Текст книги "Инквизитор"

Автор книги: Черил Фрэнклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

Тори осторожно пошевелилась, чувствуя признательность к долгим спанам материнской тренировки. Даже во время следствия она редко сознавала всю важность сохранения уверенной позы в напряженных ситуациях. Тори даже не поморщилась при острой боли в недавно поврежденной лодыжке.

– Я могу помочь вам, Арес, так как Бирк доверял мне больше, чем кому бы то ни было, но не в состоянии просто так поделиться с вами информацией. Сейчас у меня нет покровителя. Бирк мертв – я видела это собственными глазами. – Арес не стал подвергать сомнению ее слова, но его лицо заметно напряглось. – Я потратила слишком много времени на Бирка, чтобы покинуть это место без всякой компенсации. Больше никто не знает, где он спрятал свои «сокровища». Я могла бы оставить их себе, как вы, надеюсь, понимаете.

Арес прищурился.

– Охотно верю, что вы знали Биркая ближе, чем кто-либо на этой планете, но мне не внушает доверия ваша внезапная готовность заключить сделку. – Отстраненность и изысканность, подражающие Харроу и Калему с их показной цивилизованностью, слезли с Ареса, как старая кожа осанга. – Давайте прекратим пустую болтовню и объяснимся начистоту. У меня мало времени, так как мой честолюбивый и очень опасный братец тоже занят сейчас поисками крее'ва. Если у вас есть то, что мне нужно, я вознагражу вас. Если вы всего лишь играете словами, я приму соответствующие меры.

Резкий переход от спокойствия к гневу испугал Тори, поставив ее лицом к лицу с непредсказуемостью характера Ареса. Он снова выглядел вероятным кандидатом на роль палача Бирка. До сих пор отрицания Калема и Сильвии почти убедили Тори, что события, сопровождавшие «вахту смерти», никогда не происходили в действительности. Мысль, что она может стать следующей жертвой убийцы, ужасала ее, одновременно заставляя чувствовать себя пристыженной. Страх смерти привычно всколыхнулся, но перспектива ее насильственной формы вынудила Тори осознать, как глубоко она верила, что ее муж заслужил свой конец.

Дневной свет все еще струился в окне. Арфа по-прежнему стояла там, где ее оставил Оми. Ковер из мха был все таким же грязным, так как Талия еще не чистила его. Смерть не приближалась, и Тори заставила себя холодно произнести:

– Помните, что я представляю для вас ценность по гораздо более важным причинам, чем наследство Бирка. Я – Мирель, это имя-легенда. Я никогда не разочаровывала своих покровителей.

Тори неторопливо поднялась со стула, и Арес шагнул назад, пропуская ее. Девушка уверенно направилась в холл, словно твердо знала свою цель, и прислушалась, надеясь уловить присутствие других живых существ, менее опасных, чем Арес, но по звукам, доносившимся сквозь хрустальные панели, было невозможно что-либо определить. Тори свернула к главному входу, но Арес быстро преградил ей дорогу. Она вздохнула про себя, сожалея, что ей в очередной раз помешали.

– Вы пытаетесь обмануть меня, – буркнул Арес. – Этого и следовало ожидать от женщины, выбравшей Биркая. – Оттолкнув Тори от входной двери, он вынудил ее пройти в заднее крыло тем же путем, который она недавно проделала с Джейсом. Арес не колебался перед замаскированными дверями – несомненно, он хорошо знал дорогу.

Втащив Тори в комнату с дырой в полу, Арес толкнул ее вниз. Тори постаралась упасть в самое чистое место нижней комнаты, поджав ноги и надеясь избежать повреждений.

Лодыжка отозвалась протестующей болью на жесткое приземление. К тому времени, как Тори встала на ноги, Арес приземлился рядом и стиснул ей горло мускулистой рукой. Край его металлического нарукавника впился ей в руку, а сила сжатия не позволяла ни возражать, ни молить о пощаде.

– Вы хорошо знаете эту комнату, – заявил Арес, – хотя я проделал эту дыру только вчера. Как вы сюда входили? Что вы отсюда вынесли?

