Текст книги "Последний камень (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

Если о случившемся узнает Айрис, то ее ждет еще порция звонких пощечин и затрещин, а потом обида на всю жизнь. Если они вообще когда-нибудь встретятся…

– Эмиас, – выглянув из кабинета, она позвала чинно застывшего в коридоре слугу. – Я оставила кошель с деньгами на столе – на эти деньги закажите икону со святым Ричардом и святой Мирабеллой.

Хоть под личиной Ричарда пряталась Рейчел, эту тайну не узнает никто! А иконы останутся в домовом храме, и Рокэ Алва, если он вернется сюда один, все поймет…

– Монсеньор, под парные иконы придется переделывать весь иконостас.

– Тогда пусть их нарисуют на одной! – некстати вспылила Рейчел, то ли от потрясения, то ли от смутной туманной тревоги.

– Если мне будет позволено заметить…

– Не будет, – решительно откликнулась девушка и приложила к разгоряченным щекам озябшие ладони.

Ни к чему бояться грядущего, потому что все будет хорошо. Она тайно вернется сюда вместе с Рокэ и возьмет с собой иконы, прежде чем навсегда уехать в Надор, но все-таки лучше рассчитывать, что видит этот дом в последний раз. Надеяться к лучшему и готовиться к худшему – где она это слышала? Неважно. Твердой поступью девушка вернулась в кабинет и подвинула к себе лист бумаги. Сону еще не привели, осталось несколько минут на написание записок.

«Робер Эпинэ. Я сделала то, что подсказали мне безумие и Честь Скал. Отныне наши пути расходятся, но прошу Вас, заботьтесь об Айрис, как только можете. Она – прекрасная девушка и заслуживает Вас, а Вы заслуживаете ее. Я покидаю Олларию, так как мой сюзерен в дороге и в бою, а никто другой не вправе судить Повелительницу Скал. Желаю Вам покоя и здоровья, но лучше нам в этой жизни не встречаться. Рейчел Окделл, дочь или сын Эгмонта».

Писать другим людям у девушки не оставалось времени, но хватило пары минут для коротенькой записки для Айрис, в которой Рейчел просила сестру оставаться твердой и незыблемой, что бы ни происходило. Больше ничего достойного в голову не пришло и девушка, вздохнув, запечатала письма. Вот и все, пора оставлять дом, хозяин которого изменил ее жизнь, как не мог изменить никто из окружающих ее людей. Рейчел окинула долгим взглядом ставший родным кабинет, и у нее защипало в глазах. Щедрые лучи весеннего солнца заглядывали в окна, проскальзывали между занавесками, а на ее душе бушевала злая и колючая зимняя вьюга – уходить в никуда было страшно и тревожно.

Со двора донесся шум – это переседлали и вывели к крыльцу Сону. Пора идти.

Рейчел сглотнула, изо всех сил стараясь не думать о плохом, распахнула дверь и замерла на месте, отчаянно заколотилось сердце и впервые за последнее время захотелось бежать без оглядки. На пороге комнаты стоял Иноходец: молчаливый, седой, понурый, и только темные глаза смотрели на девушку со знакомой тяжелой грустью. Одет в дорожное, значит, не успел заехать в свой дом, и огорошили траурным известием еще в городе…

– Впустишь? – спросил он мертвым голосом, не тратя время на напрасные приветствия.

– Да, – она посторонилась, понимая, что слишком задержалась, думая над письмами. – Входи.

Это было глупо, но Повелитель должен вести себя достойно, поэтому она сейчас пойдет в Багерлее спокойно и без криков, как тогда, после смерти Альдо. Рейчел молча стояла у двери и смотрела, как Эпинэ безмолвно ходит по комнате. Ему не хотелось арестовывать убийцу кузины и дочь мертвого друга, девушка поняла это сразу, но лучше пусть делает все быстро. Где чесночники?

– Вина? – голос дрогнул.

– Нет, – он мерил шагами кабинет все более торопливо, а потом вдруг резко остановился рядом со столом, на котором белела адресованная ему записка, но не заметил ничего. – Я только успел вернуться, раньше, чем ожидал, и мне сказали… Рейчел, – темные глаза наполнились мольбой, – это ведь не ты?.. Твой кинжал украли, и…

Рейчел не шевельнулась и не сказала ни единого слова в свою защиту, потому что лгать она не может. Не может, и все! Из Окделлов неважные лжецы – так показало время, не сохранившее главную тайну последних восьми лет ее жизни.

