Текст книги "Щит Спэрроу (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

Пятьдесят три

– Прячешься от меня, Кросс?

Я оторвалась от книги, которую читала. Рэнсом стоял в дверях балкона, одетый только в низко сидевшие брюки.

Его волосы были растрепаны моими руками прошлой ночью. Выражение его лица стало мягче, на нем проступили следы сна. Он был прекраснее любого восхода солнца.

И он был моим.

– Ты забрал всю постель. – Я закрыла книгу и положила ее на колени рядом с Фэйзом. – Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты спишь как морская звезда?

Он усмехнулся, подошел к спинке моего стула и, взяв мое лицо в ладони, запечатлел поцелуй на моем лбу.

– Я подумал, что ты, возможно, передумала.

– Нет. – Я потянулась к его щеке.

На его лице отразилось облегчение, когда он снова поцеловал меня, а затем плюхнулся в кресло рядом со мной. Его пресс и руки напряглись при движении.

Боги, он был совершенен. Желание разлилось между моими бедрами. Даже после ночи, проведенной в исследовании этого тела, я жаждала только большего. Возможно, мне потребуется целая жизнь, чтобы удовлетворить свою потребность в Рэнсоме. Это звучало как хороший способ провести жизнь.

– По крайней мере, я знаю, куда делась моя туника. – Он выгнул бровь, увидев мою тунику. Его тунику. Я натянула ее на себя этим утром, когда выскользнула из спальни, чтобы дать ему отдохнуть.

Фэйз оторвал голову от моего обнаженного бедра и оценивающе посмотрел на Рэнсома. Он не доверял моему мужу. А может, просто разозлился, что Рэнсом присвоил его подушку.

– Что читаешь? – Он указал на мою книгу.

Кэтлин, должно быть, принесла ее сегодня рано утром. Под дверью лежала записка, а снаружи ждала свежая стопка книг. Это было приятное зрелище, поскольку я уже прочитала другие, которые она мне дала, – дважды.

Я перевернула обложку, чтобы он мог видеть.

– Это книга о каландрийском фольклоре. Я надеялась найти что-нибудь о «Цепи Семерок».

Он ухмыльнулся.

– Ищешь лазейку, жена?

– Как всегда, – поддразнила я. – Мне просто любопытно. Но об этом ничего не написано. По крайней мере, в тех книгах, что я читала. Эта о рассказах о прошлых миграциях.

Рэнсом что-то промычал, глубже погружаясь в кресло.

– Почитай мне что-нибудь.

Я открыла книгу на рассказе, который нашла ранее, чтобы прочитать вслух.

– Жил-был человек из Лейна, который девяносто дней бродил по пустыне под небом, потемневшим от крыльев крукса. Без крова, без оружия и магии он должен был стать легкой добычей для монстров. Но Мак, Бог Войны, сжалился над этим человеком. Ведь когда-то он был великим чемпионом и гладиатором, побеждавшим во всех битвах на аренах Лейна, сражаясь как с людьми, так и со зверями. Его звали Соннет. И он выжил, обратившись к круксу. Прошептав слова, которые Мак вложил в его разум. Они пролетали над его головой, оставляя его нетронутым и невредимым, пока он шептал истории, благословленные богом. Каждый день его странствий – новая история. Эти истории жили сотни и сотни лет, живя до тех пор, пока Соннет не умер стариком в своей постели.

– «Девяносто историй Соннета».

– Ты уже слышал эту историю раньше.

– Я читал их. Его рассказы. В основном они были о магии и монстрах. О сражениях, которые он вел и которые проиграл. Они хранятся в переплетенной книге в библиотеке Аллесарии. – Рэнсом нахмурился. – По крайней мере, так оно было. Я не знаю, уцелела ли эта книга после пожара, который устроил мой отец.

– Надеюсь, что да. Я бы хотела ее прочитать. – Если он когда-нибудь возьмет меня с собой в Аллесарию.

Возьмет ли он меня когда-нибудь? Или у него всегда будет причина держать меня подальше? Будет ли он когда-нибудь доверять мне настолько, чтобы отвезти в столицу?

Он откинул голову на спинку стула, удерживая мой взгляд.

– Продолжай. Задавай все вопросы, которые у тебя на уме.

