Текст книги "Скайгард"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

– Поняла только, что мы отсутствовали семь с половиной месяцев. В голове не укладывается.

– Ну, по порядку так по порядку…

Когда мёртвый корабль бесследно исчез, унеся в своём чреве подруг, Снежка чуть с ума не сошла. Во всяком случае, шороху она навела – четверть изрядно потрёпанной штормом спасательной эскадры переключилась на поиски испарившегося «Чёрного призрака».

К счастью, регистраторы «Маргаритки» дали специалистам АСпаС достаточно пищи для размышлений – уже через сутки аналитики дали вектор поиска. Слегка озверевший Кудинов (в его практике потеря части экипажа одного из спасательных судов произошла впервые) привёл в действие все свои обширные связи, и через две недели поисковый Флот пополнился четырьмя десятками кораблей из ближайших систем. Чуть позже в полном составе подошла 7-я эскадра Флота.

Одновременно шёл поиск «Джорданны» – расчётные векторы в целом были близки. «Чёрного призрака» обнаружили через десять дней. Вернее, один из поисковиков засёк передачу бортового автоответчика беглеца, врубил маршевые на полную и спустя четыре часа зафиксировал наличие объекта на пределе действия сенсоров. Ещё минут через пятнадцать древний транспорт исчез с радара, но это уже ничего не меняло – по двум точкам и временному интервалу вычислить место его следующего появления было делом элементарным.

Аналитики выдали время и координаты, глубокомысленно предложив всем спасателям заняться делом – то есть сосредоточиться на «Джорданне». Несмотря на все расчёты, гость из прошлого появился раньше – на трое суток. И, вероятно, снова ушёл бы в прыжок, если бы предусмотрительный Кудинов не оставил часть кораблей в режиме патрулирования – «Призрака» снова запеленговали, и КМТ «Оберон» состыковался с искорёженным транспортом.

И сразу же отправил на борт находки десантную группу из десяти морпехов и троих специалистов. Все понимали, что капитан «Оберона» идёт на неоправданный риск, – но победителей, как известно, не судят, а победа была налицо. Исчезновения прекратились. Люди вернулись. Правда, не сразу.

– Снежка, а можно по существу?

– А по существу, никто не знает толком, в чём тут дело. Вернее, Бартон говорит, что знает, но в его отделе теорий больше, чем людей.

– Бартон?

– Доктор Фрэнсис Бартон, он возглавляет лабораторию физики пространства-времени. Он, кстати, будет завтра на пресс-конференции, так что сможешь с ним поговорить. Если захочешь. Довольно приятный дядька, но лично я из его теорий понимаю только отдельные слова, общий смысл как-то ускользает.

– Постой, а что, есть такой раздел физики?

– Угу, уже несколько месяцев как есть. Я тут познакомилась с одним пареньком из его группы, он ещё молодой, не утратил способности говорить по-человечески.

Если вкратце, то «Призрак» поймал очень непростой метеорит. Вот представь: мы живём типа в четырёхмерном пространстве, три измерения плюс вектор времени. У метеорита вектор времени оказался другим. В общем, началось светопреставление…

Внутри «Призрака» время стало другим, Физики Бартона млеют от восторга, а половина учёных федерации им завидуют до зубовного скрежета.

Говорят, когда «Винкля» только начинали собирать, конкурс сюда был человек десять на место, а когда Бартон сформулировал первую теорию, возрос до тысячи. Из сумбурного рассказа Снежаны понять удалось не так уж много – видно было, что девушка и сама не очень хорошо ориентируется в ситуации, подпитываясь слухами, обрывками разговоров и крайне сдержанными «сообщениями для прессы», также ничего не объясняющими. Что, в общем-то, и неудивительно – пользуясь случаем, Флот наложил лапу на проводимые исследования, апеллируя к соображениям «национальной безопасности».

Не то чтобы за спиной у каждого специалиста стоял внимательный дядечка «в штатском», но таковых на станции хватало. Скорее всего, весь или почти весь обслуживающий персонал получал жалованье по ведомости Флота, и имел «на майке» погоны не ниже лейтенантских.

