Текст книги "Вечно (ЛП)"

Автор книги: Дж. М. Дарховер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)

Глава 33

– Ты – покойник.

Два этих слова нарушили воцарившуюся в комнате тишину. Поборов желание оспорить подобное утверждение, Винсент старался сохранять спокойствие. Услышанное не стало для него открытием, поскольку он и сам думал об этом уже множество раз, однако холодный, лишенный эмоций тон сделал потенциальный ход развития событий гораздо более реальным.

Посмотрев в сторону раздавшегося голоса, Винсент заметил проницательный взгляд Коррадо, глаза которого были настолько темными, что не было видно разницы между зрачком и радужкой. Эти глаза были последним, что видели десятки людей в последние мгновения своей жизни; эти глаза могли сломить даже самых сильнейших мужчин. Эти глаза принадлежали убийце, человеку, который в это самое мгновение мог скользнуть рукой под свой пиджак, достать пистолет Ruger Mark II калибра .22, и пустить пулю в тело Винсента еще до того, как тот успел бы даже осознать происходящее. Но важнее всего было то, что эти глаза принадлежали мужчине, который сделал бы это безо всяких колебаний, если бы он был уверен в том, что подобные меры были необходимы.

– Я знаю, – отозвался Винсент, пытаясь говорить спокойным тоном, несмотря на то беспокойство, которое он ощущал. Он рисковал, но у него заканчивалось время, не оставляя ему другого выбора. Ему казалось, что он не сможет в одиночку осуществить ни один из тех возможных вариантов действий, которые приходили ему в голову.

Наступило первое июня, и уже на следующий день Доминик должен был окончить среднюю школу. Винсент считал Доминика самым большим достижением в своей жизни, поскольку именно его старшему сыну удалось перенести все произошедшее и выбрать такой путь, который не имел ничего общего с тем, что выбрал для себя в его возрасте сам Винсент. Благодаря этому, ему казалось, что в жизни еще осталось нечто такое, что он сумел не разрушить. Еще существовал, по крайней мере, один человек, жизнь которого ему удалось не испортить окончательно.

Однако гордость за старшего сына была омрачена еще одним грядущим событием, которое и заставило его, наконец, нарушить свое молчание. Через два очень коротких дня Кармину исполнялось восемнадцать лет.

Его младший сын станет совершеннолетним[25]25
  В 50 штатах Америки совершеннолетие наступает в 18 лет.


[Закрыть], и силы извне уже давно грозились забрать жизнь его сына в свое распоряжение.

Винсент надеялся на то, что Кармин не планировал связывать свою жизнь с la famiglia, но он понимал, что все изменилось буквально в одно мгновение. Дон желал заполучить principe – марионетку, которую можно будет превратить в бездушного, расчетливого бойца. Сал не гнушался манипулированием, и Винсент боялся того, на что тот мог пойти ради того, чтобы добраться до Кармина.

Коррадо и Селия прилетели в город на выпускной Доминика и на празднование Дня рождения Кармина. Дети проснулись еще до рассвета и уехали для того, чтобы провести день в Эшвилле, а Селия находилась наверху, предоставляя мужчинам возможность побеседовать.

– Она не выглядит как principessa, – сказал Коррадо.

– Я думал о том же.

– Но ты все же уверен в этом.

– Абсолютно.

– Я всегда подозревал, что с этой девушкой связано нечто большее, – продолжил Коррадо. – Мне всегда казалось бессмысленным то, что Фрэнки мог разделаться с твоей женой только лишь из-за того, что она заинтересовалась его внучкой. Да, он ужасно обращался с девушкой, но принимать такие крайние меры для того, чтобы это скрыть? Оно того не стоило. А вот ради этого… ради этого можно и убить.

Винсент поморщился. Заметив его реакцию, Коррадо пояснил свои слова.

– Я не имею в виду того, что она заслуживала смерти. Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Я и по сей день жалею о том, что не сделал большего, когда Маура обратилась ко мне. Но я и подумать не мог, что Антонелли был способен на такую гнусность.

– Никто из нас не мог.

Коррадо отвел взгляд.

