Текст книги "Щит Спэрроу (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)
Все девочки прижали пальцы ко рту, пытаясь свистнуть в ответ. В основном это были фырканье и плевки, что только усилило их смех.
– У нас есть наблюдатели по периметру, – объяснила она. – Мы свистим, чтобы никто не получил пулю в сердце.
Я кивнула.
– Я не умею свистеть.
– В этом нет необходимости.
Потому что я не останусь? Или потому что я не выйду за периметр?
Все эти вопросы предназначались Завьеру, если мой муж когда-нибудь перестанет меня избегать.
А пока я научусь свистеть, на всякий случай.
– А почему домики на деревьях? – спросила я Тиллию.
– Так безопаснее. Мы сейчас на территории таркинов. Время от времени стаи бэарвульфов подбираются поближе. Гриззуры обычно предпочитают побережье и равнины, хотя они непредсказуемы. Известно, что они бродят этим путем. Большинству деревень в Туре пришлось разработать способы защиты от монстров. Это, – она махнула рукой на строения над нами, – наше.
– Вы здесь живете?
– Не постоянно, но значительную часть года мы проводим на деревьях. – Она повернулась и пошла назад, указывая на дом над головой. – Вот где мы с Холстоном останавливаемся.
Снизу я не могла отличить один домик на дереве от другого. Все они были просто… одинаковыми.
– Тот, что с соломенной крышей и веревочной лестницей, – сказала она.
Это была шутка?
– У них у всех есть веревочные лестницы.
– Но наша самая новая. – Она рассмеялась и развернулась, продолжая нашу прогулку.
Как далеко мы ушли? Я оглянулась, надеясь увидеть поляну за деревьями, но она исчезла.
– Большинство из нас проводит здесь целые дни, – сказала она. – Готовят. Занимаются верховой ездой. Учатся. Мы питаемся в столовой. Я проведу для тебя экскурсию по ней завтра, после того как ты немного поспишь.
– Как обеспечивается безопасность лошадей? Сможет ли моя лошадь… – Я замолчала, не закончив вопроса.
Фрея не была моей лошадью. Не совсем. Я назвала ее так от скуки, а не из чувства собственности. Но после этих тяжелых дней, проведенных вместе, я не хотела, чтобы она умерла.
– Каждый вечер лошадей отводят в конюшню. Твоя лошадь здесь в безопасности.
– Спасибо.
– Не за что. – Она опустила подбородок и остановилась у веревочной лестницы.
Я посмотрела вверх, чтобы найти еще один домик на дереве. Возможно, из-за того, что я стояла прямо под ним, этот домик не казался таким высоким, как другие. И он казался в два раза больше.
В нем также не было ни дорожек, ни мостиков. Это был отдельный домик. Уединенный. Частный.
Был ли это домик на дереве Завьера? Присоединится ли он ко мне в конце концов…?
Я сглотнула.
В конце концов, нам придется пережить ночь неловкого секса. Я просто очень, очень надеялась, что это произойдет не сегодня.
– После тебя. – Тиллия жестом пригласила меня подняться. – Твои сундуки ждут. Повозки выехали вперед, чтобы все было готово к твоему приезду. Они также оставили тебе еду. Пожалуйста, поешь.
– Спасибо.
– Тебе нужна помощь? – спросила Тиллия.
Залезть на лестницу? Ну, я никогда раньше не лазала по лестницам, деревянным, металлическим или веревочным.
– Нет.
Думаю, если я разобьюсь насмерть, то, по крайней мере, смогу избежать неловкого секса.
Сделав глубокий вдох, я начала подниматься по ступенькам, двигаясь быстро, как морская черепаха по песку. К тому времени, когда я наконец добралась до площадки, пот стекал у меня по спине и бисеринками выступил на висках. Вероятно, существовал более изящный способ забраться на балкон домика на дере ве, но я плюхнулась на живот, как дохлая рыба, перекатываясь и переворачиваясь, пока, наконец, не смогла подняться на колени и встать.
