Текст книги "Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)"
Автор книги: Диана Гэблдон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 91 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]
Я выпила еще виски. Резкий крик дятла, относящегося к виду, который Джейми называл зелеными дятлами, разнесся по лесу и потом затих. В такую погоду немногие птицы летали по лесу; большинство укрывались, где только можно, хотя я могла слышать кряканье маленькой стаи мигрирующих уток внизу по течению. Дождь им был не страшен.
Джейми внезапно сел прямо.
– Э-э… сассенах? – произнес он.
– Что? – спросила я, удивленная его резким движением.
Он наклонил голову с нехарактерным для него смущением.
– Я не знаю, правильно ли я поступил, сассенах, но если я ошибся, я прошу прощения.
– Разумеется, – неопределенно пробормотала я. Что я должна простить ему? Вероятно, не измену, но это мог быть любой другой поступок, включая нападение, грабеж, поджог и клятвопреступление. Боже, я надеялась, что это не имеет никакого отношения к Боннету.
– Что ты натворил?
– Ну, я ничего, – сказал он немного застенчиво. – Я только сказал, что ты сделаешь.
– О? – сказала я с легким подозрением. – И что это? Если ты сказал Фаркарду Кэмпбеллу, что я собираюсь посетить его ужасную мать еще раз…
– О, нет, – уверил он меня. – Ничего подобного. Я обещал Джосайе Бердсли, что сегодня ты, может быть, удалишь у него гланды.
– Что я сделаю? – вытаращилась я на него. Я уже осматривала Джосайю Бердсли, юношу с самым ужасающим воспалением миндалин из тех, что я видела. Я была настолько впечатлена видом гнойных аденоидов, что подробно описала их во время обеда (Лиззи позеленела и отдала свою порцию картофеля Герману) и сказала, что здесь могло помочь только хирургическое вмешательство. Я не ожидала, что Джейми воспримет это, как руководство к действию.
– Почему? – спросила я.
Джейми немного откинулся назад, глядя на меня.
– Он мне нужен.
– Зачем?
Джосайе было только четырнадцать лет – или он полагал, что ему было четырнадцать лет, так как он не знал даты своего рождения, а его родители умерли, когда он был еще слишком мал. Он был маленького роста, тощий от плохого питания и кривоногий от рахита. Кроме того, у него были все признаки наличия паразитов, и он дышал с присвистом, что могло быть следствием туберкулеза или тяжелым случаем бронхита.
– Чтобы он стал моим арендатором.
– О? Я думаю, у тебя больше претендентов на аренду, чем ты можешь себе позволить.
Я не просто так думала, я знала это точно. У нас абсолютно не было денег, хотя торговля Джейми во время сбора дала нам средства, чтобы частично расплатиться с несколькими лавочниками из Кросс-Крика за скобяные изделия, рис, инструменты, соль и разные мелочи. У нас было много земли – в основном покрытой лесом – но никаких денег, чтобы помочь людям устроиться на ней. Даже помочь Чизхолмам и МакДжилливреям было нам не по средствам, не говоря уже о других арендаторах.
Джейми просто кивнул головой, не признавая в этом никаких сложностей.
– Да, но Джосайя – подходящий парень.
– Хмм, – произнесла я с сомнением. Надо признать, что мальчик казался выносливым, и, по-видимому, Джейми это имел в виду, говоря, что он «подходящий». Одно то, что он так долго выживал в одиночестве, было доказательством его жизнеспособности. – Возможно, но подходящих людей много. Что делает его для тебя таким особенным?
– Ему четырнадцать лет.
Я взглянула на него, приподняв одну бровь, и он криво улыбнулся.
– В милиции может служить любой мужчина от шестнадцати до шестидесяти лет, сассенах.
Я почувствовала не сильный, но неприятный спазм под ложечкой. Я не забыла требования губернатора, но занятая то одним, то другим, не имела времени подумать, каковы будут его последствия.
Джейми вздохнул и, сжав пальцы в замок, вытянул руки вперед так, что их суставы затрещали.
– Значит, ты собираешься выполнить требование губернатора? – спросила я. – Соберешь отряд милиции и вперед?
– Я должен, – ответил он просто. – Трайон держит меня за яйца, и у меня нет желания дожидаться, когда он их сожмет.
– Я этого и боялась.
