Текст книги "Скайгард"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

– Ракеты, пуск! Водяной щит, пуск!

Ещё один залп, третий. Через несколько секунд сработают ЭМ-подавители первой волны, и Шелест потеряет шанс спасти и свою шкуру, и нечто гораздо более ценное – запись в «чёрном ящике» штурмовика. Забавно, что она не знает, насколько ценна эта запись. И не догадывается – ей попросту не хватит фантазии.

– Отстреливаю имитаторы!

Взвыли импеллеры, уводя «Катрину» в сторону от траектории полёта ракет. Один из выпущенных с борта «Наутилуса» снарядов купился на обманку, чуть изменив траекторию движения – это было достаточно, чтобы больше о ракете не думать. Когда два корабля ведут маневровый бой, как правило, это происходит на не слишком больших скоростях – запаса топлива в ракете вполне хватит на разворот и заход на новую атаку. Совсем иное дело, когда один из кораблей прёт вперёд на полной мощности маршевого – даже не слишком шустрый малотоннажник разгонится до 50 тысяч километров в час, а то и больше, – ракета, получив столь значительную прибавку к собственной скорости, просто не сумеет изменить траекторию больше чем на пару градусов. Топлива не хватит, да и перегрузки возрастают многократно, вплоть до полного разрушения конструкции. С другой стороны, скорость полёта ракеты такова, что сбить её – задача из области фантастики. Ни человек, ни компьютер попросту не успеют среагировать. Тут уж одна надежда – на имитаторы, да ещё выпущенные задолго до подхода ракеты к цели.

«Наутилус» интенсивно тормозился – ещё немного, и он сможет полноценно задействовать импеллеры, а его ракеты начнут не просто мчаться вперёд, словно обычные болванки, а начнут маневрировать, преследуя цель с настойчивостью маньяка-убийцы и уклоняясь от огня турели штурмовика. В другое время Катя могла бы попробовать банально удрать – маршевый двигатель «Мантикоры» позволял ей развить скорость, недоступную для ММТ. Но, разогнавшись до 70-75 тысяч километров в час, маневрировать «Катрина» тоже не сможет, экипаж размажет по стенкам – никакие гравикомпенсаторы не спасут. А преследователь методично расстреляет удирающий корабль это на встречном курсе ракеты немногого стоят, а вот посланные вдогонку…

Да и не дело это для военного корабля – спасаться бегством от какого-то там пирата. Поэтому Катя сознательно бросила корабль в ближний бой. Жаль только, что ракетные бункеры пусты, в наличии лишь по одной шестизарядной кассете на пусковую установку. Для борьбы с ММТ достаточно – если речь идёт не о пиратском корабле. «Катрина», лихорадочно выплёвывая имитаторы (запас которых тоже не безграничен), пошла на сближение с противником. Тот тоже пока что был в известной степени лишён манёвренности – слишком высока скорость, – и Шелест тут же воспользовалась этим, выпустив шесть реактивных снарядов в сторону цели. И тут же взвыла от огорчения – интенсивно тормозящийся ММТ опять плюнул в «Катрину» стаей ракет, а затем выпустил облако водяных брызг – не менее пяти кубометров, веером, прямо по курсу. Капли тут же превратились в ледяные осколки, образовав практически непреодолимую для ракет преграду. Эффективная система защиты, правда, использовать её можно лишь на больших скоростях, когда компьютеры наведения не успевают обработать поступающую информацию и адекватно скорректировать траекторию атаки.

– Все шесть ракет уничтожены, – доложила Снежана. Мы имеем одно попадание, падение мощности лобового щита – 40%. Зафиксирован подрыв ЭМП, нашему ГР-приводу труба. Запас имитаторов – 60 штук. Вторая волна ракет на подходе.

– Маршевый – 10% мощности, – сообщила Катя. – Пять имитаторов на левый борт.

