Текст книги "Вечно (ЛП)"
Автор книги: Дж. М. Дарховер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 49 страниц)
И это было только начало. В первый же день на поле Грэма посетила блестящая идея завязать драку. Несмотря на то, что он беспрестанно подкалывал Кармина, тот пытался сдерживаться и молчал, однако через несколько часов он все же потерял самообладание. Бросившись на Грэма, Кармин в ходе драки получил локтем по лицу, однако это не шло ни в какое сравнение с двумя подбитыми глазами Грэма.
Кармин был не в форме, у него болело запястье, и половина команды по той или иной причине была на него зла. Ему же, в свою очередь, хотелось только лишь поиграть немного в футбол и вернуться домой к своей девушке, но, казалось, карма все же настигла его.
И даже Тесс Харпер не была такой сукой, какой была настигшая его карма. Шел уже шестой день пребывания Кармина в лагере, и он был невероятно близок к тому, чтобы показать всем собравшимся средний палец и демонстративно удалиться. Тренер Вудс терроризировал его с того самого мгновения, как он ступил на поле, и раздражение Кармина уже практически достигло критической точки.
– Вернись в игру! – прокричал тренер, сопровождая свои слова звуками свистка. Встав в линию, Кармин взял мяч. Сделав несколько шагов назад, он обвел взглядом поле, ища принимающего по имени Итан. Сделав ему передачу, Кармин наблюдал за идеальной спиралью, которую проделал мяч в воздухе. Он ухмыльнулся, когда Итан поймал мяч.
– Сотри эту ухмылочку со своего лица, ДеМарко, – сказал тренер Вудс. – На этом поле нет места твоему эго.
Рассмеявшись, Грэм намеренно задел Кармина корпусом.
– Дерзкий Кармин.
– Меган тоже называет меня «дерзким», – сказал Кармин. – Только по другой причине.
Прищурившись, Грэм толкнул Кармина, приближаясь затем к его лицу. Потеряв терпение, Кармин замахнулся и ударил Грэма в челюсть, от чего его руку вновь пронзила боль. В ответ Грэм бросился на Кармина, однако в их драку вмешались другие члены команды, оттолкнувшие их друг от друга. Тренер Вудс рассерженно засвистел.
– Прекратите! Меня не волнуют ваши разногласия, но вы должны оставлять их за пределами поля. ДеМарко, приложи лед к запястью. Если ты получишь травму во время своих разборок, то я посажу тебя на скамейку на весь сезон. Мне плевать на то, каким хорошим игроком ты себя считаешь – незаменимых нет. Все свободны. Выспитесь хорошенько, парни, потому что я ожидаю увидеть вас завтра на поле ровно в девять утра.
За покидающим поле Кармином проследовал отстававший на несколько шагов Райан.
– Уж лучше Грэм, чем я, – пробормотал он едва слышно, однако Кармин все равно услышал его слова.
Оглянувшись, Кармин усмехнулся.
– Лагерь еще не закончился. Ты еще можешь успеть вывести меня из себя.
После принятия душа члены команды направились в кафетерий, однако у Кармина не возникло совершенно никакого аппетита, когда он увидел кашеобразную пасту, которую там подавали. Вместо ужина он немного погулял по кампусу, после чего вернулся в свою комнату, расположенную на третьем этаже студенческого общежития. Он лег на неудобный матрас, терзаемый болью в запястье и усталостью.
Ему удалось заснуть, однако вскоре его разбудил настойчивый стук в дверь. Выругавшись, Кармин побрел к двери. Открыв дверь, он поморщился от яркого света, освещающего коридор, и увидел Райана.
– Ты меня разбудил.
– Ты запер дверь, – ответил Райан, пожав плечами.
– Vaffanculo, – сказал Кармин, возвращаясь в кровать. У него не было сил даже на то, чтобы злиться.
* * *
На следующее утро будильник прозвонил в восемь утра. Кармин стучал по нему до тех пор, пока тот не замолчал. Глаза Кармина по-прежнему закрывались от усталости, его тело ныло от боли, однако мысль о том, что он, наконец-то, сможет вернуться домой, была достаточным стимулом для того, чтобы выбраться из постели.
