Текст книги "Последний камень (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

– Что ты сказал? – повторила девушка вопрос медленно и угрожающе, положив руку на ножны.

Если он подойдет близко, она достанет кинжал и будет защищаться, но может, и не возникнет такой необходимости… Повернувшись спиной к двери, Джереми смотрел на герцогиню очень внимательно, и это начинало пугать, потому что от мужского внимания добра ждать нельзя никогда. Особенно ей… Рейчел судорожно вздохнула, пытаясь избежать удушливой боли в горле. За дверью никого нет, но солдаты и теньент Грейндж могут вернуться…

– Женщине не место ни на коне, ни в бою, – произнес Бич, и на его обычно спокойном лице появилась хищная, несвойственная северянину ухмылка. – Если женщина не знает своего места, рано или поздно ей приходится платить за это.

– Убирайся!

– Нет, герцогиня Рейчел, слишком поздно. Вы слишком громко спорили с вашей сестрой, и она называла вас женщиной, но не мог же я напасть в вашем доме, а поэтому мы поговорим здесь.

Он подслушивал! Мерзкая тварь!

Теперь предатель приближался той же омерзительно-неспешной походкой, и, впав в ступор, Рейчел сначала застыла на месте, затем попятилась назад. Шаг, второй, еще несколько, но Джереми Бич не переставал идти прямо на нее, и его намерения стали слишком понятны, чтобы избежать резни. Рейчел схватилась за ножны, но там оказалось пусто! Куда-то пропал кинжал, а шпагу она не взяла… Спиной девушка врезалась в твердую стену, дальнейшее отступление стало невозможным. Что происходит?!

Джереми подошел совсем близко, схватил ее за плечи и вжал в стену сильнее. Рейчел попыталась оттолкнуть его, но силы были неравны, и она смогла лишь упереться в его грудь ладонями, однако руки бессильно скользнули по гладкому колету. Звать на помощь бессмысленно и равносильно добровольному признанию при всех, что Ричард Окделл – переодетая девица, поэтому придется бороться самой. Выпустив ее плечи, предавший слуга стиснул сильными лапами тонкие запястья, заломил руки жертвы за спину и поволок ее к стоявшему вдоль стены небольшому диванчику, обитому алым бархатом.

Она молча упиралась, отчаянно стараясь вырваться, и даже оказавшись поваленной на диван, не прекратила тщетных попыток, однако Джереми, судя по нехорошему лихорадочному огню в холодных голубых глазах, это только раззадоривало.

– Вы будете молчать, герцогиня Рейчел, – изрек он, удерживая запястья девушки одной рукой, а второй торопливо расстегивая пуговицы на ее камзоле, – потому что не хотите позора. Я рисковал ради Ричарда Окделла, а не предавшей дворянскую честь девки, мне нужна плата. Ваш кинжал я убрал, прежде чем вас разбудить.

– Заткнись! Как ты смеешь…

– Вы посмели куда больше моего, сударыня.

С рубашкой Джереми церемониться не стал, лишь с силой рванул отворот. Несколько отлетевших пуговиц соскользнули с легким стуком на мраморный пол, и, увидев бинты, он коротко усмехнулся, однако не стал их трогать. Холодная рука скользнула по ее открытой шее, по животу, Рейчел передернулась от отвращения, но когда Бич занялся штанами, несколько раз попыталась ударить его головой. Безуспешно!

– Я вас убью, если вы это сделаете! – прошипела девушка, все еще пытаясь вывернуться из хватки насильника, дергаясь в разные стороны, однако бывший камердинер уже не внимал здравому смыслу.

И даже если отпустит сейчас – все равно убьет! Окделлы прощают своим врагам все, кроме предательства и унижения! Девушка сглотнула и закрыла глаза, стараясь не показывать своих истинных чувств, когда ей силой раздвинули ноги и холодные пальцы легли на внутреннюю сторону бедра – это слишком омерзительно, чтобы молчать! Решение нужно принимать быстро, но что она выиграет, если позовет людей и велит убить этого выродка? Можно звать низким голосом и сказать после этого, что Джереми – засланный гайифец, а обеспокоенные покушением на Робера люди не станут разбираться и проверять.

