Текст книги "Проект Каин. Адам (СИ)"

Автор книги: Даниил Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

(Они подумают. До завтра. До десяти.)

(Мы можем не успеть. Если они примут другое решение – мы уйдем, и пусть разбираются сами.)

Самарин кивнул, бросив короткий взгляд на невидимого собеседника, скрывающегося в густых тенях деревьев. Он это понимал. Как понимал и то, каким будет решение. Но пусть его, время еще есть.

Он покачал головой, снова перевел взгляд на пулю, а потом положил ее в карман. Поднялся, равнодушно отряхнул штанины и руки, посмотрел на вершину холма. Андрей вдруг понял, что с ним произошла одна забавная штука, очень забавная и, по меньшей мере, странная. Такое бы рассказать тем, кто раньше сидел на телефоне доверия – они бы, наверное, ему поверили. Его приятель-в-лесу правильно заметил, что в какой-то степени он и сам хотел смерти. Искал ее. Но сейчас… Самарин сжал в кармане еще теплый кусочек свинца.

Сейчас он, пожалуй, может подождать.

Глава двадцать шестая

1.

Раннее утро. Холодный воздух приятно холодил разгоряченную после долгой ходьбы кожу. Сейчас все отдыхали, но он решил еще немножко подумать, прежде чем ложиться спать. Да, он устал не меньше их всех – если не больше – но отдыхать можно и на ходу. Если знаешь как.

Александр Семенов, отец Ани, вздохнул, поерзал на неудобном пеньке, облюбованным им для сидения. Впереди, прямо перед ним, открывался прекрасный вид на шоссе; на самом горизонте смутной в предрассветной дымке тенью вырисовывался силуэт города. Челябинск. Именно там была его дочь.

Обожженный – он же Александр Семенов – покачал головой, улыбнулся бесформенными губами. Доченька, доченька, где же ты? Ничего, скоро она найдет ее, знакомый запах никуда не денется. И тогда они поговорят и решат, что делать с такой плохой девочкой. Ругаться он не собирается, но кое-что сделать с ней придется непременно. Капелька крови, или легкий, нежный укус. Надо быть глупцом, чтобы отказаться от такого подарка, как это сделала ее мать.

Обожженный сморщился, от чего его лицо – и без того отвратительное – превратилось в неприятную маску Фредди Крюгера. Он не помнил, что случилось с матерью Анны; если честно, то с трудом вспоминал даже ее имя. Оля? Валя? Маня? Черт, какая разница. Она отказалась быть с ними, пошла против его воли и за это поплатилась. Она… Что с ней произошло? Он нахмурился, пытаясь вспомнить, но перед внутренним взором мелькали только невнятные обрывки, скорее осколки воспоминаний, чем нечто цельное. Самым четким был сухой звук треснувшей ветки, но к чему это относилось – он не помнил. Да какая, в общем-то, разница? Главное, что она пошла против него и… Ну, и все. Он ее, наверное, прогнал. Ее не было с дочерью в той военной части, которую они частично разорили, но, вполне возможно, мать и дочь встретились позже. Так было бы даже лучше. Он смог бы попросить у них обеих прощения. Он, конечно, виноват, сказал бы Александр с улыбкой, но кто старое помянет – тому глаз вон, как говорится, а? Прошлое оно ведь прошлое и есть, нечего его тормошить, лучше все простить и начать жить по-новому. Иначе оно будет давить и давить на тебя, пока ты, в конце концов, не сломаешься под этой тяжестью и не упадешь на землю, задыхаясь и харкая кровью.

Отец Ани улыбнулся, восхищенный такими выразительными словами, пришедшими на ум. Надо их обязательно запомнить – именно так он и скажет жене и своей дочери перед тем, как примет их в свою новую семью. Он объяснит, что все не так уж плохо здесь, у них, и покажет, как можно управляться с тем стадом, что тащилось следом. Это было не сложнее, чем дергать за ниточки марионеток: пара часов практики и если у тебя все в порядке с координацией движений, то ты можешь заставить несчастную куклу выделывать пируэты под твою дудочку. Так же и с этими болванами, зараженными. Всего лишь практика и чуточку терпения. Да, именно так он им и скажет!