Я перегнулась через перила и показала Тиллии поднятый вверх большой палец.
– Получилось.
Она выглядела так, словно пыталась скрыть смех. Помахав рукой, она побежала в направлении своего дома, вероятно, чтобы разыскать своего мужа и найти спальню.
Счастливая женщина.
Я оглядела широкую площадку, окружавшую здание, моя рука скользнула по перилам балкона, когда я шла по его краю. Деревянные доски под моими ногами были чистыми и сухими, сосновые иголки сметены. Когда я обогнула сооружение, то обнаружила еще один домик на дереве, спрятанный за этим. Они были всего в десяти футах друг от друга. Достаточно близко, чтобы я могла перебросить сосновую шишку от одной двери к другой.
Может быть, это помещение охранника? Достаточно близко, чтобы совершить прыжок в случае опасности?
У меня не было настроения здороваться с соседями, поэтому я собралась с духом и открыла дверь. Если это был домик на дереве Завьера, я не могла вечно его избегать.
Внутри была одна комната с большой кроватью в центре. Матрас был покрыт плюшевыми одеялами цвета овсянки и пушистыми подушками.
– Да, – выдохнула я, и мои плечи поникли. Если терпеть неловкий секс означает, что я должна сохранить эту кровать, пусть будет так.
На потолке висели мягкие бежевые занавески, вероятно, для того, чтобы закрывать кровать для уединения. Или, может быть, для защиты от насекомых.
С одной стороны комнаты стояли письменный стол и деревянный стул. С другой – резной деревянный шкаф. Мои сундуки стояли рядом с перегородкой от пола до потолка.
Я подошла, чтобы заглянуть за перегородку, и стон, вырвавшийся из моей груди, сотряс домик на дереве.
Туалет с раковиной и медной ванной.
Ванна была наполнена теплой водой, от которой шел пар.
Я потянулась к подолу своей туники, собираясь снять ее с себя, когда снаружи донесся звук шагов.
Мой желудок сжался. Черт.
Я одернула тунику, убедившись, что каждый дюйм моего живота прикрыт. Затем я вышла на середину комнаты, ожидая, что Завьер вот-вот войдет в дверь.
Глупая я и мои ожидания. Когда же я научусь ничего не предполагать?
Конечно, внутрь вошел не мой муж.
Это был Страж.
Его борода была аккуратно подстрижена, а волосы влажные, как будто он только что сам принял ванну. Из-под воротника его туники виднелся треугольник упругой, гладкой кожи над сердцем. Его брюки облегали сильные бедра и заканчивались потертыми ботинками. Его глаза были такого же яркого изумрудно-зеленого цвета.
Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.
Я опустила взгляд в пол.
– Ты.
– Я.
– Я думала это Завьер.
Он прищелкнул языком.
– Прости, что разочаровал, моя королева. Он… задерживается.
– В Перрисе?
– Такая любопытная. – Он медленными, неторопливыми шагами вошел в комнату и направился к столу.
Тарелка на столе была накрыта салфеткой. Он снял ее, и под ней оказались запеченное мясо с овощами и ломоть плотного темного хлеба.
В животе у меня заурчало, впервые за много дней я почувствовала голод.
– Почему ты здесь?
– Я никогда не встречал женщину, которая задавала бы так много вопросов.
– И получала так мало ответов.
Его низкий смех наполнил комнату.
– Как насчет того, чтобы для разнообразия я задавал вопросы?
– Если я скажу «да», ты уйдешь? – Я хотела залезть в ванну, пока вода не остыла.
Он накрыл мой ужин и прислонился к стене, скрестив руки на груди.
– Где твой дом?
– Какой смысл в этом вопросе, если ты и так знаешь ответ?
– Все равно скажи.
– В. Рос. Ло. – Я произнесла оба слога с явным разочарованием. – Счастлив?
– Вполне. Неужели это было так сложно, Воробушек?
– В этом есть какой-то смысл?
– Конечно. Теперь я знаю, каково это – слышать правду, слетающую с твоего языка.
