Текст книги "Щит Спэрроу (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

Может быть, он смог бы ответить на несколько моих вопросов и дать мне какие-нибудь подсказки.

– Одесса Кросс. – Пока Верховный жрец говорил, я выпрямилась, проглотив комок в горле. – Клянешься ли ты защищать «Щит Спэрроу» своим союзом с Завьером Вульфом, принцем и будущим королем Туры?

Что бы сделал отец, если бы я отказалась? Я достаточно натерпелась от него за свою жизнь, чтобы не захотеть узнать об этом.

Я перевела взгляд на отца. Он даже не моргнул в ответ, но невысказанный приказ в его взгляде был очевиден.

Поклянись. Сейчас же.

Паника клокотала у меня в груди, дыхание стало коротким и неглубоким. Забудьте о рвоте, я могла потерять сознание.

Было слишком трудно выдержать пристальный взгляд отца, поэтому я оглядела алтарь, посмотрев сначала на Завьера, затем на жрецов Востеров. Мой взгляд упал на Стража. В его серебристых глазах читался вызов.

Собиралась я говорить или нет?

– Я, Одесса Кросс, даю эту клятву. – Это вырвалось у меня в спешке. Шепотом.

– Завьер Вульф, – продолжил Верховный жрец. – Клянешься ли ты защищать «Щит Спэрроу», заключив союз с Одессой Кросс, принцессой Куэнтиса и будущей королевой Туры?

Завьер махнул рукой Стражу.

– Ты будешь говорить от его имени? – спросил Верховный жрец.

– Да. Я говорю от имени принца. – Тембр баритона Стража наполнил святилище. Он был более глубоким, чем в тронном зале. Он был острее любого из клинков Мэй. – Завьер Вульф дает эту клятву.

Верховный жрец полез в карман своей рясы и достал простое перо. Он протянул его мне длинными, узловатыми пальцами с загнутыми ногтями.

Отец взял его из его рук и вытащил из кармана пузырек с моей кровью. Он нажал большим пальцем на пробку, и она выскочила. Он протянул мне и то, и другое.

Клятва – это одно. Устное обещание, которое можно нарушить. Это был реальный выбор. Поставить свою подпись. Как только это будет сделано, пути назад не будет.

Я колебалась, глядя на имена, находящиеся передо мной. Сколько из этих невест были выданы замуж против своей воли? Они пожертвовали собой ради своих королевств. Ради блага Каландры. Ради мира.

Если они смогли это сделать, то и я смогу.

Расправив плечи, я обмакнула перо в свою кровь и прижала его к бумаге, моя рука была тверже, чем следовало, когда я писала свое имя.

Одесса Кросс

Одиннадцать букв. И моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Я отдала перо Завьеру, не в силах встретиться с ним взглядом, когда он взял его у меня из рук.

Он достал из кармана пузырек со своей кровью и так крепко сжал его в кулаке, что я испугалась, как бы стекло не треснуло. Это был тот же самый кулак, обернутый тканью, как и мой.

После этого у нас останутся одинаковые шрамы.

Без промедления он обмакнул перо и легким движением руки написал свое имя.

Воздух вырвался из моих легких, волна головокружения заставила меня пошатнуться.

Верховный жрец взял перо и спрятал его в тот же карман своей рясы. Затем он закрыл свои жуткие глаза и положил обе руки на указ. Магия вспыхнула невидимыми искрами, бомбардируя меня со всех сторон, прожигая мое платье, впитываясь в кожу.

Я закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не закричать, от захлестнувшей волны боли, пока она не утихла.

– Свершилось.

Мои глаза распахнулись от заявления брата Дайма.

Верховный жрец уже сворачивал указ, пряча его в черный кожаный чехол. Не говоря больше ни слова, они с братом Даймом спустились с алтаря и покинули святилище.

И это все? Мы закончили? Все закончилось, и я вышла замуж?

Не было никаких фанфар. Никакой церемонии. Никакого поцелуя.

Завьер снова уставился в стену, стиснув зубы, как будто десятиминутная свадьба была слишком долгой.

Мой муж.

Я была его женой.

А он не мог смотреть на меня.