Он хихикнул, хлопнул в ладоши, и некоторое время размышлял о том, как можно с наибольшей выгодой использовать своих людей.

Все его мысли и наказы о том, как стоит поговорить со своей семьей при встрече, почти сразу же вылетели прочь из головы, позабытые, как и тот факт, что он сделал с собственной женой.

Через пять минут Александр Семенов крепко спал, сидя на пеньке и капая зараженной слюной вперемешку с кровью из десен на свою куртку и подстилку из хвои. На востоке зарождался новый день.

2.

Капитан Вепрев стоял около головного БТРа колонны и курил. В воздухе стоял шум и гам, звучали приказы, кто-то что-то спрашивал резким визгливым голосом. Над всем этим висела пелена выхлопных газов и запах беспокойства. Они готовились выступать в сторону Челябинска по приказу Малышева.

Евгений глубоко затянулся, выдохнул ароматный дым. С сожалением посмотрел на докуренную почти до фильтра сигарету, откинул ее в сторону. Может, еще одну? Он покачал головой, не соглашаясь сам с собой. Нет, вроде и хотелось, но это ни к чему. Просто и у него в крови, помимо воли, кипела странная смесь нервозности, возбуждения и азарта. Он клял себя за это, но чувствовал, что готов кинуться в преследование, не смотря ни на что. Черт дери и его и Малышева.

Вепрев посмотрел на часы: Десять минут шестого, через пять минут колонна двинется туда, где, как говорил Малышев, они поквитаются за нападение на егочасть.

Евгений уже почти не сомневался, что с головой у майора не все в порядке. Какое там: мужик, похоже, окончательно и бесповоротно слетел с катушек. Когда пилоты вертолетов доложили о том, что вроде бы заметили людей, двигающихся на восток, Малышев ни секунды не сомневался: это именно те, кто ему нужен. Он был уверен на сто процентов… и даже более того, каким-то чертом майор сумел убедить всех остальных, что это правда.

Капитан прикрыл глаза и перед ним как живой встал майор Константин Малышев, вешавший толпе лживый бред про случившееся накануне.

3.

– Парни, я не умею говорить красивые слова, но я должен вам кое-что объяснить, – майор стоял на небольшом возвышении, отчего его маленький рост не казался таким уж и маленьким. – Вы все знаете, как я отношусь к тем, кто мешает нам выполнять нашу работу. Даже не смотря на то, что в этой стране не осталось людей, которые могли бы отдавать приказы, нас от службы никто не избавлял. Я понимаю – многим из вас хотелось бы узнать, как их родственники и близкие… Но сейчас у нас есть более важная цель – отомстить тем, из-за кого погибли наши ребята, наши с вами боевые товарищи, – он наклонился немного вперед, на лице появилось выражение искренней скорби, и вместе с тем едва сдерживаемого гнева. – Разве мы должны оставить безнаказанным сделанное ими? Я спрашиваю вас, разве мы можем просто сказать: «а, пусть идут с миром, они не ведали, что творят»? Вы верите в это? Те, кто напал на нас ночью и ворвался на территорию нашейчасти, убивая всех, кто попался под руку, «не ведали, что творят»? Расстреливали безоружных и не знали – зачем? А что сказать тем несчастным, которые сейчас медленно гниют от страшной болезни, притащенной ублюдками сюда, к нам? Кто из нас, в конце концов, может быть уверен, что не один из них и послужил причиной всему тому, что мы сейчас имеем? Может быть, они как раз и виноваты в развале страны – нашей страны, смею заметить!

