Текст книги "Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)"
Автор книги: Диана Гэблдон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 91 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]
– Я уверена, что Джейми сможет… э… сделать что-нибудь, – сказала я, втайне надеясь, что это «что-нибудь» не потребует насилия. При этом мне пришла в голову неприятная мысль о том, что сыщик хорошо уместится в корзине из-под еды.
– Gut, – Утта МакДжилливрей медленно кивнула, продолжая наблюдать за мужчинами. – Хорошо, что я не убила его, – ее светло-голубые, очень яркие глаза внезапно повернулись ко мне. – Но я сделаю это, если будет нужно.
Я ей поверила.
– Понятно, – сказала я осторожно. – Но прошу прошения, если бы этот человек схватил вашего сына, вы могли бы пойти к шерифу и все объяснить…
Девочки снова переглянулись. На сей раз говорила Хильда.
– Nein, мэм. Видите ли, было бы не так плохо, если бы сыщик появился у нас в лагере, но здесь… – она расширила глаза, кивнув на поляну соревнований, откуда донесся громкий рев и аплодисменты одобрения, отмечающие чей-то успех.
Проблема была, вероятно, в женихе Хильды, некоем Дэйви Моррисоне из Хантерз-пойнта. Мистер Моррисон был фермером, имеющим некоторое состояние, и хорошим человеком, а также атлетом, искусном в бросании камней и метании бревна. Он также имел многочисленную семью: родители, дяди, тети, кузены – все с прямолинейными характерами, склонными, как я поняла, осуждать других.
Если бы Манфред был схвачен сыщиком в толпе, заполненной родственниками Моррисона, слух об этом распространился бы со скоростью света, и скандал мог привести к разрыву помолвки Хильды, что занимало Утту МакДжилливрей гораздо больше, чем намерение перерезать горло сыщику.
– Плохо также, если кто-то увидит, как я убью, – сказала она искренне, махнув рукой на деревья, ограждающие нас от поляны соревнований. – Моррисонам не понравится.
– Полагаю, что нет, – пробормотала я, задаваясь вопросом, имел ли Дэйви Моррисон хоть какое-то понятие, с какой семьей он роднится. – Но вы…
– Я хорошо выдать замуж meine девочки, – сказала она твердо, кивнув несколько раз – Я найду хороших мужчин für Sie, прекрасных больших мужчин mit земля, mit деньги, – она сильно обняла Сенгу за плечи. – Nicht wahr, Liebchen? [25]25
Для вас… Не так ли, любовь моя (нем.)
[Закрыть]
– Ja, мама, – пробормотала Сенга, положив свою опрятную головку в чепце на ее широкую грудь.
Я глядела на мужчин; там что-то произошло. Руки сыщика были развязаны; он стоял, потирая их, и больше не хмурился, но слушал Джейми с несколько настороженным видом. Он оглянулся на нас, потом на Робина МакДжилливрея, который что-то сказал, и решительно кивнул головой. Челюсти сыщика шевелились, словно он пережевывал мысль.
– Итак, вы спустились вниз, чтобы посмотреть состязания, и оценить перспективы? Понятно.
Джейми полез в спорран и вытащил нечто, что он сунул под нос сыщику, словно приглашая его понюхать. Я не могла разобрать на расстоянии, что это было, но лицо сыщика изменило выражение от настороженности до испуганного возмущения.
– Ja, посмотреть, – миссис МакДжилливрей не смотрела в сторону мужчин, она приобняла Сенгу, потом отпустила ее. – Мы сейчас ехать в Салем, где meine Familie. Может быть, мы найдем хорошего мужчину там.
Майерс отошел в сторону от группы. Он засунул палец за пояс брюк и с наслаждением почесал свой зад, не глядя вокруг, очевидно слишком заинтересованный услышанным. Увидев, что я смотрю на него, он неторопливо направился к нам через поросль.
