Текст книги "Съемочная площадка"

Автор книги: Джун Зингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 45 страниц)

53

В какой-то момент Поппи пришла в голову мысль подбить Бена скормить Сюзанну Старику – так, для смеха, в качестве легкой мести за пренебрежительное отношение. Но вскоре она оказалась от этой затеи – у нее было столько настоящих проблем, что не хотелось тратить время на лишние хлопоты. К тому же идея эта пришла ей в голову дотого, как Бен впервые увидел Сюзанну, дотого, как он увлекся ею, дотого, как стал посещать все ее выступления. Теперьу Поппи созрел другой план, не имеющий ничего общего со Стариком, а только с Беном и Сюзанной, и пока Сюзанна остается в Вегасе, она располагает временем, чтобы привести его в исполнение.

Не успев переступить порог, Сюзанна стала жаловаться на крайнюю усталость. Она действительно была вымотана до предела, и Поппи поспешила высыпать на стеклянную поверхность кофейного столика немного белого порошка. Она разровняла его лезвием безопасной бритвы, а затем разделила на две тоненькие полосочки.

– Я даже не знаю, – неуверенно произнесла Сюзанна. – Я никогда раньше не пробовала кокаин. Говорят, от него портится нос – начинает загнивать перегородка.

– Не говори глупостей. Чтобы это произошло, нужно нюхать его много лет подряд. Да и то, любой пластический хирург может исправить твою перегородку за пять минут. Это сущие пустяки.

Сюзанну, однако, продолжали мучать сомнения:

– А ты уверена, что он не порождает зависимость? Я бы не хотела пристраститься!

Поппи засмеялась.

– Кокаин совершенно не формирует зависимости. Поэтому все его и употребляют. И удовольствие, и хлопот никаких. Поэтому он особенно хорош для артистов. Вдыхаешь дозу и достигаешь на сцене кайфа, а потом никаких остаточных явлений. Лучше порошка не найти.

– Ну, я не знаю. А ты тоже будешь?

– К моему великому несчастью, я аллергик. У меня от него сыпь. Что поделать – особенность организма. Но это мои проблемы. Пусть они тебя не тревожат.

Сюзанна опустилась на четвереньки и склонилась над белыми полосками на столике.

– Зажми одну ноздрю, а другой втяни порошок, подсказывала ей Поппи. – По одной полоске в каждую ноздрю, вот так!

Сюзанна встала.

– Здорово! – заключила она.

– Я дам тебе немного с собой – можешь принять перед сегодняшним шоу.

54

Кажется невероятным, что с момента выхода в эфир «Подкрадывающегося» прошел уже почти год. Я отсчитала месяцы по пальцам. Так и есть: фильм прошел по телевидению весной восьмидесятого, а скоро опять весна. За это время Тодд успел снять «проходную» картину с участием Гая, но и она имела успех. Сюзанна по-прежнему выступала на сцене. Лео и Тодд переписывали уже, по меньшей мере, двадцатый вариант сценария «Белой лилии» – грандиозной картины, главные роли в которой должны были исполнить Гай и Сюзанна. Даже помощников призывали, и тем не менее, все уходило в корзину. Я чувствовала, что Тодд встревожен – раньше он всегда был уверен в себе, считал правильным даже молниеносные решения.

Наконец он мне объявил:

– Кажется, мы достаточно вылизали сценарий. Вышло что-то в духе «Рождения звезды» с примесью «Пигмалиона»…

– Но «Пигмалион» уже экранизирован, ты знаешь – «Моя прекрасная леди», да и «Рождение звезды» имеет три версии. К тому же последняя, с Барбарой Стрейзанд, провалилась. Ты думаешь, Лео сподобился на что-нибудь более оригинальное?

Это задело Тодда.

– Никто и не говорит, что мы собираемся делать новую версию. Просто используем ту же концепцию. К тому же я проанализировал причины провала Стрейзанд. Ты же знаешь, анализ провалов – это мой конек. Так вот, по-моему, герой был уж слишком отрицательным. Ему было невозможно сострадать. Поэтому когда он умер, зритель почувствовал нечто вроде облегчения – мол, туда ему и дорога. И не стал скорбеть вместе с героиней. Он был рад, что ей удалось от него избавиться. Герою непозволительно иметь столько изъянов. Вполне достаточно и одного.

