Текст книги "Инквизитор"

Автор книги: Черил Фрэнклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

– Хоть что-то работает, – одобрительно заметил Джейс. – Прокладывайте курс, штурман.

Девушка прикусила верхнюю губу и заморгала от резкой боли, вызванной попавшей в кровь смолой. Как и предсказывал Джейс, из глаз потекли слезы. Тори быстро моргала, с трудом удерживаясь, чтобы не вытереть глаза покрытыми смолой руками. Зрение слегка прояснилось.

– Здесь есть какие-нибудь карты? – спросила она, окидывая взглядом кабину в поисках вероятного места для штурмана-стромви. Переплетения виноградных волокон делали кабину похожей на любое традиционное стромвийское жилище, они же маскировали сложный механизм, сконструированный мастерами-ксиани, которые создали большинство звездных кораблей Консорциума.

– Посмотрите там, – предложил Джейс, кивая в сторону занавески.

Тори отодвинула мягкий тростниковый полог. За ним пряталась трехмерная решетка из тонких светящихся корней. Как и вся машина, карта являла собой весьма практичное сочетание традиционных местных материалов и методов, демонстрирующих изобретательность сплава культур, входящих в Консорциум. Тори различила обозначения фермы Ходжа и космодрома.

– Кажется, нужно двигаться почти прямым курсом, если вы поедете по верхнему ответвлению за пещерой.

– Стромви весьма предусмотрительны. – Машина застонала и замедлила ход. – Держитесь крепче. – Джейс попробовал два рычага, потом остановился на третьем, прижал локоть к телу и внезапно опустил рычаг. Машина рванулась вперед, пробиваясь через стромвийскую землю.

Глава 22

Риллесса наблюдала, как «Это» двигается и видоизменяется, темнея и уплотняясь, в то время как яд из ее игольника распространялся у него внутри. Она знала, что «Это» ощущает боль. Оно издало мучительный крик, согнулось и словно накрылось темным саваном. Риллесса приоткрыла рот в напряженном предвкушении гибели «Этого». «Саван» вздымался и извивался. Смутные контуры «Этого» начали обретать цвет; алая струйка потекла из продолговатой раны в животе.

Риллесса начала подниматься из-за своего укрытия за колючей стромвийской лилией. Она хотела, чтобы «Это» умерло, и не желала долго ждать. Она даже зарядила свое оружие последней иглой, готовая пожертвовать собственной безопасностью ради того, чтобы покончить с «Этим» раз и навсегда. Ее рука дрожала, но она смогла овладеть собой и прицелиться, твердо стиснув рукоятку.

«Это», чей «саван» теперь переливался яркими красками, вновь издало пронзительный крик, когда игла Риллессы угодила ему прямо в алый рот. Риллесса подняла игольник, торжествуя победу, когда цвета «савана» внезапно стали пепельно-серыми. Она гордо шагнула к своей жертве.

Резким броском «саван» поднялся с земли и метнулся к Риллессе. Она попыталась отскочить, но холодный и липкий «саван» словно приклеился к ней. Вес его был невелик, но Риллесса рухнула наземь, придавленная собственным ужасом.

* * *

Нгури продолжал отщелкивать свою «вахту смерти», внимательно прислушиваясь к эху, прокатывающемуся по туннелям, когда голоса стромви смолкли. Он потер челюсть, заболевшую от долгого щелканья, но не радовался передышке. Последующие обязанности, связанные с «вахтой смерти», обещали принести больше боли, чем щелканье.

С глубоким ворчанием, исходившим из внутреннего горла, Нгури выбрался из-под земли и наполнил легкие воздухом. Только теперь он осознал, как все пересохло у него внутри, жжение смолы чувствовалось во всех уголках его массивного тела. Выпрямившись в полный рост, Нгури бросил взгляд поверх колючей изгороди на бледно-лиловый рассвет. Но сегодня красота утра не принесла ощущения покоя. Это усилило гнев на тех, кто с безумной алчностью разрушал его прекрасный мир.

