Текст книги "Инквизитор"

Автор книги: Черил Фрэнклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

Глава 10

В саду появился новый двуцветный гибрид, вытягивая к солнцу длинные стебли. Началось второе цветение, и бутоны цвета слоновой кости увенчали собой массу темно-зеленой листвы. Лишь один бутон раскрылся настолько, чтобы обнаружить голубые прожилки на лепестках возле чашечки. Скорее тонкий, чем пряный, аромат напоминал запах древних садовых роз.

Тори провела пальцами в перчатках по кожистому стеблю. При экспериментах с древними формами и запахами можно было легко наткнуться на шипы. Любое несовершенство, касающееся гладкости стебля, уменьшало цену гибрида, поэтому ни один из предыдущих бело-голубых образцов не получил одобрения Нгури. Тори нахмурилась, ощутив выпуклость у основания кустарника, но внимательное обследование обнаружило лишь плохо ухоженный отросток.

– Нгела, – позвала она, указывая на отросток и сделав в воздухе жест, имитирующий ножницы. Стромви кивнул широкой шишковатой головой и усмехнулся, продемонстрировав острые резцы. Тори до сих пор не могла решить, какая из улыбок стромви выглядит более угрожающей – обнажающая солидное вооружение внешнего рта или два ряда резцов, торчащих из «ножен» внутреннего. Она только пришла к выводу, что неспособность стромви производить обе улыбки одновременно – явное благо.

Тори собрала свою корзину и направилась через покрытое мхом поле к розам первого года. Она отмечала кусты в своей книжечке, составляя историю их роста. Два куста были помечены флажками для дальнейшего обследования.

– Следите за радужным гибридом позади, – предупредил ее Нгури. – Шипов там мало, но они очень острые.

Пожилой стромви появился из-за ограды, приподнял верхнюю часть тела и двинулся к Тори. Она стерла грязь с шишки на его шейном гребне. Яркие краски пропитанной смолой шкуры переливались под слоем глины.

– Вы снова рыли нору, – вздохнула Тори. – Вам следует предоставить тяжелую работу молодежи, Нгури.

– Кто-то должен научить их отличать плодородную почву от глины, – проворчал стромви, неодобрительно щелкая, – а у этого ленивого кликикука, Нгои, все не хватает на это времени.

Стромвийское слово «кликикук» – лодырь – в переводе теряло большую часть своего уничижительного смысла, но Тори ощутила силу вложенного в него презрения.

– Нгури, – упрекнула она собеседника, – вы не должны проявлять такое неуважение к вашему старому товарищу.

– Никчемный сын Бирка, – продолжал Нгури, – подает моим работникам плохой пример.

– Калем не лодырь, а Нгои усердно трудится для него.

– Нгои пренебрегает основными обязанностями.

– Они с Калемом экспериментируют с новыми видами растений. Я думала, вас интересуют результаты их работы.

– Они не спрашивали моего совета.

– А вы обиделись, – заключила Тори, – и поэтому отказались посещать их поле. – Щелканье Нгури означало согласие, и Тори поддразнила его: – Вам следует быть менее предсказуемым, Нгури, иначе Калем будет избегать ваших советов во всем.

– Вы слишком легкомысленно относитесь к его выходкам.

Потеряв на момент дар речи из-за необычной решительности Нгури, Тори сделала очередную заметку в книжечке. Она не могла поверить, что влияние Калема причиняет так много вреда, как утверждает Нгури, или же столь незначительно, как кажется Бирку, но понимала, что Нгури пользуется среди жителей долины Нгенги не меньшим, если не большим авторитетом, чем Бирк Ходж. Иногда Тори думала, что авторитет Бирка так же узок, как его владения в долине, хотя знала, что и стромви и соли отнеслись бы к ее мнению с презрительной усмешкой.

– Даже если Калем не выказывает вам уважения, которого вы заслуживаете, – успокаивающе заговорила она, – он еще недолго будет подавать дурной пример. Калем собирается уехать после свадьбы сестры.

– Он проторчал здесь шесть месяцев, ожидая этого события, – буркнул Нгури, с отвращением щелкнув задними зубами. – Бирк прислушивается к вам, Тори. Посоветуйте ему отправить своего сынка в Консорциум и позволить калонги выбрать для него цель. Я говорил ему это, но Бирк думает, что я просто старый ворчун.