Образная оценка ситуации, данная Джейми, была, к сожалению, точна. Ища лояльного и компетентного человека, способного и согласного освоить большой сектор удаленной дикой местности, губернатор Трайон предложил Джейми королевский грант на землю к востоку от Линии соглашения [57]57
Граница между землями шести индейских племен и британскими колониями по договору 1768 года.
[Закрыть]без выплаты налогов в течение десяти лет. Хорошее предложение, но с учетом трудностей освоения земли в горах, не такое уж щедрое, как могло показаться.
Загвоздка была в том, что согласно закону обладателями таких грантов могли быть только белые мужчины-протестанты, доброго нрава и старше тридцати лет. А Джейми не отвечал этим требованиям по одному пункту; Трайон хорошо знал, что он был католиком.
Поступай, как нужно губернатору, и… Что ж, губернатор был опытным политиком, он знал, как держать язык за зубами в сомнительных делах. Но стоит бросить ему вызов, и одно лишь письмо из Нью-Берна освободит Фрейзерс-Ридж от его обитателей, Фрейзеров.
– Хмм. Значит, ты думаешь забрать всех мужчин из Риджа? Ты не оставишь там никого?
– У меня не большой выбор, сассенах, – указал он. – Я могу оставить Фергюса из-за его руки, мистера Вемисса, чтобы присматривать за хозяйством. Он слуга по контракту, как все знают, а в милиции могут быть только свободные граждане.
– И только мужчины без увечий. Значит, остается муж Джоанны Грант, так как у него деревяшка вместо ноги.
Он кивнул.
– Да, и старый Арч Баг, которому семьдесят лет. Всего четверо мужчин и около восьми мальчиков до шестнадцати лет, чтобы управляться с тридцатью хозяйствами и ста пятидесятью людьми.
– Женщины могут хорошо управиться сами, – сказала я. – Сейчас зима, полевых работ нет. И не должно быть проблем с индейцами.
Когда я натянула чепец, лента в моей косе развязалась, и теперь волосы из расплетенной косы упали на шею мокрыми вьющимися прядями. Я стянула ленту и попыталась причесать волосы пальцами.
– Чем все же важен Джосайя Бердсли? – спросила я. – Один четырнадцатилетний мальчик не может иметь большого значения в твоем деле.
– Бердсли – охотник, – ответил Джейми, – и хороший охотник. Он привез на сбор множество волчьих, оленьих и бобровых шкур – все добытые им в одиночку, как он сказал. Я сам не смог бы сделать лучше.
Это был настоящий панегирик, и я молча согласилась с ним. Фактически, зимой шкуры были единственной ценностью в горах. Сейчас у нас совершенно не было денег – даже бумажных провозглашенных денег [58]58
Деньги, номинальная стоимость которых определялась Провозглашением королевы Анны, и которые действовали с 1704 по 1775 г.г.
[Закрыть]стоимостью в доли стерлинга – и без шкур, которые мы могли продать весной, у нас возникли бы проблемы с покупкой семян. А если мужчины вместо охоты будут вынуждены провести зиму, преследуя регуляторов по всей колонии…
Большинство женщин во Фрейзерс-Ридже могли обращаться с оружием, но вряд ли кто-нибудь из них мог по-настоящему охотиться, поскольку они были привязаны к дому заботой о своих детях. Даже Бри, которая была хорошим охотником, не могла удаляться от Джемми на расстояние большее, чем полдня пути, а этого было недостаточно, чтобы добыть волка или бобра.
Я провела по своим влажным кудрям, разделяя их на пряди.
– Ладно, я согласна с тобой в этой части. Однако, причем здесь гланды?
Джейми взглянул на меня и улыбнулся. Не отвечая, он встал на ноги и зашел мне за спину. Твердой рукой он собрал мои непослушные пряди и заплел их в тугую толстую косу, потом склонился через мое плечо и, подхватив с моих колен ленту, аккуратно завязал ее на косе бантом.
– Вот так, – он снова уселся у моих ног. – Теперь о гландах. Ты сказала парню, что он должен от них избавиться, или его горло станет хуже.
– Да.
Джосайя Бердсли поверил мне. И едва не погибнув прошлой зимой, когда чуть не задохнулся от воспалившихся гландов, он не хотел больше рисковать.