– Потому что ты думаешь, что я лгала тебе все это время? – Я закатила глаза. – Мы уже выяснили, что ты никогда не будешь мне доверять. Что бы я ни сказала. Мы можем продолжить? Я голодна.
Уголок его рта приподнялся.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать три. А тебе?
На вид ему было около двадцати, как и мне. Хотя, возможно, он был таким же, как Востер, и долгожителем. Может быть, ему было сто лет, и он только выглядел как мужчина в расцвете сил.
Он цокнул языком.
– Ну вот, опять она лезет с вопросами. Ты действительно ничего не можешь с собой поделать, не так ли?
– Нет, думаю, нет.
– Твои глаза. У тебя нет крапинок.
У него тоже. Это как-то делало нас похожими? Он беспокоился, что я обладаю такими же способностями, как у него? Сила или скорость? Наши тренировки должны были развеять эти страхи. Может, у меня и другие глаза, но во мне нет ничего особенного.
– Это не вопрос. Что-нибудь еще?
– Ты девственница?
Ему действительно было не все равно? Нет.
Он спрашивал, чтобы увидеть реакцию? Да.
Сработало ли это? К несчастью.
Мои щеки вспыхнули. Я сжала руки в кулаки.
– Следующий вопрос.
– Тебе нравится в Туре?
– Не особенно.
– Тебе нравится лошадь, на которой ты ехала?
– Да.
– Сильно ли у тебя сейчас болит задница?
– Очень, – ответила я сквозь стиснутые зубы.
Он оттолкнулся от стены и подошел ближе, носки его ботинок почти касались моих. Я чувствовала жар, исходящий от его груди. Вдохнуть аромат его кожи и мыла.
– Твой отец послал тебя сюда шпионить?
– Нет.
Это была лучшая ложь, которую я когда-либо произносила. Даже я бы поверила себе.
– Ты ужасная лгунья, Кросс. – Он коснулся завитка у меня на виске, прядь выбилась из моей косы.
Я оттолкнула его руку.
– Как долго я здесь пробуду?
Он повел плечом.
– Я не знаю.
– Когда я отправлюсь с Завьером в Аллесарию?
– Не терпится увидеть наш прекрасный замок, моя королева?
Мои ноздри раздулись.
– Готова быть вдали от тебя.
– Ты предполагаешь, что я живу не в Аллесарии?
– Живешь? – Я не могла представить его в городе. Страж казался человеком, которому было бы комфортнее в дикой местности. Зверь, довольный тем, что бродит на свободе.
Сам по себе он был монстром.
– Ты поедешь в Аллесарию, когда Завьер сможет тебе доверять.
– А если он такой же, как ты, и никогда не будет доверять мне? Что тогда? Я проживу в этом домике на дереве всю оставшуюся жизнь?
Это заставило его улыбнуться. Угрожающая, злая, великолепная улыбка.
– Уходи, – огрызнулась я, отворачиваясь и уставившись в стену.
Его смех не стихал даже после того, как он вышел за дверь.
Я подождала мгновение и последовала за ним, надеясь запереть его снаружи.
Только там не было замка.
Я ожидала увидеть, как он спускается по веревочной лестнице. Вместо этого он отцепил ее от креплений и бросил на землю.
– Эй, что ты…
Он перепрыгнул через перила и спрыгнул на землю.
Я бросилась к краю, вглядываясь в лесную подстилку. Надеясь найти его согнутое и изломанное тело. Конечно, этот домик на дереве казался не таким высоким, как другие, но обрыв все равно был футов двадцать.
Страж, совершенно невредимый, засунул руки в карманы и зашагал прочь.
Конечно, его не беспокоило, что он только что оставил меня в затруднительном положении.
– Придурок, – сказала я, надеясь, что он меня услышит.
Он продолжал идти, но начал насвистывать веселую мелодию.
– Грр. – Я хлопнула ладонями по перилам, глядя ему в спину, пока он не скрылся из виду.
Этот домик на дереве, может, и не так высоко от земли, как другие, но прыгать было определенно слишком высоко. Я сломаю себе шею.