Набрав побольше воздуха в легкие, девушка приготовилась закричать, но тут произошло нечто внезапное, чего ни один из присутствующих в комнате ожидать не мог – дверь беззвучно распахнулась от удара ногой, грохнул выстрел, и мертвый Джереми Бич повалился на нее, придавив своей тяжестью. Какая мерзость! Она напрягла все силы и сбросила его с себя – безжизненное тело с простреленным затылком упало с глухим стуком возле дивана, светлый мрамор обагрила темная кровь. Теперь надо запахнуть рубашку, вернуть на место штаны, застегнуть наглухо колет…

Но Рейчел Окделл вовсе не была спасена, более того, она находилась в ловушке! Потому что спасителем, застрелившим Джереми, оказался не кто иной, как генерал Карваль.

Стоя с пистолетом возле приоткрытой двери, коротышка с деловитым видом перезаряжал оружие и не смотрел в сторону девушки, пока та, пытаясь справиться со страхом и ненавистью, поспешно приводила себя в порядок. Теперь знает и он, но Робер велит своему верному псу молчать, значит, Карваль не опасен.

– Здравствуйте, герцог, – буднично и запоздало поприветствовал ее Карваль, когда Рейчел вскочила с дивана.

– Вы… – она не нашла, как достойно продолжить начатую фразу, чтобы не выдать себя еще сильнее, хотя, возможно, Карваль тоже подумал про причастность Джереми Бича к Гайифе. – Благодарю вас за помощь, генерал.

– Не стоит. Этот мерзавец хотел вас убить, а я его остановил – пусть так думают все.

– Пусть… – эхом откликнулась Рейчел, неожиданно почувствовав себя сильно уставшей. – Не могли бы вы допросить слуг? Я не гарантирую того, что не свалюсь от нового приступа лихорадки.

– Разумеется, – без особого энтузиазма отозвался маленький генерал. – Выздоравливайте.

Вцепившись в поводья и погнав Сону подальше от дома-салона Капуль-Гизайлей, Рейчел запоздало вспомнила, что не дала своим людям никаких распоряжений, однако сейчас ее это волновало меньше всего. Пусть разбираются с телом Джереми Бича, а потом возвращаются в особняк, а ей пока точно не хотелось ехать домой, несмотря на тепло и уютную постель. И, гоня лошадь по пустым, молчаливым и холодным улицам, Рейчел Окделл не переставала беззвучно плакать.

В какой-то момент, неосознанно поворачивая Сону в сторону улицы Мимоз, Рейчел отрешенно подумала, что былое желание жить давно иссякло, растворилось в мутном зеленеющем тумане, должно быть, еще во время осквернения усыпальниц. Но тут же приняла решение не сдаваться и существовать, как Повелительница, пока не разберется с ныне действующей властью Ракана, не приведет в порядок домашние дела и не отдаст все долги. Всем!

Ведь если подумать, то Мирабелла принесла в жертву судьбу старшей дочери исключительно для этого, и, пока у Рейчел Окделл остались силы бороться за других и немного за себя, пока окружающие ее камни требуют крови, она не оставит свой дар. Девушка вздохнула, принимая решения, а потом остановила Сону и задрала голову, подставляя плавно опускающимся с неба крупным узорным снежинкам разгоряченное от остывающего гнева и слез лицо.

Рядом раздался цокот копыт Пегой кобылы, но в этот раз Рейчел не испугалась, потому что на ней ехала не противная маленькая девчонка, а ее дальняя прабабка в начищенных рыцарских доспехах, но без шлема. Остро и мерзко пахнуло цветочной гнилью.

– Ты должна понимать, что эсператисты слепо боятся абвенианства, – Рейчел Горик смотрела равнодушными серыми глазами в холодную пустоту. – Когда они поймут, что ты невольно приносишь Скалам жертвы, чужими руками, они убьют тебя.

Рейчел Окделл устало посмотрела на спокойную молодую женщину, моргнула, и ее личный морок исчез вместе с запахом мертвых лилий. Недавний темный и мутный осадок унизительной боли незаметно рассеялся, уступая место внезапному и очень простому выводу, поразившему ее до глубины души.