– Ты единственный хирург к северу от Кросс-Крика, – указал Джейми. – Кто еще может сделать это?
– Да, конечно, – сказала я неуверенно, – но…
– Вот я и сделал парню предложение, – прервал меня Джейми. – Небольшой участок земли – Роджер и я поможем ему построить хижину, когда придет время – и он отдает мне половину добытых им шкур в течение трех зим. Он согласился, если ты удалишь ему гланды.
– Но почему сегодня? Я не могу удалять аденоиды в таких условиях! – я махнула рукой на мокрые деревья.
– Почему нет? – Джейми приподнял одну бровь. – Разве ты вчера говорила, что это простое дело – несколько маленьких разрезов одним из твоих маленьких ножей?
Я провела пальцем под носом, с раздражением фыркнув.
– Послушай, то, что это не ампутация ноги, еще не означает, что это простой вопрос!
Однако с хирургической стороны вопрос как раз был простой. Проблему составляли возможность послеоперационной инфекции и потребность в заботливом уходе – плохая замена антибиотикам, но все же лучше, чем полное пренебрежение.
– Я не могу вырезать гланды и просто отпустить его, – сказала я. – Когда мы вернемся во Фрейзерс-Ридж, то тогда…
– Он не собирается ехать с нами прямо сейчас, – прервал меня Джейми.
– Почему нет? – спросила я.
– Он только сказал, что у него есть дела, и что он придет в Ридж в начале декабря. Он может спать на чердаке над комнатой с травами, – добавил он.
– То есть, ты думаешь, что я разрежу ему гланды, сделаю несколько стежков и отпущу его гулять? – спросила я сардонически.
– Ты хорошо справилась с собакой, – сказал он, усмехаясь.
– О, ты слышал об этом?
– Да. И о парне, который разрубил ногу топором, и о ребятишках с молочной сыпью, и миссис Буханен с зубной болью, и о твоем споре с Мюрреем МакЛеодом о желчных протоках джентльмена…
– Это было очень занятое утро, – я содрогнулась от воспоминания и сделала еще один глоток виски.
– Весь сбор говорит о тебе, сассенах. Я вспомнил библию, когда увидел толпу, окружающую тебя.
– Библию?
Я, должно быть, выглядела недоумевающей, потому что его усмешка стала еще шире.
– «И весь народ искал прикасаться к Нему, – процитировал Джейми, – потому что от Него исходила сила и исцеляла всех». [59]59
Евангелие от Луки 19:6.
[Закрыть]
Я невесело рассмеялась, прервав смех иканьем.
– Боюсь, что сейчас я совсем без сил.
– Не беспокойся, сассенах. Во фляжке еще много виски.
Спохватившись, я предложила ему выпить, но он отказался, задумчиво хмуря брови. Растаявший град оставил влажные пряди в его волосах, и они лежали полосками расплавленной бронзы на его плечах, как у статуи некоего военного героя, мокнущей в общественном парке.
– Значит, ты займешься его гландами, когда он появится в Ридже?
Я подумала и кивнула головой, сделав еще глоток. Опасность оставалась и там, и при других условиях я не решилась бы на операцию. Но состояние Джосайи было действительно ужасно, а длительная инфекция все равно убьет его, если я не предприниму никаких шагов для ее излечения.
Джейми удовлетворенно кивнул.
– Хорошо.
Мои ноги, все еще мокрые, оттаяли, и я начинала согреваться. В животе еще оставалось ощущение, будто я проглотила большой раскаленный камень, но сейчас я не обращала на него внимания.
– Я тут подумал, сассенах.
– Да?
– Насчет того, что говорится в библии…
– Святое писание сегодня не выходит у тебя из головы, да?
Он поглядел на меня, приподняв уголок рта.
– Ага. Я вот вспомнил. Когда архангел явился Саре и сообщил, что у нее через год будет ребенок, она засмеялась и сказала, что это шутка, так как у нее уже прекратились женские дела.
– Многие женщины в ее положении решили бы, что это шутка, – уверила я его. – Я частенько подумываю, что у Бога специфическое чувство юмора.
Он смотрел вниз на большой кленовый лист, который крошил большим и указательным пальцами, но я уловила слабое подергивание его рта.
– Я сам так подумываю время от времени, – сказал он довольно сухо. – Но, тем не менее, она действительно забеременела, не так ли?