– Не верится, что она – одна из нас. Я не подразумеваю того, что не верю тебе, потому что я верю. Но так непросто спустя столько лет осмыслить то, что маленькая девочка-рабыня приходится внучкой Джозефу и Федерике. Что их дочь выжила и оказалась на попечении у Антонелли. Какова вероятность того, что они приходятся родственницами…?

– Родственницами Сальваторе, – добавил Винсент, заканчивая его мысль.

Коррадо покачал головой.

– У него ведь остались выжившие родственники.

Множество людей пропало без вести в хаосе семидесятых годов, многие тела так и не были опознаны. Все началось с одного человека, решившего устроить из подобного образа жизни форменное представление, и переросло в настоящий конфликт, прокатившийся по всей стране. Противостояние превратилось в жажду мщения и крови. Мужчины во имя возмездия выступали против всего того, что отстаивала организация. Семьи, которые некогда клялись защищать семьи и детей, оказались настолько сильно ослеплены местью, что убивали невинных.

Много лет спустя стало известно, что тело Джозефа Руссо было погребено на кукурузном поле в штате Айдахо. Антонио отправил людей на поиски Федерики в надежде на то, что ей удалось спастись вместе с дочерью Карлой. Однако в одну из ночей к дверям клуба, контролируемого членом организации, был подкинут сверток – человеческие кости были завернуты в розовое одеяло, в уголке которого стояли инициалы «К.Р.». В те времена еще не существовало возможности провести ДНК-дактилоскопию, невозможно было сказать, чьи конкретно останки были обнаружены, но все поверили в то, что Федерика и ребенок погибли.

Очевидно, что все ошиблись.

– Я знал, что ты что-то скрывал, но я и вообразить не мог, что ты скрывал нечто подобное, – сказал Коррадо. – Вероятность того, что та женщина может оказаться якобы погибшей племянницей Сала примерно такая же, как и вероятность того, что Джимми Хоффа[26]26
  Джимми Хоффа – американский профсоюзный лидер, неожиданно исчезнувший при загадочных обстоятельствах. Тайна исчезновения Хоффы в 1975 году до сих пор остается неразгаданной, попытки найти останки Джимми оканчиваются безрезультатно.


[Закрыть] появится завтра на углу Линкольн-авеню и Орчард-стрит.

– Я склонен полагать, что теперь возможно все.

– И то правда, – согласился Коррадо. – Они все пропали без вести приблизительно в одно и то же время. Я буду внимателен, когда окажусь в том районе, вдруг обнаружу Хоффу.

Коррадо говорил серьезным тоном, поэтому Винсент не смог понять, шутил он или нет. В случае с Коррадо это было обычным явлением, поэтому Винсент никогда не осмеливался смеяться. В этой ситуации вообще не было ничего смешного.

– Значит, тот, кто их убил, отдал Карлу в семью Антонелли, и Фрэнки принял ребенка, заведомо зная, кем она была. Он приказал убить твою жену – жену соратника по организации – для того, чтобы сохранить свой секрет, поскольку он знал, что ему автоматически будет подписан смертный приговор, если Сал узнает о том, что он натворил, – сказал Коррадо, подытоживая за несколько секунд то, что Винсент пытался донести до него в течение целого часа.

– Смертный приговор не минует и меня.

– Да.

– Ты ведь понимаешь, зачем я всё это сделал? – спросил Винсент. – Понимаешь, почему я не смог отдать ему девушку?

– Мы бы уже давно здесь не сидели, если бы я этого не понимал, – ответил Коррадо. – Последствия были бы катастрофичными. Это привело бы не только к тому, что тебя убили бы за нарушение правил, но и к тому, что жизнь девушки оказалась бы в опасности. Косоглазый планирует встать во главе династии, возлагая большие надежды на то, что он является ближайшим родственником, оставшимся у Дона. Кармин и без того находится в опасности из-за того интереса, который проявляет к нему Сал. Если добавить к этому еще и девушку, то они оба могут оказаться под еще большим ударом.

– Не говоря уж о том, что все это будет значить для организации, – добавил Винсент. – Они никогда не пытались разобраться в том, кто убил Джозефа и Федерику, их не волновало даже то, что они вообще сделали с ее телом. Сал придет в ярость, а у нас сейчас и без того хватает проблем.

