Текст книги "Скайгард"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Раз вы так решили, продолжила она, значит, чемодан с ДЛС понесёт Лена. В качестве наказания.

– Всегда я… – обречённо покачала головой подруга.

– Снежана, думаю, часа три у тебя точно есть.

Катя захлопнула забрало шлема, мгновение подумала, брать ли тяжёлое оружие, затем решила ограничиться штатным излучателем, больше пригодным для использования в тире, чем для чего-нибудь серьёзного. Пусть ожидание неприятностей и должно сопровождать истинного патрульного по жизни, но и в паранойю впадать не стоит. У КМТ «Таррагона» вполне пристойная репутация, этот Леван Чихладзе хотя и вряд ли чист на руку, но серьёзных конфликтов с законом не имел. Может, обнаружится какая нибудь незначительная контрабанда – было бы странно, не отыщись на борту ничего запрещённого. Но – не в товарных количествах, это уж наверняка.

Так что никто не станет портить отношения с патрулём «Скайгард» ради десятка доз какого-нибудь экзотического наркотика или ящика-другого далийского вина (запрещённого к возу опять-таки из-за повышенного содержания галлюциногенов).

До шлюзовой камеры «Таррагоны» Шелест добралась первой. Мгновением позже к ней присоединилась Лена, а затем к полу припечатались тяжёлые ступни МОНКа. Люк закрылся за спинами патрульных, а уже через двадцать секунд (хорошие компрессоры здесь стоят, явно не штатные, не иначе как «Астротранзит» расщедрился на модернизацию) уползла в стену внутренняя дверь.

– Действительно, комитет по встрече, – пробурчала Катя. Восемь человек… Не многовато ли? Катя вдруг почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Вроде бы и не о чем беспокоиться, и всё же, всё же…

«Бес, тут всё в порядке?»

«Что ты имеешь в виду?»

«Мне не по себе… не знаю, как это объяснить».

«Увы, я не знаю, чем тебе помочь. Я могу читать мысли только при наличии физического контакта, к тому же…»

«И мог бы, всё равно не стал бы?»

«Мне неловко это говорить, но да, именно так. Это если пользоваться вашей терминологией, своего рода табу. Моральный запрет, почти переходящий в физиологический. Я могу взаимодействовать лишь со своим спутником».

«Ты мне очень помог».

«Поздравляю, Катя, тебе почти удаюсь передать иронию мыслеречью».

Выходить из шлюза девушки не торопились. Встречающие стояли полукругом, половина – вооружены. Впрочем, это не было нарушением каких-либо законов, гражданское оружие было разрешено к применению на поверхности половины планет Федерации, что уж говорить о кораблях, на борту которых экипаж обладает куда большими правами… если такова политика компании.

Учитывая, что «Астротранзит» не запрещает своим людям вести дела с независимыми мирами, вся эта компания могла бы быть увешана оружием с ног до головы. Участь гражданина Федерации, рискнувшего бы, к примеру, прогуляться без оружия и охраны по Кейптауну или Линэли, была, как правило, легко предсказуема.

– Приветствую вас на борту «Таррагоны», леди.

Судя по внешним данным, этот низенький толстячок являлся капитаном КМТ. Человеком, относительно чистым перед законом и при этом имеющим деловые контакты с пиратами. Катя понимала, что далеко не все обитатели Голубой Дали имеют отношения к межзвёздным грабежам, по крайней мере, непосредственное отношение. Но так уж повелось – неприсоединившиеся миры считались рассадником преступности, и относились к ним соответственно.

– Я тоже рада встрече, кивнула девушка. – Думаю, никто не заинтересован в потере времени, поэтому предлагаю сразу перейти к делу.

– Вы правы, степенно кивнул Чихладзе. -Время, как известно, деньги, а терять деньги в нашем деле – роскошь непозволительная. К тому же мои парни порядком истосковались по небу над головой. Но прежде, чем вы приступите… Заранее приношу свои извинения, но я вынужден попросить вас оставить робота в шлюзе. Политика компании не допускает присутствия на борту боевых машин. Если, разумеется, речь не идёт об аресте принадлежащего «Астротранзиту» имущества.