– Согласно библии, да. Я не собираюсь утверждать, что Книга бытия лжет.
Я обдумала мысль о еще одном глотке виски, но решила сохранить его на дождливый – ну, скажем, на более дождливый – день и завинтила крышку. Я могла слышать звуки со стороны нашего лагеря и в холодном дуновении ветерка уловила вопросительные голоса.
– Кто-то ищет Самого, – сказала я. – Снова.
Сам оглянулся через плечо и немного поморщился, но не двинулся с места. Он откашлялся, и я увидела, что его шея немного покраснела.
– Хмм, вопрос в том, – произнес он, старательно избегая встречаться взглядом с моими глазами, – что, насколько я знаю, если ты не дева Мария, и здесь не вовлечен Святой дух, есть только один способ забеременеть. Я прав?
– Насколько я знаю, да.
Я поднесла ладонь ко рту, чтобы подавить икоту.
– А-а. Раз так… это значит, что Сара все еще спала с Авраамом в то время, да?
Он все еще не смотрел на меня, но у него слегка покраснели уши, и до меня с запозданием дошла суть этого религиозного обсуждения. Я тихонько толкнула его в бок носком башмака.
– Ты подумал, что я больше не захочу спать с тобой?
– Но ты ведь не хочешь меня сейчас, – указал он логично, не поднимая глаз от остатков раскрошенного листа.
– Я чувствую себя так, словно у меня в животе битое стекло, я почти насквозь промокла и в грязи по колени, тебя ищут и вот-вот объявятся здесь со сворой собак-ищеек, – сказала я довольно раздраженно, – и ты предлагаешь мне предаться с тобой разгулу на этих мокрых листьях? Если ты так…
– Нет, нет, – торопливо прервал он меня. – Я не имею в виду сейчас. Я имел в виду… Я только подумал, если…
Кончики его ушей уже пламенели. Он резко встал, с преувеличенной силой отряхивая засохшие листья с килта.
– Если – произнесла я предупреждающим тоном, – ты имел в виду сделать мне ребенка, Джейми Фрейзер, я проткну твои яйца вертелом, – я откинула голову и посмотрела на него. – Что касается того, чтобы спать с тобой, то…
Он прекратил стряхивать листья и посмотрел на меня. Я улыбнулась ему, позволив ответу отразиться на моем лице.
– Как только у тебя появится кровать, – сказала я, – обещаю, что я не откажусь спать с тобой.
– О, – сказал он и глубоко вздохнул, внезапно выглядя очень счастливым. – Тогда хорошо. Я только просто подумал…
Раздался громкий треск, и из зарослей калины высунулось худое возбужденное лицо Вемисса.
– О, это вы, сэр, – произнес он с облегчением.
– Полагаю, это я, – сказал Джейми, обреченно вздыхая. – Проблемы, мистер Вемисс?
Мистер Вемисс не отвечал, он запутался в кустах и изо всех сил пытался выбраться оттуда. Мне пришлось подойти и помочь ему. Будучи в прошлом счетоводом, он был вынужден продать себя в слуги по контракту и совершенно не был приспособлен для жизни в дикой местности.
– Приношу свои извинения за беспокойство, сэр, – сказал он, сильно покраснев, и убрал колючую ветку, которая запуталась в его распущенных волосах.
– Дело в том… ну, она, в общем, сказала, что разрубит его топором с головы до ног, если он не перестанет, а он сказал, что ни одна женщина не должна разговаривать с ним таким образом, и у нее действительно есть топор…
Привыкший к манере мистера Венисса сообщать новости, Джейми вздохнул, взял у меня фляжку и сделал большой длинный глоток, потом опустил ее и пристально уставился на мистера Венисса.
– Кто? – коротко спросил он.
– О! Э-э… разве я не сказал? Розамунда Линдсей и Ронни Синклер.
– Ммфм.
Новость была не утешительная. У Розамунды Линдсей действительно был топор, она жарила нескольких свиней возле ручья в яме, наполненной углями гикори. Она также весила около двухсот фунтов и хотя, в основном, была добродушна, в гневе была страшна. Со своей стороны, Ронни Синклер был способен вывести из себя самого ангела, не говоря уже о женщине, пытающейся приготовить еду под дождем.