И теперь я была в ловушке.
В этом чертовом домике на дереве.
Двадцать
Моя веревочная лестница была на месте.
Когда я несколько минут назад вышла на улицу, чтобы помахать всем, кто мог бы помочь мне слезть с дерева, я ожидала, что лестница все еще будет валяться на земле. Но кто-то прикрепил ее к моему балкону либо этим утром, либо прошлым вечером.
Прошлым вечером, после ванны и ужина, я забралась в постель и отключилась. Я проснулась от чириканья птиц за окнами домика на дереве. Если бы не голод, я бы, наверное, все еще спала. Странно, но сегодня я чувствовала себя еще более уставшей. В голове у меня был туман. Тело было вялым.
Я собиралась позавтракать, а потом неделю проваляться в постели.
Попробовав ногой верхнюю перекладину лестницы и убедившись, что она надежно закреплена, я спустилась вниз так же неуклюже, как и вчера.
Как они прикрепляли эти лестницы? Кто-то забирался на дерево? Использовали ли они прутья и крюки, чтобы закрепить веревки на месте?
Я сделала мысленную пометку расспросить Тиллию о механике, спрыгивая с последней ступеньки на землю и вытирая руки о чистые брюки цвета древесного угля, которые надела к своей свежей тунике – на этот раз бледно-голубой, с вышитыми темно-синими и белыми звездами.
В шкафу я нашла совершенно новую одежду. Там же была и еще одна пара ботинок. Кому бы Завьер ни поручил одеть меня в туранские вещи, он отлично справился с этой задачей.
Мои однообразные серые платья все еще лежали в сундуках. Прошлой ночью, открыв крышку, я обнаружила свою корону.
Завьер не выбросил ее. Он вернул ее обратно. Сомневаюсь, что я когда-нибудь надену ее снова, но это была часть моего дома.
Порез на моей ладони заживал, начал образовываться шрам, но я перевязала его свежей повязкой. Мои волосы были вымыты шампунем, расчесаны и свежевыкрашены. Мои руки слишком устали, чтобы заплетать косу, поэтому я оставила локоны распущенными. К полудню они станут вдвое больше, но, надеюсь, к тому времени они будут спрятаны в моих подушках.
В отличие от грязного трупа, которым я была прошлым вечером, сегодня утром я выглядела как человек. После еды я, возможно, и почувствую себя как человек.
– Одесса. – Тиллия шла между деревьями, на ее прекрасном лице играла улыбка.
Я помахала ей рукой.
– Доброе утро.
– Добрый день.
Ааа.
– Это объясняет, почему я так голодна.
Она рассмеялась.
– Мы все заслужили дополнительный отдых. Пойдем, я покажу тебе окрестности, и найдем тебе что-нибудь поесть.
Она повела меня не по тому же пути что и вчера. Мы пробирались между деревьями, мимо других домов, к тому месту, которое, как я предположила, было сердцем Трео. Там было четыре крепких бревенчатых здания, расположенных вокруг открытой площади, уставленной столами и стульями.
– Это общинный центр. – Она указала на самое высокое из четырех зданий. – Это столовая, где все готовится и подается на стол.
– А мы за это платим? – Как продавцы, которые продают в доках миски с рисом, жареными овощами и рыбой.
– Трео больше похож на лагерь, чем на деревню. Большинство людей, которые здесь останавливаются, просто проезжают мимо. Некоторые остаются дольше, чем другие, например, мы с Холстоном. Но большинство из них – солдаты и их семьи, путешествующие между крепостями. Так что король обеспечивает нас едой и тому подобным.
– А. – Похоже на военные форпосты в Куэнтисе.
Отец заботился о том, чтобы у его солдат был кров и еда в обмен на их службу.
– Ближайшее здание – торговый зал, – сказала она. – У них под рукой есть ограниченное количество товаров первой необходимости, но, если тебе что-то понадобится, просто спроси продавца. Эшмор – ближайший город. Мы проезжали мимо него по дороге сюда. Они доставляют товары один или два раза в неделю. Если у их продавцов нет того, что тебе нужно, они могут запросить это у Перриса или Эллдера.
