Текст книги "Вечно (ЛП)"

Автор книги: Дж. М. Дарховер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 49 страниц)

Кармин промолчал.

– Чтобы ноги твоей больше не было ни в моем кабинете, ни в подвале. Тебе нечего там больше делать. И я в курсе того, что именно ты увидел. Что ты прочел. Представить не могу, какие идеи царят сейчас в твоей голове, но не смей ничего предпринимать. Что бы это ни было. Существуют люди, которые убьют тебя, если узнают, что ты имеешь об этом хоть какое-то представление.

Винсент начал мерить шагами пол, говоря что-то едва слышно.

– Если бы тебе не исполнялось в скором времени восемнадцать лет, я бы завтра же отослал тебя обратно в частную школу. Я уже подумываю о том, чтобы избавиться от девушки.

– Ты и пальцем ее, черт побери, не тронешь, – ответил Кармин. – Ты оставишь ее в покое.

– Ты кем себя считаешь, смея разговаривать со мной подобным тоном? Я сделаю с ней все, что пожелаю! Ты совсем меня не слушаешь? Ты угробишь себя! Возможно, тебя совсем не волнует собственная жизнь, но я не дам тебе просто так с ней распрощаться. Я воспрепятствую этому всеми возможными способами, даже если придется пожертвовать ею.

У Кармина задрожали руки. Он сжал их в кулаки. Слова отца довели его до грани.

– Пошел ты к черту! Я убью тебя, если ты когда-нибудь еще сделаешь ей больно.

– Возможно, и убьешь, – ответил Винсент. – В действительности, я не сомневаюсь в этом. Ну, хотя бы душа твоей матери все же увидит свет Божий. Она бы никогда не пожелала того, чтобы ты ввязывался в подобное.

– Не надо втягивать в это маму и использовать ее в качестве оправдания всей своей чуши! Я люблю ее. Ты должен смириться с этим!

– Я не могу! – Винсент шагнул к нему. – Ты не представляешь, что делаешь! Ты еще ребенок, Кармин!

– Я не ребенок, хотя мне еще только семнадцать. Я перестал быть ребенком в тот момент, когда схлопотал пулю, благодаря тебе!

– Ты не ведаешь, о чем говоришь. Ты не представляешь, как рухнула моя жизнь из-за этой девушки! Ты только взгляни на нас! Посмотри, во что она превратила нашу жизнь!

– Это не ее вина, а твоя! Это ты втянул нас в это! Ты заплатил за нее – заплатил, блять, за ребенка – и теперь ты хочешь свалить вину на нее?

Винсент покачал головой.

– Я пытался помочь ей! Я сделал для этой девчонки все, что мог, и всего это было мало. Всегда будет мало! Потому что это невозможно! Ты не представляешь, как я уже настрадался из-за этой маленькой сучки!

В тот момент, когда эти слова сорвались с губ его отца, Кармин лишился остатков самообладания. Он ударил отца в челюсть. Винсент слегка потерял равновесие, не ожидая удара.

– Не смей её так называть!

Винсент моментально отреагировал на его удар, не дав Кармину времени опомниться и осознать, что его отец вообще сдвинулся с места. Винсент швырнул его в стену, скинув все с находившегося рядом с кроватью стола. От силы удара у Кармина перехватило дыхание. Ему было нечем дышать, когда отец прижал его к столу.

Суматоха усилилась, когда в комнату забежал Доминик.

– Какого черта?

Доминик схватил отца за плечи. Вероятно, осознав, что делает, Винсент быстро убрал от Кармина руки. Он отошел назад, проводя пальцами по своим окровавленным губам.

– Почему ты не мог довериться мне, Кармин? Почему нельзя было позволить мне разобраться с этим?

– Почему нельзя было дать мне хорошую причину для доверия?

– Я пытаюсь обеспечить твою безопасность. Это плохая причина?

– Моя безопасность ничего не значит в сравнении с ее безопасностью, – ответил Кармин без всяческих колебаний.