– Он развяжет новую войну, – сказал Коррадо. – И все мы окажемся в опасности.

– Я знаю. И я не о себе пекусь, Коррадо. Я не хочу лишь того, чтобы из-за этого распрощался с жизнью кто-нибудь из них.

– Значит, ты хочешь, чтобы principe и principessa уехали куда-нибудь подальше отсюда, купаясь в лучах заходящего солнца, и жили долго и счастливо? Это ведь так просто, не правда ли? – спросил он сурово. – Мне не доставляет удовольствия тебе об этом говорить, но нас окружает реальный мир, Винсент. По правде говоря, шансов на то, что я смогу вытащить тебя из этого куда больше, чем шансов на то, что я смогу удержать их обоих в безопасности. Я на самом деле не понимаю, чего именно ты от меня ожидаешь.

– Я не прошу тебя ничего делать. Я просто…

Коррадо перебил его.

– Ты становишься мягкотелым. Не знаю, что с тобой случилось, но мне это не нравится. Ты утверждаешь, что не пытаешься меня в это впутывать, но именно этим ты с самого первого дня и занимаешься, втягивая в это мою жену.

– Я не планировал…

– Я уверен, что ты не планировал, но мне казалось, что из всех людей именно ты должен бы лучше всех понимать происходящее. Ты лишился из-за этого своей жены, и теперь ты втягиваешь меня в аналогичную ситуацию! Для человека, на долю которого выпало столько горя, ты слишком быстро подверг меня потенциальной возможности пережить то же самое! И больше всего мне сейчас хочется ответить тебе отказом, но я не могу этого сделать. У меня нет выбора, мне остается только лишь помочь тебе попытаться спасти несколько жизней, хотя это и противоречит всему тому, в чем я клялся самому себе. Но это единственный способ защитить Селию, – он многозначительно посмотрел на Винсента. – Надеюсь, ты уверен в том, что девушка того стоит.

– В этом была уверена Маура.

Коррадо с расстройством провел руками по лицу.

– Чего мы только ни делаем для женщин. Что изначально надоумило тебя провести анализ ее ДНК? Ты же знаешь, кто ее родители.

Винсент вздохнул.

– Я хотел оформить для нее грин-карту.

– Грин-карту? – переспросил Коррадо с удивлением.

– Да. Я понимал, что оформление свидетельства о рождении было бы слишком рискованным делом, поэтому я решил оформить для нее грин-карту, чтобы она могла законно находиться на территории страны. При наличии грин-карты она сможет проживать здесь до тех пор, пока у нее будет возможность подтверждать родственную связь с гражданином США, коим является ее отец. И я понимал, что добровольно Майкл на это не согласился бы, поэтому решил, что результаты ДНК-теста могли бы выступить в качестве рычага влияния.

– А попросить меня заставить его сделать это ты не мог?

– Я же говорил, что не хотел втягивать тебя в это.

Коррадо покачал головой.

– Ты не хотел втягивать меня, но все же впутал в это мою жену, любителя азартных игр, которого мы едва знаем, и подставного копа для того, чтобы попасть в лабораторию ФБР и сравнить образцы ДНК. Это верх благоразумия, Винсент!

Винсент промолчал. Когда Коррадо озвучил его действия вслух, ему показалось, что это был самый нелогичный поступок из всего, что он делал.

– С копом мы разберемся без проблем, но мне потребуется имя доктора, который делал для тебя анализ крови.

Винсент с опаской посмотрел на Коррадо.

– Зачем?

– Я помогаю тебе, а ты сомневаешься в моих действиях? Винсент, которого я знаю, без колебаний может пустить в человека пулю, а ты раздумываешь над тем, стоит ли называть мне его имя?

Винсент вздохнул.

– Доктор практически ничего не знает. Кроме того, я плачу ему.

Коррадо наградил его недоверчивым взглядом.

– Деньги – вариант недолговечный. Однажды той суммы, которую ты сможешь предложить, станет мало. Необходимо лишить человека возможности вновь открыть рот, дабы быть уверенным в том, что он будет держать язык за зубами. Тебе ли этого не знать.

Винсенту это было известно, но подобная правда была невыносима.

– Доктор Кевин Морте.

