Текст книги "Скайгард"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Пожалуй, Ленка и в самом деле умела влиять на людей достойная смена своему папа.

– Я дала понять Шеденбергу, что дочь президента колонии вполне может рассматриваться как VIP-клиент и имеет право на некоторые послабления.

– Президента? Лен, не смеши…

Может, я недостаточно хорошо знаю твоего отца, может, я давно не следила за событиями на Сибириаде, но президентство – это уж слишком.

– И тем не менее так будет. Одна из причин, по которой папа так настаивал на моём возвращении – на новой должности он не сможет уделять достаточно внимания семейному бизнесу. До выборов ещё больше полугода, но сама понимаешь, начинать надо было, как говорится, «уже вчера». Папа не сомневается в победе – думаю, в этом никто не сомневается. Сейчас на Сибириаде не лучшая обстановка, в отличие от тебя, я старалась просматривать новостные ленты. Колония умирает, Кать. Ещё лет десять, и Федерация поставит вопрос о прекращении дотаций. А мы уже давно существуем исключительно благодаря финансовым вливаниям, пусть это и не афишируется. Отец сможет отсрочить смерть колонии на какой-то срок. Если повезёт на долго. У него есть связи.

– Когда вылетаем? Лена положила руку подруге на плечо:

– Прости, а? Надо было сначала поговорить с тобой, но знаешь… я так боялась, что ты откажешься. Кать, последний раз. Ты, я и Снежка.

– Она уже знает?

– Думаешь, месяц отпуска дают просто так?

– Ты и к этому руку приложила?

– Грешна… К тому же я точно знаю, что твой новый напарник не сможет лететь, у него масса других дел.

– Так, стоп! Катя жестом указала подруге на кресло, затем открыла шкафчик и достала бутылку.

– А мне? – невинно поинтересовалась Леночка.

– Это не выпивка! – рыкнула Шелест. – Это лекарство. Успокоительное. Одним махом опрокинув в себя полстакана водки, девушка забралась с ногами на койку и прижалась спиной к прохладной стене.

– Лена, я понимаю, что как капитан проявила себя нелучшим образом. Я понимаю, что ты уже не член моего экипажа и не обязана передо мной отчитываться. Но, чёрт подери, чисто как подруга… Почему я всё, абсолютно всё узнаю последней? В последние пять минут я чувствую себя ребёнком, пришедшим в школу на первый урок.

Всё, что я слышу, для меня – открытие. Твой отец выдвинул свою кандидатуру в президенты. Ладно, могла бы догадаться. Новейший штурмовик Флота используют в качестве извозчика. Замечательно, я бы не стала отказываться от этого полёта, если бы мне его предложили. Правда, мне не предложили, меня перед фактом поставили. Ты диктуешь условия майору службы персонала, и он идёт тебе навстречу. Чудесно, можно только поздравить. Проклятье, но почему же даже о напарнике я узнаю не от начальства, а от тебя?

– Не кричи… – прошептала Лена.

– Прости, Катя вполовину сбавила тон, подумала и решила, что этого достаточно.

Продолжила уже почти нормальным голосом.

– Итак, кто он?

– Карелин.

– Ага… вот как… Теперь я задам вопрос. Что Карелин делает во Флоте, а ты, чтобы и дальше не травмировать мою психику, скажешь, что не знаешь, ладно? Итак, что Карелин делает во флоте?

– У него неприятности с «Талера-Галакто», – по всей вероятности, Лена решила проигнорировать раздражение подруги. – На шатлле, вероятно, была система дублирования записей чёрного ящика. Когда обнаружили расхождения – начали проверку. А из копии вытащили все его реплики относительно компании. В общем, контракт с ним расторгли. Из уважения к его прошлому – без отражения причин в личном деле. Но тут, сама понимаешь, внесли тебе в дело «нелояльность» или нет, а кому надо узнают. Найти приличную работу на Талере Игорю не светит. Шеденберг его давно знает, они побеседовали и… ну и вот. У тебя новый напарник. Ты разве не рада?

– Рада, Катя кивнула, но с очень уж кислым выражением лица.

– Он хороший пилот.

