Текст книги "Щит Спэрроу (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Пятьдесят один

Завьер и рейнджеры столпились вокруг нас, не сводя глаз с Луэллы.

– Когда ты видела ее в последний раз? – спросил Рэнсом.

– После утренних уроков она пошла в покои Одессы поиграть с Фэйзом.

– И я отослала ее вниз больше часа назад.

Луэлла в панике широко раскрыла глаза и покачала головой.

– Она так и не пришла. Когда она опоздала, я проверила ваши покои, но они были пусты. Я искала ее, думая, что она снова прячется, но она всегда выходит, когда знает, что я начинаю бояться. Ее нет дома. А ее сумка и бант пропали.

– Черт. – Завьер сглотнул, затем отступил на шаг от группы, прикрыв рот здоровой рукой. – Эванджелина!

– Найдите ее, – приказал Рэнсом.

Все рейнджеры бросились на поиски.

Мой взгляд обратился к воротам, которые медленно закрывались, но все еще оставались открытыми.

– Она хочет быть рейнджером. Она хочет охотиться на монстров. – Я встретилась взглядом с Завьером. – Как и ты.

Вот только, если бы она вышла во двор, то увидела бы, что он вернулся. И она не смогла бы пройти через ворота, если бы не…

– Через боковые ворота?

– Охранник ни за что бы ее не выпустил.

– Спасательный туннель, – прошептала Луэлла. – Из подвала для переселенцев. Я не думала, что она знает о нем, но…

Но Эви знала о подземельях. Я сомневалась, что они могли что-то от нее скрыть.

Рэнсом развернулся к главным воротам, подняв руку, чтобы не дать им закрыться.

– Стойте.

Затем он исчез, убегая так быстро, что ни у кого из нас не было ни единого шанса угнаться за ним, когда мы все поспешили за крепостные стены.

– Эванджелина! – рёв Рэнсома отразился от деревьев, наполнив лес.

– Боги, – всхлипнула Луэлла. – Где она?

– Эви! – крикнула я, оглядывая все вокруг в поисках девочки. Сегодня на ней была розовая рубашка с цветами у ворота. Желтые, синие и фиолетовые цветы.

– Эви, – голос Завьера сорвался, когда он снова и снова выкрикивал ее имя, его глаза расширились от паники.

Я прикрыла рот ладонями, собираясь закричать снова, но Рэнсом поднял руку, заставляя нас всех замолчать.

Слева от нас раздался свист, далекий, но отчетливый. Свист человека, который достаточно долго прожил в Трео, чтобы знать, как обезопасить себя.

Завьер пронесся мимо нас, не останавливаясь, пока бежал вдоль стены, хромота замедляла его, но не сильно.

У меня перехватило дыхание, сердце бешено колотилось в груди.

– Где?

Луэлла подошла к Рэнсому и схватила его за руку.

– Ты видишь ее?

– Там. – Он указал на деревья, но мне потребовалось еще несколько мучительных мгновений, чтобы разглядеть то, что видел он.

Взмах седых волос. Женщина, одетая в простое коричневое платье с длинными рукавами. И девочка в розовом, с колчаном стрел за спиной и луком в руке.

Завьер добрался до них первым, заключив Эви в объятия одной рукой.

Она обвила его шею руками, а ногами – талию, цепляясь за него, пока мы бежали к ним.

– Я нашла ее на дороге, – сказала Кэтлин. – Недалеко от туннельного люка.

– Эванджелина, – вставил Завьер.

В глазах Эви стояли слезы.

– Прости меня, папа.

– Ты не можешь покидать крепость. Это понятно?

Она кивнула.

Он был в ярости, его гнев подпитывался страхом, но он закрыл глаза, чтобы немного успокоиться, и выдохнул. Затем он поцеловал Эви в щеку, крепко прижав ее к себе.

– Пойдем домой.

Она уткнулась лицом ему в шею, и, хотя он мог нести ее только одной рукой, он пошел вдоль стены, хромая еще заметнее, чем раньше, и понес свою дочь к воротам.

Рэнсом положил руку на плечо Кэтлин.

– Спасибо.

– Этот ребенок был рожден, чтобы летать. – Кэтлин смотрела на Эви с любовью, переполнявшей ее взгляд. Это была материнская любовь? – Вам всем нужно быть внимательными, чтобы не подрезать ей крылья.

– Гораздо важнее обеспечить ее безопасность, – сказал Рэнсом.