Джейми снова вздохнул и вернул мне флягу. Он распрямил плечи и стряхнул капли дождя с пледа.
– Идите и скажите им, что я иду, мистер Вемисс, – сказал он.
Худое лицо мистера Вемисса выразило живейшую тревогу при мысли оказаться в пределах досягаемости топора Розамунды Линдсей, но страх перед Джейми был сильнее. Он быстро поклонился и развернулся, снова уткнувшись в куст калины.
Завывание санитарной машины ознаменовало появление Марсали с Джоан на руках. Она отцепила ветку от рукава мистера Вемисса, кивнула ему и осторожно обошла его кругом.
– Па, – сказала она без всяких предисловий, – тебе нужно идти. Отца Кеннета арестовали.
Джейми изумленно поднял брови.
– Арестовали? Сейчас? Кто?
– Да, только что! Противный толстый человек, который назвался шерифом графства. Он подошел с двумя мужчинами, и они спросили, кто здесь священник. А когда отец Кеннет сказал, что это он, они схватили его за руки и увели, больше ничего не сказав.
Кровь прилила к лицу Джейми, и два его негнущихся пальца выбили дробь по бедру.
– Они забрали его от моего очага? – сказал он. – Dhia! [60]60
Боже (гэльск.)
[Закрыть]
Вопрос был чисто риторическим и, прежде чем Марсали могла ответить на него, послышался хруст башмаков с другой стороны, и из-за сосны появилась Брианна.
– Что? – рявкнул ей Джейми, и она озадачено моргнула.
– А… Джорди Чизхолм говорит, что один из солдат украл ветчину с его костра, и спрашивает, можешь ли ты сходить к лейтенанту и разобраться с этим делом?
– Да, – ответил он быстро. – Позже. А вы с Марсали вернитесь к костру и выясните, куда увели отца Кеннета. Вы же, мистер Вемисс…
Но мистер Вемисс уже освободился от колючек, и быстро удаляющийся треск показывал, что он со всех ног мчался выполнять поручение.
Один взгляд на лицо Джейми убедил обеих женщин, что быстрое отступление было самым лучшим решением, и через секунду мы снова были одни. Он глубоко вдохнул воздух и медленно выдохнул сквозь зубы.
Мне хотелось рассмеяться, но я сдержалась. Вместо этого я пододвинулась к нему ближе, чувствуя тепло его кожи даже сквозь холодный влажный плед.
– По крайней мере, ко мне прикасаются только больные, – сказала я и протянула ему фляжку. – Что ты станешь делать, если у тебя кончатся силы?
Он быстро взглянул на меня, и медленная улыбка расползалась по его лицу. Не обращая внимания на фляжку, он наклонился, обхватил мое лицо своими ладонями и очень мягко поцеловал в губы.
– Вот это, – сказал он.
Потом повернулся и зашагал под гору, очевидно, снова полный сил.
Глава 13Бобы и барбекю
Когда я с чайником, полным воды, поднялась к нашему лагерю, то обнаружила, что он опустел. Голоса и смех в кустах показывали, что Лиззи, Марсали и миссис Баг вместе с детьми отправились к женской уборной – канавке, вырытой за густой стеной можжевельника неподалеку от лагеря. Я повесила чайник с водой на огонь и на мгновение задумалась, куда лучше направить свои усилия.
В то время, как ситуация с отцом Кеннетом была самой серьезной, это был не тот случай, когда мое присутствие могло принести какую-либо пользу. Но я была врачом, а у Розамунды Линдсей был топор. Я пригладила влажные волосы, поправила одежду и направилась под гору к ручью, предоставив чепец его собственной судьбе.
Джейми, очевидно, имел такое же мнение относительно степени чрезвычайности. Когда я пробралась сквозь заросли молодого ивняка, растущего вдоль ручья, я обнаружила Джейми, который мирно разговаривал с Ронни Синклером, опираясь на ручку топора, которым он каким-то образом сумел завладеть.
Я немного расслабилась и присоединилась к компании. Если Розамунда не решила задушить Ронни голыми руками или забить насмерть куском ветчины, мои медицинские способности не понадобятся.
