Текст книги "Инквизитор"

Автор книги: Черил Фрэнклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Глава 44

Шейные усики Оми зашевелились, чувствуя приближение нового существа. Ужас, испытываемый бори перед его владельцем, сделал его пульс неритмичным и усилил способность Оми наблюдать за человеком, которого скрывал столь эффективный камуфляж. Обладавший собственными ресурсами адаптации, бори не нуждался в адаптаторе, попав на Стромви, и остался нечувствительным к распространяющемуся токсину, который очень досаждал Оми.

Калонги допускал неприятную возможность, что псевдовирус стромви необратимо повредит его нервную систему. Оми уже казалось, что его чувства притупились, а способности решать одновременно несколько задач значительно уменьшились. Практически все обширные возможности его организма были заняты битвой с враждебными внешними элементами, ибо природные адаптационные средства калонги только приманивали эту алчущую реланина армию. Даже идентификация характерных черт эссенджи затруднила Оми, вынуждая его пересмотреть свои намерения. При таких обстоятельствах полномасштабное расследование выглядело невозможным.

Гиса шагала вперед с решительностью, которую Оми считал похвальной, зная, как глубоко гнездятся в ней страхи. Калонги не пытался рассеять ее боязнь пророчеств и проклятий Ходжа. Она жила в своей культурной среде, и Оми не должен был разрывать путы деетарийской веры. Он просто предложил ей защиту правосудия калонги и напомнил об обязательствах деетари поддерживать закон Консорциума и идти на определенные жертвы ради его покровительства. Гиса нехотя повела его к потайной комнате по другую сторону холла от кабинета Бирка.

– Ты уже связалась со своими сестрами на Деетари, Гиса? – тихо спросил Бирк, хотя его голос не мог быть услышан за пределами специально оборудованной комнаты никем, кроме калонги. Говоря, Бирк откинул с лица бори. Оми шагнул сквозь ложную стену. Бирк отступил на шаг.

– Итак, Оми, – пробормотал он, – вы, наконец, решили засвидетельствовать почтение хозяину дома.

Оми вежливо поклонился, тщательно наблюдая за оружием Бирка, несмотря на скрывавшего его бори.

– Я просил о вашем присутствии на следствии. Вы не откликнулись, мистер Ходж.

– Я думал, вы передали функции инквизитора вашему нахальному соли. – Бирк с явной угрозой поднял оружие, но Оми предпочел это игнорировать.

– Почему вы позволили Нгои Нгенге посеять релавид на этой планете?

– Это было решение моего сына. – Бирк передвинул бори, освобождая руку. Гиса выбежала из комнаты.

Обжигающий луч нервного парализатора пересек пространство между Бирком и Оми. Внешние руки калонги устремились к возможной точке контакта. Бирк целился в голову Оми, но руки калонги быстро взметнулись, прикрыв голову переливающимся щитом с четко выраженными венозными мешочками, наполненными реланином. Шестипалая извилистая рука, вырвавшись из этого щита, схватила оружие Бирка и вывела из строя механизм, погасив луч.

– Варварское оружие «Паутины», – промолвил Оми, возвращая внешние руки на прежнее место и скрывая ими прочие конечности вместе с парализатором Бирка. – Мистер Ходж, вы напрашиваетесь на суровый приговор. – Заметив легкое движение Бирка, Оми добавил: – Не старайтесь воспользоваться ножом, если только не хотите посмотреть, как легко я его у вас отберу. Я мог бы полностью вас обезоружить, но надеюсь, вы не принудите меня к столь насильственным действиям.

– Наглый калонги! – прошипел Бирк. – Будь я помоложе, вам бы со мной не справиться.

– Вы не понимаете меня, нецивилизованный человек. Мы не деремся на дуэли, и я не стремлюсь победить вас. Моя цель – правда и справедливость в отношении членов Консорциума. Вы не являетесь его членом и не заслуживаете нашего покровительства и благ нашей цивилизации. Более того, вы ясно дали понять о вашем неуважении к закону Консорциума, что лишает вас надежд на членство в нем в будущем.

– Я не собирался долго здесь задерживаться, – криво усмехнулся Бирк.

– Вы останетесь здесь с вашими соплеменниками-реа и подчинитесь их правосудию. – После краткой паузы Оми добавил: – Или вы можете умереть от изменений в атмосфере Стромви.