Вепрев стоял за спиной майора, с невозмутимым лицом слушая весь этот бред. Боже, как они могли верить подобной галиматье? Но они верили – он это видел по их загорающимся на усталых лицах глазам, по нервно сжимающимся кулакам, он слышал ропот, растущий над толпой, ропот, доказывающий: они верят каждому слову майора.

Между тем Малышев продолжал:

– Мы можем отступить. Можем помахать на прощание белым платочком, – Малышев все больше распалялся, он чуть не подпрыгивал на месте от возбуждения. – Но они пришли сами, и пришли не с дарами, верно? Так не должны ли мы сейчас сделать с ними то же, что они хотели сделать с нами? Хотели сделать с вами? Скажите мне!

«Господи, – подумал Вепрев, наблюдая как солдаты, не отрываясь, смотрят на майора в каком-то странном возбуждении, – если он сейчас попросит у них сказать „аминь“, то они скажут, как пить дать».

– Я не слышу, солдаты. Что вы скажете на мое предложение?

– Да! – крикнул кто-то из толпы, поднимая над головой автомат. – Да, давайте порвем им задницы!

Одобрительный ропот показал, что все они вполне согласны с такой формулировкой. Другие тоже поднимали автоматы, выказывая свое одобрение и Вепрев с ужасом ожидал, что сейчас кто-нибудь начнет палить в воздух, как это частенько показывали по телевизору, когда собирались вот такие вот сборища «духов» и «чеченов» на полянке где-нибудь в горах. Это было бы прекрасным окончательным штрихом к полному безумию, царившему здесь. За его спиной едва слышно выругался Скиба, но капитан не обернулся, продолжая всматриваться в ожесточенные лица молодых солдатиков.

– Отлично, парни! – Малышев вскинул обе руки вверх. – У нас уже есть информация о том, куда двинулись эти ублюдки, и когда мы догоним их… тогда и посмотрим, чего они стоят на самом деле!

Ответом ему был одобрительный рев трясущих оружием сосунков. Майор кивнул, улыбаясь фирменной крокодильей улыбкой, легко спрыгнул на землю и пружинистой походкой пошел в сторону штаба.

– Кажется, они готовы к тому, чтобы… м-м… порвать задницы, – тихо заметил Малышев, проходя мимо Вепрева.

Капитан переглянулся со Скибой, пожал плечами и зашагал следом за майором. Уже входя в здание, он подумал: а чьи именно задницы имел ввиду майор? Тех, кого солдатики хотели догнать или же их, солдатиков, собственные?

4.

Вепрев моргнул, вырываясь из воспоминания. Надо же, задремал наяву… ни разу с ним такого не было. Наверное, это все от усталости – он уже и забыл, когда удавалось поспать больше пяти часов подряд. Да еще этот Малышев… Черт, он так и не мог понять, чего добивается майор, какие цели преследует. Тот всегда вел себя немного эксцентрично, но сейчас явно перегибал палку… Это уже попахивало не эксцентричностью, а чем-то гораздо большим.

Двигатель БТРа, возле которого стоял капитан, взревел, как разбуженный зверь. Вепрев поморщился, отошел подальше. Бронетранспортер стал медленно разворачиваться в сторону разбитых и до сих пор не отмытых от крови ворот. Часть больше не выглядела такой уж уютной – скорее, она напоминала брошенный нерадивым хозяином участок, где недавно произошел пожар. В каком-то мрачном смысле так и было – Вепрев почему-то сомневался, что Малышев вернется сюда.

– А, капитан, вот вы где!

Евгений вытянулся по стойке смирно. Из легкого, пахнувшего сыростью и бензином тумана, вынырнула невысокая фигура майора. Он подошел к капитану настолько близко, что у того возникло естественное желание отступить назад. Малышев стоял буквально вплотную, его живот едва не касался бронежилета Вепрева. Что-то в фигуре майора было не то, но что именно – Евгений понять не мог.

– Все готово? – Малышев посмотрел сверху вниз на капитана. В его глазах искрилось возбуждение и неуместное веселье.

– Колонна построена, если вы об этом, товарищ майор.