Спорить Шелест не стала. Подобное отношение к МОНкам не было такой уж редкостью. Даже на судах Флота, где мобильные оборонно-наступательные комплексы присутствовали по определению, входя в состав десантных групп, пребывающие в здравом уме капитаны предпочитали видеть эти машины смерти исключительно в деактивированном состоянии.

Хотя управляющий МОНКом компьютер и не дотягивал до класса «искин», подчиняясь относительно жёсткой специализированной программе, каждый человек в глубине души не слишком доверял начинённому оружием железному ящику. Лена, стоявшая за правым плечом подруги, огорчённо вздохнула – её надеждам переложить удовольствие таскать громоздкий кейс с ДЛС на МОНКа не суждено было осуществиться.

Разъяснив роботу его непосредственную задачу «стоять и бдить», девушки покинули шлюз. Предстояло много работы – корабль такого размера вряд ли можно просканировать и за десять замеров…

Этот сеанс сканирования был восьмым. Позади осталось три часа рутинных, нудных операций, почему-то плохо освещавшихся в популярных сериалах. Какой-нибудь командор Лангер давно нашёл бы повод ввязаться в перестрелку, всех «плохих парней», посечённых лазером, уже грузили бы в морозилку для лучшей сохранности, а сам бравый вояка наверняка отдыхал бы с бокалом любимого коньяка в одной руке и сногсшибательной блондинкой в другой. Что ж, таковы законы жанра…

Если показать на экране повседневную работу Флота (или полугражданских патрулей «Скайгард»), то половина зрителей уснёт на середине показа, а вторая задастся вполне логичным вопросом – за что они, собственно, платят деньги телеканалам. Несмотря на подобный настрой, ничего против рутины Катя не имела. Поскольку, как человек достаточно опытный, понимала – любые отклонения от нормы связаны с неприятностями. Всегда. Нет, ну теоретически не исключалась возможность того, что сейчас из какой-нибудь каюты выскочит толпа весёлых молодых людей в карнавальных костюмах, осыплет девушек серпантином и конфетти, после чего пригласит на торт с шампанским.

Но практика показывала, что рассчитывать на это не стоило. А вот на грубость, нетерпение, презрение и откровенную агрессию – это всегда пожалуйста. Пока всё шло достаточно мирно. Чихладзе, ни на минуту не лишая девушек своего общества, проявлял некоторое нетерпение, но держал себя в руках и не мешал патрульным делать их работу. Хотя, если посмотреть на ситуацию со стороны, такое поведение капитана тоже можно было счесть довольно нетривиальным. Слишком уж он… лоялен.

Взятку не предложил до сих пор. Интересно, на борту и в самом деле нет ничего противозаконного или есть, но капитан «Таррагоны» уверен, что досмотр нарушений не выявит? Ещё Катю порядком раздражала свита. Если поначалу «комитет по встрече» разделился – часть, включающая самого Чихладзе, сопроводила Катю в каюту капитана, где Леван предоставил ей исчерпывающую информацию о грузе, а остальные сопровождали Леночку, помогая ей таскать массивный кейс, то теперь ситуация изменилась.

Не найдя в документах ничего подозрительного, Шелест присоединилась к подруге – но вместе с ней в компанию влились и другие обитатели корабля. И теперь по коридорам KMT шествовала толпа почти в полтора десятка человек, из которых двое занимались делом, а остальные просто глазели, дышали в затылок, демонстративно зевали, кряхтели, кривились, сопели – в общем, выражали своё недовольство всеми доступными невербальными [32]32
  Невербальная коммуникация (от лат. verbalis – устный и лат. commenicatio – общаться) – поведение, сигнализирующее о характере взаимодействия и эмоциональных состояниях общающихся индивидов. Используются не языковые звуки (вскрики, стоны, оханья), мимические выражения, позы, телодвижения, движения глаз и т.п.


[Закрыть]методами.