– Серьезно? – Коррадо улыбнулся. – Винсент, я уверен в том, что твоя жена назвала бы это «судьбой». Не могу придумать более подходящего имени для этого человека.

В итальянском языке слово «morte» означало «смерть». Винсенту, вероятно, следовало бы огорчиться из-за того, что Коррадо счел подобное совпадение забавным, но в данное мгновение единственным чувством, которое он еще мог ощущать, было облегчение.

– Я разберусь с ним, – сказал Коррадо.

Винсент ощутил чувство вины.

– Я дам тебе его адрес.

– Хорошо. Кто-нибудь еще может знать?

Винсент быстро обдумал свой ответ.

– Кармин.

Коррадо приподнял брови.

– Ты рассказал ему?

– Нет, его любопытство неконтролируемо.

– Что ж, возможно, это даже к лучшему, – сказал Коррадо. – Кармин должен понимать, против чего он выступает, если что-то пойдет не так.

– А что мне делать с матерью девушки? С Мирандой или Карлой? Как хочешь ее называй, – то, что она по-прежнему находилась с Антонелли, действовало Винсенту на нервы, однако он не мог просто взять и потребовать от Майкла того, чтобы он отдал женщину ему. Салу непременно захочется узнать, почему Винсент вдруг так сильно ею заинтересовался.

– Пока ничего, – ответил Коррадо. – Как думаешь, Антонелли знает?

– Вряд ли. Он бы не отдал девушку так легко, если бы знал об ее происхождении. Он бы потребовал большую сумму. И я уверен, что он ничего не знал тогда, когда… это случилось.

Коррадо внимательно наблюдал за ним.

– Прошло уже почти пять лет, да?

– Сегодня, – ответил Винсент. – Сегодня исполняется пять лет.

Первого июня минуло ровно пять лет с того дня, когда Винсент достиг наивысшей точки отчаяния. Можно было бы предположить, что подобное могло прийтись на тот день, когда он потерял свою жену или на тот первый год после ее гибели, когда он не мог смотреть на своих собственных детей, но это было не так. Всю силу отчаяния и горя он познал лишь несколько лет спустя. Винсент, как и прежде, отчетливо помнил этот день – словно это произошло накануне.

Закрывая глаза, он по-прежнему ощущал горячий воздух, бьющий ему в лицо, пока он мчался по пустынному шоссе. У него дрожали руки, а его тело отчаянно нуждалось в отдыхе, но он никак не мог остановиться. Он зашел уже слишком далеко для того, чтобы поворачивать назад.

Его мобильный телефон громко вибрировал, лежа на пассажирском сиденье, резкий зеленый свет освещал темноту салона. Его сердце неистово колотилось, по его венам курсировал адреналин. Он проигнорировал свой телефон точно так же, как и в предыдущие разы, когда тот звонил, и прибавил громкость стереосистемы в надежде на то, что громкая рок-музыка поможет ему побороть подкрадывающийся сон.

Он находился за рулем уже двадцать шесть часов, останавливаясь только лишь в случаях крайней необходимости. Он знал, что его поведение будет расценено как неподчинение приказам, однако в тот момент он совершенно не задумывался о будущем. Он жаждал возмездия, месть была ему необходима. Только расплата могла помочь ему успокоиться.

Днем ранее он зашел в дом, расположенный в Линкольн-парке, и встал перед человеком, который контролировал его жизнь. Он услышал четыре слова, отдавшихся эхом у него в голове и подтолкнувших его вперед.

Это сделал Фрэнки Антонелли.

Чем ближе Винсент подъезжал к ранчо, тем большую ярость он испытывал. Он находился на грани срыва, и больше не мог контролировать свои мысли. За несколько миль до поворота на ранчо, он увидел ехавшую ему навстречу машину. Свернув на обочину и сбавив скорость, он сосредоточил свое внимание на машине, которая через несколько мгновений пронеслась мимо него. Ярость поглотила его с головой, когда он осознал, что это были они.

Это сделал Фрэнки Антонелли.