Астероидный пояс системы Росс-154 располагался очень близко к планете, колонизированной людьми. Не настолько близко, чтобы можно было рассчитывать добраться до атмосферы, уйти под прикрытия парочки устаревших, но всетаки достаточно эффективных оборонительных спутников, но вести бой в самом поясе было куда легче, чем в свободном пространстве, где вооружение пиратского корабля обещало ему существенные преимущества.

А вот присутствие каменных обломков давало Кате возможность сыграть на манёвренности – при всех своих достоинствах ММТ всё же был транспортным кораблём, имеющим достаточно большую массу. Капитану Перешу придётся осторожничать, делая ставку в первую очередь на своих стрелков. Вопрос лишь в том, сколько необходимо продержаться. Истребители гарнизона прибудут через несколько часов, да и то лишь в том случае, если они уже пошли на взлёт (может, Дитрих тот ещё ублюдок, но Устав знает и тревогу, несомненно, поднял), так что рассчитывать на них не стоит. Разве что кто-то из пилотов решится повторить трюк с внутрисистемной пульсацией, тогда помощь вполне может прибыть буквально вот-вот. Среди пилотов Флота хватает сорвиголов, только вот службу на тихих и спокойных планетах обычно несут те, кто доброй схватке предпочитает добрую выпивку, а высшему пилотажу в пространстве гимнастику в постели.

– Отходим к астероидному полю…

– Попадание ракеты в щит на 11 часов, прервала капитана Снежка. – Падение мощности лобового до 33%, левого – до 70%. Одна ракета ушла на имитаторы, остальные промах. На подходе третья волна.

– Ещё пять имитаторов на левый борт, маршевый – 20% мощности, приготовиться к смене курса!

Взвыли гравикомпенсаторы, гася перегрузку, но мощности их уже не хватало. Катя ощутила, как навалившаяся тяжесть выдавливает из лёгких воздух, заставляет трещать рёбра и замирать сердце. Где-то из недр корабля донёсся грохот, один из индикаторов на панели управления сменил цвет с зелёного на жёлтый. Маневрирование на текущей скорости становилось опасным и для экипажа, и для самой «Катрины».

– На сканере астероид, ориентировочная масса около миллиона тонн. Дистанция – семьсот километров.

– Укроемся за ним, – решила Катя, доводя мощность маршевого до 30%. – Три имитатора назад по курсу, два на левый борт.

– Выполнено… ракеты уходят! Все… нет, не все, только пять. Одна преследует… Лена!

– Пытаюсь поразить цель!

Орудие выплеснуло сноп огненных лучей, затем ещё один. Катя покачала головой – вряд ли из этого что-то выйдет, слишком быстро движется ракета. И точно – через пару секунд кормовой экран затянуло сеткой голубых разрядов, мощность щита в результате прямого попадания упала до 37%.

– Я совсем чуть-чуть не успела, – пожаловалась Леночка, выпуская очередь в сторону далёкого «Наутилуса», без особой надежды поразить цель.

– Дистанция до астероида – 200 километров. Противник завершил торможение, перешёл на боевой режим. Фиксирую ракетный залп.

– Приготовиться к торможению через пять секунд… три… два… один… Маршевый, 10% мощности на торможение, по три имитатора на каждый борт! Смена курса через двадцать секунд.

Ещё через три минуты «Катрина» полностью отключила маршевый двигатель, теперь в дело пошли импеллеры, бросая штурмовик в крутое пикирование к поверхности астероида. Срочно требовалась передышка, из последней волны три ракеты прорвались сквозь заслон имитаторов, просадив поле по левому борту до нуля. Корпус, получив несколько десятков попаданий осколков, по меньшей мере, в двух местах утратил герметичность. На восстановление мощности хоть до какого-то приемлемого предела нужно было минут пять, а лучше – больше.

– Вернусь на базу, попрошу пересадить меня на истребитель, прошипела Катя. – Как мне осточертело ощущать свою беспомощность!

– Противник потерян. И действительно, огонёк, обозначавший положение «Наутилуса», исчез с экрана сканера.

– Астероид экранирует… Это было всем понятно и без объяснений.

– Металл?

– Похоже.