Поскольку с прибором работала преимущественно Градова, Катя потихоньку изучала эскорт. Половина присутствующих вполне соответствовала образу простых работяг дальнего космоса. Не вполне опрятные, недостаточно чисто выбритые, явно раздражённые – последнее вполне естественно после долгого перелёта. Только вот какого, простите, чёрта они тут делают? Неужели капитану нечем занять экипаж?

Что же касается остальных, то их присутствие было вполне оправданным. Старшие офицеры обязаны принимать в досмотре пассивное участие… но и тут имелись некоторые неписаные правила. Например, капитаны кораблей класса КМТ без особой охоты покидали свои каюты ради встречи с каким-то там патрулём. За них эту работу выполняли помощники. На них же, в случае чего, валились и основные шишки, а капитан и, следовательно, представляемая им компания скромно отходили в сторону.

Здесь же мало того, что Леван Чихладзе лично сопровождал патрульных, так ещё и притащил с собой троих (!) помощников. Один из них оказался тем самым жизнерадостным дежурным (сменившимся по такому случаю) Паулем.

Поначалу Шелест испытывала к нему что-то вроде искренней симпатии, но затем запас шуток Коха истощился, и теперь он лишь изредка улыбался, суховато и формально. Второй помощник – вернее, «вторая» (хотя так говорить и не принято) – не понравился Кате с первого взгляда. Довольно миловидное личико, слишком правильное, чтобы усомниться во вмешательстве хирурга-моделиста. Роскошные светлые волосы…

Такие тоже в природе встречаются у одной из тысячи. Только вот выражение глаз хирургам не поддаётся, а взгляд у этой дамочки был тот ещё – колючий и холодный, вызывающий мороз по коже. Помощник за всё время не проронил ни слова, но Катя почему-то была совершенно убеждена, что и голосок у этой женщины под стать глазам, мерзкий и раздражающий. Но более всего стоило опасаться четверых здоровяков, неотступно, словно тени, следовавших за Чихладзе.

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы опознать в этих бугаях геномодификантов, натасканных на защиту хозяина. И вряд ли только на защиту. Катя не относила себя к числу мастеров рукопашного боя (эпизодические тренировки в период службы не в счёт), хотя большинству гражданских вполне могла дать несколько очков вперёд, но тут не было сомнений: если эти мальчики захотят скрутить её в бараний рог – скрутят. И не запыхаются. Вероятно, эта четвёрка обошлась Левану в кругленькую сумму

Настроение портилось всё больше и больше. Появилось подспудное желание не дожидаться прямого намёка и свернуть работы – тем более что процентов девяносто корабля было уже просканировано и ничего, выходящего за рамки указанного в документах груза, ДЛС не зафиксировала.

Про известную народную мудрость насчёт искомого, которое традиционно обнаруживается в последнем кармане, думать не хотелось. По экрану локатора поползли строки данных, одновременно загорелась схема проверенного сектора, на которой появились отметки о размещении грузов.

«Катя, почему вы, люди, так любите окружать себя механизмами?»

«В каком смысле?»

С точки зрения Кати, Бес мог бы выбрать для беседы и другое время, но, если подумать, делать-то всё равно нечего – с оборудованием Ленка справится и сама. И уж точно, лучше поболтать с её новым приятелем, чем терзать себя параноидальными размышлениями.

«Вместо того чтобы совершенствовать своё тело, вы предпочитаете доверять машинам. Но ведь это тупиковый путь!»

«И вовсе не тупиковый! – Кате стало обидно за человечество в целом. – Да, мы не изменяем свои тела… ну не изменяем слишком сильно. Зато машины позволяют нам делать всё, что угодно, и при этом оставаться людьми».

«Человек – это не то, кем он выглядит, а то, кем он себя ощущает, – философски заметил Бес. – К тому же ваша техника ненадёжна. Вот, к примеру, сейчас твоя подруга смотрит на недостоверные данные».

«Что значит недостоверные? – возмутилась девушка. – Очень даже они достоверные! Если хочешь знать, ДЛС уникальная система, её вообще невозможно обмануть».