– Не молчи, – надтреснутым тоном велел Эпинэ. – Скажи хоть что-то.

– Это я убила Катарину Оллар и ее фрейлину, – равнодушную фразу девушка выдавила из себя с болью. – Поверь мне на слово, врагов у меня нет. Все мои враги мертвы… теперь мертвы.

– Ребенок жив, – зачем он это говорит? – Мальчика назвали Октавием. Но… Лэйе Астрапэ, Рейчел, во имя Ушедших, почему ты это сделала?

– Потому что никто не имеет право оскорблять Скалы. Робер, нам не стоит об этом говорить. Я пойду, если ты не против. Береги Айрис.

Позже он прочитает письмо и поймет все, если прочитает. Странно: раньше Рейчел кричала, возмущалась, отстаивала свое мнение и даже сохраняла способность плакать, а сейчас ее словно лишили чувств, словно всю душу сковало неприятное давящее безразличие, но ведь это же ненадолго? Чтобы успешно покинуть город, нужно знать, чего и кого бояться.

Вошедший слуга подхватил собранные сумки и вынес их, но Робер, смотревший то в противоположную стену, то в пол, словно бы ничего не замечал. А может и впрямь не замечал, в любом случае, они все сказали друг другу и надо уходить. Рейчел молча шагнула к приоткрытым дверям – она попрощалась с ним в записке, а прощаться дважды будет больнее.

– Стой! – словно опомнившись, Робер сделал два широких шага и схватил ее за руку. – Я не отпущу тебя! Ты не должна уезжать…

– Я не сдамся на милость инголсов и карвалей! – отрезала Рейчел, попытавшись вырваться.

– Альдо просил спасти тебя и Матильду, прежде чем я его добил! – Эпинэ повысил голос. – Эгмонт просил защитить старшую дочь на Изломе!

– Ты спас меня в Сагранне, а Альдо погиб по моей вине, поэтому его просьба не считается! Иди и спасай принцессу Алати…

– Рейчел, пойми! Мы сейчас поедем в Багерлее, а ночью я выведу тебя оттуда и из города. Ложные бумаги, платье, фальшивая история – никто не признает в тебе герцога Окделла!

– А я не собираюсь прятаться за женской слабостью! Я тебе не Катарина! – выпалила Рейчел, тяжело дыша.

Смуглое лицо Иноходца исказилось и, на миг выпустив запястье девушки, он с силой ударил ее по лицу. Нехорошо зазвенело в ушах, но следовало убегать, и Рейчел бросилась прочь из кабинета, стремительно сбежала по лестнице и вылетела из дома.

Сона ждала, сумки успели прикрепить к седлу, открыли ворота. Прекрасно! Забравшись в седло, и не дав никаких распоряжений, девушка погнала лошадь прочь от особняка, навстречу незнакомой и неизвестной жизни в одиночестве. Покинуть город можно через Ржавые ворота, а добраться туда окраинами – там никто не караулит. И она, забыв про боль, страх и злость, ехала легкой рысью по опустевшим улицам, желая как можно скорее добраться до ворот.

Свернув в один из глухих переулков, который обязательно проехать во время пути, Рейчел вздрогнула, увидев, как впереди мелькнули две темные тени. Напряжение не отпускало ее, пока не выехала на широкую и безлюдную ныне улицу, и все-таки приходилось вести Сону тихо, чтобы никто не услышал стука копыт. Однако все в порядке, это Робер нагнал страху своим поведением и своими словами, кто станет подстерегать ее именно здесь?

Внезапно кто-то схватил ее, незаметно подойдя сбоку, и сердце снова заколотилось от неожиданности и беспокойства, но вырваться девушка не успела, даже когда ее грубо стащили с лошади. На голову обрушился тяжелый удар, слишком сильный, чтобы оставаться в сознании, и потому с закрывшей вид на серые крыши и кусочек голубого неба черной полосой кончилось все.