Гнев и высокомерие на лице Бирка сменились тревогой.

– Изменений?

– Планетарный адаптатор, привезенный вами сюда, приведен в действие с целью уничтожить всех, в чьем организме имеется реланин. Такое использование адаптатора – следствие опыта мастера Нгури в биологическом программировании.

– Ни у одного стромви не хватило бы духу взять крее'ва, – покачал головой Бирк, стараясь убедить самого себя. Бори соскользнул вниз от резкого движения, и белогривая голова Бирка словно поплыла над алым краем расплывчатой темной массы. Бирк бросил на Оми хитрый взгляд. – Мастер калонги, я признаю, что некогда был реа, но я давно уже порвал с их образом жизни, полным насилия. Я украл их мощнейшее оружие и спрятал его на этой планете, чтобы предотвратить дальнейший вред, ибо я уже был свидетелем смертоносного действия крее'ва. Реа разыскали меня после многих спанов и с помощью хитрости и запугивания вынудили стромви действовать вместе с ними против меня. Реа, а не я, причинили вред членам вашего великого Консорциума. Вы должны отвести меня к крее'ва, так как только я знаю, как безопасно ее дезактивировать.

– Вы знаете очень мало, – возразил Оми, – но ваше неведение проясняет истину. Вы поддерживали свое влиятельное положение в качестве Бирка Ходжа, веря в ваши ложные понятия о чести. Вы не в состоянии осознать собственное лицемерие.

– Где сейчас Реа? – осведомился Бирк, не обращая внимания на проницательную оценку калонги. – Где крее'ва?

– Следуйте за мной, мистер Ходж.

* * *

Акрас наблюдала по монитору, как ее сыновья ведут трех гордых воинов-реа в защитных костюмах по длинному сетчатому коридору судна-дома. Воины двигались неуверенно, так как были почти без сознания, когда Роаке добрался до них. Он смог привести в чувство лишь этих троих – Рема, Даннена и Тибера. Акрас знала, что сыновья постараются лишить ее возможности следить за ними, и не удивилась, когда экран погас. Она сожалела об измене реа, но винила в этом только Биркая.

Акрас закуталась в бори и стала ждать возле двери рубки. Дверь открылась, и Арес, чье лицо было мрачным и напряженным, вошел в комнату первым. На какой-то миг Акрас ощутила желание в последний раз коснуться его, прося прощения за неудачу в восстановлении чести, похищенной предателем-реа. Однако она не поддалась импульсу и скользнула мимо воинов к стоянкам челноков.

И остановилась, так как Роаке преграждал ей дорогу.

– Твой бори выдохся, мать, – сказал он. – Я вижу, как дышит его алый рот.

Акрас повернулась, и Арес вышел в коридор.

– Где даар'ва, мать? – спросил он.

– Передай это судно нам, – велел Роаке, – ибо мы не позволим клану погибнуть.

Его дерзость и ненавистное сходство с Биркаем уничтожили последние сожаления Акрас. Роаке следовало оставить на корабле с другими заключенными, чтобы вычистить с судна-дома все, что его оскверняло. Он снова не выполнил приказ вождя клана, а Мирель смогла толкнуть на измену даже Ареса.

– Вы все уже мертвы, так как Биркай украл вашу честь! – крикнула она. – Этот корабль – мой! И крее'ва, и звезда Реа тоже мои! Расканнен дал их мне, и ты их не получишь, Биркай! – Акрас швырнула бори в Роаке и промчалась мимо него, резанув ножом Дамоны его вытянутую руку.

Она слышала, как сыновья преследуют ее. Яд и неуверенность тормозили их, но они были молоды и сильны. Чтобы ускользнуть от них, нужно было действовать с умом. Акрас знала судно-дом лучше молодых реа, несмотря на усилия беркали уничтожить все следы прошлого. Ей удастся скрываться от сыновей, пока их силы не истощатся даже для поисков даар'ва.

– Сюда, вождь клана, – окликнул ее чей-то голос.