Катя лихорадочно искала на поверхности хоть какоенибудь укрытие – было бы большой удачей обнаружить достаточно просторную каверну и завести туда штурмовик. Не для того, чтобы спрятаться – рано или поздно сканеры ММТ обнаружат «Катрину». Но дать залп из укрытия в упор казалось заманчивой идеей. Увы, поверхность астероида была ровной… очень необычно ровной.

– В каталоге этот камень есть? – поинтересовалась Снежана.

– Да, конечно, – пожала плечами Катя. – Все обломки массой более ста тонн каталогизированы.

Ещё когда «Галакт» только начинал монтаж Стационара-1, автоматы обследовали тут всё, что можно. Сейчас найду… ага… F18-63-541… хм… странно…

– Что странно?

– Больше никаких данных, только номер и расчётная масса. Обычно такие камушки «Галакт» брал на заметку и проводил более глубокий анализ. А этот просто проигнорировали. Ладно, потом разберёмся, сейчас не до того.

Томительно тянулись минуты. Уже давно должен был показаться «Наутилус», но на экране сканера по-прежнему не было отметок, свидетельствующих о приближении противника. Постепенно восстанавливались щиты, ещё немного и «Катрина» будет полностью готова к бою.

– Где же эта сволочь? – прошептала Катя, и словно в ответ на эти слова взвыла сирена, предупреждая о ракетной атаке.

ММТ, двигаясь буквально в паре десятков метров над поверхностью астероида, вынырнул из-за каменной гряды и тут же разродился роем ракет. «Катрина» ответила веером имитаторов, но дистанция была недостаточной, головки наведения уже плотно зацепили цель и не собирались с ней расставаться.

– Огонь по поверхности, прямо по курсу!

Сразу шесть ракет ударили в астероид, взметнув вверх фонтаны каменного крошева, формируя завесу между попавшей в ловушку «Катриной» и пиратским кораблём. Сквозь разрывы ракет видно было, как ММТ отворачивает в сторону – никакие экраны не спасут от роя обломков… Но отворачивает аккуратно, стараясь не подставиться под ответный залп – пусть боекомплект штурмовика меньше, зато скорострельность выше вчетверо. Переш лишь огрызнулся парой ракет, на этот раз – явно на ручном управлении, над самой поверхностью, почти впритирку, в надежде, что снаряды преодолеют каменное облако. Ему не повезло: операторы не справились и обе ракеты разорвались среди камней, добавив хаоса в окружающее пространство. И вдруг что-то изменилось…

Свет! Ослепительный белый свет, разом хлынувший со всех сторон, словно и не было бронированных стен корабля, светофильтров наглухо загерметизированного шлема…

В ушах стремительно нарастал пронзительный звон – вроде бы сквозь этот разрывающий душу звук Катя расслышала отчаянно-испуганный вопль Беса, но не смогла разобрать слова, лишь ощутила, как что-то оборвалось в душе, словно исчезла часть её, привычная, неощущаемая, но значимая. А свет…

Нет, СВЕТ уже заполнил всё вокруг, высветил каждую клетку тела, каждую частичку разума… И исчез, оставив после себя абсолютную, идеальную тьму.

«Где я?»

В ответ – тишина. Она всё ждала, что прозвучит в голове знакомый голос, съехидничает, даст совет или просто проявит участие… но Бес молчал. Он, бывало, молчал и прежде, но теперь Катя понимала, что всё время ощущала незримое присутствие «одинокого друга». Раньше. А сейчас она оказалась совсем одна, среди тьмы. Девушка попыталась шевельнуть рукой – мышцы явно среагировали на приказ мозга, но вот привело ли это к чему-нибудь, сказать с уверенностью Катя не могла. Если рука и двинулась – она не встретила ни малейшего сопротивления… в том числе и сопротивления от рукава бронированного скафандра.

«Что со мной?»