Мои конечности онемели. По коже пробежал холодок.

– Мы отпразднуем ваш брак пиршеством. – Отец протянул руку к дверям святилища, жестом приглашая нас идти первыми.

Обычно он покидал комнату последним, за исключением своей охраны, чтобы никто не смог нанести ему удар в спину.

Завьер оторвал взгляд от стены и перевел его на отца. Быстро покачав головой, он отказался от угощения.

Я не против. У меня скрутило желудок, и я не могла есть. Хотя идея вина, большого количества вина, показалась мне не такой уж плохой.

Завьер уставился на меня сверху вниз, придвигаясь ближе. Мое сердце забилось где-то в горле, когда он взял меня за подбородок указательным и большим пальцами, приподнимая его.

В его зеленых глазах промелькнуло какое-то выражение. Наконец-то он проявил какие-то эмоции. Жаль, что я не смогла определить, какие именно. Грусть, может быть? Жалость? И то, и другое?

Он провел губами по моей щеке. Затем он ушел, опустив руку и оглянувшись через плечо на Стража. Как и в тронном зале, двое мужчин вели безмолвный разговор. Затем Завьер коротко кивнул и сошел с алтаря.

Его рейнджеры последовали за ним, направляясь к дверям.

Должна ли я была пойти с ними? Теперь, когда все закончилось, кому я принадлежу? К куэнтинам? Или к туранцам?

Руки отца сжались в кулаки. Его ноздри раздулись, когда Завьер скрылся из виду.

Мой отец был могущественным королем и не привык, чтобы им пренебрегали. С тех пор как Завьер появился на свет, он отказывал отцу на каждом шаге.

Я не завидовала человеку, которому предстояло испытать на себе его ужасное настроение. Я очень, очень надеялась, что это буду не я.

Шагнув вперед, я уже собиралась последовать за туранцами из святилища – определенно не для того, чтобы последовать за Завьером в его крыло. Нет, мой план состоял в том, чтобы снять это платье и улизнуть из замка. Но прежде чем я успела спуститься с алтаря, тихий смешок заставил меня остановиться.

Этот чертов смех становился слишком знакомым.

Я резко обернулась.

– Да?

Страж остался стоять у стола, скрестив руки на широкой груди, с фирменной ухмылкой на губах.

– Не терпится проводить Завьера до его комнаты, моя королева?

Вздох Марго наполнил святилище, когда мои щеки вспыхнули.

Теперь настала моя очередь сжать руки в кулаки. Стиснуть зубы так сильно, что заболели челюсти.

Яд был слишком хорош для Стража. Слишком прост. Я собиралась убить этого человека собственными руками. Может быть, нож перережет горло, пока он спит. Или стрела пронзит его сердце, когда он будет наслаждаться полуденной трапезой.

Какую бы ярость он ни увидел в моих глазах, его высокомерная ухмылка стала только шире.

Он встал из-за стола, не удостоив моего отца даже взглядом, когда проходил мимо меня к лестнице.

– Наслаждай своей последней ночью в Куэнтисе, Воробушек. Мы отплываем на рассвете.

Восемь

Я зевнула, стоя на причале и глядя на солнце, поднимающееся над горизонтом. Марго была бы в ужасе, что я не прикрыла рот, но ее здесь не было.

Здесь никого не было, кроме стражников, которые ехали за моей каретой этим утром.

Я впервые оказалась в доках на рассвете, до того, как магазины и торговцы начали работать. Мужчины и женщины суетились, устанавливая свои запасы и готовясь к предстоящему дню. Запахи рыбы и рассола были не такими сильными, как к полудню. Проходы были пусты и просторнее, чем я предполагала, так как в них не было толпы людей.

– Простите, ваше высочество. – Мимо прошел долговязый стюард с вьющимися светлыми волосами, неся один из трех моих одинаковых сундуков, предназначенных для одного из трех одинаковых туранских кораблей.

Завьер и его воины еще не прибыли, но команды кораблей были заняты подготовкой к отплытию, загружая ящики с припасами в доках.

Нервы бурлили у меня в животе, как волны, бьющиеся о причалы. По крайней мере, я думала, что это нервы. Возможно, я просто проголодалась.