Это было одновременно и мило, и озадачивающе, что он, казалось, уже так хорошо меня знает. Потому что я отчаянно хотела узнать его изнутри и снаружи.

– Ты не можешь рассказать мне об Аллесарии, не так ли?

Он покачал головой.

– Ты связан клятвой на крови?

Он не ответил. И, как и в другие моменты его молчания, этого было достаточно для ответа.

– Я думаю, с нее все и началось. Источником Лиссы была Аллесария. Кто-то там ее создал.

– Я понимаю, что тайна, окружающая Аллесарию, вызывает подозрения. Но если бы она возникла там, Востеры бы это почувствовали.

– А что, если бы они этого не почувствовали? – Что, если магия Верховного жреца еще не настроилась на Лиссу?

Он сел прямо, опершись локтями о колени.

– Они не враги.

Его вера в них была такой же разочаровывающей, как и его недоверие ко мне.

– Ты можешь понять, почему после вчерашнего я не чувствую того же?

Рэнсом опустил голову, но кивнул.

– Может быть, Лисса началась не в Аллесарии. Но, возможно, там все и закончится. Может быть, ваши целители, алхимики и даже Востеры смогут найти лекарство.

Он поднял печальный взгляд.

– Лекарства нет.

– Пока. До недавних пор Лиссы не существовало. Почему не может быть лекарства? Почему ты сдаешься?

– Жрецы потратили годы, пытаясь найти лекарство. Если они говорят мне, что это невозможно вылечить, значит, это невозможно вылечить. – Он встал со стула и опустился передо мной на колено. – Я не хочу такой надежды, Одесса. Я лучше буду жить в ожидании конца, чем ждать исцеления, которое никогда не придет.

Я дотронулась рукой до его заросшего щетиной подбородка.

– Тогда я оставлю эту надежду для себя.

– Я не хочу этого. – Он наклонился к моему прикосновению. – Мы продолжим охоту. Несмотря на нападение, это работает.

Так ли это? Он был так уверен, что сможет изгнать Лиссу из этого мира. Но что, если охоты будет недостаточно?

Может быть, Рэнсом говорил это только для того, чтобы дать мне надежду. Может быть, он сам цеплялся за эту надежду. Сегодня я не собиралась красть ее ни у кого из нас.

– Пошли. – Рэнсом встал, протягивая руку.

Я спустила Фэйза со своих колен на пол, затем встала, позволяя ему обнять меня и вдохнуть мои волосы, уткнувшись носом в его обнаженную грудь. Вдыхая его запах, я буду помнить его всегда.

– Нам нужно потренироваться, – тихо сказал он.

Я застонала.

– Отлично. Дай мне одеться. Сомневаюсь, что кто-нибудь на тренировочной площадке оценит принцессу без штанов.

– Кто говорил о тренировочной площадке? – Он отстранился, взяв меня пальцем за подбородок. Затем его губы прижались к моим, и на его губах появилась странная улыбка. – Тренировка, которую я задумал, не требует штанов.

У меня перехватило дыхание, когда он прикусил мою нижнюю губу. Когда он приподнял подол своей туники, его пальцы прошлись по изгибу моей попки, и мои соски затвердели под тканью.

Рэнсом заключил меня в объятия, прижимая к груди, и направился через покои в мою спальню, но прежде чем мы успели запереться изнутри, раздался стук в дверь.

– Не открывай, – прошептала я.

Он зарычал, и на мгновение я подумала, что он проигнорирует нашего гостя. Но затем стук повторился, более настойчивый, чем в прошлый раз, и достаточно громкий, чтобы я поняла, что это не Эви.

Рэнсом поставил меня на ноги и подошел к двери, открывая ее перед Завьером. Рэнсом отступил в сторону, приглашая нашего гостя войти.

– Извините, что прерываю. – Завьер слегка поклонился Рэнсому, затем и мне. – Одесса.

– Доброе утро.

– Только что прибыл всадник на пони. Он сказал, что заметил стаю бэарвульфов по дороге сюда. Он ускакал, чтобы избежать встречи с ними, но это было меньше часа назад. Я не знаю, та ли это стая.

– Черт. – Рэнсом провел рукой по волосам.

Они уже возвращались сюда? Не привлекла ли я монстров поближе?

– Рэнсом, мы могли бы проверить…

– Пожалуйста, не проси меня об этом.