И снова нет ответа. Слышен лишь собственный голос но возникает странное ощущение, что звук этот не более чем иллюзия. Что на самом деле ничто не нарушает тишину, а звуки – лишь плод воображения. Бессмысленно двигаться, если нет цели. Бессмысленно говорить, если не уверена даже в том, что слышишь сама себя. Бессмысленно таращиться в темноту, где нет и никогда не было света. Может, это смерть? Может, лгут религии, пророча Рай или Ад, Страну вечной охоты или наполненную удовольствиями Джанну… и пресловутый полёт по длинному-длинному туннелю к сияющему впереди свету – тоже ложь? Может, смерть именно такова – бесконечное ничто, расположенное в нигде, лишённое самих понятий времени, расстояния…

Но ведь она, лейтенант-коммандер Шелест, мыслит. Мыслит – следовательно, как сказал древний мудрец, существует. В качестве кого? Или в качестве чего? Сгустка обнажённого сознания, обременённого фантомными воспоминаниями о теле? О вкусе воздуха, о запахе еды, о боли, о наслаждении? Может, всё, что осталось душе, утратившей бренное тело, – это размышления, бесконечные, бесплодные, бессмысленные? Если посмертие таково – то будь оно проклято!

Сколько продолжалось это состояние, Катя точно сказать не могла. И примерно сказать не могла – может, несколько минут, может – часы или дни. Мысли то тянулись лениво и неохотно, то неслись вскачь. Она пробовала двигаться – но так и не смогла почувствовать хоть кончики пальцев. Пробовала кричать – но всё больше убеждалась, что слышимый ею голос звучит только лишь в её голове. Проводила языком по губам – и не ощущала ни того, ни другого.

А затем Катя поняла, что тьма вокруг неё изменила цвет. Вокруг становилось всё светлее – вместе со зрением начали возвращаться и чувства. Сначала она осознала, что вновь обрела тело – тело, пока что не повинующееся хозяйке, но, несомненно, находящееся в сидячем положении. Чуть позже девушка смогла шевельнуть головой, осмотреться – всё вокруг затягивала серая пелена, что-то вроде очень густого тумана – уже ниже груди скафандр (он всё ещё был на ней, хотя тяжесть бронепластика не ощущалась совершенно) полностью растворялся в серой мути. Постепенно туман рассеивался… вот она уж видит себя до пояса, вот размытыми тенями проявились ноги… Минута, ещё одна, и ещё…

Контроль над телом вернулся мгновенно. Ещё мгновением раньше Катя могла лишь чуть шевелить головой, а в следующее мгновение уже вскочила с… С чего? Девушка осмотрела странную конструкцию, на которой только что сидела. Вроде бы обычное кресло из белого пластика, но уже через несколько секунд сиденье пошло волнами, подлокотники оплыли, сливаясь друг с другом, высокая спинка втянулась сама в себя… Перед девушкой лежал матово-белый шар.

– Рекомендую присесть.

Она резко обернулась – и тут же поняла, что движение было полностью рефлекторным. Раз впереди не видно ничего, что могло бы послужить источником голоса, значит, говорящий находится сзади. Но и там – лишь медленно удаляющиеся облака серой мути.

– Где я? И кто вы?

– Вы получите требуемые ответы. Рекомендую присесть.

Настойчивости в голосе не было. Он не уговаривал и не приказывал – так мог бы звучать голос компьютера. Спорить с хозяином положения можно только от излишнего самомнения…

Катя искоса взглянула на шар – и тот, почти мгновенно, снова развернулся в кресло.

– Ну хорошо, – пробормотала она, усаживаясь.

И туман тут же растаял, открыв её взгляду ещё две фигуры. Одна принадлежала худощавому немолодому мужчине в старом, изрядно потёртом флотском скафандре. Редкие седые волосы, зачёсанные назад, длинные жидкие усы. Недобрый взгляд из-под насупленных лохматых бровей. Рукоять бластера, выглядывающая из кобуры на бедре. Ладонь, замершая в паре сантиметров от оружия. Сидите таком же кресле – но сразу видно, что готов в любой момент прийти в движение. Очень неприятная личность – но чувствуется, что мужчина уверен в себе и в своей возможности контролировать ситуацию.