Нгета, старшая жена Нгури, вылезла из своего укрытия на некотором расстоянии от супруга и приблизилась к нему со спокойным достоинством, презирающим страх.

– Муж мой, мы должны немедленно собраться с нашим народом в потайных пещерах, – сказала она.

Нгури улыбнулся жене, восхищаясь изысканным рисунком ее шкуры и расценивая ее храбрость как дань вере в него.

– Иди, Нгета-ли. Я должен выполнить определенную задачу, прежде чем присоединюсь к вам.

– Муж, ты ничего не должен ни одному соли.

– Знаю, Нгета-ли, – мрачно ответил Нгури.

– Ты упрям, как наша дочь, чье упорство ты сам высмеивал, как глупость подростка.

– Поведение Нгины не соответствует ее воспитанию и полу, – проворчал Нгури, – а твое сравнение моего исполнения долга чести с ее причудами не заслуживает дальнейшего обсуждения.

– Да, муж мой, – кротко согласилась Нгета.

Нгури неуклюже полез в заросли, не пытаясь объяснить Нгете суть ее заблуждения. Он хотел быстро выполнить взятую на себя задачу и вернуться к своей семье. Для этого следовало найти его своенравную дочь и узнать от нее степень участия Калема в потоке зловещих событий. «Вахта смерти» не должна ждать, пока Нгури закончит пререкаться со своей старшей женой. К тому же он ворчливо признавал, что Нгета всегда оказывается победительницей в подобных спорах.

Нгури опустил туловище, приблизившись к открытому пространству возле нелепого дома Бирка. В пестрых тенях рассвета шкура стромви служила отличным камуфляжем, однако рядом с изгородями и строениями соли маскировка становилась менее надежной. Нгури внимательно изучал пустой сад и безмолвный дом из зарослей винограда, стараясь держаться как можно ближе к земле, но не зарываясь вглубь.

Внимая самой земле Стромви, Нгури застыл, борясь с инстинктивным желанием спрятаться в нору, ибо ему нужно было выяснить, какие действия предпримет враг его планеты. Он намеревался собрать все знания, необходимые для защиты своего народа. Нгури позволил соли прийти сюда и должен за это заплатить. Если потребуется, он примет любые муки, но не станет прятаться и ждать конца его мира. Все равно он не сможет жить, если не восстановит честь, которую потерял из-за предательства соли.

Нгури внимательно прислушивался к голосу своей планеты. Кто-то небольшой двигался к нему, облегчая выбор действий. Конечно, большая угроза более привлекательна в плане информации, и путь храбрости требовал прежде всего взглянуть в лицо самой страшной опасности, но здравый смысл подсказывал вначале расследовать ближайшее окружение.

Нгури старался прогнать позорную надежду, что «небольшим существом» может оказаться всего лишь Бирк Ходж, обыскивающий ферму в поисках исчезнувших работников. Нгури не мог испытывать страх перед человеком, которого так долго уважал, как бы эгоистично тот себя ни вел. А он боялся существа, которое явилось причиной смерти Нгои. Вспоминая страшные рваные раны Нгои, Нгури понимал, что монстр, заставивший Нгои пойти на столь отчаянное самоуничтожение, способен на любую жестокость.

Запах крови кого-то из «чужих» достиг узелков на голове Нгури, а пронзительный крик боли вынудил его закрыть ушные щели. Он поспешил вперед, лишив себя возможности слышать, зато головные узлы обретали в тишине большую чуткость. Запах крови имел металлический оттенок, незнакомый и неприятный. Прочие запахи были не столь сильными, но один из них принадлежал женщине-соли, которую невозможно с кем-нибудь спутать. «Риллесса», – удивленно подумал Нгури, так как кого-кого, а жену Калема он никак не ожидал встретить на краю поля.

Осторожно приподняв туловище, Нгури увидел бегущего в его сторону мужчину-соли, однако никто из соли не имеет такого запаха – сладкого и в то же время слишком четкого и чистого для аромата духов. Значит, этот мужчина – не соли, несмотря на свою внешность. Нгури успел нырнуть в укрытие, прежде чем голова мужчины повернулась в его сторону. Стромви ощутил запах гнева, переполнявшего незнакомца и угрожавшего любому, кто попадется на его пути.