Я вздохнула.

– Хорошо.

Это было не то, что я бы забыла, но после прошлой ночи я бы не стала настаивать на том, чтобы он это испытал.

– Дай мне минутку, – сказал Рэнсом Завьеру, а затем последовал за мной в мою комнату.

Как только дверь захлопнулась, я сняла его тунику, положила ее на незастеленную кровать и подняла с пола свою одежду, быстро одеваясь, когда он сделал то же самое.

– Будь осторожен, – сказала я.

– Буду. – Он поцеловал меня в лоб, прежде чем мы вернулись в гостиную.

– Подожди здесь, – сказал он Завьеру. – Мне нужен мой меч.

Завьер кивнул и вышел на дорожку, а Рэнсом перемахнул через перила.

Я вышла на улицу босиком и встала рядом с Завьером.

– Ненавижу, когда вы все отправляетесь на эти охоты. Они работают?

Он усмехнулся.

– Нет.

Это не то, что я хотела услышать, прежде чем они отправятся на одну.

– Неважно, сколько монстров с Лиссой мы убьем, их всегда будет больше. Я хочу верить, что это работает. Но… – Он снова уходил на очередную охоту, оставляя свою дочь дома. Завьер опустил подбородок и двинулся прочь, но, прежде чем дойти до лестницы, остановился. – Он хороший человек. Ему не нравилось лгать тебе так долго. Но ты должна знать, что это было сделано не для того, чтобы причинить тебе боль.

Я грустно улыбнулась ему.

– Я знаю.

Он сбежал вниз по лестнице и присоединился к Рэнсому, который выходил из дома, застегивая застежки на жилете и пристегивая меч за спину. Он поднял глаза, увидел меня, прижал руку к сердцу, а затем они исчезли.

Отправились на очередную охоту.

Она должна была работать. По крайней мере, замедлять распространение инфекции. Я не могла представить другого варианта. Что все, что они сделали, было напрасно. Что Лисса продолжит бесконтрольное распространение, пока не покроет континент. Это только усугубит миграцию. А если заразится крукс…

Боги. С какими ужасами мы столкнемся?

Нет, охота должна была сработать. Рэнсом, несмотря на все его разговоры о том, что не стоит надеяться, не стал бы преувеличивать.

Туранские воины будут убивать, пока инфекция не исчезнет. И мы найдем источник, человека, ответственного за это бедствие в Каландре, и лишим его жизни.

Меня охватило беспокойство, и, хотя прошлой ночью я долго не спала из-за восхитительных мучений Рэнсома, я не могла оставаться внутри. Поэтому я поспешила натянуть сапоги и упаковать сумку, положив в нее свой новый кинжал.

Затем я вышла на улицу в поисках завтрака.

Бриэль обычно приносила его наверх, прежде чем приступить к своим обязанностям по дому, но этим утром мне нужно было двигаться.

– Доброе утро, – поприветствовала я пекаря и его жену, когда вошла в их лавку, и запах муки и соли наполнил мой нос. Съев свежую булочку, я отправилась на прогулку, вдыхая чистый воздух.

Несмотря на все происходящее, на тревоги, страхи и неуверенность, в моих шагах чувствовалась легкость. На моих губах играла застенчивая улыбка. Сегодня я чувствовала слабость в мышцах, мои движения были плавными, как будто я плыла под водой.

Рэнсом как любовник был моей мечтой. Никогда в жизни я не испытывала того, что он заставил меня почувствовать прошлой ночью. Я и не знала, что секс может быть настолько сосредоточен на моем удовольствии, а не на удовольствии мужчины. Но, боги, Рэнсом был щедр. Оргазм за оргазмом, всю ночь напролет, пока, наконец, я не рухнула ему на грудь и не заснула как убитая.

Я хотела тысячу ночей спать под биение его сердца у себя в ушах.

Может, он и не хотел, чтобы я надеялась, но я все равно собиралась это сделать. Если мы сможем найти лекарство, то этот спектакль закончится. Рэнсом сможет взять на себя роль принца.

Как я должна притвориться женой Завьера? Как я должна смотреть на Рэнсома на людях, но не прикасаться к нему?

Все зависело от лечения. Тогда больше не нужно будет прятаться. Больше не нужно будет притворяться. Больше не будет разговоров о его смерти.