«Вы слишком доверяете этим железкам, – съехидничал Бес. – Вот, к примеру, твоя хвалёная система показывает, что в этом отсеке находится груз не-знаю-чего. Я допускаю, что это правда. Частично. Но на экране содержимое отсека показано однородным, а на самом деле это не так».

«Стоп… минутку… а теперь давай медленно и по порядку. Ты что, сквозь стены видишь?»

«Немного. И не вижу, а чувствую. Там, в отсеке, размещено много груза. Но он не однороден… часть отличается. Незначительно».

Несколько минут Катя размышляла, стоит ли воспользоваться полученными сведениями. При этом изрядно раздражал тот факт, что Бес, несомненно, за её мыслями следит и наверняка посмеивается. Наконец она пришла к выводу, что игнорировать мнение «одинокого друга» не стоит – учитывая, что господин Чихладзе у девушки вызывал некоторое раздражение. Своей слащавостью и ненатуральным спокойствием. Нет, ну возможно было, что Бес ошибся… или, скорее всего, дело выеденного яйца не стоит.

Ну пусть там, помимо «Панацеи-17», лежит партия ещё какого-нибудь лекарственного препарата, близкого по химсоставу Близкого настолько, что локатор не отследил разницы. Будь в составе груза что-нибудь действительно запрещённое, банк данных ДЛС наверняка уже выдал бы Диагноз. Но… всё-таки лучше проверить.

– Прошу прощения, капитан, она чуть заметно улыбнулась самыми уголками губ, давая понять, что служба есть служба и никуда от неё не денешься. – Давайте мы сейчас осмотрим какой-нибудь отсек и закончим с формальностями.

Ей показалось, или Леван в самом деле вздрогнул? Нет, не показалось – лицо было всё ещё доброжелательным но вот глаза капитана выдали. Пусть и на мгновение, но взгляд его стал холодным и жёстким.

– Как пожелаете, капитан Шелест.

Голос Чихладзе звучал равнодушно, с лёгкой ленцой. Мол, если вам, патрульным, охота тратить моё и своё время – ради бога. Мы перед законом чисты, аки полярные шапки Талеры. Только вот равнодушие это было показным. Осмотр грузового отсека – это ещё минимум час, если только поверхностно…

А если внимательно, с чувством (то есть со вскрытием контейнеров) – то и три часа провозиться можно. Словно в ответ на эти мысли, Леван с капелькой иронии добавил:

– Я так и думал, что вы, капитан, не станете всецело полагаться на этот прибор. Во всём надо убедиться своими глазами, верно? Но я бы хотел обратить ваше внимание, что все отсеки запечатаны владельцем груза. Вы готовы подписать документ, освобождающий меня от ответственности?

Хитрый ход. Если предположить, что ничего предосудительного в отсеке нет, Катя, подмахнув подобную бумажку, развязывала Чихладзе руки. Пока сохраняется целостность опечатывания (а также стен, хотя это и подразумевается), всю ответственность за сохранность груза в равной мере несут капитан и его наниматель.

А вот когда патрульные производят вскрытие… вполне вероятно, пары ящиков товара в пункте назначения недосчитаются, и оплачивать убытки придётся «Скайгард». Одновременно это предложение давало Кате повод уйти с гордо поднятой головой. Достаточно сказать, что не в её компетенции принимать подобные решения, а потом побыстрее закруглить с проверкой и покинуть «Таррагону» несолоно хлебавши. Но Шелест уже закусила удила.

– Я готова подписать необходимые бумаги.

– Что ж, надеюсь, что офицеры «Скайгард» обладают достаточными полномочиями, Леван заметно скис.

– Какой отсек прикажете вскрывать?

– Ну… скажем, D-16.

Вот тут растерянность капитана стала совершенно очевидной. Как и тот факт, что кое-кто из его спутников также начал проявлять признаки нервозности. А ведь Бес определённо прав – не всё так чисто с этими лекарствами. Катя торопливо попыталась вспомнить всё, что она знала о поливакцине «Панацея-17», – выходило до обидного мало. Какой продукт можно спрятать среди ампул с препаратом так, чтобы ошибся сканер? Единственное, что приходило в голову, так это та же самая поливакцина, только разбавленная до полной потери эффективности, – то есть имеет место попытка загнать упаковку по цене качественного препарата. Возможно, хотя и сомнительно – информация о подобном мошенничестве разойдётся быстро, и потеря доброго имени компании «Астротранзит» обойдётся в кругленькую сумму. И если Левана не возьмут за жабры федералы, то уж служба безопасности самой компании в стороне явно не останется.