В бледном ореоле света, падавшего из верхней комнаты, появилась новая фигура. Ее очертания были неопределенными – она походила скорее на тень, чем на живое существо, но при резком и властном движении на фоне черного силуэта мелькнула алая полоса. Тень шагнула к Тори, и холодная скользкая темнота сжала ее подбородок.

Тори раскаивалась в каждой дурной мысли, которая когда-либо мелькала у нее в голове насчет инквизиторов. Она горячо молилась, чтобы Джейс или Оми появились здесь. Когда этого не произошло, она стала ругать их про себя за то, что они оставили ее одну в доме, где уже произошло убийство.

Тень отпустила подбородок Тори и прошипела:

– Она приходила сюда раньше тем же путем, что и ты сейчас, Арес. У нее нет ни крее'ва, ни релавида, и она не убегала вместе с предателем. Пока реа искали ее, она была с инквизитором-соли, которого, по-твоему, прикончили беркали. Почему ты потратил на нее время, вместо того чтобы доложить мне о происходящем?

«Если голос не принадлежал женщине, можно было бы попытаться возбудить между ними ревность», – подумала Тори. Она старалась представить себе холодный пытливый взгляд незнакомки, так как тени не позволяли что-либо рассмотреть.

Рука Ареса слегка ослабла.

– Она подтвердила, что Биркай мертв, – ответил он. – Если крее'ва нет у Мирель, которой Биркай доверял, значит, ее уже забрал Роаке вместе с даар'ва и релавидом, и сейчас он использует даар'ва, только чтобы поиздеваться над нами. Если Роаке убил предателя-реа, то они никогда не были сообщниками и мой брат не изменял нам. Пожалуйста, объясни мне, великий вождь клана, кто из братьев поступил бесчестно – тот, кто бросил тебе вызов, или тот, кто тебе повиновался?

Тень отступила на шаг, сбросила темное покрывало и превратилась в вождя клана Реа, чьи суровые и властные черты казались высеченными из слоновой кости. Даже белые шрамы на щеках выглядели повреждениями, нанесенными статуе, а не живой женщине. Акрас тяжело дышала.

– Эта женщина наполнила твою голову чушью, Арес, но я не дам осуществиться ее планам. Принеси мне снадобье, которое так хорошо действовало на других соли. Я хочу, чтобы предатель в свои последние мгновения видел, что стало с его наложницей.

– А заодно мы похитим ум калонги, чтобы он лениво прохлаждался, пока ты будешь мстить мертвецу? – хмыкнул Арес. – Снадобье не смогло даже толком повредить его соратнику-соли.

– Ты мог бы подумать об инквизиторах, прежде чем приводить эту женщину ко мне.

– Калонги уже почувствовал приближение наших воинов. У нас нет времени ждать, вождь клана, и нет причин здесь оставаться.

– Инквизиторы ничего не предпримут против нас, пока не будут уверены в великой истине, которую они ценят превыше всего. – Акрас спокойно добавила: – У нас достаточно времени, чтобы завершить осуществление наших планов.

– Я военный вождь и преданно служу тебе, – отозвался Арес, и вдруг бешенство вновь обуяло его, – но я верю Мирель больше, чем ты.

Акрас отпрянула от сына.

– Что произошло с тобой за эти несколько дней, Арес? – Когда тот промолчал, она заговорила вновь: – Ты становишься таким же непочтительным, как Роаке, но при этом туго соображаешь. Предатель-реа жив. Он прячется от нас, но знает, что мы преуспели в уничтожении его владений. Возможно, девчонка верит, что он явится спасти ее. – Горечь, скопившаяся за многие спаны, наполняла жестокие слова Акрас. Она устремила взгляд на Тори. – Я понимаю, почему ты пытаешься настроить моего сына против меня, и не питаю к тебе злобы, – сказала она, хотя отсутствие всякого тепла в ее голосе опровергало это заявление. – Но предатель ценит тебя, а ничто, принадлежащее ему, не должно остаться невредимым – ни ты, ни его дом, ни его слуги, ни его дети. – Ее тонкие губы сжались, когда он повторила: – Ни его дети.

Арес все еще не отпускал Тори.

– Мирель не менее ценна, чем релавид, – заявил он, словно обсуждая сравнительную стоимость товаров.