Несколько секунд Леночка задумчиво разглядывала своего бывшего капитана. Затем тяжело вздохнула, и с явно видимым огорчением заметила:

– Если молодая девушка, глядя на такого мужика, как Карелин, говорит всего лишь, что он хороший пилот, значит, либо её сердце давно занято, либо у неё большие проблемы. Вроде бы возлюбленного у тебя нет. Кать, ты подумай сама…

После знакомства с тобой некий пилот шаттла, до того момента работавший в преуспевающей компании, с лёгкостью принимает отставку, подаёт заявление во Флот, да ещё пускает в ход свои связи, чтобы стать именно твоим напарником. Если это не любовь с первого взгляда, значит, я уже ничего не понимаю.

– Если бы это была любовь с первого взгляда, я бы почувствовала, усмехнулась Катя. – А я вообще Карелина не видела с того дня, как нас вытащили из обломков «Маргаритки».

– Я ж говорю, сейчас он занят. Это тебя и Снежку перевели в состав Флота без особых формальностей, а Карелину придётся как следует пободаться с инстанциями. При поддержке Шеденберга это будет не так сложно, но долго. Время у нас есть. Отвезите меня на Сибириаду, а?

«Можно подумать, у тебя есть выбор», прозвучал в голове ехидный голос Беса.

***

– Говорит «Орбита-3», вниманию всех кораблей, находящихся в сфере Сибириады! Получен сигнал бедствия из сектора вэйпойнт «Альфа-9», повторяю, получен сигнал бедствия из сектора вэйпойнт «Альфа-9». Прошу отозваться всех, кто может принять участие в спасательной операции. Объект – борт-6612, яхта «Волга», класс «Бабочка». Причина аварии – столкновение с метеоритом. Разрушен двигатель, отмечены сбои в системе жизнеобеспечения. Система шлюзования исправна. На борту один человек.

– «Орбита-3», это трамп «Вега», борт-3742, смогу прибыть в район аварии через одиннадцать часов.

– Дитрих, это Кравцов, ММТ «Камчатка»… Имею неисправность шлюзовой системы. Извини.

– Борт-2559 «Наутилус» – «Орбите-3». Нахожусь в трёх часах крейсерского хода от «Альфа-9». Имею опыт спасательных работ в пространстве. Ложусь на новый курс.

– Чертовски жаль, Дитрих… я смогу добраться туда не ранее, чем через семь часов. Это Питерс, борт-6670 «Джулия».

– Говорит капитан Кларк, борт-568 «Серенада». Могу спустить челнок – будет на месте через четыре часа. На борту есть специалисты по спасательным работам.

– Борт-5633, трамп «Бизон», ориентировочно пять часов до цели.

Снежка возилась с бортнавигатором штурмовика, в который раз уже поминая недобрым словом программистов, напичкавших мозг корабля массой полезных, необходимых, перспективных, ультрасовременных… и чертовски неудобных в использовании функций.

– А «Серенада» добралась сюда одновременно с нами, заметила Катя, обращаясь преимущественно к Леночке, стоящей (третье кресло в кабине «Мантикоры» не было предусмотрено) за спиной капитана. – Только на месте Дитриха я бы не рисковала поручать миссию Кларку. Капитаны пассажирских лайнеров люди, конечно, грамотные, но их знания простираются большей частью в области уставов. А там наверняка найдётся статья, по которой неустойка за нарушение графика движения лайнера ляжет на астропорт «Сибириады»… вне зависимости от того, чем нарушение вызвано. Хоть бы и поисково-спасательной операцией.

Шелест оказалась совершенно права. Не прошло и полуминуты, как в динамиках снова зазвучал знакомый голос:

– «Серенада», это «Орбита-3». Следуйте своим курсом. Борт-2559 «Наутилус», вы находитесь ближе всех, принимайте пакет данных по аварии. «Бизон», следуйте к месту аварии, вы – в резерве на случай нештатной ситуации у «Наутилуса». С этого момента частота 176 ГГц резервируется для сообщений о ходе спасательных операций. Всем судам, не задействованным в операции, переключиться на резервную частоту 150 Ггц.

