Текст книги "Последний камень (СИ)"

Автор книги: Дана Канра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

========== Пролог ==========

Вкрадчивое тепло северных краев проявляется не сразу, но, чем дольше идет весна, тем сильнее дают о себе знать осмелевшие лучи потеплевшего солнца. Они растаивают снежные сугробы и дарят надежду своим светом. Только вот Эгмонт Окделл, собирающийся на неизбежную войну за благо Талигойи, не надеялся ровным счетом ни на что. На чудо для себя глава древнего рода не рассчитывал, но беспокоился за семью. За двенадцать лет брака он так и не смог обзавестись сыном. Теперь мужчина сидел в своем кабинете, в темной башне, перед догорающей свечой, и вертел в пальцах перо, пытаясь подобрать нужные слова, дабы оставить их на развернутом листе белой бумаги.

Но что записанные слова? Они могут быть неверно поняты, могут быть уничтожены или же наоборот, обнаружены. С кончика пера сорвалась капля чернил и беззвучно шлепнулась на белоснежную поверхность листа, портя его. Окделл усмехнулся. К кошкам… Пусть все катится к закатным тварям, это верный знак того, что письмо не поможет. Придется идти на крайние меры. Потерев глаза, он прерывисто вздохнул. Хотелось спать и пить, но почти не оставалось времени – на войну предстояло ехать буквально завтра.

Тук-тук-тук.

– Кто там? – с легким раздражением уточнил мужчина, решив, что побеспокоили присланные докучливой женой слуги. – Я занят.

– Отец, можно войти? – прозвенел голос за дверью.

– Айрис? Рейчел?

А, не все ли теперь равно? Поставив перо в чернильницу, Эгмонт посмотрел на дверь и понадеялся, что выражение его лица оказалось достаточно приветливым, чтобы дочь не почувствовала, что дело неладно. Дверь подалась девочке с глухим скрипом – плохо смазанные петли давали о себе знать. Надо будет приказать слугам, если успеет…

– Рейчел.

Теперь ему стало лучше видно девочку в темно-красном платье и с русой косой, перекинутой через плечо. Вспыхнула новая зажженная свеча от щелчка огнива и стало заметно, что одета Рейчел в теплый плащ, раскраснелась и запыхалась. Вполне возможно, что ее тоже прислала Мирабелла, едва дочь вернулась с прогулки. Шутка ли – муж закрылся в своей башне на целые сутки и не выходит оттуда. Но герцог тут же выкинул эту мысль из головы, потому что раз пришла именно Рейчел, то им предстоит долгий и неприятный разговор. Или наоборот, короткий. Но мерзости это не убавляет.

– Да, проходи, – отозвался он, вымученно улыбнувшись. – Садись.

– Отец, матушка…

– Потом о матушке. Рейчел, я уезжаю на войну… – тут он замялся. Не хватило слов, чтобы произнести дальнейшие страшные слова; взгляд зацепился за длинную плотную занавеску, почти полностью закрывающую окно. – Если со мной что-нибудь случится, ты оденешься мальчиком и станешь герцогом вместо меня.

– Но… – Рейчел явно не ожидала такого прямого заявления. – Отец, не говорите так!

– Поздно, дочка, – нахмурился мужчина, покачав головой. – Тебе придется лгать и носить мужской костюм, много изворачиваться и научиться фехтовать. Эдит и Дейдре для этой роли слишком малы, а Айрис – несдержана.

Что он забыл добавить? Что в столице наверняка знают: в семье Окделла четыре девочки, а не три девочки и мальчик. Как-то это записано в бумагах, но он уже договорился с Эйвоном Лараком и Августом Штанцлером. Не знать бы последнего мерзавца вовсе, однако иного выхода нет, в случае отсутствия у Повелителя Скал наследника семья обречена и род попросту угаснет. Он же все продумал, обсудил с нужными людьми, четыреста раз себя при этом проклял, но будет так.

– А матушка знает?

– Я напишу матушке в письме. Не говори ей раньше времени.