Вряд ли эти предосторожности были лишними – Бартон уже успел ляпнуть на одной из пресс-конференций о возможности создания «принципиально иного типа межзвёздного двигателя» – одного этого хватило бы на пожизненную «подписку о неразглашении».

Пока что о «Чёрного призрака» физики обломали себе зубы – толком объяснить происходящее на корабле они так и не смогли, поскольку, по всем расчётам, слияние двух объектов с разными векторами времени не должно было породить то, что в итоге произошло.

Если снаружи и в непосредственной близости от каменного обломка ситуацию ещё можно было просчитать, то в остальной части транспорта никакие расчёты достоверной картины не давали. Люди входили в каюту – и выходили из неё спустя несколько дней. Встречали в коридоре самих себя. Один из экспертов, Гарфилд, во время такой встречи попросту сунул своему альтер эго планшет – мол, не трать времени, возвращайся, все данные уже записаны.

Тот, не будь дурак, побежал к шлюзу… по дороге глянул в планет пусто, никаких записей по проведённой работе. Плюнул, пошёл дело делать. Возился часов шесть, вымотался до упора, решил, что пора возвращаться. И снова встречает себя – только бодрого и свежего. Ну и… решил пошутить мол, чего тебе тут горбатиться, на, держи, всё сделано уже…

В общем, эксперт вышел из шлюза без планшета, который, кстати, так и не нашли. Возможно, там какая-то петля времени образовалась.

– Людей с «Призрака», кстати, вытащили – ну, в смысле, тех, что на нём изначально летели. Последний вышел больше двух месяцев назад, а вас всё нет и нет.

– Мы там… надписи на стенах видели…

– А, ну тогда с вас шампанское. Моя идея! Снежка прямо засветилась от удовольствия.

– В последний месяц все, кто на «Призрак» ходят, стены расписывают. Правда, толку от этого мало было. Написал, на пару шагов отошёл – а надписи нет. Или есть, но только кусок.

– А попроще ничего придумать не могли? – несмотря на то что именно надписи вывели их из корабля, сама идея Катю не впечатлила.

– Вон, Ленка от страха чуть с ума не сошла.

– Сначала до вас пытались по радио докричаться, пояснила Снежана, или по внутренней связи, но без толку. Там с электроникой какие-то сложности, физики пока не разобрались… Ребята говорили, что слышали команды Ван Торрена… ну, это капитан «Призрака». В общем, те команды, что он в самом начале катастрофы отдавал. Кстати, вы ведь тоже внутренней связью пользовались, да?

– Ну… да.

– Ага, значит, это вас Гарфилд слышал… Бросился в рубку – там, ясное дело, никого нет. Потом с кем ни говорил никто ничего…

– Так мы на корабле одни оставались?

– Кать, ты что, не поняла?

Там работают человек семьдесят, не меньше. Просто с того момента, как «Оберон» состыковался с «Призраком», время на нём несколько… с ума сошло. Бартон говорит – это из-за смещения масс… я не совсем поняла, но, как мне кажется, его и так никто не понимает, он привык. Типа, метеорит и «Призрак» находились в относительном равновесии, время там почти остановилось, где-то год за час. Команда даже толком не поняла, что произошло, ну, метеорит, связь навернулась, экраны внешнего обзора сдохли. Бывает. Ремонтировали потихоньку, временный шлюз к двигателям строили. Там, кстати, инженеры наши уже всё осмотрели, говорят, что при некотором везении Ван Торрену и его людям, вероятно, удалось бы выбить метеорит наружу и запустить маршевый. Где-нибудь лет через пятьсот по-нашему.

Когда «Маргаритка» к шлюзу прицепилась, там такое началось… сперва они друг друга потеряли – вот был рядом человек, отвернулся на секунду – нет его. Но они в это время почти все поблизости от метеорита были, поэтому их недалеко разбросало, в пределах двух-трёх недель. Клариссу, она у них коком была… её на четыре месяца почти. Ну а вас – на полгода с гаком.