– Никаких причин для волнений, мэм, – уверил он миссис МакДжилливрей. – Я знал, что Джейми Рой позаботиться обо всем. Ваш мальчик в безопасности.
– Ja? – сказала она, с сомнением глядя в направлении молоденькой рощи, но это было правдой; поведение мужчин стало более свободным, и Джейми вручил сыщику наручники. Я заметила с каким отвращением он обращался с ними. Ему приходилось носить кандалы в Ардсмуире.
– Gott sei dank, [26]26
Слава Богу (нем.)
[Закрыть]– произнесла миссис МакДжиллеврей с порывистым вздохом. Казалось, ее массивная фигура даже уменьшилась, когда она выдохнула воздух.
Маленький человек ушел, пробираясь к ручью. Металлический стук покачивающихся на его поясе наручников достиг нас сквозь крики толпы. Джейми и Роб МакДжиллеврей стояли рядом, разговаривая, а Фергюс с хмурым видом наблюдал за уходящим сыщика.
– Что Джейми сказал ему? – спросила я Маейрса.
– О, – лесной человек дал мне широкую редкозубую улыбку. – Джейми Рой серьезно сказал, что сыщику сильно повезло – его имя, кстати, Бобл, Харлей Бобл – что мы натолкнулись на них. Он дал ему понять, что если бы мы не появились, то леди, – он поклонился Утте, – скорее всего, отвезла бы его в фургоне домой и прирезала его там, как борова.
Майерс потер пальцем под красным испещренном прожилками носом и тихо захихикал в бороду.
– Бобл сказал, что он не верит в это и думает, что она просто хотела напугать его ножом. Но Джейми Рой наклонился к нему и сказал на ухо, что он сам бы так думал, если бы не знал, что фрау МакДжилливрей широко известна как изготовительница колбас и сосисок, и сегодня утром он имел счастье попробовать кусочек ее колбасы на завтрак. При этом Бобл стал белее мела, а когда Джейми Рой вытащил колбасу, чтобы показать ему…
– О, Боже, – произнесла я, вспомнив ее запах. Я купила ее вчера у продавца на горе и обнаружила, что она была плохо изготовлена. Разрезанная, колбаса пахла, словно загнивающая кровь, так что есть ее было невозможно. Джейми завернул остатки в носовой платок и положил в спорран, намереваясь или получить возмещение, или запихнуть ее в глотку продавцу. – Понятно.
Майерс кинул головой, повернувшись а Утте.
– А ваш муж, мэм, благослови его душу, Роб МакДжилливрей, настоящий прирожденный враль, очень серьезно все подтверждал, кивая головой и говоря, что ему приходится оставлять свою работу, чтобы настрелять мяса для вас.
Девочки захихикали.
– Па никого не может убить, – тихо сказала мне Инга. – Он даже цыпленку голову не может свернуть.
Майерс добродушно пожал плечами, глядя, как Джейми и Роб пробирались к нам через мокрую траву.
– Таким образом, Джейми дал слово джентльмена защитить Бобла от вас, а Бобл дал слово… э, ну, он сказал, что оставит юного Манфреда в покое.
– Хм, – сказала Утта, выглядя довольно расстроенной. Она нисколько не возражала, если ее посчитают убийцей, и была весьма рада, что Манфред был в безопасности, но была очень расстроена тем, что была подпорчена ее репутация, как изготовительницы колбас.
– Как будто я когда-нибудь делала такую дрянь, – сказала она, презрительно морща нос при виде благоухающего куска колбасы, который Джейми предложил ей для осмотра. – Фу. Ratz Fleisch. [27]27
Крысиное мясо (нем.)
[Закрыть]
Она отстранила кусок брезгливым жестом и повернулась к мужу, что-то тихо говоря по-немецки.
Потом она глубоко вздохнула и стала собирать своих детей, как курица, квохчущая над своими цыплятами, убеждая их поблагодарить Джейми должным образом. Он немного покраснел от хора благодарственных голосов и поклонился ей.