– Вы такой и есть, – добродушно рассмеялась Тори.

Нгури кивнул, признавая правоту Тори без малейших признаков раскаяния.

– Калем тратит больше энергии на то, чтобы отлынивать от работы, чем потребовала бы сама работа, – продолжал он, не желая слезать со своего конька. – Калем ленив, жаден и эгоистичен. – И напоследок Нгури произнес самое страшное оскорбление Консорциума: – У него нет цели.

– Бирк говорит о нем то же самое и даже еще хуже, – пожала плечами Тори.

– Бирк ворчит, но продолжает поддерживать этого кликикука! – Нгури придвинул голову ближе к лицу Тори, глядя на нее близорукими глазами. – Калем и Сильвия знают, как сильно мечтает их отец о наследниках. Пока они остаются бездетными, но способными производить детей, Бирк никогда не отречется от них, как они того заслуживают.

– Вы же знаете, что я не могу разглядеть вас с такого близкого расстояния, – пожаловалась Тори, не желая комментировать семейные обстоятельства Ходжей. Она отступила назад, чтобы четче видеть Нгури. Несоответствие зрительных пристрастий стромви и соли иногда нуждалось в компромиссе. – Я постараюсь более эффективно повлиять на Бирка, чем вы с вашим сварливым брюзжанием, – пообещала Тори, – но сомневаюсь, что Бирк прореагирует так, как вам хочется. Он не обладает широтой взглядов в том, что касается его детей.

– Он просто слеп, когда речь идет о его детях, – подхватил Нгури. – Бирк такой же никудышный родитель, как их безответственная мать, которую никто из нас не видел все эти спаны.

– Зато вы образец объективности в отношении ваших детей, – вполне серьезно заметила Тори.

– Я не поощряю отклонения от цивилизованного поведения!

Тори отвернулась, чтобы скрыть улыбку, ибо дети Нгури часто жаловались на беспощадную суровость отца. Она сдвинула на затылок шляпу, сплетенную из местных волокон, и подставила лицо теплому солнцу, чей молочно-белый свет рассеивала влажная атмосфера Стромви.

– Я тоже хотела бы, чтобы Калем уехал и избавил нас от истеричных фантазий Риллессы о том, будто «Это» наблюдает за ней, питая в ее отношении враждебные замыслы! Я зажгу три костра в знак радости, когда свадьба Сильвии наконец состоится.

– Свадьба-то состоится, – проворчал Нгури, – и Сильвия исчезнет по крайней мере на полспана – пока она не устанет от своего Харроу и не приползет домой за отцовским сочувствием и финансовой поддержкой, чтобы обзавестись новым мужем.

– Ближайшее будущее беспокоит меня больше, чем продолжительность нынешнего увлечения Сильвии. Когда Харроу прибудет сюда, нам придется иметь дело с кучей беспомощных соли, больных и недовольных после трудной адаптации к Стромви.

– Я спрячусь в самых глубоких пещерах, пока они не уберутся отсюда.

– Вы можете позволить себе эту роскошь, – вздохнула Тори, – а от меня ожидают исполнения обязанностей социального координатора. – Она стерла еще одну полоску глины с шеи Нгури. – Лучше бы Бирк не настаивал, чтобы свадьба произошла здесь. Ведь брак – не такое уж редкое событие в жизни Сильвии. Это ее четвертый или пятый муж?

– Пятый, – ответил Нгури, – но друзья Харроу – потенциальные клиенты, которыми Бирк очень дорожит. – Он с признательностью наклонил голову, чтобы Тори было легче чистить ему шею. Его плечевые суставы, скованные возрастом и утренней тяжелой работой, не позволяли ему самому добраться до шейных складок.

– Сомневаюсь, что экономические связи Харроу многого стоят, – поморщилась Тори. – Возможно, они столь же поверхностны, как его торговые дела. Думаете, Калем представляет собой проблему? Свадьба Сильвии остановит всю серьезную работу по меньшей мере на месяц.