– Ты должен найти способ сделать и то, и другое. Иначе ты потеряешь ее.

Луэлла вытерла лицо насухо и заключила Кэтлин в объятия.

– Спасибо.

Кэтлин обняла ее в ответ – так обнимаются женщины, которые дружат уже несколько десятилетий. Может быть, Луэлла была камеристкой Кэтлин в Аллесарии? Может быть, возлюбленная, к которой отправилась Кэтлин, была женщиной, с которой она познакомилась при дворе?

Луэлла отстранилась.

– Зайдёшь ко мне позже? Чтобы мы могли поговорить?

Почему это прозвучало как нечто более серьезное, чем дружеская беседа за чаем?

Кэтлин внимательно посмотрела на Луэллу, прежде чем кивнуть ей.

Затем Луэлла бросилась догонять Завьера и Эви.

Рука Рэнсома легла мне на поясницу, подталкивая к воротам.

– Я пойду проверю, надежно ли заперты боковые ворота.

Как только мы добрались до внутреннего двора, как только ворота были закрыты и заперты на ключ, он бросился в сторону боковых ворот.

– Эта девочка станет причиной смерти Луэллы. Но она любит Эви всем сердцем. – Внимание Кэтлин было приковано к удаляющейся фигуре Луэллы. – Луэлла была моей лучшей подругой с тех пор, как мы были детьми. Я тебе это говорила?

– Нет. – Но если бы я была Кэтлин и у меня была тайная дочь, я бы выбрала своего самого старого друга присматривать за моим ребенком.

– Она хотела стать алхимиком, целительницей и путешественницей. Она не хотела ограничивать себя чем-то одним, она хотела попробовать все. Находиться рядом с ней означало чувствовать вдохновение. Прилив сил. Она верила, что все возможно. Я не знала, как мне посчастливилось попасть в ее поле зрения. Я была просто рада быть рядом.

Луэлла, которую я знала, была стойкой и непоколебимой. Она редко улыбалась или смеялась. Я не могла представить ее вдохновительницей. Она была свободолюбивой. Только что-то ужасное могло вызвать такую перемену.

– Что случилось?

– Суть в том, – Кэтлин обхватила себя руками за талию, как будто ей было трудно даже произносить это, – что ее семья погибла. Моя тоже.

– Мне так жаль.

– Миграция меняет нас всех. Вот увидишь.

Дрожь ужаса пробежала у меня по спине.

– Я и не подозревала, что в Эллдере тоже есть туннели для миграции.

– Они не похожи на те, что ведут в убежища в Эшморе. Есть только один, и не многие знают, где он находится. Это скорее аварийный выход.

– Или побег для Эви, – пробормотала я. Рэнсом действительно пошел проверить боковые ворота? Или он забаррикадирует вход в эти туннели?

– И это тоже. – Кэтлин выпрямилась, выдавив из себя улыбку, которая не коснулась ее глаз. И, не сказав больше ни слова, она ушла. Может быть, в укромное место? Тайную квартиру в Эллдере, где она будет рядом с дочерью, но всегда будет держаться в стороне.

Я шла через внутренний двор, желая проведать Эви, когда люди передо мной расступились, словно кто-то задернул занавес. Они расступились, пропуская Стража.

Выражение лица Рэнсома было убийственным, а глаза – серебристыми.

– Ты покажешь мне туннель? – спросила я, когда он остановился передо мной.

– Ты уже нашла его. Это самая дальняя камера в подземелье. Там есть фальшивая стена. Она приведет тебя в лес. Но не…

– …используй ее? Не бойся, у меня нет причин покидать Эллдер. Но спасибо, что сказал мне. – Это не было проявлением доверия, но уже кое-что значило. – Кэтлин – твоя мать?

Его брови поползли вверх.

– Нет.

– О. – Этот односложный ответ был всем, что он собирался мне дать. Ну, тогда, я думаю, что выясню личность его матери методом исключения.

– Что случилось с Востерами? – спросил он.

Я поморщилась, забыв о недавнем испытании. Вероятно, из-за того, что их магия перестала действовать. Обернувшись, я огляделась в поисках братьев.

– Где они?

Как получилось, что в тот единственный раз, когда я действительно хотела поговорить с Верховным жрецом, он исчез вместе с братом Даймом?

– Не знаю. – Тон Рэнсома был резким, как бритва. – Мы сейчас их найдем. Сначала расскажи мне, что произошло.

