Текст книги "Инквизитор"

Автор книги: Черил Фрэнклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)

Глава 29

Двигатели челнока выли от напряжения, но Джейс ощущал медленное ослабление вибрации, что означало достижение контролируемого ускорения. Когда суденышко успокоилось, Джейс осведомился с тщательно отмеренной дозой иронии:

– Кого мы убили, Роаке?

– Доверчивых дураков, – ответил Роаке, все еще сосредоточенный на пульте управления.

Джейс подавил гнев и удержался от ядовитого отклика. Любой комментарий, вертевшийся у него в голове, мог только ухудшить и без того напряженные отношения. Он начал тщательно изучать окружающую обстановку, сортируя и откладывая нужную информацию. Мастера Сессерды рекомендовали этот процесс как средство успокоения. Он также готовил мозг к таким задачам, как расследование или оценка врага.

Челнок был обычным судном непризнающих закон, лишенным опознавательных знаков, но, возможно, уже хорошо полетавшим, прежде чем попасть в руки беркали. Рычаги выглядели отполированными в течение многих спанов работы. Пол покрывала плотная узловатая шкура.

«Зато Роаке никак не назовешь обычным», – подумал Джейс, невольно восхищаясь величавой осанкой своего спутника. Жилет беркали оставлял обнаженной часть спины Роаке, где играли мускулы, указывающие на чудовищную силу, нетипичную для соли. На голове Роаке имелся ряд выступов, отсутствующих у соли, но короткие черные волосы почти скрывали это различие. «Только внимательный соли или очень наблюдательный „чужой“ заметили бы подобные структурные отличия», – размышлял Джейс.

Несмотря на очевидное сходство с внешним обликом соли, Джейс не мог с уверенностью определить видовую принадлежность Роаке. Это тревожило инквизитора, которому приходилось сталкиваться с представителями весьма экзотических цивилизаций. Как бы то ни было, самая информативная черта Роаке не включала расовую характеристику – золотистые переливающиеся глаза, хорошо знакомые Джейсу по собственному отражению в зеркале.

– Куда мы летим? – спокойно спросил он.

– На планету Стромви. Это ближайший порт.

«Роаке скрывает истинные причины выбора Стромви, – отметил Джейс, чей опыт инквизитора сразу же уловил признаки обмана. – Интересно, зачем ему понадобилось мне лгать?»

– Вы знаете Стромви? – спросил он.

– А вы? – отозвался Роаке.

– Только шапочное знакомство.

– Отлично.

Так как любые дальнейшие вопросы могли обозлить Роаке, Джейс расслабился на койке и закрыл глаза с видом спящего. Он попытался отогнать беспокойные чувства, но гнев, холодный и горький, не желал покидать его разум. Чтобы исцелить эту рану, требовалось время. «Роаке подтолкнул меня, но я выбрал убийство!»

Из-под опущенных век Джейс рассматривал чеканный профиль Роаке и край его переливающегося глаза. Каждый член Консорциума мог приобрести разведенную микстуру реланина, которую использовали для производства адаптатора, но тщательно отмеренные дозы жидкости не содержали снадобья в количестве, способном удовлетворить наркомана. Даже если законно приобретенный препарат скапливался в течение нескольких спанов, содержащиеся в нем инертные ингредиенты, неотделимые от реланина, предохраняли от опасностей наркомании.

Калонги поддерживали строгий контроль над распределением чистого реланина. Роаке определенно не входил в число получателей сомнительного сокровища. Естественный реланин, возникающий лишь в крови калонги, доводился до полной чистоты под их тщательным наблюдением. Даже если бы произошло невозможное и кто-то из калонги попал в плен, чистый реланин не мог быть извлечен из его крови против его воли. Лишить калонги сознания можно только вместе с жизнью, а пребывая в сознании, калонги способны изменять свою кровь, делая ее бесполезной. Смерть же моментально лишала кровь калонги всех ценных свойств.