* * *

Стоя в дверях спальни Кармина, Хейвен осматривала образовавшийся после потасовки беспорядок. Что-то едва слышно проворчав, Кармин открыл ящик своего стола и, достав бутылку алкоголя, сделал из нее глоток. Он поморщился, убрав ото рта бутылку, и захлопнул ящик стола ногой. Плюхнувшись в кресло, он уставился в пол. Комната была погружена во мрак.

Присев возле кровати на корточки, Хейвен начала подбирать с пола разбросанные вещи. Она включила будильник и попыталась настроить время, но в итоге отказалась от этой затеи, поскольку на циферблате неизменно мигала цифра двенадцать.

Она вздрогнула, порезавшись большим пальцем об осколок разбитого стекла, когда поднимала с пола рамку с фотографией. Она поставила рамку на стол, порез кровоточил.

– Боже, у тебя идет кровь, – сказал Кармин. Он попытался перехватить ее руку, но она отстранилась.

– Вы разбили рамку, – ответила Хейвен, продолжая подбирать с пола различные вещи.

Кармин тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги.

– Ты не могла бы просто перестать убираться? Все это сейчас совершенно неважно!

Хейвен вздрогнула от его тона.

– Это важно. Это же твоя мама.

Она изо всех сил старалась сдержать слезы, продолжая прибираться и не представляя, чем еще себя занять. Схватив в отчаянии со стола бутылку, Кармин швырнул ее в стену. Осколки стекла и брызги алкоголя разлетелись во все стороны.

Хейвен закрыла глаза, так и не сумев совладать со слезами. Обрушившиеся на нее воспоминания походили на удары кулаками. Гнев Майкла, битое стекло и отвратительный запах пролитого алкоголя.

– Ты бесполезна, – кричал он ей столько раз, что она слышала его слова даже во сне. – Ты не способна сделать хоть что-либо правильно, девчонка! Ты стала самым плохим из всего, что я делал в этой жизни!

Она открыла глаза, замечая, что раздражение исчезло с лица Кармина.

– Мне не следовало на тебя кричать. Ты в этом не виновата.

– Это моя вина, – ответила она тихо. – Из-за меня твоя семья разваливается на части.

Кармин опустился на колени рядом с ней, поднимая с пола тетрадь и кладя ее на стол.

– Моя семья развалилась на части после того, как убили мою маму, так что, за исключением того случая, если ты хочешь взять на себя ответственность за случившееся, ты можешь выбросить из головы эту чушь.

* * *

Хейвен лежала в постели вместе с Кармином, поглаживая кончиками пальцев его опухшие костяшки. Чувство вины разрывало ее на части. Что бы Кармин ни говорил, она по-прежнему чувствовала себя так, словно стала причиной случившегося.

Она мало спала. Покой, который она обрела за минувшие несколько недель, был нарушен. Сон Кармина был беспокойным, его снова мучили кошмары.

Спустя некоторое время она выбралась из постели и, словно в тумане, спустилась на первый этаж. Достав продукты, необходимые для приготовления пасхального ужина, она машинально повторяла нужные движения. Посмотрев в окно на восход солнца, она заметила, что место, на котором обычно был припаркован «Mercedes», пустовало. Она задумалась о том, имело ли вообще смысл что-то готовить, раз доктор ДеМарко отсутствовал, но затем отогнала от себя эту мысль, понимая, что остальные в любом случае будут ужинать.

Утренние часы пролетели очень быстро, перетекая в полдень и сменяясь в итоге ранними вечерними часами. Мальчики спустились вниз около полудня, оба были по-своему хмурыми. В доме царила напряженная атмосфера, но Хейвен была слишком уставшей для того, чтобы вникать в ее суть.

Она стояла перед плитой, в то время как Кармин сидел на тумбочке, не сводя с нее глаз. Появившись в кухне и поравнявшись с Хейвен, Доминик стащил одно из фаршированных яиц, которые она приготовила. Бросив на него один короткий взгляд, она снова вернула свое внимание готовке.

– Ты хорошо себя сегодня чувствуешь, Хейвен?

– Да.

– Точно? А то я взял еду, а ты меня даже не стукнула.

– Она на автопилоте, – ответил за нее Кармин. – С Пасхой нас всех.