– Торговля Харроу произвела впечатление на Бирка, – поделился Нгури, задумчиво щелкая задними зубами, – а Бирк умеет распознавать людей, которые могут увеличить его состояние.

– Иногда я думаю, что Бирка воспитывали торговцы-кууи, – фыркнула Тори. Она не раз подмечала сходство Бирка с другим знакомым ей торговцем – Пером Валисом. Ее также тревожили подозрения, что наиболее влиятельные «друзья» Харроу Фебро были наняты дядей Пером.

Спан тому назад Тори впервые посетила Арси с тех пор, как стала работать на ферме Ходжа. Она тут же поссорилась с мамой, так как та не могла говорить ни о чем, кроме тех спанов, которые Тори потратила впустую без контракта о покровительстве. Лила, удобно устроившаяся благодаря своему богатому покровителю-соли, не побеспокоилась даже о том, чтобы повидать сестру. Только дядя Пер радостно приветствовал Тори и засыпал ее вопросами о ферме Ходжа и Харроу Фебро. Вернувшись на ферму, девушка вынуждена была удовлетворить такой же глубокий интерес Бирка к дяде Перу, хотя тот регулярно встречался с ним, чтобы обсудить мамин постоянно расширяющийся розарий. Тори притворялась ничего не знающей перед обоими мужчинами, ненавидя себя за то, что одинаково им не доверяет.

Отогнав невеселые мысли, Тори похлопала по массивной челюсти Нгури и снова надвинула шляпу.

– Вы можете дотянуться до того куста в заднем ряду, Нгури? Мне нужно сравнить его рост с другими саженцами.

– Беспомощная соли боится шипов, – поддразнил ее Нгури. – Дайте мне ваш метр.

Радуясь, что Нгури отбросил прежнюю мрачность, Тори весело отозвалась:

– Если бы у меня было четыре ноги, три сотни зубов и шкура, способная затупить алмазную иглу, то я поборолась бы с вами за титул лучшего садовода Стромви, друг мой.

– Если бы у вас было четыре ноги, подходящие зубы и нормальная кожа, я взял бы вас в качестве одной из жен и увеличил бы раз в десять средний уровень интеллекта своего потомства.

– Ваше потомство достаточно толково.

Нгури протестующе защелкал.

– Никогда больше не возьму себе жену только из-за ее красоты. У Нгеты ужасный характер. Я был глуп, как мальчишка.

– Ваш комплимент меня потряс, – улыбнулась Тори, насмешливо присев в реверансе, – но сомневаюсь, чтобы его оценила Нгета.

Нгури мигнул черными глазами, поняв иронию. Старшие стромви могли признавать концепцию красоты соли, не разделяя их вкусов.

– Если бы вы принадлежали к стромви, то могли бы дать повод для ревности даже моей Нгете.

– Во мне недостаточно смирения, чтобы стать второй женой кого бы то ни было. – Тори вынула из корзины метр и вложила его в широкую ладонь Нгури. Пальцы стромви сжали метр.

– Даже женой Бирка? – хитро осведомился он.

Тори слегка шлепнула его, стараясь не повредить себе руку.

– Неужели у вас нет никакого уважения к хозяину?

Нгури усмехнулся внешним ртом:

– Я больше уважаю ваш ум, женщина-соли.

«Ничего себе ум – привел меня от дяди Пера к человеку, один в один похожему на него, – подумала Тори. – А Арнод был еще хуже их обоих…»

Нгури протянул голову и руки мимо молодых роз в сторону старых кустов. Тори слышала, как он по пути отламывает мертвые ветки.

– Нгои пренебрег подрезкой, – проворчал Нгури, снова помрачнев. Он установил метр, подождал, пока планка обретет устойчивость, и вернул назад длинное туловище. – Еще немного такого пренебрежения, и мы начнем терять ценные гибриды. Эти старые кусты нуждаются в постоянном внимании, иначе они погибнут.

Тори кивнула. Никто не спорил с Нгури, если дело касалось роз.

– Я сообщу об этом Бирку.

– А заодно поговорите с ним о Калеме. Не забудете?

– Не забуду, Нгури.