Ослабленные варианты реланина можно было добыть из некоторых растений калонгского происхождения. Любой, обладающий изрядной долей дерзости и готовностью щедро платить, мог приобрести контрабандное варево из реланиновых масел у торговцев-кууи, но немногие из потреблявших такую жидкость протягивали более пяти спанов. Конечно, существовали и другие источники, но Джейс сомневался, что их продукция была надежнее, чем у кууи.

– Порт Стромви может оказаться захваченным друзьями беркали, – пробормотал Джейс.

– Вы сами попались в порту Стромви? – спросил Роаке, впервые в упор посмотрев на Джейса, который ответил ему немигающим взглядом. Роаке нахмурился.

– Мое появление удивило вас, так как вы не ожидали, что яд пощадит еще кого-то, – продолжал Джейс. – Тогда вы сочли мою живучесть случайной. И вы рассчитывали, что я умру вместе с вашими врагами, когда разобью капсулу, потому что вдыхание химического огня почти всегда смертельно.

– Вы адаптированы к выживанию, – пробормотал Роаке. – Каким образом?

– Очевидно, с помощью дара в виде чистого реланина.

– От кого же был этот дар?

– От друга.

– Калонги?

Джейс пожал плечами, отметив про себя быстроту выводов Роаке.

– Реланин – причина, по которой мы с вами выжили, когда другие заключенные погибли. Вы должны были сразу понять, что я – потребитель реланина, как и вы.

Роаке вновь перенес внимание на пульт управления.

– Да, – признал он наконец. – Мне следовало подумать над этим. Ваше выживание – неожиданный фактор, соли.

– А к какому виду принадлежите вы, Роаке?

Легкое изменение позы свидетельствовало о приливе гордости, но Роаке ответил без всяких эмоций:

– Я – эссенджи.

Джейс приподнял темные брови, когда отпечатавшаяся в памяти информация, касающаяся редких видов, приобрела четкие очертания.

– Информационный банк Консорциума утверждает, что ваш народ практически исчез – поглощенный генетическим полем соли, от которого вы некогда мутировали.

– Какую еще дезинформацию об эссенджи содержит ваш банк? – с вызовом поинтересовался Роаке.

– Не могу припомнить ничего существенного, – спокойно ответил Джейс, хотя краткая, но полная насилия история эссенджи проносилась у него в голове.

– Удачный провал в памяти? – хмыкнул Роаке с недоверием хронического лгуна.

– Регистр Консорциума содержит тысячи ныне существующих видов и миллионы их разновидностей. На вас должно было произвести впечатление, что я вообще вспомнил наименование «эссенджи».

– На меня должен произвести впечатление жалкий заключенный беркали? – усмехнулся Роаке.

– Зато вы были их почетным гостем, – сухо произнес Джейс. Почувствовав, что в Роаке снова закипает гнев, Джейс обозвал себя дураком на нескольких экзотических языках. «Где сегодня твоя хваленая тактичность, Слейд? Полагаю, все еще страдает от избытка реланина и необъяснимых обстоятельств. Никогда не думал, что следствие по поводу бедной мисс Дарси приведет меня к такому океану безумия, даже если Мирель унаследовала не только имя от своей знаменитой прабабушки». – Простите, Роаке. Пожалуйста, проявите терпение с невежественным соли и просветите его насчет мифических эссенджи.

– Я освежу вашу память, соли, если она такого скверного качества. Мы, эссенджи, гораздо сильнее и хитрее наших слабых предков соли. Мы не боимся насилия, как вы. У нас много дарований, которых не понимают, но часто домогаются низшие расы. Я самое опасное существо, которое вы когда-либо встречали, соли.

– Благодарю за предупреждение, – серьезно отозвался Джейс, поздравляя себя с тем, что удержался от комментариев по поводу отсутствия скромности среди дарований эссенджи. – Что же делает вас столь исключительно опасными?

– Свобода от нелепых законов, любопытный соли.

– Меня зовут Слейд.

– Вы задаете слишком много вопросов, Слейд.

– Что поделаешь – ненасытное любопытство.

– Вам следует немедленно избавиться от этой раздражающей привычки.

– На планету Стромви недавно обрушились серьезные неприятности. Это не идеальный пункт назначения для украденного челнока.