Мой свадебный пир отменили, не то чтобы я расстроилась из-за того, что пропустила официальный ужин. Но любой ужин был бы приятен.

Вместо этого отец отвел меня в свой личный кабинет на уроки шпионажа, и о еде я совершенно забыла. Как и о сне.

Он продержал меня в своем кабинете всю ночь, обучая картам и информации, которую он собрал о Туре. Он все продолжал и продолжал излагать свои теории о местонахождении Аллесарии, пока час назад за мной не пришла Марго, чтобы переодеть меня из свадебного платья в платье, подходящее для путешествия.

Отец ушел готовить завтрак.

Когда я попросила булочку, или пирожное, или горсть крекеров, Марго сказала, что я могу поесть на корабле. Должно быть, таким образом она хотела сказать, что теперь я – проблема Завьера.

Надеюсь, кто-нибудь из членов туранского экипажа был поваром. Или мог бы указать мне, где можно перекусить.

Стюард кивнул, проходя мимо меня с пустыми руками, чтобы принести сундук номер два.

Где все? Где отец, и Марго, и Мэй, и Арталайус? Они ведь должны были прийти, верно? Они бы не дали мне уплыть, не попрощавшись, не так ли?

Я даже не могла не задаться вопросом, отчего у меня защипало в носу от подступающих слез.

Это из-за усталости. От голода. Я была на грани эмоционального срыва, и все, на что я могла сейчас надеяться, – это на то, что смогу справиться с этим в одиночку.

Моя рука потянулась к ожерелью, которое я надела сегодня утром во время поездки в экипаже, и вытащила кулон из выреза моего простого серого платья. Я сжала его в руке, ощущая тепло металла на своей коже, его вес был приятным.

Смогу ли я когда-нибудь вернуться в Росло? Увижу ли снова эти доки?

Увижу ли я свою семью?

Может быть, это и к лучшему, что отец не оставил меня одну прошлой ночью. Он не дал мне возможности осознать все это. Сломаться и заплакать.

Вот только сейчас я была одна, смотрела на эти корабли, и не было никакой возможности избежать неизбежного.

Сегодня я уезжала из Росло. Уезжала из дома.

Стюард снова прошел мимо меня, на этот раз быстро кивнув, когда нес мой сундук. Скоро он возьмет третий, и тогда все закончится. Он повезет экипаж обратно в замок, пока я буду стоять здесь одна.

Я не могла стоять здесь одна. Я вообще не могла здесь стоять. От волнения у меня сводило ноги и руки, поэтому я отвернулась от кораблей и направилась вдоль доков.

– Принцесса? – позвал один из охранников.

– Я собираюсь прогуляться, – сказала я ему.

– Но…

– Одна.

Он слегка поклонился мне.

– Принцесса.

Последует ли он за мной? Абсолютно. Он был приставлен ко мне, но не подчинялся моим приказам. Но пока он держался на расстоянии, мне было все равно.

Мои тапочки бесшумно ступали по неровным доскам под ногами, дерево поскрипывало под моим весом через каждые несколько шагов. От запаха вареных яиц и солонины, доносившегося из соседнего здания, у меня заурчало в животе.

Мужчина, тащивший корзину с рыбой, удивленно посмотрел на меня, когда я проходила мимо его открытого прилавка. Его темно-карие глаза расширились при виде моей короны – аксессуара, на котором настояла Марго. Он поставил корзину так резко, что она опрокинулась, и бросился кланяться.

– Ваше высочество.

– Доброе утро. – Я подошла, чтобы помочь ему с корзиной, но, когда наклонилась за рыбой, он отмахнулся от меня.

– Нет, принцесса. Пожалуйста, оставьте их. У вас будут пахнуть руки.

Принцесса с руками, перепачканными рыбой. Боже упаси.

Я оставила его заниматься своим делом и продолжила прогулку, зарабатывая все больше удивленных взглядов по мере того, как продвигалась вдоль доков.

Лавка моего любимого газетчика была закрыта, окна занавешены, чтобы скрыть его печатный станок. Были ли в Туре газетчики? Я надеялась на это. Я любила читать еженедельные издания.