Будучи абвенианцами, Повелители Скал и их братья приносили кровавые жертвы на каждый Излом эпох, но после перенесения столицы в другой город и смены веры Эрнани они забыли об этом, поклоняясь выдуманному агарисцами Создателю. Излом не забыл! Каждый раз он вежливо и настойчиво напоминает старшему Надорэа о необходимости платить кровью за то, чтобы родной край Повелителя Скал оставался в целости и сохранности. Алану Окделлу было проще всего – он убил того, в чьих жилах текла кровь Ракана, и это стало отличной жертвой. Поглотив душу Рамиро-Предателя, Изломная тьма осталась довольна.

Но Скалам не понравилось такое отношение Алана к древней крови, и в наказание они забрали маленького Эдварда. И Рейчел поняла, что принести в жертву Рокэ Алву не сможет, иначе Скалы заберут ее семью, поэтому твердо решила признать его невиновным на суде.

«А если наступит тот неприятный день, когда поить Изломный мрак кровью с помощью чужих людей станет смертельно опасно, – решила Рейчел, поворачивая Сону обратно, – то я возьмусь за это сама».

========== Глава 82. Неудавшийся заговор ==========

Общаться по-приятельски с Валентином Приддом оказалось для Рейчел новым и неожиданно-странным, но именно так можно было спасти из Багерлее Рокэ Алву или хотя бы попытаться. И какая же небывалая удача, что Удо Борн согласился им помочь! Он коротко сказал, что в усыпальнице Олларов понял, насколько неправ в своих взглядах и поступках Альдо Ракан, а потому согласен помочь двум молодым бунтовщикам. Но если бы они до этого не додумались, то Удо взялся бы за все сам.

– Но вы и взялись, – справедливо рассудил Валентин, медленно направляясь из одного конца залитого холодным солнечным светом кабинета Удо в другой. – Ведь перчатка в мясе – ваших рук дело.

– Моих. Но давайте не будем об этом.

Откуда столько спокойствия у самого главного заговорщика? Рейчел отдала бы очень многое, чтобы перестать нервничать, вздрагивая от пугающего волнения, но еще не выдался подходящий момент для попытки узнать секрет успеха. Они втроем собрались за письменным столом Удо Борна, заваленном бумагами, и склонились над письмом, что тот писал в адрес Альдо Ракана. Валентин выглядел спокойным и подтянутым, но в светлых глазах сиял чистый незамутненный азарт, а Рейчел нервно кусала губы и время от времени оглядывалась на плотно закрытую дверь.

– Не волнуйся, Дикон, – спокойно посоветовал Борн, – никто не войдет без стука.

После всех пережитых в последнее время неприятностей девушка и рада бы оставить страх в прошлом, но чем дальше заходили изложенные на бумаге дерзости в адрес нынешнего короля, тем сильнее у нее колотилось от слепого беспокойства сердце. Хорошо еще, что Карваль продолжает заниматься допросом слуг Марианны и некого маркиза Салигана, и не мешает им слежкой.

«Спешу напомнить Альдо Та-Ракану, что занимает он не свое место и что ему лучше убраться из столицы подобру-поздорову, прежде, чем наступит весна».

«Эпоха Олларов не заканчивалась, а лишь начинается, и я, Суза-Муза граф Медуза из Путеллы, желаю напомнить некому Альдо о его недостойном поведении».

«Если человек, называющий себя королем Талигойи, продолжит бесчинствовать в столице, я, Суза-Муза, обязуюсь заниматься тем же самым во дворце».

Записок подобного содержания было изобретено тремя заговорщиками великое множество, и Валентин, как знаток бумажного дела, собирался красиво их оформить и распространить, а Рейчел следовало уничтожить черновики, которыми сейчас занимался Удо. И постепенно волнение отлегло от сердца, на душе стало спокойно и приятно, пусть даже мысли о предательстве Альдо сперва беспокоили ее.

– Они все будут написаны подобным образом? – уточнил Валентин, заглянув в один из уже готовых черновиков.