– Не у Аллесарии?
Ее улыбка погасла, когда она покачала головой.
– Нет.
Просто… нет.
Хорошо. Почему каждый раз, когда я заговаривала об Аллесарии, настроение менялось?
– Напротив торгового зала находится прачечная, – продолжила она. – Внутри есть чистящие средства, но горничные будут ежедневно убирать твой домик на дереве. Просто оставь все, что ты хотела бы постирать.
– Хорошо. – Я кивнула на последнее из зданий. – А там что?
– Лазарет и библиотека.
Библиотека. На этом странном военном форпосте была библиотека?
– Я люблю библиотеки.
Особенно когда в них есть книги по истории и карты. Не то чтобы я ожидала, что мне вручат карту, но попробовать стоило. Возможно, там была какая-то информация, которую я могла почерпнуть и занести в свой дневник.
Тиллия взяла меня за локоть, чтобы отвести в столовую.
– Сначала еда. Потом книги.
В зале было чисто и опрятно прибрано. Пахло шалфеем, чесноком и травами. Тиллия провела меня через очередь к моей тарелке с фасолью, кабачками и мясом. Потом она села со мной за длинный пустой стол, пока я набивала рот едой, совершенно не заботясь о том, что ем не как принцесса.
Марго бы закатила истерику.
Я улыбнулась про себя и вытерла рот тыльной стороной ладони, хотя на коленях у меня лежала салфетка.
Покончив с едой и отнеся посуду на кухню, мы вышли на улицу.
– Тиллия, – голос Холстона разнесся по залу, когда он направился к своей жене.
– Минутку. – Она одарила меня легкой улыбкой и направилась к нему навстречу.
На площади между зданиями была группа детей, которые гонялись друг за другом по траве.
– Попался! – Мальчик с копной черных волос рассмеялся, пометив одного из своих друзей, а затем побежал в противоположном направлении.
Они все улыбались, бегая кругами, играя и хихикая. Все, кроме маленькой девочки, которая стояла в стороне от остальных.
Она стояла, прижавшись к дальнему углу торгового зала, и наблюдала за мной, склонив голову набок и сдвинув брови.
Ее шелковистые каштановые волосы ниспадали свободными, тонкими волнами на плечи. Ее кожа была бледной, как звездный свет. А ее оленьи глаза были серыми с лазурно-голубыми искорками, как океан, который я обычно видела за окном своей спальни.
Искорки тех, кто родился в Озарте.
Она была самым очаровательным ребенком, которого я когда-либо видела. Даже симпатичнее, чем Арти.
Как сегодня себя чувствовал мой брат? Я уже начала забывать, как звучит его смех.
Казалось, все дети одновременно осознали, что я стою рядом. Смех прекратился. Улыбки исчезли с их лиц. Один мальчик даже насмешливо посмотрел на меня. А потом они побежали так, словно я испортила их любимое место для игр.
Ух ты. Ладно, я и не ожидала теплого приема от детей.
– Прости. – Тиллия вернулась и встала передо мной, загораживая от меня девочку. – Готова осмотреть библиотеку?
– Да.
Когда она отошла в сторону, девочка исчезла. Только что была здесь, а в следующее мгновение исчезла. Так быстро, что волосы у меня на затылке встали дыбом.
У меня было ощущение, что за мной все еще наблюдают, но она исчезла.
Странно. Я стряхнула с себя это чувство и уже собиралась последовать за Тиллией в библиотеку, когда из-за общего двора донесся стук копыт.
Тиллия замерла, прислушиваясь.
– Это, наверное, всадник на пони. Мы встретимся с ним на поляне.
– Эм, а кто такой всадник на пони?
Она схватила меня за руку и потянула в противоположном направлении.
– Увидишь.
Мы сменили направление и ускорили шаг, пока не добрались до ограды. Лошади паслись внутри. Я заметила свою Фрею, которая жевала траву и, казалось, была довольна тем, что ей не придется пересекать Туру.