Голос у старшей дочери, даже когда она подрастет, не будет слишком тонким, а фигура – слишком изящной. Надорские женщины не отличались девичьей красотой и всегда были худощавы и прямы – это Эгмонт еще помнил по своим сестрам. Внешне же Рейчел, как и Айрис, походила на него – никто и не засомневается в их родстве. Так что с этим все в порядке. Что еще он забыл упомянуть?

– Никогда не доверяй человеку с именем Август Штанцлер, – мрачно сказал он, подумав, что дочь может быть доверчивее, чем был бы сын. К тому же, предосторожности не помешают. – Все, иди. Скажи матушке, что к обеду я спущусь.

– Хорошо.

Рейчел Окделл не ответила отказом. Бедное дитя, знала бы она, встреча с каким осиным гнездом готовит ей жизнь! Некоторое время Эгмонт наблюдал за ее удаляющейся фигурой, смотрел на слегка растрепанную русую косу, мотавшуюся за спиной. Наверное, опять с Айрис носились по двору. Жаль, что скоро детские забавы для Рейчел прекратятся. Стараниями старого кансилльера она станет Ричардом и будет обречена на тяжелые испытания. Впрочем, предполагать это не хотелось, ведь все еще есть маленькая вероятность того, что он вернется и Мирабелла зачнет нового ребенка. Хорошо, если это будет мальчик…

Но мысли мыслями, а собираться надо. Вздохнув, Эгмонт смял испорченный лист, подвинул к себе новый и принялся строчить письма. Всего их планировалось два – Штанцлеру и Мирабелле. Каждое содержало в себе сухие, ни к чему не обязывающие слова: одного он просил сохранить остатки совести и выполнить обещания, другую – позаботиться о том, чтобы старшая дочь никем не была раскрыта. Последнее письмо герцог положил под холодный, пока не занятый подсвечник, поблескивающий в углу стола бронзой. Теперь нужно позвать курьера, чтобы отвез письмо в столицу. И да… еще одно письмо, отвертевшимся от мятежа Приддам…

Выслушав указание, курьер-северянин молча кивнул и вышел, а Эгмонт подумал над тем, что теперь наверное уже все сделано и последнее, что ему осталось, это дожидаться Оливера Рокслея, а потом они поедут в столицу. Конечно, Мирабелла будет недовольна, конечно, борцы за Талигойю понесут тяжелые потери и скорее всего погибнут, но попробуй тут что-нибудь изменить. Остальное уже просчитано за него, Эгмонта, Штанцлером, и назад пути нет. Всего мужчина не знал, рассчитывал лишь, что старик расскажет, как нужно действовать, но ведь Штанцлер ничего не смыслит в войне.

Пока Эгмонт терзался страданиями, одиннадцатилетняя Рейчел спустилась из башни к матери, несколько раз едва не скатившись в полумраке по каменным ступеням. Слова отца немало напугали и одновременно заворожили ее. Но как она, та, что никогда не услышит Скалы, сможет стать герцогом Окделлом? Велика ли вероятность, что не раскроют? И кто этот Август Штанцлер?

– Матушка, отец велел передать, что скоро спустится, – доложила Рейчел Мирабелле, осторожно проскользнув к ней в покои.

– Хорошо, благодарю, дочь моя, – ответила та спокойно. – Можешь идти.

Это спокойствие было напускным и временным, как если бы в Надоре стало жарко, а камни внезапно потеплели бы. Несмотря на юный возраст, Рейчел чувствовала: скоро быть беде. Слишком хмурым стал отец в последние дни, слишком печален Эйвон Ларак, и слишком часто матушка недовольно поджимает губы. Все четыре девочки старались вести себя хорошо, но дело совсем не в их поведении, это проще простого. Совсем в другом…

Прошло еще немного времени, прежде чем герцог Эгмонт Окделл отправился в долгий путь. Заржали во дворе тревожно лошади, зазвучали мужские голоса, и его жена с дочерьми вышли провожать Повелителя Скал. Спустившись по каменным ступеням, герцогиня сдержанно пожелала мужу удачного пути и быстрого возвращения, однако все видели, что в ее уставших глазах застыли раздражение и беспокойство.

– Отец, возвращайтесь поскорее, – промолвила тихо Рейчел, с надеждой взглянув на Эгмонта. На ее голове был капюшон, а на ногах – мальчишеские штаны, поэтому присутствующие не распознали подделки. – Я верю в то, что Скалы не оставят вас.