– Gern geschehen, – сказал он. – Euer ergebener Diener, [28]28
Всегда пожалуйста. Ваш покорный слуга (нем.)
[Закрыть]фрау Утта.
Она засияла ему улыбкой, и он повернулся, чтобы сказать Робу что-то на прощание.
– Какой красивый большой мужчина, – пробормотала она, покачивая головой, когда осматривала его с головы до ног. Потом она повернулась и уловила мой взгляд, который я переводила с Джейми на Роба. Хотя оружейник был красивым мужчиной с коротко стриженными темными кудрями и точеным лицом, он был также тонкокостным, как воробей, и на несколько дюймов короче своей жены, достигая ей только до мощного плеча. Я не могла сдержать удивление, учитывая ее восхищение большими мужчинами.
– О, хорошо, – сказала она и смущенно пожала плечами. – Любофь, знаете ли.
Звучало так, словно любовь была несчастным, но неизбежным обстоятельством.
Я посмотрела на Джейми, который тщательно заворачивал колбасу, прежде чем уложить ее в спорран.
– Да, – сказала я. – Я знаю.
К тому времени, когда мы вернулись к нашему лагерю, Чизхолмы уходили, хорошо накормленные девочками. К счастью, Джейми принес довольно много продуктов от Джокасты, и я, наконец, уселась за еду: картофельные оладьи, намазанные маслом лепешки, поджаренная ветчина и – ура! – кофе, задаваясь вопросом, что еще может произойти сегодня. Времени было достаточно, солнце только что поднялось над деревьями, еле видимое за бегущими темными облаками.
Немного погодя приятно наполненная завтраком с третьей чашкой кофе в руке, я пошла и откинула холст, покрывающий то, что я называла свалкой медицинских запасов. Пришло время готовиться к утреннему приему, нужно просмотреть запасы кетгута, пополнить банки с травами в сундучке, наполнить большую бутыль спиртом и сделать свежие отвары.
Несколько поредевший запас трав, который я взяла с собой, был хорошо пополнен редкими и полезными вещами, которые Маейрс привез из индейских деревень с севера, и взаимообменом с Мюрреем МакЛеодом, молодым честолюбивым аптекарем, который открыл медицинскую лавку в Кросс-Крик.
Я прикусила щеку, подумав о молодом Мюррее. Он разделял отвратительные понятия, обычные для медицины этого времени, и не стеснялся утверждать, что такие научные методы, как пускание крови и прижигание, превосходят устаревшее траволечение, которое практикуют невежественные старухи вроде меня.
Однако он был шотландцем и, следовательно, большим прагматиком. Он кинул лишь один взгляд на мощное тело Джейми и торопливо проглотил более оскорбительные замечания. У меня было шесть унций полыни и банка с имбирным корнем, которые ему были нужны. И он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, что большинство заболевших на горе людей обращались ко мне, а не к нему, и что здоровье обратившихся ко мне улучшалось быстрее. Если у меня были секреты, он хотел их выведать, и я была счастлива поделиться ими.
Хорошо, что у меня оставалось много ивовой коры. Я помедлила над маленьким набором бутылок на верхней полке сундучка. Здесь было несколько очень сильных средств, для воздействия на менструацию: голубой кохош, [29]29
Стеблелист васильковидный (Caulophyllum thalictroides)
[Закрыть]спорынья и болотная мята – но вместо них я взяла более мягкие пижму и руту, засыпала горсть травы в кувшин и залила горячей водой. Кроме ослабления менструальных недомоганий пижма успокаивала нервы, а более нервную персону, чем Лиззи Вемисс трудно было вообразить.
Я оглянулась на костер, где Лиззи намазывала остатки земляничного джема на тост рядового Огилви, который делил свое внимание между нею, Джейми и тостом, причем большая часть его внимания предназначалась тосту.