========== Глава 101. Неумолимое возмездие ==========

Вернувшееся сознание не порадовало, потому что открывшееся перед ним бытие оказалось слишком серым и мрачным. Ныли заломленные за спину и связанные колючей веревкой руки, шумело в голове, ломило ушибленную макушку. Где она? Если в тюрьме, то почему ее до сих пор не развязали? Рейчел облизала пересохшие губы, обвела напряженным взглядом комнату и, после недолгих размышлений, пришла к выводу, что прежде ей доводилось бывать здесь. Прежде здесь стояла мебель, и витали в воздухе сильные запахи лекарственных трав, мешаясь в нечто вязкое и мерзкое, но теперь пахло лишь пылью и безнадежностью, а на серых безразличных стенах местами коробились клочья сорванной дешевой обивки.

В этом доме ее обманывали, настраивали против герцога Алва, в этой комнате ей вручили кольцо со смертью и рассказали, что в предательстве и нарушении клятвы таится высшее благо для Людей Чести. Но все это бред… Людей Чести не было, как не было Талигойи и страдающей подруги – Рейчел чувствовала себя виноватой перед Катариной, за то, что придется занять ее место на троне, но это ощущение вины оказалось простой обманкой, как ограненная стекляшка кажется алмазом. По ноющей спине пробежала ледяная дрожь, стоило вспомнить про алое на розовом и равнодушные маки, но девушка осталась спокойной.

А ведь спокойствие пригодилось бы ей намного раньше… Прерывисто вздохнув, Рейчел попыталась сесть и закружилась голова. Потемнело на миг перед глазами – ее ударили слишком сильно. Глупо вышло: не прошло и пары часов после убийства предательницы, а убийца уже попалась, но в этот раз вряд ли получится убежать. Кое-как усевшись, Рейчел придвинулась к холодной стене из безучастного серого камня, посмотрела на дверь темного дерева. Заперта или плотно закрыта? Ее оглушили, обезоружили и связали, а больше девушка не знала ничего.

– Рейчел, – прозвучал старческий голос с отвратительно дребезжащей в нем фальшью, – девочка моя, с тобой все в порядке?

Штанцлер сидел напротив нее, вытянув ноги, и это смотрелось до того нелепо и жалко, что Рейчел с трудом подавила надломленный смех. Друг семьи, кансилльер Талига, лжец и предатель, он все еще не знал, что она подслушивала во дворце и потому смел обращаться к ней таким образом. Но как он здесь оказался, зачем он поехал сюда? Столкнулся по пути из города с Карвалем, а прежде побежал, испугавшись Катарину? Смешно…

Глядя на жалкую улыбку старика, Рейчел передернулась от отвращения.

– Что мы здесь делаем?

– Со мной хотел поговорить военный комендант, – вздохнул Штанцлер, – и вот, мы приехали сюда. Разговор прошел не лучшим образом, меня настойчиво попросили остаться здесь, а потом принесли тебя без сознания. Но что случилось?

– Недоразумение, – бросила Рейчел.

– Что с тобой, Дикон? – перед тем, как произнести имя, старик сделал короткую паузу. – Нам лучше уходить отсюда. Я развяжу тебя, и мы уйдем, здесь есть окно. Ты сможешь оторвать доски, выберешься и поможешь мне – я слышал, что они не стоят под этими окнами.

– Я вам не слуга, Штанцлер. В кабинете Катарины вы кричали также, но я – не Катарина, – произнесла Рейчел уже второй раз за сегодняшний странный день. – Если меня развязать и дать мне оружие, я убью вас, поэтому не пытайтесь создать видимость, будто бы нам с вами по пути…

– Ты слышала! – горестно охнул старик.

– И знаю, как вы с вашей Катариной ко мне относитесь! Хотя разве теперь это имеет значение… – она пошевелила затекшими кистями рук и поняла, что сбежать не получится. Ни из этого дома, ни от самой себя. – Но я не шлюха и не служанка для вас, я всегда преследовала собственные цели! Если вы хотите помочь мне лишь для того, чтобы потом прятаться за моей спиной, пока не удастся удрать в Дриксен, запомните это!

– Рейчел…

– Отец мне сказал перед Ренквахой, чтобы я не доверяла вам, и я всегда следовала его совету, но я думала, что вы просто ошибались из-за старости…

– Только не суди мою дочь! – трусливо выкрикнул Штанцлер и зачем-то встал.