Широкая яма первоначально была вымоиной, появившейся в глинистом берегу из-за разливов ручья; потом в течение нескольких лет ее углубляли и подравнивали лопатами. Судя по черным камням и разбросанным углям, она использовалась довольно интенсивно. Сейчас вокруг нее суетились несколько людей, и смешанные ароматы готовящегося мяса: домашняя птица, свинина, баранина и опоссум – поднимались в облаке дыма от поленьев гикори и яблони. Божественный запах, от которого у меня потекли слюнки.
Вид самой ямы был не так аппетитен. Облака белого дыма от влажных дров поднимались над лежащими на тлеющем огне темными формами, которые сквозь дым немного походили на человеческие тела. Это зрелище ярко напомнило мне о гробовых ямах на Ямайке, где сжигали рабов, не переживших трудностей Срединного прохода, [61]61
Срединный проход – путь от Африки до Америки, назывался так, потому что являлся средней стороной треугольника работорговли. Корабли, груженные товарами, отправлялись в Африку из Европы, там товары обменивались на рабов. Их везли в Америку, где обменивали на сахар, табак и др. товары, которые везли в Европу.
[Закрыть]и я сильно сглотнула, пытаясь не замечать, что запах жареного мяса ужасно похож на запах сжигаемых тел.
Розамунда находилась в яме; ее юбки были подоткнуты выше пухлых колен, рукава подвернуты, обнажая массивные руки. Она поливала красным соусом бока огромного кабана. Вокруг нее лежали еще пять больших гигантских форм, покрытых влажной мешковиной, и облачка ароматного дыма поднимались над ними, исчезая в мелком дожде.
– Это яд, вот что это! – горячо говорил Ронни Синклер. – Она все испортит, даже свиньи не станут есть это!
– Это свиньи, Ронни, – сказал Джейми терпеливо. Он покосился на меня, потом посмотрел на туши в яме, с которых на угли гикори капал жир. – Я, например, считаю, что ничего нельзя сделать со свининой – в смысле ее приготовления – что может сделать ее непригодной для еды.
– Очень верно, – услужливо вставила я, улыбаясь Ронни. – Копченый бекон, поджаренные отбивные, жаркое из филе, зельц, сосиски, потроха, кровяная колбаса… как говорится, у свиньи можно есть все, кроме визга.
– Да, но это же барбекю, не так ли? – упрямо заявил Ронни, игнорирую мою слабую попытку пошутить. – Любой знает, что во время жарки нужно поливать свинину уксусом! Вы же не станете класть камни в фарш для сосисок или варить бекон с пометом из курятника, да? Фу!
Он дернул головой в сторону белого глиняного тазика, стоящего возле Розамунды, показывая, что относит его содержимое к таким же несъедобным вещам.
Я уловила аппетитный запах, который принес изменивший направление ветер. Насколько я могла судить только по запаху, соус Розамунды включал помидоры, лук, красный перец и достаточно сахара, чтобы оставить толстую темную корку на мясе и дразнящий аромат карамели в воздухе.
– Я думаю, мясо будет довольно сочным при таком приготовлении, – сказала я, чувствуя, что мой желудок начинает сжиматься и бурчать.
– Да, и свиньи замечательно жирные, – произнес Джейми льстиво, когда Розамунда с негодованием посмотрела вверх. Она была черной по колени, и ее квадратное лицо было грязным от пота и сажи. – Это дикие свиньи или домашние, мэм?
– Дикие, – ответила она, распрямляясь с гордым видом и убирая прядь седеющих волос со лба, – откормленные на желудях. Ничего нет лучше, чтобы придать мясу аромат.
Ронни Синклер произвел шотландский звук, выражающий насмешку и презрение.
– Да, аромат настолько хорош, что ты должна прятать его под этим ужасным соусом, от которого мясо смотрится совсем не прожаренным, а вообще сырым, словно истекает кровью!
Розамунда отпустила довольно соленое замечание насчет воображаемой мужественности персон, которых тошнит от вида крови, которое Ронни отнес на свой счет. Джейми ловко вклинился между ними, держа топор вне досягаемости обоих.
– О, я уверен, свинина великолепно приготовлена, – сказал он успокаивающим голосом. – Ведь мистрис Линдсей работает с самого рассвета.
– Задолго до этого, мистер Фрейзер, – ответила леди с мрачноватым удовлетворением. – Если вы хотите получить приличное барбекю, то нужно начинать за день до этого и жарить всю ночь. Я занимаюсь этими боровами со вчерашнего вечера.