Рута была хорошим глистогонным средством. Я не знала, были ли глисты у Лиззи, но многие в горах страдали от них, и небольшая доза этого средства ей не повредит.
Я исподтишка следила за Абелем МакЛеннаном, раздумывая о возможности подлить и в его кофе настой трав. Несмотря на коренастую фигуру мужчины, если судить по его анемичному виду, у него были кишечные паразиты. Хотя, быть может, его бледный вид был связан с присутствием поблизости сыщиков.
Джоан, проголодавшись, снова заплакала. Марсали села и приподняла арисэд, расстегивая лифчик, потом поднесла ребенка к груди, закусив губы. Она вздрогнула и невольно охнула от боли, потом расслабилась, когда потекло молоко.
Потрескавшиеся соски. Я нахмурилась и вернулась к моей домашней аптечке. Есть у меня какая-нибудь мазь с ланолином? Черт побери, нет. Не хотелось бы использовать медвежий жир, пока она кормит Джоан, может быть, подсолнечное масло…
– Немного кофе, моя дорогая? – мистер МакЛеннан, наблюдавший за Марсали с обеспокоенной симпатией, протянул ей чашку с кофе. – Моя жена говорила, что горячий кофе ослабляет боль при кормлении детей. Виски в кофе было бы лучше, – его унылые брови немного приподнялись, – но все равно…
– Спасибо, – Марсали взяла чашку с благодарной улыбкой. – Я все утро мерзну.
Она осторожно потягивала дымящуюся жидкость, и щеки ее немного разрумянились.
– Вы завтра возвращаетесь на Пьяный ручей, мистер МакЛеннан? – вежливо спросила она, возвращая чашку. – Или вы едете в Нью-Берн с мистером Хобсоном?
Джейми резко поднял голову, оторвавшись от разговора с рядовым Огилви.
– Хобсон отправляется в Нью-Берн? Откуда ты узнала?
– Миссис Фаулз сказала, – быстро ответила Марсали. – Она сказала это, когда я ходила к ней взять рубашку для Германа, ее мальчик такого же роста. Она беспокоится за Хью – это ее муж – потому что ее отец, мистер Хобсон, хочет, чтобы он отправился с ним, но он боится.
– Зачем Джо Хобсон отправляется в Нью-Берн? – спросила я, глядя на них поверх моей аптечки.
– Чтобы представить ходатайство губернатору, – ответил Абель МакЛеннан. – Толку от этого мало, – он немного печально улыбнулся Марсали. – Нет, девушка, сказать по правде, я не знаю, куда подамся. Хотя, конечно, не в Нью-Берн.
– Не вернетесь к жене на Пьяный ручей? – Марсали с сочувствием поглядела на него.
– Моя жена умерла, девушка, – сказал МакЛеннан тихо. Он разгладил на колене красный платок. – Два месяца назад.
– О, мистер Абель, – Марсали с глазами, полными сочувствия, наклонилась вперед и сжала его руку. – Мне жаль!
Он, не глядя, похлопал ее по руке. Крошечные капельки дождя мерцали в редких прядях его волос, и струйка воды текла за его ухом, но он не вытирал ее.
Джейми, вставший, когда спрашивал Марсали, теперь сел на бревно рядом с МакЛеннаном и обнял маленького мужчину за плечи.
– Я не слышал, charaid, – сказал он мягко.
– Нет, – МакЛеннан слепо смотрел на огонь. – Я… дело в том, что я никому не говорил об этом. До сих пор.
Джейми и я обменялись взглядами через огонь. На Пьяном ручье вряд ли обитало более двух дюжин семей, разбросанных по хижинам вдоль его берегов. Но ни Хобсоны, ни Фаулз не упоминали про его потерю, очевидно, Абель действительно не говорил никому.
– Что случилось, мистер Абель? – Марсали все еще сжимала его руку, безжизненно лежавшую на красном платке.
МакЛеннан поднял глаза и мигнул.