Девушка продолжала сидеть и смотреть на него снизу вверх, чувствуя лишь усталость, отголоски боли и омерзение. Какое ей дело до дочери Штанцлера? Отвечать не хотелось, как и продолжать беседу, но почему ее бросили здесь? Наверное, старик и сам не знает, бесполезно его спрашивать.

– Рейчел, пожалуйста…

– Для вас – герцог Окделл, – устало и твердо сказала она, с ненавистью глядя в морщинистое жалкое лицо. – Я много притворялась, лгала, убивала, я не верю в рисованного Создателя, но все это время я создавала видимость того, что иду по вашей тропе. Моя любовь к Рокэ Алве и стремление защитить Надор сделали свое дело и теперь мне не о чем жалеть. А вас я знать не желаю, и неважно, что случится теперь.

– Только скажите мне об одном, – теперь его взгляд стал умоляющим, – что она сказала вам?

– Я вас не понимаю.

– Что вам сказала Ее Величество? – старческое дребезжание стало раздражать. – Катарина Оллар, Леони Штанцлер. Моя дочь.

Собираясь ответить резко и достойно, Рейчел снова подняла голову, но тут мерзко скрипнула облезлая дверь, и вошли четыре человека. Карваль шагнул в кабинет, по-бычьи наклонив голову, остальные застыли возле захлопнувшейся двери.

– Здравствуйте, герцогиня Окделл, – коротко бросил комендант, не глядя в сторону пленницы. Внимание его было приковано к Штанцлеру, и девушка не понимала, почему.

– Почему я здесь? – вместо приветствий и расшаркиваний следовало кинуться в бой, но встречаться взглядом с Карвалем ей отчего-то не хотелось. – Отвезите меня в Багерлее, сударь, если я в чем-нибудь виновата.

– Там вам не место.

– Рейчел! – взвизгнул впереди старый обманщик, и сразу же пугающе грохнуло.

От неожиданности девушка вздрогнула, а потом оторопело уставилась на упавшего на спину Штанцлера. Все, что она смогла увидеть, это кровь на истоптанных темных досках, быстро текущая из развороченного лба, а еще почувствовать запах сгоревшего пороха и плесени. Дриксенский лжец погиб быстро и внезапно, не успев полностью осознать этого, но Рейчел была рада и не сомневалась, что Мирабелла бы разделила чувство дочери, пусть и не поощряемое Создателем.

– Почему не место? – акцентировать внимание на смерти старика не хотелось, а в хищном спокойствии Карваля крылось что-то опасное и хотелось поскорее выяснить его замыслы. – Первый маршал пытался меня туда отвезти.

– Нет уж, – хмыкнул кто-то за спиной коменданта, – хватит с монсеньора седых волос.

– Или с вас бессмысленных убийств, прикрытых именем Великой Эпинэ, – глухо произнесла Рейчел, подняв голову и глядя на ту же серую стену.

Карваль перезарядил пистолет и промолчал, но за его спиной раздались недовольные возгласы, и она брезгливо поморщилась.

– Ах ты…

– Пиявка надорская!

– Из всех королей выпила кровь – теперь нашу Катарину!..

– Помолчите, – резко оборвал крикунов комендант. – Альдо Ракан, конечно, не король, хоть и на трон вскарабкаться успел, только видать прабабка его еще какой шлюхой была.

Дрожь по телу, сливающаяся с обжигающим жаром – откуда? Волнение, страх, злость или все собрано воедино? Закололо в горле, холодная рука сжала сердце, но Рейчел Окделл уже ничего не боялась, потому что Карваль лгал. В Альдо текла кровь Раканов, но на Изломе может оставаться только один Ракан – поэтому он и погиб!

– Нет, – отозвался Карваль, выслушав ее версию случившегося в Нохе, – он погиб по собственной глупости.

– О ваших бесчинствах узнает Рокэ Алва! – горячо пообещала Рейчел. – Если Эпинэ нет дела… Он приедет, и я ему скажу…

– Да зачем ты нужна Алве? – от удивленной злости голос Дювье стал визжащим, как у базарной торговки. – Он тебя и знать не хочет, уехал подальше от твари! – гневно припечатал он последнее слово и под осуждающим взглядом генерала замолк.