Мужчина произнес что-то, что Нгури не мог услышать, рука его сжимала оружие. Незнакомец медленно повернулся и прицелился. Нгури не шевелился, ибо от человека исходила смертельная угроза.

Запах испепеляющего огня, неестественно чистый и горячий, чтобы иметь стромвийское происхождение, заставил Нгури болезненно поморщиться. Узкая тлеющая полоса потянулась через поле к незнакомцу, и Нгури ощутил вибрацию земли, свидетельствующую о приближении чего-то большого. Сердитый мужчина нырнул в тень виноградной изгороди, и Нгури смог ясно его разглядеть: это безусловно был не соли. Полупрозрачная кожа цвета слоновой кости была не свойственна соли, а гребень черных волос оттеняла серебряная грива, доходившая до плеч и шеи. Человек носил кожаный килт и отливающий медью нагрудник; рубиновая звезда стягивала складки плаща на его плече. Ноги были почти невидимы – Нгури решил, что сапоги чужака сделаны из материала, преломляющего свет.

Мужчина медленно дышал – запах крови уменьшился, но не исчезал. Серебряную гриву на голове пересекал длинный алый разрез. Незнакомец коснулся раны и недовольно поморщился.

Солнце заслонила тень, и Нгури обернулся к новой угрозе – парящему в воздухе серебряному диску, куда большему, чем любой корабль стромви. Движение привлекло внимание незнакомца, но Нгури это уже не очень заботило. Он слишком поздно открыл ушные щели, и урчание двигателя серебряного корабля на миг его дезориентировало, спутав сигналы запахов.

– Арес, – прошипел незнакомец и направил оружие поверх Нгури.

Корабль рванулся к земле, и огненные лучи устремились на виноградную изгородь, где прятался мужчина. Два луча угодили ему в нагрудник, третий скользнул по руке и прожег ее до кости. Мужчина прицелился в корабль, и луч, вырвавшийся из его оружия, опалил скрывавший его виноград.

Нгури зарылся в мягкую почву, спасаясь от окруживших его лучей, так как с корабля посыпались новые враги. Нгури слышал, как они высадились на поверхность планеты, хотя не мог их видеть, а обилие запахов маскировало индивидуальные различия. Воздух наполнился парами кипящей смолы, собравшейся в плотный туман. Послышался задыхающийся кашель, и Нгури удовлетворенно подумал, что его мир в состоянии хоть немного защитить себя.

Надеясь спастись в смоляном тумане, Нгури пополз прочь от изгороди. Его задняя нога запуталась в винограде, и он с раздражением перекусил тугую лозу. Шипение огненного луча донеслось до него раньше запаха, и он попытался увернуться, но стромви никогда не отличались проворством. Острая боль пронзила Нгури, когда огонь прожег его шкуру, превращая скопившуюся за годы смолу в сплошную кипящую массу. Тихо щелкнув, Нгури зарылся в землю родной планеты и затаился. Он лежал абсолютно неподвижно, и гнев против разрушителей жизни загорался в нем все сильнее.

* * *

Тагран прищурился, стараясь разглядеть сквозь утреннюю дымку единственный возвращающийся военный корабль Реа. Вчера Арес увел два таких корабля с воинами в атаку на ферму Ходжа. Миллиспаном раньше Роаке высадился там один в своем личном челноке. Средства связи Реа, слишком примитивные, чтобы справиться с атмосферными эффектами Стромви на большом расстоянии, после отбытия братьев не принимали ничего, кроме помех. Только отзвуки действия даар'ва указывали на действия реа в долине Нгенги.

Тагран направился к кораблю вождя клана – единственному большому судну Реа, оставшемуся в порту. Его светлую, как у всех эссенджи, кожу обжигали яркие лучи стромвийского солнца. Килт, туника и нагрудник – форма старшего воина-реа – служили слабой защитой от такого врага.

