Текст книги "Книга судьбы"

Автор книги: Брэд Мельцер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

Глава восемьдесят третья

– Вы уверены, что это именно то, что нам нужно? – спросил Рого, разглядывая первоначальную запись в ежедневнике Бойла, сделанную на страничке «27 мая». Он наложил ее на редактированную фотокопию и поднял на свет, чтобы убедиться, что они совпадают. Под вычеркнутой строкой

были видны написанные от руки слова:

– И это та самая страшная тайна, которую решили скрыть от общественности? – недоуменно поинтересовался Рого. – То, что у Бойла был назначен визит к врачу?

– Это действительноличные сведения, – заметил Фредди, медленно подходя к ним, когда Рого сунул оригинал страницы в ближайшую папку.

– Все встает на свое место, – согласился Дрейдель. – В любой администрации Белого дома добрая половина сотрудников аппарата выстраивается в очередь к психоаналитику.

Стоявший у края одного из длинных стеллажей с документами Рого повернулся к приятелю, который уселся на край ближайшего письменного стола.

– С чего ты взял, что он психоаналитик? – пожелал узнать Рого.

– Что?

– Доктор Энг. Почему ты думаешь, что он психоаналитик?

– Я не знаю, я всего лишь предполагаю, что он…

– Послушайте, парни, я бы с удовольствием провел вместе с вами ночь в дискуссиях о предполагаемых достоинствах практики Энга, – вмешался Фредди, – но это пока еще правительственное учреждение, и подобно всякому нормальному правительственному учреждению, когда маленькая стрелка на часах приближается к пяти…

– Не могли бы вы провести для нас еще один быстрый поиск? – попросил Рого, указывая на библиотечные компьютеры.

– Я пытаюсь быть вам полезным. Правда. Но имейте же совесть – библиотека закрыта.

– Всего один поиск.

– Мы уже…

– Просто введите в поисковый браузер слова «доктор Энг», – взмолился Рого. – Пожалуйста, это займет полминуты, не больше. Вам и надо всего-то набрать два слова – «доктор» и «Энг» – на главном компьютере. Прошу вас, помогите, и мы улетучимся с глаз долой, так что вы вполне успеете домой к первому выпуску вечерних новостей.

Фредди недовольно уставился на Рого.

– Один поиск, и все, закругляемся.

Ассистент склонился над клавиатурой, и через несколько мгновений на экране появился текст: «Результатов, соответствующих запросу, не найдено».

– Вы…

– Я проверил все: архивный файл, базу данных Белого дома, сотрудников и чиновников, электронную почту, даже кое-какие микрофиши из старого архива документов по национальной безопасности, – ответил Фредди, на лице у которого было написано нешуточное раздражение. – Все, библиотека официально закрыта, – заявил он, вставая со стула и жестом указывая на дверь. – Поэтому если вы не хотите свести близкое знакомство с нашими прекрасно обученными охранниками, то желаю вам приятного вечера.

Приятели быстро шли по бетонному двору библиотеки, направляясь к машине, и Рого на добрых пять шагов опережал Дрейделя. Он разговаривал по сотовому телефону.

– Предпринимательская деятельность. Да, в Форте-Лодер-дейл. Мне нужен номер телефона доктора Энга. Э-Н-Г.

– У меня есть доктор БрайанЭнг, проживающий на Гриффин-роуд, – ответила телефонистка.

– Два шесть семь восемь, точно, – воскликнул Рого, сверяясь сбумажкой, на которую они переписали адрес, полученный в библиотеке. – У вас, случайно, не отмечено, какой он доктор?

– Прошу прощения, сэр, но род занятий мы не регистрируем. Пожалуйста, подождите, пока я поищу номер его телефона.

Через несколько секунд в трубке раздался механический женский голос:

– По просьбе абонента номер не зарегистрирован и не разглашается. И в наших записях он отсутствует.

– Вы что, шутки шутить… Что это за доктор, у которого незарегистрированный номер телефона? – Повернувшись к Дрейделю, он поинтересовался: – Нашел что-нибудь в Интернете?

Глядя на крошечный экран своего телефона, Дрейдель неловко возился с кнопками, как старик – с пультом дистанционного управления.