Они знают… Генерал упомянул своим бешеным собакам, о том, что убийца – переодетая в мужское платье девчонка… Сердце заколотилось еще сильнее, но главное теперь не подавать виду того, что на душе царят боль и страх, она не должна бояться этого… этих…

– А теперь, Окделл, слушай внимательно, – заговорил Карваль, и его суровый голос прозвучал в напряженной тишине почти страшно. – Ты слишком опасна, но ради монсеньора и его невесты я все еще могу тебя отпустить. Герцогиню Окделл, эсператистку, отрекшуюся от своей дурной силы. Герцог же отсюда живым не выйдет. Ты заигралась с Альдо в древности, а твой родич поплатился за это жизнью, так что больше никто по твоей милости не умрет. С женщинами древних кровей я не воюю, в отличие от тебя…

– Катарина – дочь древнего рода?!

– Выбирай, – чесночник пропустил ее возглас мимо ушей, – что дороже: жизнь или мужские тряпки. Я считаю до шестнадцати, а ты думаешь, потом пеняй на себя, если не успеешь. Один.

Осторожно скользнули в рассудок предательские мысли о согласии, ведь разве не о спокойной размеренной жизни в Надоре, вдали от правительственных интриг, мечтала она недавно? Даже если забыть про гордость…

– Два.

Рокэ простит ее, они поженятся и уедут в Кэналлоа, навстречу вечному лету, а их второй сын унаследует Надор.

– Три. Четыре.

Но романтические причудливые сплетения девичьих мечтаний всегда рассеиваются, подобно ветру, о суровую реальность. Она один раз уже поверила в любовь и дружбу, поверит ли еще раз? Поверят ли в нее?

– Пять. Шесть.

А как же древние знания, неужели последний носитель крови Лита откажется от Скал? Никогда еще прежде насильно Повелителя не заставляли исповедовать ненавидимую религию, нельзя сдаваться и ей…

– Семь.

Она не оставит свои Скалы, каких бы благ ей не обещали! Грешно тратить древнее на ложное, а Честь Скал – на размеренное спокойствие и ежедневную, вплоть до старости, скуку… Скалы предавать нельзя! Со всех сторон одобрительно шумели камни, утратив свое равнодушие – они любили Повелительницу, за ее твердость духа и храбрость, они приветствовали ее снова.

– Восемь.

– Не проиграть, когда победить нельзя.

Слова сорвались с ее губ настолько внезапно, что Карваль прервал счет и молча посмотрел на нее. А вместе с ним на девушку холодно взирали Эстебан Колиньяр, Оскар Феншо, Альдо Ракан, Реджинальд, и все прочие люди, погибшие по ее вине. Стало понятно, что это конец, но теперь уже сердце не колотилось – наступила пора гневного ожидания. Она произнесла свой приговор.

Глядя на четыре направленных ей в грудь пистолета, Рейчел поспешила подняться и прислонилась к стене, потому что ноги предательски подкашивались. Кэртиана не предаст, камни отомстят. Они радостно поют, веселятся, но, когда Карваль отвернулся, счастливый гул Скал перешел в яростный рык.

– Если ты плевала на Создателя, обойдешься без молитв.

– Стреляйте и будьте прокляты.

Генерал коротко кивнул солдатам, а потом грохнули четыре нестройных выстрела. Пули быстро, мягко и больно вошли в тело, и Рейчел, зачем-то шагнувшая вперед, почувствовала, как снова охватил жар. А потом холод. Как быстро все меняется… Камни! Камни пели и зло смеялись, готовые убивать, мстить, пить кровь убийц своей Повелительницы.

Упав на спину, как совсем недавно Катарина, Рейчел еще немного чувствовала невыносимую боль в груди, видела торопливо струящуюся из смертельных ран темную кровь, а потом сознание заволокло родовыми цветами. Черный, красный и золотой – они переливались, мешались, путались, но песнь камней становилась все тише и тише. На пути, куда шагнула Рейчел Окделл, есть начало и не может быть конца, а потому очень скоро золото и багрянец растворились, словно их и не было, оставляя место непроходимому густому мраку смерти.

***

Дрожь пола под ногами не напугала только генерала Карваля, потому что за столкновение с древними силами всегда приходит возмездие. Мощь мифического Лита, доставшаяся полоумной девчонке, бурлила, злилась, грозила немедленно убить, но Никола не боялся, по крайней мере, за себя.

