Текст книги "Проект Каин. Адам (СИ)"

Автор книги: Даниил Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

Глава двадцать пятая

1.

Самарин отступил на шаг, поднимая руку, словно успокаивая Макса, схватившего ближайший стул и уже замахивающегося им на Андрея. Сергей, Олег и Мишка встали со своих мест почти одновременно, Аня наоборот забилась вглубь кресла, прикрыв рот рукой. Сергей чувствовал толчки крови в висках, в мозгу билась одна и та же мысль, вспыхивая, как неоновая вывеска и крутясь как фейерверк: « он болен, к нему нельзя прикасаться, он болен к нему нельзя прикасаться, он болен…»

Максим шагнул вперед, поднимая над плечом стул, но Самарин, естественно, не стал дожидаться – он изящно скользнул в сторону, уходя с траектории удара. Стул врезался в кирпичную кладку над камином, разлетаясь деревянными осколками. Макс пошатнулся, но тотчас развернулся к Андрею, сжимая в одной руке ножку с зазубренным концом. Максим взмахнул ей в сторону больного, как ножом, тот отступил еще на шаг… и упал, споткнувшись об подставленную Николаем ногу. Самарин плюхнулся на спину, гулко ударившись головой об пол и едва не расколов себе череп – если бы не ковровое покрытие, то, быть может, на этом бы все и закончилось.

Андрей застонал, поднял голову и уставился своими страшными глазами на Максима, стоявшего над ним с вытянутой вперед наподобие короткой пики ножкой стула.

– Ох, ребят, вы даете, – простонал Самарин. – Я же только хотел поговорить…

– Заткнись, с…ка, – голос Макса едва заметно дрожал, но скорее не от испуга, а от напряжения. – Поговорили, хватит с тебя.

2.

Самарин осторожно, стараясь не нервировать окружающих, сел. Волна тошноты накрыла его, он наклонился вперед, положив локти на колени, оставив кисти рук свободно болтаться в воздухе. Максим сделал маленький шажок назад, не спуская настороженного взгляда с тяжело дышащего Андрея.

– Моя голова, – простонал Самарин, прикоснулся рукой к набухающей на плешивом затылке шишке, зашипел от боли. – Ей-богу, нельзя же так…

– Заткнись. Кто-нибудь, позовите Антона.

Олег кивнул, быстрым шагом вышел из комнаты, спустя минуту хлопнула входная дверь. Самарин поочередно посмотрел на всех поблескивающими в свете камина глазами, вымученно улыбнулся.

– Может, все-таки поговорим?

– Говори, кто тебе не дает? – пожал плечами Максим. – Только не думай, что кто-то из нас поверит в твой бред.

– Ты всегда такой самоуверенный, Макс? – с искренним любопытством поинтересовался Андрей. – Я же знаю тебя как облупленного.

– Чушь, – коротко отреагировал Максим.

Странные глаза Самарина блеснули.

– Ну, например, я знаю, как на тебя, Анну и Николая напали дикиев Горецке. О том, как вы расстались возле стелы на развилке шоссе, о том, что вы сидели потом в шашлычнице вместе с…

Максим зло махнул своим импровизированным оружием.

– Ты следил за нами, урод? Зачем? – тут на лице парня упрямое выражение сменилось пониманием. – Ты навел на нас остальных, да? Как скоро они будут здесь?! Говори!

Он шагнул вперед и ткнул Самарина ножкой в плечо. Ткнул так сильно, что тот чуть не упал.

– Макс, не стоит так… – начал Николай, но Дробышев повернулся и со злостью посмотрел на него.

– Ты что, не слышишь, что он говорит? Вы все не слышите? Он следил за нами и теперь знает, где наше укрытие! Не удивлюсь, если сюда уже…

– Заткнись, а? – спокойно сказал Самарин.

Лицо Макса вытянулось от удивления.

–  Что? Что ты сказал? Да я…

– Заткнись, прошу тебя, – в голосе Самарина не было ничего, кроме усталости. – Я знаю, что ты хочешь со мной сделать. Хочешь – делай, я этому буду, если честно, только рад. Но сейчас помолчи.