– «Наутилус», подтвер… Фраза оборвалась на середине – Шелест переключила коммуникатор на резервный канал. Снежана пробежала пальцами по клавишам, затем удовлетворённо откинулась на спинку кресла. На лице её появилось мечтательное выражение.

– Так, девочки…

Я вывела все данные в координатную сферу. Этот «Наутилус» и в самом деле ближе всех к месту аварии. Но у нас уникальное положение, мы можем оказаться у «Альфы-9» ещё быстрее. В режиме пульсации. Если всё точно рассчитать, и если нам повезёт, мы покажем, что умеют пилоты «Скайгард». Ну или Флота, что в данном случае одно и то же. Катя задумчиво посмотрела на трёхмерное изображение, выведенное на экран бортнавигатора, затем покачала головой:

– Может, ну его? Прыжок слишком опасен, «Альфа-9» находится практически на границе с астероидным поясом. Там поймать булыжник – раз плюнуть, мне трамп дважды калечило, не критично, но неприятно. Она ещё несколько секунд помолчала. – С другой стороны, я знаю модели «Бабочка», у них всё важное в корме, в носу – только рубка и две каюты. Если разворотило двигатель, то жизнеобеспечение долго не протянет, накроется через час-два. Там энергоснабжение систем какой-то идиот проектировал. Сама по себе яхта неплохая, но живучесть у неё ни к чёрту. Три часа этот парень может и не выдержать.

– В скафандре посидит, неуверенно предложила Леночка.

– Знаю я, какие на частных яхтах скафандры… – пренебрежительно дёрнула плечом Катя. – Наверное, лет десять профилактику не проходили. Снежка, каков прогноз успешного прыжка?

– 85% на то, что мы окажемся на расстоянии получаса крейсерского хода от цели. 30% – на расстоянии десяти минут.

– Неплохо… Приятно осознавать, что бортнавигатор на «Мантикоре» по мощности превосходит наш прежний вчетверо. Катя переключила канал передатчика на частоту 176 ГГц:

– «Орбита-3», это борт-8511 «Катрина», Четвёртая эскадра Флота Федерации. По моим расчётам, могу прибыть к месту аварии через сорок минут. Прошу передать спасательную операцию Флоту.

– Вас понял, «Катрина». Представьтесь, пожалуйста.

– Лейтенант-коммандер Екатерина Шелест.

Звание Катя произнесла с явной гордостью. Вообще говоря, штурмовиками, как правило, командовали энсины, ну в крайнем случае лейтенанты. Но тут Шеденберг проявил совершенно неожиданное благородство – вспомнилось и флотское прошлое Кати, и срок службы в программе «Скайгард». И, как следствие, при подписании контракта девушка получила следующее по очереди звание, что в принципе открывало ей путь и на мостик более солидного корабля – пусть и в отдалённой перспективе. После почти минутной паузы вновь зазвучал голос Дитриха:

– Катья! Какая встрьеча! – он снова коверкал слова, но теперь было заметно, что делается это намеренно.

– Дитрих, перестань валять дурака. Статус военного корабля Флота даёт мне право взять операцию под свой контроль.

– Принято, лейтенант-коммандер Шелест. «Катрина», будьте готовы к приёму информационного пакета. «Бизон», вам отбой, «Наутилус», вы в резерве. «Катрина», данные пошли, подтвердите получение.

– Подтверждаю, «Орбита-3». Начинаю расчёт прыжка.

– «Катрина», это «Наутилус», послышался чуть хрипловатый голос. – Вы что, намерены идти к «Альфе-9» в режиме пульсации? Что за ребячество? Справимся без вас.

Видимо, говоривший осознал, что реплика прозвучала, по меньшей мере, грубо, но не подумал извиниться и лишь усугубил ситуацию:

– У меня на борту несколько человек, собаку съевших на подобного рода операциях. Оставь серьёзную работу профессионалам, Девочка.

– «Наутилус», предлагаю вам заткнуться! Голос Кати был наполнен вьюгой. – Если есть желание, полистайте Устав торгового флота. Там чёрным по понятному написано, что при любой нештатке Флот имеет наивысший приоритет. Если желаете, потом можете это оспорить. Но пока что будете, как паинька, подчиняться моим приказам. Надеюсь, это ясно?