– Мы – воины-реа, – с гордостью произнесла Акрас, – а не торговцы плотью соли.

– Ты хорошо обучила меня, мать. Мы торгуем всем, что приносит прибыль. – В голосе Ареса слышалась почти такая же печаль, как и в голосе вождя клана.

– Я учила тебя стремиться к цели, – возразила Акрас. Теперь ее голос смягчился, став почти умоляющим. – Наша месть близка к завершению, Арес. Наша честь почти восстановлена, и мы не запятнаем ее снова. Не теряй же доверие ко мне, когда мы в двух шагах от того, чего стремились достичь.

Тори ощутила разочарование Ареса в царапающем движении его рук. Он прижал ее к стене, наклонился и начал связывать ей руки и ноги.

– Мне очень жаль, что нам не удалось объединиться, Мирель, – промолвил он мягким шепотом влюбленного, пока его руки вязали тугие узлы. – Но я – воин-реа и должен повиноваться вождю своего клана. – Он кивнул в сторону мрачной женщины, молча наблюдавшей за ним. – Вы плохо выбрали своего последнего покровителя, Мирель, – вздохнул Арес, и его голос вновь стал резким. – Я принесу снадобье, вождь клана, но не стану сам вводить его.

Арес подошел к дыре в потолке и, уцепившись за края, ловко вспрыгнул наверх. Его удаляющиеся шаги в верхней комнате прозвучали громко и сердито.

Металлический стук во внутреннем проходе испугал Тори и заставил Акрас повернуться и спрятаться в темной мантии. Но прежде чем Акрас стала почти невидимой, покрытая смолой фигура юной стромви атаковала вождя клана Реа. С неожиданной силой опрокинув Акрас, Нгина вонзила острые резцы в живую мантию противника, и в спертом воздухе подземелья раздался вопль бори.

Слепящий огненный луч вырвался из темной соседней комнаты. Тори предупреждающе вскрикнула, но огонь уже проделал дырку в затылке Нгины. Молодая стромви рухнула на вождя клана, которая равнодушно сбросила ее и поднялась на ноги.

– Я говорил, чтобы ты соблюдала осторожность, мать, – сказал вошедший мужчина, держа наготове черный энергопистолет. – Ты становишься беспечной, как Арес. Жаль, что я слышал только конец вашего с ним разговора. Это было забавно. Я почти поверил, что мой братишка спорит с тобой. Надеюсь, ты преподашь ему тот же урок, что преподала мне.

– Ты, кажется, не настолько усвоил этот урок, как я рассчитывала, Роаке, – с раздражением отозвалась Акрас. – Тебе удалось вернуть крее'ва?

– Я разыскал ее. Она у стромви, как и релавид, но у нас как будто появилась основа для сделки. – Он перевернул Нгину ногой. – Это дочь старейшины стромви, Нгури Нгенги. Стромви не принадлежат к народам, которые пожертвуют представителями своей молодежи ради орудий власти. Нам повезло с этим приобретением, так как времени у нас остается мало. – Роаке подошел туда, где сидела связанная Тори. – Аресу не следовало забирать эту женщину. Он прав насчет ее ценности, но мы не можем позволить себе этого.

– Рада с вами познакомиться, Роаке, – с трудом промолвила Тори, лихорадочно думая, удастся ли ей перевести насмешливость этого эссенджи в спор с вождем его клана. Роаке показался ей более разумным, чем Арес, и не так легко поддающимся влиянию.

– Вам рассказывал обо мне ваш инквизитор-соли, – кивнул Роаке с видом опытного повесы. – Надеюсь, он не слишком меня оклеветал. – Роаке посмотрел на мать. – Ты знаешь, что она под покровительством Пера Валиса?

– Пера Валиса здесь нет.

– Но у него длинные руки, – напомнила Тори, хватаясь за соломинку.

Ни Акрас, ни Роаке не обратили на нее внимания.

– Зато здесь Консорциум. Калонги, возможно, охотно пожертвует ею ради Правды Сессерды, но мой приятель-соли любит ее.

– Меня не заботят один калонги и его приятель-соли, – отозвалась Акрас. – Даар'ва помешает им связаться с лидерами Консорциума. Мы устраним их.