Одевшись и уже практически выйдя из комнаты, он остановился, ощутив внезапный порыв, и развернулся. Схватив подушку Райана, он вытянул ее из-под его головы. Это движение разбудило Райана, и он сел на кровати, часто моргая.
– Ты не услышал будильник, – сказал Кармин, стукнув его подушкой по лицу. – Опоздаешь.
Схватив подушку, Райан уставился на Кармина.
– Спасибо.
– Не за что.
Пропустив завтрак, Кармин направился прямиком в раздевалку, где тренер перевязал ему запястье. Ровно в девять часов утра вся команда вышла на футбольное поле.
В начале тренировочного матча игроки продолжали допускать ошибки, неумело обращаясь с мячом и пропуская подачи Кармина так часто, что он уже сбился со счету. Игроки атаки были настолько медлительными, что Кармина сбивали чаще обычного – боль в спине теперь нисколько не уступала боли в запястье. Тренер Вудс ругал игроков за плохую игру, заставляя их бегать с высоко поднятыми коленями до тех пор, пока они не оказались на грани обморока.
После финального свистка, освидетельствовавшего окончание лагеря, тренер подозвал к себе Кармина.
– Что? – спросил уставший и расстроенный Кармин, которому хотелось только лишь одного – вернуться домой.
Тренер Вудс похлопал Кармина по плечу.
– Ты хорошо играл, – Кармин промолчал, он не ожидал услышать от тренера подобных слов. – Я строг к тебе из-за того, что вижу твой потенциал, – продолжил тренер. – Ты смог бы многого добиться, если бы научился держать свой темперамент в узде. За тренировками наблюдали тренеры Университета Северной Каролины, и, возможно, мне не следует об этом говорить, но они заинтересовались тобой.
– Серьезно?
– Да, но им не нравятся вспыльчивые люди, ДеМарко. Никому не нравятся.
Кармин остался на поле, наблюдая за тем, как удаляется тренер Вудс. Люди редко говорили ему о том, что у него есть потенциал – обычно это касалось только лишь преступной жизни. И, стоило признать, это было приятно слышать.
* * *
К тому времени, когда Кармин достиг городской черты Дуранте, было уже начало десятого. Предвкушение нарастало с каждой милей. Подъехав к дому и выйдя из машины, Кармин потянулся, разминая ноющую спину, и достал свои сумки.
Он был уже на полпути к крыльцу, когда входная дверь распахнулась и на улице показалась Хейвен. Он остановился, заметив ее неукротимый энтузиазм, когда она бросилась к нему. Их тела столкнулись с такой силой, что Кармин слегка попятился назад, в то время как Хейвен уткнулась лицом в его грудь.
Бросив сумки на землю, Кармин обнял Хейвен, смотревшую на него с обожанием и легким беспокойством во взгляде.
– Твое лицо, – сказала она, нежно проводя кончиками пальцев по синяку, оставленному Грэмом на лице Кармина. – Что случилось?
– Я упал, – ответил Кармин, усмехнувшись.
Закатив глаза, Хейвен встала на носочки и поцеловала Кармина, запустив руки в его волосы. В ее поцелуе чувствовалась страсть. Кармин рассмеялся, когда Хейвен, спустя несколько мгновений, оторвалась от него.
– Если меня будут так встречать, то, возможно, мне следует почаще уезжать.
Хейвен покачала головой.
– Ни за что! Тебе запрещено меня покидать.
– Хорошо, – согласился Кармин, обнимая ее крепче. – Я пиздец как скучал по тебе, колибри.
– Я тоже по тебе скучала. Меня мучила бессонница.
– И меня, – сказал Кармин, зевая.
Взяв Кармина за руку, Хейвен потянула его к дому.
– Пойдем, поспим.
Кармин миновал кабинет отца и комнату брата, предпочтя отдых приветствиям. Он разделся до боксеров, когда они зашли в его спальню. Подойдя к Кармину, Хейвен опустила руку на его обнаженную грудь, проводя кончиками пальцев по дорожке волос.
– У тебя мышцы груди стали тверже, – заметила она.
– Я немного потренировался, – сказал Кармин, водя пальцами по лямке ее лифчика. – У тебя полоски от купальника.
– Думаю, я немного загорела, – сказала Хейвен, посмотрев на свою грудь.
– Ты занималась чем-нибудь интересным, пока меня не было? – спросил Кармин, пока они забирались в постель.