Хейвен промолчала, ее внимание привлек раздавшийся на улице приглушенный звук. Выглянув в окно, она увидела остановившуюся возле дома машину доктора ДеМарко.

Спрыгнув с тумбочки, Кармин обнял в защитном жесте Хейвен, когда входная дверь открылась, и в дом зашел доктор ДеМарко. Они стояли в тишине, царившая в доме напряженность усилилась, когда они услышали приближающиеся к кухне шаги.

Доктор ДеМарко остановился в футе от них.

– Позволь мне осмотреть твою руку, Кармин, – сказал он натянутым голосом.

– Что?

– Ты слишком сильно задействовал безымянный палец и мизинец. Я удивлюсь, если ты их не сломал.

– Иди к черту.

Доминик раздраженно вздохнул.

– Просто дай ему осмотреть руку, и закончим на этом.

Немного помедлив, Кармин все же убрал руку с бедра Хейвен и протянул руку отцу. Доктор ДеМарко осмотрел руку сына с непроницаемым выражением лица. Кармин несколько раз вздрогнул, когда отец надавливал на его костяшки.

– С рукой все будет в порядке.

– Как я уже сказал… – Кармин убрал руку. – Иди к черту.

* * *

Приготовив ужин, Хейвен начала накрывать на стол, но Доминик остановил ее, предложив свою помощь. Поблагодарив его, она намеревалась вернуться в свою комнату, но Кармин взял ее за руку и повел к столу. Выдвинув для нее стул, он жестом пригласил ее сесть.

– Signore, benedici questi peccatori che essi mangiano la loro cene[16]16
  Молитва перед приемом пищи.


[Закрыть], – произнес доктор ДеМарко перед тем, как они приступили к ужину.

Атмосфера за столом была напряженной. Никто не хотел находиться на этом ужине, и ни один из них не желал разбираться со сложившейся ситуацией, но все они понимали, что отсрочивать неизбежное больше невозможно. Было уже слишком поздно давать задний ход.

Доминик громко лязгнул вилкой по тарелке, нарушив тишину первым.

– Это невыносимо. Нам нужна нейтральная сторона или что-нибудь вроде того, потому что дальше так не может продолжаться, – все молчали, пока он обводил взглядом собравшихся за столом. – Все языки проглотили? Нам необходимо разрядить атмосферу. Нужно провести переговоры.

Доктор ДеМарко покачал головой.

– Ты не представляешь, что такое переговоры.

– Верно, и я надеюсь и дальше оставаться в неведении, но проведем свои импровизированные переговоры, – ответил Доминик. – Никто не выйдет из-за стола до тех пор, пока мы не получим некоторые ответы.

– Существуют вопросы, на которые я не могу ответить.

– Ничего страшного, – сказал Доминик. – Если не можешь ответить на какой-то вопрос, то просто скажи нам об этом. Храни молчание. Это послужит хорошей практикой на тот случай, если тебя загребут копы. Но дальше так не может продолжаться, папа. Мы же были семьей – чертовски дисфункциональной, но все же семьей. А теперь мы все сами по себе.

Доктор ДеМарко не отрывал глаз от своей тарелки.

– Ладно. Семейная встреча.

Услышав слово «семейная», Хейвен моментально поднялась на ноги.

– Я могу идти, сэр?

– Да, – ответил доктор ДеМарко, махнув рукой.

Кармин уставился на нее.

– Сядь, Хейвен. Это и тебя касается.

Она не двигалась с места, не зная, как именно ей следует поступить.

Нахмурившись, доктор ДеМарко указал рукой на ее стул.

– Присядь.

С осторожностью заняв свое место, Хейвен сложила руки на коленях.

– Отлично, – сказал Доминик. – Я начну. Чем тебя не устраивает Хейвен?

Она широко распахнула от удивления глаза, услышав вопрос Доминика. И пожалела о том, что не предпочла уйти.

– С чего ты взял, что меня что-то в ней не устраивает? – спросил доктор ДеМарко.

– Может, из-за того, что ты ей, блять, угрожаешь? – воскликнул Кармин с издевкой.

– Эй, полегче, – сказал Доминик. – Никаких криков во время моих переговоров. Позволь мне разобраться с этим.