По всей видимости, капитан ММТ мог ещё много что сказать, но спорить с военными, да ещё в условиях, когда почти все корабли в системе слушают разговор, последнее дело. Флот и в самом деле считал (не без оснований), что некомпетентность гражданских способна любую проблему из «сложной» перевести в статус «катастрофической». Слишком часто на мостике таких вот транспортных кораблей, прогулочных яхт и буксиров оказывались неудачники, не сумевшие сделать карьеру по причине профнепригодности. О да, руководство Флота признавало, что и среди «штафирок» встречаются незаурядные пилоты – но отдельные самородки теряются в массе посредственности. Будь на месте Шелест кто-нибудь из офицеров рангом постарше, капитан «Наутилуса» получил бы и не такую отповедь, а то и какие-нибудь неприятные последствия, например, «воспрепятствование исполнению Флотом своего долга» – формулировка, которая могла повлечь за собой что угодно: от крупного штрафа до отзыва лицензии.

– Понял вас, лейтенант-коммандер.

«Кажется, ты только что нажила себе ещё одного врага, не преминул высказаться Бес. – Кстати, ты в самом деле так жаждешь поддержать авторитет Флота или просто хочешь опробовать новую игрушку в действии?»

«Ты что-то имеешь против?»

«То, что вы задумали… Бес помолчал, затем с ноткой упрямства заявил: – Это ничем не оправданный риск».

– Расчёт завершён, сообщила Снежана. – Готова к началу манёвра.

– Всем надеть скафандры. Лена, займи место в башне, пожалуйста. Возможно, придётся отстреливать обломки, астероидный пояс слишком близко.

Градова, что-то недовольно бурча под нос, влезла в тяжёлый скафандр и поднялась в орудийную башню.

Как и на всех штурмовиках, она располагалась над корпусом корабля и была оснащена счетверённой пушкой. Правда, несколько более мощной, чем на погибшей «Маргаритке». На пульте перед Катей вспыхнул зелёный сигнал – стрелок на месте, артсистема приведена в боевую готовность.

– Все готовы? Начинаем разгон. ГР-привод?

– Активирован, набор энергии 15%.

– Коррекция курса произведена. Маршевый – двадцать процентов мощности.

– Двадцать подтверждаю. Колебание энергополя ГРпривода в пределах нормы.

– Семьдесят секунд до набора расчётной скорости. Тридцать секунд до набора расчётной скорости. Приготовиться к отключению маршевого.

– Штурман, готовность подтверждаю.

– Стрелок, готовность подтверждаю.

– Стоп маршевому через пять секунд… три… две… одна… Маршевый остановлен. Набор пороговой мощности ГР-привода через десять секунд. Приготовиться к пульсации! Пять секунд… три… две… одна… бета-горизонт преодолён. Снежана, доложи наше положение.

– Пульсация успешна. Отклонение от расчётной точки пять десятитысячных сс. До цели – двадцать минут на текущей скорости.

– Маршевый, сорок процентов мощности.

– Принято сорок. Торможение через шесть минут. Прибытие на точку – двенадцать минут.

– Ну и замечательно…

Катя отстегнула страховочные ремни и потянулась. Прыжок оказался на редкость удачным – они вышли из пульсации всего в полутора сотнях километров от цели, можно сказать, совсем рядом. Сенсоры показывали, что, за исключением повреждённого корабля, ничего опасного поблизости нет. Где-то далеко, за многие тысячи километров, к «Альфе-9» неторопливо тащился «Наутилус»… только вот его помощь тут уже не понадобится.

– Должен заметить, – послушался наполненный ядом голос, – это был неплохой манёвр.

– Польщена, «Наутилус», буркнула Катя.

Капитан ММТ ей почему-то остро не нравился.

– Думаю, вы можете быть свободны.

– Хотя Флот и претендует на руководство всем и вся, – надменно заявил собеседник, – операцию координирует «Орбита-3». Так что я, с вашего позволения, лейтенант-коммандер, всё же доведу дело до конца.