Удар ветра возвестил о приземлении военного корабля. Акрас приказала ему ждать возвращения Ареса. О Роаке она не сказала ничего.

Двери серебряного корабля-диска раздвинулись, и Арес спрыгнул на упругую поверхность посадочного поля, не дожидаясь трапа. Он казался неясным темным пятном, так как плащ-бори оставлял открытым только голову.

– Где она? – осведомился Арес, подойдя к Таграну и сердито нахмурившись.

– В своем кабинете, – доложил Тагран, – но она просила меня встретить тебя и передать, чтобы ты ждал ее вызова. – Тагран не скрывал отвращения к своей роли посланника – игры во власть были ему не по душе. Он не мог порицать Ареса за проявляемые тем признаки гнева.

Черные глаза Ареса пылали, но он ответил на сообщение Таграна кратким кивком.

– Скажи ей, что мой брат захвачен нами в плен, хотя при этом пришлось уничтожить его челнок. Даже после этого он едва не ускользнул на украденном корабле, и лишь сложные коды управления помешали ему. – Слова Ареса были сознательной, хотя и вынужденной данью способностям брата. – Мы захватили его корабль и еще один с фермы Ходжа, хотя тот не пригоден для использования. Другой корабль с фермы смог ускользнуть, его пилот был слишком неопытен для предателя-реа, а мы были заняты более важной целью.

«Это означает, что мы упустили Биркая», – мрачно подумал Тагран, но молча ожидал, пока Арес сам признает невыполнение главной задачи.

– Сообщи Акрас, – медленно продолжал Арес, – что мы не смогли разрушить дом предателя с тем вооружением, которое она нам предоставила, и он не покидал ферму. Согласно приказу вождя клана все вокруг оставалось в поле зрения наших кораблей, и мы уделили особое внимание преследованию и уничтожению транспортных средств. Наш третий военный корабль крейсирует вдоль долины Нгенги, следя за любыми передвижениями. Если предатель-реа не появится в течение еще одного дня, я выманю его из укрытия.

– Я передам твое сообщение вождю клана, – сказал Тагран, – если она примет меня.

Арес невесело усмехнулся:

– Наш вождь просветила тебя относительно ее дальнейших распоряжений, касающихся моего брата?

– Судьбу пленных решает военный вождь, – печально отозвался Тагран, понимая нежелание Ареса рассматривать Роаке как обычного пленника.

– Как всегда, Тагран, ты знаешь все обязанности воина-реа. Пусть будет так. Я исполню свой долг и накажу изменника. Мне давно хотелось, чтобы Роаке исчез, как живое напоминание о моем более низком положении. – Арес явно не наслаждался триумфом. Он шагнул к своему кораблю, но снова повернулся к старому воину. – Ты можешь понять ее, Тагран? – спросил Арес. – Ты ведь знаешь ее лучше любого из нас.

Тагран нахмурился – вопрос Ареса встревожил его.

– Она вождь клана, и я повинуюсь ей.

– Разумеется, Тагран. – Улыбка Ареса была горькой. – Прости, если показалось, что я усомнился в твоей преданности.

* * *

Нгина обхватила голову руками, устроившись на насыпи для отдыха в пещере Нгои. Она чувствовала себя растерянной и жалкой. Ей давно хотелось проявить себя, а теперь, когда, наконец, представилась возможность, она понятия не имела, что делать. К тому же Нгина не была уверена, что до сих пор вела себя достаточно разумно. Ее почтенный отец, должно быть, вне себя от гнева из-за ее чересчур независимого поведения.

Ей следовало быстрее позвать на помощь, когда она обнаружила Нгои. Возможно, его удалось бы спасти… Нет, твердо решила Нгина, ей незачем брать на себя лишнюю вину. Нгои едва успел прошептать несколько слов. Никто из старших не сумел бы ему помочь.

А что еще могла она сделать после смерти Нгои? Наверное, следовало не пытаться завершить его работу, а сразу же сообщить обо всем отцу.