Кармин что-то пробурчал себе под нос и скрестил руки на груди.

– Так-то лучше, – продолжил Доминик, снова разворачиваясь к отцу. – Может, из-за того, что ты ей, блять, угрожаешь?

Доктор ДеМарко покачал головой.

– Я ничего не имею против девушки.

– Но Вы сказали… – начала было Хейвен, но осеклась, понимая, что она вообще делает. Она закрыла рот, волнуясь из-за того, что вмешалась в их разговор.

– Что я сказал? – доктор ДеМарко приподнял брови. – Говори, не стесняйся.

– Вы сказали тем мужчинам, что я того не стоила.

– Верно, я сказал это, и я не стану забирать свои слова назад. Но это не значит, что ты меня чем-то не устраиваешь.

Кармин покачал головой, изо всех сил пытаясь молчать, в то время как Доминик продолжил задавать вопросы.

– Что ж, если ты не испытываешь к ней ненависти, то с чего тогда такой переполох из-за того, что она с Кармином?

– С того, что существуют сложности, которых они не понимают, – ответил доктор ДеМарко. – Я сказал им, что в данный момент они могут быть вместе, если им этого хочется.

На сей раз Кармин не смог сдержаться.

– Неужели ты не понимаешь, насколько это несправедливо? Мы можем быть вместе «в данный момент»? Что это вообще, черт побери, значит?

– Это значит, что до тех пор, пока я не разберусь с некоторыми вещами, я не могу дать вам никаких гарантий на будущее.

– С какими еще вещами? – спросил Кармин. Доктор ДеМарко промолчал. – Ладно, сам выясню. Просто скажи мне, кто приходится ей родственником?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Вы пострадаете, если они узнают, что вы в курсе. Я хочу, чтобы все вы это понимали.

– Почему бы тебе просто не сказать, с кем она состоит в родстве? – спросил Доминик. – Что в этом такого? Ну, есть у нее еще родственники, и что с того… разве это плохо?

– Да, это плохо. Он потребует, чтобы девушку передали ему, и она будет с ним в опасности. Именно по этой причине я ничего ему не рассказал.

Хейвен изо всех сил пыталась осмыслить услышанное.

– Никто ее не заберет, – сказал Кармин. – Я этого не допущу.

– Я знаю. Если я отдам ее, то ты отправишься за ней следом, а я не могу позволить этому случиться. Не могу допустить того, чтобы вы оба распрощались с жизнью. Я пытаюсь найти выход из ситуации, который позволил бы вам обоим избежать этого, но вы только лишь все больше и больше усложняете.

– Я знаю этого человека? – спросил Кармин.

– Я не могу ответить на этот вопрос.

Кармин сухо рассмеялся.

– Сочту это за положительный ответ.

– Ты должен заняться своими собственными делами, – сказал доктор ДеМарко. – И ты должен забыть обо всей информации, связанной с ДНК-тестом.

– Почему бы тебе не сделать то же самое? – спросил Доминик. – Забудь об этом. Сожги результаты и позволь этой информации исчезнуть с лица земли.

– Потому что трое могут хранить секрет только лишь в том случае, если двое из них мертвы. Вот почему. Люди знают об этом. Вы не представляете, с какой дилеммой я столкнулся, и как сложно мне стало ей помогать.

– Я все еще ничего не понимаю, – сказал Доминик. – Зачем угрожать, если ты пытаешься ей помочь?

– Затем, что Кармин ни во что не ставит свою жизнь. Минувшей ночью он вновь совершенно ясно дал мне это понять. Угрозы ему делу бы никак не помогли, а вот угрозы в адрес девушки оказываются действенными. И это не пустые слова. Если дело дойдет до этого, то я выберу своего сына.

Сердце Хейвен бешено заколотилось в груди, когда Кармин потерял над собой контроль.

– Ты – глупец, если считаешь, что я просто продолжу жить дальше, если с ней что-нибудь случится.

– Я понимаю. Ты думаешь, что…

– Не надо делать вид, будто ты понимаешь, что я чувствую! Хватит обращаться со мной как с ребенком!