– Проклятье, я же знаю, что у меня должен быть доступ к Интернету, – просто я не могу туда войти…

– Тогда чем ты занимался последние пять минут? Ну-ка дай сюда, – скомандовал Рого, забирая телефон. Несколько нажатий клавиш, и вот уже Рого ввел имя «доктор Брайан Энг»в строку браузера. В течение двух минут он молча просматривал полученные ссылки и щелкал по ним виртуальной мышью.

– Есть что-нибудь? – поинтересовался Дрейдель, лавируя вслед за приятелем между машинами на стоянке.

– Нереально, – простонал Рого, по-прежнему нажимая кнопки на панели телефона. – У него не только номер не зарегистрирован – парень каким-то образом умудрился остаться вне зоны действия всех крупных поисковых машин. Google… Yahoo!.. Я ввожу его имя в строку поиска и ничего не нахожу. Этого просто не может быть! Например, слова «еврейская мафия» дают мне чертову кучу ссылок, а слова «доктор Брайан Энг» – шиш! – Подойдя к «тойоте» со стороны водителя, Рого с раздражением закрыл телефон и швырнул его Дрейделю. – Это возвращает нас к вопросу: что это за врач, который настолько хорошо замаскировался, что найти его практически невозможно?

– Ну, не знаю… Может, он обслуживает мафию? – высказал предположение Дрейдель.

– Или делает аборты, – развил его мысль Рого.

– А как насчет пластического хирурга… ну, ты понимаешь… для настоящих богачей, которые не хотят, чтобы кто-нибудь узнал об этом?

– А знаешь, в этом что-то есть. Если я не ошибаюсь, Уэс говорил, что Бойл выглядел несколько необычно, у него словно бы изменились черты лица. Может быть, двадцать седьмого мая у него была назначена первая консультация у врача.

Опускаясь на сиденье пассажира, Дрейдель бросил взгляд на часы. На улице быстро темнело.

– Мы можем заскочить к нему с утра, когда он откроет контору.

– Ты шутишь? – возмутился Рого, заводя мотор. – Мы едем туда прямо сейчас.

– Скорее всего, он уже закрылся.

– Держу пари: если здание еще открыто, то, по крайней мере, указатель в холле может подсказать нам, на чем он специализируется.

– Тащиться сейчас в такую даль, как Форт-Лодердейл…

Рого, уже выруливавший с парковки, резко нажал на тормоза и сдал назад на стоянку. Полуобернувшись, он с вызовом уставился на Дрейделя, который по-прежнему глядел прямо перед собой в ветровое стекло.

– Что такое? – спросил Дрейдель.

– Почему ты не хочешь, чтобы я поехал к доктору прямо сейчас?

– Что ты несешь? Я всего лишь хочу сэкономить время.

Рого упрямо нагнул голову.

– Отлично, – сказал он, рывком посылая машину вперед. – Следующая остановка – доктор Брайан Энг.

Глава восемьдесят четвертая

– Подождите, вы что же, хотите сказать, что Бойл…

– Они пригласили его присоединиться к ним, – поясняет первая леди, и голос ее предательски дрожит. – К чему оставаться тремя одинокими всадниками, когда вчетвером гораздо удобнее?

– И Бойл сказал «да»?

– Мы не знали этого… – Она делает паузу, решая, стоит ли рассказывать мне остальное. Но при этом первая леди понимает, что если она промолчит сейчас, то я, выйдя отсюда, начну задавать неудобные вопросы. – Мы думали, что он отказался, – наконец произносит она.

– Не понимаю, – признаюсь я, чувствуя, что в груди поселилась режущая боль.

– Ты думаешь, они предоставили Рону выбор? Троица имела доступ к тем же самым файлам ФБР, что и мы. Они знали о его слабости – о ребенке, о котором, как он полагал, никто из нас не подозревает…

– Ребенок? У него был?..

– Я говорила Ли, что рано или поздно у нас будут из-за этого крупные неприятности. Я говорила ему, – повторяет она, и в голосе ее проскальзывают нотки раздражения. – Я говорилаему об этом еще во время кампании – уже тогда это было очевидно. Когда у тебя имеется такой постыдный секрет, кто-нибудь обязательно наткнется на него.