– О, – сказал он неопределенно, – так случилось. И все же… все так просто. Эбби… Абигейл, моя жена… она умерла от лихорадки. Она простудилась и… умерла.
Он казался немного удивленным.
Джейми налил виски в пустую чашку и вложил ее в одну из его податливых рук, держа свои пальцы на его, пока МакЛеннан не сжал чашку своей ладонью.
– Выпей это, человек, – сказал он.
Все молчали, наблюдая, как МакЛеннан покорно пил виски. Юный рядовой Огилви тревожно ерзал на камне, выглядя так, как если бы хотел немедленно вернуться в полк, но он также оставался на месте, словно боялся, что его внезапный уход каким-то образом ранит МакЛеннана.
Абсолютная неподвижность МакЛеннана притягивала все взгляды и замораживала всякий разговор. Моя рука невольно потянулась к бутылкам, но у меня не было никакого средства от этого.
– У меня было достаточно запасов, – внезапно сказал он. – Да, – он поднял глаза от чашки и поглядел вокруг, словно бросая вызов любому, кто стал бы спорить с ним. – На налоги, да? Это был не очень хороший год, но я был осторожен. Я отложил десять бушелей зерна и четыре оленьи шкуры. Это было больше, чем шесть шиллингов налога.
Но налоги должны были платиться деньгами, а не зерном, шкурами и блоками индиго, которыми фермеры обменивались между собой. Бартер был общим средством торговли. «Я знаю об этом хорошо», – подумала я, взлянув на мешок с самыми разными вещами, которые народ приносил мне в оплату за травы и препараты. Никто ни за что не платил деньгами, исключая налоги.
– Ладно, это разумно, – убедительно сказал МакЛеннан, моргая на рядового Огилви, как если бы молодой человек возражал. – Что делал бы Его Величество со стадом свиней или связкой индюков, не так ли? Нет, я хорошо понимаю, почему это должны быть настоящие деньги, все понимают. И у меня было зерно, за которое я мог получить шесть шиллингов.
Единственная трудность заключалась в превращении десяти бушелей зерна в шесть шиллингов налога. Даже если на Пьяном ручье были те, кто хотел бы купить зерно Абеля, они не имели денег. Нет, зерно нужно было везти в Салем, где находился ближайший рынок, и где можно было получить твердую валюту. Но Салем находился в сорока милях от Пьяного ручья – неделя пути туда и обратно.
– У меня оставалось пять акров неубранного ячменя, – пояснил Абель, – созревшего и готового для косьбы. Я не мог оставить его, а моя Эбби… она была маленькой женщиной, она не могла косить и заниматься молотьбой.
Не имея возможности потратить неделю, бросив урожай, Абель обратился за помощью к соседям.
– Они хорошие люди, – настаивал он. – Они могли занять мне пенни или два, но им самим нужно было платить налоги, не так ли?
Все еще надеясь получить необходимые деньги без поездки в Салем, Абель задержался и задержался слишком надолго.
– Говард Треверс, шериф, – произнес он и машинально вытер капли влаги на кончике своего носа. – Он пришел с бумагой и сказал, что он должен выселить нас, так как налоги не заплачены.
Столкнувшись с такой ситуацией, Абель оставил свою жену в хижине и поспешил в Салем. Но когда он возвратился с шестью шиллингами, его собственность был арестована и продана свекру Говарда Треверса, в его хижине жили чужие люди, а жена исчезла.
– Я знал, что она не могла уйти далеко, – объяснил он нам. – Она бы не оставила ребят.
И он действительно нашел ее там, завернутую в старое изношенное одеяло, на холме под большой елью, защищающей могилы четырех детей МакЛеннана, которые все умерли в первый год их жизни. Несмотря на его просьбы, Абигейл отказалась спуститься к хижине, чтобы попросить помощи у тех, кто выгнал ее из дома. Было ли это безумие лихорадки или просто упрямство, он не мог сказать; она цеплялась за ветви дерева с сумасшедшей силой, выкрикивая имена своих детей, и умерла там той же ночью.