То была проверка, сможет ли держаться ложный Ричард, как ему подобает или нет. Пока все шло, как нельзя лучше.

– А я верю в тебя, Ричард, – с теплом произнес Эгмонт, обнимая «сына». – Береги свою матушку и сестер, если со мной что-нибудь случится.

– Да, отец.

Удаляющийся стук копыт показался девочке столь же тревожным, как и ржание, но своих мыслей она выдавать не стала. Слишком многое теперь зависело от нее одной и слишком тяжелая ноша скоро ляжет на ее плечи. Тем не менее, нельзя отступать, нужно хранить Надор и делать все, чтобы ее как можно дольше считали мальчиком. Только тогда все будет хорошо.

========== Глава 1. Горечь от нового титула ==========

Когда уезжал Эгмонт Окделл, то моросил мелкий проливной дождь, частый гость северной провинции, а дуновения холодного ветра трепали волосы провожающим главу семейства герцогини и дочерям. Хотя нет, дочерям и сыну-бастарду, которого нашли и узаконили, которого звали Ричард Окделл и который получит герцогский титул в случае смерти отца. И никто не узнает, что за этим именем скрывается маленькая худенькая девочка с расправленными плечами и бледным решительным лицом. Однако, имелось одно “но” – у Рейчел Окделл, что недавно объявили заблудившейся в горах и пропавшей без вести, имелся жених. Альдо из знаменитого рода Раканов, который ютился сейчас на жалкие суаны в Агарисе. Но, кажется, это не особенно волновало встревоженного своей возможной гибелью Эгмонта – он и вовсе пожалел, что после рождения старшей дочери дал согласие на эту помолвку.

– До свидания, герцог, – сдержанно сказала Мирабелла Окделл, после того, как обняла мужа. – Да хранит вас Создатель.

В последнее время герцогиня часто вспоминала Создателя и надеялась, что он не оставит их своей милостью. Она выглядела совсем поникшей и невзрачной в своем строгом платье и серой шали, окутывающей плечи. Рейчел понимала, что причина не столько в отъезде отца, столько в его недавнем заявлении, что раз Мирабелла уже настолько стара, что не сможет родить ему наследника, придется пожертвовать старшей дочерью. Но ее матушка совсем не постарела – в темно-русые волосы женщины еще не вплелись нити седины, а спокойное лицо не тронули морщины. Просто в этом возрасте обычно не рожают детей, а Мирабелла еще и страдала приступами надорского недуга. Сейчас же ее смерть во время родов крайне нежелательна, ведь если что-то случится с герцогом, его жена должна суметь отстоять у Оллара замок и детей.

Стоя в стороне, рядом с Айрис, Рейчел широко раскрытыми глазами наблюдала за тем, как Мирабелла легко целует мужа в лоб и отстраняется. На лице матери осталось то же убийственное спокойствие; ни намека на страх или тревогу. За последние недели матушка сильно изменилась, но Рейчел отлично понимала ее. Услышать такие слова, пусть и сильно завуалированные, от своего мужа, довольно-таки оскорбительно. Мирабелла сносила все удары судьбы с завидным мужеством.

Тем временем герцог подошел к детям и сначала обнял по очереди каждую из дочерей. По старшинству. Особенно крепко и с нежностью он задержал в объятиях Айрис и поцеловал ее в макушку, а потом потрепал по головам маленьких Дейдре и Эдит. Потом шагнул к Рейчел и застыл с извиняющейся улыбкой, видимо, не зная, что сказать. И девочка не торопила отца, смотрела прямо и спокойно, стараясь не думать о том, что теперь для своих родственников и для всего окружающего мира, коварного и страшного, она – мальчишка. И с этим придется жить – пока ее не раскроют или пока никто не захочет прервать жизнь последнего герцога Окделла.

– До свидания, Ричард, – проговорил отец, обнимая ее.

– До свидания, – выдохнула девочка, уткнувшись лицом в холодный и гладкий шелк колета, обтягивающего плечо Эгмонта. – Возвращайтесь, пожалуйста, отец. Я буду вас ждать.