Я киваю, справедливо полагая, что лучше не перебивать ее и дать выговориться.

– Но для Бойла решение присоединиться к ним означало…

– Я не говорила этого. Я сказала, что они сделали ему предложение. Но Троица не понимала главного – что Рон… даже боясь за своего ребенка… при том, сколько глупостей он натворил, которые могли выйти боком ему самому… он бы никогда не предал нас. Никогда. Ни при каких условиях, – заявляет первая леди, поднимая голову.

Я улавливаю намек. Она ждет, что я сделаю то же самое.

– Доктор Мэннинг, прошу прощения, но вы так уверенно рассказываете об этом… Вы знали обо всем еще тогда?

– Уэс, ты все время был с нами. Ты знал, что было поставлено на карту. Тем более, учитывая, кем был Рон и какую должность он занимал… это было весьма уязвимое место во всей администрации… Неужели ты думаешь, что ФБР не присматривало за ним?

Первая леди одарила меня взглядом, способным испепелить на месте.

– Подождите… Вы хотите сказать, что ФБР держало Бойла под наблюдением? Пока мы оставались в Белом доме?

– Они хотели уберечь его от опасности, Уэс. Но даже тогда Ли противодействовал им изо всех сил – он лично требовал от Барри и Карла снять наблюдение, – поясняет она, имея в виду директора ФБР и советника по проблемам национальной безопасности. – Двумя днями позже они обнаружили депозит. Одиннадцать тысяч долларов лежали на банковском счете на имя дочери Рона. Представляешь? На имя его дочери! Нам сказали, что это, скорее всего, стартовое предложение Троицы. Они советовали ему взять деньги, а в противном случае угрожали сломать ему жизнь и рассказать жене о ребенке, которого он прижил на стороне.

Первая леди продолжает говорить, а я понимаю, что теперь пришла моя очередь опираться о комод, чтобы не упасть.

– Но… в повестке дня я никогда не встречал ничего подобного…

– К некоторым файлам у тебя не было доступа, Уэс.

– И все равно, если Троица подобралась к нему так близко, почему же вы не обратились?..

– Ты полагаешь, что мы не дергали за все ниточки? В тот момент мы даже не подозревали, кого именно преследуем. Нам было известно лишь, что у них есть кто-то из ФБР, поскольку было очевидно, что они имеют доступ к личному делу Рона. А потом, когда на банковский счет Рона были переведены деньги – финансовыми преступлениями занимается Секретная служба, – нам сказали, что, судя по тому, как был сделан перевод, они воспользовались технологиями изнутри. Шантаж? Это же хлеб ЦРУ. Мы сообщили о Римлянине и его проделках всем агентствам и потребовали, чтобы они провели внутреннее расследование!

– Понятно… но я просто… – Я спохватываюсь, напоминая себе, кто я такой и где мое место. – Может быть, я что-то упустил, мадам, но если вы знали, что на Бойла оказывается давление с целью заставить присоединиться к Троице, то почему же не предостерегли его? Или, по крайней мере, не сказали ему, что знаете о том, что его шантажируют?

Глядя на письмо, которое по-прежнему лежит у нее на коленях, Ленора Мэннинг молчит.

– Что? – спрашиваю я. – Ведь его же шантажировали, верно?

Она все так же молча сидит на сундуке ручной работы.

– Я, похоже, действительно упустил из виду нечто столь важное…

– Мы хотели посмотреть, что он станет делать, – наконец едва слышным шепотом произносит она.

По спине у меня пробегает холодок.

– Вы испытывали его.

– Ты должен понять! Когда Римлянин подобрался так близко, когда он сумел проникнуть в наш круг, речь шла уже не только о Бойле… мы пытались схватить всю Троицу. – Голос у нее дрожит – она носила это в себе слишком долго, – и первая леди практически умоляет меня о прощении. – Таково было пожелание ФБР. Если это был не миф, а горькая реальность, если группа продажных агентов действительно составила заговор, контактируя друг с другом, тогда у фэбээровцев появлялся реальный шанс схватить их.