Пару секунд Максим просто смотрел на Самарина, тяжело дыша. Наконец, он каким-то чудом взял себя в руки и обманчиво спокойно спросил:

– Почему это я должен молчать и слушать тебя, а? Назови хоть одну причину.

Неуловимым для глаза движением Самарин вынул из кармана руку и направил пистолет в лицо замершего Максима. Металл оружия тускло поблескивал в неярком свете. Андрей чуть склонил голову, как будто прислушиваясь к чему-то… а может ожидая, что предпримет Макс.

– Как насчет этой причины? – мягко поинтересовался Самарин. – Сядь, нам надо поговорить. Потом решим, как нам быть дальше. Сядь.

Максим на негнущихся ногах отошел назад и плюхнулся в кресло. Взгляд широко открытых глаз не отрывался от пистолета в руке Самарина.

– Молодец, хороший мальчик, – Андрей поднялся одним движением, словно и не ударялся пару минут назад головой об пол. – А теперь слушайте меня и постарайтесь понять, о чем я буду говорить.

3.

Андрей минуту молчал, затем вздохнул, провел рукой по лбу. Усмехнулся, но смех вышел скорее похожим на кашель.

– Да… сказать есть чего, но начать не просто, – он криво улыбнулся, обнажая кажущиеся в неверном свете необычайно длинными зубы. – Как всегда – начинать сложнее всего.

Он покачал головой, словно сам себе удивляясь.

– Ладно. Времени мало, – Самарин бросил быстрый взгляд на закрытое шторами окно. – Я хочу сказать, что Николай и Михаил правы.

По лицу Максима пробежала тень, он хотел что-то возразить, но Самарин махнул рукой, останавливая его.

– Да, правы, – с нажимом повторил Самарин. – Я… вы видите, какой я. Думаю, все поняли, что я заражен?

Он замолчал, ожидая, что кто-нибудь как-нибудь прокомментирует его слова, но все продолжали настороженно смотреть на него, ничего не говоря. Самарин вздохнул.

– Ладно… В общем, я болен. Давно. Но, как видите, не зомби и не псих…

– Я бы с этим поспорил, – прошептал Михаил себе под нос, но слова в полной тишине прозвучали неожиданно громко.

Самарин посмотрел на него, потом снова перевел взгляд на Макса.

– Вирус живет во мне, но я не превратился в тварь, каких вы тут описываете… Да, конечно, вид неприглядный, но чего-то подобного следовало ожидать. Я не смогу сказать, что это за болезнь, но я знаю, откуда она появилась…

– Что? Ты знаешь? – в голосе шагнувшего вперед Николая было неприкрытое изумление.

Самарин кивнул.

– Сейчас не время об этом говорить… точнее, его, времени, попросту нет. У меня тут одна вещь, – он нерешительно достал из кармана DVD-диск. Посмотрел на него, потом положил на каминную полку, смахнув на пол деревянные щепки. – Если хотите, то можете посмотреть… потом. Я думаю, вы все поймете. Может быть, даже больше, чем хотите. Не знаю, будет ли это иметь какое-то значение для вас, но для меня…

Он помолчал, потом продолжил:

– Не важно. Как я уже говорил, я болен. По мне это видно, не правда ли? Но только знаете ли вы, сколько из вас носит заразу в себе?

По комнате прошелестел возмущенный шепоток. Мария закрыла уши руками и зажмурила глаза, словно это могло помочь.

– Что ты несешь, черт тебя дери! – Максим поднялся со своего места, сжимая кулаки. – Ты думаешь, мы поверим тебе? Да с какого хрена?!

– Тихо… Тихо! – Макс сел, Сергей и Михаил переглянулись. Самарин посмотрел на притихших людей, его тонкие губы кривила неприятная улыбка. – Вы действительно думали, что все вы тут здоровы? Вот уж нет. Вирус везде и он очень прилипчив. Пожалуй, даже слишком. Большинство было заражено в первые дни. Но вы ведь не чувствуете себя больными, не так ли? Естественно нет, потому что вы… кто-нибудь слышал о тифозной Мэри?

Он по очереди посмотрел на всех, но никто не желал встречаться с ним взглядом.