– Может, рассмотрим другие варианты? Чихладзе изобразил на лице самое искреннее беспокойство, на которое только был способен. – Поливакцина нуждается в точно выдержанном температурном и световом режиме. Если его нарушить…

Боюсь, капитан Шелест, ваши начальники, узнав сумму штрафа, будут недовольны.

Насчёт температурного режима Катя знала, – только вот не собиралась выслушивать сказки о транспортировке капризного препарата без надлежащих мер по его защите.

– Я настаиваю.

– Как хотите, – процедил Чихладзе.

По его команде один из «квадратных» модификантов, явно действуя без особой сноровки, вскрыл защитную ленту и простучал пальцами по кодонаборному блоку. Дверь отсека плавно скользнула в сторону, открывая тёмный проём.

– Включите свет, – сухо потребовала Катя.

– Гру-уз! – выдохнул Леван.

Выдержав трагичную десятисекундную паузу, он всетаки подчинился. Только Катя заметила, что перед этим он поймал взгляд и чуть заметный кивок той самой, с милым модельным личиком.

«А похоже, ты прав, – девушка попыталась мысленно передать ощущение признательности. – Они явно что-то скрывают».

Большой отсек был плотно заставлен стандартными контейнерами, уложенными в аккуратные штабели.

– Вот видите, капитан, опасаться нечего, Катя с наигранным дружелюбием посмотрела на Чихладзе. На лбу последнего выступили крошечные бисеринки пота.

«Аномалия находится… – Бес на мгновение задумался и добавил неуверенно: – Слева, с краю. Нужные контейнеры расположены во втором ряду. Или в третьем… мне всё ещё сложно сказать точнее. Но твоё предположение об изменении концентрации препарата неверно, у этого вещества другой химический состав».

– Ну, не будем сильно затягивать… – Шелест всё ещё была само обаяние. – Посмотрим пару контейнеров… вон из того штабеля. Думаю, со второго и с третьего ряда. Ваши помощники, капитан, окажут содействие?

Она даже не положила руку на бластер, понимая, что перестрелка с четвёркой модификантов бесперспективна по определению. Но и волноваться было не о чем – пусть там и в самом деле что-то припрятано… Ну что ж, не первый раз и не последний. Штраф, конфискация… На самом деле, ничего серьёзного капитану, как и «Астротранзиту», не угрожает. Всё можно свалить на владельца груза, а пойди найди его на Голубой Дали.

– Пора заканчивать этот балаган, внезапно влезла в разговор «моделька».

– Что вы имеете в виду?

Катя сделала шаг назад и упёрлась во что-то жёсткое. Вероятно – в грудь одного из модификантов. Красотка с ледяными глазами не удостоила девушку ответом. Вместо этого она продолжала говорить, уставившись в стену:

– Эф-два, уничтожить цель. Стрелкам – патрульный корабль сбить. Штурманская, расчёт курса, мы уходим.

Как ни странно, Леночка, до сего момента молчавшая, среагировала первой. Включив связь, она успела сказать пару слов, точнее, полтора: «Монк, боев…» – после чего здоровенный, как дыня, кулак модификанта врезался девушке в скулу Леночка отлетела к стене, врезалась в неё спиной и медленно сползла на пол, потеряв сознание. Катя попыталась выхватить оружие, но кобура оказалась пуста. Блондинка несколько секунд разглядывала Катю, затем повернулась к Левану:

– Эту в камеру. Переш будет рад такому подарку. А ту соплю, – кивок в сторону бесчувственной Леночки, можете отдать вашим парням.