«Несокрушимый Тагран, – подумала Акрас, метнувшись на зов через дверь в один из темных боковых коридоров. Тагран выстрелил в дверь, расплавив замок и сделав ее непроходимой. – Конечно, Тагран должен был выжить. Он знал, что я использую даар'ва, и надел защитный костюм». Она быстро шла по коридору, теперь твердо зная место назначения и слыша позади топот ног Таграна.

Кружным путем Акрас добралась к стоянке челноков. Она уже наметила для себя челнок беркали. Ее раздражал его запах, но командир беркали оборудовал судно как личное средство спасения, заодно подчинив двери отсека пульту управления корабля. Акрас холодно усмехнулась, подумав о том, что и командир не избежал действия даар'ва, несмотря на все его тщательно продуманные планы. Как мог надеяться беркали перехитрить Реа?

Никто не наносил поражения Реа – никто, кроме Биркая. Акрас вскарабкалась по трапу в челнок, и Тагран последовал за ней. Она не видела причин замечать его присутствие. Он был ее личным охранником. Где же ему находиться, как не рядом с ней?

Акрас установила на пульте координаты фермы Ходжа. Предатель-реа будет казнен.

– Твое смертное проклятие исполнится, отец, – спокойно сказала она.

Тагран сбросил капюшон защитного костюма и потер лоб, как будто у него болела голова.

* * *

– Выслушай же меня, Нгури, – тихо бормотал Джейс, хотя его корабль посылал куда более громкие и длинные варианты сообщения, дрожавшие в туннелях стромви.

– Для работы Нгури предпочитает глубокие изолированные пещеры, – подсказала Тори. – Ваше сообщение могло еще не дойти. – Она старалась не замечать озноб, сотрясавший Джейса, не вспоминать, как ее кожа сразу покрылась волдырями от прикосновения к его коже.

– Нгури слышит меня, – отозвался Джейс, смахнув с лица влажные пряди волос. – Он знает, что если я буду говорить непосредственно с ним, то ему не удастся меня переспорить.

– Нгина предложила пойти к нему сама.

– Пока что это равносильно самоубийству.

Тори бросила взгляд через сожженное поле на корабль Джейса, в котором осталась Нгина, спасаясь от атмосферы собственной планеты и творения ее отца.

– Я думала, вы доверяете Нгури.

– Я доверяю ему, – ответил Джейс, – но он упрям и полагает, что сражается за спасение своего мира.

– А это не так?

– Нет. Его мир уже принесен в жертву. Что бы в нем ни осталось в живых, он уже не будет прежним Стромви.

– Если что-то останется вообще, – закончила Тори. Вид обгорелого поля действовал на нее удручающе, но Джейс хотел приземлиться поближе к южным пещерам и подальше от фермы Ходжа.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Джейс, глядя на Тори.

– Немного кружится голова и звенит в ушах, но пока это не слишком беспокоит. А вот вам не по себе, верно?

– Бывало и лучше, – признался Джейс, – но никаких серьезных нарушений не произойдет, пока не кончится первый приступ боли. Считайте это наблюдением эксперта по отравлению реланином.

– Вы по-прежнему не кажетесь вероятным кандидатом на роль наркомана.

– У меня склонность оказываться в неправильном месте в неправильное время. – Он обернулся, когда из-под земли появилась голова женщины-стромви. Поднявшись, Джейс тепло приветствовал ее: – Счастлив видеть вас, Нгета-ли. Но где ваш упрямый муж?

– А где моя дочь? – в свою очередь спросила Нгета. Джейс кивнул в сторону корабля. – Она все еще не заражена?

– Да. Мы использовали шлюз для выхода наружу. Чистота атмосферы внутри судна не пострадала.

– Но Нгина не сможет вернуться к своему народу?

– Нет, если Нгури не остановит процесс, который начал.

Нгета посмотрела на корабль, где находилась ее дочь.

– Он говорит, что вы должны прийти к нему, Джейс. – Она начала спускаться в туннель, не закрыв за собой маскировку из волокон и не дожидаясь подтверждения, что Джейс последует за ней.

– Я иду с вами, – заявила Тори.

Джейс рассмеялся:

– А я думал, вы устали лазить со мной по темным туннелям.

– Даю вам еще один шанс.

Джейс вгляделся в темноту:

– Этот туннель не из самых легких.

– Ничего, справлюсь. Поспешим, или мы потеряем Нгету.