Было в словах Тодда какое-то рациональное зерно. Во всяком случае, насчет героев он был прав. В глубине души каждая девушка, каждая женщина мечтает о своем герое, и он должен быть безукоризненным. Кому как не мне об этом знать? Разве не я выбрала себе героя, когда мне было всего лишь восемнадцать? Да еще без единого изъяна. Немногие женщины могут похвастаться такой удачей. Разве что Сьюэллен. Она выбрала Говарда – милого, доброго и верного. Я вспомнила о Клео. Ее герой был просто воплощением изъяна. В нем было столько дыр, что он грозил рассыпаться у нее в руках. А может, проблема заключалась в том, что он был не ее героем, а героем ее матери? Вероятно, разные поколения нуждаются в разных героях.

Ну, а Сюзанна? Сюзанна непредсказуемый человек. Она о себе-то ничего не знает. Не говоря уже об окружающих ее героях. Или героинях. Конечно, мало кто со мной согласится, но чутье подсказывало мне, что если бы Сюзанна знала, что значит быть героиней, то непременно постаралась бы попасть в эту категорию.

Теперь Кэсси. Бедная милая Кэсси, она запуталась не меньше, чем Сюзанна. И, подобно Сюзанне, упустившей свой шанс с Хайни, позволила ускользнуть сквозь пальцы своему герою. Она позволила ему вернуться в Стэнфордский университет без нее, позволила ему оставить себя. А может быть, он оставил ее лишь на время? Может быть, вскоре он снова прискачет на белом коне со стороны холмов Бель-Эйра и спасет ее?

– Фабула такова: Сюзанна – нечто вроде бездушной проститутки, целиком посвятившей себя своему ремеслу. Гай – профессор Хиггинс шоу-бизнеса. Он замечает в героине огромные способности и собирается ее перевоспитать, подготовить профессионально и сделать из нее звезду. Он настоящий герой, но ни героиня, ни зрители об этом не догадываются. Он не так изыскан, как профессор Хиггинс – он крепкий орешек и не может рассчитывать на симпатии зрителей… по крайней мере вначале.

– А кто может?

– Другой главный персонаж. Певец кантри, в которого наша героиня, как ей кажется, влюблена. Он мил и приятен, но слаб – это его единственный недостаток. – Тодд расхаживал взад-вперед по комнате. Душа моя была не на месте: случилось то, чего я все время опасалась – он решил снимать Бо Бофора. – Наша героиня становится сильнее на фоне слабости певца. Она борется за его спасение, не отдавая себе отчета в том, что изъяны его слишком велики. И пока она ведет свою тщетную борьбу, другой герой, Гай, лепит ее– он жесток, порой неприятен, но это необходимо. Она может положиться на него, может рассчитывать на его силу и в то же время осуждает его жесткость. Певец же все время тянет нашу героиню вниз: его слабость вытесняет все его положительные качества и в конце концов приводит к плачевным результатам для обоих – певца и девушки. Только тогда ей открывается великая истина: не то, что на самом деле она не любит певца, а то, что она стояла на ложном пути. Такая женщина должна любить настоящего мужчину, настоящего героя. Ей открывается, что на самом деле она давно уже любит Гая, потому что он и есть настоящий герой без единого изъяна, если не считать его жестокости. И когда она исправляет допущенную ошибку, приходят успех и счастье. – Он ликовал. – Это не «Пигмалион» и не «Рождение звезды». Это повесть о герое и героине, волшебная сказка. Ты же всегда любила волшебные сказки.

Он был прав. Я действительно обожаю сказки со счастливым концом. Но в схеме Тодда был один недостаток. Мой собственный герой выбрал на роль настоящего героя Гая Савареза – исполнитель не соответствовал образу. Не говоря уже о выборе исполнителя на роль певца.

– А кто будет играть героя с изъяном – певца кантри? – спросила я, делая вид, что все еще не догадываюсь. Мы покупали все его пластинки, выходящие в течение последних месяцев, и слушали их по многу раз.