Нгина не понимала всей сложности задачи, пока не принялась за нее. До того как начался этот странный грохот, она не учитывала возможности возвращения чужаков, которые истязали Нгои. «Какая же я дура!» – думала Нгина, но брань не уменьшила ее сомнений. Теперь она боялась даже выйти из пещеры Нгои.

Нгина послала предупреждение, но не ожидала, что стромви сразу же начнут «вахту смерти». Она не представляла, насколько быстро распространяется мягкая вибрация корневой сети. Ее переполняло чувство непомерности взятой на себя задачи.

Нгина знала, что должна идти к главной южной пещере, так как ее семья беспокоится о ней. Отец наверняка ожидает ответа на свой вопрос о поле мистера Калема, и ей придется объяснить, почему она не смогла завершить поиски того странного неприятного запаха. Теперь же нужно соблюдать «вахту смерти», которую она сама затеяла в панике, или признаться в собственной глупости, попытавшись сохранить крупицу чести.

Если бы Нгои прожил чуть дольше, он смог бы объяснить то, что ее озадачивает. Он смог бы описать внешность своего врага, рассказать, почему и для кого эти пакеты представляют такую ценность, наконец, сказать ей, кому она может доверять.

Внезапное тарахтение испугало Нгину. Она приподняла сильное молодое тело, готовая к защите, и вгляделась в паутину корневых отростков, прикрывавших вход в туннель. Нгина ощущала чье-то движение, но не могла определить его источник. Она не знала, враг ли это или же кто-то из стромви. Сухое тарахтение возобновилось, и Нгина замерла от страха, так как звук был слишком четким, чтобы доноситься издалека.

Нгина осторожно коснулась пакета, который рассеянно прижимала передней ногой. Быстрым движением резцов она перекусила связывающую его бечевку и аккуратно развернула обертку из волокон винограда. Когда пакет затарахтел в третий раз, она снова застыла, но после краткой паузы закончила свое занятие.

На голубом мху лежали коричневатые стручки. На каждом цилиндрике виднелась тонкая черная продольная полоса в том месте, где стручок был разрезан и вновь заклеен липкой смоляной пастой. Один из стручков внезапно подпрыгнул, и Нгина едва не уронила весь пакет. Она осторожно коснулась стручка, проявлявшего непонятную активность. Кожистая оболочка уже начала твердеть. Нгина почувствовала, как стручок беспокойно завибрировал, когда тарахтение началось вновь.

Подняв стручок со мха, Нгина уставилась на него, вертя цилиндрик в разные стороны. Потом она резким движением стиснула стручок, и тот треснул.

Изнутри посыпались миниатюрные серебристые семена. Большой жук, лежа светящимся зеленым брюшком кверху, сердито размахивал лапками, пытаясь перевернуться. Он коснулся руки Нгины своими острыми клешнями. Нгина не почувствовала укола сквозь шкуру, но с отвращением стряхнула жука. Потом она потерлась узлами на голове о коричневый отросток, тщетно пытаясь избавиться от смешанных запахов семян и жука. Запахи напоминали тот неприятный аромат, который удерживался на кончике листа гибридной розы Ходжа.

Жук наконец перевернулся и быстро побежал по упавшим семенам. К удивлению Нгины, он развернул черные крылья и поднялся к низкому куполу пещеры.

Что же ты наделал, Нгои? – испуганно прошептала Нгина.

Глава 23

Рассветы на Стромви отличаются поразительной мягкостью. Планету обволакивает насыщенная влажная атмосфера, которую редко тревожат перемены погоды. Оставив позади вулканическую активность, которая подарила ей нынешнее плодородие, Стромви застыла в стабильном однообразии. За исключением остатков ледников на полюсах, планета не имеет ни больших водоемов, ни пустынь, ни высоких гор или глубоких каньонов.

Консорциум классифицировал большую часть форм жизни на Стромви как растительную. Буйно размножающиеся виноград, мхи и лилии покрывают почти всю поверхность планеты, а пропитанные смолой корни проникают глубоко под землю. Пребывая в идеальном равновесии с окружающей средой, народ стромви нуждался лишь в продуктах местной растительной жизни, чтобы жить в спокойствии и довольстве. Если бы не настойчивые уговоры деетари с соседней планеты, стромви могли никогда не обнаружить желания разделить культурные, экономические и защитные преимущества Консорциума. Они больше всего на свете ценили независимость, даже если это могло привести к плачевным результатам.