Она потянула носом с блаженным выражением на лице.
– Ах, вот это соус! Жалко тратить его на вас, негодных шотландцев, – Розамунда приподняла мешковину и снова положила ее на место. – Вы промариновали свои языки этим вечным уксусом, который суете повсюду. Я едва успеваю остановить Кенни, чтобы он не макал в него кукурузный хлеб и не клал его в овсянку.
Джейми повысил голос, заглушая разгневанный ответ Ронни на эту клевету.
– Это Кенни убил кабанов, мэм? Охотиться на диких кабанов – особенно такого размера – рискованное и опасное дело.
– Ха, – Розамунда бросила взгляд, полный благодушного презрения, вверх по склону, где ее муж, размерами примерно вполовину меньше своей супруги, по-видимому, занимался менее опасными делами. – Нет, мистер Фрейзер, я убила их сама. Вот этим топором, – добавила она, со значением кивнув на орудие и зловеще сузив глаза в направлении Ронни. – Разбила черепа одним ударом.
Ронни, не самый проницательный из мужчин, намек не понял.
– Эти томаты, которые она использует, Мак Дубх, – прошипел он, дергая Джейми за рукав и указывая на тазик с красным соусом. – Это яблоки дьявола! Она отравит нас всех!
– О, я так не думаю, Ронни, – Джейми твердо сжал руку Ронни и обаятельно улыбнулся Розамунде. – Полагаю, вы собираетесь продавать мясо, миссис Линдсей? Вряд ли какой-нибудь торговец станет убивать своих покупателей, да?
– Я еще не дошла до этого, мистер Фрейзер, – согласилась Розамунда, поднимая вторую мешковину и наклоняясь, чтобы полить соусом дымящуюся паром свиную ляжку. – Никто никогда не говорил плохо про мою еду, только хорошее, – сказала она, – хотя, конечно, это было в Бостоне, откуда я приехала.
Где у людей есть здравый смысл, ясно подразумевала она.
– Я встретил человека, когда последний раз был в Шарлотсвилле, – сказал Ронни, неодобрительно нахмурив свои лисьи брови и без успеха попытавшись освободить свою руку из хватки Джейми. – Он сказал мне, что ест бобы на завтрак и устрицы на ужин, и так каждый день с тех пор, как его отняли от груди. Удивительно, что он не лопнул, как свиной пузырь, набитый такой плохой пищей!
– Бобы, бобы, они для сердца хороши, – пропела я с энтузиазмом, встревая в образовавшуюся паузу. – Чем больше их кушаешь, тем больше пукаешь. Кто больше пукает, тот лучше живет. Давайте набивать бобами наш живот!
Рот Ронни, так же как миссис Линдсей, широко открылся. Джейми задохнулся от смеха, следом миссис Линдсей сменила удивленный вид на громкий смех. А через мгновение и Ронни, хотя и неохотно, присоединился к ним, криво ухмыльнувшись.
– Я некоторое время жила в Бостоне, – сказала я спокойно, когда веселье немного стихло. – Миссис Линдсей, мясо пахнет замечательно!
Довольная Розамунда с достоинством кивнула головой.
– Да, мэм, так и есть, – она склонилась ко мне, понижая голос с ее обычного громоподобного раската. – Этой мой личный рецепт, – сказала она, собственнически похлопывая по тазику. – Делает аромат, понимаете?
Ронии раскрыл рот, но оттуда раздался только тихий взвизг – очевидный результат действия руки Джейми, которая сжалась на его бицепсе. Розамунда, увлеченная дружеским разговором с Джейми, который заручился ее согласием зарезервировать одну тушу для свадебного ужина, не обратила на Ронни никакого внимания.
Услышав слова о свадебном ужине, я взглянула на Джейми. Учитывая то, что сейчас отец Кеннет, вероятно, был или на пути домой в Балтимор, или по дороге в тюрьму в Эдентон, я сомневалась, будут ли вообще сегодня заключены какие-нибудь браки.
С другой стороны, я знала, что никогда нельзя недооценивать Джейми. С заключительными комплиментами миссис Линдсей он потащил Ронни от ямы, задержавшись только, чтобы сунуть мне топор.
– Присмотришь за ним, сассенах? – сказал он и коротко поцеловал меня, потом усмехнулся. – И, интересно, где же ты узнала столько о природе бобов?