А вот вторая фигура к человеческому роду ни в коем случае не принадлежала. Белый, такой же, как у кресла, материал, человекоподобная форма – две руки, две ноги, голова, лишённая шеи и хоть чего-либо, напоминающего глаза или рот. Как ребёнок начал бы лепить фигурку из пластилина, придал ей первоначальную форму – и бросил, охладев к своему творению.

– Вам не понадобится оружие. Звук по-прежнему исходил сразу и отовсюду, но статуя шевельнулась, её «рука» указала на мужчину.

– Мне лучше знать, что тут понадобится, буркнул тот.

Голос Катя узнала сразу.

– Имею честь видеть капитана Переша?

– Рад встрече, лейтенант-коммандер Шелест, осклабился тот.

– Э-э… прошу прощения у хозяина этого дома, но я бы хотел закончить одно маленькое дельце.

В следующее мгновение бластер смотрел точно в лоб Кате, а палец пирата давил на спуск. Тщетно – надёжнейший армейский излучатель категорически отказывался стрелять.

– Ну… по крайней мере, стоило попробовать, – снова ухмыльнулся Переш, спокойно возвращая оружие в кобуру.

– Уважаемый… я так понимаю, если я пожелаю свернуть этой девочке шею, это тоже будет пресечено?

– Вы понимаете правильно.

– В таком случае какого хрена мы тут делаем? Или, для начала, где находится это «тут»?

– Вы находитесь в искусственно созданном пространстве, обеспечивающем возможность коммуникации между вашими личностями и моей сущностью.

– Что значит – «коммуникации между личностями»?

– Данный термин означает, что ваше присутствие здесь является иллюзорным, – любезно сообщила кукла.

На матово-белом лице появилось некое подобие губ, над которыми начал медленно выпячиваться выступ, который вскоре должен был стать носом. Одновременно наметились и глаза – мертвенные, как у древнегреческой статуи.

– Пространство обеспечивает общение.

– Тогда… – А кто вы… что вы такое?

Катя попыталась всё-таки влезть в разговор, становившийся удручающе односторонним. Переш, очень не любивший, когда его перебивали, поморщился, но промолчал. Несколько секунд кукла медленно шевелила головой, переводя взгляд пустых глаз с мужчины на женщину и обратно, затем уже окончательно оформившиеся губы шевельнулись. Невпопад, но теперь имелась хотя бы относительная иллюзия, что звук исходит от этой пародии на собеседника.

– Ответ на ваш вопрос взят из вашей памяти. Я тот, кого называют Килари.

Катя замерла с широко открытым ртом. Переш тоже покачал головой, то ли выражая недоверие белесой статуе, то ли демонстрируя потрясение от услышанного. О богах ше'ти знали все, кто хоть сколько-нибудь интересовался Чужими. Другое дело, что одни изучали вопрос настолько глубоко, насколько это было возможно, другие просто нахватались верхушек знаний из научно-популярных или, более того, из развлекательных источников. Вероятно, из двоих присутствующих здесь людей Шелест была куда более информирована о сущности Килари – недели, проведённые в компании с ше'ти, не прошли даром. Правда, рассказы Да-стан-Кира-тди-Мар-сен, Посвящённого Второго Яруса, Слышащего Голос Килари, Следующего Путём Познания и прочая, и прочая, и прочая (в просторечии – Киратди) не вызвали у девушки желания всерьёз заняться изучением древней религии планеты Ше'лан – но и того, что сохранилось в памяти, было достаточно для поддержания разговора.

– Простите, но, насколько мне известно, Килари покинули нашу Галактику около восьми тысяч лет назад.

– Представитель ше'ти, сообщивший вам эти сведения, не вполне точно сопоставил понятие «год» из своего языка термину, принятому в вашей Федерации. Килари завершили своё существование в этой Вселенной 9520 стандартных лет назад.

– Завершили? Погибли?