– Удачи, Ричард. Береги мать и сестер.

Голос Эгмонта был сухим и отрывистым, потому что из всех, кто здесь присутствовал, он понимал, на что обрекает старшую дочь. Рейчел, в общем-то тоже осознавала всю серьезность происходящего, но ей казалось, что она не имеет ни малейшего понятия о том, через что ей придется пройти.

– Я буду стараться, – сказала она звонко, прежде чем разжать объятия.

И все! Отец просто сел на коня и уехал, к ожидающим за воротами Рокслеям, а она осталась здесь, на территории надорского замка, с измененными именем и судьбой! И, что самое запоминающееся, это метнувшиеся перед конем Эгмонта веприца с вепрятами. Эти милые животные, наверное, пробрались сюда из леса или лесничиха Дженни приютила. Рейчел не знала этого и не хотела знать сейчас.

Тяжело и учащенно колотилось сердце, и Рейчел кусала губы, чтобы не плакать, однако это мало чем помогало. Нещадно защипало глаза, когда она вернулась в замок с гордо поднятой головой, однако это пришлось скрыть ото всех, потому что Окделлы не плачут. Северянам вообще несвойственно предаваться унынию, ведь легче жить спокойными и веселыми среди суровой природы и не самого теплого климата. У отца это получалось вполне неплохо, несмотря на то, что домой он возвращался из столицы мрачным и понурым. Его удручало отсутствие наследника.

Позже, заняв новую, отведенную ей комнату, потому что графу Горику негоже жить вместе с младшими сестрами, Рейчел сидела на кровати, закутавшись в одеяло, сжимала эсперу и неотрывно смотрела на темный квадрат окна. Звезд в Надоре этой ночью не появилось на небе из-за густого тумана, но это ничуть не волновало девочку. Она не переставала думать об отце; счастлив ли он, отправляясь на смертельную битву с олларовцами, знать, что Надор теперь не пропадет, обрушенный на плечи дочерей и жены? А может, ему совсем не до этого? Понять такие недостижимые вещи сложно, особенно на расстоянии, да и находясь на паре десятков бье от отца, Рейчел не смогла бы прочесть его мысли.

Как ей, невесте Альдо Ракана и в то же время герцогу Окделлу, сохранить родовые земли целыми и невредимыми? Что случится через несколько лет? А если не загадывать столь надолго, то суждено ли отцу вернуться домой? Да, Рейчел очень хотелось верить в то, что он вернется, матушка зачнет и родит сына, и все будет хорошо, но она понимала, что это слишком грустная ложь для самой себя. Поэтому нужно смириться с тем, что есть… Девочка легла, тихо выдохнув – ей показалось, что воздух прошел в горло с трудом, а потом закрыла глаза, готовая забыться крепким сном. Да будет так.

Следующим утром она совершенно неожиданно для себя поняла, что с зеркального отражения на нее смотрит не Рейчел Окделл, а словно бы незнакомый мальчик с короткими русыми волосами, бледным лицом, серыми глазами, в которых застыли уверенность и решимость пройти свою тяжелую судьбу до конца. Время, отпущенное мужчине-воину, да еще и в конце Круга коротко, воины терпят лишения, редко бывают дома, их участь гораздо тяжелее чем у женщин, которые если и сражаются, то лишь в интригах, тоже, впрочем, небезопасных. А что бывает с теми женщинами, что вынуждены выдавать себя за мужчин, Рейчел не знала.

Она ничего не знала и не рисковала даже представлять, чтобы не жить в страхе неизбежного ближайшие годы. Пока в ее власти было лишь надеть штаны и рубашку, обуть неудобные сапоги, а потом спуститься в обеденную и сдержанно поприветствовать матушку с сестрами. А девочки моги смиренно пожелать «брату» приятного аппетита и хорошего дня.

Несколько следующих месяцев жители надорского замка жили в преддверии беды, хотя Рейчел не очень следила за течением времени. Это могли себе позволить Айрис, сидевшая на скамейка без особого интереса и то тыкавшая с неохотой иголкой в толстую, грубую ткань гобелена, то склонившаяся над корзинкой с нитками, и еще, наверное, Эдит, игравшая с Дейдре в куклы. Наследнику Эгмонта же были отведены совсем другие занятия, такие, например, как фехтование, чтение Эсператии, выслушивание нравоучений и попытки выучить основы землеописания. Науки, в общем-то, важны, только как сосредоточиться на территории Талига, когда душу сжимают, словно тисками, чувства страха и горечи?