Бартон назвал это «штормом пространства-времени». Ну, в смысле, что по кораблю волны времени прокатываются, и неизвестно, куда она тебя унесёт – вперёд или даже назад. Когда «Оберон» прицепился – опять всё изменилось, волн стало больше, но они теперь послабее. Ушёл на час, вернулся через день-два. Или через пару минут. Но не через полгода же.

– Мы никого не встретили… – Катя осеклась. Затем неуверенно поправилась: – Вернее, один раз видели… то ли человека, то ли призрака. Снежка пожала плечами:

– Ага, бывает. Если смещение маленькое, то можно увидеть – полупрозрачная такая фигура…

Девушки замолчали. Информации было много, и она была слишком невероятной, чтобы так вот запросто понять и принять. В том, что Снежка, как под присягой, говорит правду и только правду (ну, может, маленько приукрашивает, но без фанатизма), никто не сомневался, другое дело, что в голове это не укладывалось. Зато Катя с чисто практической точки зрения прекрасно понимала восторги физиков – корабль, не входя в бета-слой, преодолел восемь световых лет. С выключенным двигателем.

Никто, в общем-то, не сомневался, что ГР-приводы – не единственный способ преодолевать межзвёздные расстояния, пресловутые Килари явно пользовались другими путями, но и у них, если воспринимать информацию ше'ти как непреложную истину, разгон являлся необходимой составляющей для прыжка. Чанги ше'ти использовали свой способ перемещения, тоже не связанный с преодолением бета-горизонта. Другое дело, что все известные методы были весьма энергоёмкими.

А здесь… сдохший двигатель, заглушённый ГР-привод – и восемь светолет. Было над чем поработать.

– Кстати, а что с «Джорданной»? Мгновение Снежка смотрела на капитана с удивлением, затем вспомнила, что подруги были несколько оторваны от новостей в последние месяцы.

– А её нашли полгода назад. Они отсоединили баки с топливом для маршевого двигателя и взрывали их раз в неделю. На четвёртом взрыве их и засекли…

ОТСТУПЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Впервые «чёрная благодать» поступила на рынок в 2346 году, через год после того, как в ходе совместной крупномасштабной операции полиции Земли, Геи и Хоуп был практически полностью ликвидирован картель Веласкеса, обеспечивающий более 77% рынка синтетических наркотических средств класса «альтернатива».

Несмотря на полный успех операции, вызвавший резкое падение поставок наркотиков данной категории, часть перспективных разработок Веласкеса сохранилась. Работа над ними продолжилась в нелегальных исследовательских центрах Голубой Дали, и к февралю 2346 года первые партии «чёрной благодати» оказались на улицах.

Успех нового наркотика многократно превзошёл все ранее созданные препараты серии «альтернатива». Одна доза (0,01 гр) погружает человека в воображаемый мир на срок до двух часов. При этом субъективное время пребывания в иллюзии колеблется от трёх месяцев до полугода. Как правило, характер иллюзии зависит от реципиента, границы достаточно широки - от классического Средневековья (в большинстве случаев с элементами фэнтези) до звёздных войн. Неотъемлемой частью видений являются эротические компоненты (около 93% случаев).

Учитывая, что разрушающее воздействие на организм человека у данного препарата незначительно, «чёрная благодать» в период с 2346 по 2349 год практически полностью вытеснила с рынка все "остальные продукты серии «альтернатива». Устойчивое привыкание наступает после приёма второй дозы. Учитывая реалистичность видений и их абсолютное соответствие внутренним устремлениям реципиента, случаи отказа от приёма второй дозы достаточно редки (зафиксировано немногим более двухсот фактов).

Абстинентный синдром (первая фаза, от суток до месяца) характеризуется повышенной раздражительностью, агрессивностью, галлюцинациями. Вторая фаза, наступающая через 27-35 суток от момента приёма дозы, сопровождается высокой температурой, судорожными проявлениями, рвотой. Третья фаза (не позднее 40 суток) полный или частичный паралич, после чего в течение 3-4 суток смерть. Приём препарата снимает абстинентный синдром с гарантией 100% в первой фазе, 73% во второй фазе. В период третьей фазы приём препарата, а также любые методы медикаментозного или биорегенерационного лечения не эффективны.