– Вчера здесь было больше лошадей, чем сейчас, – сказала я.
– Большая часть путешествующей группы отправилась в Эллдер сегодня утром.
Верно. Планы изменились из-за меня. Чтобы запереть меня в той клетке-домике на дереве.
Долговязый мальчик-подросток выбежал из конюшни, и одинокий всадник остановился рядом со зданием. Животное запыхалось, его шерсть взмокла от пота. Всадник выпрыгнул из седла, выглядя таким же запыхавшимся, как будто они мчались по равнинам.
Мальчик протянул ему чашку с водой, и всадник выпил ее несколькими большими глотками, капли стекали по его подбородку. Его загорелое лицо было покрыто потом и грязью. Его карие глаза скрывала шляпа с широкими полями. Это была шляпа того же фасона, что и у большинства фермеров в Куэнтисе. Шляпа, достаточно большая, чтобы закрывать как от солнца, так и от дождя.
Всадник снял шляпу, пригладил свои грязные светлые волосы и вытер лоб рукой. Затем он снова надел шляпу, прежде чем расстегнуть седельную сумку и достать оттуда связанную стопку конвертов.
– Хорошо доехал? – просил Тиллия, когда мы приблизились.
Он коснулся полей своей шляпы, опуская подбородок.
– Быстро. Никаких проблем не возникло.
– Рада это слышать. – Она взяла письма. – Ты останешься отдохнуть?
– Мне нужно торопиться, – сказал он.
Мальчик, который принес ему воды, кивнул.
– Я приведу тебе свежего пони и принесу быстрый перекус.
– Спасибо. – Всадник улыбнулся и начал отстегивать седло.
Тиллия помахала рукой, затем повернулась, чтобы уйти.
– И это все? – спросила я.
Она пожала плечами и подняла пачку писем.
– Всадники на пони не задерживаются. Как только доставляют почту, они отправятся дальше, в следующий город, и в следующий за ним. Они едут так далеко и быстро, как только могут, в светлое время суток.
Таким образом, эта сеть всадников контролировала связь по всему королевству.
Куэнтис был достаточно мал, у нас не было необходимости в такой работе. Почту перевозили в фургонах, которые курсировали по королевству обычными маршрутами, доставляя каждый день или два. Если бы я написала письмо другу в Колмберг, город на противоположном от Росло конце Куэнтиса, оно пришло бы в течение двух дней.
По крайней мере, я так предполагала. У меня не было друга в Колмберге, которому я могла бы написать.
– Сколько таких всадников? – спросила я.
– В Туре? Сотни. Это тяжелая работа, но за нее хорошо платят. Обычно молодые люди хотят заработать на жизнь, прежде чем остепениться. Но это опасно. Они проводят значительное количество времени в одиночестве в дикой местности. Чтобы пересечь всю страну, требуется время. Эти письма, вероятно, были написаны несколько недель назад.
– И они доставляют почту по всей стране таким образом?
Тиллия кивнула.
– В каждый город. В каждый населенный пункт. В каждую деревню. Даже в такие лагеря, как Трео.
Я хмыкнула, и искра надежды затеплилась в моей груди.
Можно ли получить информацию об Аллесарии от всадника на пони? Они должны были знать дорогу в город и из него, чтобы доставлять почту.
Но как только эта мысль пришла мне в голову, я обернулась и увидела, что всадник перекладывает седло с одной лошади на другую. Если они не задерживаются дольше, чем на несколько минут, будет нелегко выудить у них информацию. Или заслужить доверие.
Мне придется подождать следующего всадника на пони. А пока…
– В библиотеку? – спросила я Тиллию.
– Конечно.
Мы обогнули столовую, собираясь пройти в библиотеку, но на мое плечо упала большая, раздражающая тень.
Я отказалась менять маршрут продолжая идти, глядя прямо перед собой.
– Тиллия. – Страж подошел так близко, что я уловила его запах. Ветер, кожа, земля и пряный мужской запах.