– Полковник.

– Простите? – Вепреву показалось, что он ослышался.

Малышев ухмыльнулся, щелкнул себя по погону на правом плече. Там красовалось три звезды. Вепреву стоило огромных усилий, чтобы ни чем не высказать изумления.

– «Товарищ полковник», если угодно, – Малышев кивнул, словно соглашаясь сам с собой. С его круглого лица не сходила эта странная широкая улыбка. – Полночи вкручивал эти бл…дские звездочки. Но надо, надо, дружище! Иначе могли бы возникнуть неприятные вопросы от других офицеров – по какому это праву я назначил себя командующим. Верно?

Вепрев закашлялся, делая вид, что ему попал в горло выхлопные газы от бронетранспортера. Малышев участливо хлопнул капитана по плечу.

– Ну что же вы, – он снова ухмыльнулся. – Глядишь, и вам выхлопочу внеочередное повышение звания… Если мы, конечно, по-прежнему вместе, а?

Вепрев кивнул, не доверяя своему голосу. Все это походило скорее на сон: маленький сумасшедший, собственноручно произведший себя в звание полковника, его обещание помочь с новым званием, рев двигателей бронетранспортеров, готовых отправиться на охоту непонятно за кем. Господи, он ведь, похоже, абсолютно серьезно считает, что остался еще кто-то, способный присваивать звания? Боже…

– Все готово, товарищ… – подошедший Скиба споткнулся на полуслове, но все-таки закончил, – полковник. Можем выдвигаться.

Малышев с довольным видом поглядел на солдата, кивнул.

– Отлично рядовой?..

– Скиба, товарищ полковник.

– Рядовой Скиба, – улыбка новоиспеченного полковника стала еще шире. – Просто прекрасно. Вы останетесь за капитана, рядовой, а вы, Евгений, идемте со мной, полетим на одном из вертолетов. Нечего трястись по этим дорогам, если есть более удобный транспорт, верно?

– Так точно, товарищ полковник, – Вепрев козырнул. – Разрешите, я введу рядового Скибу в курс дела и тотчас же присоединюсь к вам?

Малышев вяло махнул рукой, копируя жест капитана (Вепрева внутренне передернуло).

– Конечно, конечно. У вас пять минут.

Не дожидаясь ответа, Малышев пошел в сторону летной площадки.

– Какого х…я здесь твориться, капитан? – на мрачном лице Скибы было написано удивление. – Полковник? Что за хе…ня?..

– Закрой рот, Скиба, – прошипел Вепрев. – Я не знаю, что здесь происходит, и знать не хочу.

– Но капитан, этот Малышев…

– Я сказал, закрой рот! – на щеках капитана выступил румянец. Он помолчал, потом еще тише сказал: – Сообщи нашим парням, пусть будут готовы.

– Готовы к чему?

– Ко всему, чему угодно, – Вепрев мрачно посмотрел на Скибу. – Тебе не кажется, что нашей службе в ВС пришел конец?

Скиба некоторое время обдумывал эту новость, потом кивнул.

– Как скажешь, капитан. Я с тобой, если что. И остальные парни, думаю, тоже.

Вепрев улыбнулся. Впервые за много дней он чувствовал уверенность в том, что собирается сделать. Как и всегда, впрочем: стоило только принять решение… а воплотить его в жизнь – это уже другой вопрос.

5.

Спустя семь минут они поднимались в воздух на МИ-8 – на том самом, который доставил сюда Вепрева. Малышев – новоиспеченный полковник – что-то напевал себе под нос, глядя вниз на колонну из двух БТРов, двух «Тигров» и трех грузовиков. В кузове одной из машин сидели зараженные солдаты, из-за страха едва соображающие, что происходит, и куда их везут. В двух других тряслись рядовые, воодушевленные речью бывшего майора. Они сжимали в потных ладонях заряженные и готовые к бою автоматы. Все шло как надо.