Хейвен пожала плечами.
– Всем понемногу, но, в основном, будничными вещами.
Будничными вещами. Даже в самых смелых мечтах Кармин не допускал того, что он когда-нибудь услышит от Хейвен подобные слова.
* * *
– Вот, – сказала Хейвен следующим утром, широко улыбаясь и протягивая Кармину листок бумаги.
Это был набросанный карандашом эскиз, представлявший собой пейзаж – трава, деревья, кусты и цветы. Посмотрев на рисунок, Кармин узнал изображенное на нем место – они ездили туда, когда Кармин учил Хейвен стрелять. Ее рисунок был практически безукоризненным, абсолютно все детали находились именно там, где они и должны были находиться. Например, небольшое поваленное дерево валялось на поляне с тех самых пор, как Кармин впервые ее обнаружил; оно частично ограждало поляну от зарослей. Хейвен запечатлела даже переплетающиеся ветви, растущие с западной стороны. Для большинства подобные вещи остались бы незамеченными, однако Хейвен запечатлела их в мельчайших подробностях, и это было удивительно, поскольку она видела это место всего лишь единожды.
– Это потрясающе, – сказал Кармин. – Как ты все это запомнила?
– Я могу воспроизвести это в памяти.
– Именно так ты и рисуешь? Воспроизводишь все в памяти?
– Да, – ответила Хейвен. – Разве ты не так же все запоминаешь?
– Если бы. Большинство людей запоминает только лишь определенные детали, но ты, кажется, можешь воспроизвести в памяти всю картинку целиком.
– Это хорошо? Ты ведь не считаешь меня странной?
– Разумеется, это хорошо, – ответил Кармин, рассмеявшись.
Положив рисунок на кровать, он наклонился к Хейвен для того, чтобы поцеловать ее, однако его спину пронзила боль. Заворчав, он потер спину.
– У тебя что-то болит? – спросила Хейвен, с беспокойством смотря на Кармина.
– Тело ноет после лагеря. Они хорошенько меня обработали.
– Правда? – спросила она, когда Кармин сел на диван, массируя спину. – Ты очень напряжен.
У Кармина вырвался непроизвольный стон, когда Хейвен коснулась его.
– Ты слишком добра ко мне.
– Ты все время это говоришь, – заметила Хейвен, – как будто прикасаться к тебе невыносимо. Что случилось? Тебя сшибли?
– Сшибли? – переспросил Кармин, рассмеявшись.
– Разве не так говорят, когда игрока сбивают с ног?
– Когда игроков сбивают с ног, то это называется «остановкой игрока, несущего мяч». Когда с ног сбивают меня, говорят «квотербек в мешке». Две разные вещи. Но, да, меня сшибли.
– О, но, в целом, ты хорошо провел время в лагере?
– Нормально. Я произвел впечатление на некоторых тренеров университета. Они упоминали о том, что я смогу играть за них после окончания школы.
Хейвен оживилась.
– Как в тех играх, которые показывают по телевизору?
– Да, некоторые игры показывают по телевизору. Не знаю, хочу ли я учиться там, но приятно осознавать, что у меня имеется подобный вариант.
– Куда бы ты хотел поехать после школы? – спросила Хейвен, продолжая разминать его спину.
– Туда, куда захочешь ты, – ответил Кармин. – Я оставляю этот выбор за тобой.
Глава 38
Стоя поодаль от остальных, Хейвен пыталась сдержать наворачивающиеся на ее глаза слезы. Воскресным августовским днем фойе семьи ДеМарко полнилось звуками оживленных разговоров, витающая в воздухе радость казалась буквально ощутимой. Услышав громкий смех Доминика, донесшийся до ее ушей, Хейвен уступила под напором нахлынувших на нее эмоций. Смахнув скатившуюся по щеке слезу, она успокоила себя тем, что все были слишком сильно поглощены происходящим для того, чтобы это заметить.
Лето неумолимо близилось к своему завершению, несмотря на то, что Хейвен казалось, будто оно еще только-только наступило. В течение минувших полутора месяцев она активно посещала художественные галереи, музеи, океанариумы и зоопарки. Она водила машину и читала, смеялась и играла, любила и училась, окунувшись в круговорот жизни, в котором, казалось, все остальное попросту исчезало.