Некогда изящная яхта сейчас производила удручающее впечатление. Каменный обломок изрядно разворотил корму, лишив кораблик всяческой возможности к самостоятельному передвижению. Из восьми навигационных огней моргали только три. Обзорные иллюминаторы были черны как ночь, – по всей видимости, мрачный прогноз Кати полностью подтвердился, энергоустановка «Бабочки» приказала долго жить, – а это означало, что система жизнеобеспечения работает на аварийном питании. Часть аккумуляторов располагалась как раз в непосредственной близости от маршевого двигателя, следовательно, жить СЖО тоже оставалось недолго. Шлюзовой блок, расположенный в центре корпуса, не пострадал – это обнадёживало.

– «Волга», это спасатели, как слышимость?

– Примерно три из пяти, тут же отозвался голос, показавшийся Кате знакомым.

– Забавно, вот уж не думал, что придётся встретиться с вами, Екатерина.

– Мы знакомы?

– Мы встречались. Владимир Адарич, к вашим услугам. Катя скрипнула зубами. Расстались с Адаричем они далеко не друзьями…

Пожалуй, эта спасательная операция была не самым лучшим решением. Разумеется, смерти директору компании «Перспектива», который почти пять лет назад со скрипом, но подписал с девушками контракт на работу в программе «Скайгард», она не желала, но неприязнь осталась, и можно было предположить – взаимная. Сейчас любой промах, допущенный ею, будет раздут до немыслимых размеров. Уж Адарич не упустит возможности отыграться. Значит, дело за малым – не допустить промахов. Ни единого.

– Доложите обстановку, она старалась вести разговор исключительно по-деловому Никаких личных чувств.

– Климат-контроль вышел из строя! – жизнерадостно сообщил Адарич. – Примерно пять минут назад. Я в скафандре. Утечки воздуха нет, но регенерация уже барахлит.

– Проход к шлюзу открыт?

– Да.

– Готовьтесь к стыковке.

Штурмовик медленно приблизился к повреждённой яхте. «Волга» вращалась вокруг своей оси – это серьёзно затрудняло работу Кати.

– «Волга», можете остановить вращение?

– Нет, к сожалению. Маневровые импеллеры мне неподконтрольны.

– Использую гравизахват. Рекомендую пристегнуться.

Коротко посвистывая импеллерами, «Катрина» выровняла скорость относительно яхты, затем Катя активировала гравитационный луч.

В обычной ситуации эта система использовалась, чтобы стабилизировать два корабля друг относительно друга, но при желании, изменив угол атаки гравилуча, можно было заставить один из объектов (тот, у кого меньше масса) изменить своё положение. Изуродованная яхта дрогнула, вращение замедлилось – при этом из развороченной кормы ударил сноп быстро гаснущих искр.

Катя коротко выругалась. «Катрину» отшвырнуло в сторону – по массе покоя яхта превосходила штурмовик втрое. Скажем, если бы эту операцию проводил ММТ, экипаж транспорта почти не заметил бы рывка.

– СЖО накрылась, госпожа спасатель, ехидно прокомментировал Адарич.

– Может, вы попробуете поаккуратней?

Прошло около десяти минут, прежде чем маломощный генератор «Катрины» заставил массивную яхту полностью прекратить вращение. Каждая активация гравизахвата заставляла штурмовик на некоторое время терять ориентацию, и Катя вынуждена была снова и снова, аккуратно маневрируя импеллерами, выравнивать скорости двух судов. Ни Адарич, ни так и не назвавший себя капитан «Наутилуса» не стеснялись в комментариях, обильно поливая ядом способности лейтенант-коммандера Шелест как пилота. Даже Дитрих намекнул, что стоило б, возможно, подождать подхода ММТ и завершить операцию парой. В том, что в сказанном было некое рациональное зерно, Катя не сомневалась – но и отступать не желала.

Наконец стыковка стала возможной. Затих посвист импеллеров, гибкий переходной рукав выстрелил из шлюзового сектора штурмовика, магниты намертво присосались к корпусу «Волги». Гравизахват, работающий теперь в штатном режиме, надёжно сцепил оба корабля – теперь разорвать контакт мог бы разве что удар крупного метеорита. Или неожиданное включение двигателей.