«Возможно, Нгури прав насчет намерений Калема задержаться здесь», – без особой радости подумала Тори. Несмотря на внешнее отсутствие интереса Калема к работе отца и отвращение Риллессы к Стромви, эта парочка как будто обосновалась на ферме Ходжа на гораздо больший срок, чем всего лишь до брачной церемонии. Быть может, эксперимент Калема и непродуктивен, как, очевидно, считает Нгури, но он устанавливает тревожный прецедент для продолжения попыток.

Тори задумчиво наблюдала, как Нгури двигается раскачивающейся походкой по тропинкам сада, доступным только стромви. Она очень уважала Нгури, а его беспокойство казалось более глубоким, чем обычно. У Тори были и свои причины желать отъезда Калема и Риллессы. Эта пара не верила в причины, по которым Тори оставалась на ферме Ходжа, и не скрывала своих чувств. Тори не хотелось потерять работу из-за ревнивой алчности наследников Бирка.

Одна из младших дочерей Нгури осторожно высунула голову из смолистого туннеля.

– Он ушел? – нервно спросила она.

– Да, Нгина, – с улыбкой ответила Тори, и юная стромви воспользовалась своими мощными руками, чтобы вылезти из туннеля. Шишки и толстые складки взрослых стромви у Нгины были еще маленькими, но голубые и фиолетовые узоры уже начали сменять серовато-коричневые пятна, присущие подросткам. Стромви считали Нгину исключительно хорошенькой девочкой, и она обещала стать такой же красивой, как ее мать Нгета, старшая жена Нгури. Тори казалось, что Нгури очень гордится Нгиной, но девочка разделяла благоговейный страх своих братьев и сестер перед отцом.

– Не скажете ли вы моему почтенному отцу, что я очистила последний туннель по эту сторону фермы? – попросила Нгина.

– Ты можешь сказать ему сама.

– Да, чтобы он стал проверять мою работу и говорить, что я позорю его своим невежеством? Нет уж, спасибо. – Нгина стряхнула комок грязи с правой передней ноги и с восторгом поглядела на блестящую голубую смолу, сделавшую краски ее шкуры еще более разнообразными.

– Он не стал бы поучать тебя, если бы не уважал твои способности.

– Я уже знаю о корневых посадках, смоляных культурах и почвенной химии больше, чем любой подросток в долине Нгенги.

– А твой отец знает об этом больше всех на планете. Будь с ним терпеливей, Нгина-ли.

– Скажите ему, чтобы он был терпеливым со мной!

– Я скажу ему, что ты безответственная болтушка, если ты не срежешь для меня вон тот сорняк.

Нгина нырнула между рядами кустов и щелкнула острыми, как ножи, резцами.

– Я очень ответственная, мисс Тори. Сегодня я работаю только по собственному желанию. Этим утром Нгои не давал нам никаких распоряжений.

– Думаю, Бирк должен поговорить с Нгои, – вздохнула Тори. Возможно, Нгури был прав насчет влияния Калема. Нгои никогда не блистал особыми талантами, но всегда был вполне компетентным распорядителем работ вплоть до последних нескольких месяцев. Он был также хорошим другом, но, приступив к этому таинственному эксперименту с урожаем вместе с Калемом, он стал все сильнее отдаляться. – И часто Нгои забывает дать вам указания?

– Уже три или четыре раза, – ответила Нгина. Внезапно она подняла голову, понюхала воздух и поспешила назад к туннелю. – Забыла проверить, нет ли в восточном ряду дождевых червей, – сообщила она, ныряя под землю.

Тори обернулась в поисках причины неожиданного отступления Нгины. Увидев приближающуюся Сильвию, она пожалела, что не в состоянии последовать за девочкой, и тут же отругала себя за недобрую мысль.

Сильвия подошла, задыхаясь от спешки, – она упорно передвигалась почти бегом, несмотря на тяжелую атмосферу Стромви.

– Махровые гвоздики успеют расцвести к свадьбе? – осведомилась она, наморщив лоб от беспокойства. – Я сосредоточила всю цветовую планировку вокруг махровых гвоздик.

– Ко дню церемонии они достигнут полного совершенства, – доложила Тори. – Нгури знает свое ремесло. Он в точности предсказывает поведение своих подопечных, а махровые гвоздики – самые надежные среди них. Не волнуйтесь, Сильвия.