– Уходите! – велел он солдатам. – Все и быстро!

– Генерал!

– Исполняйте приказ, Дювье.

Трудно не понять, из-за чего Скалы безумствуют – они подпитывали девчонку, старались сохранить ее вместо настоящего Повелителя, а он испортил все ради благополучия другого Повелителя. Осознание этого вызывало недоверие и сердитый ужас у истинного эсператиста, а Карваль раньше и думать боялся об Абвениях… Все ушли с громким топотом, пока еще пол дрожал под ногами, а он остался, молча злясь на расстрелянную девицу и дурные обстоятельства. Камни хотят жертвы – они ее получат, а если он сейчас сбежит, как последний трус, то эта древняя гадость перейдет на монсеньора, ну уж нет!

В последний раз дрогнул пол, зашатались старые серые стены, и обрушился потолок, прежде чем Никола Карваль успел мысленно помолиться за своего многострадального монсеньора Робера Эпинэ.

========== Глава 102. Дорога королев ==========

Королевский дворец сиял роскошным убранством и все собравшиеся восторгались щедростью короля, по-доброму завидовали жениху и невесте, которых осыпал милостями король Альдо, но когда Рейчел смотрела на своего слепого жениха, ей отчаянно хотелось закричать и объявить всем, что свадьбы не будет. Не может состояться такое трагичное празднество, это бесчеловечно! Сам Рокэ продолжал молчать, словно ничего не происходило, словно он не слышал голосов, шагов, смеха, словно не осознавал собственного несчастья.

Внезапно все стихло, люди замерли в отчаянном страхе, расступились, и Рейчел увидела молодую светловолосую женщину, упавшую ничком, под грудью которой расплывалось алое пятно, пачкая белый шелк одежды. Прерывисто вздохнув, она сжала локоть Алвы, но он даже не шелохнулся.

– Что происходит? – со знакомой слабой досадой спросил Рокэ наконец.

– Убили Катарину Оллар…

– Кто?

– Я.

– Вот как? – Рокэ поднял темную бровь. – Иногда случаются престранные вещи. Когда же вы успели?

Пришлось отвлечься от раздражающего бестолкового шума и присмотреться к лицу Алвы – с него сошел загар, а бледность кожи, черных волос и ярко-синих глаз, странным образом сочетавшихся, делали герцога существом из иного, незнакомого и страшного мира. Под глазами бывшего эра застыли темные круги.

– Я слышала, как она говорила обо мне и об отце, о том, как подделала письмо… – озарившее воспоминание, тем не менее, не давало понять, кто перенес тело Катарины из будуара сюда, но может, убийство и произошло не здесь? Рейчел не помнила.

– Роскошно, – в голосе Алвы зазвенел металл. – Как ты ее убила?

– Кинжалом Алана… Тем самым… Но сейчас его почему-то нет в ране, – от осознания увиденного Рейчел вздрогнула и посмотрела на Рокэ широко раскрытыми от внезапного испуга глазами.

– Потому что он у меня.

Скосив глаза на ножны Рокэ, девушка увидела торчащую их них рукоять своего клинка, и ей стало страшно.

– Эр Рокэ!

– Спокойно, Рейчел Окделл! – он слегка повысил голос. – Уходи, а я останусь и скажу всем, что я, как порождение Заката, благословленное Леворуким, заколол эту, без сомнения святую женщину. Покинь дворец, столицу и скачи в Гальтары… Анакс там и он тебя примет. Если кто-то заговорит с тобой, не забудь изобразить вселенскую скорбь, надеюсь, у тебя получится.

– А вы? – помедлив, спросила девушка.

– Я? – он пожал плечами и чуть слышно вздохнул. – Последним преступлением Ворона станет убийство доброй и прекрасной королевы. Скорее всего, ее причислят к лику святых. Ослепнув, закоренелый злодей решил выместить ярость на той, кто оказалась рядом и попыталась утешить, и всадил ей в грудь кинжал.