Я пожала плечами.

– Я никогда раньше не прикасалась к жрецу. Не думала, что это может быть так больно.

– Это не больно.

– Позволю себе не согласиться. – Я потерла руку в том месте, где до меня дотронулись. – Это было похоже на то, как ощущается их магия, но в тысячу раз хуже. Как будто она проникла прямо в мои кости.

Его глаза сузились.

– Что значит «ощущается их магия»?

– Ну, знаешь, это жгучее, покалывающее ощущение, будто по твоей коже ползают пауки. – От пустоты на его лице у меня внутри все сжалось. – Ты не чувствуешь их магию? Но я видела тебя в тот день в лазарете Трео. Верховный жрец прикоснулся к тебе, и мне показалось, что тебе больно.

– Это больно, когда он выкачивает Лиссу. А не из-за того, что он прикасается. И я никогда не чувствовал его магию.

Мой пульс участился, внутри все сжалось. В Куэнтисе такое случалось редко. Когда брат Дайм приезжал, он проводил время с отцом, занимался всеми необходимыми делами, а затем уезжал. Я всегда избегала его.

С тех пор, как я приехала в Туру, встречи с Востерами казались неизбежными.

Почему я могла чувствовать их магию? Почему другие не чувствовали? Дети не бросались навстречу существам, от которых у них мурашки бегали по коже.

– Кто-нибудь еще чувствует ее? Или только я?

Рэнсом, стиснув зубы, смотрел поверх моего плеча.

– Не знаю. Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-нибудь говорил, что может ее чувствовать.

Тогда что же со мной было не так? И почему Верховный жрец спрашивал о моей матери?

Было бы неплохо спросить. Чтобы получить ответы от братства.

Но после часа поисков и расспросов о том, куда они подевались, мы узнали от охранника, что они ушли через ворота, пока мы искали Эви.

Востеры исчезли.

Пятьдесят два

На Эллдер опускалась ночь, и, как делала каждый вечер, я свернулась калачиком в кресле на балконе своих покоев, наблюдая, как звезды Ама и Оды вспыхивают в небе.

Фэйз обвился вокруг моих лодыжек, задевая хвостом икры.

Я наклонилась и подняла его, погладила за ушами и усадила к себе на колени.

– Странный денек, да?

Фэйз замурлыкал и потерся мокрым носом о мое предплечье.

Как и всю неделю, на улицах внизу было тихо. Слишком тихо. Я скучала по шуму, который был перед нападением бэарвульфов. Я скучала по отдаленному смеху и разговорам. Я скучала по тому, как сидела здесь одна, но не чувствовала себя одинокой.

Эви не навещала меня перед сном, когда Завьер был дома. И когда Фэйз закрыл глаза, я поняла, что он тоже не составит мне компанию. Так что я встала и отнесла его внутрь, посадив на стул в гостиной, когда снаружи раздался стук.

Это был Рэнсом? Я не видела его с тех пор, как мы покинули внутренний двор. Он пошел делать то, что делал Страж, пока был в Эллдере. А я пришла сюда, чтобы обдумать свою встречу с Востерами.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я пересекла комнату, а когда открыла дверь, то увидела его.

На самом деле, это было несправедливо, что этот мужчина был таким красивым. Один взгляд на его совершенное лицо, и у меня перехватило дыхание.

– Привет.

Он смыл пыль, грязь и кровь после недельного отсутствия. Волосы у него были коротко подстрижены, лицо выбрито, и без бороды уголки его подбородка казались острыми, как гранит.

На Рэнсоме была свежая одежда, его туника была расстегнута у горла, открывая полоску гладкой кожи. От него захватывало дух. Его ресницы обрамляли зеленые, как мох, радужки – мой любимый цвет. От него пахло мылом и специями – моими любимыми ароматами.

– Моя королева. – Он поднял кинжал в простых ножнах, протягивая его через порог. – Это подарок.

Я взяла его у него, вытащив лезвие. Рукоять была гладкой и простой. Никаких драгоценных камней или золота. Просто гладкая деревянная рукоятка, которая с таким же успехом могла бы быть сделана для моей руки.

– Он был моим, – сказал он. – Когда я был мальчишкой. Это не слишком модное оружие, но оно острое. Если кто-нибудь еще раз прикоснется к тебе против твоей воли, оно оставит след.