Когда Тори, проснувшись, увидела свой первый восход солнца на Стромви, она едва не заплакала от охватившей ее печали. Ни адаптация, ни поступление на службу к человеку, которого она едва знала, не вызвали у нее таких сильных эмоций, как стромвийское небо.

Стромви была старой планетой, приближающейся к своей последней эре, но Тори не чувствовала жалости к миру, переживающему свои последние тысячелетия, которую могли испытывать калонги. Геологические эпохи были для нее слишком абстрактным понятием. Желание заплакать вызвало ощущение собственной чужеродности, ведь адаптационные средства Консорциума подавляли лишь физическое отторжение организма. Тори никогда не видела планеты, на которой впервые появились представители ее вида. Она слышала о ней мало хорошего, да и то в прошедшем времени. Стромви заставила ее остро почувствовать свое одиночество.

Спустя несколько месяцев Тори забыла о своей первоначальной реакции, благодаря работе и растущей привязанности к обитателям фермы Ходжа. Но сегодня, проснувшись на крыше старой туннельной машины, окруженной зарослями, она вспомнила свои ощущения с болезненной ясностью. Выход машины на поверхность планеты нарушал строгие очертания пейзажа.

Тори была рада, что не видела ферму Ходжа на ее начальном этапе, когда территорию только-только расчистили. Она испытывала уверенность, что не смогла бы разделить решимость Бирка перейти от расчистки земли к посадке роз. Шрамы на теле планеты тревожили бы ее память.

– Ни один челнок не приземлялся и не взлетал этим утром, – весело сообщил Джейс, взбираясь на крышу. Он отлично смешивался с окружающим фоном. Смоляные пятна делали его смуглую кожу почти такой же тусклой, как у деетари, а золотые эмблемы Сессерды на рубашке исчезли под сине-лиловым слоем смолы. – Почва кажется достаточно крепкой благодаря корням, чтобы выдержать нас. Неподалеку есть след змеи осанг – по-моему, старый.

– Надеюсь, что старый, – пробормотала Тори. Солнце начало подсушивать скопившуюся за ночь смолу на ее коже, но легкие все еще болели от недавнего напряжения. – Вы когда-нибудь видели эту змею?

– Нет, – ответил Джейс, разглядывая темный неподвижный пейзаж. Сырая смола придала его волосам фиолетовое сияние, а несколько ровных синих смоляных полос на носу казались нанесенными искусственно. – А вы?

– Только череп, но этого хватило, чтобы удержать меня от более близкого знакомства. – Тори прищурила глаза, все еще болевшие от смолы, обозревая горизонт в поисках челноков. – Нгури назвал ее маленькой змейкой, у которой даже нет настоящих клыков, однако зубам этой змейки может позавидовать любой стромви.

Джейс показал на холм, отмечавший границу порта. Его руки покрывали синяки и царапины – последствия возни с упрямыми рычагами машины – но повреждения оказались менее тяжелыми, чем ожидала девушка, наблюдавшая за ночной работой инквизитора.

– Возможно, мы оба еще сможем насладиться близким знакомством с осанг. Видите, как шевелятся растения?

– Возможно, это какой-нибудь стромви роет нору.

– Не прощелкав сообщение другим стромви? Туннельная машина отлично передает вибрацию, а стромви – создания весьма общительные.

– Быть может, мы не единственные испуганные существа на планете. Как бы то ни было, щелканье прекратилось. – Тори выдернула из зубцов машины застрявший кусок корня, с отвращением посмотрела на него, но разломала надвое и выпила сок, морщась от едкого привкуса. – Я люблю пищу стромви еще меньше, чем инквизиторов, – вздохнула она и протянула корень Джейсу. – Берите – вы друг друга стоите.

– Мы оба служим народам Консорциума, – вежливо отозвался Джейс. Он взял корень и выпил остатки сока.