– Она не торопится.

– Вы тоже.

Вздохнув. Джейс шагнул ко входу и обернулся.

– Не давайте мне руку, – предупредила Тори, демонстрируя покрытое волдырями предплечье.

Джейс скорчил гримасу:

– Простите. Мне следовало быть поосторожнее. Сейчас я переполнен кровяными клетками калонги, и это может причинять неудобство окружающим.

– Перестаньте болтать и двигайтесь поживее, мистер Слейд.

* * *

Пока Талия подавала ужин при мягком лиловом свете стромвийского заката, Риллесса наблюдала за присутствующими: Калемом, безвольно обмякшим, как и его полотняный костюм; Сильвией в ярко-зеленой юбке и длинной блузке, еще пытающейся заботиться о своей внешности; Харроу в серых шортах и жилете, как всегда без единого пятнышка. Риллесса презирала их всех – даже Калема, ее Калема. Она не пыталась заговорить с ними, выразить свое отвращение их упорным нежеланием понимать. Ей было безразлично, что они считают ее безумной, – Риллесса пришла к выводу, что она одна пребывает в здравом уме.

Увидев, что «Это» приближается с головой Бирка Ходжа наподобие короны, Риллесса только улыбнулась. Она уже однажды убила «Это», но оно не может умереть. Часть ее рассудка, которая понимала секрет использования бори, сознавала, что Бирк и его враги слишком многочисленны и хорошо вооружены, чтобы она могла справиться с ними в одиночку. Риллесса сделала все от нее зависящее, чтобы предупредить остальных, и не была виновата, что ее не пожелали слушать. Ее не испугал калонги, идущий следом за «Этим», так как Риллесса знала, что только она одна на ферме Ходжа придерживается закона Консорциума, и поэтому за ней нет никакой вины.

Харроу вскочил на ноги. Калем съежился на стуле – его лицо смертельно побледнело. Сильвия вцепилась в руку брата, но Калем не обратил на это никакого внимания. Талия тихо запричитала.

Нетерпеливым жестом покрытой шрамами руки Риллесса отбросила с глаз спутанные пряди волос:

– Перестань ныть, Талия, и спой что-нибудь радостное. Хозяин дома вернулся к своему любящему семейству.

Бирк сбросил с себя бори и небрежно швырнул его на пол патио. Его дети, выпучив глаза, наблюдали, как бори быстро меняет окраску, адаптируясь к новым условиям. На Бирке оставался темный плащ, накинутый на плечи. Вся его одежда была измята. Он сел за стол и распорядился:

– Принеси мне ужин, Талия.

Женщина-деетари прекратила похоронный плач.

– Я не обслуживаю мертвых, – ответила она пустым голосом. Талия сняла голубой шелковый тюрбан, обнажив замысловатые татуировки на безволосом черепе, и подняла его худыми руками в сторону заходящего солнца. – Жертва будет принесена, леди Смерть, как вы приказали. – Она быстро повернулась и скрылась в доме.

Сильвия уставилась ей вслед.

– Соплеменники называют ее пророчицей, – пробормотала она.

– Я не слышал, как прибыл твой корабль, отец, – заметил Калем.

– Тебе нужно научиться поменьше говорить, Калем, – проворчал Бирк. – Ты только подчеркиваешь свою тупость. – Вместо обычного сварливого ответа, Калем молча кивнул. Бирк нахмурился, сильнее обеспокоенный реакцией сына, чем непокорностью Талии. Отвернувшись от Калема, он устремил холодный взгляд на Харроу. – Прошу вас покинуть мой дом.

– Не понимаю причин вашего гнева, Бирк, – отозвался Харроу, нервно ерзая на стуле, который занял вновь.

Бирк взял стоящую рядом с Харроу нетронутую тарелку с засахаренными фруктами и начал есть, одновременно продолжая говорить:

– Здесь нет ни реа, ни Пера Валиса, чтобы защитить вас, Харроу, а вы ничего не стоите без покровителя, который придумывает для вас убедительную ложь и придает вам храбрости. Я не нуждаюсь в органах чувств калонги, чтобы видеть, как вы трясетесь от страха.

Харроу покосился на молчаливую фигуру Оми. Калонги подошел к краю патио и посмотрел на сады, уже окутанные вечерним сумраком.