– Убить калонги? – рассмеялся Роаке. – Ты знаешь кого-нибудь, кто остался в живых после такой попытки?

– Ты уже мог устранить соли, – холодно ответила Акрас. – Почему ты не оставил его умирать с беркали?

– Он полон реланина. Даар'ва не действует на него. К тому же я тогда не был уверен в твоем отношении ко мне. Мне могла понадобиться помощь чиновника Консорциума. И он утверждает, что Биркай мертв.

– Он лжет или сам обманут.

– Вполне возможно, вождь клана, – согласился Роаке, но иронический тон не соответствовал его словам. – Эти инквизиторы чересчур поглощены своим стремлением поскорее свершить их идеальное правосудие, что дает нам немного дополнительного времени. Мы должны воспользоваться девушкой-стромви, чтобы убедить ее соплеменников быстро передать нам Биркая, крее'ва и релавид, прежде чем Консорциум пришлет сюда силы, которые в состоянии серьезно нам повредить. Нам нельзя задерживаться на этой планете больше чем на день. Ты сама отдашь приказ своим воинам, вождь клана, или позволишь мне, как военному вождю, завершить осуществление плана?

– Ваш брат как будто считает себя военным вождем, – вставила Тори.

Укол оказался удручающе неэффективным.

– Арес – способный воин, – спокойно подтвердил Роаке, – но ему не дает покоя мое более высокое положение. Он вынуждает меня периодически давать ему уроки.

– Достаточно, Роаке! – прикрикнула Акрас.

– Нет, мать, далеко не достаточно. Должно быть, Арес считает, что имеет твое благословение на то, чтобы предать меня.

– Я не была на этой планете, когда он ошибочно принял твое непослушание за доказательство измены, – заявила Акрас, чье твердое отрицание уничтожило мимолетную надежду Тори. – Я объяснила бы ему, что ты ни за какую цену не стал бы служить предателю-реа.

– Итак, – равнодушно произнес Роаке, – мой брат ошибочно принял меня за изменника, как ты ошибочно считаешь, будто предатель-реа все еще жив. Биркай мертв, иначе инквизитор-соли уже нашел бы его.

– Ты переоцениваешь этого соли.

– У него полный опыт восприятия, даваемого реланином, в то время как у меня всего лишь рудименты.

– Тогда соли понимает, что ты ищешь в действительности и что ты обманываешь его.

– Нет. Соли так же наивен, как религиозный бред, который он исповедует. Его поглощает лишь беспокойство о релавиде, на что я и рассчитывал. Он сочувствует мне из-за моей наркомании. – Презрительный смех Роаке заставил Тори пожалеть, что она не может дать ему пощечину.

– Если Бирк мертв, – спокойно сказала она, – то кто же убил его?

Наконец-то ей удалось привлечь внимание вождя клана, Акрас снова откинула с лица мантию и резко шагнула к Тори. Роаке пожал плечами и недовольно нахмурился:

– Очевидно, его жалкий сынок все-таки поддался давлению эгоизма.

– Калем и Сильвия думают, что их отец жив, – быстро возразила Тори. – Оба инквизитора прочитали это в них.

Акрас посмотрела на Тори сверху вниз. Ее бледное лицо цвета слоновой кости походило на лунный диск.

– Ты убила его? – осведомилась она, впервые обнаруживая глубокие чувства.

Тори не могла определить, означает выражение лица Акрас страх, гнев или беспокойство, но пришла к выводу, что ненависть вождя клана к Бирку Ходжу имеет глубоко личный характер. В этот момент Акрас походила на злополучную девушку, которая убила Арнода. Тори ощутила ту же смесь жалости и отвращения, что и тогда. Она придала своему лицу равнодушие и на сей раз намеренно вызвала призраки прошлого.

– Силененовый ремень натягивается так легко и просто, – промолвила Тори. – В момент удушения жертва успевает вскрикнуть, но петля быстро сдавливает шею… – Старые призраки явились слишком охотно – ужас стал реальным. – Лицо даже не успевает покраснеть.

– Он изменял тебе? – прошептала Акрас, едва шевельнув бледными напряженными губами.

– С первого дня нашей встречи, – ответила Тори. Она говорила об Арноде, но знала, что вождь клана слышит осуждение Бирка.