– Вы являетесь переносчиками, но сами не заражены. Должно быть, ваш организм как-то научился справляться с этим. Есть ли разница – как именно? Не знаю и не думаю, что на данном этапе это имеет какое-то значение. Что на самом деле важно – это то, что вы вроде как здоровы. Для них это представляет наибольший интерес.

– Для кого это – для них? – тихо спросил бледный Николай.

– Да, логичный вопрос… Не знаю, как это объяснить толком, но я постараюсь, как смогу.

Вы все видели, что вирус делает с теми, до кого смог добраться. Я в какой-то мере яркий представитель. Но вы не замечали одной забавной особенности: не все больные одинаковы? Разве вы не обратили внимания, что некоторые больше похожи на зверей, чем на людей, а другие вполне себе нормальные, разве что только немного заторможенные и не отличаются особым интеллектом. Есть еще вы – те, кто остался внешне людьми и при этом является носителями болезни. Есть ли те, кто вообщене заражен? – он, кажется, спрашивал сам себя. – Наверное, есть. Где-нибудь в Африке или какие-нибудь эскимосы. Нам нет до них дел, как и им до нас. Я полагаю, вирус постоянно видоизменялся и в зависимости от того, каким штаммом заражен человек, он становился… ну, тем кем стал. Я был один из первых, из тех, кого не очень-то много.

О ком я говорю? Есть еще один тип зараженных, не похожих ни на вас, ни на диких– так мы называем тех, кто опустился до уровня зверей – мы скорее гибрид вас и зараженных. Даже те из диких, кто остался по умственному развитию похож на обычных людей не совсем сильны в наших новых… мм… способностях.

– Я не понимаю, что ты лопочешь, – устало сказал Максим.

Самарин холодно взглянул на него.

– Конечно, не понимаешь. Вам не было интересно, зачем они нападают на здоровых и не трогают своих? Неужели никто из вас не обратил внимания?

– Я думал об этом, – неохотно ответил Николай. Максим посмотрел на него, будто желая передать мысль, что не стоит разговаривать с этим психом, но Коля не заметил этого взгляда. Или сделал вид, что не заметил.

– Это вполне очевидно, если начнешь размышлять над фактами. В последнюю ночь в моей квартире в Горецке – помнишь Ань? – произошло событие, которое, если учесть, что все сказанное о вирусе и о нас как о Тифозных Мери справедливо – вполне объяснимо.

– Что за событие? – Самарин с интересом смотрел на Николая.

– На одного мужчину напали. Зараженные, я имею ввиду. Нас почему-то не тронули. Мы старались не выдать себя, конечно, но…

– Но вам все равно показалось, что они прекрасно знают о вас, – закончил за него Андрей.

– Ну да. У меня было такое чувство, будто они стоят под другую сторону двери и прислушиваются. Неприятное ощущение.

Самарин кивнул.

– Это вполне логично. Они действительно были там. Но не стали нападать на вас, потому что знали, что вы заражены.

– Мы все? Максим, я, Николай? – тихо спросила Аня. Самарин долгое, бесконечно долгое мгновение смотрел на нее, потом все-таки качнул головой.

– Я не буду отвечать на этот вопрос. Это ничего не изменит.

Побледневшая Аня как-то съежилась в своем кресле.

– Откуда они это могли знать, интересно? – голос Максима сочился ядом. – Прочитали наши мысли что ли?

Самарин спокойно кивнул.

– Что-то вроде того.

4.

На минуту повисла тишина. Все сидели на своих местах, словно застывшие восковые фигуры, не в силах произнести ни слова. Макс таращился на Андрея, потом засмеялся резким неестественным смехом.

– Ну конечно! – он всплеснул руками. – Как же мы сами не догадались! Телепатия, что же еще! Как раз для фильма ужасов – болезнь дает людям телепатические способности. Какая отборная чушь!

– Я не говорил, что это телепатия, – спокойно ответил Самарин. – Это нечто большее, чем такое примитивное чувство, как телепатия.

– Говори, говори, и так уже все понятно, – Максим махнул рукой в его сторону.