Единственный подтверждённый способ лечения (вероятность успеха - 40%) - полное биорегенерационное обновление организма в период до наступления второй фазы абстинентного синдрома.

Учитывая, что психологическая зависимость от препарата сохраняется, несмотря на лечение, до 80% пациентов снова возвращаются к приёму «чёрной благодати» в течение первого года. В 2353 году «чёрная благодать» объявлена Угрозой Обществу №1.

Синтетические наркотики. Серия «альтернатива».

«Чёрная благодать».

Малая популярная энциклопедия.

История седьмая. ОДИНОКИЙ ДРУГ

Первая вахта всегда запоминается на всю жизнь. Первый рабочий день… настоящий рабочий день, не учёба и даже не практика после четвёртого курса ФКА. Это первый день в школе человек не помнит по той простой причине, что последующие впечатления вытесняют из памяти события тех нескольких часов, отправляют их в самые глубокие закрома, чтобы уже никогда не извлечь наружу. И первый день студенческой или курсантской жизни – он тоже быстро стирается из памяти: слишком много шума и эмоций, на их фоне растворяется то, что является солью происходящего. А соль – в изменении жизненного пути. Вчера ты – просто ребёнок, сегодня – ученик. Вчера ты ещё был школьником, по сути, тем же ребёнком, хотя и образованным, имеющим достаточно обширные права и уже определённый круг обязанностей, но всё равно ребёнком. А сегодня – студент или курсант, гражданин…

Взрослый. Почти. Тебе уже можно курить и, по привычке стараясь не попадаться старшим на глаза, неспешно, демонстрируя «знание дела», тянуть из банки ледяное пиво. Тебе можно кадрить девчонок, и мама, нахмурившись, не скажет: «Ты бы сперва школу закончил, сынок». Хотя… хотя мама как раз скажет.

Но каждый понимает, что статус студента или курсанта статус временный. Да, это переломный момент, но как бы сказать, недостаточно переломный. Это ещё не шаг во взрослую жизнь, это только выбор направления, в котором предстоит шагнуть. Проходят годы, ты учишься, блестяще или не очень, ты пробуешь свои силы во «взрослых» делах, ты пытаешься заявить о себе – не зря же именно студенчество традиционно является одним из самых активных социальных слоёв.

Ты отчаянно стараешься доказать всем и каждому, особенно тем, кто старше, что уже вырос, что уже получил право решать. Ты пытаешься ниспровергать авторитеты, ты презрительно отзываешься о своих учителях – тебе кажется, что их время уже прошло, а наступило твоё – время молодых и рьяных.

Ты стремишься доказать, что уже готов. А это не так. Ты всё ещё стоишь у порога другой жизни. И готовишься сделать первый шаг – долго готовишься, годами штудируешь старые книги и просеиваешь сквозь разум мегабайты текстов из Сети, повторяешь опыты, сделанные кем-то давным-давно, сочиняешь рефераты, всего лишь компилируя написанное до тебя, решаешь уже много лет назад решённые задачи. Но ты ещё не переступил порога, хотя всем сердцем стремишься к этому. Однажды это случается.

И именно в тот момент ты понимаешь – вот он, перелом, настоящий. Теперь ты – взрослый. Теперь это никто не посмеет опровергнуть… Ты готов смириться с тем, что ещё много лет на тебя искоса будут поглядывать те, кто старше, кто накопил больше опыта и лучше знает жизнь. Но теперь это всё неважно, поскольку подсознательно ты уже усвоил истину – ты взрослый. Ты начал новую жизнь.

У кого-то это происходит раньше, у кого-то – позже. Семнадцатилетний парень, отпахавший первую смену на заводе (плевать, что там всё автоматизировано и смена, по сути, заключалась в тупом наблюдении за не имеющими привычки ломаться приборами), смотрит на студента чуть свысока.

Да, может, у студента мозги работают и чуть получше, но он – пацан ещё, а этот рабочий – уже мужик. И если даже студент пойдёт работать – чтобы оплатить учёбу, чтобы позволить себе что-то лишнее, чтобы просто быть как все, – это ничего не изменит. Потому что эта работа – временная. Это – не переход порога.