Сильвия откинула со лба пряди русых волос.

– Харроу рассчитывает на совершенство, – выдохнула она. – И его друзья тоже.

– Как и ваш отец, – сухо отозвалась Тори, – но он беспокоится не из-за своих цветов. – Тори попробовала очередной стебель. Ощутив под перчаткой шип, она отметила куст для новой прививки.

– Знаю. Папа беспокоится из-за меня. Я чувствую себя как жертвенный детеныш луа.

– А я думала, вы обожаете Харроу, – заметила Тори, желая, чтобы Сильвия не доверялась ей с такой готовностью. Ничто так эффективно не вызывает жалость к себе, как ее проявление в ком-то другом.

– Я обожала всех своих мужей, – с печальной улыбкой ответила Сильвия, – но недолгий срок.

Не способная придумать тактичный ответ на эту бесспорную истину, Тори кивнула с пониманием, которое было искренним лишь наполовину. Она заметила Нгору, которая при виде Сильвии быстро скрылась за кустом. Не то чтобы стромви по-настоящему не любили Сильвию, но очень немногие из них чувствовали себя комфортно в ее обществе. Тори им сочувствовала. В Сильвии ощущалась какая-то испорченность, словно нечто многообещающее пошло не в том направлении.

– Вы видели Риллессу этим утром? – спросила Сильвия. – Мне нужно еще раз показать ей свадебный танец. У Калема не хватает терпения обучить ее.

– Я сегодня еще не заходила в дом.

– Наверное, мне снова придется вытаскивать ее из комнаты, – проворчала Сильвия. – По-моему, эта женщина окончательно выжила из ума. Вся эта чушь насчет того, что за ней наблюдают, уже начала надоедать.

– Риллессе не хватает работы. Ей нравилось собирать информацию для статистиков-прили.

– Калонги правы. Семейный успех не должен заменять индивидуальную продуктивность. – После этого лицемерного изречения Сильвия обмахнулась широкой белой юбкой. – День будет душный. Надеюсь, к свадьбе погода станет прохладнее. Вы присоединитесь к нам за ленчем?

– Разве меня ожидают? – Вопрос слегка удивил Тори. От рассвета до сумерек она обычно оставалась в поле с работниками-стромви. В полдень они подкреплялись манной – пищей, созданной биохимиками-сувики для нужд почти всех видов Консорциума. Общая пища, утверждали калонги, способствует миру и согласию.

– Пожалуйста, приходите, Тори. Папа держится куда более дружелюбно в вашем присутствии, а я хочу, чтобы он был в хорошем настроении перед прибытием гостей. Он жутко злится с тех пор, как я послала Харроу купить мне свадебный подарок у того ювелира на Калки. По папиному поведению можно подумать, будто я велела Харроу потратить его деньги. – Сильвия слегка коснулась покрытого перчаткой запястья Тори и заявила с присущей Ходжам самоуверенностью: – Скажу Талии, чтобы она приготовила для вас место.

И прежде чем Тори успела ответить, Сильвия поспешила назад к дому. Тори скорчила гримасу, представив себе полные горечи оскорбления Калема, заразительную нервозность Риллессы и льстивые реплики Сильвии. Калем и Сильвия редко посещали ферму Ходжа одновременно и в течение последних пяти спанов не останавливались здесь больше чем на месяц. Тори не получала удовольствия от нынешнего исключения из правил. Достаточно трудно иметь дело и с одним Бирком. Она научилась ценить отсутствие Ходжа, впервые оставшись на ферме только со стромви и деетари.

Первые годы, проведенные на Стромви, казались теперь Тори блаженно простыми, хотя ей приходилось стараться изо всех сил, чтобы доказать Бирку свою скромность и преодолеть подозрения Нгури относительно причин устройства на работу на Стромви. Правда, ее намерения слегка изменились, когда она осознала, что Бирк нанял ее только ради укрепления связей с дядей Пером. Тори никогда не стремилась использовать свои непростые отношения с дядей Пером для осуществления собственных планов. Она никогда не стала бы искать работу у человека, старающегося установить тесные связи с дядей Пером. Но к тому времени, когда Тори начала понимать Бирка, она слишком привязалась к Стромви, чтобы пожелать уехать.