Малышев взглянул на сидящего напротив Вепрева, кивнул ему, по-прежнему напевая себе под нос мелодию без слов. Интересно, долго ли с ним будет «Вепрь»? Он этого не знал, но собирался выяснить в самом ближайшем будущем.

Майор… полковник, снова посмотрел вниз, на начавшую движение колонну. В его груди поднималась гордость за своих парней, готовых умереть по его первому слову. Возможно, до этого дело и не дойдет, но в любом случае они должны будут выполнять его приказы. Как и этот Вепрев, хотя бы до поры до времени. А потом… Потом найдем кого-нибудь еще. Тот же Скиба вроде неплохой парень и башка варит. А что, не такая уж и плохая идея! Надо же будет заменить этого нахала, глядящего на него с совершенно невозмутимым видом?

Малышев прищелкнул языком и весело улыбнулся погруженному в собственные мысли капитану.

6.

Отец Ани проснулся около семи часов. Пробуждение было резким и не очень-то приятным. Он открыл глаза, зашипел от боли, когда солнечные лучи резанули по ним.

(Надо идти.)

Обожженный повернулся и посмотрел на стоящих за спиной Пастухов. Они выглядели помятыми и еще до конца не проснувшимися, но на лицах обоих была явно видна тревога. Вроде бы ничем не обоснованная, но все же…

(Что случилось?)

(Ничего. Вроде бы. Но нам как-то неспокойно.)

Обожженный некоторое время думал, затем кивнул, поднялся с пенька, на котором уснул, равнодушным жестом протер образовавшееся на куртке кровавое пятно. Да, теперь он тоже чувствовал. Там, впереди, что-то происходило. Что именно – не понять, слишком далеко – но оно было. Надо идти.

(Все готовы?)

(Да, все.)

(Тогда идем.)

Обожженный пошел вперед, после секундной заминки дикиеразом зашевелились и зашагали за ним следом.

7.

Сергей проснулся и несколько минут лежал в темноте, стараясь унять бешено колотящееся сердце, искренне надеясь, что он не кричал. Где-то рядом посапывал Мишка и (Одинцов привстал с кровати и взглянул вниз) на полу виднелся силуэт спящего Степаныча. Словно почувствовав, что на него смотрят, Сержант всхрапнул и перевернулся на другой бок, кутаясь в одеяло. Вроде бы все хорошо. Если, конечно, не считать того, что Сергей был весь мокрый от пота. Настолько мокрый, что простынь под ним хоть выжимай.

Одинцов лег на подушку, успокоенный ночной тишиной. Опять тот же самый сон, про бывшую жену и про бывший дом, в котором он когда-то жил. Черт побери, почему-то этот сон пугал его до чертиков, но почему? Мертвая жена, какой-то бессвязный лепет про Каина… Господи, это все нервы и еще Самарин со своим идиотским рассказом. Господи.

Сергей еще некоторое время покрутился на кровати, но сон не шел. Да чего там, он просто не хотел засыпать, боясь возвращения тревожного сновидения, которое буквально выбивало его из колеи. Вздохнув, он осторожно встал с кровати и начал одеваться, стараясь не шуметь. В детстве уснуть помогал стакан теплого молока, но теперь, наверное, такой роскоши уже не найти. Все молоко в отсутствии электричества давным-давно скисло, а коровы он тут что-то не заметил. Оставалось надеяться, что в холодильнике найдется что-нибудь на замену.

Мужчина хмыкнул, натянул рубашку и, осторожно перешагнув в темноте через смутный силуэт спящего Сержанта, пробрался к двери. Выскользнул в коридор, подумал, стоит ли включать свет, плюнул и на цыпочках пошел к лестнице, мысленно ойкая и матерясь из-за ледяного пола.