Доктор ДеМарко ударил ладонями по столу.

– Так повзрослей! Я знаю, что ты чувствуешь, потому что сам в твоем возрасте чувствовал то же самое! Я знаю, на что ты пойдешь ради нее, но я не допущу этого. Я обязан хотя бы попытаться ради твоей матери!

Кармин прищурился.

– Мама не имеет к этому никакого отношения!

– Твоя мать имеет к этому самое непосредственное отношение! Она любила ее!

Кармин побледнел, услышав эти слова, и, бросив взгляд на Хейвен, снова посмотрел на отца. Он открыл рот, пытаясь что-нибудь ответить, но в итоге так и не смог ничего произнести.

– Твоя мать была слишком наивной, – продолжил доктор ДеМарко. – Она настаивала на том, что существовал такой вариант развития событий, при котором никто бы не пострадал, но она ошиблась. Кто-нибудь, вне всяких сомнений, пострадает. Я надеюсь лишь на то, что это будет не один из вас.

После этого неожиданного поворота, который приняла беседа, все погрузились в тишину. Хейвен как никогда раньше была сбита с толку. Кармин покачал головой.

– Кто это сделал? – спросил он срывающимся голосом.

– Что именно? – уточнил доктор ДеМарко, не поднимая головы.

– Ты же знаешь, что именно. Кто убил ее? Мы тут разряжаем атмосферу, и я не прочь узнать, кто в меня выстрелил.

– Имена здесь значения не имеют.

– Тогда зачем они это сделали? – спросил он. – Меньшее, что ты можешь сделать, так это рассказать мне о том, что послужило всему этому причиной.

– Не в этом суть, Кармин. Что сделано, то сделано.

Кармин вновь рассмеялся безо всякого юмора.

– Так дело не пойдет. Я имею право знать о том, кто во всем этом виноват.

– Я не знаю.

– И что ты имеешь в виду, говоря, что ты, блять, не знаешь?

– Я имею в виду то, что я не знаю, кто в этом виноват! – ответил доктор ДеМарко. – Твоя мать – Боже, я любил ее – но она скрывала от меня то, чем занимается и делала такие вещи, которые ей делать не следовало. И она знала, что нельзя этого делать. Она задавала вопросы, которые аукнулись ей еще до того, как я успел разобраться в происходящем.

– Какие вопросы? – спросил Кармин. – Почему она действовала за твоей спиной?

– Почему она вообще что-либо делала? Она пыталась помочь.

– Кому?

– Это неважно, Кармин.

– Нет, это важно, – возразил он. – Мне хотелось бы узнать, кто был для нее так важен, что она всем рискнула ради этого человека. Я хочу узнать, за кого она была готова отдать свою жизнь!

Гнев Кармина напугал Хейвен. Доктор ДеМарко смотрел на сына с непроницаемым выражением лица, но его взгляд был наполнен эмоциями. Ярость Кармина слегка уменьшилась и, нахмурившись, он отвел глаза от отца. Опустив голову, он провел руками по волосам и несколько раз моргнул.

– Ты весь в мать, Кармин, – сказал доктор ДеМарко. – Я не могу допустить того, чтобы история повторилась. Никогда больше.

Отодвинув назад свой стул, Кармин швырнул на стол свою салфетку. Он выбежал из столовой, не дожидаясь разрешения, и бегом направился вверх по лестнице.

– Переговоры окончены? – спросил доктор ДеМарко. – Мне бы не хотелось покидать их, если они в самом разгаре.

– Да, они окончены, – ответил Доминик. – Они в любом случае оказались неудачными.

Доктор ДеМарко поднялся из-за стола, похлопывая сына по спине.

– Они не были неудачными. Все мы остались живы. В реальных переговорах нам редко так везет.

* * *

Кармин заперся в своей спальне, одолеваемый различными эмоциями. Ужас. Шок. Любовь. Скорбь. Признательность. Гнев. Раскаяние. Все эти чувства были настолько сильными, что ему казалось, будто его вот-вот стошнит.

– Блять!