– Корабль снижается очень быстро, – отметил он. – Слишком быстро для безопасной посадки.

– Это Реа? – спросил Бирк, как будто он все еще властвовал над своим миром, а не был в нем пленником.

– Это правосудие, не так ли, мастер Оми? – спросила Риллесса.

– Нет, – ответил Оми. – Это воздаяние.

Янтарный конус стал видимым даже для глаз соли, поблескивая в лучах заходящего солнца. Отдаленное щелканье стромви отметило приближение корабля без лишних комментариев и вернулось к повседневным заботам. Бирк Ходж продолжал есть. Его дети наблюдали за ним. Риллесса, Харроу и Оми не сводили глаз с корабля.

Гиса и Талия забились в одну из комнат второго этажа, где Талия вновь стала предрекать визит смерти. В глубоком, пропитанном смолой туннеле два соли следовали за неспешно двигающейся женщиной-стромви. В еще более глубокой пещере Нгури Нгенга смотрел на крее'ва, которая изо всех сил старалась превзойти ущерб, причиненный ее младшей сестрой, прежде чем корабль Реа коснется планеты. На корабле Джейса Нгина следила за экраном, где четкая линия с угрожающей быстротой тянулась вниз от судна-дома Реа к дому Ходжей; бормоча инструкции Джейса, она активировала систему полета.

Ветер, поднятый прибытием челнока, сотряс дом, разметал посуду на столе и разбросал вокруг фрукты. Оми оставался невозмутимым. Калем и Сильвия придвинулись ближе к отцу. Риллесса съежилась на стуле, с трудом удерживаясь под мощными порывами ветра, пахнущего розами и смолой. Харроу неуверенно открыл глаза, когда челнок тяжело опустился на клумбу с розами. Бирк вытер с губ остатки еды, но застыл как вкопанный, когда из челнока вышла худая пожилая женщина.

Акрас пересекла двор, не обращая внимания на шипы роз, впивавшиеся в ее сапоги из кожи луа. Тагран следовал за ней. Темная коса Акрас болталась в воздухе, чудом избегая цепких веток.

– Калонги, – заговорила Акрас, указывая сильной рукой на Бирка, – этот человек убил моего отца и моего мужа. По закону я должна казнить его. Выдай его мне.

– Акрас!.. – прошептал Бирк.

– Вы – нецивилизованный народ, – спокойно ответил Оми, – и ваши междуусобные распри не касаются Консорциума. – Он не двинулся с места.

Акрас холодно улыбнулась:

– Подойди и сразись со мной, предатель-реа. Или ты стал чересчур слаб для поединка?

– Я не хочу убивать тебя, Акрас, – отозвался Бирк, вставая и твердо глядя на нее. Губы Акрас презрительно скривились. – Я никогда не хотел причинить тебе вред.

– Смертное проклятие Расканнена уничтожило тебя! – звенящим голосом гордо воскликнула Акрас. Она указала сперва на Калема, который слегка отпрянул, потом на Сильвию, нервно теребящую пояс. – Посмотри на них, Биркай, и ощути свой позор. Ты осквернил себя, создав их. – Акрас развела руками. – И создав все это, что я отобрала у тебя. Расканнен отомщен, и сейчас смертное проклятие Загаре лишит тебя жизни.

Акрас выхватила из-за пояса энергопистолет. С бешеным воплем Бирк бросился в дом. Калем и Сильвия, толкая друг друга, последовали за отцом. В серебристом смехе Акрас звучало веселье, некогда пленявшее юношей-реа.

– Какой триумф! – с улыбкой зааплодировала Риллесса. Харроу с ненавистью посмотрел на нее.

С проворством украденной у нее юности Акрас побежала к дому. Харроу протянул к ней руку.

– У нас было соглашение, вождь клана, – заговорил он, но Акрас не обратила на него внимания. – Вождь клана! – крикнул Харроу ей вслед. Тагран грубо оттолкнул его и тоже метнулся к дому.

Рев энергооружия отозвался эхом в хрустальных стенах. Из двери пахнуло горелым мхом. Оми по-прежнему оставался неподвижным.