Блондинистый помощник капитана бросил взгляд на Ленку и улыбнулся. Только теперь в его улыбке от былого обаяния ничего не осталось. И Катя поняла, что лучше попытаться драться и сдохнуть, чем попасть в руки этой компании живьём. Особенно в руки Переша (фамилия одного из самых наглых пиратских капитанов среди патрульных была известна), который почему-то должен обрадоваться подарку. Только вот не дадут ей геройски умереть в бою по сравнению с отменно выдрессированным геномодификантом все её способности к рукопашному бою – пустой звук.

«Угроза твоей жизни?» – Голос Беса, слышимый одной ей, явно был наполнен испугом.

«Да!»

«Помочь?»

«Да!!!»

«Закрой глаза».

Катя зажмурилась. Пауль извлёк из кобуры станнер [33]33
  Станнер – распространенное гражданское оружие, предназначенное для обездвиживания противника. Одиночный разряд приводит параличу на срок до получаса. Пятикратная доза смертельна. Ввиду крайне низкой (до 10 м) дальности эффективного поражения армией практически не применяется. Усиленные станнеры с фокусировкой луча (дальность до 50 м) активно применяются полицией.


[Закрыть].

***

Кес'са привычно просканировала помещение, затем сосредоточилась на своих ощущениях. Астров было много, хотя этот факт беспокойства не вызывал. Волна намерений, легко улавливаемых и столь же легко классифицируемых, однозначно свидетельствовала – её попытаются пленить. Правда, следовало допускать возможность убийства – не сумасшедшие же они, должны понимать, что тис'сей шестого Яруса Атриума не тупой астр, для которого настоящее искусство боя недостижимо по определению.

Намётанный взгляд выхватил из толпы астров тех, кто имел при себе оружие. Анализ того, что ей намеревались противопоставить, вызвал лёгкое недоумение – наверное Кес'са всё же ошиблась в предварительной оценке, и ей придётся иметь дело с умственно неполноценными особями.

Четверо Изменённых, вне сомнений, именно таковыми и являлись, хотя Атриум и гордился своими достижениями в магии Изменения, но даже к'лорх Тир'лаш, лучший из мастеров, так и не сумел вывести существо, хотя бы отдалённо приближающееся по своему интеллекту к тис'сей. Что уж говорить об астрах, уже много веков довольствующихся объедками со стола Знания. Но Изменённые, умеющие лишь вовремя умирать, – это одно, от них никто ничего выдающегося и не ожидает. А вот остальные…

Губы шепнули раз и навсегда заученную формулу, пальцы сплелись в концентрирующую фигуру, направляя силу тис'сей, заставляя время замедлиться. Хотя эти глупцы, не умеющие или не желающие скрыть свои намерения, и собрались здесь с примитивным оружием, Кес'са не собиралась испытывать на себе его действие. Древние газометатели – их она видела только в запасниках Атриума, где бережно сохранялись образцы всех известных видов оружия, – всё же могли причинить некоторый вред, пусть и случайно. Крошечные снаряды, выбрасываемые горящим газом, для стремительной тис'сей угрозы не представляют, но если стрелять начнут одновременно с нескольких точек…

Кое-кто из противников имел оружие получше, хотя и ненамного. Маломощные тепловые излучатели, вполне пригодные для вечных войн, ведущихся астрами (чем эти неполноценные создания убивают друг друга, Кес'су волновало мало), для схватки с тис'сей тоже годились. Если удачно попасть. Шестой Ярус Атриума…

Кес'са мысленно усмехнулась, представив себе, что сказал бы к'лорх А'трен, позволь она хотя бы раз зацепить своё тело лучом. Наверняка назначил бы пару циклов очищения и медитации – для искоренения излишней самоуверенности. Её окатила очередная волна намерений, и Кес'са начала боевой танец, не дожидаясь, пока астры начнут претворять свои убогие желания в действия.