– Разумеется. Суть не в содержании, а в местонахождении этих записок – они будут разбросаны по дворцу. Пока Альдо Ракан бросит на поиски преступника большую часть гимнетов, а он это сделает, мы сможем беспрепятственно проникнуть в Багерлее и освободить Рокэ Алву.

– Полагаете, – удивилась Рейчел, – что гимнеты оттуда будут отправлены ловить нас?

– Я на это рассчитываю, но ведь верить в удачу и победу – святое дело для каждого заговорщика-одиночки. Пусть нас даже трое.

– Смею заметить, самонадеянность – не есть верх благоразумия, – тонко улыбнулся Придд. – Мы не на войне, в мирное время все намного сложнее и беспокойнее. Придется постоянно осматриваться по сторонам, поскольку возможности скрыться почти не будет.

– Что толку осторожничать? – в лицо Рейчел бросилась вся кровь от возмущения трусливостью Валентина. – Тех немногих гимнетов, что останутся в Багерлее, мы убьем, и все!

– Герцог Окделл, у вас уже был не самый приятный опыт проникновения в эту тюрьму, но вы, в отличие от меня, провели там гораздо меньшее время взаперти.

– Но вы же просто боитесь!

– Господа, давайте успокоимся и будем решать все слаженно, – нахмурился Удо, недовольный тем, что в кабинете вот-вот разразится ссора, а то и запрещенная эдиктом дуэль. – Сперва нужно составить план действий, а потом убедиться, что в нем нет изъянов и поступать, согласно ему. Поймите, наконец, что хулиганство Сузы-Музы и спасение Алвы – абсолютно разные вещи.

Внезапно он осекся, тяжело выдохнул и с каким-то горестным обречением посмотрел в сторону двери; Рейчел с Валентином, чуть погодя, повернулись туда же и окинули молчаливыми взглядами низкую фигуру военного коменданта, застывшего в дверях. Сквозняк от дверей пригнул язычки горящих свечей, Мевен, вошедший вслед за Карвалем, прикрыл дверь, но заметила это, наверное, только Рейчел.

Маленький генерал был поражен таким стечением обстоятельств не меньше их, а Удо, довольно быстро придя в себя, стал спокойно присыпать документ песком, чтобы высохли чернила. Испуганно дернувшись, девушка поникла. Там же черновики Сузы-Музы! Они пропали!

– Здравствуйте, господин военный комендант, – в равнодушном голосе Удо звучала глухая досада. – Я просил никого ко мне не впускать, но почему…

– Потому что это срочно, – набычился Карваль. – Граф Гонт, маркиз Салиган утверждает, что вы принудили его нанять «висельников» для покушения на монсеньора. На герцога Эпинэ. Поскольку цивильный комендант сейчас по определенным обстоятельствам, – злой и испытывающий взгляд темных глаз скользнул по гордо вздернувшей подбородок Рейчел, – я вынужден выполнять его обязанности в течение неопределенного срока.

Вздохнув, Рейчел поняла причину генеральской злости – он взял на себя ее обязанности, а она с радостью и вдохновением общается с государственными преступниками. Хотя, Карвалю еще неизвестно, что они затеяли, значит волноваться не о чем, однако спрятать оплошность просто необходимо! Даже если он успел услышать их разговор, доказательств у южанина не будет. Девушка решительно протянула руку к черновикам оскорбительных записок, но Придд остановил ее мягким движением.

– Не волнуйтесь, генерал, – Удо отложил перо и выпрямился. – Почему вы так уверены, что я хотел убить Иноходца?

– Мне тоже хотелось бы это узнать. От вас.

Внимательно выслушав, Удо строго посмотрел на притихших сообщников и поправил воротник.

– Если достаточно моего слова – вот оно. Я не имею никакого отношения к нападению на Робера Эпинэ. Если нет, ничем не могу вам помочь.

– Мне придется обыскать ваш кабинет и ваш дом, – кратко изрек Никола. – По долгу службы.