– Разве это не великолепное зрелище? – весело воскликнула Риллесса и лукаво посмотрела на Оми. – Даже вы, мастер инквизитор, пытаетесь скрыть за невозмутимым видом беспомощность и страх. Вы выглядите так же комично, как и мы все. – Шейные усики Оми слегка шевельнулись. – Вы слышите меня, не так ли, инквизитор? Я говорю вам правду, и она нравится вам не больше, чем остальным.

Харроу осторожно двинулся к боковой лестнице патио.

– Если вы сейчас покинете эту планету, мистер Фебро, – не оборачиваясь, предупредил Оми, – то умрете через три миллиспана. Вы приближаетесь к самой опасной фазе заражения.

– Вы все спятили, – нервно отмахнулся Харроу, черпая смелость из спокойного равнодушия калонги. Сбежав по ступенькам, он скрылся за домом. Спустя микроспан его корабль пролетел над садом.

– Он не поверил вам, калонги, – высокомерно улыбнулась Риллесса, разглаживая лиловую юбку. – Никто на ферме Ходжа не умеет верить.

– У вас извращенная жизненная цель, мисс Кэнти, – сообщил Оми.

Глава 45

Джейс упрямо шагал к убежищу Нгури, несмотря на усиливающиеся жар и усталость, а также насыщенный смолой воздух. Глядя на его скованные движения, Тори боялась, что он не переживет утомительного путешествия по скользким туннелям. Она тоже начала ощущать озноб, делавший сам факт отравления устрашающе реальным.

– Уничтожение ничего не решает, – сказал Джейс, войдя в пещеру.

Нгури медленно поднял голову от изучаемых им образцов.

– Подрезка не означает уничтожения, – отозвался он. Его глаза казались слепыми от толстых слоев смолы молочного оттенка, но он отлично видел посетителей. Многочисленные корни освещали пещеру, но замысловатые переплетения волокон, прикрывающие стены и большую часть столов, не позволяли проникнуть в суть работы Нгури.

– Ты привела их обоих, Нгета-ли, – щелкнул он.

– Она последовала за нами, – ответила Нгета на бэйсике Консорциума.

– Умная женщина-соли, – произнес Нгури тоном, напоминающим его былые поддразнивания, – всегда цепляется к самому властному мужчине совместимого с ней вида.

Фамильярность Нгури пробудила у Тори болезненные воспоминания. Ее глаза обожгли слезы, но она быстро ответила:

– Разумеется, мне следовало бы иметь шесть конечностей, три сотни зубов и шкуру, способную затупить алмазную пилу.

Нгури кивнул большой головой, а Джейс задумчиво коснулся подрезанного отростка корня.

– Нгури, – заговорил он с пугающим спокойствием, – если вы не приостановите действие крее'ва, у меня не останется иного выбора, как счесть вас виновным в преднамеренном убийстве. Вы пали жертвой классического заблуждения тех, кто опрометчиво обходится с существами, менее цивилизованными, чем они сами. Вы заразились моралью Бирка и подвергаете опасности цивилизованный уровень вашего народа. – Пригнувшись, Джейс прошел под рядом подрезанных корней, чтобы они не мешали ему видеть Нгури. Колеблющийся голубоватый биосвет своеобразно сочетался с переливающимися цветами реланина, придавая его коже самые невероятные оттенки.

Нгури пожал плечами:

– Я не считаю, что стремление сохранить свой мир делает меня нецивилизованным.

– Намеренное уничтожение разумных существ, даже стоящих на 7-м уровне и еще ниже, указывает на отсутствие уважения к творению.

– Зато Стромви останется в целости.

– Без Нгины ваша Стромви уже не будет в целости.

Нгури разочарованно защелкал – ему аккомпанировало полное страдания щелканье Нгеты.

– Вы научились жестокости, Джейс-ли, – сказал он, – что так же нецивилизованно, как и мое преступление.

– Правосудие Сессерды кажется жестоким только тем, кто оскорбляет его, – ответил Джейс, и в его отлично тренированном голосе послышался сдерживаемый гнев. Присев на насыпь для отдыха напротив Нгури, он склонился вперед, согнув кисти рук причудливым жестом, означающим осуждение. – Вы ожидали, что я приму смерть с радостью, Нгури? Вы же знаете, что меня крайне трудно убить.