Энсин [28]28
   Ensin – первичное офицерское звание в ВМС (амер., мор.).


[Закрыть]Феликс Баттл мысленно поставил точку и, опять-таки мысленно, вывел себе высший балл за отточенные формулировки. Тот факт, что немалая часть людей с такой позицией не согласится, его абсолютно не интересовал, куда приятнее было вить кружево рассуждений, в соответствии с которыми он, выпускник ФКА, сегодня сделал первый шаг за порог. Говоря проще, приступил к своей первой настоящей вахте в качестве помощника диспетчера космической станции «Скайгард-7».

Вообще говоря, особо гордиться было нечем. Его сокурсники получали назначения на боевые и исследовательские суда Флота, кто-то (в зависимости от волосатости лапы) пристроился непосредственно на Земле – быть мальчиком на побегушках, может, и не престижно, но ведь возможности карьерного роста в столице Федерации куда шире, чем на какой-то богом забытой станции, да ещё у курортной планеты. Признаться, и сам обладатель грозной фамилии [29]29
   Batlle – битва, сражение (англ.).


[Закрыть]видел себя отнюдь не в унизительно мелкой роли помощника диспетчера.

В мечтах он гордо стоял на боевом мостике тяжёлого крейсера, вокруг всё горело, искрилось и дымило, а он, в отутюженном кителе, гордый и несгибаемый, грохотал в микрофон интеркома: «Это адмирал Баттл! Шестому дивизиону начать контратаку!» С другой стороны, служба здесь обещает быть приятной. Дисциплина с флотской не сравнится, деньги приличные, да и Талера под боком – это тоже кое-чего стоит. А что до адмиральского чина…

Жизнь длинна, и, возможно, в будущем всё изменится. Как говорила мама, «хороший старт». Феликс Баттл изобразил на лице сосредоточенность – не дай бог, кто-то догадается о его философствованиях. Шибко умных нигде не любят, а себя он именно к таковым и причислял, старательно игнорируя не слишком высокие баллы в новеньком дипломе, ибо это мелочи, не стоящие внимания, вызванные (кто бы сомневался) кознями завистников.

Осмотрев пульт, Баттл чуть нахмурился – ровно настолько, чтобы диспетчер Стивенс воспринял это в качестве деловой озабоченности, а не критики.

– Господин лейтенант, система видеозаписи отключена.

– Угу… – кивнул откровенно скучающий Стивенс.

На энсина он даже не посмотрел – таких сопляков перед глазами сорокалетнего диспетчера прошло немало, и новое лицо ничего не добавит и ничего не изменит в сложившемся образе молодого засранца, решившего, что диспетчерская космостанция – это и есть то самое место, откуда можно начать карьерный рост. Сам Стивенс имел на этот счёт своё, вполне сформировавшееся мнение, выражаемое одним кратким и ёмким словом – «дерьмо».

– Разрешите активировать? Согласно параграфу 124 раздела 14 Устава…

– Разрешаю! – буркнул, не дослушав, лейтенант.

Не объяснять же молокососу, что устав уставом, а постоянную видеорегистрацию ведут только в пограничных зонах. Поскольку здесь, на орбите Талеры, никому она не нужна, эта запись. Кто и когда будет её просматривать? Стивенс прикрыл глаза, сквозь щели век наблюдая за Ретивым энсином.

А тот вовсю изображал из себя опытного диспетчера. Суровый взгляд, предельная собранность, Всё внимание – датчикам сканеров и видеоэкрану. Такое ощущение, что стоит пареньку на мгновение расслабиться, и прости-прощай присутствие Федерации в этом секторе. С другой стороны – пусть его.

Вахта скучна по определению, и присутствие в диспетчерской двоих скорее дань традиции, чем практическая необходимость. Можно вздремнуть – а на любые претензии всегда найдётся подходящий к случаю ответ. Например, что молокососам надо бы привыкать к самостоятельности.

– Наблюдаю вспышку зелёного света в секторе JG52, доложил энсин. Стивенс чуть приоткрыл один глаз:

– Характеристики?