– Макс, тебе двадцать шесть лет, твоей матери – пятьдесят один. У тебя нет ни брата ни сестры, тот мужик, которого ты послал за Антоном – твой дядя. У тебя совсем недавно были повреждены почки, и они все еще побаливают. На твоем месте я бы не увлекался пивом – боль от этого не уменьшится, но почки будут болеть вдвое дольше, чем если бы ты не мучил их этим дешевым дерьмом. Кстати говоря, помимо прочего не дурно бы принять антибиотиков, иначе может быть серьезное воспаление…

– Заткнись, – голос Макса был не громче шелеста. У парня было такое выражение лица, будто ему только что крепко врезали по яйцам.

– Я знаю, что ты хочешь убить меня, – мягко заметил Самарин. – И вместе с тем – ты мне веришь.

Снова повисла тяжелая тишина. Андрей взглянул в окно, переложил пистолет в другую руку – правая начала уставать.

– Откуда ты все знаешь про него? – тихо спросил Сергей.

– Я знаю, потому что могузнать. Хоть я и не люблю лезть в чужие дела, но надо было чем-то доказать свои слова.

– Если это не телепатия – то что же? – лицо Николая осунулось, словно он разом сбросил пару килограмм.

Самарин вздохнул, едва заметно пожал плечами.

– Я могу объяснить только в самых общих чертах, но, думаю, вы меня поймете, – он на мгновение задумался, видимо, решая, как лучше начать, а потом сказал:

– Все дело, как это ни глупо звучит, в запахе.

5.

– Понимаете, запах он… очень индивидуален и всегда оставляет после себя напоминание. Вы можете взять медную монетку в руку и ее аромат – влажный и металлический – останется на ладони еще долго после того, как вы вымоете руки с мылом. Для нас это неощутимо, но вот, например, для собаки – очень даже.

Тело человека – это просто источник ароматов. Основа, конечно, это всяческие феромоны. Человек постоянно пахнет, но не всегда этот запах заметен для него и других. Я не говорю, например, о запахе пота (хотя даже он может быть приятен и едва заметен). Я имею ввиду все те химические вещества, что вырабатывает наш организм. У каждого из них есть свой запах. И иногда мы его ощущаем… Если не ошибаюсь, есть даже духи с этими самыми феромонами, возбуждающе действующие на мужчин и женщин. Довольно просто, верно?

А теперь вообразите людей, которые могли бы создавать эти «химические духи» по своему желанию и плюс ко всему были бы способны обонять и дешифровать результат подобного смешения запахов.

Они молча смотрели на него, не зная, что сказать. Самарин смущенно кашлянул и продолжил:

– Я понимаю, что поверить сложно. Не знаю, было ли изменение вызвано вирусом или в нас просто проснулось то, что раньше крепко спало и досталось нам от предков, охотившихся на мамонтов, но факт остается фактом. Болезнь изменяет своего носителя, делая его особенно восприимчивым к мельчайшим нюансам запахов. Можно назвать это чтением мыслей, но на самом деле все гораздо глубже – в какой-то степени это не просто обмен информацией с тем, кто способен на такое… скорее похоже на то, будто оппонент посылает тебе не слова, но цельные образы – не картинки, а именно образы, которые, тем не менее, не могут быть интерпретированы иначе, чем задумывал посылающий.

– Химическая беседа, – пробормотал Николай.

– Что вы сказали? – на лице зараженного проснулся интерес и впервые он стал выглядеть почти как обычный человек.

– Давным-давно я читал какую-то статью о том, как ученые проводили эксперименты на хомяках или мышах – не важно. Они – я имею ввиду ученых – поместили в клетку двух хомяков мужского пола. Одного предварительно усыпили и второй либо не обращал на него внимания, либо начинал таскать за уши по клетке. Потом первого хомяка смазали… м-м… вагинальным секретом самки. На этот раз реакция у второго была совсем другая: он попытался спариться с несчастным спящим хомячком.

Мария нервно хихикнула, Николай пожал плечами.

– Как бы то ни было, ученым вроде бы удалось доказать воздействие феромонов на низших животных. Но я никогда ничего подобного не слышал касательно людей.

– Во время рыбалки нельзя класть садок с пораненной рыбой в воду близко от себя, – неожиданно громко сказал Михаил.

– О чем ты? – спросил Сергей.