Он пнул кровать, проходя мимо нее, и дернул себя за волосы с такой силой, что кожа его головы начала пульсировать. Ему казалось, что на его грудь давит целая тонна веса, едва не раздавившая его силой свалившейся на него правды.

Это была Хейвен. Именно из-за нее его жизнь рухнула.

Он начал расшвыривать по сторонам попадавшиеся на глаза вещи, пытаясь избавиться хотя бы от некоторой части того, что так сильно на него давило. Его мысли путались, пока он искал виноватого, пытаясь обнаружить логику там, где ее не было. Все казалось таким простым, так почему же он чувствовал себя так, словно все это было чертовски сложным?

Ему на глаза попалась рамка с фотографией, стоявшая на столе, и он схватил ее. Смотря на выцветшую фотографию своей матери, он заметил оставшуюся на рамке кровь Хейвен. Глаза защипало от слез, вызванных обидой.

Ничего не изменилось, но теперь все казалось другим.

Поставив рамку на стол, он прошел в ванную. Его взгляд наткнулся на собственное отражение в зеркале. Печальные, покрасневшие глаза напомнили ему о ней, и он вконец лишился всяческого самообладания.

Он разбил зеркало кулаком. Оно треснуло, осколки стекла разлетелись во все стороны. Он продолжал яростно колотить по зеркалу, не останавливаясь до тех пор, пока из рамы не вылетел последний осколок, вместе с которым окончательно исчезло и его отражение.

Его снова охватили эмоции, и он опустился на пол, подтягивая колени к груди. Гнев уступил место отчаянию, когда из его глаз потекли слезы. Он отдался во власть отчаяния, не имея ни сил, ни желания для дальнейшего сражения.

Он опустил голову, когда его одолела скорбь. Он позволил себе поддаться ей, окунаясь в страдания из-за того, чего он лишился.

* * *

К тому времени, когда Кармину удалось взять себя в руки, ванная уже была погружена в полнейшую темноту. Он подошел к раковине, осколки зеркала хрустели у него под ногами. Открыв кран, он начал смывать с руки кровь. От воды порезы защипало.

Достав из ящика бутылку водки, он направился на первый этаж, но остановился, дойдя до второго. В кабинете его отца горел свет. Вновь проигнорировав предварительный стук, он зашел в кабинет, закрыв ногой за собой дверь. Опустившись в кожаное кресло, Кармин отглотнул немного водки.

– Я никогда не хотел тебе об этом рассказывать, – сказал Винсент. – Я думал, что это будет жестоко. Особенно, при данных обстоятельствах.

Кармин ничего не ответил. Может, ему стоило поблагодарить его?

Винсент облокотился на спинку своего кресла.

– Твоя мать попросила меня спасти ее, но Фрэнки Антонелли не отпускал девушку. Я сказал твоей матери, чтобы она выкинула из головы эту идею, но мне следовало бы знать, что она ко мне не прислушается. Она начала брать деньги, но не могла объяснить, на что именно она их тратит. Я не стал заострять на этом особого внимания, и даже не подумал о том, что она лгала мне. Она никогда не давала мне повода усомниться в том, что ей можно доверять, – он помолчал, смотря на свой стол. – В итоге я все же понял, что она делала, но было уже слишком поздно. Я опоздал.

Эти слова произвели на Кармина сильное впечатление, и он быстро заморгал для того, чтобы сдержать слезы.

– Она узнала какой-то секрет? Из-за этого они убили ее?

Винсент пожал плечами.

– Твоя мать была на верном пути, она даже наняла частного детектива, но, я полагаю, она не смогла сложить воедино все детали. Она не успела этого сделать.

– И ты винишь во всем этом Хейвен.

– Она не виновата, – ответил Винсент. – Она была всего лишь ребенком.

Кармин горько рассмеялся.

– Думаешь, я этого, блять, не знаю? Разумеется, она не виновата. Но это совсем не значит, что ты ее в этом не винишь.

Немного посмотрев на сына, Винсент вздохнул.

– Иногда, когда мы переживаем утрату, мы пытаемся переложить на кого-то или что-то вину за случившееся. Это зовется «непосильной ответственностью». Нам гораздо легче справиться с ситуацией, когда мы можем выместить свои скорбь и гнев на чем-то осязаемом, поэтому…

– Опустим медицинскую чушь. Это зовется «козлом отпущения».