Его чашка была пуста. Он аккуратно поставил ее на землю возле своих ног, игнорируя жест Джейми, потянувшегося к бутылке.
– Они разрешили ей взять с собой то, что она могла унести. С ней был узел, и в нем ее похоронная одежда. Я хорошо помню день, когда на следующее утро после нашей свадьбы она села прясть себе саван. По одной стороне у него были маленькие цветочки, которые она вышила. Она хорошо шила.
Он завернул Абигейл в вышитый саван, похоронил рядом с младшим ребенком и потом прошел две мили, намереваясь рассказать Хобсонам о том, что произошло.
– Но когда я пришел к ним, они гудели, как шершни – к Хью Фаулзу заявился Треверс за налогами, а денег не было. Треверс усмехнулся, как обезьяна, и заявил, что ему все равно, и через десять дней он явился с бумагами и тремя мужчинами и выставил их вон.
Хобсон наскреб денег, чтобы заплатить свои налоги, и Фаулзы были у них в безопасности, но Джо Хобсон кипел гневом от того, как обошлись с его зятем.
– Он, Джо, кричал, обезумев от ярости. Джанет Хобсон пригласила меня сесть и предложила мне ужин, а Джо кричал, что Треверс заплатит за землю своими боками, Хью был, словно побитая собака, его жена плакала, дети пищали, прося есть, словно выводок поросят, и… я не стал им говорить…
Он покачал головой, как бы в недоумении.
Сидя забытый возле камина, он испытывал странную усталость, от которой его голова падала на грудь; им овладело летаргическое состояние. Было тепло, и его переполняло чувство нереальности происходящего. И переполненная однокомнатная хижина Хобсонов, и тихий склон со свежей могилой под елью – все было нереально.
Он уснул под столом и проснулся, обнаружив, что чувство нереальности сохранилось. Все вокруг казалось не больше, чем сном наяву. Сам МакЛеннан, казалось, перестал существовать; его тело встало, помылось и поело, кивало и разговаривало без его участия. Больше ничего во внешнем мире не существовало. И таким образом, когда Джо Хобсон поднялся и заявил, что они с Хью идут в Хиллсборо искать справедливого суда, Абель МакЛеннан обнаружил, что шагает вместе с ними, кивая и разговаривая, когда обращались к нему, имея не больше воли, чем труп.
– Мне казалось, что по дороге идут мертвецы, – произнес он, как во сне. – Я и Джо, и Хью, и остальные. Я мог быть в том или ином месте; мне было все равно, до тех пор пока не придет время закопать мои кости возле Эбби. Я не возражал.
Когда они достигли Хиллсборо, он не обратил внимания на то, что намеревался делать Джо, только следовал за ним, не думая ни о чем. Он шел по грязным улицам по осколкам оконных стекол, смотрел на факелы и толпу, слушал крики и стоны, совершенно не тронутый всем этим.
– Это были мертвецы, которые стучали костями, одной о другую, – сказал он, пожав плечами. Он помолчал мгновение, потом повернулся к Джейми и посмотрел на него долгим истовым взглядом.
– Это так? Ты тоже мертв, не так ли?
Мозолистая рука со скрюченными пальцами оторвалась от красной тряпки и дотронулась до лица Джейми.
Джейми не отклонился от прикосновения, но взял руку МакЛеннана между своими.
– Нет, charaid, – сказал он мягко. – Еще нет.
МакЛеннан медленно кивнул.
– Да. Время придет, – сказал он. Он освободил руку и сидел некоторое время, разглаживая платок. Его голова немного покачивалась, словно его шея была растянутой пружиной.
– Время придет, – повторил он. – Это не так страшно.
Он встал и повязал красный платок на голову, потом повернулся ко мне и поклонился со странным беспокойным выражением в глазах.
– Я благодарю вас за завтрак, мэм, – сказал он и ушел.