– Я в детстве частенько рыбачил с отцом, и он как-то сказал мне, что ни в коем случае нельзя опускать в воду садок, если одна из рыб там ранена – неважно, как и почему. Он не понимал, из-за чего это, но по опыту знал, что если в воду попадет раненая рыба, то клева не будет. С другой стороны, если хочешь ловить кого-нибудь типа ротанов или щук – то самое милое дело сунуть в воду подранка.

– Запах крови, – кивнул Сергей.

– Не совсем, хотя в чем-то ты прав, – ответил Мишка. Он выглядел болезненно возбужденным. – Позже ради любопытства я нашел в интернете статью об этом. Пугает не сама кровь – в крови находится феромон, которые отпугивает особей одного или близких видов, но при этом привлекает хищников.

– Все верно, – кивнул Самарин. Он снова посмотрел в сторону окна. – Что-то подобное делает и вирус с человеком. Он изменяет нашу обонятельную систему – и, как я полагаю, определенные участки мозга – так, что мы приобретаем способность общаться с помощью не только речи, но и запахов.

– Антинаучный бред, – хмуро прокомментировал Максим.

– Возможно, – Самарин пожал плечами. – Только факт остается фактом: я могу рассказать о любом из вас много такого, чего вы и сами о себе не знаете. Я говорю не только и не столько о ваших болезнях, но и, в большей степени, что вы чувствуете. Я не могу читать ваши мысли в том понимании, в котором вы себе это представляете, но я могу понять, о чем вы думаете или только собираетесь подумать.

Он замолчал, никто не торопился прерывать эту тишину.

– То есть ты хочешь сказать, что можешь общаться с… – Николай запнулся, – с другими такими же как ты?

– Да, могу. И с каждым разом у меня получается все лучше и лучше. Возможно, во мне все еще что-то меняется.

– С помощью запахов? – уточнил Николай.

– Да. Мы получили способность сознательно менять химический аромат своего тела. Я не могу это объяснить – у меня просто нет слов для описания этого ощущения… – он задумался. – В чем-то это, пожалуй, похоже на то, как если стараться расслышать что-то в тумане. Звуки вроде бы нечеткие и иногда невозможно определить, рядом их источник или нет, но между тем вы прекрасно понимаете, кто или что издало такой звук. И можете ответить, если захотите. Только все это усилено многократно – не сомневаюсь, если бы ученые смогли докопаться до того, как ощущают мир собаки со своим сверхчувствительным обонянием, они могли бы объяснить то, что происходит с нами намного лучше.

Самарин взглянул на свой пистолет.

– Теперь вы, надеюсь, немного больше понимаете о том, что именно происходит с теми, кто заражен. Не знаю, насколько хорошо я объяснил – у меня никогда не было таланта рассказчика и уж тем более учителя – но, во всяком случае, я постарался сделать все, что в моих силах.

– Постой, я не совсем понял… – Сергей посмотрел на Самарина. – Если все мы заражены, то как… то почему мы тогда остаемся обычными людьми?

Самарин улыбнулся одними губами, прищурив глаза.

– Именно к этому я и веду. К этому, а так же к тому, почему вам стоит уходить отсюда как можно быстрее, но только не куда-то, а в самый центр Челябинска.

6.

В комнате установилась тяжелая тишина. Самарин иронично улыбнулся, показывая, что прекрасно понимает состояние людей.

– У тех, кто сейчас контролирует диких,возникает с этим все больше и больше проблем, – Самарии вздохнул. – Понимаете, дикие… их слишком много, а таких как я – слишком мало. Мы еще помним и понимаем, что значит быть людьми, но дикие– нет. И их уже не останавливают запреты похожих на меня. Знаете, они… голодны, а когда ты голоден к разуму начинаешь прислушиваться в последнюю очередь.

Те, кто похож на меня – их можно расценивать как пастухов. Да, это ближе всего к истине. Они понимают, что движет дикими, но они так же понимают и вас… не все, конечно, хорошо относятся к таким зараженным, как вы, но пока что большинство на вашей стороне. И они вовсе не хотят вашей смерти, что бы вы там не думали. Вы нам не враги, можете считать нас новым витком эволюции… Но мы ведь уже не кроманьонцы и неандертальцы, нам вовсе незачем вышибать друг другу мозги с помощью дубин.