Время от времени Кармин принимал участие в показательных футбольных матчах, проводимых в школе, и несколько раз он брал с собой Хейвен. На матчи приходили и другие люди – члены семей, друзья и девушки игроков – все они собирались в небольшие группки, в то время как их близкие играли на поле. Хейвен всегда оставалась в стороне, сидя на трибуне в одиночестве и наблюдая за Кармином. На поле он был уверенным и бескомпромиссным, вызывая у Хейвен чувство гордости. Она часто ему об этом говорила, однако он всякий раз отмахивался от похвалы, считая это пустяком. Но это было важно, потому что это было его будущее… их будущее.
Хейвен приходилось часто напоминать Кармину о том, что упоминание ее свободы не было равносильно тому, что она обрела свободу в реальности. До тех пор, пока доктор ДеМарко будет оставаться ее хозяином, она продолжит готовить, убираться и считаться с его мнением. В целом, Хейвен считала свои обязанности проявлением обыкновенной вежливости, поскольку она жила в доме доктора ДеМарко и не отдавала при этом ничего взамен.
Несмотря на произошедшие изменения, Хейвен не строила никаких иллюзий. Она помнила о своих обязательствах, и боялась представить, что могло случиться, если бы она их нарушила.
Хейвен не знала, замечал ли ее усилия доктор ДеМарко или же нет. Теперь она видела его только лишь за ужином, однако и его он зачастую пропускал.
В действительности, сейчас, стоя вместе с остальными в фойе, она увидела его в первый раз за всю неделю. Сумки Доминика уже были собраны, самые ценные вещи он отнес в черную машину, припаркованную возле дома. Через несколько часов им с Тесс предстоял рейс в Индиану. Доктор ДеМарко должен был полететь вместе с ними для того, чтобы помочь им обустроиться в университете Нотр-Дам[33]33
Университет расположен в городе Саут-Бенд, Индиана, США, в двух часах езды от Чикаго
[Закрыть]. Казалось, они были рады происходящим в их жизни изменениям, однако Хейвен необходимость прощаться только лишь пугала.
Не без помощи Кармина она нашла на карте университет Нотр-Дам. Казалось, что Индиану отделяли от Дуранте всего лишь несколько дюймов, однако Хейвен прекрасно понимала, что эти дюймы могли быть и длинную в жизнь.
– Поторапливайтесь, – сказал доктор ДеМарко. – Иначе мы опоздаем на наш рейс.
Не успел еще доктор ДеМарко закончить свою мысль, как Доминик, подхватив Хейвен на руки, начал кружить ее по фойе.
– Я буду скучать по тебе, twinkle toes.
Рассмеявшись, Хейвен обняла Доминика.
– Я тоже буду по тебе скучать, Доминик. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал… даже за тот сэндвич.
– Нет, тебе спасибо, – ответил Доминик, ставя ее на ноги. – Тот дерьмовый сэндвич, который я сделал, не шел ни в какое сравнение с той едой, которую ты для нас готовила, – засунув руку в карман, он достал свои ключи и аккуратно снял один из них с кольца. Вложив ключ в ладонь Хейвен, он сжал ее руку в кулак. – Присмотри за моей машиной, пока меня не будет.
Хейвен с удивлением посмотрела на него.
– Что?
– Я не могу взять ее с собой, поэтому можешь ею пользоваться.
Теряя терпение, доктор ДеМарко вновь попросил их поторопиться. После того, как все попрощались и Доминик с Тесс в сопровождении доктора ДеМарко покинули дом, Хейвен ощутила струящиеся по ее щеке слезы.
Подойдя к Хейвен сзади, Кармин обнял ее и поцеловал в шею.
– Я всегда буду рядом с тобой, tesoro.
* * *
Поездка в город следующим утром заняла около часа. Кармин всю дорогу о чем-то говорил, однако из-за биения сердца, эхом отдающегося у нее в ушах, Хейвен не услышала практически ничего из того, что он сказал.
К местному колледжу они подъехали раньше положенного времени. Выйдя из машины, Хейвен попыталась избавиться от черных бликов, затуманивающих ее зрение, и взять себя в руки. Проводив Хейвен в здание, Кармин задержался возле класса для того, чтобы быстро ее поцеловать. Он удалился, сказав о том, что будет ее ждать. Хейвен зашла в класс только лишь после того, как он скрылся из виду.