Я киваю, как будто не нахожу в ее словах ничего странного. Рон Бойл был их самым старым и верным другом, но когда Троица заставила его сунуть голову в мышеловку, то Мэннинги – президент и первая леди Соединенных Штатов Америки – решили выждать и посмотреть, возьмет ли он сыр.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Уэс, но, клянусь тебе, я пыталась защитить Рона. Я сказала им: дайте ему возможность уйти в отставку. И устройте ловушку на…

Она проглатывает комок в горле и как заведенная качает головой. Я видел первую леди рассерженной, расстроенной, грустной, обиженной, разъяренной, подавленной, взволнованной, обеспокоенной и даже – когда несколько лет назад ее выписали из больницы после заместительной хирургии бедра – страдающей от боли. Но такой, как сейчас, я не видел ее никогда. Даже когда мы покидали Белый дом. Опомнившись, она опускает голову, прижимая подбородок к груди, чтобы он перестал дрожать. По тому, как она отворачивается, я догадываюсь: она отчаянно надеется, что я ничего не замечу. Но, как всегда на этой работе, я подмечаю все.

– Предполагалось, что фэбээровцы будут обеспечивать его безопасность, – шепчет она, погрузившись в пучину отчаяния своего несдержанного обещания. – Они поклялись… они пообещали, что с ним все будет в порядке.

– Бойл так и не рассказал вам о том, что к нему подбирается Троица?

– Я ждала, что он сделает это… ждала и молилась, что он обратится к нам за помощью. Ежедневно поступала информация, принял ли он их предложение. Но в отчетах содержалась лишь одна-единственная фраза: «Никаких известий». Я знала, что Рон сопротивлялся. Я знала, – упрямо повторяет она, обхватив себя за плечи и подавшись всем телом вперед. – Но нам сказали, что следует подождать еще… чтобы быть полностью уверенными. А потом, когда его застрелили… – Она смотрит в пол, но тут у нее перехватывает горло от давнего чувства вины, и первая леди всхлипывает. – Я думала, что мы потеряли его навсегда.

Я смотрю на письмо у нее на коленях, и кусочки головоломки один за другим складываются в ясную и полную картинку.

– Выходит, Бойла застрелили не потому, что он имел дело с Троицей, а потому, что он отказался присоединитьсяк ним?

Она задумчиво смотрит на меня, склонив голову набок. Голос ее по-прежнему едва слышен.

– А ты ведь даже не знал, с кем сражаешься, правильно?

– О чем вы гово…

– Ты прочел вот это? – восклицает она, с размаху припечатав мне письмо к груди. – В тот день, когда его застрелили, Рон так и не дал Троице окончательного ответа!

В ее тоне звучат новые нотки. Глаза у нее расширяются. Рот приоткрывается. Поначалу я думаю, что первая леди рассержена, но потом понимаю, что это не так. Она испугана.

– Доктор Мэннинг, с вами все в порядке?

– Уэс, тебе лучше уйти. Это слишком… я не могу…

– Чего вы не можете? Я не понима…

– Пожалуйста, Уэс, просто уходи! – умоляет она, но я не могу оторвать взгляда от письма. Голова у меня идет кругом, и я не могу прочесть его, чтобы понять, что там написано. Но она только что сказала… в день покушения, если Бойл не дал Троице окончательного решения… то они могли надеяться, что он еще присоединится к ним.

Кажется, мозги у меня сейчас закипят. Я стараюсь сообразить, что меня так удивило. Но если все обстояло именно так…

– Тогда зачем было убивать его? – спрашиваю я.

– Уэс, прежде чем ты начнешь делать скоропалительные выводы…

– Если только они знали, что Рон уже сожалел о том, что…

– Ты слышал, что я сказала? Ты не можешь…

– …или, быть может, они решили, что рассказали ему слишком много… или заметили, что он находится под наблюдением…

–  Уэс, ну почему ты меня не слушаешь? – кричит первая леди, пытаясь вырвать письмо у меня из рук.

– Или, может статься, у них появилась более подходящая кандидатура на место четвертого члена, – выпаливаю я, не выпуская письмо.