Это было так мерзко и грустно! Словно не они все вместе сражались за Талигойю в Эпинэ! Рейчел готова была вскочить и горячо отстаивать правоту Удо, но, понимая всю нелепость такого поступка, продолжала сидеть и молча взирать на происходящее. Ее снова бросило в жар от волнения – да когда же это закончится! Протянув руку к окну, девушка рванула раму на себя, и в кабинет ворвался ночной шаловливый холод, играющий занавесками, огнем свечей и недописанными бумагами. Шагнувший к столу Карваль успел подхватить черновик Сузы-Музы.

Пробежав сосредоточенным взглядом по мелко написанному тексту, Карваль опустил бумагу и посмотрел на государственных преступников в упор. Теперь он точно знал, что они – заговорщики и у него имелись веские доказательства в виде бумаги…

– Что же, – проговорил он, – я не зря говорил, что убью любого, кто пойдет против монсеньора. Мевен, – он обернулся, – арестуйте Удо Гонта.

По наводке Салигана?! Рейчел не знала этого человека, но отказывалась верить в том, что Удо причастен к покушению на Робера. Не может такого быть! Ведь они все друзья, что им делить?! Марианну?!

Они с Валентином долго молчали, когда за Мевеном и Борном закрылись двери, а Карваль продолжал стоять и рассматривать текст на бумаге. Ну почему провал всегда случается так быстро и беспощадно?! Ненавидеть Карваля не получалось, как бы Рейчел не старалась, отказаться от презрения к нему тоже было трудно, ведь именно он застал ее слабой и беспомощной под навалившимся Джереми, и теперь совладать с собственными чувствами казалось сложнее всего.

– Вы…

– Господин цивильный комендант и вы, герцог Придд, я бы очень не советовал вам продолжать то, что вы затеяли, – медленно и спокойно проговорил Карваль. – В противном случае вы оба пожалеете об этом.

В его движениях и голосе виделась неподдельная злость, но, должно быть, Рейчел уже устала бояться и генерал на их стороне, если не велел арестовать их с Валентином? Или он не хотел идти против воли Эпинэ? Но расспрашивать этого странного человека девушка в любом случае не собиралась – он умел быть опасным и оттолкнуть от себя любым словом или поступком. Поэтому им с Валентином ничего не оставалось, кроме как покинуть кабинет, который вот-вот начнут обыскивать.

***

– Эории Талига, мы должны сообщить вам весть, которая изрядно нас огорчила. Граф Гонт оказался недостоин своего титула и своих предков. Он был застигнут на месте преступления, его вина полностью доказана. Преступник подлежит суду и казни, однако мы не можем забыть о былой верности Гонтов и о том, что Удо Борн оказал нам и Талигойе неоценимую услугу, храбро сражаясь в лесу святой Мартины. Учитывая ходатайство Его Высокопреосвященства Левия и Ее Высочества Матильды Алатской, мы оставляем Удо Борну жизнь и приговариваем его к пожизненному изгнанию с лишением титула и дарованной нами собственности. Удо Борн сегодня же навсегда покинет Талигойю, и ни он сам, ни его потомство не пересекут границу под страхом немедленной смерти. Мы же во имя чести эориев велим по возможности избегать разговоров о его преступлении. Герб Гонтов мы передадим ближайшему из потомков казненного узурпаторами Рутгерта Гонта. И пусть наша мягкость в отношении Удо Борна не станет соблазном для прочих. Тот, кто оскорбит своего короля и поднимет руку на наших верных вассалов, умрет, какими бы ни были его предыдущие заслуги и кто бы за него ни просил. Да будет так, а теперь все, кроме барона Карваля, свободны.

Слушая гневные слова своего гордого жениха и сюзерена, Рейчел Окделл понимала, что ей повезло и на этот раз – сопровождать изгнанника предстоит Карвалю, а не ей. А это значит, что смотреть в глаза попавшемуся по ее вине Удо Борну не придется.

========== Глава 83. Слабость и сила ==========

После всех неприятностей и проблем, свалившихся на Рейчел, она получила заслуженный отдых длиной в две недели, когда можно было спокойно сидеть дома или без спешки ездить во дворец, чтобы выполнять не слишком сложную работу цивильного коменданта – делать то немногое, что связано с бумагами. Робер шел на поправку, маркиза Салигана арестовали и поместили в Багерлее за мародерскую кражу драгоценностей и посуды из дома Ариго, а Удо Борн под конвоем южан выехал в Барсину. Девушка рассчитывала получить от него письмо, но это оказалось неисполнимой мечтой, и вскоре во дворце стало так тихо, спокойно и уныло, словно Удо Борн там никогда не появлялся.