Тори с удовольствием наблюдала за его болезненной гримасой. Но ее улыбка увяла, когда она взглянула на дорогу, по которой они собирались идти. «В небе ни одного челнока, – подумала Тори. – В порту негде укрыться. Как мы сможем найти безопасное убежище от силы, которая обрушилась на эту планету? Прабабушка посмеялась бы над этим вопросом. Она сказала бы, что безопасность всегда иллюзорна».

Порт находился от края туннеля на расстоянии не большем, чем длина садов Ходжа. Для соли, однако, этот поход выглядел почти таким же трудным, как прогулка через заросли шиповника. Слой крема защищал только от маленьких колючек. «Почему я не подумала об этом прошлой ночью? – ругала себя Тори. – Понятно, я разволновалась из-за проклятого инквизитора, но у него-то нет такого же оправдания нашей неподготовленности. – Она постаралась забыть свой упорный отказ выслушать Джейса. – Ему следовало проявить большую настойчивость», – доказывала себе Тори.

– Я все еще здесь, – промолвил Джейс, – если вас это интересует.

– Вы были рядом всю прошлую ночь и позволили мне броситься в очередную авантюру. К сожалению, моя опрометчивость уже приобрела печальную известность. Мне просто пришла в голову мысль о туннельной машине, но даже об этом я не подумала как следует.

– Я редко поощряю опрометчивость, – откликнулся Джейс, – разве только когда не вижу альтернативы. Все предметы снаряжения, которые я искал вчера вечером, оказались неисправными, пропавшими или вовсе отсутствовали в результате господствующей на ферме Ходжа традиции полагаться на мускулы и помощь стромви. По-вашему, я воспользовался бы древним мачете, если бы нашел более полезное орудие? – Вы могли посоветовать мне надеть что-нибудь более практичное для путешествия по планете. – Тори приподняла испачканный липкой смолой край блузы.

– Я знаю пределы действенности моих советов и стараюсь их не нарушать.

– Вы очень странный инквизитор, – вздохнула Тори.

– Не вы первая это говорите. Хотите отправиться в порт?

– Если мы пройдем немного севернее, – предложила Тори, – то сможем войти позади центра управления.

– Избегая портового радара. – Джейс одобрительно кивнул. Дожевав остатки мякоти корня, он спросил: – Вы слышали, чтобы Бирк разговаривал с кем-нибудь на Деетари?

– Нет.

– Я тоже. Мне пришла в голову неприятная мысль, что Бирк мог и вообще не связываться с Деетари по поводу смерти Нгои.

– Он говорил мне, что инквизитор должен прибыть сегодня, – возразила Тори, однако в ее голосе не слышалось особой уверенности.

– Вот как? Его сведения весьма быстро изменились в течение краткого промежутка между разговорами со мной и с вами. Когда я беседовал с ним, он все еще ждал, что к передатчику подойдет какой-то чиновник – по крайней мере, так он мне сказал. Жаль, что вчера я был в неважном состоянии и не мог подвергнуть его прочтению. – Джейс соскользнул на землю, подобрал еще несколько кусков корней, отломанных туннельной машиной, и вернулся к Тори, положив рядом собранную пищу. – Вам не показалось странным что-либо в поведении Бирка во время вашей последней встречи с ним?

– Это вас тренировали в наблюдательности методами Сессерды, а не меня, – фыркнула Тори. Выбрав маленький корешок, она начала счищать прилипшие к нему листья и землю. Клейкая полузасохшая смола крайне затрудняла этот процесс. – Бирк показался вам необычным или вы просто проверяете мои реакции добрым старым инквизиторским способом?

– Бирк сделал несколько нехарактерных для него замечаний, – ответил Джейс, разгрызая корень и думая о своем.

– Какие именно? – полюбопытствовала Тори, так как Джейс не обнаружил желания продолжать.

– Бирк всегда наслаждался властью – над людьми, вещами, окружающей средой. – Джейс искоса посмотрел на Тори. – Меня немного удивляет, что он ждал так долго, чтобы заявить свои права на вас. Ему должно было льстить обладание наследницей женщины, которая управляла королями.