Эта нескончаемая, казалось бы, пытка продолжалась довольно долго, вплоть до того времени, когда однажды утром Рейчел не увидела, едва проснувшись, в окно, черно-белых всадников. Олларовцы! И с ними несколько смуглых людей, одетых в черно-синие одежды, они прибыли из далекого и жаркого Кэналлоа. Отец однажды рассказывал об этом крае что-то, однако всего Рейчел не помнила. Да и до воспоминаний ли теперь? Прижавшись лбом к холодному стеклу, девочка смотрела, не отрываясь, как спешиваются всадники и как медленно, степенным шагом, выходит из замка матушка в серой шали – навстречу неожиданным гостям. Случилось что-то дурное с отцом?

Ожидать горькой правды в своей комнате и надеяться на чудо казалось невыносимым, поэтому Рейчел поспешила одеться и быстро сбежать по лестнице. Из детской высунулась любопытная Айрис.

– Куда ты?

– Оставайся в своей комнате! – крикнула Рейчел вместо ответа.

Скажи она правду, Айрис помчалась бы следом, а сестре нельзя волноваться – ей перешел недуг от матери, и страдает бедняжка куда тяжелее, чем Рейчел. Вот и сейчас закашлялась… Да и у самой Рейчел запершило в горле, стоило ей остановиться возле тяжелых каменных дверей. Навалиться на громаду, толкнуть, потом еще раз… Как же режет горло! Не обращая внимания на навернувшиеся на глаза слезы, Рейчел Окделл шагнула вперед, к матери и смело взглянула на обступивших крыльцо равнодушных солдат. Впереди черно-белые, за их спинами переговариваются на незнакомом языке кэналлийцы…

– Ричард, – отрывисто произнесла мать, – вы пришли вовремя.

– Здравствуйте, – нерешительно кивнула девочка, но затем, поймав пристальный материнский взгляд, сразу вспомнила кто она, и мысли лихорадочно забегали в голове. – Я, граф Ричард Горик, приветствую вас в родовом замке Окделлов.

– Старое приветствие, – хмыкнул кто-то из черно-белых. – Даже древнее.

– Древнее, – процедила с холодным презрением Мирабелла. – Его знали даже Святой Алан и маршал Ричард Окделл.

– Но это неважно, – отрезал второй солдат. – Герцог Ричард Окделл, вы можете нас принять?

– Разумеется, – от волнения она не расслышала обращения к себе и уже собралась открыть дверь, когда Мирабелла вцепилась в худенькое плечо дочери длинными и цепкими пальцами.

Рейчел посмотрела на мать – побелевшее лицо той было страшным, и, казалось, что она никого не видела вокруг. Для нее не было сейчас ничего, кроме собственного горя, даже слова солдат и осторожные прикосновения к плечу Рейчел не заставляли женщину очнуться, вынырнуть из омута густой боли и обжигающего гнева.

– Герцог… – прошептала девочка сдавленно и хрипло. – Герцог… Герцог…

Она повторяла это слово еще много раз, не помня происходящего и не понимая, куда ее ведут и зачем. Перед глазами серели камни стен, где-то сверкали отблески пламени свеч, несколько раз, даже, Рейчел впадала в полузабытье, но сразу же возвращалась. Откуда-то появился дядя Эйвон, он что-то втолковывал матушке, а неуклюжий толстяк Реджинальд прижимал дрожавшую кузину к себе, пытаясь успокоить.

Чуть позже, когда все вокруг стало четким и ясным, а от пожара в груди остались лишь черные потухшие куски угля, когда остановились слезы и девочка поняла, что находится в холодном парадном зале замка, осознание нахлынуло снова. Она – герцог, а отца больше нет.

– Рейчел, – ее настоящее имя дядя произносил очень тихо и ласково, – я понимаю, что вы сейчас испытываете. Но пожалуйста… От вас зависит будущее вашей семьи.