Первая леди разжимает руки, и письмо с силой пушечного выстрела ударяет меня в грудь. Мне кажется, что тело мое окаменело, что оно весит целую тонну… меня обуял панический, мертвый, всепоглощающий ужас, как бывает, когда врач сообщает вам дурные новости.

– Так и случилось, правда? – требовательно обращаюсь я к первой леди.

Она слишком долго раздумывает, прежде чем ответить.

– Нет.

Во рту у меня становится сухо. Язык прилипает к гортани.

– Это не так… Рон не… – лепечет первая леди. – Может быть, Рон ошибался…

– Бойл был заместителем руководителя аппарата сотрудников. Немного найдется людей, способных лучше него…

– Ты не понимаешь. Он хороший человек… наверное, его обманули, – бессвязно и путано продолжает она.

– Мадам…

– Он никогда не сделал бы этого специально…

– Мадам, пожалуйста…

– …даже если бы они пообещали ему еще один четырехлетний срок…

– Прошу вас, успокойтесь! – умоляю я. – К какой еще более значимой и важной, чем Бойл, фигуре они могли обратиться?

По-прежнему сидя на сундуке в ногах кровати, первая леди внезапно поднимает голову и смотрит прямо мне в лицо. Как и президент, как вообще все сотрудники в нашем офисе, она не обращает внимания на мои шрамы. Во всяком случае, так было долгие годы. До сего момента.

А в моей голове безостановочно крутится один и тот же вопрос. Троица искала четвертого члена. Кто мог бы стать самым крупным их приобретением?

Я опускаю взгляд на письмо, которое все еще сжимаю в руках. Внизу страницы четким, мелким почерком выведено:

«Но я никогда не думал, что они смогут достать его».

Кровь отливает у меня от лица. Вот, оказывается, чего она боялась. Вот о чем догадалась. И вот почему она так настойчиво просила меня уйти. Она никогда бы не посмела…

–  Его? – спрашиваю я. – Неужели вы имеете в виду…

– Уэс, с тобой все в порядке? – доносится до меня голос президента Мэннинга, стоящего у подножия лестницы. – Мы все еще ждем мой спортивный пиджак!

Я поворачиваюсь к первой леди. На лестнице слышны шаги президента.

Глава восемьдесят пятая

Первая леди пытается что-то сказать, но с губ ее не слетает ни звука. Пятясь назад, я натыкаюсь на письменный стол, на котором расставлены фотографии Мэннинга, он дрожит и качается от толчка. Как и я. Так поступить со мной… Комната расплывается у меня перед глазами, и моя жизнь превращается в сплошной калейдоскоп отрывочных образов и событий. Все эти годы… так изощренно лгать мне… О боже, как он мог? Но сейчас не время искать ответы. По гулкому эху шагов, доносящемуся из коридора, можно предположить, что президент вот-вот окажется на верхней площадке лестницы. Если он увидит меня с ней…

– Уэс? – снова окликает он меня.

– Иду, сэр! – во все горло кричу я, подбегаю к гардеробу, срываю с плечиков темно-синий пиджак спортивного покроя и бросаю последний взгляд на первую леди, которая застыла на сундуке у кровати. Она приподнимает брови, и я вижу, что щеки у нее ввалились. Она не произносит ни слова, но мне кажется, что ее крик о помощи оглушает.

– Он никогда… он никогда не сделал бы этого… специально, – шепчет она, когда я кладу письмо Бойла ей на колени. Кивая головой, она убеждает себя. – В сущности, его… его наверняка обманули. Может быть, с ним встретился сам Римлянин, и он просто не понял, с кем имеет дело. Он же выглядит как настоящий агент, верно? Поэтому… поэтому… поэтому они, наверное, забеспокоились, что Рон раздумывает слишком уж долго, и выбрали другой, более выгодный маршрут, который вел на самую вершину дерева. А потом… он мог решить, что в действительности помогаетСлужбе. Может быть… может быть, он даже не понял, что наделал.