– Чего они хотят? – спросил Сергей.

Андрей перевел взгляд на него, ответил:

– Помочь.

– Пусть оставят нас в покое – это будет самая лучшая помощь, на которую можно рассчитывать, – Максим демонстративно сложил на груди руки.

– Макс, они-то оставят вас в покое, без проблем, – Самарин выдержал паузу. – Только дикиевскоре могут решить, что вы не такой уж плохой источник жратвы.

Максим побледнел, Самарин кивнул.

– Именно про это я и толкую. Пастухи хотят помочь – во всяком случае те, кто говорили со мной совсем недавно. Николай правильно предлагает уходить. Я полностью поддерживаю и одобряю это решение; единственное уточнение: вы считаете, что вас рано или поздно могут найти, но это не так. О вас ужепрекрасно всем известно. Поэтому примите помощь, пока они ее ещепредлагают.

– А что… – Михаил облизнул губы, – а что если они врут? И стоит нам выйти, как нас тут же растерзают на миллион кусочков эти ваши дикие?

Самарин холодно взглянул на него.

– Они не лгали. Если бы это было так – я бы почувствовал. Это не слова, обмануть тут не выйдет.

– Что конкретно они предлагают? – спросил Николай.

Самарин минуту молчал, затем начал медленно говорить:

– У них есть группа людей, которым они хотят помочь. Сейчас люди находятся почти в самом центре города, на автобусном вокзале. Завтра в десять они собираются покинуть город с помощью Пастухов и отправиться… ну, куда-то в безопасное место, об этом я как-то не спросил, – невероятно, но на впалых щеках Самарина появился слабый румянец. – Если хотите, то можете присоединиться к группе, вас проведут до центра города и доставят на вокзал в полной безопасности.

Он помолчал, потом добавил:

– Думайте. У вас есть время до завтра, до десяти утра. После надо будет принять решение – идете ли вы с ними или уходите прочь. Как мне объяснили, концентрация дикихвокруг слишком велика, а Пастухов недостаточно для того, чтобы сдерживать тех и около вашего убежища и в центре города. Поэтому, если придется, то они сделают выбор – и он вряд ли будет в вашу пользу. Как я понял там, на вокзале, собралось уже около сотни людей, если не больше.

При фразе о сотне человек всех словно обухом по голове ударило. Сотня или даже больше живых, нормальных людей… Господи, целая куча народу!

Самарин с легкой улыбкой наблюдал за ними, потом сказал:

– Да, таких как вы уже много. Хотя до сегодняшнего вечера я и сам об этом не знал. Пастухи искренне хотят помочь… и они не лгут.

Он замолчал, глядя на ошеломленных людей. Все произошло настолько быстро, оказалось настолько неожиданным, что они просто не знали, как реагировать. И он их прекрасно понимал.

– Ну вот, я сказал все, что хотел, – Самарин посмотрел на свою руку, сжимающую пистолет. – Вам надо принять решение, и я понимаю, что оно вряд ли будет простым. Кажется, нас сейчас прервут весьма неприятным образом. Так что… Лови!

Он вдруг кинул пистолет Максиму, тот неловко поймал его, чуть не уронил, а потом уставился на оружие, словно не в силах понять, что это такое. Хлопнула входная дверь, и спустя несколько секунд в комнату вбежали Олег и Антон. Последний сразу же наставил карабин на уже успевшего поднять руки Самарина. Максим посмотрел ошалевшим взглядом сначала на мрачного Антона, потом на спокойного Андрея.

Максим Дробышев медленно поднялся на ноги, навел пистолет на Самарина и глухим, невыразительным голосом сказал:

– Пошли. На выход. Надо покончить с этим делом.

– Максим, ты же не собираешься… – начал Николай, но Макс так взглянул на него, что мужчина сразу же замолк.

– Пошли, говорю, – повторил парень, не глядя на Андрея.

Самарин направился к выходу. Максим толкнул его в плечо, тот покачнулся, но рук не опустил, и на лице по-прежнему было все тоже невозмутимое выражение. Когда они проходили мимо Ани, та отодвинулась как можно дальше, и даже было не понять от кого: то ли от Самарина, то ли от Макса. Они вышли, оставив смущенных и ошарашенных людей размышлять о том, что сейчас произойдет.