Он оставил этот запах в моем домике на дереве прошлым вечером. Я не позволяла себе думать о том, как это так прекрасно сочеталось с ароматом ванной, которую я принимала.
– Ты можешь заняться почтой, – сказал он. – У нас с Кросс есть дело.
– Какое дело? – Мое чертово любопытство взяло верх, и я повернулась, чтобы взглянуть на его профиль.
Он выжидающе ухмылялся.
– Тренировка. Это твоя идея, помнишь?
– Ты точно не дашь мне забыть, – пробормотала я.
Я хочу меч.
Никогда, никогда я не жалела больше ни об одном предложении.
– Ты можешь отказаться, – сказал он.
– Нет.
– Рада была тебя видеть, – сказала Тиллия.
Она коротко кивнула Стражу и ушла с конвертами, а я пошла с ним прочь от столовой. Его шаги были такими широкими, что мне приходилось переходить на бег, чтобы не отстать.
– Не мог бы ты притормозить?
Он проигнорировал меня.
– Придурок.
Он пошел быстрее.
К тому времени, как мы добрались до тренировочной площадки, я запыхалась.
– Твоя выносливость – дерьмо, – сказал он.
Моя выносливость не была дерьмом. Плавание всегда поддерживало меня в форме. Но после путешествия через весь континент, недоедания и недосыпания…
Сегодня моя выносливость была дерьмовой.
– Спасибо. – Я изобразила реверанс. – Вы так добры, сэр. Правда.
– Как всегда, дерзишь. Посмотрим, сохранится ли такое отношение в течение следующих нескольких часов.
У меня скрутило живот.
Нескольких часов? Я буду мертва раньше чем через несколько часов, если это занятие будет хоть немного похоже на предыдущее.
Как и все в Трео, тренировочная площадка располагалась под деревьями. Их стволы служили границами для различных постов. Две женщины стреляли из арбалетов по разным мишеням. Двое мужчин упражнялись с мечами. Мальчик-подросток с косичками, как у Холстона, стоял с луком, и стрела летела в тюк сена.
Страж подошел к дереву, где его ждали мои ножи.
– Ты мог бы попросить меня принести их. Не вторгаясь в мое личное пространство, – сказала я.
– И тебе следует каждое утро самой заправлять постель. А не оставлять это на попечение горничных. В Трео ожидают большего, чем просто служение вам, ваше высочество.
Он выставил меня избалованной принцессой. Возможно, так оно и было. Я не заправила свою постель, потому что планировала вернуться в нее. Но вообще то я никогда не заправляла свою постель. Но начну ради Бриэль и Джоселин.
– Хорошо. – Я протянула руки за ножами. – Что-нибудь еще, прежде чем мы начнем?
– Постарайся не упасть на задницу.
Я пыталась. Я выложилась по полной.
И потерпела сокрушительную неудачу.
Он ставил мне подножку, и я падала. Он толкал меня, и я падала. Он искоса смотрел на меня, и я падала.
Одного вечера отдыха было недостаточно. Я все еще была слишком уставшей, мои движения были слишком вялыми, и в течение почти трех часов Страж не проявлял ко мне милосердия.
В то время как другие приходили и уходили, он продолжал давить. А я продолжала падать.
Мои легкие горели огнем. Ноги и руки тоже. Во рту был привкус крови, и просто чудо, что меня не вырвало обедом.
– Сдаешься? – спросил он.
– Прошло уже три часа?
– Не совсем.
Блять.
– Тогда нет. Я не собираюсь сдаваться.
Он набросился на меня с серией тычков и выпадов. Мне удалось отразить его меч своими ножами, но, отступая назад, я споткнулась о собственные пятки и рухнула на землю бедром.
Я приподнялась на руках, подтянула колени и сделала несколько глубоких вдохов.
– Ауч.
Он раздраженно вздохнул.
– Сделай передышку, Кросс. Ты неаккуратная и медлительная.
– О, спасибо. – Я изобразила улыбку.