– 542нм, около 17 мегалюмен. Что это могло быть, господин лейтенант?

– Понятия не имею, с демонстративным безразличием зевнул Стивенс.

– Займитесь лучше делом, энсин. Если не ошибаюсь, вон та хрень на радаре сейчас запросит посадку.

Диспетчер оказался прав. Не прошло и минуты, как загорелся экран ближней связи. Симпатичная девушка несколько секунд с некоторым удивлением разглядывала Феликса, затем поинтересовалась:

– А ты кто такой?

– Помощник диспетчера Феликс Баттл, мэм, – сухо сообщил энсин.

– Представьтесь, пожалуйста.

Его официальный тон явно не произвёл на девушку впечатления. Она повернулась в сторону, к невидимому собеседнику, и вполголоса что-то пробормотала. Слов Феликс не разобрал, но, судя по последующему хихиканью, в его адрес прозвучало что-то весьма неприятное.

– Па-амощник диспетчера… – ёрничая, протянула девушка.

– А где этот старый хрыч Стивенс? Могу поспорить, дрыхнет.

– Мэм, вы нарушаете правила ведения переговоров, действующие в данном секторе!

Голос Баттла остыл почти до абсолютного нуля. – Прошу говорить по существу либо завершить сеанс. Всё это время Стивенс, почему-то утративший всю свою сонливость, возился с пультом. Его толстые пальцы пробежали по клавишам, затем, убедившись, что Баттл не смотрит в его сторону, извлёк из гнезда крошечный инфокристалл и торопливо сунул его в карман кителя. Затем неторопливо выбрался из уютного кресла и подошёл к помощнику.

– Снежана, не дразни парня. Тебе чего?

– Посадку.

– А формальности? – ухмыльнулся Стивенс. – Это вы тут совсем разболтались, а мальчик ещё не забыл, что такое дисциплина. Давай, давай, девочка… как там по уставу положено?

Феликс почувствовал, как его уши стремительно краснеют. Всё-таки господин лейтенант – порядочная скотина… Назвать его, Феликса, «мальчиком», да ещё перед этой, объективно признать, милашкой – это форменное издевательство. Тем более, как ни крути, требования энсина вполне законны и ни на йоту не расходятся с уставом. Девчонку стоило бы поставить на место… но не унижая при этом Баттла. Девушка на экране вздохнула и покачала головой:

– Ну ладно, раз тебе так уж хочется… База «Скайгард-7», вызывает борт-812 «Маргаритка», капитан Екатерина Шелест. Вахту несёт бортмеханик Снежана Соболева. Возвращаемся с патрульного облёта, прошу разрешения на посадку. Энсин поднял глаза на Стивенса, тот благодушно кивнул мол, работай, парень.

Взгляд Феликса пробежал по пульту, выбирая свободный док.

– Пятый, – подсказала девушка с экрана. Баттл скрежетнул зубами. Ну уж нет… из принципа подберёт что-нибудь другое.

– Борт-812, это база «Скайгард-7». Даю посадку в третий док. Прошу принять вектор подхода.

– Подтверждаю приём данных. Бортнавигатор готов к переключению на ALS. Начинаю процедуру посадки. Конец связи… Стивенс, ты удовлетворён?

– Вполне, – благодушно кивнул диспетчер.

– Как мало тебе надо… – покачала головой девушка. А с женщиной ты не пробовал?

Прежде чем диспетчер успел придумать подходящий ответ, «Маргаритка» прервала сеанс связи. Экран погас. Феликс осторожно бросил взгляд на лейтенанта, ожидая увидеть того в бешенстве, но Стивенс продолжал благодушно улыбаться. Грубейшее нару…

– Ну признайся, парень, она тебя сделала.

– Я не понимаю, господин лейтенант.