Я отказывалась терять его из-за Лиссы.

Если Востеры не смогут найти лекарство, нам придется найти других. Целителей. Химиков. Ученых. Ему не понравится мысль о том, чтобы просить помощи у других королевств, но ради спасения его жизни я готова на все.

Сбоку от меня распахнулась дверь, сорвавшись с петель и отвлекая меня от моих мыслей. Я обернулась на шум.

На улицу, спотыкаясь, вышел мужчина, одетый в больничный халат, его рука от запястья до плеча была обмотана марлей. Казалось, он вот-вот упадет, его шаги были неуверенными, когда он, пошатываясь, направился ко мне.

Он был одним из тех, кого вчера выгружали из повозки. Один из тех, кого, по словам Тиллии, они нашли возле Трео.

– Сэр, с вами все в порядке? – Я протянула руку, чтобы подхватить его, прежде чем он упадет, и крепко сжала его здоровую руку. В тот момент, когда я коснулась его кожи, я ахнула и отстранилась. Она была такой горячей, что чуть не обожгла. – Тени. Вам нужно внутрь. Вам нужен целитель. Позвольте мне помочь…

Его рука метнулась к моему горлу, и, прежде чем я успела осознать, что происходит, он сжал его.

Мои глаза вылезли из орбит, мой завтрак норовил вывалился на землю. Я открыла рот, хватая ртом воздух, пока тянула, извивалась и боролась, чтобы освободиться.

Его удушающая хватка только усилилась.

– Прекрати, – прохрипела я, ударяя кулаками по его предплечью, пытаясь вырваться из его хватки.

– Я весь горю. – Он уставился на меня, не мигая. Зеленые искорки в его глазах были тусклыми и бледными. – У меня все горит внутри. Я поклялся служить своему королю и гореть, гореть, гореть.

– Помогите, – шептала я одними губами, но, боги, он был силен. Сильнее, чем это было естественно. Даже с одной рукой я не могла вырваться.

С каждым мгновением мои силы таяли, а голова кружилась.

В этот ранний час улица была пуста. Люди все еще находились в своих домах. Во дворе должны были быть люди, но у меня не было возможности закричать. Не было возможности позвать на помощь.

Я снова ударила мужчину по предплечью, но удар получился слишком слабым. В поле моего зрения начало темнеть, словно дым заполнял мое сознание.

Вдалеке раздался крик.

– Остановись!

– Убей ее. Убей ее. Убей ее. – Мужчина встряхивал меня с каждым словом, как будто я была не более чем куклой.

Ама, спаси меня.

Я не была готова умереть. Не сегодня. Не после прошлой ночи с Рэнсомом.

Дрожащими пальцами я полезла в свою сумку, ощупывая дно. Темные пятна перед глазами двоились, троились. По моему лицу текли слезы.

– Останови это. Останови жжение. – Он поднял свою раненую руку, его ладонь соединилась с другой в мертвой хватке.

Давление на мою шею было невыносимым, легкие горели огнем, когда я пыталась вдохнуть хоть немного воздуха.

– Эй! – Еще один крик.

Успеют ли они вовремя, чтобы спасти меня? Или именно они сообщат Рэнсому, что я мертва?

Силы покидали мое тело, как вода, выливающаяся из чашки.

Мои колени подогнулись. Когда я опустилась на землю, хватка мужчины ослабла, но этого было недостаточно, чтобы сделать вдох.

Мой кулак сомкнулся на рукояти кинжала. Я вытащила его, используя последние остатки сил, чтобы вытащить из ножен и перерезать ему горло.

Брызнула кровь, заливая мою руку. Мою грудь. Мое лицо.

А потом я упала на колени, хватая ртом воздух. Горло у меня горело, и от вдоха я только закашлялась и захрипела, когда упала вперед, на руки.

– Принцесса! – Солдат скользнул в мою сторону, а мужчина упал в грязь.

Кровь хлынула у него из горла, образовав лужу на улице. Он не прижал руки к ране. Он не пытался остановить кровотечение. Он улыбнулся, и в уголках его рта появилась белая пена. Угол его губ совпадал с тем надрезом, который я прочертила кинжалом вдоль его шеи.

И по мере того, как жизнь покидала его тело, из его глаз исчезал цвет, оставляя только молочно-белый. На мгновение показалось, что от его тела идет пар.