Сергей спустился вниз, проскользнул на кухню, прикрыл за собой дверь и щелкнув выключателем на стене. Зажмурился на мгновение от ярких потоков света, давая глазам время привыкнуть, прошел к холодильнику, открыл его, некоторое время с сомнением смотрел на бутылки пива, потом вытащил початую коробку апельсинового сока и захлопнул дверцу, мягко «чпокнувшую» с таким знакомым звуком из прошлого.

Он покачал головой, не понимая толком, что на него нашло, подхватил из сушки один стакан, налил сок и сел за стол. Холодный сок был именно тем, что надо и Одинцов улыбнулся. Хоть какая-то несомненная польза от наличия электроэнергии есть, это точно.

Сергей задумчиво сидел, глядя на стакан и размышляя о том, что же они будут делать дальше. Не прошло и суток, а им, похоже, уже предстоит покинуть этот райский уголок. С одной стороны, может оно и к лучшему, но тут было так… по-домашнему. Одинцов вздохнул, отпил еще соку. Да, именно по-домашнему. «По-домашнему уютно», если уж быть совсем точным. И зачем они подсадили тогда Самарина? С другой стороны, не известно, чем бы все закончилось, если бы не Самарин. Сергей поморщился, вспоминая слова парня о том, что некоторые из них заражены. Верил ли он в это? Пожалуй, да. Не хотел, но верил. Интересно, а вот он сам…

– Привет.

Сергей подпрыгнул на месте, неловко дергая рукой. Задетый стакан упал на стол, недопитый сок разлился по белоснежной поверхности кричаще оранжевым пятном.

– Сиди, я сейчас! – Аня метнулась мимо него, взяла тряпку, стала вытирать сок.

– Извини, если напугала, – она с красным от смущения лицом посмотрела на него, встретилась взглядом, покраснела еще больше, опустила глаза.

– Ничего. Я немного задумался. Сам виноват, – Сергей улыбнулся.

– Ага, – Аня закончила убирать со стола, унесла тряпку в раковину, побежала вода.

– Тебе чего не спится?

Девушка запястьем поправила падающие на лоб волосы, отжала тряпку, обернулась к Сергею.

– Да так… сон плохой приснился, – она неуверенно улыбнулась в ответ. – А тебе?

– То же самое, – он пожал плечами. – Спать больше не хочется. Будешь сок?

– Давай, – Аня села на табуретку, положила подбородок на руки и наблюдала за тем, как Сергей наливает сок. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Они помолчали, думая каждый о своем. Из крана капала вода, почему-то создавая ощущение уюта и покоя.

– Как думаешь, Самарин правду говорил о том что мы… ну, некоторые из нас тоже больны?

Сергей вздрогнул: Аня как будто прочитала его мысли. Хотя, что тут удивительного? Не каждый день человек с отталкивающей внешностью рассказывает тебе, что ты теоретически являешься носителем болезни, уничтожившей страну, из-за чего можешь стать похожим на него, плюс к этому получишь возможность вынюхивать все как собака. Нет, не факт, конечно, но где вероятность, тебе повезет?

– Да, думаю правду, – наконец, ответил Сергей. Он отпил еще сока, но теперь вкус был не таким уж приятным, отдавал кислятиной. Одинцов отставил стакан в сторону. – А ты что думаешь?

– Он не врал. Ни в чем не врал, я имею ввиду. Не знаю, как можно так уверенно говорить, но я просто… знаю и все. Может, потому что я заражена, как он и говорил. Ха-ха, – но в ее голосе не было веселья, скорее страх. Она допила сок несколькими большими глотками, встала, отошла к раковине, снова полилась вода.

Сергей смотрел на нее, не в силах разобраться в своих чувствах. Сделал еще глоток сока, чтобы хоть как-то успокоиться. Сморщился, опять отставил стакан в сторону.

– Как думаешь, что с ним произошло?

Сергей хотел спросить, о ком она говорит, но понял, что делать этого не надо. Непонятно как, но понял.

– Макс же сказал, что отпустил его… – начал Сергей, но Аня перебила его.

– Ты веришь в это?