От ярких флуоресцентных ламп, свисающих с потолка, резало глаза. Стены класса были белыми, рядом с небольшими деревянными партами стояли синие пластиковые стулья. Остановившись на мгновение, Хейвен осмотрелась по сторонам. Никогда еще ей не доводилось бывать в классе.
Когда мимо нее начали проталкиваться люди, не утруждавшие себя извинениями, Хейвен нерешительно прошла к большому столу, стоявшему в передней части класса. Она вежливо улыбнулась инструктору, несмотря на то, что чувствовала себя просто ужасно.
– Имя? – спросил инструктор, мельком взглянув на нее.
– Хейвен Антонелли.
Просмотрев список и отметив ее имя, он потянулся за ее документами. Доктор ДеМарко позаботился о том, чтобы все необходимые бумаги были заранее заполнены, дабы у Хейвен не возникло никаких проблем.
Достав водительское удостоверение, Хейвен протянула его инструктору. Ее сердце забилось еще сильнее, когда он стал проверять ее удостоверение – Хейвен знала о том, что оно было фальшивым. После того, как инструктор, проворчав нечто неразборчивое, отпустил Хейвен, она заняла место за ближайшей партой. Тестирование началось ровно в восемь утра после того, как все тестируемые заняли свои места.
Хейвен быстро разобралась с пятьюдесятью вопросами по грамматике и пунктуации, однако вторая часть задания поставила ее в тупик. Она часто записывала свои мысли в блокнот, однако никогда еще ей не приходилось делиться ими в письменной форме с кем бы то ни было.
После того, как инструктор проинформировал класс о том, что у них осталось сорок пять минут, Хейвен сосредоточилась на своем задании:
Как стать хорошими родителями?
В своем эссе укажите характеристики хороших родителей.
Аргументируйте свое мнение. Используйте собственные наблюдения, опыт и знания.
Вздохнув, тестируемые принялись к написанию эссе, в то время как Хейвен продолжала смотреть на свою тему. Как стать хорошими родителями?
Ее отец – жестокий и злой человек – отказывался признать сам факт отцовства. После многих лет издевательств он без раздумий продал ее другому человеку. Если бы не доктор ДеМарко, она оказалась бы на аукционе. Ее бы продали в сексуальное рабство, а на деньги, полученные за эту сделку, Майкл купил бы виски и новые туфли для своей жены.
Ощутив нарастающий внутри нее гнев, Хейвен прикусила губу. Ее мама всегда все делала с добрыми намерениями, несмотря на то, что в действительности она была совершенно беспомощной. Она пыталась спрятать Хейвен, желая защитить ее, и никогда не теряла того, чего за многие годы лишилась даже Хейвен – ее мама никогда не теряла надежды.
Сдерживая слезы, вызванные нахлынувшими на нее воспоминаниями, Хейвен посмотрела на настенные часы. Заметив, что у нее осталось около двадцати пяти минут, Хейвен сделала глубокий вдох и приступила к написанию эссе. Думая о своей матери, она записывала на бумагу все, что приходило ей в голову – она писала о том, что хорошие родители никогда не сдаются и всегда побуждают своих детей мечтать.
В тот самый момент, когда Хейвен поставила точку в конце предложения, инструктор сообщил классу о том, что время, отведенное на письменное задание, вышло. Хейвен занервничала, когда инструктор забрал ее работу, поскольку у нее совершенно не осталось времени на то, чтобы ее проверить.
Остальная часть тестирования пролетела незаметно, закончившись около трех часов дня. Заметив припаркованную возле пожарной линии «Мазду», из которой доносилась оглушительная музыка, Хейвен молча скользнула на пассажирское сиденье.
Убавив музыку, Кармин тронулся с места, отъезжая от тротуара.
– Как все прошло?
Хейвен слегка улыбнулась, когда он протянул ей руку.
– Хорошо.
Она ожидала, что Кармин продолжит задавать ей вопросы, однако он этого не сделал. Никто из них не произнес ни слова по дороге в Дуранте. Вернувшись домой, Хейвен прошла прямиком на кухню для того, чтобы приготовить ужин. Забравшись на кухонную тумбочку рядом с плитой, Кармин стал наблюдать за тем, как Хейвен готовила.