Я киваю. Возможно, она права. Быть может, он сделал это не специально. Может быть, в этом и заключалась самая большая и страшная ошибка Мэннинга, которая, как он наверняка надеялся, не будет иметь никаких особых последствий. Но проблема заключается в том, что у меня перед глазами до сих пор стоит президент, отправившийся на свою последнюю прогулку по Южной лужайке. Он сжимает руку первой леди и отказывается оглядываться назад, когда они направляются к вертолету Военно-морского флота. В то время среди сотрудников аппарата ходили упорные слухи, что она переживает расставание с Белым домом тяжелее супруга. Но я тоже был там. И видел, как крепко он сжимал ее пальцы.

Шаги президента звучат уже у верхней площадки лестницы.

Спотыкаясь, я бросаюсь к двери, выскакиваю в коридор и резко сворачиваю направо, едва не сбив с ног президента.

– В-вот, пожалуйста, сэр, – заикаясь, бормочу я, протягивая ему на вытянутой руке синий блейзер.

Он делает еще шаг ко мне. Я остаюсь на месте, чтобы он не смог пройти дальще.

На мгновение знаменитые серо-стальные глаза Мэннинга сужаются, превращаясь в льдинки. Но почти сразу же губы его растягиваются в широкой, добродушной улыбке, обнажая слегка пожелтевшие зубы.

– Кстати, ты уже видел парики? – спрашивает он, имея в виду сотрудников мадам Тюссо, оставшихся внизу. – Они привезли с собой тот, который сделали, когда мы уезжали из Белого дома. Говорю тебе, Уэс, в нем больше седых волос, чем у меня сейчас.

Я натужно смеюсь и тороплюсь к лестнице, чтобы он не успел рассмотреть меня как следует.

– Что-то случилось? – интересуется президент, не отставая от меня ни на шаг.

– Нет… ничего, – отвечаю я, весело размахивая его спортивным пиджаком. Но я чувствую, как кровь предательски приливает к щекам, окрашивая заодно и шею. – Я просто хотел убедиться, что не отдам им один из ваших хороших пиджаков.

– Я очень ценю, что ты проникся таким сочувствием ко мне восковому, – поддразнивает он и кладет мне руку на плечо. Это коронный жест Мэннинга. Рука на плече означает родственную близость и полное доверие. Я сотни раз видел, как он отрабатывал его на премьер-министрах, сенаторах, конгрессменах, даже на собственном сыне. Теперь пришла моя очередь.

Спустившись до половины лестницы, я ускоряю шаг. Но президент не отстает. Даже если сотрудничество с Римлянином было ошибкой, как он мог лгать мне в лицо на протяжении стольких?.. Или именно поэтому он и решил оставить меня при себе? Во искупление собственных грехов?

В кармане начинает вибрировать телефон. Вытащив его, я смотрю на крошечный экранчик. Там высвечивается текстовое сообщение:

«Уэс, это Лизбет. Поднимите трубку. Я решила кроссворд».

Мгновением позже телефон вибрирует снова, теперь уже у меня в руке.

– Прошу прощения, сэр, – обращаюсь я к Мэннингу. – Это Клаудия. Интересно, что… Привет! – говорю я в трубку.

– Вам нужно сматываться оттуда, – слышу я голос Лизбет.

– Привет, Клаудия. В самом деле? Хорошо, подождите секундочку. – Сойдя с последней ступеньки лестницы, я поворачиваюсь к президенту, чувствуя, как горят уши. – Она говорит, что я забыл ключи от дома в ее кабинете. Прошу простить, сэр, но если вы не возражаете, то я бы хотел съездить туда…

– Расслабься, Уэс, я уже большой мальчик! – со смехом произносит он, и рука, лежащая у меня на плече, вдруг толкает меня с такой силой, что я едва не падаю с последней ступеньки. – Ступай и не волнуйся обо мне. В жизни мне доводилось решать проблемы и посложнее.

Я вручаю ему спортивный пиджак, деланно смеюсь в ответ и почти бегом направляюсь к входной двери. Иду и чувствую, как его взгляд сверлит мне спину.

– Кстати, Уэс, сделай мне одолжение и сообщи Службе, куда направляешься, – говорит он достаточно громко, чтобы агенты снаружи могли его услышать. – На всякий случай, чтобы они знали, где искать, если ты вдруг понадобишься.