– Лена, встречай пассажира. Снежка, на тебе стандартный комплекс.

– Угу…

Адарич вошёл в рубку через несколько минут. Вопреки не лучшему мнению Кати об отношении гражданских к аварийному оборудованию своих кораблей, на Владимире был новый и явно полностью исправный скафандр модели «эгида-люкс», дорогая и очень надёжная штука. Пожалуй, во многом более надёжная, чем стандартное оснащение малых кораблей Флота.

– Я хотел бы официально заявить, госпожа Шелест. Он ни разу не произнёс звание Кати, словно подчёркивая, что не намерен всерьёз воспринимать женщину-офицера. – Что ваши некомпетентные действия способствовали дополнительным разрушениям. Думаю, у страховой компании будут к вам вопросы.

– Вы бы лучше подумали, господин Адарич, как станете объяснять упомянутой страховой компании, почему не сработала противометеоритная защита.

– Она сработала!

Сквозь щиток всё ещё закрытого шлема было видно, как скривилось пухлое лицо директора компании «Перспектива». – Вероятно, имела место ошибка в системе наведения. Надеюсь, специалисты разберутся, что к чему, и я буду иметь возможность подать в суд на производителя.

Катя пожала плечами – притязания Адарича её нисколько не интересовали. Человек спасён, значит, работа выполнена успешно. Завтра «Орбита-3» направит сюда трамп, который возьмёт разбитую яхту на буксир и доставит её в доки «Стационара-2». В отличие от своего собрата под номером «1» второй орбитальный завод выполнял работы по ремонту малотоннажных судов. Там работают грамотные ребята, они выяснят, как это вполне современная яхта, оснащённая разрядником, по мощности мало уступавшим боевому излучателю, умудрилась поймать камень в двигатель. И если будет установлено, что пилот яхты нарушил правила поведения в пространстве – Адарич будет иметь массу проблем со страховщиками.

А Катя подозревала, что именно так и было. Разрядники хоть и рассчитаны на прельбу с минимальной дистанции, всё равно нуждаются в тонкой юстировке. А за точную настройку, выполняемую экспертами в орбитальных или наземных доках, надо платить. Многие платить не желают, в надежде, что обойдётся. Кому-то везёт, кому-то нет.

– Штурман на борту, – послышался голос Снежаны. – Шлюз задраен. – Отсоединяю рукав.

– Позвольте, Адарич дотронулся до Катиного плеча. – Я бы хотел узнать, что ваша подчинённая делала на моём корабле?

– Стандартная процедура, пожала плечами Шелест. И вообще, господин Адарич, пройдите в десантный отсек и займите одно из кресел. Вы мне мешаете.

– Нет, но я всё же…

Он не договорил. На том месте, где ещё мгновением ранее находилась «Волга», вспухло огненное облако. Защитное поле штурмовика покрылось голубыми искрами, а затем погасло. Энергощиты не успели набрать достаточной мощности. Тут же по броне замолотили осколки,

– Что это было? – охнула Леночка.

– Похоже, рванул маршевый.

Вероятность взрыва двигателя, конечно, была. Яхте изрядно досталось, да и процесс остановки вращения не прошёл бесследно. И всё же мощность вспышки вызывала некоторые сомнения – слишком сильно, слишком вовремя. Такое ощущение, что господин Адарич не намерен выслушивать каверзные вопросы экспертов из страховой компании – нет корабля, нет и проблемы. Тем более имеются свидетели, готовые подтвердить, что источник взрыва кормовая часть, то есть двигатели и топливо. Только вот вызван ли взрыв только последствиями аварии?

– Мы повреждены?

Снежка отодвинула плечом спасённого и заняла своё место в штурманском кресле.

– Нет, все системы в норме. У нас очень надёжная машина. Ты двигатель осмотрела?

– Не успела. Но данные с бортнавигатора слила, так что свою долю работы страховщики получат.