Некоторые газеты были посвящены художественным историям. Другие распространяли городские сплетни. А еще были те, кто сообщал о реальных событиях, таких как преступления и праздники.

В Росло было столько газет, что в замок каждый день поступало по несколько штук. Слуги передавали их по кругу, как сладости. У Марго была своя подписка. У Мэй своя. И у меня тоже.

Жаль, что я не догадалась захватить что-нибудь почитать в дорогу.

У всех газетчиков были настоящие офисы и здания, но большинство торговцев в доках работали в открытых палатках. На ночь они накрывали их брезентом. Но сегодня утром эти брезенты были наброшены на наклонные крыши и отодвинуты в сторону, открывая взору столы, корзины и витрины. В доках Росло не было ничего такого, чего нельзя было бы купить – от рыбы до фруктов, трав, украшений, тоников и тканей.

Эти проходы всегда были оживленными, всегда переполнены людьми. За исключением сегодняшнего дня. Люди откровенно таращились на меня, когда я проходила мимо. Другие прятались из виду. Без обычной давки покупателей было невозможно затеряться. Спрятаться в толпе.

Только не с этой чертовой короной на голове.

А что, если я выброшу ее в океан?

Я рассмеялась про себя, представив лицо Марго. О, это было заманчиво. Если бы это не было невероятной тратой денег, я бы сделала это сегодня же. Но золота и драгоценных камней было достаточно, чтобы прокормить семью в течение целого поколения.

Так что она оставалась у меня на голове, пока я шла. Может быть, я могла бы разобрать ее на части, кусочек за кусочком, и рассыпать драгоценности по Туре.

– Семь. – До моего слуха донесся мужской голос. – Ты когда-нибудь видел семь мерроуилов?

– Тени, нет. Я никогда их не видел. – Еще один мужчина рассмеялся, и оба зашагали так быстро, что, казалось, не заметили, что я прислушиваюсь.

Мерроуилы.

Я бесцельно бродила здесь, вместо того чтобы искать монстров.

Мысль о том, что я смогу увидеть настоящего мерроуила, придала мне сил, и я пошла другим путем, следуя за мужчинами. Мы свернули с рынка и пошли вдоль длинного причала, с одной стороны которого покачивались на воде корабли куэнтинов, их бирюзовые паруса были подвязаны и убраны.

В конце прохода столпилась группа мужчин. Рядом с ними были высокие балки, на которых рыбаки подвешивали на массивные железные крючки самый крупный улов из своей флотилии.

Но сегодня вместо осетра и акулы эти крючки пронзили ряд мертвых мерроуилов.

Семь мерроуилов. Получается «Цепь Семерок».

До вчерашнего дня я не испытывала отвращения к числам. О, как все изменилось.

– Семь, – выплюнула я, подходя ближе к монстрам.

Чешуя мерроуилов была синей, как сапфиры, с бирюзовыми краями. Плавники вдоль их спин переливались, как опалы. Отдельные кости, торчавшие из их черепов, были гладкими и белыми, как снег. В момент смерти их рты были широко открыты, обнажая пять рядов острых, как бритва, зубов.

Они были больше, чем я себе представляла, в два раза шире человеческого роста. И такие длинные, что даже когда их протыкали посередине, их хвосты обвивались вокруг досок причала, как толстые веревки.

– Ух ты, – прошептала я.

Это привлекло внимание мужчины, стоявшего ближе всех. Он взглянул на меня раз, потом другой, выпучив глаза, когда заметил мою корону.

– П-принцесса.

Достаточно было произнести одно запинающееся слово, чтобы остальные повернулись ко мне. Как и мужчина с корзиной, каждый неуклюже поклонился.

– Простите, ваше высочество. – Мужчина в потрепанной синей кепке сдернул ее со своей лысой головы, когда шаркал мимо.

Остальные вскоре последовали за ним, отступая обратно к рынку. Очевидно, даже привлекательности мерроуилов было недостаточно, чтобы удержать их в моем присутствии.

Неужели моя корона действительно была такой страшной? Я никогда раньше не надевала ее в доки. Думаю, на этот раз я могу и сама ответить на свой вопрос.