– Беркали не смогли удержать меня, а их друзья не смогут меня победить.

– Удивительно, что многие считают калонги нескромными, – не сдержался Джейс.

* * *

Оми с достоинством опустился на корабельную койку.

– Могу я чем-либо улучшить ваше самочувствие, мастер Оми? – заботливо осведомилась штурман-теураи.

Оми щелкнул коротким усиком над глазным гребнем в знак признательности на любезность штурмана, но ответил вслух, не уверенный в понятливости молодой теураи:

– Вы сделали все необходимое. Я доволен.

Теураи поклонилась с удивительной элегантностью при ее неуклюжей фигуре, и Оми подумал, что она должна быть очень красива в своей водной фазе размножения. Грубая, покрытая серой шерстью шкура уже начинала обвисать, внося вклад в общее впечатление неуклюжести, но Оми представил себе гибкое изящное существо, которое должно было появиться из этой шкуры, сверкая всеми цветами радуги. Легкий солоноватый запах, исходивший от теураи, свидетельствовал о приближении женской очаровательности. Оми одобрительно кивнул, воздавая должное изысканности расы.

– Сожалею, что мое путешествие задержало ваше посещение моря, – сказал он.

Широкая зеленая глазная лента теураи отразила удивление, но штурман быстро ответила:

– Когда пара штурманов собирается пожениться, они должны чем-то пожертвовать. Мы сознательно сделали свой выбор.

– Одаренное потомство вознаградит вас за вашу жертву.

– Мы очень на это надеемся.

– Чувствую, что вы оба вправе на это рассчитывать.

Теураи снова поклонилась с глубоким уважением к суждению калонги. Оми ощущал кипение эмоций, которое штурман пыталась сдержать. Ее длинный узкий нос вздрагивал, а складки кожи над глазной лентой изгибались. Морская остановка была неизбежной, когда эмоции теураи становились столь чувствительными.

– Благодарю вас, почтенный мастер. Ваше одобрение придало мне сил, которые я с радостью разделю со своим мужем.

Оми царственно кивнул, и штурман удалилась. Думая о приливе надежды, которую он ощутил в теураи, Оми почувствовал удовлетворение. Он особенно наслаждался своим опытом, когда мог доставить удовольствие молодежи.

Подумав о молодости теураи, Оми признал, что позволил личной точке зрения обмануть чувство времени. Он разбранил себя за неаккуратность мышления. Пара теураи числилась среди лучших штурманов Консорциума уже многие спаны. А тот, кто скоро станет мужчиной, даже воспитывался в предыдущем цикле.

Укитан, безусловно, приложил свое знаменитое влияние, чтобы привлечь теураи перед самой морской остановкой. Эти теураи были зрелыми особями своего вида и, несомненно, более опытными в космических полетах, чем их пассажир-калонги. Оми никогда не любил долгих путешествий и почти всегда ограничивал свою деятельность несколькими высокоцивилизованными планетами. Наиболее досадное исключение забросило его на планету, на которой был убит Арнод Конати.

«Уважай опыт теураи, – приказал себе Оми. – Невинность не означает невежества и не свидетельствует о недостатке интеллекта или уровня цивилизации. Невинность приходит как в начале, так и в конце пути. Она может пышно цвести в старческой мудрости и в детской чистоте».

Удовлетворив внутреннюю нужду в справедливом суждении относительно теураи, Оми заметил, что это не прибавило ему душевного покоя. Он нахмурился бы, если бы конституция калонги позволяла подобное сжатие мышц лица, но калонги слишком тщательно приучали себя сохранять выражение спокойной отстраненности. Оно было необходимо, чтобы укрепить доверие низших видов к правосудию калонги, но Оми иногда тосковал по свободе, с которой его предки могли выражать свои чувства.

«Я беспокоюсь, – сказал себе Оми, – потому что не люблю иметь дело с соли и не одобряю усилий Укитана устранить это предубеждение с помощью прямого столкновения». Признав эти недостойные эмоции, Оми почувствовал себя немного лучше и решил подвергнуть сознательному рассмотрению все свои реакции, каким бы болезненным ни оказался этот процесс.