Тори поежилась – не то от озноба, не то от страха перед бичом правосудия Консорциума. Джейс сражался за ее жизнь так же, как и за свою, но ей хотелось потребовать, чтобы он оставил Нгури в покое. Она знала, какие мучения способен пробудить инквизитор в подследственном. Тори посмотрела на Нгету, чья разрисованная шкура побледнела от горя и тревоги, и ничего не сказала.

– Я не ищу ничьей смерти, – проворчал Нгури. Его речь, осанка, поведение, свойственная стромви спокойная сила казались придавленными весом земли и неба над стромвийскими пещерами. – Бирк Ходж принес сюда смерть.

Джейс не смягчился:

– Бирк Ходж прибыл сюда по вашему приглашению.

– Он обманул нас.

– Он подзадорил вас и пробудил в вас честолюбие. Вы создали ферму Ходжа, Нгури, и наслаждались стоимостью роз Ходжа. – Нгури щелкнул, смеясь над глупостью соли, но Джейс продолжал, не делая паузы: – Речь идет не о моей глупости, Нгури. Я все понимаю. Вы знали, что Бирк – эгоистичный, не признающий закона авантюрист, но терпели его, так как он, сам того не зная, служил вам. Его официальное владение фермой обеспечивало стромви анонимность, избавляя вас от необходимости выбрасывать на рынок ваши великолепные продукты через Консорциум.

Нгури снова щелкнул:

– Бирк обещал ограничить свои нелегальные действия только сделками с не признающими закон. Он поклялся, что убережет Стромви от своих нецивилизованных соплеменников. Но он предал нас.

– Бирк предал Реа, а вы – самого себя. Вы не имели права приговаривать к смерти ни Ходжей, ни Тори, ни меня.

Нгури негодующе тряхнул головой.

– Ходж посеял релавид, – уверенно заявил он. – Они заразили мою прекрасную Стромви чужими жуками и личинками, которые пожирают мои цветы. Бирк назвал мой бело-голубой гибрид «Мечтой Ходжа» и тем не менее уничтожил его. Я исследовал остатки клетку за клеткой, надеясь, что реланин еще не начал свою разрушительную работу, но насекомые уже разнесли яд слишком далеко. – Нгури гордо поднял туловище и посмотрел на Джейса сверху вниз. – Крее'ва – та штука, которую Бирк ценил больше, чем своих детей, – спасет мой мир. Таково правосудие Стромви, мой помешанный на Сессерде друг, и я хотел бы услышать от вас, каким образом оно бросает вызов закону Сессерды.

Джейс не ответил. Он передвигал руки от головы к сердцу, подобно тому, как калонги шевелят шейными усиками. Этот жест означал дань почтения умершему.

Нгета опустила голову.

– Ты садовод, а не адепт Сессерды, друг мой, – печально промолвила она. – Твое ложное понятие о правосудии лишило нас дочери.

– Ее украл у нас этот так называемый друг, – возразил Нгури, щелкнув зубами в сторону Джейса, который, не моргнув глазом, по-прежнему хранил молчание.

«Расчетливое молчание инквизитора», – подумала Тори, зная по себе эффективность подобной техники, однако порог ее терпения был куда ниже, чем у Нгури.

– Вы не можете спорить с ним, Нгури, – нервно вставила она. – Он подвергнет вас следствию и добьется всего, что ему нужно.

– Я не боюсь следствия, – негромко щелкнул Нгури.

– Потому что вы не знаете, что это такое! – воскликнула Тори. Пройдя по комнате, она опустилась на колени на плетеную циновку между Джейсом и Нгури и властно потребовала: – Посмотрите на меня, Нгури.

– У вас нет шести конечностей и трех сотен зубов, – вздохнул Нгури, но опустил туловище, чтобы посмотреть ей в лицо.

Тори ухватила Нгури за шейный гребень и притянула его голову к себе, зная, что глаза стромви видят более четко на близком расстоянии.