Тори не знала степени законности дел Бирка с дядей Пером и тщательно оберегала свое неведение. Ферма Ходжа производила вполне легальные продукты отличного качества, и ферма была единственным аспектом бизнеса Ходжа, который ее заботил. Здешние проблемы не представляли особой сложности: Бирк, Харроу Фебро, эксперименты Калема… Будучи еще ребенком, Тори узнала о дяде Пере куда больше, чем хотела знать, и не собиралась повторять своей ошибки.

Возможно, Тори чувствовала бы большую нужду все знать и во все вмешиваться, если бы верила, что ее присутствие на ферме Ходжа вносит значительный вклад в другие дела Бирка. Сомнительные обязательства дяди Пера по отношению к ней заканчивались за пределами Арси. Тори постаралась достаточно твердо обосноваться на ферме Ходжа, прежде чем Бирк осознал границы интереса дяди Пера к детям своих наложниц.

Тори смогла покинуть Арси и доказать, что способна на нечто большее, чем ее наследственная профессия. Она была удовлетворена избранной целью, хотя прибытие детей Бирка сделало ферму Ходжа гораздо менее приятным местом.

– Я зажгу пять костров радости, когда свадьба Сильвии останется в прошлом, – пробормотала она, глядя в бледно-лиловое небо.

Завершив инспекцию роз-первогодков, Тори вернулась к своему сараю, заперла в сундук корзину, перчатки, шляпу и фартук и поднялась на чердак, служивший ей домом последние пять местных лет – почти шесть спанов по стандартному исчислению Консорциума.

Так как стромви не способны быстро подниматься по лестнице, Нгури установил у ее подножия старый ржавый гонг, чтобы работники-стромви могли вызывать Тори. Большинство ее посетителей – стромви, соли и деетари – игнорировали гонг. Они просто щелкали, кричали или свистели согласно предпочтениям своего вида. Все формальности на ферме Ходжа были ограничены основным домом – замысловатым двухэтажным строением, которое высмеивали стромви и которым гордился Бирк.

Тори криво усмехнулась, подумав о Бирке Ходже. Нгури на редкость проницателен. Тори не сомневалась, что сможет повлиять на Бирка, если решит воспользоваться методами, которым ее обучали. Откинув темные волосы с лица, она поднесла к нему цветастую шаль. Яркий шелк отлично подходил к ее румяным щекам и блестящим глазам. «Прабабушка гордилась бы нашим сходством», – подумала Тори.

Она могла бы управлять Бирком, так как достаточно хорошо его изучила. Он восхищался силой и презирал слабость, и ей ничего не стоило сыграть на этом предпочтении. Эстетические вкусы у него практически отсутствовали, если не считать мимикрии под чужие пристрастия. Правнучке Мирель незачем беспокоиться о своей привлекательности для мужчин, принадлежащих к ее виду. К тому же Бирк был одним из самых одиноких людей, каких когда-либо встречала Тори, презирающим своих детей и одновременно зависящим от них. Иногда Тори интересовалась, почему человек, так высоко ценящий семейные принципы, испытывает такой недостаток в родне. Члены Консорциума обычно располагают большим выбором тех, с кем могли бы поддерживать родственные отношения.

Тори скорчила гримасу, вспоминая о своих двойственных чувствах ко всему, напоминавшему семью. Она переписывалась с мамой и Лилой, но была рада, что находится далеко от них, используя предлог трудной адаптации соли к условиям Стромви. Тори была бы счастлива больше никогда не видеть дядю Пера, а ее краткий брак с Арнодом обернулся катастрофой. Она чувствовала себя куда ближе к Нгури и к другим стромви, чем к собственной семье, хотя никогда и никому не доверяла на ферме Ходжа свои былые и нынешние эмоции. Тори ощущала себя в безопасности на Стромви в основном потому, что никто не приставал к ней с вопросами. Наконец-то она нашла место, где ей хотелось жить. Другое дело – как далеко ей придется зайти, чтобы остаться на Стромви.