– Да, – кивнула Рейчел, глухо согласившись. – Пусть они заходят.

“Они” – это олларовцы, столпившиеся под дверью и ждавшие, когда можно будет начинать обыск замка. На девочку хлынуло сильной волной безразличие, поэтому она ничего не сказала и не почувствовала, когда солдаты принялись срывать роскошные гобелены и картины со стен. Обыск обязательно станет для них поводом разграбить замок, однако теперь важно даже не это. Потому что отныне призрачная тяжесть, взваленная отцом на плечи, стала реальнее, а значит во много раз тяжелее.

========== Глава 2. Два тяжелых разговора ==========

Холод парадного зала охватил Рейчел, как охватывает заблудившегося в надорской лесной глуши путника густой туман, и сразу затруднилось дыхание, однако она, чеканя шаг и не обращая внимания на насмешливые взгляды олларовцев, прошла к стоявшему посреди зала столу. Села. Выпрямила спину и расправила плечи, как полагалось истинному герцогу Окделлу. Почему-то это громкое слово казалось ей слишком резким и чужим. Раньше титул принадлежал отцу, до того, как… как…

– Герцог Окделл, – вошедший смуглый и безбородый мужчина коротко поклонился и в его темных, блестящих глазах Рейчел увидела абсолютное равнодушие. – Я – Диего из дома Салина. Ваш отец, покойный Эгмонт Окделл, погиб в поединке с Рокэ Алвой, который пресек мятеж.

– Позвольте, – немедленно вмешалась Мирабелла, – но вы называете мятежом попытку вернуть законного короля Талигойи.

Девочка покосилась на мать и вздохнула. Она не знала, как реагировать на это вмешательство, и следует ли это делать вообще, а потому продолжала сидеть спокойно и не шевелясь, подобно каменному изваянию. В голосе матери звучали неприкрытые боль и гнев, однако выражение бледного лица оставалось спокойным, а тонкие губы – сжатыми в нитку. И все-таки такой вид новой Мирабеллы Окделльской совсем не внушал доверия. Однако, как бы то не было, это ее мать и ничего с этим не поделать.

Дальнейшие слова следовало прослушать один раз и больше никогда не вспоминать. Тяжелая, отдающая сталью и горечью, правда обрушивалась на Рейчел словно удары плетью. Каждая фраза о том, что ее любимый отец стал зачинщиком мятежа и завел своих людей в глухую болотистую Ренкваху, причиняла девочке боль, однако она не меняла ни позу, ни тон. С этими людьми нужно разговаривать хладнокровно, не опускаясь до презрения, потому что сейчас Окделлы от них зависят. Но, похоже, на ее гордость никто особого внимания не обращал, как и на перекошенное от гнева лицо молчаливой вдовы.

– Герцог Ричард Окделл. Ваш замок будет находиться под присмотром королевских солдат. Кроме того, здесь будет произведен обыск по приказу Его Величества. На вас и на вашу семью наложен запрет покидания ваших владений.

– Это распространяется на семью Ларак? – губы почти не слушались, вопрос прозвучал тихо и глухо, ведь оробевший дядя Эйвон не смог спросить об этом южанина. Поэтому пришлось спрашивать Рейчел.

– Да. Лараки – родственники Окделлов и король считает, что они не менее опасны.

И дядя поник. Девочка подперла щеку рукой и сочувственно вздохнула, понимая его, ведь эти слова означали, что из всей семьи в столицу может выбираться лишь Реджинальд, как личный помощник кансилльера Талига. Чем опасны вдова с четырьмя детьми и стареющий граф Ларак с женой для королевства? Наверное, Оллар или кардинал, а может оба, допустили ошибку, поэтому сейчас происходит все это… Но ей нужно сосредоточиться и дослушать речь до конца, как бы здесь не было холодно, какая бы пронзительная боль не разрывала душу на части.

– На этом все. После обыска солдаты оставят нескольких офицеров и уедут.

– Хорошо, – это уже отчеканила Мирабелла, не дав «сыну» и рта раскрыть. – Окделлам нечего скрывать. Герцог Ричард, идите и займитесь иными делами. Как ваша мать, дальнейшие вопросы я задам сама, в присутствии вашего нынешнего опекуна Эйвона.