Тодд с улыбкой всплеснул руками:

– Бо Бофор, кто же еще? Он один из лучших певцов. К тому же он идол. Я выполнил свое домашнее задание. Когда он выезжает на гастроли, толпа готова разорвать его на части.

Я призадумалась.

– Но он, он не настоящий. Он – карикатура. Куда ему сниматься! Ты же видел его на премьере Сюзанны в Вегасе. Он просто опух от наркотиков. К тому же он глуп. Разве можно включать его в миллионный проект?

Тодд улыбнулся:

– Это именно то, что нужно. От него требуется только быть самим собой!

– А как насчет фактора надежности? Не имея гарантий надежности, ты не наживешь ничего, кроме неприятностей.

– Нам поможет его жена. Эта Поппи настоящая тюремщица. Она глаз с него не сводит ни в Вегасе, ни во время турне. Серьезная дама. Не хотел бы я перейти ей дорогу. Ты видела ее глаза? И я слышал, что она мечтает сделать из него киноактера. Ради этого она сумеет удержать его на коротком поводке. Но я не собираюсь ничего обсуждать даже с ней, пока не будет готов сценарий. Концепция сценария вот-вот будет завершена. Но пока нет смысла ставить ее в известность. Мне бы не хотелось, чтобы она успела придумать, каким образом выкрутить мне яйца. Лучше пусть эта новость свалится на нее как снег на голову. Тогда, если она этого действительно хочет, в чем нисколько не сомневаюсь, ей придется соглашаться на мои условия. Тем временем я даю Гаю роль в другой картине, на которую я тоже возлагаю большие надежды. Лео уже закончил сценарий, и по моим расчетам, успех обеспечен. Эта картина должна закрепить за Гаем образ героя. После этого, учитывая успех Сюзанны на сцене и в «Подкрадывающемся», «Белая Лилия» просто не может не пойти. Я, по крайней мере, не вижу для этого никаких причин.

Он пылал тем же энтузиазмом, который сопутствовал ему в былые дни, когда мы занимались торговыми центрами. Я просто не имела права тревожить его своими сомнениями. Я не могла гасить в нем этот пыл, этот счастливый оптимизм. Я просила его только об одном:

– Ты собираешься сохранить это название, «Белая Лилия»?

– Да. Лили – это имя героини, а белый цвет – это символ непорочной чистоты. Она умудряется сохранить ее, несмотря на всю грязь, которую ей приходится разгребать на пути к вершине. Это твоя волшебная сказка, Баффи. Только современная. Она просто обязана принести успех, – снова повторил он.

Глаза его светились, лицо было озарено пылом борьбы. Таким он мне всегда нравился. А настоящая героиня и хорошая жена должна знать, когда следует держать рот на замке. Мне это удавалось, но не всегда.

– Сюзанна! – напомнила я Тодду. – Ты должен сказать ей, что скоро приступаешь к съемкам. Ты обязан. Она совершенно пала духом. Когда мы говорили по телефону, она сказала, что ненавидит гастроли и мечтает как можно скорее вернуться в Голливуд. Ей очень плохо и одиноко.

– Перестань, Баффи. Как-нибудь она протянет еще пару месяцев. Отменять запланированные выступления – не самый лучший стиль. И потом, если она приедет сейчас, то потребует, чтобы ей показали сценарий, чтобы убедиться, что Гаю не достались лучшие реплики. А так это будет для нее хорошим сюрпризом. Пусть она напоследок еще несколько раз выступит в Вегасе, а затем на восточном побережье – больше я не стану планировать для нее никаких выступлений. Тогда она позвонит мне и спросит: «В чем дело? Почему прекратилось турне?» А я отвечу: «Сюрприз! Приезжай, Сюзи!»

Звучало красиво. Надеюсь, что Сюзанне тоже понравится, и скоро.