Альдо Ракан поехал в урготское посольство и не взял Рейчел с собой – еще один повод для печали, но она не Жиль Понси, чтобы грустить из-за таких пустяков! Суд над Алвой неумолимо приближался, и Рейчел Окделл становилось все более не по себе с каждым днем – она знала, что скажет слово в его защиту, но не могла быть уверенной в том, что это точно поможет.

После известия о поездке короля в урготское посольство, выяснилось, что в столицу прибыли несколько гоган, и с ними была Мэллица – или Мэллит, хотя Рейчел не очень понимала, для чего. Однако, Валентин Придд придерживался иного мнения, ему юная гоганни весьма понравилась, пусть даже он этого не собирался показывать, но во дворце поползли слухи о том, что Валентин и Мэллит иногда общаются между собой в непринужденной обстановке и даже ходили гулять в королевский сад. Так или нет, Рейчел не собиралась уточнять, ее волновало нечто иное.

Через пару дней после поездки сюзерена в посольство цивильный комендант должен был сопровождать его к Катарине Ариго, дабы уговорить бывшую королеву перейти на сторону обвинения суда. Разумеется, Рейчел была против такого сомнительного и опрометчивого шага, но в то же время прекрасно понимала: если начать объяснять королю его ошибки, можно сильно навредить Алве, а она, после провала Удо Борна по ее вине, старалась не рваться при первой же возможности отстаивать свое мнение. Даже если считала его единственно верным.

Вдвоем Альдо и Рейчел прошли в крыло, где жили королева и ее фрейлины, и девушка заставила себя вспомнить, что они с Катариной все-таки соперницы, хотя их кратковременно может объединять стремление спасти Алву. В том, что беременная женщина захочет утопить своего любовника, Рейчел не верила. А если он еще и является отцом нерожденного ребенка – то точно нет.

– Странная женщина Катарина Оллар, – Его Величество неспешно перебирал королевскую цепь. – Очень странная.

– Я ее понимаю, – тихо сказала Рейчел, – ее приучили хранить верность одному супругу, где бы он ни был.

– Жаль, что она не может оставить мужа, пока он в Багерлее, но куда прикажете его девать? Алва связал нам руки, но это к лучшему… Он должен умереть раньше Оллара, иначе по милости Эрнани Трусливого мы получим новую династию. Ладно, Катарина знает, кто ты есть?

– Знает, – неохотно ответила Рейчел.

– Тогда, может у тебя получится убедить ее признаться в супружеской неверности, – усмехнулся сюзерен.

– Катарину принуждали! – вспыхнула неожиданно для себя девушка.

– Разумеется, я знаю об этом, почему ты так разволновался? – на всякий случай Альдо обращался к ней, как к мужчине, даже когда они были одни – после нападения Бича можно ожидать любой подлости.

– Потому что ты слишком несправедлив к женщинам.

Альдо не успел ничего ответить – появилась пышных размеров дама в кремовом платье и объявила о том, что сейчас выйдет Катарина. Бледная и осунувшаяся бывшая королева выскользнула из своих покоев, осторожно ступая и испуганно глядя на пришедших, и Рейчел вздохнула от сочувствия к ней. Если при последней их встрече они обе были почти в одинаковой опасности, то сейчас ситуация стала слишком неоднозначной.

– Ваше Величество, герцог Окделл. Что-то случилось?

– О, ничего, уверяю вас, – проговорил сюзерен, взял тоненькую руку Катарины и подвел ее к креслу. Того требовали этикет и вежливость, но Рейчел ощутила в глубине душе нарастающую дикую злость, которую, впрочем, смогла подавить. – Умоляю, садитесь.

– Благодарю. Прошу меня простить, я видела дурной сон и потом не могла уснуть.