– Да, матушка.

Голос Рейчел прозвучал твердо, это хорошо, и шаги ее тоже твердые. Прочь отсюда, по звонкому каменному полу, слушая неравномерный гул, который всего лишь чудится. Ведь… чудится же? Конечно. После сильных душевных потрясений у многих людей возникают странные слуховые ощущения, главное – контролировать это и не сойти с ума. Она крепко сжала пальцами плотную и грубую ткань воротника колета, рванула прочь от шеи, потому что померещилось удушье. Откуда оно? Ведь девочка не волнуется, совсем не волнуется.

Бросившись на свою кровать, Рейчел беззвучно заплакала и прижала к мокрым щекам замерзшие ладони. Сердце билось сильно и болело от горя остро, а осознание того, что теперь она – единственный шанс сохранения Надора, не позволяло нырнуть в свое горе с головой. А как без слез, если все сжимается внутри? Рейчел было все равно на однажды услышанные слова о том, что мужчины не имеют права на горький плач, потому что уметь оплакать потерю близкого человека нужно каждому. И даже ей.

Солоноватый вкус во рту. Не стихший еще гул вокруг. Дуновение ветра. Отчаяние. Отец!

Возможность связаться с ушедшей в Рассветные Сады душой отца не имелось, надеяться на такое было бы очень глупо, поэтому Рейчел усмехнулась сквозь слезы и обняла намокшую подушку. Ей хотелось снова вернуться в раннее детство, где отец еще жив, и заранее уговорить его не ездить в Ренкваху, но время не обратить вспять и прошлое не изменить. Поэтому и ей лучше смириться. Сейчас важнее семья, находящаяся под занесенным карающим мечом Оллара. Рейчел испытывала страх из-за того, что должно произойти с ними после отъезда солдат, потому что от матери теперь веяло каким-то дурным обжигающим холодом. Можно ли ожидать защиты от нее?

Тем временем раздался легкий стук в дверь и, не дождавшись ответа, робко ступая, вошла Айрис. Тихо скрипнул пол под ее ногами и Рейчел вздрогнула: этот звук показался неприятным ей. Горло сдавило болезненное удушье, однако зачем выдавать свои страх и боль, если можно просто сесть и похлопать рядом по оставшемуся на кровати месту? Айрис села, опустив голову, и Рейчел молча ее обняла. Девочки прижались друг к другу тесно, как в детстве, когда зимними вечерами, закутавшись в свою шаль, старушка Нэн рассказывала прекрасные и немного пугающие сказки про Четверых. Тогда потрескивал в камине огонь, а сейчас невыносимо холодно, однако сестра дарила Рейчел тепло и получала его же взамен.

– Что случилось? – надломленным голосом уточнила Айрис, сжимая ладонь сестры.

Так убито она еще никогда не разговаривала и не смотрела. Рейчел помнила исключительно ту Айрис, что беззаботно веселилась вместе с отцом и никогда не унывала. Теперь же рядом с ней сидела побледневшая девочка с широко раскрытыми глазами. Недоверие, сколько же недоверия на лице младшей сестры!

– Приехали королевские солдаты. Айри, ты только не волнуйся…

– Что случилось с папой? Что с ним?! – повторила вопрос Айрис резче. В светло-серых глазах сестры отразилась боль и Рейчел стало еще хуже.

– Я теперь – герцог Окделл, – выдавила из себя она, с трудом сдерживая новый поток горьких слез. – Формально, но…

– Папа мертв? – переспросила звонко Айрис.

– Да, – Рейчел крепче стиснула ее руку. – Был поединок.

– Кто убил его?

– Мне не сказали. Послушай…

Но Айрис не стала слушать – она зарыдала горько и беззвучно, уткнув лицо в ладони, как не плакала на памяти Рейчел никогда. Девочка вообще ни разу не видела, чтобы кто-то из ее родственников отчаивался до такой степени – разумеется, кроме крошечной Эдит, уронившей любимую куклу. Так сложилось, что до этого страшного дня горевать в Надоре было некому, а дедушка и бабушка умерли, когда Рейчел было три года. От надорского недуга.

