулачками покрасневшие глаза.

– Я только хотела помочь ему. Он сказал, что его петушок болит…

– «Петушок» – плохое слово, Кэсси! Никогда больше не говори его!

– Хорошо, мадам. Но он сам так назвал свою штуку…

– Хорошие девочки не говорят таких слов! Они никогда не говорят о таких вещах и, уж конечно, не делают таких ужасных вещей, и не берут в рот эту гадость!

Кэсси завопила и опять разразилась рыданиями.

Мисс Дейси хотелось как можно быстрее закончить этот неприятный разговор.

– Значит, ты понимаешь, Кэсси, что сделала ужасную вещь? Гадкую, отвратительную, ужасную вещь, и твоя мама будет очень тобой недовольна, она очень рассердится, очень рассердится!

– Да, да, очень! – Сердце ее колотилось.

– Мне очень жаль тебя, Кэсси. Я не думаю, что ты хотела сделать что-то плохое. Поэтому я не скажу твоей маме, что случилось!

Когда до Кэсси дошли слова директрисы, она просто не могла поверить такой удаче.

– Спасибо, мисс Дейси, спасибо большое. – Вне себя от счастья она схватила руку директрисы, чтобы поцеловать ее.

Мисс Дейси в ужасе отдернула руку:

– Не смей этого делать! – И добавила ласковым тоном: – Это будет нашим секретом. Нашим и еще мисс Макдональд и мисс Малкахи. И больше никто никогда об этом не вспомнит. Я не скажу об этом твоей маме, и ты тоже не говори. Только больше никогда, слышишь, никогдане подходи к незнакомым мужчинам!

– Нет, нет, мисс Дейси, не буду! Обещаю, честное слово! Если я когда-нибудь увижу дядьку, у которого торчит эта штука, я просто убегу. Я всегда буду хорошей девочкой!

Директриса тяжело вздохнула. У бедняжки теперь наверняка разовьется комплекс, но ничего нельзя было сделать.

– Кэсси, ты поступила плохо, но ты же не знала, что это плохо. Ты в этом не виновата. Это был очень плохой человек, и он заставил тебя плохо поступить. Виновата не ты, а он.

– Но отчего же он такой плохой? Зачем он заставил меня так плохо поступить?

– Просто есть такие люди, Кэсси… Нехорошие люди. Мы живем в большом городе Лос-Анджелесе, здесь живет очень много народа. А там, где живет много людей, всегда есть много и плохих, злых. Нужно только держаться от них подальше. А теперь постарайся обо всем забыть. И никому об этом не рассказывай. А сейчас я отведу тебя в медкабинет. Там сестра промоет твой рот и прополощет антисептиком, так что он у тебя опять станет чистым. Ты немного полежишь там, отдохнешь, а потом пойдешь домой.

Лежа на кушетке в медицинском кабинете, Кэсси сильно зажмурила глаза. Она была счастлива, что мама не узнает о том, что сделала ее дочь, но в то же время ей было очень страшно. Нехорошие люди, говорила мисс Дейси. Лос-Анджелес – это нехороший город, где много плохих людей.

– О Боже, как бы я хотела учиться в КУЛА [1]1
  Калифорнийский университет Лос-Анджелеса. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть]! Не сомневаюсь, что, если бы красивая девушка стала заниматься там на театральном факультете – девушка со всеми необходимыми качествами – то ее бы сразу заметили и взяли сниматься в кино, – с завистью произнесла Сюзанна.

Я, честно говоря, не могла себе представить, как Сюзанна смогла бы учиться на театральном факультете – она была для этого слишком занята своей персоной. Однако Кэсси, очевидно, сама об этом подумывала, потом что как-то сказала:

– Сомневаюсь, чтобы мама позволила мне заниматься на театральном факультете Калифорнийского университета Лос-Анджелеса. Мне кажется, меньше всего на свете она бы желала именно этого.

– О Боже, ну почему бы тебе не восстать против нее? – возмутилась Сюзанна. – Я знаю, что моя мать не очень-то меня жаловала, но тем не менее, стоило мне хоть немного показать зубки, как она пугалась до смерти. Поразительно, как люди сникают, когда проявляешь хоть немного характера. Нужно научиться управлять людьми. Только так и можно жить. Управлять ими!

* * *

Примерно в начале июля я получила письмо от Кэсси. Она работала санитаркой в больнице при КУЛА (ее мама была членом правления). Осенью она начнет учебу в КУЛА, а жить будет дома, поскольку это всего в десяти минутах езды. Она будет специализироваться на истории искусств, поскольку ее мать хочет, чтобы она потом работала в музее Блэкстоун. Она также надеялась, что, если получится, сможет ходить и на отдельные занятия на театральном факультете. «Думаю, это было бы здорово», – писала она.