Когда Винсент со всей силы нажал на тормоза, машину занесло, но, издав громкий скрежет, она все же остановилась. Разворачиваясь, он едва не потерял управление, однако в итоге сумел выровнять машину. Он увеличил скорость в попытках догнать машину Антонелли. Заметив приближающуюся машину Винсента, Фрэнки нажал на тормоза. Он с легкостью смог оторваться, но логика никогда не была его сильной стороной.

В последнее мгновение Фрэнки, как показалось, все же понял, что происходило, но было уже слишком поздно. Разогнавшись, Винсент протаранил машину Антонелли. Сам Винсент ударился грудью о руль, резкая боль пронзила его тело, пока он делал частые вдохи. От силы удара обе машины оказались практически у обочины. Отпустив, наконец, газ Винсент крепко сжал руками руль.

Визг шин сменился громким треском, когда машина Фрэнки налетела на груду больших валунов, сваленных на дороге. Объехав их, Винсент затормозил на противоположной стороне шоссе. Его машина была по-прежнему цела, все четыре колеса были на месте.

От дыма и поднятой пыли у Винсента заслезились глаза. Потерев лицо и попытавшись восстановить четкость зрения, он сделал глубокий вдох, доставая из-под сиденья свой пистолет. Выйдя из машины, он ощутил слабость в ногах, которые грозили подогнуться под весом его тела.

Это сделал Фрэнки Антонелли.

Машина Фрэнки была покорежена, вся ее передняя часть была повреждена от силы удара. Винсент не заметил никаких признаков движения, пока приближался к автомобилю, но он услышал слабые звуки, подходя к водительской стороне. Вылетевшее из окна машины стекло хрустело под ногами Винсента.

Фрэнки издавал хрипящие звуки, его ноги оказались в ловушке покореженного металла. По его дыханию Винсент мог сказать, что у него произошел компрессионный ателектаз легкого. Жена Фрэнки, Моника, находилась на пассажирском сиденье. Из ее ушей вытекала кровь. Она была уже мертва.

Вновь посмотрев на Фрэнки, Винсент заметил слезы, текущие по его лицу. Но он больше не слышал слов, и не стал тратить время на размышления о том, почему именно он их не слышал. В его разуме отдавались эхом только лишь четыре слова.

– Это сделал Фрэнки Антонелли, – произнес он вслух необычайно спокойным голосом.

Фрэнки пытался прикрыться руками, пока Винсент наводил на него свой пистолет и прижимал оружие к его лицу. Волна ярости захлестнула его с головой, и к тому времени, когда он снова пришел в себя, тело, находившееся на водительском сиденье, стало неузнаваемым. Руки и рубашка Винсента были покрыты кровью, ею было забрызгано все вокруг.

Сделав несколько глубоких вдохов, он попытался игнорировать терзающую его грудь боль. Он отошел от машины на несколько шагов, запах разлитого под машиной бензина был слишком сильным. Похлопав руками по своим карманам, Винсент достал пачку «Marlboro». Достав оставшуюся сигарету, он закурил и ощутил, как дым обжигает его легкие. Никотин успокаивал его нервы.

Сделав несколько затяжек, Винсент бросил сигарету в сторону машину. Она приземлилась в небольшую лужицу бензину, которая моментально охватили языки пламени.

Вернувшись в свою машину, Винсент направился на ранчо Антонелли, и, подъехав, остановился на подъездной дорожке. Ранчо казалось необитаемым, но он знал, что это не так. Ему было известно, что там жили люди, и он знал, где их найти.

Не раздумывая, Винсент прошел в конюшни. Он собирался забрать девочку. Он сделал бы это для Мауры. Он бы всё исправил. Он бы вытащил ее из этого злачного места. Он бы подарил ей жизнь.

Он остановился, заметив спавшую девочку. Она спала вместе с матерью на старом потрепанном матрасе в углу конюшни. Было жарко и душно, запах навоза был невыносимым. Винсент сделал несколько шагов вперед для того, чтобы взглянуть на девочку и увидел, что она сжимала в руках книгу. Она была очень маленькой и хрупкой, она казалась беспомощной, но Винсент не покупался на внешнюю видимость. Она совершенно не была слабой. Она была угрозой для его мира.