Стивенс плюхнулся в своё кресло, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и менторским тоном пояснил:

– Пятый док не пользуется популярностью. Во-первых, от него далеко шагать до жилого сектора. Во-вторых, шеф Мастерсон и, соответственно, лучшая команда техников закреплены за третьим доком, следовательно, там «Маргаритку» протестируют быстрее. В-третьих, бар, где собираются пилоты, находится как раз рядом с третьим доком, ну и к тому же, чтобы добраться до пятого, ей надо было обогнуть всю станцию, а третий – вот он, перед носом. Она тебя просто купила, сынок. Догадалась, что ты ни за что не примешь предложенный тебе вариант. Некоторое время Феликс молчал, медленно багровея, затем с трудом выдавил:

– Вы… вы могли бы… сказать…

– Да с чего бы? – осклабился Стивенс. Ссориться с пилотами, сынок, это последнее дело. К тому же девочек с «Маргаритки» здесь все уважают, а тебе уважение надо бы ещё заслужить. И поверь, уважение тут завоёвывают не зубрёжкой уставов.

Зуммер возвестил о появлении незваного гостя в три часа ночи по времени «Скайгард-7», то есть в то самое время, когда свободные от патрульных вылетов пилоты предавались занятию, может, и прозаическому, но от того не менее приятному. То есть спали.

Другое дело, что станция в целом своей работы не прекращала – диспетчеры контролировали окружающее пространство, не меньше пяти экипажей находились на маршруте, а техники, которым хронически не хватало суток на проведение всех необходимых работ, возились возле кораблей. Но девушек с «Маргаритки» это не касалось – патруль выполнен без происшествий, впереди двое суток отдыха. И можно выспаться в нормальном помещении, а не в железном шкафу, по недоразумению называемом на модифицированном штурмовике класса «Протей» каютой экипажа.

Катя открыла глаза и что-то недовольно пробурчала. Затем перевернулась на другой бок, справедливо решив, что у посетителя, возможно, проснётся совесть и он всё-таки посмотрит на часы. Надежды оказались тщетными – пауза в десяток секунд, и снова трель.

– Господи… пусть это будет что-то важное, прошипела она, вставая. Или прими, господи, душу этого урода.

Дверь отъехала в сторону Катя попыталась сфокусировать сонные глаза на лице человека, стоящего у порога. Это получилось не сразу, а когда всё же получилось…

– Джад, я тебя убью.

Поводов сделать это у Кати было предостаточно и без побудки в неурочный час. С момента возвращения девушек из знаменитого на всю Федерацию полёта к «Чёрному призраку» прошло всего три недели, пресса всё ещё обмусоливала факт обнаружения древнего корабля и, соответственно, перемывала косточки всем, кто был хоть каким-то боком с этим связан.

Больше всего доставалось физикам с «Винкля», которые, неосмотрительно заявив о «стоянии на пороге выдающегося открытия», пока что так и топтались на этом пороге, предоставляя журналистам массу поводов для язвительных выпадов. Но и девушкам перепали минуты славы, вызвавшие в итоге стойкую неприязнь к представителям СМИ в частности, и ко всем, задающим вопросы о «Призраке», вообще.

Джад уже успел попасть в число «персон нон грата», поскольку изводил Катю и Лену бесконечными вопросами, после чего с энтузиазмом строил феерические (и совершенно безосновательные) гипотезы. На просьбы «оставить эту тему» он не реагировал… как, впрочем, на любые просьбы подобного рода.

– Чего тебе надо?

– Как настроение? – рыжий расплылся в самой доброжелательной из своих улыбок.

– Было неплохое, – честно сказала Катя. Но недавно резко ухудшилось.

– Что-то случилось? Теперь Келфер выглядел обеспокоенным… можно было подумать, он не понял, что услышит.

– Случилось. Ты меня разбудил.

– Это ерунда, безапелляционно заявил рыжий. – Я зайду, ладно?

Не дожидаясь согласия или хотя бы молчаливого кивка, протиснулся в каюту и тут же откинул дверцу бара. Катя мрачно наблюдала за действиями приятеля, раздумывая, вышвырнуть его отсюда или просто демонстративно игнорировать. И то и другое выглядело бесперспективным.

– Пей, он протянул девушке стакан, наполненный зеленоватой жидкостью.

– Что это за гадость?

– Всего лишь тоник… ну, с некоторыми добавками. Я же понимаю, что ты спишь на ходу… это лёгкий энергетик.