Спасаясь от наследственного ремесла на благословенной Арси, Тори попала в ловушку соблазнов весьма негостеприимной для соли планеты. «Здесь тебя ждет спокойное и безопасное будущее, – сообщила она своему отражению, – вдали от воспоминаний об Арноде и следствии. Тебе приходилось закрывать глаза на многое, куда худшее, чем Бирк. Если бы ты хоть раз была в состоянии решить, чего хочешь на самом деле, то по крайней мере одно из пророчеств Нгури легко могло бы сбыться».

– Хотела бы я, чтобы Бирк нравился мне так же, как Нгури, – с тоской вздохнула Тори. Она тряхнула головой, позволив волосам опуститься на плечи, и упрекнула себя: – Не будь дурой, Виктория. Как часто доказывала прабабушка, практичность не нуждается в привязанности.

Тори надела рубашку и темно-зеленые брюки, стремясь создать впечатление честной и работящей молодой женщины, которая посвятила себя идеалу Консорциума – универсальной продуктивности. Пока она сможет делать вид, что прошлое не существует, притворяться будет не так уж трудно. Тори отлично справлялась с работой, выполняя различные задания, более легкие для соли, чем для стромви. Ей пришлось испробовать много занятий в попытке поддержать расточительные привычки Арнода. «Бедняга Арнод! – подумала Тори. – Может, его предательская душа мучается в ледяном чистилище Уккулы. Ему пришлось только умереть за свои грехи, а меня он заставил жить ради них».

Насмешка Тори больше относилась к ней самой, нежели к Арноду Конати. Нгури мог шутливо ругать себя за неудачный выбор жен, но Тори сомневалась, чтобы любой стромви был в состоянии постичь весь жестокий эгоизм такого человека, как Арнод. «Высокое мнение Нгури о моем интеллекте разбилось бы вдребезги, узнай он историю моего покойного мужа», – с горькой усмешкой подумала она.

Заставив себя выбросить из головы столь циничные мысли, Тори спустилась с чердака и двинулась через сад к основному дому. Красота роз, приближавшихся к пику цветения, помогала подавить тяжелые воспоминания. Тори нравилось работать у Бирка Ходжа. В подобные моменты ей почти хотелось заключить свою жизнь в просмоленный каркас постоянства – дружеские перепалки с Нгури и другими стромви; радость, когда новый гибрид вызывает одобрение; надежды на расширение царства ароматов и бутонов роз Ходжа, которые так ценили многочисленные виды, входящие в Консорциум.

Тори не ожидала, что так искренне привяжется к народу стромви. Она не ожидала, что Бирк Ходж примет ее нелепое предложение, даже не спросив официальные характеристики Консорциума. Ей хотелось убедить себя, что прошлое надежно похоронено, но последний продолжительный визит Калема и Сильвии пробудил ее тревоги от долгого сна.

Риск никогда не пугал Тори, но ее мучило ощущение, что спокойное существование начало исподволь разрушаться. Она знала, какое должна принять решение, если по-настоящему ценит свою жизнь на Стромви. Тори могла отлично работать во многих областях, но для обеспечения безопасного будущего ей необходим контракт о покровительстве. После многих спанов неповиновения Тори начала усваивать этот материнский урок.

Бирк был бы более приятным выбором, чем дядя Пер; но он вряд ли надолго останется доступным для нее. Калем и Сильвия питали горячий интерес к отцовскому состоянию и не раз в течение последних спанов делали резкие замечания относительно продолжающегося присутствия Тори на ферме Ходжа. Если Тори не начнет действовать, Сильвия и Калем, несомненно, обнаружат в файлах Консорциума причины того, почему ей было так трудно устроиться на работу. Они могут представить это как пятно на ферме Ходжа. Бирку понадобится весьма мощный стимул, чтобы проигнорировать фактор, способный повредить бизнесу.

Тори пожала плечами. Тонкая шелковая ткань рубашки прилипала к коже, вместо того чтобы скользить по ней, так как влажный летний день вступал в свои права. Она подумала, что сильная жара способна повредить наиболее хрупким и примитивным розам, но решила, что Нгури можно доверить защиту наиболее уязвимых видов. Нужно только спросить у Бирка, не слышал ли он, сколько должна продлиться жара.