Я закашлялась, все еще хватая ртом воздух, и свернулась калачиком, пытаясь дышать.

– Целитель! – Солдат держал меня за руку. – О, боги. Дышите. Попытайтесь дышать.

Рядом со мной появились еще люди, но все они исчезли, когда я уставилась на безжизненного человека на земле.

Я убила этого человека. Я отняла у него жизнь.

И его темно-зеленая кровь пропитала землю.

Пятьдесят четыре

Я вскочила с кровати, собираясь наполнить свою чашку водой. Но прежде чем я успела опустить ноги на пол, Тиллия толкнула меня обратно на подушки.

– Не вставай. – Она выхватила пустую чашку у меня из рук.

– Я…

– Не разговаривай. – Взгляда, который она бросила на меня, было достаточно, чтобы заставить меня лечь обратно и ждать, пока она вернется с водой.

– Тиллия…

– Что я говорила насчет разговоров?

Я нахмурилась и сделала глоток, надеясь, что это успокоит боль в горле и избавит меня от хрипоты в голосе.

Она села рядом со мной и, нахмурившись, осмотрела мое лицо и шею.

– У тебя уже появляются синяки.

Черт. Рэнсом будет близок к тому, чтобы сойти с ума.

– Рэнсом плохо с этим справится.

Я хотела пошутить, что она читает мои мысли, но она бы просто снова рявкнула на меня, так что я промолчала.

– Это моя вина. – Она взяла меня за руку и крепко сжала. – Мне так жаль.

Я сильно ущипнула ее за указательный палец.

– Ауч. – Она вырвала свою руку.

Я провела ладонью по своему горлу и одними губами прошептала:

– Прекрати.

Она обмякла.

– Это была моя идея привести сюда этих людей. Они могли бы остаться в Трео.

– Откуда ты могла знать? – прошептала я. Мой голос не был таким хриплым, когда я говорила тихо. – Это не твоя вина.

– Тебе не следует разговаривать.

– Я в порядке, – солгала я.

Моя шея пульсировала, и даже после нескольких часов, проведенных в лазарете, где целители накладывали припарки, холодные компрессы и травы, она еще некоторое время будет болеть. Но, по крайней мере, я была жива.

Тот человек? О нем я не могла сказать того же.

Сегодня я убила человека. Я отняла жизнь.

Все это время, пока я тренировалась, я представляла себе только борьбу с монстрами. Конечно, вначале у меня были галлюцинации насчет того, что я задушу Рэнсома, но даже без магии крови, запрещающей мне убивать своего мужа, у меня не хватило бы духу убить.

Холодный ветерок ворвался в открытое окно, заставив меня вздрогнуть. А может, мурашки на моих руках были вызваны не погодой, а образом безжизненных глаз этого человека, навсегда застывшим в моем сознании.

В моем распухшем горле образовался комок. Я проглотила его, морщась от жжения.

Я раскалывалась на части. Раскалывалась на кусочки. Но плакать было слишком больно, поэтому я выпила еще глоток воды и с наслаждением сделала глубокий вдох.

Фэйз свернулся калачиком у меня на бедре, с другой стороны от него было пустое пространство. Пространство Рэнсома.

Странно, что Рэнсом провел в этой постели всего одну ночь, но теперь это пространство принадлежало ему.

Где он? После нападения Тиллия отправила отряд рейнджеров на его поиски, но я понятия не имела, сколько времени им потребуется, чтобы найти его в лесу.

Я знала, что он был занят, охотясь на эту смертоносную стаю. Но я хотела, чтобы он был здесь. Я хотела свернуться калачиком в его объятиях и почувствовать его тепло. Мне нужно было рассказать кому-нибудь о бреднях этого человека, и я хотела, чтобы этим кем-то был Рэнсом.

Останови это. Прекрати жжение.

Я поклялась служить своему королю и гореть, гореть, гореть, гореть.

Убей ее. Убей ее. Убей ее.

Меня? С чего бы Рэмзи хотеть убить меня? Или этот человек просто нес чушь? Неужели Лисса запудрила ему мозги до такой степени, что ни в одно из его слов нельзя было верить?

Боль в горле усилилась до болезненного стука в висках.

– Хочешь чай, который прислали целители?