– Спасибо. – Я вернула клинок в футляр, а затем положила его на маленький столик у двери. – Расскажи мне об охоте.

Он отступил к перилам, держась на расстоянии прохода между нами, и скрестил руки на груди. Ткань его туники натянулась и обтянула мышцы рук.

– Все пошло не так, как планировалось.

– Что случилось?

– Не знаю, – нахмурился он. – Мы шли по их следу три дня. Потом они исчезли.

Куда? Они вернулись в Эллдер, чтобы дождаться возможности для нового нападения? Или стая отправилась в другое место, чтобы сеять опустошение у других невинных душ?

– Что-то было не так с тем бэарвульфом во дворе, – сказала я. – Что-то изменилось. Он смотрел на меня так, словно преследовал. И я знаю, что это звучит натянуто, но, клянусь богами, это заставило остальных последовать за мной. – У меня вырвался сухой смешок. – Я даже не могу поверить, что говорю это вслух. Это чудовище. Безмозглое и управляемое жаждой крови. Но я не могу перестать видеть его глаз. Слышать эти щелчки. Что, если…

У меня засосало под ложечкой. Ощущение, что я вот-вот признаюсь в том, над чем размышляла часами. И, если быть честной с самой собой, в том, чего я боялась гораздо дольше.

– А что, если это я?

Взгляд Рэнсома опустился на доски под его ботинками. Он иногда так делал, опускал глаза в пол, когда что-то прятал. Если бы я заметила эту маленькую деталь несколько недель назад, это, вероятно, избавило бы мое сердце от множества ссор.

– Ты тоже так думаешь, не так ли?

Его молчание было достаточным ответом.

– Будь честен со мной. Пожалуйста.

– Как поживает твой крошечный монстр?

– Меняешь тему. Серьезно? Может быть, это срабатывает с женщинами, которых ты держишь при своих туранских дворах. Но я этого так не оставлю, Рэнсом.

– Конечно, не оставишь, – пробормотал он.

Я подняла брови в ожидании.

– Это всего лишь теория. Ты помнишь ту ночь в лагере, когда я убил гриззура? Ночь, когда он не испугался костров?

Я никогда не забуду ту ночь.

– Да.

– Я никогда раньше не видел, чтобы монстры, с Лиссой или без нее, нападали на огонь. Затем был Эшмор. Затем таркин в Трео. Даже Фэйз. Он играет с Эви, но его тянет к тебе.

Это было нечто большее, чем то, что я была его опекуном. Даже если я была тем человеком, который кормил маленького зверька.

Взгляд Рэнсома смягчился, когда он поднял руки.

– Просто теория.

Теория, согласно которой, по его мнению, монстров притягивала я. Теория, над которой я и сама размышляла.

Монстры с Лиссой или без нее. Монстры, которые убили тех людей в Эшморе. Люди в Эллдере. Тот мальчик, Уитт, который цеплялся за безжизненное тело своей матери.

– О, боги. – У меня внутри все сжалось. Эти потерянные жизни, их кровь – все это было из-за меня. – Почему? Как?

Он провел рукой по волосам.

– Я, черт возьми, не знаю. Это просто мысль.

– Как давно ты об этом думал?

– Несколько часов. Я начал думать после того, что случилось с Востером.

Я тоже думала.

Тот бэарвульф, казалось, был нацелен на меня во время нападения на крепость. То же самое произошло в Эшморе. И таркин в Трео повернул назад, чтобы преследовать меня.

Возможно, все это было совпадением. Может быть, я просто оказалась не в том месте и не в то время.

Но что, если за этими нападениями стояло нечто большее? Что, если что-то во мне притягивало их? Я обхватила себя руками за талию, когда мои пальцы задрожали.

– Эй. – Рэнсом оттолкнулся от перил, подошел ко мне и взял мое лицо в ладони. – Дыши.

Я покачала головой, чувствуя, как краска отхлынула от моих щек.

– Это все моя вина.

– Нет. Никогда. – Он наклонился, и наши взгляды встретились. – Это не твоя вина.

– Но если они пришли из-за меня. Что бы ни было не так со мной, это…

– С тобой все в порядке, Одесса. Все. Поняла?

– Но, Рэнсом… О, боги. – Мое сердце подскочило к горлу, в носу защипало так сильно, что я не могла дышать.

Сарайя. Уитт. Имена, которые я поклялась запомнить. Имена людей, которые были бы живы и по сей день, если бы я осталась далеко-далеко от Туры.