– Как вы посмели! Голос Адарича сорвался на визг. – Какое вы имели право шарить по моим личным…

– Я бы на вашем месте успокоилась, буркнула Катя. – Повторяю, это стандартная процедура Флота, выполняемая при проведении спасательных работ. Данные вашего бортнавигатора будут проанализированы с целью установления истинных причин катастрофы. Сейчас они занесены в чёрный ящик «Катрины» и будут переданы экспертам. Если вас это так беспокоит – лично я не имею доступа к содержимому бортовой записывающей аппаратуры. И уйдёте вы, наконец?

– Я требую… я требую, чтобы вы уничтожили запись! Там личное… там мои личные данные!

– Господин Адарич, Катя говорила медленно, понимая, что этот человек, скорее всего, пребывает в состоянии шока, а потому некоторую тупость ему можно простить, – господин Адарич, я ещё раз повторяю, что у меня нет доступа к содержимому «чёрного ящика». Грамотный специалист, в принципе, может на время приостановить фиксацию информации, хотя это категорически запрещено Уставом. Но стереть уже записанные данные невозможно. Вы можете обратиться…

– Эй, лейтенант-коммандер! снова вышел на связь капитан «Наутилуса». – Я тут вспышку зафиксировал… Всё-таки вы его угробили. Я так и знал. Тело-то хоть осталось? Хоть фрагменты, чтобы было что предъявить родственникам?

– Как. Вы. Все. Меня. Достали!

Катя намеревалась высказать безымянному капитану всё, что она думает о нём и о его манере засорять частоту, зарезервированную для проведения спасительной операции, всяким не относящимся к делу словесным мусором. В конце концов, если этот фигляр хочет неприятностей, он их получит полной мерой. Но не успела.

– Господин Переш! Господин Переш! Эти… эти… они переписали данные с бортнавигатора! Там… там была копия. Катя медленно повернулась и внимательно посмотрела на Адарича:

– Стало быть, господин Переш… уж не господин ли Лайон Переш, более известный в определённых кругах как капитан Хук?

Адарич осёкся на полуслове – сквозь кристаллит шлема было видно, как его лицо пошло красными пятнами. Он лишь раскрывал рот, как выброшенная на берег рыба, но ни одного слова произнести не мог. Ответил Кате всё тот же чуть хрипловатый голос из динамика:

– Именно так, леди. Имею честь представиться – капитан Лайон Переш. Как ни банально это звучит, вы влезли не в своё дело, и я вынужден принять меры. Не могу сказать, что сожалею…

А спустя десять секунд сенсорная система зарегистрировала ракетный залп. Капитан Переш с бессильной злобой наблюдал за ходом «спасательной операции», так хорошо продуманной, так тщательно срежиссированной. Детально изученный график полётов, определение точки, куда в разумные сроки не доберётся ни один спасательный корабль с Сибириады. Точный расчёт траектории яхты, тончайшая работа по разбалансировке противометеоритных разрядников, надёжно прикрывающих рубку и в то же время оставляющих беззащитной двигательную установку. Многочасовой компьютерный анализ, дававший 98%-ную уверенность в том, что каменный обломок (его тоже выбрали не случайно) ударит именно туда, куда надо.

А дальше… пират, не сумевший пройти мимо попавшего в беду человека. Картинное раскаяние. Грамотно организованная реакция средств массовой информации (журналисты, при достойной оплате, поднимут на пол-Галактики хай насчёт того, что «ничто человеческое» не чуждо даже известному флибустьеру) позволит избежать немедленного ареста – как известно, победителей не судят. Адарич тоже сыграет свою роль – несчастный, уже почти распростившийся с жизнью и вдруг снова вернувшийся домой, целым и невредимым. В программе было и кое-что ещё – отказ СЖО, гонки со смертью, приказ перевода ММТ на запредельный, гарантированно сжигающий двигатель режим, самоотверженная работа спасателей…

И всё пошло прахом. Военный корабль, непонятно почему оказавшийся в системе, в первый момент не вызвал опасений – слишком далеко находился он от места аварии. Но эта тварь (узнав фамилию капитана штурмовика, Переш лишь скрипнул зубами от злости) рискнула провести внутрисистемную пульсацию…

Переш не был таким уж знатоком Устава Флота, но и он сумел бы найти в нём пару пунктов, косвенно запрещающих подобные выходки. Всё сорвалось. Почти – взрыв двигателя, подготовленный специалистами «Нарвала», должен был уничтожить все улики. В конце концов, из сложившейся ситуации ещё можно было выйти с минимальными потерями покинуть систему, поработать над другим способом легализации на Сибириаде. Если бы не этот кретин.