Чай должен был облегчить боль и усыпить меня. Я надеялась избежать этого, чтобы не заснуть к возвращению Рэнсома. Ну, и думаю, если бы я спала, Тиллия не смогла бы мне все объяснить.

– Да, – одними губами произнесла я, потирая голову. Но прежде чем Тиллия успела пойти за чайником, я схватила ее за запястье. – Мне нужно два стакана чая.

Ее брови сошлись на переносице, но, когда мой взгляд упал на ее живот, она поняла, какой еще чай мне нужно выпить до конца дня.

– У тебя есть?

Я указала на туалетный столик.

Она подошла к комоду, нашла противозачаточный чай, который Марго прислала мне из Куэнтиса, и взяла его с собой, когда выходила из комнаты.

Я откинулась на спинку кровати и закрыла глаза, когда на меня накатила новая волна усталости.

Моя целительница – Гизала – помогла Тиллии отвести меня в мои покои, чтобы я могла отдохнуть.

После очередной процедуры наложения припарок и компрессов Гизала вернулась в лазарет, оставив меня наедине с чаем и внимательным взглядом Тиллии.

Тихие шаги за дверью заставили меня открыть глаза, ожидая увидеть Тиллию. Вместо этого в комнату влетела Луэлла, и, шурша юбками, направилась ко мне.

– О, Одесса. – Она присела на край моей кровати, на ее лице было написано беспокойство, когда она крепко обняла меня. – С вами все в порядке.

Это был не вопрос. Убеждение.

Со мной все было в порядке. Я выдержу это. Я выздоровею.

Я никогда раньше не обнимала Луэллу, но у нее были теплые объятия. Объятия матери. У нее были сильные плечи. На таких плечах плачут дети.

Обычно я не скучала по Марго. Но сейчас совсем немного. Она не была теплой и любящей, но она была единственной матерью, которую я когда-либо знала. Сегодня я нуждалась в материнских объятиях. Поэтому вместо этого я украла их у Луэллы и прижалась к ней, когда снова возникла угроза расплакаться, еще сильнее, чем раньше.

Трещины продолжали расширяться. Ломаться. Осталось совсем немного времени, и они окончательно развалятся.

– Дышите, – прошептала она.

Я втянула воздух через нос, он обжег мои легкие. Затем я выдохнула, когда она провела рукой вверх и вниз по моей спине.

– Снова. И снова. Продолжайте дышать, чтобы помнить, что вы можете.

Это было именно то, что мне нужно было услышать. Так что я вздохнула, держась за Луэллу, когда Тиллия принесла две чашки чая, а затем закрыла за собой дверь, оставив нас наедине.

– Лучше? – Луэлла отпустила меня, убрав волосы с моего лица.

Я кивнула.

– Спасибо.

– Постарайтесь ничего не говорить без необходимости. – Ее взгляд смягчился. Глаза стали знакомого насыщенного зеленого цвета.

Она подняла руку к моей шее, ее прикосновение было мягким, когда она провела пальцами по моему горлу, нахмурившись.

– У вас будут синяки неделю или две. Ваши глаза будут черными. Но кровь в них со временем сойдет. И ваше тело заживет. На это нужно время. К сожалению, быстрого выздоровления не бывает.

Пока она гладила меня по шее, я скользнула взглядом по ее лицу. Шелковистые шоколадные волосы. Знакомые зеленые глаза. Когда я впервые встретила Луэллу, ее царственное самообладание так сильно напомнило мне о Марго.

Она была похожа на королеву.

Рэнсом мог выглядеть как Рэмзи.

Но его мать передала ему несколько своих черт.

– Вы его мать, – прошептала я.

Она подняла на меня глаза, ее руки замерли.

– Вы мать Эви.

Луэлла убрала пальцы, ее взгляд расширился от страха.

– Он сказал вам.

Предательство, ужасная дрожь в ее голосе сделали этот дерьмовый день еще хуже.

– Нет. Он этого не делал. Я догадалась сама, простите. – Хотя мне было больно говорить, я не собиралась молчать. – Пожалуйста, знайте, что я сохраню ваш секрет. И секрет Эви. Я бы не хотела, чтобы вы чувствовали себя обязанной забрать ее.

Она с трудом сглотнула, опустив взгляд на свои колени.