Стараясь держать себя в руках, Поппи открыла дверь спальни. Она хотела убедиться, что Сюзанна строго следует правилам – Сюзанна не должна была трогать руки или лицо Бо, а также любые другие открытые части тела. Она не должна была использовать предметы, которые могли оставить ссадину или нанести травму. После того как они остались наедине в первый раз, она обнаружила на ее бедрах ожоги от сигарет. В другой раз она изъяла из сумки Сюзанны плеть-«кошку» с металлическими наконечниками. Да, Сюзанна втянулась, она втянулась в кокаин, как Поппи и ожидала.

Она заставила себя посмотреть на Бо – его раскинутые руки и ноги были привязаны к кровати. Рот его был заткнут кляпом, так что ему удавалось выдавливать из себя лишь приглушенные звуки. Только его голова моталась из стороны в сторону, Сюзанна стояла над ним с резиновой дубинкой в руках, на ней были лишь черные чулки и черные сапоги. Все это страшно возбуждало Бо. Волосы Сюзанны были взъерошены и пропитаны потом: пот лился с ее тела прямо на Бо. Она вскинула руку с дубинкой и, выкрикивая непристойности, приготовилась нанести ему очередной удар. Тут Бо изверг струю белого семени, поток ругательств прекратился, и тело Сюзанны стало извиваться в оргазме. Она даже закричала от восторга.

Поппи привалилась к дверному косяку. Ее тошнило, но она не могла пройти в ванную. Она заставила себя подойти к кровати. На глаза ее наворачивались слезы, но она не могла позволить себе расплакаться.

– А теперь все убери! – скомандовала она Сюзанне, и та медленно вытерла пальцами белую жидкость, покрывавшую пах и бедра Бо, а затем тщательно облизала каждый палец.

Да, решила Поппи, Сюзанна почти готова. Бен, до этого не испытывавший страсти ни к одной женщине, вдруг страстно возжелал Сюзанну… И она пообещала ему доставить ее на блюдечке с золотой каемочкой. Ценой же должна была стать ее и Бо свобода. Не будет больше в ее жизни Бена и компании. Не будет пятидесятипроцентных поборов с кассового сбора. Пусть Сюзанна теперь платит пятьдесят процентов. А может даже и все сто.

55

В семь часов утра позвонила Клео. Она была в истерике.

– Я вышвырнула Лео из дома!

У меня сразу улучшилось настроение, но для выражения радости было еще слишком рано. Вместо этого я пообещала, что как только сделаю все неотложные дела по дому и дождусь няню, сразу же приеду к ней.

– Я просто сидела дома и ждала. Все было довольно спокойно. Что-то вроде статус-кво. Мне даже стало казаться, что Лео передумал, отказался от мысли о разводе. И сама я никаких шагов не предпринимала. Просто пыталась наладить нашу жизнь, сделать его присутствие дома приятным. И вдруг узнаю, чем этот гад занимается, пока я стараюсь все наладить.

– И чем же?

– Обходит адвокатов. Он уже успел обойти десять или двенадцать человек!

– Не понимаю. Зачем ему так много?

– В этом-то все и дело. Зачем? – Голос ее стал громче. – Он консультировалсяс ними со всеми якобы для того, чтобы выбрать одного. Он проконсультировался у всех лучших адвокатов! – Она встала скрестив на груди руки в ожидании моей реакции. Я же ждала дальнейших разъяснений.

– И что? – спросила я.

– И что? – вскрикнула она. – Ты так ничего и не понимаешь? Проконсультировавшись у адвоката, он закрывает мне к нему дорогу. Он уже не может представлять мои интересы. Адвокат, который хотя бы раз проконсультировал одну из сторон в бракоразводном процессе, уже не имеет права представлять в суде интересы другой стороны. И этот гад уже успел проконсультироваться со всеми лучшими адвокатами по бракоразводным делам в городе, оставив мне одни объедки! И все это время он жил в моемдоме, жрал моюеду, принимал моизаботы, позволял мне прислуживать ему и даже подавать ему электрическую ванночку для ног, он сам сидел как чертов король. Каждый вечер я массировала ему шею, а он тем временем перегрызал мнеглотку!

Это было самой большой подлостью, о которой я когда-либо слышала даже для Лео, даже для Голливуда.

– Как ты об этом узнала? – спросила я.