«Мое неудовлетворительное расследование дела Виктории Мирель лишь усилило природную неприязнь к ее самонадеянному, потворствующему своим желаниям виду. Низшие существа, особенно расы, склонные к разрушению, подобно соли, не должны иметь так много бессознательной власти над внешними сенсорными сигналами. Существование Виктории Мирель меня беспокоит, и я не желаю встречаться с ней снова. Укитан разглядел ее отрицательный эффект на мои способности беспристрастно судить представителей 6-го уровня и поставил цель устранить эту погрешность. Я обратился к нему после того неприятного расследования, зная о его мудрости в подобных делах, и не должен возмущаться его уроками».

– Премного благодарен вам, Укитан-лаи, за то, что направили меня по пути исправления, – пробормотал Оми, но слова признательности закончились печальным свистом.

«Назначив соли инквизитором наследницы Мирель, Укитан рассудил не столь безупречно. В случае Джейса Слейда его понимание нуждается в прояснении. Принятие соли в качестве адепта Сессерды не изменяет сущности натуры соли. Согласно мудрости Сессерды владение высшими тайнами влечет за собой раскрытие сущности вида в равной степени с его индивидуальными достижениями. Укитан должен воспринимать своего студента как соли и ради истины, и ради самого студента».

Довольный анализом промаха Укитана, Оми чуть расслабился. Он продолжал сопоставлять сведения о планете Стромви, пока информационный имплантант действовал во второй мозговой доле. Такой же имплантант снабжал четырнадцатую долю подробными инструкциями, касающимися системы Стромви-Деетари. Другие мозговые доли были заняты проблемами образования, досуга и тому подобным.

Внешние чувства Оми ощутили приближение старта, и он приступил к выборочному отключению чувственных функций в подготовке к полету. Ускорение всегда вызывало у него тошноту. Оми надеялся, что пара штурманов-теураи не попытается произвести на него впечатление совершенством своих расчетов. Он охотно пожертвовал бы точностью момента прибытия ради более легкого и спокойного полета.

* * *

Джейс наблюдал, как фиолетовый полукруг Стромви растет на видеоэкране. Тонкий атмосферный ободок окружал планету мягким сиянием жизни. Роаке молча пилотировал челнок, и Джейс предпочитал не нарушать хрупкий мир. Он использовал время для сортировки фактов, которые бомбардировали его с момента получения призыва Калема о помощи. Так как правда то и дело разбегалась по сторонам, Джейс посетовал по поводу отсутствия у него способности мозга калонги к параллельному анализу.

Когда инквизитор пришел к выводу, что нуждается в передышке, планета уже заполняла экран. Увидев выбор Роаке координат маршрута, он спокойно заметил:

– Вы посещали Стромви раньше.

– Вот как?

– Вы были на ферме Ходжа.

– На ферме Ходжа? – переспросил Роаке с показным удивлением.

– На ферме по разведению роз, которую создал один странный соли в долине Нгенги. Вам нравятся розы? С одним большим кустом бело-голубых роз на плантации недавно произошел несчастный случай.

– Вы, кажется, неплохо знаете планету для человека, у которого было с ней только шапочное знакомство.

– Мы оба могли бы выиграть от чуть большей откровенности друг с другом, Роаке. И вы, и я в беде, и нам это отлично известно. Думаю, каждый из нас видит только часть картины, но не знает достаточно, чтобы противостоять планам врага, который заточил нас.

– Вы претендуете на моего врага? – усмехнулся Роаке. – Тогда почему же вы так не хотели убивать наших общих противников?

– Так я устроен – не люблю убийств. – Джейс коснулся кинжала, который забрал у охранника-беркали. – Несмотря на ваш явный опыт в качестве агента смерти, я не верю, что вы в одиночку превратили корабль беркали в склеп. Я уничтожил не более шести нападавших с помощью вашей капсулы, и эти шестеро определенно не составляли большинство ваших противников. Просто они оказались в неподходящем месте. Не вы уничтожили беркали. Вы просто предвидели нападение на корабль и воспользовались им, зная планы вашего врага.