И только в этот момент (непростительно, непростительно, следует самой обратиться к к'лорху за наказанием) поняла, что же было здесь по-настоящему необычно. Ни один из астров не попытался замедлить своё время. Ни один. Дар управления личным временем был доступен не каждому, а потому поиск наиболее одарённых детей, коим предназначалось в будущем стать тис'сей, вёлся непрерывно. Не менее трёх сотен к'ранов, служителей первого Яруса Атриума, бороздили пространство, добираясь до самых отдалённых и малозначительных поселений. В одном таком поиске нашли и её, Кес'су. Родители, чьи имена давно ушли из её памяти, от факта обнаружения у своего чада редкого дара в восторг, как это принято, не пришли, но Атриум их мнением традиционно не поинтересовался.

Потенциальная тис'сей – слишком большая ценность, чтобы отказаться от неё из-за глупых предрассудков вроде родительской любви. Атриум – основа государственности и стабильности, тис'сей – сила Атриума, его карающий меч. Но осмотреть всех малышей к раны не имели физической возможности. И появлялись среди астров дети, дар в себе несущие, но пользоваться им толком не умеющие. Появлялись… вырастали… и, как правило, становились воинами. Хорошими воинами – на фоне обычных солдат, составляющих основу вооружённых сил планет. И уж если кому-то понадобилось захватить (почти нереально) или убить (куда более вероятно) тис'сей шестого Яруса – на дело послали бы именно таких.

Хотя бы для того, чтобы превратить шанс на успех из иллюзорного в просто мизерный. Но среди собравшихся здесь ни один не стал или не сумел ускориться… Так на что они рассчитывают? Удар хвостом за спину (почему-то прошедший мимо цели)… прыжок над самым полом… когтями по горлу… все астры относятся к типу А2, стало быть, репродуктивные органы у них расположены снаружи – удар ногой дробит эти органы, заставляя противника на несколько мгновений утратить контроль над своим телом… Изменённые пришли в движение, они быстры, но недостаточно, чтобы конкурировать с тис'сей.

Но сбрасывать их со счетов не стоит, здесь они – самые опасные противники. Значит, эту угрозу следует устранить первой. Кес'са одним плавным, текучим прыжком оказалась за спиной Изменённого, коротким ударом лишила его правую руку подвижности, выдернула из кобуры газометатель. Конструкция простая, малоэффективная – но надёжная. Укрывшись за массивным телом, она открыла огонь, одновременно ощущая, как содрогается туша Изменённого принимая предназначенные тис'сей снаряды…

– Монк, боев…

Робот шевельнулся, принимая команду, его электронные мозги приступили к анализу полученной информации. Минимальной свободы воли, заложенной в сознание устаревшей модели, хватило лишь на то, чтобы сделать выбор между «боевым режимом», «боевой ситуацией» и «боевым столкновением». Увы – всего лишь в пользу первого…

Пошла подача энергии на лазерные излучатели, вмонтированные в приплюснутую башку машины, вспыхнули индикаторы готовности резака. Программа просканировала остальные системы вооружения, убедилась в их отсутствии и завершилась. Теперь МОНК был готов к бою – с учётом ограниченных наличным оборудованием возможностей. Из-за угла послышался лязг, спустя несколько секунд в предшлюзовой отсек ворвалась массивная бронированная конструкция, опознанная сенсорами Монка Дефо как «мобильный оборонно-наступательный комплекс F2».

Поскольку прямой команды на открытие огня всё ещё не было, Монк даже не шевельнулся. Если бы речь шла о человеке, то уместна была бы фраза «и в этом была его главная ошибка». Но роботы не искины, которым, волей человека, дозволено соображать, а простые роботы ошибок не совершают. Они просто действуют в соответствии с программой, а вина за последствия должна возлагаться на программистов.

В истории применения МОНКов было достаточно не самых приятных моментов, а потому от версии к версии управляющие программы становились жёстче. Почти всегда это было оправданно – никому не нужны случайные жертвы. Сейчас принятая Монком Дефо модель поведения оказалась для него роковой. Поскольку противник имел чёткие указания и немедленно начал их претворять в жизнь. Ракетное вооружение с F2 сняли, но относительно слабые лазеры остались в полном его распоряжении. Четыре луча полоснули по голове Монка Дефо, робот дёрнулся, совершая запоздалый противолазерный манёвр, но тридцати процентов вооружения он уже лишился – энергоблок левого лазера взорвался, одновременно повредив часть сенсоров.