Когда хлопнула входная дверь, Мария расплакалась, спрятав лицо на плече у мужа.

7.

Самарин покачнулся, погода разошлась не на шутку: ветер хлестал не хуже пощечин, мелкий дождь неприятно сек лицо. Андрей натянул капюшон и шагнул в промозглую темноту, подталкиваемый сзади стволом карабина.

– Куда… Куда мы идем?! – крикнул Антон, прикрывая лицо от ветра.

– К тому холму! До туда метров двести-двести пятьдесят, нам хватит! – Макс махнул рукой направо.

Антон собирался спросить – хватит для чего? – но не решился, только кивнул.

Они медленно побрели в ту сторону, впереди шел, полусогнувшись, Самарин, за ним Макс с карабином, последним Антон. Через пять минут мужчины покинули территорию поселка и ступили на едва заметную тропинку, ведущую прочь, к невысокому холмику, за которым покачивались деревья небольшой рощи.

– Стой! – крикнул Макс и ткнул в спину Самарину. Тот покорно замер на месте, не поднимая головы.

– Оставайся здесь, – Макс посмотрел на бледного Антона. – Я сейчас вернусь.

– Максим, что ты задумал? Может не стоит…

– Стой здесь, – жестко оборвал его Дробышев и уже Андрею: – Пошли.

Он подтолкнул Самарина, и они начали взбираться по едва заметной тропинке наверх. Антон смотрел, как парни поднялись на вершину, потом стали спускаться вниз и исчезли за гребнем холма. Он стоял и ждал, ждал только одного звука, который должен был вскоре раздаться. В том, что он его дождется – сомнений не было. Для этого не нужно было обладать какими-то телепатическими способностями, достаточно оказалось просто посмотреть в глаза Максу.

8.

– Стой.

Самарин замер на полушаге, спиной к Максиму.

– Повернись.

Андрей повиновался. От ветра его капюшон слетел, бледное лицо словно едва заметно светилось. Легкая улыбка пробежала по губам Самарина, но тотчас исчезла.

– Не хочешь помолиться? – Максим кивнул на участок земли под деревьями, где было более-менее сухо.

– Нет, спасибо. Я атеист.

– Зря. Вставай на колени.

Самарин продолжал смотреть на него, не говоря ни слова. Дождь стекал по лицу, словно слезы.

– На колени, – повторил Макс и передернул затвор направленного в грудь карабина.

Самарин снова улыбнулся – едва-едва заметно – и медленно опустился в грязь, сунув руки в карманы. Ветер притих, словно желая посмотреть, что сейчас произойдет.

– Я не знаю, говорил ли ты правду, – медленно начал Максим. Он не сводил взгляда прищуренных глаз с такого спокойного и такого страшного лица Самарина. – Мне это без разницы, по большому счету. Кое в чем я тебе верю. Если ты этого и хотел – то можешь радоваться. Одного понять не могу… Зачем тебе все это? И… и зачем ты отдал пистолет?

– Я не хочу причинять вам вреда, – Самарин вздохнул. – Я был когда-то таким же как ты. Как Сергей. Михаил. Николай. Человеком. Почему ты считаешь, что я должен убивать себе подобных? По большому счету, мы ничем не отличаемся.

– Не отличаемся?! Посмотри на себя! Ты же… ты же урод!

– Урод? Возможно. Ты думаешь, я этого не понимаю? – Самарин усмехнулся. – Но это ведь не значит, что я отказываюсьбыть хоть сколько-нибудь человечным.

Щека Макса дернулась, словно на язык неожиданно попало что-то кислое.

– Макс, хватит глупых разговоров… Мы оба знаем, зачем пришли сюда, – Самарин выпростал руки и вытянул их вперед, ладонями наружу. – Мне что, кинутся на тебя, чтобы ты выстрелил?

Максим Дробышев медленно, словно бы нехотя поднял карабин, прицелился в лицо улыбающемуся Самарину. Видя это, тот закрыл глаза и едва заметно кивнул.

– Не тяни.

9.