– Значит, враг снова только мой. Вы нерешительны, соли. Это утомительная черта.

– Нерешительность не входит в число моих недостатков. Вас заключили в тюрьму по определенной причине, – продолжал Джейс, с удовольствием наблюдая, как внимание Роаке усиливается, – в то время как я просто попался под руку. Беркали, очевидно, связали вас, а не бросили в общую камеру вместе с остальными, и в этом отличии выражается личное отношение. Возможно, беркали испытывают предубеждение к определенным видам, хотя для них вы и я должны выглядеть почти одинаково. Разумеется, их особое внимание могла привлечь и ваша столь располагающая индивидуальность.

– Вы сочиняете любопытные сказки, соли.

– Могу рассказать вам и другие – об обмане и убийстве, об интригующей легенде Стромви и «вахте смерти», о звуковых шоках и похищенных кораблях, а также об очень неприятной банде эссенджи, именуемой Реа, которые одно время считались опаснейшими космическими пиратами. Клан Реа возник как организация политических анархистов, отвергших законы Консорциума ради наиболее прибыльных форм разбоя и внезапно канувших в неизвестность. Недавно в очень избранных кругах прошел слух, что Реа объявились неподалеку от Стромви. О нынешней структуре организации известно очень мало, кроме того, что их военный вождь, по-видимому, заядлый потребитель реланина.

– Личная свобода не означает анархии.

– Некоторые философы-экстремисты, – невозмутимо прокомментировал Джейс, – считают реланин средством достижения свободы индивидуального духа, но очень немногие из них уверены в этом настолько, чтобы поглощать препарат, не опасаясь последствий. Говорят, они постепенно продвигаются к полной зависимости от реланина, но мало кто доживает до достижения этой цели.

Прежде чем ответить, Роаке ввел челнок в атмосферу Стромви.

– Коль скоро вы ратуете за открытый обмен сведениями ради нашей обоюдной пользы, то могли бы для начала объяснить собственные цели.

– Я скромный член Консорциума, который, очевидно, выбрал неудачное время для визита к друзьям на Стромви. – Джейс приготовился тщательно прочесть реакцию Роаке, несмотря на нестабильность чувств, вызванную продолжающимся притоком реланина. – Вскоре после моего прибытия кому-то понадобилось убить хозяина дома. Надеюсь, у вас пристрастие только к ядам, не к ломанию шеи?

– Кто был ваш хозяин? – резко спросил Роаке. Не без разочарования Джейс заметил, что косвенное обвинение явно испугало Роаке.

– Бирк Ходж.

– И вы уверены, что он мертв? – медленно выдохнул Роаке, словно придавленный тяжкой ношей невозможного.

«Ну как могу я быть уверенным в чем-либо, касающемся фермы Ходжа?» – подумал Джейс.

– Я не производил вскрытия тела, – сухо ответил он, – но видел либо мертвого Бирка, либо невероятно изощренный обман – для простого садовода.

Роаке нахмурился; его мощные мускулы угрожающе напряглись.

– Жаль…

– Думаю, Бирк согласился бы с вами, – промолвил Джейс. Он использовал весь свой опыт инквизитора, представляя в уме светлый образ Укитана как указующий перст. Реланин, гиперактивный после недавнего напряжения, затуманивал чувства, которые сам же питал, но Джейс усилием воли усмирил разбушевавшееся восприятие. Он избавился от личной антипатии к Роаке ударом мозгового кинжала, не менее болезненным, чем причиненный настоящим оружием, но у него не было времени для более щадящих методов. После беспристрастного рассмотрения фактов Джейс освободил Роаке от подозрений в непосредственном участии в убийстве Бирка.

Облегчив суровый инквизиторский контроль над разумом и чувствами, Джейс тут же пожалел о своем суждении. Он не сомневался, что Роаке виновен в многочисленных преступлениях, но правосудие Сессерды запрещало осуждать на основании предположений. Единственный конкретный акт насилия, который Джейс мог приписать Роаке, был связан с бегством с корабля беркали, но участие в этом самого Джейса сводило на нет ценность его свидетельства.