– Это вы нас простите, – Альдо коснулся губами нежных белых пальцев Катарины, и Рейчел заставила себя отвести взгляд, чтобы не смотреть волком на них двоих. – Вам вернули все пропавшие драгоценности?

– Да, Ваше Величество, все.

– Сударыня, – Альдо выглядел напряженным, – я прошу вас оказать нам одну услугу. Мы очень на вас рассчитываем. Дело в том, что мы решили открыто судить герцога Алва – на совести этого человека множество преступлений, которые не могут оставаться безнаказанными. Вам не посчастливилось, а может и повезло, как знать, стать свидетельницей многих его злодеяний, и вы уцелели. Мы просим вас стать на сторону обвинения.

– На сторону обвинения? – Катарина тихо вздохнула и сжала платок. – Нет.

– Поймите, это не оскорбит честь эории, – Альдо честно старался быть обаятельным и убедительным, Рейчел это понимала, но все его старания были ничем по сравнению с настоящей убедительностью, той, которой обладает Катарина. – Не бойтесь, скажите правду, этого требует справедливость. Этого требует память Окделлов, Эпинэ, ваших братьев.

– Я не боюсь, – Катарина встала и прямо посмотрела широко раскрытыми голубыми глазами на короля. – И я не стану говорить!

– Закатные твари, почему?! Это велят справедливость и честь! Неужели слухи о вашей любви к кэналлийцу правдивы?

Рейчел почувствовала, как запылали щеки от обжигающей, так некстати нахлынувшей, ревности, Катарина же еще сильнее побелела, ее губы дрожали.

– Потому что я знаю, что такое Багерлее, а вы нет. Меня должны были судить, и Манрики приходили к знающим меня, как вы пришли ко мне. Ваша сестра, герцог Окделл, сказала «нет», так же как и госпожа Арамона с дочерью, и младшая Феншо. Я не могу предать человека, который спас моего супруга ценой своей свободы, а теперь вижу, что и жизни.

Жизни! Рейчел отчаянно захотелось броситься отсюда прочь, отталкивая всех встречных, чтобы потом либо спрыгнуть с надорского утеса в овраг, либо с моста в Данар. Но пока еще она хозяйка Круга, надо жить, а потому, сглотнув, она с усилием подавила истерику внутри себя и сморгнула слезы.

Катарина посмотрела на нее, взялась тонкой рукой за цепочку с эсперой – у нее всегда была привычка держать что-нибудь в руках во время сильного волнения. Но почему сейчас она рассказывает совершенно другие вещи, нежели тогда, в монастырском саду? Молча глядя на бесконечно одинокую и несчастную женщину, Рейчел не знала, что сказать.

– Вынужден вас оставить, – хмуро сказал Альдо, заметив беспокойные взгляды, которыми обменялись две женщины, и тут же покинул приемную.

Может, он принял какое-нибудь решение? Как бы то ни было, Рейчел и Катарине выпал идеальная возможность снова поговорить, и они говорили! Конечно, беседа о том, как спасти Рокэ, продлилась не так долго, как того бы хотелось девушке, однако теперь можно было смело верить, что они с Валентином не одни.

========== Глава 84. Судебные трудности ==========

Незадолго до суда Рейчел Окделл искренне предполагала или надеялась, что этот страшный процесс никогда не начнется, а если начнется, то конца ему не будет. Липкий и горестный страх за судьбу Алвы сковал ее душу, отобрал способность здраво мыслить и рассуждать, но, впрочем, Робер Эпинэ тоже переживал. Казалось, что самым бесстрастным смог остаться Придд, по крайней мере, на людях, но это и неудивительно. Валентин – бесчувственная ледышка, он никогда не любил и не был любимым. Он никогда и ничего не поймет.

Перед судом цивильный комендант вместе с королем разбирал необходимые бумаги, и среди них обнаружились заметки Валентина. Странно, откуда у него эта песня? Откуда он знает?

«Повиновение государю! Я восстановил по памяти слова известной песни, как ее записали в Доме Волн, но не могу поручиться за точность перевода с гальтарского. Кроме того…»

Помни!

Замыкается кольцо,

Помни!

О проклятии отцов

Помни!