– Конечно, сэр, – откликаюсь я, прыгая по ступенькам вниз.

– Теперь вы один? – доносится до меня из телефонной трубки голос Лизбет.

Не успевает захлопнуться дверь, как два агента в штатском, стоящие у гаража, поднимают головы и смотрят на меня.

– Все в порядке? – обращается ко мне с вопросом коротышка Стиви.

– Постарайтесь не вызвать подозрений, – предостерегает меня по телефону Лизбет. – Скажите ему, что забыли ключи.

– Да, то есть нет… Я забыл ключи, – говорю я, быстрым шагом направляясь к потайной калитке в конце подъездной дорожки. При этом я стараюсь делать вид, что краеугольный камень моего существования и вся моя жизнь только что не разлетелись на куски. Дыхание у меня учащается. Я знаю Стиви уже почти три года. Ему плевать, отметил я свой уход с работы или нет. Я подхожу к калитке и жду, чтобы она открылась, но, к моему удивлению, ворота остаются запертыми.

– Ну и куда же ты направляешься, Уэс? – окликает меня Стиви.

– Уэс, послушайте меня, – умоляет Лизбет. – Благодаря вашему двуличному другу Дрейделю мне удалось найти еще один кроссворд. Вы слушаете меня?

Я поворачиваюсь лицом к двум мужчинам, которые стоят перед закрытыми воротами гаража и двумя внедорожниками «шевроле», припаркованными неподалеку. Рука Стиви исчезает в кармане брюк. И только в этот момент до меня доходит, что в тот вечер, когда я столкнулся с Бойлом в Малайзии, Стиви находился за рулем машины с охранниками, возглавлявшей президентский кортеж.

– Уэс, – холодно говорит он, – я задал тебе вопрос.

– Я всего лишь возвращаюсь в офис! – выкрикиваю я. Неловко повернувшись, я смотрю на двустворчатые деревянные ворота, которые оберегают внутренний дворик от нескромных посторонних взглядов. Чтобы руки перестали дрожать, я изо всех сил стискиваю телефон. На пурпурно-оранжевом небе тают последние отблески заходящего солнца. Позади меня раздается металлический щелчок. Душа моя уходит в пятки.

– Тогда до встречи, – напутствует меня Стиви.

Раздается громкий скрежет – р-р-р-р, – и деревянная калитка скользит вправо, оставив щель достаточно широкую, чтобы я мог протиснуться в нее.

– Я на свободе, – шепотом сообщаю я Лизбет.

– Отлично, а теперь слушайте внимательно. Старый кроссворд у вас с собой?

Нетвердыми шагами переходя улицу, я не отвечаю. Перед глазами у меня стоит ухмылка Мэннинга и его желтоватые зубы…

– Уэс! Вы слышите, о чем я вас спрашиваю? – кричит в трубку Лизбет. – Достаньте старый кроссворд!

Кивнув головой в знак согласия, словно она может увидеть меня, я лезу во внутренний карман пиджака и поспешно достаю первый кроссворд.

– Видите написанные от руки инициалы по центру? – спрашивает Лизбет. – М. А., R. J…

– Мэннинг, Олбрайт, Розенман, Джеффер… Вижу.

– На новом кроссворде он тоже написал их, причем в том же порядке. Те же самые инициалы, и тоже по центру. Точное повторение первого кроссворда.

– Отлично, и что дальше? Теперь у нас есть два списка руководителей высшего звена президентской администрации, – говорю я, останавливаясь перед своей машиной. Мне приходится прислониться к дверце, чтобы не упасть.

– Не все так просто. Слушайте меня внимательно, Уэс. Они абсолютноодинаковы. Включая эти каракули с левой стороны.

– Что вы имеете в виду?

– Видите, с левой стороны, перед каждыми инициалами: четыре точки квадратом, маленький овал, перечеркнутый крест…

Я смотрю на непонятные значки:

– Вижу, ну и что? Это какие-то отпечатки куриных лапок.

– То-то и оно, Уэс, – заявляет она совершенно серьезно. – Никакие это не отпечатки куриных лапок. Разве что у него были какие-то невероятно умные куры.