– Готовишь что-то мексиканское?
– Энчиладас, – ответила Хейвен, кивнув. – Это блюдо… нравилось моей маме.
– Выглядит аппетитно, – заметил Кармин.
– Спасибо.
– Мы можем поесть и посмотреть фильм.
– Хорошо.
– Или можем поиграть во что-нибудь.
– Хорошо.
– Хотя, я устал, поэтому мы, наверное, просто пойдем спать.
– Хорошо.
– Возможно, даже и есть не будем.
– Эм, хорошо.
Кармин замолчал, бросив на Хейвен сердитый взгляд. Резкая перемена, произошедшая в его настроении, встревожила Хейвен.
– Все в порядке?
– Со мной все отлично, – ответил Кармин. – А вот с тобой, похоже, нет.
– В каком смысле?
– В том смысле, Хейвен, что тебя что-то беспокоит. Ты едва ли сказала и десять слов с тех пор, как я забрал тебя после теста, и половина из них – «хорошо». Ты же знаешь, что я на дух не переношу это слово, и ты уже давно перестала его употреблять. Что-то случилось?
– Нет.
– Ты не прошла тестирование? – спросил Кармин, приподнимая брови. – Перенервничала?
– Нет, думаю, все прошло хорошо, – Хейвен поежилась, вновь произнеся это слово.
– Тогда что не так?
– Я думаю о своей маме.
– Ты скучаешь по ней.
– Да.
– Хочешь, поговорим о ней? – предложил Кармин тихо и искренне, из его голоса исчезли все следы гнева. – Не нужно держать все в себе.
– Я понимаю, но не знаю, что сказать. Я скучаю по ней, и, наверное, я никогда больше ее не увижу. Мне не удалось с ней попрощаться и сказать ей о том, что я люблю ее. И сейчас мне больно об этом думать, потому что раньше я сомневалась в том, что мы вообще друг друга любим. Гораздо легче ни к кому не привязываться, потому что люди умирают и их смерть может разорвать тебя на части, но сегодня поняла, что мама любила меня. И я тоже ее люблю, но я никогда ей об этом не говорила.
– Никогда?
– Никогда, – ответила Хейвен, качая головой.
– Я уверен, что она знает об этом, – сказал Кармин, спрыгнув на пол.
– Мне все равно хотелось бы ей об этом сказать.
– Мне тоже хотелось бы, чтобы у тебя была такая возможность, – сказал Кармин, целуя ее в макушку, – но есть вещи, которые мне не подвластны.
– Я понимаю, – сказала Хейвен. – Мне не следовало жаловаться на это тебе, потому что у тебя гораздо больше оснований горевать, чем у меня. Ведь моя мама еще жива, а твоя…
Почувствовав, что Кармин вздрогнул, Хейвен выбралась из его объятий и попыталась извиниться, однако он не позволил ей этого сделать, прижав к ее губам указательный палец.
– Моя мама жила, Хейвен. Она была вольна выбирать, и она сделала то, что сделала. Она самостоятельно принимала решения и осознавала их последствия, и одно из таких решений ее погубило. Твоя мама никогда не имела свободы выбора, поэтому я считаю, что у тебя больше причин горевать, чем у меня.
Хейвен намеревалась ответить, однако Кармин вновь прервал ее, покачав головой.
– Ты сожжешь наш ужин. Что сказала бы об этом твоя мама?
* * *
Погода за окнами жилого комплекса «Sunny Oaks Manor» была какой угодно, но только не солнечной. Порывы ветра на пару с проливным дождем терзали окружавшие строения деревья. Раскаты грома сопровождались вспышками молнии, освещавшей полуденное небо, которое было настолько темным, что вполне могло бы сойти за ночное.
Винсент стоял в гостиной своей матери, наблюдая в окно за машиной скорой помощи, припаркованной на улице. Медицинские работники, одетые в желтые дождевики, загружали в машину носилки с телом, убранным в черный мешок. Перекрестившись, Винсент едва слышно прошептал короткую молитву.
– Не молись за эту старую каргу, – сказала Джиа, каким-то чудом услышавшая его без своего слухового аппарата. – Она сама виновата в том, что умерла.