– Эллдер – самая дальняя крепость от Аллесарии.

Я спрятала этот лакомый кусочек для своей карты, пока она продолжала.

– В первый раз, когда я приехала сюда, я была беременна Рэнсомом. Во второй раз он был совсем маленьким. Посещение этого места всегда было таким тяжелым испытанием. Путешествие было ужасным, поэтому я попросила Рэмзи никогда не привозить меня обратно. Он предположил, что я считаю это место слишком примитивным для королевы. Что я нуждаюсь в городском убранстве и ненавижу это место. По большей части, мне было легче дышать, когда мы не были заперты в карете на целые дни, не испытывая ничего, кроме его вечной привязанности.

Луэлла повернулась к открытому окну, любуясь мягким вечерним светом за окном.

– Я понимаю, как это звучит. Большинство женщин готовы на все ради вечной любви короля. И я по-своему любила Рэмзи. Он был моим другом. Моим компаньоном. Отцом моих детей. Но у каждого сердца не так уж много частей. И я отдала свое задолго до того, как встретила Рэмзи…

– Микаэлю, – прошептала я, когда она замолчала.

– Мой отец обожал Микаэля. Но, учитывая, что Микаэль был из Озарта, он считал нашу привязанность неуместной. Не подходящей для брака. И долгое время, слишком долгое время, мнение моего отца было единственным, что имело значение.

Поэтому она отпустила Микаэля и вышла замуж за Рэмзи.

– Я больше не та, кем была когда-то, – сказала Луэлла. – Все, что сейчас имеет значение, – это мои дети. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить их. Рэмзи рано или поздно найдет меня. – Ее тон был пустым. Она понимала, что не сможет избегать его вечно. Возможно, она была права. – Но до тех пор я хочу провести с Эви столько дней, сколько смогу. Она любит лес. Она любит суровые, дикие земли. В этом она похожа на Рэнсома. Она бесстрашна. Может быть, если мне повезет, однажды у меня будет шанс покатать ее на корабле. Чтобы она почувствовала соленый бриз на своем лице, когда она отправится в неизвестность. Чтобы дать ей свободу, за которую не боролась я сама.

– Почему бы не забрать ее отсюда?

– Она не единственный мой ребенок.

Луэлла не оставила бы Рэнсома одного. Я подозревала это, и это заставило меня уважать ее еще больше. Что, несмотря на то, что он был взрослым, она все еще оставалась его матерью.

– Пейте свой чай. – Она протянула мне чашку, и я поняла, что наш разговор окончен.

Жидкость остыла, но все равно была бальзамом для моего першащего горла. Я как раз допила обе чашки, когда из гостиной донесся громкий грохот.

– Это, должно быть, мой сын. – Луэлла встала, разглаживая юбки. Затем она собрала мои пустые чашки, совершенно не удивившись, когда он ворвался в дверь моей спальни.

Его волосы были растрепаны ветром, как будто он несколько часов скакал верхом. Его лицо было каменным, а глаза – жидким металлом. Ярость, которую он так тщательно сдерживал, вырвалась наружу, излучаясь из его тела.

– Успокойся, Рэнсом, – сказала Луэлла.

– Ее сегодня чуть не убили.

Она сидела прямо здесь, живая и не совсем здоровая, но… живая.

Но прежде чем я успела что-либо сказать, Луэлла приподняла брови. Это выражение лица было присуще Рэнсому до мозга костей.

– Завьер Рэнсом Вульф. Успокойся. Сейчас же. Или ты покинешь эти покои.

Ого, я действительно просто не обращала внимания. Если бы я раньше не заметила их сходства, то этот взгляд и укоризненный тон сделали бы свое дело.

Его ноздри раздулись, но он прислушался к ее предупреждению – приказу королевы, матери. Он разжал кулаки. Его грудь поднялась и опустилась при глубоком вдохе. И серебро исчезло из его глаз, уступив место коричневому.

– Уже лучше. – Луэлла искоса взглянула на него и, подойдя ко мне, наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб. – Отдохните. Увидимся завтра.

– Я не хочу, чтобы Эви видела меня такой.

– Вам не следует разговаривать, – сказала Луэлла, в то время как Рэнсом рявкнул:

– Не разговаривай.

Несмотря на день, несмотря на ужасы, я улыбнулась.