Он ощутил вновь нарастающую внутри него жажду крови, его вновь охватило отчаяние. Подняв пистолет, он навел его на голову девочки и, не испытывая никаких колебаний, нажал на курок. Он был обескуражен, когда ничего не произошло – не было ни выстрела, ни пронзительного крика, ни крови.

Пистолет «Smith & Wesson» никогда еще не подводил Винсента.

Звуки голоса Коррадо вырвали его из воспоминаний.

– Это был последний раз, когда ты кого-то убил?

Винсент вздохнул.

– Да.

– У нас не должно возникнуть никаких проблем до тех пор, пока ты будешь осознавать то, что тебе придется убивать снова, – сказал Коррадо, поднимаясь. – Я пойду наверх. Думаю, что пока что с меня хватит всего этого.

– Спасибо.

Коррадо покачал головой.

– Не благодари меня. Вероятность твоей смерти по-прежнему велика.

Глава 34

Переступив порог дома вместе с Хейвен, Кармин моментально заметил своего дядю. В привычной для него манере, Коррадо быстро обвел вошедших взглядом. Опустив голову, Хейвен сосредоточила свое внимание на деревянном полу. Рефлекторно потянувшись к ней, Кармин притянул Хейвен к себе спиной.

Сперва он решил попросту проводить ее наверх, но в итоге все же решил, что подобный вариант делу никак не поможет. Хейвен не удастся избегать Коррадо вечно, да и сам Кармин не сможет ограждать ее ото всего, с чем она может столкнуться в будущем. Не все ее дни будут безоблачными, жизнь обязательно вынудит ее управляться и с бурями.

– Коррадо, – поприветствовал своего дядю Кармин, кивнув ему.

– Кармин.

Хейвен продолжала смотреть в пол, и Кармин ощущал дрожь ее тела, которая пронизывала каждый ее выдох. Вздыхая, он наклонился вперед, отчаянно пытаясь подобрать нужные слова. Что могло низвергнуть страх, возникающий при виде человека, который отказывался сделать хоть что-нибудь для того, чтобы помочь другому человеку, которого истязали в течение многих лет?

– Он – порядочный человек, – заверил Кармин. – Если закрыть глаза на все хладнокровные убийства.

Эти слова ситуацию совершенно никак не исправили.

Хейвен крепко сжала руку Кармина, впиваясь ногтями в его кожу. Опустив свободную руку на ее подбородок, он приподнял ее голову, не желая того, чтобы она и дальше продолжала сдерживаться.

– Это Хейвен, моя девушка, – сказал Кармин. – Не знаю, встречали ли Вы ее уже когда-либо ранее или нет.

Несмотря на то, что теперь в центре всеобщего внимания оказался сам Кармин, он почувствовал, что Хейвен в его объятиях немного расслабилась. Она слегка выпустила его руку, когда к ней развернулся Коррадо.

– Нет, еще не имел такого удовольствия.

– Приятно с Вами познакомиться, сэр, – произнесла Хейвен сдержанно, и протянула Коррадо руку. Кармин ошарашено уставился на нее. Она протянула руку человеку, который, как ей было известно, никогда даже и не подумал бы сделать подобного в ее адрес.

Коррадо слегка пожал руку Хейвен, выглядя при этом не менее удивленным, чем Кармин.

– Взаимно. А теперь, если вы меня извините, я пойду распаковывать вещи.

Когда он направился наверх, Кармин ухмыльнулся обернувшейся к нему Хейвен. Она слегка улыбалась, с любопытством смотря на него.

– Твоя девушка?

– Да. Тебе не нравится, когда я тебя так называю в присутствии других людей?

– Нет, мне очень нравится это слышать, но… он ведь в курсе, – ответила Хейвен тихо. – Он знает, кем я являюсь.

Кармин покачал головой.

– Ты являешься моей девушкой, Хейвен.

– Но…

– Никаких «но». Прекрати думать о себе подобным образом. Это всего лишь формальность, – она улыбнулась, услышав последнее слово. – Это ярлыки, которые навешивают на нас другие люди. И они не являются определяющими. Если ты – только лишь рабыня, то в таком случае я – всего лишь principe. В этом вся моя сущность, Хейвен? В статусе принца мафии?

– Нет, конечно же, нет.