– Господин Переш! Господин Переш! Эти… эти… они переписали данные с бортнавигатора! Там… там была копия…

В голове капитана в одно мгновение промелькнули все последствия той безграничной глупости, которую допустил этот жадный ублюдок. Значит, он всё же сохранил в памяти бортнавигатора сведения о находке. Сведения, которые теперь неизбежно станут достоянием общественности – если запись попадёт на планету. Стоит информации всплыть – и на этом всё. Федерация тут же наложит лапу на добычу ценнейшего сырья, а он, Переш, останется не у дел.

– Стало быть, господин Переш… уж не господин ли Лайон Переш, более известный в определённых кругах как капитан Хук?

– Приятно осознавать, что ты известен даже рядовому офицеру Флота, буркнул Хук, с ненавистью вглядываясь в чуть заметную на обзорном экране точку.

– Башер, боевая тревога. Всем стрелкам занять свои посты, пусковые установки – доложить о готовности.

Итак, надо менять планы, менять на ходу, не имея и нескольких минут на подготовку. Единственно верным казался путь вообще не допустить, чтобы сведения, столь неосмотрительно сохранённые Адаричем, достались кому бы то ни было. А это значит – уничтожить к чёртовой матери этот штурмовик, разнести его на молекулы вместе с «чёрным ящиком». На Сибириаде базируется всего лишь три звена лёгких истребителей, сюда они доберутся не скоро, так что несколько часов у «Нарвала» есть. Сменив имя и идентификационный код, корабль ни на йоту не утратил своей огневой мощи – Переш был уверен, что штурмовик не сможет оказать достойного сопротивления. Правда, в прошлый раз эта стерва сумела продержаться достаточно долго – к ней успела подойти помощь. Сейчас это не повторится. Он включил передатчик:

– Именно так, леди. Имею честь представиться, капитан Лайон Переш. Как ни банально это звучит, вы влезли не в своё дело, и я вынужден принять меры. Не могу сказать, что сожалею…

Ему хотелось сказать нечто иное. Может быть, немного пафосное – например, что люди, случайно или намеренно перешедшие дорогу капитану Хуку, как правило, живут недолго и умирают болезненно. Но не стал. Вместо этого коротко кивнул помощнику – и «Нарвал» содрогнулся, выпустив из своих пусковых установок серию из шести ракет по далёкой цели. Из них четыре – ЭМ-подавители.

Менее всего Хук сейчас желал, чтобы штурмовик сумел покинуть поле боя. Капитан Шелест, или теперь, видимо, лейтенант-коммандер Шелест не лишена отваги, но она также и не круглая дура. Вполне может сообразить, что атака спровоцирована в первую очередь упоминанием о записях с погибшей яхты. И ей хватит ума понять, что спасение этих записей важнее гордости или иных, в изобилии придуманных человечеством чувств. На пульте загорелись индикаторы, свидетельствующие о том, что пусковые установки перезаряжены.

– Пуск! И готовьтесь к отражению ответной атаки. Маршевый – торможение 90% мощности. Идём на сближение. Стрелкам – огонь по готовности, без приказа. Приготовиться к выбросу водяного щита.

Снова толчок, снова шесть ракет унеслись к цели. Боекомплект «Нарвала» был достаточно велик, чтобы дать ещё десяток залпов, хотя ММТ существенно уступал штурмовику класса «Мантикора» как по ёмкости ракетных бункеров, так и по совокупной мощности залпа. Другое дело, что одиночный корабль, явно находящийся не на боевом патрулировании, вряд ли загружен полностью. Скорее всего, боекомплект «Мантикоры» стандартный для мирного времени – 36 ракет. Немало, но вполне преодолимо.