– Брианна принесла эту маленькую песенку из школы, когда ей было шесть лет, – ответила я, улыбаясь ему в ответ. – Скажи ей, чтобы научила этой песни своего мужа, – посоветовал Джейми, ухмыляясь еще шире. – Он может записать ее в свою маленькую книжку.
Он отвернулся, дружески положив твердую руку на плечи Ронни Синклера, который проявлял желание сбежать назад к яме с барбекю.
– Пойдем, Ронни, – сказал он. – Мне нужно немного поговорить с лейтенантом. Я уверен, он пожелает купить свинину у мистрис Линдсей, – добавил он, моргнув мне глазами, наподобие совы, что у него считалось подмигиванием. Потом повернулся к Ронни. – И я знаю, что он хочет послушать, что ты можешь сказать о его отце. Ты был большим другом с Гэвином Хейесом, ведь так?
– О, – сказал Ронни, и его угрюмый взгляд немного просветлел. – Да, да. Гэвин был хорошим человеком. Такой позор, – он покачал головой, очевидно, имея в виду смерть Гэвина. Он поглядел на Джейми, поджав губы. – Ты знаешь, что случилось?
Щекотливый вопрос. Гэвин Хейес был повешен в Чарльстоне за воровство – позорная смерть по любым меркам.
– Да, – ответил Джейми спокойно. – Я должен рассказать ему об этом. Но будет лучше, я думаю, если ты сначала расскажешь ему об отце, о том, как мы жили в Ардсмуире.
Улыбка слегка тронула его лицо, обращенное к Ронни, и я увидела, как лицо Синклера смягчилось в ответ.
Джейми сжал плечо Ронни, потом опустил руку, и они пошли вверх по склону, забыв разногласия по поводу барбекю.
Я наблюдала, как они удалялись, связанные заклинанием этой простой фразы. Пять слов, которые напомнили о близости, выкованной днями, месяцами и годами совместного заключения в тюрьме, родство, не доступное тому, кто не пережил подобное. Джейми редко говорил об Ардсмуире, как и все другие мужчины, которые смогли выйти оттуда и попасть в Новый свет.
Из лощины поднимался туман, и через несколько секунд они исчезли из вида. И потом из туманного леса вниз к дымящейся яме донеслись звуки мужских шотландских голосов, распевающих в унисон:
«Бобы, бобы, они для сердца хороши…»
В лагере я увидела, что Роджер вернулся. Он стоял возле костра и разговаривал с Брианной; на его лице было написано беспокойство.
– Не волнуйся, – сказала я, потянувшись мимо него, чтобы взять заварник с обитыми краями, которым пользовалась в лагере. – Я уверена, Джейми все уладит. Он пошел разобраться с этим.
– Пошел? – Роджер выглядел немного удивленным. – Он уже знает?
– Да, как только он найдет шерифа, все образуется.
Я перевернула чайник вверх дном и вытрясла из него старую заварку, потом плеснула в него немного горячей воды, чтобы он согрелся. Это был долгий день, и, вероятно, таким же будет вечер. Я с нетерпением предвкушала чашку свежезаваренного чая с кусочком кекса с цук атами и орехами, который принес один из моих пациентов во время утреннего приема.
– Шерифа? – Роджер взглянул на Брианну с легкой тревогой в глазах. – Она натравила на меня шерифа?
– Натравила шерифа? Кто? – спросила я, в свою очередь принимая озадаченный вид. Я повесила чайник назад на треногу и достала оловянную банку с заваркой. – Что ты натворил, Роджер?
Легкий румянец проступил на его высоких скулах, но прежде чем он смог ответить, Брианна коротко фыркнула.
– Сказал тетушке Джокасте, куда она может отправиться, – она поглядела на Роджера, сузив глаза с веселой злостью, когда представила себе эту сцену. – Парень, мне жаль, что меня там не было!
– Что ты сказал ей, Роджер? – с интересом спросила я.
Румянец на его лице углубился, и он отвел глаза.
– Я не хочу повторять, – сказал он коротко. – Это не то, что можно говорить женщине, особенно, пожилой женщине, и особенно женщине, которая станет мой родственницей. Я только спросил Бри, следует ли мне пойти и извиниться перед миссис Камерон перед свадьбой.