– Об этом я и говорю, – продолжил Кармин. – То, что люди смотрят на нас каким-то определенным образом, не означает того, что мы являемся именно теми, кем они нас считают. Мы вместе избавимся от навешанных на нас ярлыков. Они не имеют никакого значения, не они определяют нашу сущность. Мы сами ее определяем. К черту всех этих ублюдков.

Хейвен рассмеялась.

– Когда ты стал таким умным?

– Детка, я всегда был умным, – ответил Кармин шутливо. – Просто я чертовски ленив, и редко это демонстрирую.

* * *

Хейвен и Кармин смотрели в гостиной телевизор, когда в комнату зашла Селия. Кармин улыбнулся, заметив ее.

– Это же моя любимая тетя!

– Я – твоя единственная тетя, – ответила Селия, качая головой и обводя их обоих взглядом. – Насколько я могу судить, вы перестали скрытничать. Я этому рада. Из вас получилась замечательная пара.

Кармин усмехнулся, смотря на Хейвен, и замечая покрывающий ее щеки румянец.

– Мы отлично смотримся вместе, не правда ли?

Селия рассмеялась.

– А твое эго по-прежнему остается неизменно большим.

– И не только оно у меня большое, – пошутил Кармин. – Да, tesoro?

– Я займусь приготовлением ужина, – ответила Хейвен, поспешно покидая гостиную. Улыбка Кармина померкла – ему стало не по себе от того, что он поставил Хейвен в неловкое положение.

– Всё в порядке? – спросила Селия, когда Хейвен вышла.

Кивнув, Кармин поднялся на ноги.

– Да, всё хорошо. Я пойду, попытаюсь ей помочь.

– Ты? Попытаешься помочь?

Кармин пожал плечами.

– Скорее всего, я буду попросту мешаться под ногами и чертовски ее раздражать, но мне все равно нравится ей помогать.

До Кармина донесся смех Селии, когда он направился на кухню. Усевшись на кухонную тумбочку, расположенную рядом с плитой, он начал наблюдать за тем, как Хейвен занимается приготовлением ужина. Ему казалось увлекательным то, какой сосредоточенной и сконцентрированной она была во время готовки. Она хмурилась и что-то едва слышно напевала, и большую часть времени казалось, будто Кармина и вовсе не было на кухне, за исключением тех случаев, когда он намеренно привлекал ее внимание.

Сделав Кармину вишневую колу, Хейвен приступила к приготовлению качиаторе. Пока она занималась готовкой, на первый этаж спустился доктор ДеМарко.

– Все в порядке? – спросил он, остановившись в дверях кухни.

– Да, доктор ДеМарко. Все отлично, сэр, – Хейвен произнесла эти слова невероятно быстро, заставив Кармина усомниться в том, что она вообще осознавала, что говорила.

– Хорошо, – ответил доктор ДеМарко. – Я буду в своем кабинете.

Как только отец оставил их, Кармин посмотрел на Хейвен.

– Знаешь, простого «да» было бы достаточно.

– Я и сказала «да».

– И добавила к этому еще кучу всего. Ты вообще заметила, что именно сказала?

– Я старалась быть вежливой, – ответила Хейвен.

Кармин закатил глаза. Ему хотелось, чтобы она говорила то, что думала на самом деле, а не то, что, как ей казалось, от нее ожидали услышать.

– Это смехотворно.

– Неправда. В вежливости нет ничего смехотворного.

– Но в этом нет необходимости.

– Нет, есть. Это знак уважения, и твой отец говорил о том, что уважение – вещь необходимая.

– Необязательно соблюдать при этом такие формальности. Ты не проявишь неуважения, если будешь звать его Винсентом.

– Я так не могу, – ответила Хейвен. – Я помню, что ты говорил о ярлыках, но это не меняет того, как я чувствую себя рядом с ним. Ты, наверное, считаешь это глупостью в силу того, что он приходится тебе отцом, но я вижу только лишь его ярлык. Он просто… доктор ДеМарко. Он – не человек. Он – хозяин.

Кармин сомневался в том, что именно ему следовало на это ответить.

– Но он не смотрит на тебя подобным образом. Я знаю, что он делал пиздец какие плохие вещи, но его намерения… что ж, я бы не назвал их благородными… думаю, я пытаюсь донести только лишь то, что он на самом деле не хочет намеренно быть таким мудаком, каким кажется.