– Я должна уйти.

– Нет.

– Рэнс…

– Нет. – Он не кричал, но в этом слове чувствовалась скрытая ярость, решительность. Его глаза на мгновение стали серебристыми, а затем снова стали зелеными.

Я не оставлю Туру.

Я не оставлю его.

– У меня есть мысль. – Он отпустил меня, чтобы я прошлась по дорожке перед своей дверью. – Не очень хорошая мысль. Другая моя теория заключается в том, что это я. Что я их привлекаю. Или, может быть, Лисса изменилась со временем. Я просто… пытаюсь разобраться в том, что происходит и найти ответы.

Я тоже хотела получить ответы.

– Мы должны это проверить. Если это я, нам нужно знать.

Он усмехнулся.

– Ни в коем случае.

– Я не могу подвергать этих людей риску.

– Нет.

– Но…

– Это не твой выбор, Одесса.

– Мой выбор? – У меня отвисла челюсть, и во мне мгновенно вспыхнул гнев. – Ты лишил меня большинства прав в тот день, когда переступил порог тронного зала моего отца, муж мой. Но мы говорим о том, что подвергаем риску невинных людей. Нравится тебе это или нет, но это мой выбор.

– Я пытаюсь обеспечить твою безопасность.

– При этом ты даешь мне свободу, верно? Разве не это ты мне говорил? Ты освободишь меня? Это, – я обвела рукой пространство между нами, – не похоже на свободу. Такое ощущение, что меня заперли и я задыхаюсь.

– Задыхаешься? – Рэнсом одним шагом вторгся в мое пространство. – Ты задыхалась в Куэнтисе. Ты, блять, чахла в том золотом замке. Я не пытаюсь заманить тебя в ловушку, Одесса. Но мне нужно, чтобы ты жила. Я не буду… – Он провел рукой по лицу. – Я никогда не был так напуган, как тогда, когда увидел, как ты бежишь за тем мальчиком.

– Уитт, – прошептала я, преодолевая комок в горле. – Его звали Уитт. И я не смогла его спасти.

– Я тоже не смог бы. – Он погладил меня по щеке, его большой палец коснулся веснушек на моем носу. – Я не знаю, что делать. Я подвожу тебя. Ты действительно хочешь вернуться в Куэнтис? Если хочешь, то скажи это. Скажи мне, что хочешь уехать, и я сам отвезу тебя обратно в Росло.

Он предоставил мне выбор.

Все, что мне нужно было сделать, это сказать «да».

– Нет, – прошептала я.

Его глаза закрылись, а лоб прижался к моему.

– Хорошо. У меня нет желания жить в Куэнтисе.

– Ч-что? – Я отодвинулась.

– Ты моя. – Он погрузил свои руки в мои волосы, пальцы зарылись в кудри. – Даже если мы в разных королевствах, ты моя. Но я бы не хотел, чтобы мы были в разных королевствах.

У меня перехватило дыхание. Он действительно последовал бы за мной через Каландру? Оставил бы свою родину, свой народ?

– Ты не можешь покинуть Туру.

– Когда от меня не останется ничего, кроме пыли и пепла, Тура будет жить вечно. Мне не нужна корона. И я примирился со своей судьбой. Но прежде чем я сойду в могилу, мой выбор – это ты. – Он поцеловал меня в висок, его пальцы скользнули по моему подбородку, а рука соскользнула с моего лица. Затем он отошел, собираясь раствориться в ночи. – Спокойной ночи, моя королева.

Мой выбор – это ты.

Я была его выбором. Превыше всего.

– Рэнсом. – Я схватила его за запястье, останавливая, прежде чем он успел уйти.

Возможно, мне следовало дать себе время обдумать все, что он сказал. Но, боги, я устала думать, переусердствовать, сомневаться и пребывать в раздумьях.

Он солгал мне, и это причиняло боль. Он обманул меня, и это причиняло боль. Он смутил меня, и это причинило боль.

Но пока мы смотрели друг на друга, пока пространство между нами сжималось, вся эта боль исчезла.

Рэнсом был моим. Каждый изъян. Каждое совершенство.

– Это мой выбор. – Я вложила свою ладонь в его.

Шрам к шраму.

Я притянула его к себе, не сводя взгляда с его зеленых глаз, приподнялась на цыпочки и позволила своему шепоту коснуться его губ.