В двадцати футах от меня, пытаясь слиться с лодками, мой охранник шумно выдохнул, когда мужчины прошли мимо. Их уход дал мне возможность подойти поближе к монстрам.

Под их открытыми ртами было семь луж крови, засохшая красная жидкость была такой темной, что казалась почти черной. Она стекала с их тел в лужицы. Та часть крови, которая не просочилась сквозь щели в досках причала и не попала в воду внизу, теперь затвердела и начала покрываться коркой.

Я присела на корточки рядом с первым мерроуилом, вглядываясь в его черные глаза. Всего четыре, два спереди, два по бокам. Если бы в океанских глубинах водились другие хищники, этот зверь заметил бы их приближение.

В морде мерроуила было что-то гладкое и утонченное. Монстр был одновременно прекрасен и смертельно опасен. И все же в его безжизненных глазах было что-то печальное. Возможно, я просто выплескивала свою душевную боль.

Этот монстр умер, чтобы принц мог манипулировать королем. Чтобы мужчина мог заставить женщину выйти замуж.

К черту, если мои руки будут пахнуть рыбой. Я дотронулась до чешуйки размером с ноготь моего большого пальца и провела пальцем по ярко-голубой поверхности до бирюзового кончика. Я ахнула, когда палец пронзила острая боль, и отдернула руку, чтобы увидеть капельку крови.

– Эти чешуйки такие же острые, как и их зубы. – Раздался низкий, рокочущий голос у меня за плечом.

Я вскочила на ноги и развернулась. Позади меня Страж прислонился к деревянному столбу. Откуда он взялся? Как я могла не услышать его приближения? Должно быть, я упустила его из виду, когда осматривала мерроуила. Или он мог маскировать свои шаги, когда это было ему удобнее всего. Может быть, он мог левитировать, как Верховный жрец. Я сделала мысленную пометку обратить на это внимание позже – и быть начеку.

Кроме нас двоих, на палубе никого не было. Он либо отпустил моего охранника, либо прогнал его.

– Доброе утро, моя королева. – Уголки губ Стража приподнялись, когда я вытерла кровь с пальца о подол платья.

Он оттолкнулся от столба и подошел ближе. Слишком близко. Он возвышался надо мной, глядя сверху вниз своими постоянно меняющимися глазами. Сегодня они были ярко-зелеными, как изумруды.

– Ты когда-нибудь видела их раньше?

– Нет.

– Разве они не прекрасны? – Он прошел мимо меня переходя от одного мерроуила у другому, его шаги были широкими и неторопливыми. Прошел вдоль всего ряда, пока не дошел до последнего, самого большого. Его движения были слишком плавными, слишком грациозными, чтобы быть полностью человеческими.

Он двигался с той же легкостью, что и Востер.

Был ли он связан с братством? Не в этом ли источник его силы? Их магия?

Прошлой ночью, во время уроков отца по шпионажу, он говорил о Страже почти так же часто, как об Аллесарии. Его отчаянное желание найти источник силы этого человека было почти таким же ощутимым, как и его потребность в информации о туранской столице.

Страж положил руку на бок монстра и погладил его чешую.

Я напряглась, ожидая, что он отдернет окровавленную ладонь, но на его руке не было ни царапины, когда он повернулся ко мне со своей раздражающей ухмылкой.

– Миленькая корона.

Мне следовало отдать ее тому торговцу рыбой.

– Спасибо. – Я изобразила милую улыбку.

– Это то, что ты положила в свои сундуки? Короны и драгоценности?

– Мои вещи тебя не касаются. – Я скрестила руки на груди и вздернула подбородок, когда он направился в мою сторону, его ботинки мерно стучали по доскам причала.

Они соответствовали бешеному ритму моего сердца, когда он остановился передо мной, весь такой широкоплечий. Он был таким высоким, что мои глаза были на уровне его груди, и, чтобы выдержать его взгляд, мне пришлось задрать голову. Когда я это сделала, его глаза стали ярко-зелеными, как луг Куэнтиса после весеннего дождя.

Эти глаза были ослепительны. Ужасающи. Дрожь пробежала у меня по спине. Этот человек был убийцей. У него не должно было быть таких чарующих глаз.