Кармину показалось, что его слова походили на полнейшую бессмыслицу, но Хейвен все равно кивнула.

– Я понимаю. Возможно, когда мне, наконец, удастся избавиться от своего ярлыка, то же самое произойдет и с ним.

* * *

Продолжая сидеть на кухне, Кармин молча наблюдал за тем, как Хейвен раскатывала тесто. Он с удивлением посмотрел на нее, заметив, что она достала рикотту и шоколадную крошку.

– В то мгновение, когда я подумал, что любить тебя еще больше уже попросту невозможно, ты решила приготовить канноли. Ты точно послана мне небесами.

Хейвен улыбнулась, в то время как Кармин, допив колу, спрыгнул с тумбочки.

– Полагаю, это означает, что тебе нравятся канноли?

– У меня итальянские корни, Хейвен. Думаю, было бы грехом не любить канноли.

Хмыкнув в ответ, Хейвен вернула свое внимание ужину, сосредоточенно нахмурившись и закусив губу. Когда ужин был готов, Кармин помог ей накрыть на стол. Как и обычно, он только лишь мешался под ногами.

– Думаю, будет лучше, если я просто позову всех за стол.

Поднявшись на второй этаж, Кармин распахнул дверь кабинета своего отца. Винсент одарил его удивленным взглядом.

– Все в порядке?

Кармин нахмурился.

– Какого черта вы все продолжаете у меня об этом спрашивать?

– Я не знал, что «мы все» продолжаем у тебя о чем-то спрашивать. Ты чего-то хотел?

– Нет, я пришел сообщить тебе о том, что ужин готов.

* * *

За столом царила атмосфера неловкости. Заметив, что Хейвен чувствовала себя некомфортно, Кармин опустил ладонь на ее колено и начал успокаивающе поглаживать ее бедро. Улыбнувшись, она взяла его руку и сжала ее.

Когда все разошлись после ужина, Хейвен в компании Селии направилась на кухню для того, чтобы вымыть посуду. Кармин остановился в дверном проеме, стараясь не мешаться. Облокотившись на косяк, и наблюдая за тем, как Хейвен складывала посуду в посудомоечную машину, он услышал раздавшийся позади него голос.

– Зайди в мой кабинет, – сказал Винсент.

Кармин начал мысленно перебирать свои поступки, раздумывая над тем, не сделал ли он чего-то такого, что отец запретил ему делать, но в итоге так и не смог ничего припомнить.

– Приду через минуту.

После того, как Хейвен кивнула ему, безмолвно заверяя его в том, что с ней все будет в порядке, Кармин направился на второй этаж и зашел в кабинет отца. Он замешкался в дверях, заметив в кабинете, помимо отца, своего дядю.

– Он когда-нибудь вообще стучится? – спросил Коррадо.

– Пытается, – ответил Винсент.

Тяжело вздохнув, Кармин сел в кресло напротив отца.

– Вы позвали меня сюда для того, чтобы научить хорошим манерам?

– Нет, но они важны, – ответил Коррадо. – Помню, всякий раз, когда мы забывали свое место, наша мать спрашивала нас о том, не в сарае ли нас воспитывали.

– Похоже, Ваша мать – та еще сука, – сказал Кармин, не успев подумать. – Черт, в смысле, некоторые люди действительно растут в сараях, так что она тоже проявляла не самые лучшие манеры.

Коррадо смотрел на него настолько суровым взглядом, что Кармин начал потеть. Винсент только лишь усмехнулся, находя происходящее забавным. Кармину хотелось сказать отцу о том, что в этом не было совершенно ничего забавного, но он все же не решился открыть рот. И без того было понятно, что ему хватало духу говорить то, что говорить вовсе не следовало.

– Полагаю, именно к этому я и вел до того, как ты перебил меня комментарием о моей матери, – сказал Коррадо. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но твоя девушка относится именно к той категории людей, о которой ты упомянул, и ее манеры, к слову, куда лучше, чем твои. Похоже, ты настолько сильно не ценишь того, что сделали для тебя люди, что не можешь даже постучаться перед тем, как к ним войти.