– Козлом отпущения, – повторил Винсент. – Ты прав. Я винил ее, потому что это было легко. Но, по большей части, мне удалось совладать со своими эмоциями, поэтому я и решил, что будет безопасно привезти ее сюда. Но, да, иногда мой настрой возвращается, и я жалею о том, что она вообще появилась на свет.

Кармин услышал в голосе отца сожаление, намек на отвращение.

– Это сделал Фрэнки? Он приказал ее убить?

Винсент кивнул.

– Несколько лет назад Сал рассказал мне о том, что Фрэнки запаниковал из-за того, что твоя мать проявляла такой интерес. Он сказал, что дело было в том, что девушка была дочерью сына Антонелли. Он не хотел, чтобы все узнали о грязном секрете его семьи. В нашем мире либо ты убиваешь, сын, либо убивают тебя.

– В твоем мире, – поправил его Кармин. – Нет никакого «нашего» мира. Я не хочу иметь к этому всему никакого отношения.

Кармин чувствовал в своем организме обжигающую его вены водку. Он запустил руку в волосы, поморщившись от боли. Его отец нахмурился.

– Должно быть, ты ударился рукой обо что-то твердое.

– Немного повздорил с зеркалом.

– Нужно съездить в больницу и сделать рентген.

Кармин поднял вверх бутылку водки.

– Все необходимые медикаменты уже при мне.

Он сделал еще один глоток.

– Ты слишком много пьешь, – пробормотал Винсент.

– Мы все не без греха.

– Мне жаль твою печень, ты заработаешь себе цирроз в семнадцать лет. Алкоголь убьет тебя, если ты продолжишь в том же духе.

– Да мы всегда когда-нибудь сдохнем, пап, – ответил Кармин. – Уж лучше умереть из-за того, что я люблю.

Он поднес бутылку к губам для того, чтобы сделать очередной глоток, и, когда водка хлынула в его рот, он осознал только что сказанные им слова. Именно это и сделала его мама.

Не сказав ни слова, Кармин, пошатываясь, поднялся на ноги и вернулся на третий этаж, направляясь в спальню Хейвен. Она свернулась на кровати калачиком и лежала, вцепившись в подушку. Его грудь вновь пронзила боль. Ему казалось, что его сердце вот-вот взорвется, разлетится на миллионы осколков, как зеркало в его ванной.

В это мгновение что-то вспыхнуло глубоко внутри него – пробудилась та самая часть, которая пересилила чувство обиды. Он осознал, что нуждался в ней так же сильно, как и она в нем; что он любил ее больше всего на свете.

Эмоции вновь одолели его, когда он лег рядом с ней на кровать и притянул ее к себе.

– Я люблю тебя, – сказал он надломленным голосом.

– Я тоже люблю тебя, Кармин.

Эти слова проникли в него, лишая его дыхания. Она нежно поглаживала его руки, пока он обнимал ее.

Ее пальцы дрожали, когда она касалась его кожи. Ему хотелось бы, чтобы у него были в запасе ответы, которые облегчили бы ситуацию, но на деле у него имелось только лишь одно простое слово.

– Sempre.

* * *

На следующее утро Кармин отправился в больницу. Травмированное запястье мешало ему вести машину должным образом, но Кармину все же удалось это сделать без каких-либо повреждений.

Он припарковался на парковочном месте своего отца и отправился внутрь, подходя к женщине, работавшей за стойкой в отделении неотложной помощи. Он показал ей руку, и она кивнула. В словах не было никакой необходимости. Кармин прошел за ней в кабинет, и она сказала ему, что через мгновение к нему подойдет медсестра.

Через несколько минут дверь кабинета вновь открылась, и он вздохнул, испытав облегчение, которое было омрачено раздавшимся голосом.

– Вот это да, к нам вернулся старый-добрый Кармин ДеМарко. Проблемы в отношениях?

Кармин тяжело вздохнул. Неделя и без нее уже была хуже некуда.

– Отъебись, Джен.