Он подошел к дереву и взял две чашки с водой. Я не заметила их раньше. Должно быть, кто-то принес их, пока мы тренировались.
В тот момент, когда он протянул мне напиток, я выпила его одним глотком.
Он приподнял бровь, поднося к губам свою чашку.
– Что?
– Ничего. – Он сделал глоток. Обычный глоток человека, который не умирал от жажды.
Какой тренировкой каждый день занимался такой человек, как Страж? Что довело его до предела выносливости? Убийство монстров? Убийство иностранцев?
– Все ли ваши рейнджеры проходят такую подготовку? – спросила я, надеясь, что несколько вопросов помогут мне сделать перерыв подольше.
– Не только рейнджеры. Большинство туранцев знают, как обращаться с оружием. Лесорубы обычно тренируются с топором. Другие – с мечами и ножами. Дети учатся базовым навыкам либо у своих родителей, либо в начальной школе.
– Ааа. – В Куэнтисе все было не так уж и по-другому. Жители сельской местности учились сражаться на случай, если на их ферму забредет своенравный монстр. Хотя я подозревала, что обучение в Туре было вдвойне требовательным и напряженным. – Ты учился с детства?
Он кивнул.
– Именно.
– Готова поспорить, в детстве ты был стойким и серьезным мальчишкой, не так ли? Парнем, который всегда следил за тем, чтобы все остальные соблюдали правила. Всегда брал с собой запасной нож на случай, если кто-то забудет свой. Любимый ученик преподавателей. – Как Мэй.
Страж усмехнулся.
– Не совсем.
– Тогда каким ты был? – Я затаила дыхание, надеясь, что он ответит хотя бы на этот последний вопрос. Теперь, когда у меня в голове сложился образ темноволосого мальчика, я хотела знать, правильно ли я его представила.
– Я был сущим кошмаром. Моя мать ежедневно молилась Аму, чтобы я не сломал себе шею. Я никогда не ходил, когда мог бегать. Я никогда не поднимался по лестнице, если мог выпрыгнуть из окна. Я сбегал с уроков, чтобы покататься на лошади. И последнее, что меня волновало, – это правила.
Тот образ, который я себе представляла изменился. Это было не то, чего я изначально ожидала, но эта версия тоже подходила. Дикий, бесстрашный мальчик с дырявыми штанами на коленях и беззаботной улыбкой.
Что превратило его в этого человека? Что или кто превратил его в Стража?
Его глаза не отрывались от моих, пока он делал очередной глоток. Сегодня они были карими, с оттенками мха, карамели и шоколада. Но я заметила несколько изумрудно-зеленых вкраплений. Несколько прожилок расплавленного серебра.
Так менялся цвет? Не то чтобы они менялись совсем, цвета уже были на месте, вытесняя все остальные в зависимости от его настроения.
Мое внимание переключилось на кожаную манжету на его руке. На коже гриззура была резьба. Символы и узоры. Насечки и завитки. Что они значили? Были ли они значимыми?
На предплечьях у Тиллии тоже были манжеты, но я не заметила никакой резьбы.
– Что означают эти знаки? – спросила я, указывая на манжету.
Он повернул предплечье, разглядывая их.
– Они посвящены жизням, которые я отнял. Так что я никогда не забуду.
Что он был монстром? Убийцей? Какой знак был у брата Бэннера?
– Каждый воин в Туре делает это?
– Не многие, – ответил он, выплескивая остатки воды из своей чашки.
– Какие еще у вас есть традиции? – спросила я, надеясь продлить перерыв. Я не была готова начинать все сначала.
– Тянешь время, Кросс? – На его губах появилась слабая улыбка. – Ты познакомишься с нашими традициями. В свое время. Ты увидишь, что они просты, моя королева. Но преданность нашей стране, нашему народу безгранична.
Его голос был ровным. Глубоким и сочным. Но в нем безошибочно угадывалась угроза.
Если – когда – я предам его народ, его меч пронзит мое лживое горло.
Возможно, я даже не стану его винить.