Звон столкнувшихся клинков

Помни,

Силу лжи и правду снов

Помни,

О проклятии веков

Помни…

Зов погасших маяков

Помни,

Стон друзей и смех врагов

Помни,

О проклятии богов

Помни!

Пепла тьму и свет снегов

Помни,

Крик пылающих мостов

Помни…

С гальтарского! Неужели, Валентин тоже тайный абвенианец?! Рейчел воровато огляделась, беспокоясь, что их может застать врасплох Левий, которого точно не порадует такое отношение к эсператизму, но они все еще были одни в комнате. Тишина, легкий шорох бумаг, першение в горле… Но оно пройдет!

– Проклятье! – неожиданно заорал Альдо и с силой швырнул стопку бумаг на пол, листы разлетелись веером и засыпали ковер. – Закат сожри эту тварь!

– Альдо, что случилось? – вздрогнула девушка.

– Читай, – прошипел король, сунув в руки невесты смятый лист, – только молча!

«Сим уведомляю, что Мы живы и здоровы, чего вам никоим образом не желаем, почитая своим долгом сделать существование ваше сначала неприятным, а в дальнейшем – невыносимым.

Да будет вам известно, что все, предпринятое Нами в ближайшее время, будет направлено вам вовред, однако, следуя древним рыцарским традициям, даем вам на размышление и бегство четыре дня.

Если за истекшее время господин ТаРакан вернет украденную им корону законному владельцу, разорвет на себе одежды, посыплет голову пеплом и с громкими стенаниями уберется в Гайифу, Мы обещаем оставить его и его рожденных за пределами Талига потомков в покое. Если же господин ТаРакан не внемлет голосу разума и Нашему ультиматуму, участь его будет ужасна, в чем и клянемся Молниями и Ветром, Волнами и Скалами. Так и будет.

Пребываем в величайшем к вам презрении и неприязни, Искренне не ваши Суза-Муза Лаперуза граф Медуза из Путеллы.

Оллария. Королевский дворец.

7-й день Зимних Скал 400 года КС».

Вся кровь бросилась Рейчел в лицо. Валентин – мерзавец, как он посмел это делать, не посоветовавшись с ней?! Он так уверен, что ее приближенность к королю навредит делу Сузы-Музы или опасается, что за герцогом Окделлом следит Карваль? Но ведь маленький генерал пообещал наблюдать за обоими…

На Высоком Совете, когда Альдо объявлял наследников погибших Джеймса и Арчибальда, Рейчел почувствовала себя виноватой за то, что не пришла в Дору, впервые с тех пор, как ее за это пытался отчитывать Карваль. Но обычным чувством вины мертвых не воскресить и боль Дэвида Рокслея не унять, нужно просто делать выводы… Следующее известие поразило ее до глубины души.

– Не прошло и двух месяцев, как мы назвали Удо Борна графом Гонтом. Увы, Удо предал и свою честь, и свою кровь. Из уважения к прежним заслугам и в память его братьев, погибших за дело Раканов, мы оставляем изменнику жизнь, ограничившись вечным изгнанием. Мы полагали, что титул графа Гонта должен перейти Конраду Борну, но Бонавентур Гонт представил убедительные доказательства того, что его ветвь старше ветви Борнов. Есть ли кто, готовый оспорить его право?

– Удо Борн мертв, Ваше Величество, – спокойно доложил Карваль. – Он застрелился в Барсине, едва сойдя с коня – набросился на солдата, отобрал пистолет и выстрелил себе в голову.

– Прискорбно, – покачал головой Альдо, – но это его личный выбор, я не собираюсь устраивать траур из-за этого. Эории! Я повторяю свой вопрос: есть ли кто…

Рейчел вспомнила про Штанцлера внезапно, почти молниеносно, и подумала о том, что тот достоин если не получить титул, то хотя бы оказаться на свободе. Ведь это благодаря ему смог вернуться Альдо, только благодаря ему одному! В глубине души девушка не готова была простить старика за трусливо вложенный ей в руки яд, но за отраву бывший кансилльер уже расплатился сполна, незачем его мучить еще дальше! И девушка подняла руку.

– Слово хозяину Круга.