Нгина защелкала от боли.

– Свяжи стромви руки, ноги и челюсти, – резко приказала сыну Акрас.

Роаке медленно повиновался, с любопытством глядя на мать, словно она внезапно превратилась в незнакомку.

Акрас сбросила плащ, и бори, дрожа, распластался на глиняном полу, все еще жалуясь на раны, нанесенные Нгиной. Акрас опустилась на пол и села напротив Тори, скрестив ноги. Темное пятно крови медленно проступало сквозь повязку на ее руке.

– Меня он тоже предал, – серьезно и торжественно произнесла Акрас.

Тори молчала. Ей незачем было пробуждать мучительные воспоминания.

– Вождь клана… – предупреждающе начал Роаке.

– Молчать! – прервала его Акрас. – Ты утверждаешь, что предатель-реа мертв. Если это правда, значит, эта женщина – наиболее вероятное орудие его казни. Если же твое заявление ложь, то Арес прав, называя тебя недостойным, и я не желаю больше тебя видеть. – Роаке нехотя поклонился, стоя у стены пещеры и все еще держа наготове оружие. – Мой отец, Расканнен, был великим вождем клана, – продолжала Акрас. – Биркай убил его и моего мужа Загаре. Он клялся в любви к тебе? – Тори не ответила, но это не заботило Акрас. – Биркай легко дает подобные клятвы. Он забрал у моего народа честь, а у меня – все. – Она коснулась шрамов на лице. – Я поклялась уничтожить его.

Арес спрыгнул из верхней комнаты и недоверчиво уставился на брата. Роаке приветствовал его небрежным жестом, но Акрас не сделала паузы в своем монологе.

– Я наблюдала за ним в течение многих спанов, а он ничего не подозревал. Даже когда я убила его жену-соли, он не узнал своего врага. Я надеялась, что инквизиторы допросят Биркая и разоблачат его злодеяния, но он избавился от тела жены, прежде чем кто-либо узнал о ее смерти, и притворился, будто она бросила его.

Отвращение, испытываемое Тори к признаниям вождя клана, не могло отвлечь ее от нависшей угрозы. Арес извлек длинный нож с бронзовой рукояткой – точную копию оружия, которое Джейс отобрал у Акрас. Роаке поднял свой пистолет. Акрас выглядела рассеянной, но прежде чем кто-либо из братьев осмелился осуществить свое смертоносное намерение, властно подняла худую перевязанную руку. Нож словно застыл в кулаке Ареса, едва сдерживаясь, чтобы не пронзить сердце Роаке. Тонкие пальцы вождя клана согнулись в безмолвном приказе.

Рука Ареса тяжело опустилась – он с явной неохотой спрятал кинжал в ножны. Роаке оставался настороже, но также опустил оружие. Арес смотрел на него с бешеной злобой, но оба брата молчали, и Акрас продолжила свое повествование, полное горьких сожалений о том, что она потеряла:

– Предатель вынудил меня жить во лжи, как жил он сам, но я восстановлю свою честь, когда вырву у него сердце, ибо именно сердцем он нанес мне самое тяжкое оскорбление.

Внимание обоих братьев сосредоточилось на вожде клана. Арес медленно прислонился к стене рядом с Роаке. Казалось, оба забыли о личной вражде.

Тори рискнула посмотреть на Нгину и встретила испуганный взгляд юной стромви. Нгина беспокойно защелкала, но Акрас как будто не слышала ее.

– Ты понимаешь, – продолжала она, – что я должна своим ножом искромсать останки предателя-реа. Соли не следовало отбирать у меня кинжал. Он заплатит за это. Я приказала своим воинам снова схватить его. На этот раз я сама позабочусь о его устранении.

Роаке проворчал что-то неразборчивое и прыгнул через дыру в верхнюю комнату так же проворно, как его брат. Вскоре его шаги стихли вдали.

– Когда говорит вождь клана, – недовольно заметил Арес, – никто не смеет его прерывать.

Акрас даже бровью не повела.

– Ты понимаешь, что я должна получить труп предателя-реа, – снова заговорила она. – Нужно совершить ритуалы в знак выполнения обета. Ты обязана вернуть мне его тело, или же мне придется воспользоваться заменой, что, конечно, не столь удовлетворительно.