– Я не вещь, чтобы мною владели, – сердито отрезала Тори. – Что до остального, вы не сообщили ничего нового. Калем постоянно жалуется на отцовскую властность, а Сильвия больше жалеет саму себя с тех пор, как Бирк положил конец ее единственной «искренней» любви несколько спанов тому назад.

На бесстрастном лице инквизитора мелькнула печальная улыбка.

– Бирк слишком рано добился успеха с Калемом, преодолев его нелепую смесь негодования и покорности. Он уважал Сильвию, но она совершила непростительный грех неповиновения.

– Мне трудно представить Сильвию, бросающую вызов отцу ради кого-то другого, – заметила Тори, пытаясь определить, как много Джейс знает о Ходжах, – но я познакомилась с ней уже после исчезновения ее ненаглядного Сквайра. Должно быть, вы знали ее раньше.

– Знал, – подтвердил Джейс. – Тогда ее эмоциональные вспышки были не столь очевидными – по крайней мере, для меня. – Он пожал плечами и вернулся к прежней теме: – Хотя Бирк и наслаждался властью, он признавал определенные ограничения. Я никогда не слышал, чтобы он намеренно оскорблял чиновника Консорциума до нашего последнего разговора. Бирк пытался оспорить мой статус инквизитора, но я не думаю, что он действительно питал сомнения на этот счет.

– Не представляю, чтобы кто-нибудь мог захотеть притвориться инквизитором. Привилегия быть ненавидимым едва ли стоит усилий, затраченных на подобный обман.

– Большинство членов Консорциума питают к инквизиторам глубокое уважение, – возразил Джейс, выдержав паузу, дабы сделать свой упрек более явным. – Но вы правы относительно невероятности такого притворства. Бирк насмехался надо мной, рискуя вызвать неудовольствие инквизитора, просто чтобы выставить меня из кабинета, прежде чем я услышал бы его разговор с Деетари. Он без колебаний заявил о нежелательности моего присутствия на ферме Ходжа и о своем намерении удостовериться в моем статусе. Если Бирк собирался всего лишь получить подтверждение моих полномочий, то почему он не хотел сделать это при мне?

– Если Бирк стремился провести переговоры в одиночестве, он бы прямо сказал об этом и попросил вас уйти.

– Верно, если только он не думал, что такой способ займет слишком много времени. – Джейс бросил на землю пустую оболочку корня. – Допустим, Бирк знал о смерти Нгои больше, чем говорил, и предвидел то, что произошло на этой планете, понимая, что у кого-то есть реальная и очень веская причина для его убийства, – тогда вряд ли он вчера стал бы нам об этом рассказывать. К сожалению, мои чувства были не в лучшей форме, и я не уверен, что мог бы распознать даже откровенную ложь.

– Значит, ни джиусетси, ни инквизитор-калонги не прибудут на Стромви, – пожала плечами Тори. Она уже ночью отказалась от надежды на помощь извне и не хотела анализировать последнюю встречу с Бирком, пока не почувствует себя в безопасности от вчерашнего ужаса.

– Вы знаете, где Нгахи держит личные челноки? – спросил Джейс.

– В четвертом ангаре, если только те не приняли участие во всеобщем исчезновении. – Тори с сомнением посмотрела на собеседника. – У вас есть квалификация космического пилота?

– Я могу управлять небольшим кораблем. А разве ваше образование не включало важнейших пилотских навыков?

– Дядя Пер не считал подобные навыки необходимыми для меня, – ответила Тори, с горечью добавив про себя: «Наложнице не следует быть чересчур независимой».

– Он мыслил весьма узко, – осуждающе заметил Джейс. Тори почувствовала, что он каким-то образом уловил ее невысказанную фразу. – Как бы то ни было, челноком легче управлять, чем этой чертовой туннельной машиной. – Джейс потер исцарапанные руки. – Думаю, если я еще раз увижу Калема, то посоветую ему просить услуг другого инквизитора. – И негромко закончил: – Если только он вообще просил этих услуг.