– И каким же образом? – спросил Винсент, оборачиваясь к матери. Персонал жилого комплекса сообщил о том, что Гертруда умерла во сне.
– На прошлой неделе она оставила нараспашку окна своей спальни. Я пыталась ее предупредить, но она не стала меня слушать. В ее комнату залетел черный дрозд.
Винсент вздохнул.
– Не думаю, что дело было в дрозде, ма.
– Тебе-то откуда знать? – спросила Джиа, отмахнувшись от него.
– Я доктор.
– Ох, вы, шарлатаны, и сами ничего не смыслите в том, о чем говорите, – сказала она. – Вам бы только напичкать людей таблетками и взять у них крови, когда в этом нет совершенно никакой необходимости. Господь не допускает ошибок, Винченцо. Люди умирают тогда, когда они этого заслуживают. Тебе ли не знать.
Винсент сжал руку в кулак от колкого намека на Мауру.
– А как же отец? Он тоже заслужил?
– С таким-то количеством goomah, сколько было у твоего отца? Я даже удивлена тому, что его сердце так долго билось.
Качая головой, Винсент вновь развернулся к окну. Он никогда не сможет понять бессердечия своей матери. Порой он задумывался о том, зачем он вообще продолжал ее навещать, ведь она явно не испытывала никакого удовольствия от общения с ним.
Винсент проследил взглядом за отъезжавшей машиной скорой помощи, которая достаточно быстро скрылась из виду, растворившись в непогоде. Продолжая смотреть в окно, он заметил темный внедорожник, припаркованный менее чем в квартале от «Sunny Oaks». Наблюдая за машиной, Винсент понадеялся на то, что она ему всего лишь привиделась, однако инстинкты подсказывали ему, что это не было случайностью.
Джиа продолжала что-то говорить, однако Винсент не слышал ни слова. Он шутил, когда говорил Коррадо о том, что люди, находившиеся в машине, наблюдали за ним, однако теперь ему стало отчетливо ясно, что он был прав. За ним действительно следили, однако он не знал наверняка, кто именно это был.
– Ты слушаешь меня?
– Нет, – признался Винсент, разворачиваясь к матери. – О чем ты говорила?
– Я не стану тебе ничего повторять, – ответила Джиа. – Я только лишь потрачу понапрасну кислород и отберу у себя несколько минут жизни. А ты, пожалуй, этого и добиваешься, да? Хочешь, чтобы я умерла? Чтобы перестала быть для тебя такой обузой. Родная мать… ты относишься ко мне как к ничтожеству.
Винсент шумно выдохнул.
– Чего ты от меня хочешь, ма?
– Ничего, Винченцо. Мне ничего от тебя не нужно.
Винсент посмотрел на часы. Его терпение было на исходе.
– Мне пора. Меня ждут Доминик и Тесс.
– Кто это такие? – спросила Джиа, прищурившись.
– Ты знаешь Доминика, – ответил Винсент, пытаясь оставаться спокойным, однако общения с матерью становилось для него все более и более невыносимым. – Он – твой внук, а Тесс – его девушка.
– Она итальянка?
– Нет, она американка. С шотландскими корнями.
– С шотландскими? Ну, по крайней мере, это лучше, чем ирландские корни. А что насчет другого твоего сына? Его девушка итальянского происхождения?
Подойдя к матери, Винсент поцеловал ее в лоб.
– До встречи, ма, – сказал он, проходя к двери и оставляя ее вопрос без ответа.
* * *
Сменявшие друг друга недели пролетали незаметно для Хейвен и Кармина. Находясь наедине, они с легкостью забывали о тех барьерах, которые имелись на их пути. Несмотря на то, что протекавшая в пределах дома жизнь казалась им простой и понятной, окружавший мир наступал на них со стремительной скоростью. Он походил на черную тучу, нависшую где-то вдалеке и грозившую в любой момент на них обрушиться. Главная же проблема заключалась в том, что Кармин не знал, когда, где и даже как именно их могут настичь неприятности. Они могут быть похожи и на небольшой дождь, и на потоп, смывающий все на своем пути. И к этой непогоде невозможно было подготовиться, поскольку они не могли предугадать, что случится, когда грянет гром.