– Оно в саду, – быстро сказала Тори, будучи не в состоянии придумать лучший ответ, – возле куста бело-голубых роз. – Поиски несуществующего куста могли по крайней мере помочь хоть немного выиграть время. Тори ощущала неприятное подозрение, что «заменой», о которой говорила Акрас, может стать ее собственный труп.

Вождь клана изящно кивнула.

– Найди его, Арес, – приказала она.

– Слушаюсь, вождь. – Арес криво улыбнулся Тори, заставив ее поинтересоваться, знает ли он уже о тщетности этого предприятия. – С твоего позволения, я пошлю воинов собрать наших пленников.

– Как тебе будет угодно, – ответила Акрас. Когда Арес ушел, она устремила на Тори печальный взгляд. – Он не понимает.

– Нет, – согласилась Тори, понятия не имея, чего именно не понимает Арес.

– Ты все изменила. Мне придется пересмотреть путь чести. Ты любишь его?

– Нет, – ответила Тори, прикидывая, кого Акрас имеет в виду – Ареса или Биркая.

– Ты поступила разумно.

Глава 39

Оми стоял в саду в полном одиночестве, занятый наблюдениями. При этом он ощущал чувство, редко испытываемое калонги, – страх.

Когда Джейс присоединился к нему, Оми уступил ему право говорить первым, которое по старшинству принадлежало калонги. Джейс закрыл глаза, словно от боли, но заговорил спокойным голосом, когда продолжительное молчание сделало ясными намерения Оми.

– Этот мир принадлежит стромви, но не все они наделены пониманием.

– Они сами выбрали, кого удостоить своим доверием, – ответил Оми. – Закон уважает их решение.

– За долиной Нгенги «вахта смерти» продолжается, но стромви, которые держат ее, мало понимают причину.

– Они не станут прислушиваться к нам больше, чем к своим старейшинам. Мы ничего не в силах для них сделать. – В бесстрастном голосе Оми внезапно прозвучало сожаление. – Мы не можем предотвратить завершение уже начавшегося бедствия.

– Но мы можем уменьшить вред. Нгури выслушает нас, если мы заставим его понять, что он делает.

– Он не станет слушать, – отозвался Оми.

– Реа не разделяют ваших сомнений.

– Они ничего не понимают.

– Тем не менее, – решительно заявил Джейс, – я могу убедить их поделиться со мной своими возможностями.

– А заодно и нецивилизованными методами, Джейс-лаи? Даже если вы решили запугать стромви, вам не хватит на это времени. В последние дни вам пришлось адаптироваться слишком часто и резко. У вас уже началось реланиновое отравление.

– Симптомы пока сравнительно слабые. – Джейс криво усмехнулся. – Я все еще в сознании и могу разумно мыслить.

– Вы знаете, что изменения окружающей среды ускоряют течение болезни. Вы, соли, слишком хрупки. Повторяю: у вас нет времени, а у меня нет желания вносить вклад в разрушение. Назовите мне хотя бы одну жертву, которую я мог бы защитить с чистой совестью, и я окажу вам любую помощь.

– Сильвия Ходж – жертва. Риллесса – тоже. Даже Калем…

– Вы с таким же успехом могли бы просить меня защитить реа, чьи наркотики повредили ум этих троих. Все, кого вы назвали, являются соучастниками зла. Они руководствуются лишь собственным эгоизмом, который отрицает даже долг дружбы, приведший вас сюда. Две женщины-деетари также пострадают заслуженно, ибо они содействовали разрушению своей ложью, заставляя их пророчества смерти становиться реальностью.

– А Виктория Мирель?

– Она уже прожила отпущенный ей срок.

– Тори даже не знает, что она клон. Она член Консорциума и пришла бы в ужас, узнав масштабы наследия Мирель, которое ей досталось.

– Вы руководствуетесь эмоциями, Джейс-лаи. Мисс Мирель уже начала повторять поведение своего оригинала. Она снова намеренно поставила себя вне закона. Теперь закон не сможет ее защитить. – Оми сделал паузу. – Вы считаете меня холодным и жестоким калонги, который только радует клеветников Консорциума, подавая пример несправедливости, причиняемой беспристрастной истиной.