– Ты. Ты – мой выбор.

Из его горла вырвалось рычание, прежде чем он прижался губами к моим губам. Он лишил мои легкие воздуха, а сердце – дыхания, когда внес меня внутрь и пинком захлопнул за нами дверь. Резко развернувшись, он прижал меня к дереву и лизнул в уголок моих губ.

Из моего горла вырвался стон, и его язык проник в мой рот, кружась напротив моего. Внутри меня забился пульс, по венам разлился жар.

Мои руки зарылись в его волосы. Я обняла его за плечи, прижимая к себе. Боги, я хотела его. Больше, чем чего-либо в своей жизни.

Руки Рэнсома скользнули по моим ребрам к рукам, подняли их над головой и прижали к двери в запястьях. А затем он завладел моим ртом, целуя меня до тех пор, пока я не начала терять сознание.

Я обхватила ногами его бедра, покачиваясь всем телом навстречу его растущему возбуждению. Каждая частичка его тела была напряжена, и я хотела этого. Каждый дюйм.

Он оторвался от моих губ, его грудь вздымалась, когда его лоб прижался к моему.

– Что ты со мной сделала?

Я наклонилась, улыбаясь ему в губы.

– Перестань задавать вопросы, Рэнсом, и поцелуй свою жену.

– Да, моя королева. – Он усмехнулся, затем прижался губами к моим губам.

Если прошлый поцелуй зажег искру, то этот воспламенил меня.

Он покусывал, посасывал и облизывал, поглощая меня целиком. Пульсация превратилась в боль, когда я прижалась к нему, отчаянно нуждаясь в трении.

– Еще, – пробормотала я, упираясь пятками ему в поясницу.

Он оттащил меня от двери и понес через весь номер в мою комнату, не отрывая взгляда от моих губ, пока не поставил меня на ноги.

Я запустила руки под подол его рубашки, отчаянно желая ощутить тепло его кожи своими ладонями. Мои пальцы скользнули по выпуклостям его живота, поднимаясь к груди, и его туника приподнялась.

Его руки погрузились в мои волосы, перебирая завитки. Он потянул за корни, пока я не выгнула шею, обнажая горло, и он наклонился и нащупал мой пульс, посасывая достаточно сильно, чтобы оставить след, прежде чем оставить влажную дорожку поцелуев вдоль моего подбородка.

– Эти волосы. Обожаю эти чертовы волосы.

– Сними, – выдохнула я, дергая его за тунику. – Сними ее.

Он отстранился, потянулся к своему затылку, чтобы сжать ткань в кулак и стянуть ее через голову.

Рэнсом был одним твердым мускулом под натянутой кожей. У меня потекли слюнки, пульсация исходила из моей сердцевины, распространяясь по всему телу. Он был великолепен. Скульптура, изображающая бога.

Я хотела запомнить каждую линию. Каждую вершину. Каждую впадину. Сильную линию его груди. V-образную выемку на бедрах. Рельефный пресс и мускулистые руки.

На его груди проступали темные вены, едва заметные под кожей. Но их было не скрыть, когда лунный свет струился через окна, серебристые лучи ласкали его кожу.

В тот момент, когда я потянулась к этим темным полоскам, руки Рэнсома легли мне на плечи и развернули лицом к кровати.

Он убрал волосы с моего плеча, отведя их в сторону, а его рот приблизился к моему уху, облизывая раковину. Его руки обхватили мои груди, и сквозь одежду он потянул и покрутил мои соски, пока я не застонала.

Я потянулась назад, проводя ладонью по его твердости.

Рэнсом зашипел, прижимаясь к моей руке, и сорвал тунику с моего торса. Раздался легкий звук рвущихся швов, прежде чем она упала на пол.

Мне нравилась эта туника. Но не настолько, чтобы оставлять ее на мне.

Остальная наша одежда, включая ботинки, была сброшена без лишних церемоний и разбросана по комнате, когда мы рухнули на кровать, переплетя руки и ноги и слившись губами.

Он заключил меня в объятия, его тело накрыло мое, и он целовал меня, пока у меня не перехватило дыхание. Его локти оказались по бокам от моего лица, его глаза были такого цвета, какого я никогда раньше не видела. Цвет, которому нет названия. В них были все оттенки зеленого, от изумруда до нефрита.

– Я… – У него перехватило дыхание.