Антон спрятался с подветренной стороны холмы; это убежище хоть как-то защищало от ветра и водяных брызг. Он стоял, покуривая сигаретку, крепко сжимая ее дрожащими от холода пальцами. Мужчина выдыхал облачка пара и сигаретного дыма, задумчиво поглядывая на вершину холма, за которой скрылись Макс и тот странный тип. Господи, как же…

Выстрел прозвучал неожиданно громко. Антон ойкнул и выронил сигарету, тотчас зашипевшую в грязи под ногами. Он некоторое время смотрел на окурок, потом поднял глаза и увидел темную фигуру, спускающуюся с холма. На какое-то ужасное мгновение, ему показалось, что это тот, кого они вели сюда… но нет, он почти тотчас узнал Макса. Антон вышел из своего убежища и пошел Дробышеву на встречу.

Максим взглянул на подошедшего Антона, вытер трясущейся рукой губы.

– Я… – прохрипел он, закашлялся, сплюнул в сторону. – Пошли отсюда.

Не дожидаясь ответа, парень пошел в сторону дома, сжимая в руках карабин. Антон некоторое время стоял, глядя на вершину холма. Ему было холодно… так холодно, что, казалось, больше никогда не согреться. Откуда-то со стороны деревьев донесся непонятный звук, как будто кто-то не то смеялся, не то стонал от боли. Мужчина передернул плечами и поплелся следом за Максом, который уже успел отойти метров на двадцать.

Ветер мерно раскачивал верхушки деревьев, успокоившийся дождь продолжал моросить, словно истратив все свои силы.

10.

Максим зашел в комнату, где ничего не изменилось за те двадцать минут, что их не было. Все сидели на своих местах, и, похоже, никто не произнес ни слова. Когда Макс появился на пороге, все, как один, обернулись к нему. Он поежился от этих одинаковых вопрошающих взглядов, но все-таки нашел в себе силы сказать:

– Мне кажется, нам лучше завтра уйти. Как можно раньше, – он смотрел на них, а они смотрели в ответ, задавая немой вопрос, на который он мог, но не хотел отвечать. – Собираться начнем с самого утра. Возьмем только самое необходимое.

Он помолчал, потом закончил:

– Кто хочет, те могут идти в Челябинск. Я думаю, если вы подождете здесь, то они заберут вас с собой.

– Что… – прохрипел Николай, кашлянул и закончил: – Что с ним?

Максим некоторое время смотрел на него, потом тихо, но твердо ответил:

– Я его отпустил.

Антон бросил на парня быстрый взгляд, но ничего не сказал.

– Еще вопросы?

Все молчали. Он кивнул, развернулся и вышел их комнаты. Вскоре его шаги гулко застучали по лестнице вверх, на второй этаж.

Они так и не сказали ни слова, продолжая сидеть в тяжелом молчании. Отблески камина играли на бледных лицах людей, превращая их в странные, искаженные маски.

11.

Самарин открыл глаза. Сначала все троилось и двоилось, и он мог только различить смутную фигуру человека, поднимающуюся по тропинке вверх, на холм. Звук выстрела все еще звоном отдавался в ушах.

– Что… что за… – он непонимающе посмотрел на свои дрожащие руки. В воздухе остро пахло кордитом, но дождь и ветер постепенно рассеивали едкую вонь. Когда его взгляд опустился ниже, он понял.

Прямо перед ним, между ногами, в грязи образовалась небольшая воронка, из которой поднимался слабый, уже почти не различимый запах пороха. Не совсем понимая, что делает, Самарин сунул палец в дыру и вывернул наружу пулю из карабина. Некоторое время он непонимающим взглядом смотрел на этот маленький подарок, а потом начал смеяться, все громче и громче, размазывая по лицу брызги грязи и капли дождя.

(Он ведь мог убить тебя.)

Все еще смеясь, он кивнул.

(И ты этого хотел?..)

Он снова кивнул.

(Я не понимаю. Зачем?)

(Это не важно. Сейчас не важно. Возможно, теперь, после того, что он сделал, я у него в долгу.)

За его спиной хрустнула ветка под чьей-то ногой, но он не оборачивался, он по-прежнему с огромным интересом разглядывал пулю, которая всего полминуты назад должна была оборвать его жизнь.

(Как скажешь. Они согласны? Мы больше не можем ждать.)