Сессерда требовала уважения к Роаке, чьи истинные мотивы все еще оставались нераскрытыми. Джейс с неохотой заставил себя изменить отношение к эссенджи, понимая, что Укитан потребовал бы от него отказаться от предубеждения.

– Смерть Бирка Ходжа, – решительным тоном заявил Роаке, – если она, как вы утверждаете, действительно имела место, только повышает неотложность задачи. Мы должны действовать быстро.

– Вы внезапно вспомнили о «мы». Значит, я снова стал полезен?

– Да, – ответил Роаке без всяких попыток притворства. Он бросил на Джейса быстрый взгляд и, очевидно, в этот момент принял окончательное решение. – Мне нужен кто-то, кто знаком с фермой Ходжа. Я должен найти нечто, представляющее определенную ценность, прежде чем это найдут другие, и вы должны помочь мне советом в поисках.

– Я должен вам советовать? – рассмеялся Джейс, искренне позабавленный уверенностью Роаке. – Вы взываете к моей чести или, быть может, к долгу дружбы? Наши дружеские отношения что-то не находят отклика в моей памяти.

– Ценный товар, о котором я говорил, – открыл карты Роаке, – это полный урожай необработанного релавида.

– Сырые семена? – присвистнул Джейс.

– Достаточное количество, чтобы обеспечить всю популяцию на планете.

– Или убить?

Роаке пожал плечами:

– Ничто ценное не приобретается без риска. По крайней мере, эту точку зрения вы должны разделять.

– Никогда не судите о человеке по цвету его глаз.

– Вы можете подорвать мое хрупкое уважение к вам.

– Уважение? Вы меня удивляете.

– Я ведь позволил вам жить, не так ли?

– Ценю вашу щедрость.

– Если я решу, что вы всего лишь дурак, накачанный реланином по нелепой случайности, то могу стать менее щедрым.

– Кто еще ищет релавид?

– Мой брат.

– Соперничество между братьями бывает обременительным. Он тоже подвержен?

– Нет. Он молод.

– Но честолюбив.

– Скорее фанатичен. Он реа!

Джейс вертел в руках кинжал беркали, изучая рукоятку в форме змеи.

– Значит, вы тоже реа? – спросил он.

– С точки зрения моего брата, сейчас уже нет.

«Он говорит правду, – подумал Джейс, но по его спине пробежал холодок инстинктивного страха. – Интересно, Роаке расстался с Реа по своей или по их воле?» – Джейс не стал задавать этот вопрос, так как не сомневался, что Роаке смертельно оскорбит предположение о его подчинении чьей-либо воле.

– Релавид вырос на Стромви? – осведомился Джейс, тщательно подбирая слова.

– Конечно, – с презрением бросил Роаке, как будто ответ был очевиден. – Условия планеты идеально подходят для этого. Мой брат намерен внедрить релавид в стромвийскую экологию, а я намерен проследить, чтобы он потерпел неудачу.

– Благородно заботясь о населении Стромви?

– А вы сочли бы такую заботу достаточным мотивом? – отозвался Роаке, с явным любопытством глядя на собеседника.

Джейс улыбнулся, но его страх усилился.

– Неконтролируемый рост релавида доступен на Стромви только при помощи естественных средств опыления – таких, как летающие насекомые, – пробормотал он, с ужасом наблюдая за неосознанными признаками подтверждения на лице Роаке. – При этом вся экосистема планеты может быть нарушена – возможно, катастрофически. Если стромвийские смолы абсорбируют любое из природных реланиновых масел – что весьма вероятно, – разрушение будет полным, так как смола – источник жизни всех видов Стромви, а сырое реланиновое масло смертоносно, как самые сильные яды, известные в Галактике.

– Смертоносно для всех, кроме потребителей реланина.

– Оно способно причинить большие неудобства даже наркоманам, – возразил Джейс.

– Когда же мы начнем наши поиски, мой верный союзник? – благодушно поинтересовался Роаке.