Исчезновение разумной расы, пусть невероятно далёкой или совершенно непонятной, всегда трагедия. Пока что землянам не доводилось встречать безусловно достоверных свидетельств существования погибших цивилизаций, хотя кое-какие следы деятельности разумных были обнаружены на Сантане. Исследования тут же засекретили, но отдельные слухи успели просочиться. Но там в любом случае речь шла не более чем о руинах чего-то вроде исследовательской станции, строители которой не принадлежали к человеческой расе. Какие-то развалины обнаружили и на Сибириаде, хотя тоже толком ничего интересного не нашли.

– Нет. Килари покинули эту Вселенную, ставшую слишком предсказуемой.

Катя не слишком хорошо понимала, что происходит. Только что она была в рубке своего корабля и занималась относительно привычным делом – перестрелкой с пиратским судном. Мгновение спустя (девушка всерьёз подозревала, что времени этот переход отнял совсем чуть-чуть, хотя субъективно прошли часы или дни) она вместе с капитаном того самого пиратского судна оказалась непонятно где в компании непонятно с кем. И вместо того чтобы хоть как-то действовать, она чинно беседует с мраморной куклой о событиях многотысячелетней давности, никому, кроме десятка учёных, не интересных. И, что самое странное, беседа совсем не кажется ей пустым времяпрепровождением – напротив, каждый ответ ожидается с нетерпением.

Да и капитан Переш вроде бы не проявляет особой агрессивности – кроме того, самого первого момента. Шелест вспомнила, как дуло бластера смотрело ей между глаз – ей бы испугаться в тот момент, но страха не было. Совсем. То ли хозяин этого места внушил лейтенант-коммандеру подобную уверенность, то ли она просто не успела осознать угрозу…

Всё-таки первое более вероятно. Как он сказал? Искусственно созданное пространство для общения. То есть физически здесь нет ни Екатерины Шелест, ни капитана Переша – да и этой белой куклы нет, всё игра воображения, наведённая иллюзия. А вот насчёт «наведения»…

Похоже, это существо, как и её старый приятель Бес, беззастенчиво копается в мозгах своих гостей.

– Я хочу спросить… когда мы только попали сюда, в первый момент… куда-то делся мой спутник… он, как бы это объяснить…

– Катя замялась, снова забыв, что собеседник способен мгновенно извлечь информацию из её памяти, а то и сформулировать вопрос точнее, чем смогла бы она сама.

– Существо, которое вы называете «одиноким другом», использовало свои способности к межзвёздному путешествию. Выражаю вам своё сожаление по поводу того, что ваше общение прервалось навсегда. Причина его бегства страх перед моими возможностями по сканированию памяти живых существ. Являясь живым хранилищем чужих воспоминаний, это существо крайне болезненно относится к шансу утратить монополию владения накопленной информацией. К сожалению, в первые мгновения с момента формирования коммуникативной области я не имею возможности к информационному контакту. Бегство вашего спутника бессмысленно – принадлежавший ему объём информации был мною полностью считан и проанализирован.

Бес умчался в очередное путешествие в один конец. Через день, год или тысячелетие он найдёт себе нового спутника. И, быть может, если тому придётся туго, на свет появится образ Екатерины Шелест, пилота Федерации Земли. Только вот тот, кому доведётся на время стать другом «одинокого друга», ничего не будет знать ни о Федерации, ни о людях вообще. Бес не расскажет…

– Ну, хорошо. Ещё два вопроса. Нет, три. – И первый из них, капитану Перешу явно надоела роль слушателя, – что мы, собственно, здесь делаем? Если ты, Килари, или как там тебя… я не верю в древних шетийских богов, но, чёрт подери, каждый имеет право называть себя как угодно, хоть Килари, хоть Саваофом. Так вот, если ты притащил нас сюда, может, объяснишь, зачем?

К этому моменту тело собеседника сформировалось окончательно – теперь это был высокий мужчина атлетического сложения. Совершенно лысый череп, глаза без зрачков, мертвенно-белая поверхность (назвать это кожей не поворачивался язык) тела – всё это по-прежнему казалось непривычным, но глаз уже не резало. К тому же теперь хозяин выглядел одетым – от шеи и ниже его фигура была затянута в почти такой же, как у Кати или Переша, скафандр. Только палево-белый и не слишком детализированный.