Мой охранник не должен был оставлять меня одну.

– Наши корабли не славятся своим королевским убранством. Как ты вообще переживешь переход? – поддразнил он.

Я пожала плечами.

– Я уверена, что если мой муж может несколько дней обходиться без своего королевского наряда, то и я прекрасно справлюсь. Не беспокойся о моем благополучии. На самом деле, возможно, было бы лучше, если бы ты полностью забыл обо мне. Я бы предпочла не общаться с убийцей.

По тому, как сузились его глаза, как дрогнула ухмылка, он, должно быть, понял, что я говорю о брате Бэннера.

Атмосфера вокруг нас изменилась. Стала напряженной. У меня под кожей что-то гудело, но это не было похоже на магию Востера. Ощущение было не такое, как раньше.

Сила Стража больше походила на кипящую ярость. Она волнами исходила от него.

Более умная женщина, вероятно, уклонилась бы. Восприняла это ощущение как предупреждение держать язык за зубами. Но я слишком устала и была слишком голодна, а этот человек проник мне под кожу.

Что он собирался сделать, убить невесту своего принца?

Он не станет меня убивать. Верно?

Пристальный взгляд Стража скользнул по моему лицу, задержавшись на нем так долго, что я едва сдержалась, чтобы не съежиться.

– Ты выглядишь усталой. Долгая ночь? Надеюсь, ты не засиделась допоздна, прощаясь со своим женихом.

– И это тоже не твое дело.

– Да? Ты замужем за наследником туранского трона. Твои дети будут его потомками. Я бы сказал, что имею полное право беспокоиться о семени, которое ты пускаешь между ног.

Мое лицо вспыхнуло, челюсть отвисла, и я отшатнулась, словно меня ударили.

– Ты мне этого не говорил.

Он пожал плечами.

Болван.

– Кем ты себя возомнил?

В ответ он наклонился так близко, что я уловила его запах. Он был мужественным и пряным, как кожа и цитрусовые. Это был океанский бриз, свежесть земли и проливного дождя. Он был таким же хаотичным, как цвет его глаз.

Они снова изменились, его радужки потемнели и стали карими. Зеленый, золотой и коричневый, казалось, боролись друг с другом, не в силах остановиться на одном оттенке.

Он обвил руку вокруг моей талии, разворачивая меня так быстро, что я ахнула. Затем, толкнув меня в спину, он подтолкнул меня вперед.

Или попытался подтолкнуть.

Я зацепилась носком ботинка за доску настила, потеряла равновесие, качнулась в сторону и чуть не врезалась в труп мерроуила.

Вот только Страж схватил меня за руку, прежде чем я успела столкнуться с острыми чешуйками. Он схватился именно за то место, где Марго держала меня вчера. Синяков еще не было, но было болезненно.

Из моего горла вырвался стон, и он мгновенно отпустил меня, отступив на шаг. Я стряхнула боль в руке и выпрямилась, смерив его свирепым взглядом.

– Чего ты хочешь? Поставить меня в неловкое положение? Запугать меня?

– Возможно.

Ну, по крайней мере, он был честен. Я оглянулась через плечо на мерроуила.

– Тогда, полагаю, я попала в ловушку между двумя монстрами.

– Ты даже не представляешь, насколько верно это утверждение, – пробормотал он, подходя ближе. – Твоя рука. С тобой все в порядке?

– Все в порядке. – Отмахнулась я. – Просто травма, полученная ранее.

Он нахмурился, словно хотел узнать подробности травмы. Но вместо того, чтобы спросить, он потянулся к моим волосам и убрал с плеча кончик выбившегося локона.

Сегодня они были заколоты только наполовину. Марго не захотела заплетать косу.

Как только прядь оказалась у него в пальцах, его ноздри раздулись, словно он почувствовал запах краски. Усмехнувшись, он уронил ее и вытер пальцы о штаны. Он повернулся и пошел прочь, щелкнув мне пальцами, как послушной собаке.

– Пойдем, Воробушек. Ты опоздала.

Что, если я столкну его за борт, когда мы будем в море? Пусть океан убьет его.

Мне почти понравилась идея посмотреть, как этот сукин сын тонет.