– Джад, послушай меня о-очень внимательно, Катя устало села на край койки. Я только что с патруля. Я смертельно устала. Я сонная, если ты не понял, потому что хочу отдохнуть. В том числе и от тебя. Давай ты сейчас сделаешь так, чтобы в ближайшие десять часов я тебя не могла найти. А потом мы поговорим. О чём захочешь.

– Не-а! Он отрицательно махнул головой и сунул стакан с зелёным пойлом Кате в руку.

– Говорить мы будем сейчас. Пей. И не спорь, ради бога, хоть раз.

С тяжёлым, ничего хорошего Джаду не предвещавшим вздохом Катя медленно выпила содержимое стакана. Жидкость приятно холодила, а через полминуты девушка ощутила, как остатки сонливости куда-то улетучились. Видимо, это было заметно и со стороны, поскольку Джад довольно усмехнулся:

– Ну вот, капитан Шелест снова в форме. Теперь слушай. Три часа назад на орбиту Талеры прибыл «одинокий друг».

– Кто? Но, уже задав этот вопрос, Катя поняла, о чём речь, и вытаращила глаза от удивления.

Одна из самых странных разумных рас, известных людям, не имела самоназвания. Более того, по уверениям представителей этой расы, время от времени вступавших в контакт с людьми, «одинокие друзья», как их прозвали журналисты, в незапамятные времена лишились и родной планеты.

Вернее, не то чтобы лишились, скорее просто потеряли её в безднах пространства и теперь не имели почти никаких шансов найти свой дом снова. Да и не стремились к этому. Эти существа испытывали лишь одну, но непреодолимую страсть – к новым впечатлениям.

Обладая совершенно не поддающейся исследованиям способностью к перемещению в пространстве на огромные расстояния без технических средств и ощутимых энергозатрат, «одинокие друзья» были вечными путешественниками, порхающими от одной звезды к другой в поисках разумных существ, которые на время станут их спутниками и собеседниками.

Сами создания, не имеющие даже постоянного облика, жили бесконечно долго, хотя и не являлись неуязвимыми. Веками и тысячелетиями они путешествовали по вселенной, не исследуя миры и по большому счёту не накапливая знания для каких-то серьёзных целей. Всё, что их интересовало, – это внутренний мир очередного временного симбионта. Своего рода энергетические вампиры, правда, в обмен предоставляющие спутнику немало полезного. По самым скромным оценкам, не менее пяти тысяч жителей Федерации близко познакомились с «одинокими друзьями».

Самый краткий из зафиксированных контактов составлял двенадцать часов – по нелепой случайности «одинокий друг» избрал в спутники ребёнка десяти лет от роду, но быстро разочаровался и распрощался с очень огорчённой девочкой, лишившейся такой перспективной игрушки.

Самым длительным был контакт между симбионтом и адмиралом Александром Крау. Этот союз, начавшийся ещё в пору, когда будущий адмирал носил сержантские нашивки, продолжался уже больше сорока лет – и Крау как-то проговорился в приватной беседе (как многое из приватного, ставшего достоянием гласности), что его друг раз десять спасал адмиралу жизнь…

Учитывая, что, несмотря на более чем зрелые годы и высокий пост, адмирал продолжал лично участвовать в боевых операциях, симбионту всё ещё было «не скучно». Их пытались исследовать…

Если человек соглашался на участие в научных экспериментах, «одинокий друг», как правило, не возражал. Ни к чему эти исследования не привели – лучшим специалистам Федерации не удалось раскрыть ни одного из секретов «друзей». Ни механизма мимикрии, ни способа осуществления межзвёздных прыжков, Ни основ телепатического общения.

По одной из гипотез, «друзья» – искусственные создания, изготовленные (или выращенные) некой расой для использования в качестве украшения, банка памяти и для доставки сообщений на сверхдальние расстояния. Сами «друзья» ни подтвердить, ни опровергнуть эту теорию не могли. Или, что скорее, не считали нужным. Они делились информацией – но лишь тогда, когда считали это необходимым или «безвредным». В общем, «одинокие друзья» оставались тайной за семью печатями – и пределом мечтаний миллионов.