Я подняла руку к его волосам, убирая темные пряди с виска. Затем я приподнялась, завладела его ртом, когда он устроился в колыбели моих бедер, приставил головку члена к моему входу и вошел внутрь.

– Боги. – Я впилась ногтями в его спину, крепко сжимая, пока мое тело растягивалось вокруг него по всей длине, твердое, плотное и такое чертовски совершенное.

– Одесса, – простонал Рэнсом, и это был мой любимый звук.

Он зарылся лицом в мои волосы, резко втягивая воздух, все его тело вибрировало, словно он проверял пределы своего контроля. Когда он, наконец, пошевелился, я растаяла.

Движение за движением он сводил нас вместе, наши тела двигались, как давние любовники. Как муж, который любил свою жену целую вечность.

Сон. Я видела сон.

– Это реально, – пробормотал он, замедляясь, когда наши взгляды встретились.

Это реально.

И мы уже никогда не будем прежними.

Он трахался так же, как двигался, с грацией и плавностью, которые не были естественными, но, боги, я не жаловалась. Он возносил меня все выше и выше, подводя к краю обрыва. Падение разорвет меня на части, и, хотя осколки снова сложатся воедино, женщины, которой я была когда-то, больше не будет.

Я принадлежала ему. Не связанная ни кровью, ни клятвами, ни договорами людей, ни магией.

Связанная этой ночью.

– Черт, как же с тобой хорошо. – Он убрал выбившийся локон с моего лба, затем завладел моим ртом, наши языки сплелись, когда он вошел глубоко, задев то самое место внутри, у меня поджались пальцы на ногах.

Я всхлипывала в его губы, крепко прижимаясь к нему, пока он двигался, и под моей кожей полыхал ад. Это было слишком сильно, слишком интенсивно. Я извивалась под ним, мои движения больше не принадлежали мне, пока я не взорвалась, выкрикивая его имя, сжимаясь и пульсируя вокруг него, когда разрядка пронзила мое тело. Я разлетелась на тысячу кусочков, белые звездочки вспыхнули у меня перед глазами, когда я закричала.

Рэнсом держал меня, привязывал к этому миру, двигаясь внутри меня, пока я парила к звездам.

Оргазм пронзил каждую мышцу, каждую клеточку моего тела, пока я не лишилась чувств. Пока, наконец, он не пошел на убыль, оставив меня со слезами в уголках глаз, пока не утихли толчки.

– Рэнсом, – выдохнула я, обхватив ногами его бедра, посылая его еще глубже.

Он застонал, двигаясь быстрее, сильнее, в погоне за собственным оргазмом, в то время как мое сердце продолжало бешено колотиться. Он стиснул зубы, его тело дрожало, челюсти были сжаты, когда он пытался сохранить контроль.

Я наклонилась и прикусила его нижнюю губу.

Рэнсом потерял контроль над собой. Он с ревом кончил, изливаясь в меня, звук его оргазма заполнил мою комнату. И когда он был выжат и истощен, он рухнул на меня сверху.

Его руки обвились вокруг меня, притягивая ближе, когда он перекатился на спину, прижимая меня к своей груди.

– Ты погубила меня.

Улыбка заиграла на моих губах, когда я приподнялась на локте.

– А я-то думала, что у тебя есть выдержка.

Он перевернул нас так быстро, что я ахнула и широко раскрыла глаза, когда он вытянулся рядом со мной, его пальцы выводили невидимые узоры вокруг моих сосков. Затем он наклонился и втянул один из них в свой горячий рот.

– Боги. – Я вцепилась в шелковистые пряди его волос, когда волна желания пронзила мою плоть.

Когда он отстранился, на его лице была та же ухмылка.

Эта чертовски сексуальная ухмылка. Она не сходила с его лица, когда он поднялся на колени, и, прежде чем я поняла, что происходит, он перевернул меня на живот.

– Рэнсом, – выдохнула я.

– Руки и колени, Кросс. – В тоне его голоса было что-то мрачное, что-то опасное. Обещание, что если я подчинюсь, то получу все, что захочу, и даже больше.

Поэтому я приподнялась на руках, позволяя ему поднять меня на колени, обхватив за бедра.

– Мне так нравятся эти волосы. – Он собрал локоны и намотал их на кулак. Затем потянул, ровно настолько, чтобы я выгнулась навстречу ему, его твердый член оказался между ягодицами, когда он наклонился, чтобы поцеловать мою обнаженную спину. – Мы только начали. Жена.