– Одна женщина из Бэдфорда обратилась к моей матери, чтобы продать свой дом. Она была вынуждена это сделать, так как разводилась, и они с мужем делили совместно нажитое имущество. Именно так поступил еемуж – обошел всех лучших адвокатов города, оставив ей лишь юристов средней руки. Будь все по-другому, может быть ей и удалось бы сохранить за собой дом. Затем, не зная, какое отношение Лейла Пулитцер имеет ко мне, она сообщила, будто ей известно, что то же самое делает режиссер Леонард Мэйсон! Эта чертова уловка широко распространена на Беверли-Хиллз! Это всеобщая практика! – Клео злобно улыбнулась. – Для моей матери это было последней каплей. Сразу после беседы с той женщиной она примчалась ко мне и сказала: «Клео, если не хочешь остаться без дома, советую тебе побыстрее найти адвоката!» – Клео покачала головой. – Никогда не думала, что доживу до этого дня…

– Ну, а тебе известно, кого из адвокатов он в конце концов выбрал?

– Да, мне удалось выяснить. И знаешь, как? Прошлым вечером я ждала Лео с ножом в руках!

– Клео!

– Да-да. Когда он явился, я потихоньку подкралась и приставила ему нож к горлу и спросила: «Скажи мне, кто твой адвокат и с кем из адвокатов ты успел проконсультироваться?» Он все выложил. Должна тебе доложить, этот сукин сын позеленел, как гороховый суп! А моя мать, прости Господи!.. Ты знаешь, на чьей она стороне? Ее счастье, что я и ей нож к горлу не приставила.

– Клео!

Ее исполненное злобы лицо было ужасно.

– Это лучшее, что я сделала за последние годы. Заставила Лео корчиться в муках. И он корчился, этот гад.

– Так кто жеадвокат?

– Ли Филипс… Сюзаннин Ли Филипс.

Я на мгновение задумалась.

– Ну, так это хорошо, Клео. Вспомни, как этот Ли Филипс обошелся с Сюзанной. Может быть, и с Лео выйдет что-нибудь в этом роде.

– Да, но Лео на это наплевать. Ему все равно, в каком виде Филипс выставит его в зале суда – лишь бы получить мои деньги. А ведь Филипс выигралпроцесс для Сюзанны, разве не так? Он ведь отсудил ее деньги. Лео больше ничего и не нужно.

Мне хотелось утешить ее.

– Не думай, что Филипс отсудил столько, на сколько они претендовали. Она получила довольно ничтожную сумму.

– Сколько? – Своим взглядом Клео пригвоздила меня к софе.

Я знала, что сумма ее расстроит:

– Не могу тебе сказать – я обещала Сюзанне. Но это минимальная сумма.

– Интересно, сколько бы получила я, защищай Филипс мои интересы? Ведь шансы Сюзанны были невелики. Это она изменила мужу, да и женаты они были не больше года. По закону она вообще не должна была получить ни цента. Я пробыла замужем за Лео пятнадцать лет! У меня от него двое детей, и все, что он накопил, было накоплено за время нашего брака, я во всем ему помогала. Мне причитается сумма не только за прошедшие пятнадцать лет, но за последующие. Кем стал бы Лео без меня? О Боже, сколько я сделала для этого человека! Разве что на панель для него не пошла! Ну и потом, вспомни, кто представлял интересы Хайни. Самые дорогие адвокаты. Целая контора, услуги которой стоят миллионы. Всем известно, что эти техасские юристы заткнут за пояс любого лос-анджелесского.

– Клео! Если Лео перекрыл тебе пути к нашим лучшим адвокатам, и они уже не могут представлять твои интересы, как насчет этих самых дорогих техасских? Раз они представляли интересы Хайни в Лос-Анджелесе, значит, с тем же успехом могут представлять и твои.

В глазах Клео появился убийственный блеск.

– Они-то, конечно, могут. Но могу ли я это себе позволить? Они ведь назначат бешеную цену.

– А почему бы и нет? В конце концов стоимость их услуг составит какой-то процент от выигранной суммы. Так или иначе, это будут деньги из кармана Лео. – Мне оставалось только удовлетворенно улыбнуться.