– Но как же вы… – от волнения Рейчел забыла о том, что настоящий Ракан это Алва, ее беспокоила всего лишь участь великого полководца Золотых Земель и ничья больше. – У вас нет даже лошади… Вы же совсем один…

– Я слеп и никуда не пойду, – просто ответил он, словно не шумели вокруг встревоженные люди. – Лучшее и единственное, что я могу – это умереть. И я сделаю это собственной рукой и твоим кинжалом.

– Нет… – хрипло прошептала Рейчел, схватив его ладонь. – Только не это!

– Мы еще не обвенчаны, так что ты не станешь вдовой. Поверь – дышать, пить и есть еще не значит жить. Все, теперь убирайся.

– Я не уйду. Слышите вы, Рокэ Алва, я останусь с вами! Если оруженосец вас и предал, то невеста не предаст!

Один раз она уже ушла, позволив увезти себя из страны, во второй раз не последовала за ним, но теперь не оставит того, с кем обручила ее сама Кэртиана. Сморгнув слезы, Рейчел решительно взглянула на Алву, а он, словно почувствовав это, кривовато ухмыльнулся и промолчал. Разговоры самое лишнее сейчас, но им надо уходить, пока никто не заподозрил в убийстве жениха или невесту. Или обоих!

– Я не хочу жить, – пробормотал Рокэ полным безнадежности голосом.

Но Рейчел уже не слушала – она тянула слепого Алву за руку, туда, где заманчиво приоткрывались двери, в тишину и прохладу дворцового коридора. Главное – не слушать его отговорок, не верить в них

– Молчите! Я хочу, чтобы вы жили, ясно?! – прикрикнула она, наконец, опасаясь, что разговор, грозивший стать пустым и бессмысленным, кто-нибудь услышит.

– Ты как женщина – не переспоришь.

– Я и есть женщина.

– Тогда веди меня в будуар королевы. Тебе придется переодеться и воровать.

Рейчел ничего не испугалась, поскольку ничего страшнее убийства беременной женщины не придумать даже абвениатке, однако, когда после долгих крадущихся шагов и многочисленных остановок они, наконец, оказались в будуаре, ей стало не по себе. Но действовать приходилось так, как распоряжался Алва – если он решил жить, это прекрасно, и на любое предложенное средство для этой цели она обязательно согласится.

Сначала, плотно прикрыв двери, девушка достала из бюро королевские кошельки, а с туалетного столика сняла шкатулки с драгоценностями. Но из них пришлось выбирать те, что проще сбыть без особого риска. Затем огляделась по сторонам и увидела на глубоком кресле, обитом алым бархатом, аккуратную стопку мужской одежды, рядом же лежали поношенные сапоги. Это для нее? Откуда одежда в будуаре? Рокэ не мог прийти сюда один и оставить…

– Эр Рокэ, могу я переодеться? – голос слегка дрогнул. – У нас есть время?

– Не так много, как хотелось бы, поэтому поторопись.

Снятое с трудом платье Рейчел небрежно бросила на пол, натянула привычные рубашку и штаны, затем накинула на плечи темный камзол и сменила туфли на сапоги. Теперь можно вытащить острые шпильки из отросших волос и быть готовой вести Рокэ Алву дальше. По его распоряжению она прошла в спальню и повернула третью розетку справа от окна – в тайнике обнаружились плащ с капюшоном и фонарь. Откуда Рокэ все это знает?

Спросить возможности не представилось – когда Рейчел вернулась, Алва старательно разбрызгивал по комнате благовония.

– Это нравилось любовникам, но вряд ли понравится собаке.

Рокэ уверенно направился в угол и Рейчел, проводив его нерешительным взглядом, с трудом сдержала крик. Статуя мужчины с кабаньей головой! Истории Нэн! Такой же ей привиделся в сне про Старый парк, но не значит же это, что она мертва… Нет, на свадьбе не бывает смертей, и мало ли, какие совпадения возникают порой, но все-таки нужно держать ухо востро. Перебирая полу камзола, девушка взволнованно наблюдала, как Рокэ щедро поливает подножие статуи розовым маслом, а потом нажимает что-то.

Раздался щелчок, и странная статуя медленно сдвинулась, открыв черный прямоугольный колодец. К сердцу еще ближе подступил предательский и едкий страх.

– Все, Рейчел, – голос Рокэ Алвы был тих, но теперь лишен печали, – больше я тебе не помощник. Дальше будешь водить меня за руку.