И от этой улыбки глаза Рэнсома стали зелеными.

Он подошел к кровати, когда Луэлла выскользнула из комнаты. От него пахло лошадьми, ветром и потом. Как от сумасшедшей, напряженной скачки.

Я окунулась в этот аромат, уткнувшись носом в его грудь, когда он заключил меня в объятия.

Одна рука легла мне на поясницу. Другая зарылась в мои волосы, когда он вдыхал мой запах.

– Я должен был быть здесь.

– Я в порядке, – пробормотала я.

Теперь, когда он был здесь, я была в порядке.

Его руки напряглись, притягивая меня так близко, что Фэйз оказался между нами и издал стон, когда мы сжали его.

Рэнсом взял его за живот и перекинул через свое бедро. Но вместо того, чтобы спихнуть его на пол, как я ожидала, он посадил моего крошечного монстра на мою подушку.

Сегодня он мне не понадобится. Я лучше посплю на груди у Рэнсома.

Если смогу уснуть.

Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела зеленую кровь и молочно-белые радужки.

– Сегодня я убила человека.

Он выдохнул, целуя меня в макушку.

– Мне жаль.

Даже когда он был здесь, трещины продолжали расти, и увеличивались, и увеличивались.

– Ты помнишь первого человека, которого ты убил?

– Да. Мне было шестнадцать, – сказал Рэнсом. – Он был отчимом Завьера.

Я отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

– Правда?

Он кивнул.

– Ты расскажешь мне об этом?

– Тебе нужно отдохнуть.

– Пожалуйста. – Я отчаянно хотела отвлечься. Знать, что я не одинока в этом чувстве.

Рэнсом нахмурился, но смягчился.

– Настоящий отец Завьера умер, когда ему было три года. После траура моей тети мой дедушка устроил брак с сыном дворянина. Гораций. Он был настоящим чудовищем. Научил и меня, и Завьера драться. Он был тем, кто настаивал на том, чтобы Завьер был моим дублером, когда мы были еще мальчишками. Отец согласился. А Горацию нравилось, что его пасынка выставляли напоказ как принца. Настолько, что он хотел, чтобы это было по-настоящему.

– Он пытался убить тебя, – догадалась я.

– Тсс, – пробормотал он, прижимая палец к моим губам. – Я знаю, ты начинаешь нервничать, если больше десяти минут не задаешь ни одного вопроса, но я обещаю рассказать тебе всю историю.

Я закатила глаза, но замолчала.

– В тот день, когда я убил его, Гораций взял нас с собой в лес поохотиться на оленей. Он отправил Завьера в одну сторону, меня – в другую. Затем он погнался за мной и попытался столкнуть со скалы. Ему это почти удалось. Но он был не единственным, кто учил меня драться. Я убил его кинжалом, который хранил в сапоге. Вонзил ему в череп, под подбородок. Иногда по ночам я вижу его лицо. И тогда я задаюсь вопросом, был ли другой выход. Ты никогда не забудешь. Все, что ты можешь сделать, – это продолжать жить.

Я хотела забыть. Хотела выбросить из головы лицо этого человека.

Я хотела знать, кем он был до появления Лиссы.

Был ли он мужем? Отцом? Была ли где-нибудь в Туре семья, которая оплакивала бы его смерть? Как его звали?

В моем горле снова встал комок, слезы навернулись на глаза. И на этот раз ничто не могло остановить их.

У меня вырвался первый всхлип, такой пронзительный, полный душевной боли, что я чуть не закричала. Затем слезы хлынули потоком, стекая по моему лицу, а рыдания рвались из груди.

– Я держу тебя, – прошептал Рэнсом. – Я не отпущу тебя.

Он этого не сделает.

Сейчас все было бы по-другому. Я изменилась навсегда. Я отрезала что-то от себя этим ножом. Возможно, я и смыла кровь, запятнавшую мои руки, но я буду чувствовать ее до конца своих дней.

По своей воле или по принуждению, я стала убийцей.

Рэнсом обнимал меня так, словно впитывал мою боль в свое тело. Он обнимал меня, пока я оплакивала жизнь, которую оборвала. Пока я оплакивала женщину, которой была до сегодняшнего дня. Он обнимал меня, пока слезы, наконец, не иссякли, пока мое горло не стало гореть так сильно, что онемело.