Клео тоже позволила себе удовлетворенную и в то же время зловещую улыбку.

– Ну, что ж, раз он сам лишил меня возможности нанять адвоката в Лос-Анджелесе, то другого он и не заслуживает. И это еще цветочки. – Я подозрительно посмотрела на Клео, и она повела меня в свою спальню. – Вчера вечером я его выгнала. Он хотел собрать вещи, но я ему не позволила. Сказала, чтобы убирался немедленно, иначе я за себя не ручаюсь. Я пришлю ему вещи, как только он сообщит мне адрес. И я это сделаю, когда все соберу…

Она распахнула дверь спальни. По всему полу были разложены вещи Лео – его джинсы, фраки, теннисные ракетки и спортивные костюмы, книги, рукописи, бумаги, даже флаконы с одеколоном и лосьонами – все это было разорвано, разрезано, расколочено вдребезги и смято.

* * *

Когда я пересказывала эту историю Тодду, он весело хохотал, пока я не дошла до того, как посоветовала Клео нанять адвокатов Хайни.

– Думаю, тебе не следовало вмешиваться со своими советами, – заявил он.

– А почему бы нет? – спросила я обиженным голосом.

– Потому что посторонние не должны вмешиваться в чужие бракоразводные дела. Ты вынуждена принять одну из сторон, а это ни к чему. Мы должны оставаться нейтральной стороной.

– Так кем мы должны быть – врагами или друзьями? – снова обиделась я.

– Вот именно – друзьями. Мы друзья обеих сторон: имужа, ижены. Поэтому нам лучше держаться подальше от их дрязг.

– Ты не прав. Когда люди разводятся, их друзья волей-неволей принимают ту или иную сторону. А я точно знаю, на чьей стороне правда. И ты тоже знаешь. Все эти годы ты высказывался по поводу поведения и характера Лео. И вдруг начинаешь делать вид, будто не знаешь, кто прав, а кто виноват. Вдруг ты не знаешь, чью сторону принять.

– Я связан с Лео по работе. Это накладывает определенный отпечаток на мой подход к проблеме, Баффи Энн, и если ты этого не понимаешь, то ты на редкость близорука.

– Как отпечаток, Тодд? Что, в Голливуде существует регламентация подходов к проблемам? И в ней записано, что порядочность следует именовать близорукостью?

Ложась спать, я передвинулась на самый отдаленный край нашей огромной кровати. Подальше от середины. Меня всю трясло. Что случилось с нашими героями? Неужели они перестали обращать внимание на попавших в беду благородных девиц? Клео, конечно, трудно было назвать благородной девицей, но в беду она попала, несомненно.

Конечно, у нас и раньше случались ссоры, но мы никогда не ложились в постель в таком взбешенном состоянии. Это было похоже на новый отпечаток, наложенный на нас Южной Калифорнией.

Но вскоре Тодд тоже лег и тут же передвинулся на мою половину.

– Скарлетт, дорогая, как прекрасен блеск твоих изумрудных глаз, когда ты сердишься – я никогда не встречал ничего подобного.

Я с облегчением улыбнулась.

– Ты что, видишь в темноте? – Я знала, что он мне так скажет. Я знала, что значит порядочность, и Скарлетт, и изумрудные глаза…

В конечном счете мы пришли к выводу, что в процессе Мэйсон против Мэйсонаследует сохранять нейтралитет. Еще через несколько дней Тодд сказал, что хотел бы отправиться в Рено на концерт Бо Бофора, и что Лео поедет с нами.

Бо и Сюзанна располагались в разных отелях, и чтобы смягчить неприятный осадок от необходимости ехать с Лео, Тодд добавил:

– Конечно, мы и к Сюзанне заглянем.

– Мы же решили сохранять нейтралитет, так почему же я так быстро оказалась в компании Лео?

– Бизнес, Баффи, бизнес. Я попрошу свою секретаршу забронировать для нас места в отеле на следующие выходные.

Я вздохнула.

– Ну, хорошо. Надеюсь, нам не придется жить с Лео в одном номере.

Тодд изобразил подобие улыбки, но я не думаю, что ему было весело.