– Когда мои собратья приняли решение покинуть эту Вселенную, я вынужден был остаться. По двум причинам. Первая из них довольно проста – мой организм был болен и не способен выдержать смещение измерений. Килари не подвержены старению, но не бессмертны. Планета, возле которой мы находимся…

– Сибириада? – вырвалось у Кати.

– Да, так её назвали люди. Мы звали её иначе – «Наследие». Планета, что без труда могут подтвердить ваши астрономы, является гостьей в системе Росс-154. Мы знаем, откуда она появилась, вам предстоит установить это самостоятельно. Ядро и мантия планеты почти на треть состоят из вещества, чуждого этой Вселенной. Вы, люди, называете это вещество «энергия-37». Вы научились синтезировать его подобие, но пока не сумели полностью разобраться во всех его свойствах. Излучение этого вещества благотворно действует на мой организм. Вот уже более трёх веков как я полностью здоров.

– Ты лечился более девяти тысяч лет, презрительно хмыкнул Переш. – Воистину волшебное средство.

Сейчас он чувствовал, как разум заливает потоками бешенства. Не надо читать чёрный ящик, не надо расшифровывать записи этого глупца Адарича… эта белесая тварь всё сама выболтала, открытым текстом. Вопрос лишь в том, как заставить Шелест замолчать… лучше – замолчать навсегда. Да, сперва выбраться отсюда, а потом разобраться с этой стервой.

– Время не имеет значения. Кроме того, второй причиной моего пребывания здесь являлась наша сегодняшняя встреча.

– То есть ты видишь будущее? Катя ощутила, как по коже пробежала волна холода.

Каждый человек время от времени задумывается, хорошо это или плохо – знать своё будущее. С одной стороны, скольких ошибок можно было бы избежать. Подстелить соломки в нужном месте – и идти по жизни с гордо поднятой головой, переступая через тех, кто спотыкается о «неожиданные» препятствия. Знание завтрашнего дня – это путь ко всему и сразу. К богатству. К долголетию. К успеху. Но, как только начинаешь рассматривать это всерьёз, тут же приходит понимание – знание будущего есть зло само по себе. Прежде всего, оно лишает человека свободы воли. Предопределённость – злая шутка…

Если «завтра» уже начертано в Книге Бытия, следовательно, от тебя, от твоих мыслей и действий ничего не зависит. Так зачем тогда нужна жизнь? Чтобы войти в это заранее расписанное «завтра», сыграть свою роль, не сделав и малейшего отступления от кем-то сочинённого текста, а потом перейти в «послезавтра»…

Ради чего? И мысль о божьем промысле не спасает, ибо предначертанное «завтра» столь же предначертано и для Него. И Он тоже неспособен ничего изменить в этой череде заранее запрограммированных дней. Кто-то, вероятно, скажет, что именно Бог написал сценарий и, следовательно, свободен от его цепей. Но какому творцу нужно, чтобы его творение существовало в строго отведённых ему рамках, не развиваясь, не пересекая границ и рубежей?

– Ваши размышления, пробился к сознанию девушки голос Килари, не вполне…

– Прекрати копаться у меня в голове, буркнула она по привычке.

Бес на эти выпады почти не реагировал, хозяин «коммуникативной области» тоже пропустил просьбу мимо ушей.

– Вселенная, в которой мы находимся, обладает высокой степенью прогнозируемоемости, спокойно продолжал Килари. – Анализ фактов позволяет строить прогноз развития событий с вероятностью, близкой к единице. В то же время будущее многовариантно, действия в настоящем позволяют изменить дальнейшее развитие событий. Я приведу пример. Наша сегодняшняя встреча может закончиться одним из нескольких вариантов. Я предоставлю вас самим себе. Я уничтожу вас обоих. Я уничтожу одного из вас.

– Первый вариант мне нравится больше, тут же вставил Хук. – Но и другие можно рассмотреть.