– Да, – твердо сказала Рейчел, вставая рядом и сжимая крепко холодную ладонь. – Я поведу тебя, я всегда буду рядом с тобой. Все будет хорошо.

– Предположим, – невесело сказал Алва и коротко засмеялся.

Рейчел пошла первой, держа в одной руке тусклый фонарь, а другой сжимая руку Рокэ и боясь ее отпустить. Лестница оказалась узкой, крутой, с неудобными щербатыми ступеньками, этот ход был очень старым. Дорога королев – Штанцлер рассказывал о ней после освобождения из Багерлее, но почему Рейчел увидела статую только сейчас, хотя до этого уже была в покоях Катарины? Однако, свет плясал на старых ступенях, а их окружали толщи земли и камня над головой, вековые тьма и сырость.

– Это дорога королев? – решила Рейчел уточнить догадку.

– Да. Очень тихое место, можешь не бояться, что кто-нибудь услышит…

Лестница кончилась, но спуск все еще продолжался, а сырость усилилась. С низкого потолка то и дело срывались тяжелые холодные капли, и Рейчел вздрагивала, когда они падали на нее, Рокэ же терпеливо молчал.

– Рокэ, куда мы идем?

– Надеюсь, что домой.

Домой… Есть ли где-нибудь настоящий дом у Рейчел Окделл и Рокэ Алвы? По всему выходило, что есть, но, помня все свои тягостные неудачи доселе, девушка опасалась верить в это.

========== Глава 103. Искусство самообмана ==========

Они шли долго, изредка перебрасываясь парой-тройкой ничего не значащих фраз, но у Рейчел на душе было тепло. Чтобы она лишний раз не вертела головой по сторонам с крайней степенью рассеяности, Алва посоветовал смотреть под ноги. Это стоило того – на щербатом полу туннеля легко можно было сломать или подвернуть ногу, Рейчел даже несколько раз споткнулась и упала бы, не удержи ее бывший маршал. Сам же Алва, несмотря на свою слепоту, шел ровно и уверенно, наверное потому, что бывал здесь ранее.

А потом Рокэ начал насвистывать песню, позже запел. Это было знакомо и узнаваемо, но вместе с тем и странно – Рейчел думала, что раньше он поет в седле или будучи пьяным, но пение Рокэ, каким бы жутковатым оно не казалось, всегда нравилось ей. А сейчас оно заглушало противный стук капель и вселяло надежду. Наконец пол стал ровнее – теперь можно идти вперед без сомнений и страха. Кажется, они перестали спускаться.

– Эр Рокэ, мы уже под рекой?

– Мы уже.

Они шагали дальше, теперь молча, и Рейчел очень скоро стала слышать, словно в непонятном обволакивающем, словно душащий бархат, трансе, тихие и очень ядовитые слова ненавистной женщины. Их не должно было появляться здесь, но лучше стерпеть и выждать, потому что второй раз кинжалом девушка уже не ударит…

– Вы собрались стать кошкой, а стали крысой в кошачьих когтях. Единственное, чего вы хотели, это шмыгнуть в нору, а вас заставляли грызть наши мешки. Вы оказались между двух котов – дриксенского и талигойского, и решили удрать, бросив им мышей. Нас. Если бы я знала, что вы сбежите в Эпинэ… Если б я только знала, что вы затеваете, я бы вас не выпустила, но я думала, вы отправитесь в Агарис. Там вы были бы на месте, с достойным вас женихом.

Рейчел вздрогнула, остановилась, и Рокэ крепче стиснул холодной рукой ее ладонь.

– Сосредоточься, – голос Рокэ был очень кстати, – где-то здесь должны быть черепки амфоры. Как увидишь, пусти меня вперед.

– Хорошо, – с трудом ответила Рейчел.

Откуда этот странный голос? Вытянув руку с фонарем, она вгляделась вдаль и очень скоро в желтоватом свете глянцево блеснули черепки. Она снова резко остановилась, но в этот раз Алва только обрадовался ее находке. По просьбе Рокэ девушка торопливо отстранилась, указала примерное количество шагов, и он медленно направился вперед, прижимаясь к блестящей от воды стене. Вот он широко шагнул, сел на корточки и ощупал пол – теперь Рейчел не видела, что он делает, но слышала отчетливую песню.