– Абсолютная истина осуждает всех нас, Оми-лаи.

– Да, – согласился Оми. – И согласно такой истине я вижу себя трусом, боящимся рискнуть собственной жизнью ради существ, которых не в силах уважать. Вы рассуждаете верно: эти «жертвы» не заслуживают смертного приговора, но я не могу испытывать к ним сострадание. Я ущербен, Джейс-лаи, и именно поэтому просил совета у Укитана-лаи. Мне стыдно.

– От вашего стыда нет никакого толку, – бросил Джейс с раздражением, не соответствующим доктрине Сессерды в той же степени, что и слабость, в которой признался Оми. – Укитан-лаи послал вас сюда, чтобы вы преодолели ваши предубеждения. Продлите мое время, Оми-лаи.

– Вы с большей вероятностью сможете выжить, позволив болезни течь естественным путем. Искусственные задержки усилят боль и увеличат шансы необратимых повреждений нервной системы. Внешнее заражение ускорится в процессе усвоения новых доз реланина.

– Я знаю все стандартные предупреждения, Оми-лаи. Возможно, у меня больше опыта в отравлении реланином, чем у любого другого в этой Галактике.

– Ваш сарказм указывает на отсутствие спокойствия Сессерды. Вы должны исправить эту погрешность.

– Завтра я помедитирую на эту тему, если не умру. – Джейс снял пиджак, позаимствованный у Бирка, повесил его на ветку куста и распахнул рваную рубашку над сердцем. – Уверен, что вы способны различить тепловые точки, чтобы попасть прямо в имплантант.

– Враги уже наступают, – предупредил Оми.

– Вам отлично известно, что у нас хватит времени, если вы прекратите спорить.

Усики Оми оскорбленно шевельнулись, но он быстро справился со своей реакцией.

– Ложитесь на дорожку. Боль будет краткой, но острой.

Джейс повиновался, белые камешки заскрипели под ним. Калонги поднял внешние руки, и его нижние конечности – две тонкие ноги и многочисленные настоящие руки – предстали в их золотистом, переливающемся сиянии. Некоторые руки имели кисти с различным количеством пальцев; другие, более специализированные, оканчивались гребнем, иглой в чехле или иными полезными предметами, которые калонги выращивали на своих конечностях.

Оми опустился рядом с соли и поднял одну из «ириви» – тонкую и гибкую трубчатую конечность, скрытую мантией внешних рук.

– Мне нужно максимальное количество, которое вы в состоянии мне уделить, не прикончив меня на месте, Оми-лаи, – пробормотал Джейс.

– Успокойтесь, иначе вы умрете от первой же капли моей крови у вас в сердце. – Оми зашептал нечленораздельную литанию Сессерды, приведя себя, как и Джейс, в состояние, близкое трансу, позволяющее обоим выдержать переливание, так как намеренно вызываемое кровотечение «ириви» требовало весьма болезненного перераспределения многих нервных импульсов. Оми вздрогнул, и полая, похожая на иглу кость высунулась из углубления в конце конечности. Калонги вонзил кость в грудь соли.

Джейс инстинктивно вздрогнул и пробормотал эхо целительной литании Оми. Игла входила все глубже и глубже, пока не пронзила печать имплантанта, так как волокно, защищающее обычный запас Джейса, не впустило бы живой реланин. Переливание началось. Кровь калонги, наполнившая полую конечность Оми, поблескивала под кожей и, шипя, смешивалась с остатками очищенного реланина в имплантанте Джейса. Кровь Оми жгла кости и сухожилия соли, но игла вводила большую ее часть в глубокий, хорошо защищенный имплантант.

Оми медленно вытащил «ириви». Сознательное подавление ощущений было тяжелым испытанием даже для феноменальной выносливости калонги. На груди Джейса осталась капля перелитой крови, почти сразу же превратившаяся в тонкий струп.

– Вы можете почувствовать себя хуже, пока не адаптируетесь к моей крови, – предупредил Оми. – Пока что я не в силах предсказать, как быстро подействуют на вас атмосферные изменения ввиду их сложности.

Джейс осторожно сел и коснулся крошечной ранки.