– Первый вариант. Когда ваше сознание вернётся в ваши тела, бой будет продолжен. Итогом его станет гибель обоих судов.

– Чтобы эта девчонка справилась… – возмущённый до глубины души Хук принялся подниматься из кресла, но с удивлением обнаружил, что удобное сиденье надёжно фиксирует его тело, почти полностью лишая капитана возможности двигаться.

Осознав, что единственное его оружие это слова, Лайон плюхнулся обратно на своё место.

– Не верю!

– Тем не менее это произойдёт. Как следствие, информация о наличии на планете вещества, содержащего «энергию-37», останется тайной. Дальнейшее развитие Федерации будет ограничено возможностями существующих технологий. Примерно через двадцать лет возобновится военный конфликт с цивилизацией Амстад, который закончится взаимоуничтожением рас. Данное развитие событий мною признано неприемлемым.

– А твоё-то какое дело? – снова не выдержал Переш.

Катя промолчала, хотя в этот раз её собственное мнение в целом совпадало с точкой зрения пирата. В самом деле, кто такой этот Килари, чтобы присваивать себе право судить людей и определять их будущее. Не относя себя к верующим (в последние полгода религия, вернее христианство, переживала бурный подъём, где-то мироточили иконы и расцветали напрочь засохшие кусты, в храмы вливались массы новообращённых, в Ватикане праздновали очередную маленькую победу), Катя предпочитала считать, что своё будущее человек должен творить сам.

Нельзя сказать, чтобы эта точка зрения доминировала в обществе, но сторонников у атеизма хватало. Пройдёт ещё некоторое время, страсти по религии угаснут, и в Федерации в очередной раз рациональное возобладает над иррациональным. Тоже ненадолго.

– Каждое мгновение человек совершает какие-то поступки, принимает какие-то решения, с готовностью пояснил Килари. – Эти решения оказывают влияние не только на его жизнь, но и на жизнь окружающих. Я не вижу, почему должен быть лишён такого права. Лишь потому, что не отношусь к Homo Sapiens? Увидев историческую развилку и имея возможность влиять на ход событий, человек либо попытается что-то изменить, либо предпочтёт остаться пассивным наблюдателем. Но и в том, и в другом случае это будет выбор – действие или невмешательство.

Килари замолчал, давая людям осмыслить услышанное. Катя мрачно смотрела на белую статую, раздумывая, как поступила бы она. И приходила к неутешительному выводу – стопроцентно вмешалась бы. Влезла бы по самые уши, стараясь направить ход развития событий на путь, который показался бы ей лучшим.

– Думаю, вы поняли мою точку зрения, продолжил наконец Килари. – Итак, второй вариант предусматривает стирание вашего разума. Как следствие, корабль «Катрина» будет уничтожен – госпожа Соболева неплохой пилот, но до уровня госпожи Шелест ей далеко. Лишившись капитана, корабль «Нарвал» направится на базу в Кейптаун, но по дороге будет перехвачен патрулём Флота. В целом дальнейшее развитие будет соответствовать первому варианту, с той разницей, что конфликт с Амстад начнётся на три года позже и продлится несколько дольше. Третий вариант – я сотру лишь сознание госпожи Шелест…

– Хороший выбор! – оскалился Хук.

– При этом капитану Лайону Перешу представится возможность реализовать свои планы. Через пятнадцать лет Сибириада будет полностью находиться под его контролем…

– Так долго?

– Ещё через пять лет произойдёт попытка отделения Сибириады от Федерации, в крайне неудачный момент, когда внутреннее напряжение в Федерации будет находиться на пике. К этому времени информация о наличии на планете «энергии-37» станет достоянием гласности, причины борьбы народа Сибириады, возглавляемого президентом Перешем, за независимость станут очевидными. Правительство не сможет остаться в стороне и примет меры для сбережения целостности своей территории и сохранения влияния на уникальный источник топлива. В ходе гражданской войны, к которой на стороне Сибириады присоединятся Кейптаун и Линэли, Флот понесёт тяжёлые потери.