В пятницу днем они устроились в гостиной, решив посмотреть фильм. Хейвен лежала в объятиях Кармина, прижавшись к нему и переплетя свои ноги с его ногами. Проводя губами по ее подбородку, он посасывал ее кожу.
Тихие стоны Хейвен были резко прерваны звуками сработавшей сигнализации и хлопнувшей входной двери. Паникуя, Кармин сел на диване, когда в гостиную поспешно вошел его отец. Кармин все понял, увидев его пылающий взор. Нависшая над ними туча обернулась бурей, сильной бурей.
Рефлекторно передвинувшись, Кармин закрыл собой Хейвен. Заметив это, Винсент сжал руки в кулаки.
– В мой кабинет. Сейчас же.
– Кто? – спросил Кармин нерешительно, наблюдая за тем, как его отец покидает гостиную.
– Ты, – крикнул Винсент, стремительно минуя фойе и поднимаясь по лестнице.
Встав с дивана, Кармин помог Хейвен подняться на ноги.
– Поднимись наверх и оставайся там, пока я не приду. Мне нужно узнать, что происходит.
Хейвен последовала за ним по лестнице, однако его шаги были настолько широкими, что ей не удавалось за ним поспевать. Кармин прошел в кабинет отца, без стука распахнув дверь.
Винсент поспешно что-то печатал, склонившись над своим ноутбуком.
– Они едут.
– Кто? – спросил Кармин, нахмурившись от непонятного заявления отца.
– Эд МакМахон и делегация с призами. Кто, по-твоему, может к нам ехать?
Сарказм отца ошарашил Кармина.
– Федералы?
– Если бы, – ответил Винсент, качая головой. – Я бы уладил все дела с полицией. Хотя, наверное, и они вскоре постучатся в нашу дверь, теперь это только лишь вопрос времени, но нет. Сегодня нам так не повезло.
– Мафия, – это был единственный логичный вариант.
– Несколько минут назад мне позвонил Коррадо. Ему сообщили о том, что Сал вылетел к нам для того, чтобы нанести неожиданный визит. Я не знаю, с какой целью он приедет, и понятия не имею о том, чего они хотят. Коррадо уехал по делам, он не знал о том, что подобный визит вообще планировался.
Открыв ящик своего стола, Винсент достал стопку документов. Кармин наблюдал за отцом, пока тот перебирал бумаги.
– Что это может значить?
– Не знаю. Я сомневаюсь в том, что они едут сюда с целью навредить мне. Если бы Сал захотел меня убить, то он созвал бы собрание. Надеюсь, что он едет сюда по делам, но они могут приехать и за кем-то из вас, поэтому я хочу, чтобы вы на всякий случай уехали.
– И куда мы поедем?
Винсент вздохнул, доставая очередную стопку бумаг.
– Коррадо считает, что вы должны оставаться под защитой – где бы вы ни были.
– У меня есть оружие, – сказал Кармин.
Винсент резко поднял голову, смотря на него.
– Одно только оружие тебя не спасет. Они могут нанять никому не известного человека и убить тебя, и никто ничего не узнает, если с тобой не будет кого-то из наших.
Услышав завибрировавший на его столе телефон, Винсент поднял руку, прося Кармина помолчать.
– ДеМарко слушает… да, сэр… я буду на месте.
Положив трубку, он бросил телефон на стол.
– Соберите нужные вещи. Коррадо встретит вас в Калифорнии. Нельзя терять ни минуты.
* * *
Меряя шагами спальню Кармина, Хейвен пыталась вслушиваться во все звуки, доносящиеся со второго этажа, однако в доме стояла оглушительная тишина. Никаких возгласов. Никаких криков. Никакого шума.
Однако тишина не успокаивала, а напротив усиливала ее беспокойство – возможные варианты развития событий, приходившие ей в голову, были ужасающими. У нее дрожали руки, пронизывающий ее страх стал еще сильнее, когда она услышала хлопнувшую этажом ниже дверь. Кто-то поспешно поднимался по лестнице. Сердце Хейвен заколотилось с такой силой, что она буквально ощутила прилив крови в своем теле.
Распахнув дверь, которая с шумом врезалась в стену, в комнату вошел Кармин. Даже не посмотрев на Хейвен, он направился к своему шкафу и, выругавшись, начал выкидывать из него вещи.