– Я уже ощущаю силу дополнительного реланина, которым вы со мной поделились. Благодарю вас, Оми-лаи.

– Реланин не превращает вас в калонги. Помните о ваших слабостях соли, если хотите выжить.

Джейс рассмеялся, но смех получился напряженным.

– При данных обстоятельствах я едва ли смогу об этом забыть. Сожалею, что другие не всегда это понимают.

– Я понимаю, Джейс-лаи. Увы, я судил о вас поверхностно.

– Я никогда не пытался быть кем-то, кроме соли, и не стану утверждать, что мои суждения о соплеменниках столь же беспристрастны, как ваши.

– Ходжи не принадлежат к вашему виду.

Джейс кивнул:

– Бирк был эссенджи, подвергший себя изменениям, чтобы замаскироваться под соли. Он являлся членом клана Реа.

– Вы так и не убедились полностью, что он мертв.

– Как обычно, вы все замечаете, Оми-лаи. Возможно, я видел исключительно ловкую симуляцию смерти. Я пытался воссоздать события, но сомневаюсь в точности моих воспоминаний. Полагаю, реа нанесли мне травму, чтобы реланин помутил мое сознание. Быть может, они ввели мне действующий на мозг наркотик, когда я прибыл на эту планету. Кажется, они в полной мере использовали такие наркотики против Риллессы и в меньшей степени – против Сильвии и Калема. Я не могу припомнить подробности своего краткого пленения.

– Реа не обойдутся с вами более милосердно, если вы позволите им схватить вас снова.

– Они готовы немедленно покинуть планету, и я не вижу иного пути, чем следовать за ними и попытаться их убедить. Конечно, я предпочел бы располагать временем для более безопасного выбора, но ни Нгури, ни вождь клана Реа со мной не посоветовались.

– Захватив мисс Мирель и мисс Нгенгу, реа уже вынудили вас изменить намерения. Из-за мисс Мирель реа отбывают преждевременно, будучи уверены, что Бирк Ходж мертв и что их заложница-стромви позволит им получить все, что им нужно на этой планете. Вы лично оскорбили вождя клана. Ваш план очень рискован.

Джейс криво улыбнулся:

– Вы слишком проницательны, Оми-лаи. Вы могли бы убедить доверчивых, что калонги умеет читать мысли.

– Только самые легковерные в состоянии полагать, что двое адептов Сессерды могут пребывать в неведении относительно преступлений, совершающихся почти что в их присутствии.

– Реа уверены, что могут диктовать правосудию. У них весьма ограниченное понимание правды.

– В них отсутствует уважение к творению, – промолвил Оми-лаи, тяжело поднимаясь. – Они обманывают и уничтожают даже друг друга.

– Цивилизация эссенджи равна всего лишь 7-му уровню. Мы должны судить их соответственно. – Джейс застегнул рубашку, проворно вскочил на ноги и взял пиджак. – У них есть свое чувство чести, и они пытаются поддерживать его. Не думаю, чтобы они хотели убить меня, Тори или Нгину. Им нужен Бирк. Они не покинут Стромви, пока не убедятся в его смерти.

– Случайное уничтожение их не обеспокоит. Вождь клана уже напала на вас однажды, а вы ранили ее и оскорбили ее гордость.

– Все потому, что я помешал ее спонтанной вспышке ревности к мисс Мирель. Эссенджи реагируют эмоционально, и я буду взывать к их самой сильной эмоции – защите клана.

– Если они и заберут вас с этой планеты, Джейс-лаи, то с твердым намерением убить. Ваш план кажется вам героическим, но подобные планы – самоуничтожение и самообман.

– Вы сами сделали за меня выбор, Оми-лаи, – печально отозвался Джейс. – В конце концов, я всего лишь соли, и мне доступны немногие методы вынесения суждений.

Усики на шее Оми протестующе зашевелились.

– Я не принуждаю вас становиться жертвой.

– Укитан-лаи послал сюда нас обоих для примирения с прошлым. Как практики Сессерды, мы обязаны учить друг друга. Вы заставили меня увидеть правду о себе, и я должен ответить вам той же любезностью.

Оми промолчал. Джейс извлек из кармана пиджака треснувшую серебряную подставку для ручки.