– Вы как-то спрашивали меня об официальном следствии, и я ответила вам, что это безболезненная процедура. Я солгала вам, Нгури. Я никогда не испытывала такой боли даже теперь, когда ваш яд вгрызается мне в вены. Хотя все, что сделали инквизиторы, это просто позволили мне самой осудить себя. – Тори тяжело дышала – ее легкие болели от смолы и адаптатора, зараженного вирусом Нгури. Она с усилием заставила себя продолжать: – Я осталась членом Консорциума, но была связана с ужасным преступлением и не получила оправдательного вердикта. Это клеймо делает меня нежеланной в любом месте, где бы я ни захотела жить. Никто не наказывает более эффективно, чем инквизиторы, Нгури, так как они знают, что повредит вам больше всего. Я боялась одиночества, и они предоставили его мне в избытке. Не подвергайте себя такому наказанию, Нгури.

– Я не имею никакого значения, Тори-ли, – мягко ответил стромви.

– Вы имеете значение для нас, – заговорил Джейс, вновь превращаясь из инквизитора в друга. Тори спиной чувствовала исходящее от него тепло физического и умственного влияния. – Вы имеете значение для ваших близких. Они не хотят, чтобы вы принесли себя в жертву ради них.

– Он говорит правду, муж, – щелкнула Нгета.

Нгури посмотрел на Тори и медленно повернулся к жене.

– Потому что ты с ним согласна, Нгета-ли, – буркнул он.

– Нгета мудра, – заметил Джейс.

– Не будьте таким самодовольным. – Нгури с трудом поднялся на ноги. – Вы всегда были слишком умны, Джейс-ли. Вы украли у меня единственный цветок, который смог сделать мою острую на язык жену вашей вернейшей союзницей. Мне следовало лучше охранять мою Нгину-ли, но я должен был доказать ей, что она дорога мне и моему народу. Вы очень умны, Джейс-ли, но вы не знаете всего. – Нгури проковылял по комнате и отодвинул красивый плетеный занавес от стола, заваленного образцами корней и пакетами с семенами. В центре стола стоял ящик с маленькой рубиновой звездой на боку.

Преодолевая недомогание и скользкую смолу, Джейс быстро встал и подошел к Нгури. Тори отчаянно ухватилась за блеснувший луч надежды.

– Не похоже на стандартную конструкцию ксиани, – нахмурился Джейс, глядя на крее'ва.

– Очевидно, ее создала какая-то независимая культура, – отозвался Нгури. – Реа, несомненно, украли ее, так как эссенджи не сильны в технике. Цивилизации Консорциума адаптируют людей, а не планеты.

– Это я уже слышал, – сухо сказал Джейс. – Как вы ее запрограммировали?

Нгури отодвинул еще один занавес, скрывавший ботанический анализатор ксиани.

– Вы были правы насчет нестабильности реланина, – признал Нгури с виноватым щелканьем. – Я не намеревался убивать тех, в чьем организме есть адаптатор. Я только хотел вынудить всех чужих покинуть нас и уже работал над исправлением ошибки. – Он сердито щелкнул. – По-вашему, Джейс-ли, я настолько лишен дружеских чувств, что планировал вашу смерть?

Джейс покачал головой.

– Вы использовали ботанический анализатор, – заговорил он с бесстрастием ученого адепта Сессерды, – чтобы создать растительный вирус, основанный на реланине, на планете, где растительный мир составляет основу жизни, технологии и культуры. Вы осуществляете жизненную цель вашего вида, мой упрямый друг, одновременно предавая ее.

Тори подошла взглянуть через плечо Нгури на захламленный стол и мягко положила руку на старческие узлы его шейного гребня. «Упрямый, ворчливый, замечательный стромви! Неудивительно, что твой народ так ценит и любит тебя».

– Вы можете исправить причиненный нам вред, Нгури? – спросила она, будучи не в силах сердиться на него и вообще испытывать какие-либо чувства, кроме сожаления о потерянной дружбе.

– Вы, соли, очень беспокойный народ, – ответил Нгури. Его туловище слегка качнулась в красноречивом выражении печали.

* * *

– Он назвал ее Акрас, – шепнула брату Сильвия, когда они рылись в сундуках кладовой. – Ты ведь помнишь это имя? Мать предупреждала нас о ней.

– Неопределенное предупреждение не помогло ей и не поможет нам, – ответил Калем. Он вытряхнул содержимое большого ящика на покрытый мхом пол алькова. – Я знаю, что здесь есть и другой игольник. Риллесса взяла только один. – Он поднимал и тряс ковры, надеясь обнаружить спрятанный в них предмет.