Почти в тот же момент плазменный заряд, нацеленный в закреплённый на правом манипуляторе робота резак, врезался в броню, прожигая её и нанося повреждения внутренним системам. Базовая программа равнодушно переключилась с «боевого режима» на «боевое столкновение». Резак выплюнул сгусток плазмы – выстрел не достиг цели, паукообразный противник сумел увернуться, отделавшись слегка оплавленной бронёй на одной из лап. Луч из уцелевшего лазера пробежал по корпусу F2, но серьёзных повреждений не нанёс.

Перестрелка шла почти три минуты и закончилась убедительной (и вполне прогнозируемой) победой F2. В очередной раз просканировав дымящиеся останки Монка Дефо и убедившись в отсутствии активности, стальной паук, лишившийся двух конечностей и большей части лазеров, двинулся в сторону отсека D-16. Именно туда его призывал голос хозяйки, но выполнить команду раньше робот не мог.

Если бы капитан Чихладзе посмотрел на сектор своего корабля, ставший местом сражения двух боевых машин, на его глаза навернулись бы слёзы. Переборки иссечены лазерами, взрыты кавернами от попаданий плазменных клубков. Стену пересекала глубокая дымящаяся расщелина – здесь Дефо переключил резак на непрерывный поток плазмы, в считаные секунды опустошая собственную энергосистему. Решение рискованное, но и, как оказалось, оправданное – в луже остывающего металла торчала оплавленная бронированная паучья нога. Правда, успех стоил модели D4 и почти всех энергорезервов, и самого резака…

Да, капитан Чихладзе наверняка всплакнул бы, подсчитывая, во сколько обойдётся ремонт изуродованного сектора. Но он не видел нанесённых его детищу повреждений, к тому же Леван Чихладзе уже был мёртв. И не только он.

***

… Кес'са продолжала вырисовывать вязь боевого танца хотя уже и с меньшей скоростью. Часть мозга принимала идущие от всего тела болевые сигналы, отфильтровывала из них чистую информацию о полученных повреждениях и передавала её второй части, отсеивая собственно боль. Находящуюся в состоянии боевого транса тис'сей ничто не должно было отвлекать от поставленной цели – будь то раны, переломы, посторонние возгласы или не имеющие отношения к бою объекты.

Фактически мозг тис'сей сейчас функционировал в двух параллельных режимах – способность (к искреннему сожалению верховных иерархов Атриума) не генетическая, а приобретённая многолетними изнурительными тренировками. Хотя к'лорх Тир'лаш не терял надежды подобрать нужный набор генов, цикл за циклом отводя на эксперименты существенную часть огромного бюджета Атриума. И, что важно, в этом своём устремлении встречал полное понимание со стороны остальных к лорхов – распараллеливание сознания, возможность с полной отдачей решать одновременно две (или больше) задачи считались, наряду с индивидуальным ускорением времени, основой могущества тис'сей. Тепловой луч сверкнул над плечом. Кес'са плавно ушла из опасной зоны и скользнула за спину последнему уцелевшему Изменённому. Почти в тот же самый момент ещё один луч, предназначавшийся ей, полоснул гиганта по ноге.

И без того малопригодный для дыхания воздух, насыщенный дымом от выстрелов и от коптящего пластика стеновых панелей, теперь наверняка ещё и смердел горелой плотью. Но запах не относился к числу нужной для ведения боя информации, а потому отсеивался на уровне сенсорной системы. Куда важнее были поступающие сигналы о полученном ущербе. Сейчас тис'сей осознавала, что её тело сильно повреждено, – пока что это не мешало продолжению боя, но накопление травм рано или поздно переведёт её на качественно новый уровень, и тело откажется повиноваться.

Кес'са прекрасно это понимала и, хотя не имела ни малейшего представления о причинах (тис'сей готова была поклясться, хотя клятвы и не одобрялись Атриумом, что ни один луч или метательный снаряд не сумел её зацепить) вынуждена была считаться с возможными последствиями.