Одинцов помолчал, словно раздумывая… а потом солгал, сам не зная почему. Может, потому что помнил, как она обрадовалась, увидев Макса. Он не имел на нее никакого права, в конце концов.

– Да, верю.

Она обернулась и пристально смотрела на него примерно с минуту.

– Конечно, – она едва-едва заметно улыбнулась, слегка кивнула и снова отвернулась к окну над раковиной.

На кухне повисла тишина, но почему-то она не казалась неуютной.

– Снег… – тихо, словно говоря сама с собой, прошептала Аня.

– Что?

– Снег пошел, – Аня тихо засмеялась.

Сергей поднялся, подошел к девушке, встал за ее плечом. На улице действительно кружили белые хлопья, завихряясь в своем вечном завораживающем танце.

– Я уже и позабыла, что скоро зима, – сказала Аня.

Сергей кивнул, глядя на отражение ее лица в стекле. Она была очень красивой в этом приглушенном свете, ее не портили даже тени под глазами и бледная кожа. Сергею так захотелось прикоснуться к ее черным волосам, он даже поднял руку, но в последний момент сдержался, сомневаясь, стоит ли продолжать.

Его хватило ровно до того момента, как она подняла глаза и встретилась с ним взглядом в зыбком, неярком отражении, за которым танцевали снежинки. Он увидел в этом взгляде все, что хотел увидеть и понял все, что хотел понять. Аня медленно, словно боясь сама себя, отклонилась назад и прислонилась затылком к плечу замершего Сергея. Он вздрогнул, но ничего не сказал, боясь разрушить мгновение, мгновение, которое бы он, будь его воля, продлил бы на целую вечность. Он обнял Аню за талию, поднял одну ладонь чуть выше, ощущая, как колотится ее сердце, и стук этот отдавался сладкой дрожью в его руках. Он осторожно, словно не веря в то, что это не сон, наклонился и поцеловал ее в нежную ямочку у ключицы. Она едва слышно вздохнула. Он чувствовал ее возбуждение, и странным образом это привело его в чувство. Сергей отстранился от нее, отступил на шаг, она повернулась и взглянула ему в глаза.

– Аня, я не знаю… Максим…

– Что Максим? – она терпеливо ждала.

– Я думал, что ты… вы… – он смущенно замолк, не зная, что сказать.

– Ты хочешь знать, было ли у нас с ним что-то?

Сергей облизнул губы, жалея, что начал этот разговор. Хотя с другой стороны, он не мог промолчать.

– Если даже и было – это что-то меняет? – спросила она, вглядываясь в его глаза, словно ища там ответ.

– Знаешь, мне не просто это сказать… мне кажется, я люблю тебя, – выдавил Сергей, краснея еще сильнее.

По ее губам пробежала улыбка, но тут же лицо приняло преувеличенно серьезное выражение.

– Я понимаю. Если тебе от этого станет легче, то мне кажется, что я тоже люблю тебя.

Сергей улыбнулся, отчего сразу же помолодел на пять лет.

– Я… я боялся сказать. Господи, как будто мне снова четырнадцать лет, – он едва слышно рассмеялся.

– Прекрасно тебя понимаю, – она встала на цыпочки и нежно поцеловала Сергея в кончик носа, отчего по его телу пробежали мурашки.

Он подумал и спросил:

– А Максим? Надо ему сказать… по-моему он… ну…

– Влюблен в меня? – взгляд Ани потух. – Наверное. Просто тогда мне было так страшно и…

– Стой, не надо ничего говорить, – прервал он ее. – Однажды ты сказала фразу, которая мне очень понравилось.

Она вопросительно посмотрела на него. Он улыбнулся:

– Прошлое забыто. Грядущее сокрыто…

– Настоящее даровано, – закончила она, и когда он поцеловал ее, все посторонние мысли растворились в тепле их тел.

Когда погас свет на кухне, их отражение на покрытом замерзающими капельками дождя стекле исчезло, оставляя Сергея и Аню наедине.