– А что солдаты? – всхлипнула Айрис.

– Они гра… обыскивают замок.

– Понятно.

Сколько они сидели вдвоем на аккуратно заправленной кровати и держались молча за руки, Рейчел не помнила, к тому же это было так неважно сейчас. Холод обнимал за плечи, так как в отсутствие отца мать приказала экономить на дровах, а гул начался снова. Интересно, слышит ли его Айрис? Рейчел несмело огляделась по сторонам, но увидела лишь сундук, образ Создателя, стол и стул, и больше ничего. Айрис тем временем зябко повела плечами.

– Ты слышала?

– Что?

– Гул…

Прерывисто вздохнув, Айрис покачала головой, а потом зашлась во внезапном приступе сильного кашля. Наверное, у нее снова першит в горле, нужно принести воды или травяного настоя… Быстрее к старушке Нэн, чтобы попросить помощи, ведь герцогу нельзя сидеть, сложа руки или суетливо метаться, когда в опасном состоянии сестра! И, мчась по пустому коридору, в сторону кухни, где старушка любила сидеть по утрам, Рейчел внезапно осознала, что в этот страшный день ее детство безвозвратно ушло.

========== Глава 3. Весомое решение ==========

Прошло пять долгих лет с того дня, когда герцог Окделл покинул замок, и многое в надорском замке изменилось. Если когда-то раньше он представлял собой гордость всей провинции и величаво возвышался на фоне северных, темнеющих вдали скал, то теперь это величие словно бы смылось. После приезда олларовских солдат, разоривших и разграбивших замок, утекло много воды, а последствия не устранились. Мать велела надеть своим детям траур и носить его столько, сколько нужно, дабы душа бедного Эгмонта успокоилась. По этой туманной и ничего не обещающей фразе Рейчел поняла, что траур ее сестрам полагается вплоть до замужества. А какая может быть речь о свадьбе, если даже покинуть Надор Окделлы не имеют права?

Серьезный и памятный разговор с матерью состоялся у Рейчел через год после смерти отца. Двенадцатилетней девочке, которая, по всем признакам, скоро должна была стать девушкой, передали приказ прийти в покои вдовствующей герцогини, назвав ее при этом «Тан Ричард». И это обращение вызвало у нее лишь грустную улыбку. За год даже слуги привыкли к мифу, что настоящая Рейчел ушла гулять в горы, в ненастную погоду, ослушавшись материнской воли, и пропала без вести, а теперь в замке вместо нее живет узаконенный бастард. Так и надо было, ведь олларовцы часто наведывались в замок, чтобы выяснить, не затевают ли здесь новой крамолы, и Ричард должен был оставаться Ричардом. Но даже это обстоятельство не мешало слугам перешептываться втихомолку.

– Бедная девочка!

– Как же ей придется трудно…

– А потом, как станет постарше, не дай, Создатель, в столицу вызовут. На убой…

– Тише ты, Дженни, сглазишь еще!

Услышав такой разговор всего один раз, Рейчел упрямо закусила губы и решила, что теперь просто обязана выжить и отстоять замок, который обязательно захотят захватить «навозники». Ведь она слышала и об этом, как мать разговаривала с Эйвоном. Она много чего слышала того, что говорили за ее спиной, и девочке это не нравилось. Но все-таки, когда ее позвала мать, Рейчел не имела права отказаться. Только посмотрела на себя в зеркало, пригладила короткие волосы, поправила помявшийся воротник серой рубашки, и решительно направилась в покои матери.

Сначала девочка постучалась и вошла, гордо подняв голову и спокойно глядя на мать, хотя внутри нее так и клокотало кипящим варевом волнение. Неужели случилось что-нибудь еще? Но – спокойнее! У Мирабеллы Окделльской не самый суровый вид, главное, чтобы она не объявила о новом перевоплощении Ричарда в Рейчел. Этого не будет. Не будет же? Внезапно она поняла, что быть герцогом – куда выгоднее, чем близкой родственницей герцога. Пусть ей пророчат погибель в столице, но никто не заставляет вышивать узоры на никому не нужных гобеленах, ее лишь просят учиться в поте лица и не забывать про чтение Эсператии. Поэтому всем хорошо и удобно.