Текст книги "Книга судьбы"

Автор книги: Брэд Мельцер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)

Глава шестьдесят пятая

– Жаль, что не смогла помочь вам, – извинилась пожилая чернокожая женщина с плетеным из бисера браслетом на руке, провожая О'Ши до двери скромного коттеджа под номером триста двадцать семь на Уильям-стрит. – Надеюсь, вы все-таки отыщете его.

– Я в этом не сомневаюсь, – заверил ее О'Ши, выходя наружу и пряча значок в нагрудный карман. – Спасибо, что впустили нас и позволили осмотреться.

В нескольких шагах позади него Михей прижал к уху трубку телефона, изо всех сил стараясь скрыть разочарование. Он не произнес ни слова, пока женщина не закрыла за ними дверь.

– Я же говорил, что мальчишка отнюдь не дурак, – доносится из телефона голос Римлянина.

– Да, это нам очень помогло, – раздраженно парировал Михей. – Равно как и то, что ты прилетел во Флориду и без предупреждения поперся в офис Мэннинга.

– Ты же знаешь правила, – спокойно ответил Римлянин. – Никаких контактов, за исключением…

– Неужели ты хочешь сказать, что это не тот самый чертов крайний случай? – взорвался Михей. Уэс начал вынюхивать, где только можно, Бойл растворился в воздухе, а ты спокойно заявляешься в единственное место, в котором тебя могут спросить: что, мать твою, ты здесь вообще делаешь? И когда ты собираешься поделиться с нами своими соображениями – до или после того, как о твоем присутствии будет доложено в штаб-квартиру?

Его гневная тирада не произвела на Римлянина никакого впечатления. Он, как и прежде, сохранял олимпийское спокойствие.

– Я все-такипозвонил тебе, Михей. Именно поэтому мы с тобой и разговариваем сейчас. И, если тебе станет от этого легче, никто и никуда не сообщит о моем появлении здесь. Я прилетел сюда, потому что это моя работа, чего никак нельзя сказать о тебе и еще полудюжине людей, которым ты представился агентом ФБР. Это в Агентстве вас учили так по-идиотски вести себя? Или ты просто испугался, что О'Ши пожурит тебя, если ты не будешь держаться за него, как за материнскую юбку?

– В Управлении я сказал, что у меня заболел отец. О'Ши отпросился на выпускной бал племянницы. Или ты думаешь, что мы не озаботились уважительной причиной своего отсутствия, прежде чем приехать сюда?

– Так с чего ты решил, что вы можете появляться на публике, держась за руки, как влюбленная парочка? Да еще под своими настоящими именами? Я понимаю О'Ши – Уэс всегда может позвонить в Бюро и поинтересоваться, есть ли у них такой сотрудник. Но ты?! Неужели ты забыл, скольких трудов нам стоило это расследование?

– Я ничего не забыл, если хочешь знать, – разозлился Михей. – Вот почему я, когда почуял, что запахло жареным, позвонил О'Ши, а не тебе. Не забывай, умник – в ФБР О'Ши занимает должность советника по юридическим вопросам, то есть координирует проведение расследований за рубежом. А это значит, что он имеет право – проклятье, он просто обязан! – привлекать в случае необходимости сотрудников Агентства, таких как я. Это его работа! Не обижайся, но если я рискую своей задницей, то и спасать ее, в первую очередь, тоже буду именно я!

Несколько мгновений Римлянин молчал, размышляя.

– Никаких контактов, – наконец произнес он. – Никогда.

Михей повернулся к О'Ши, который одними губами прошептал: «Вешай трубку». Проведя почти десять лет вместе, они знали, когда можно затевать ссоры и споры, а когда – нет. Если Римлянину нужно было что-то, он сам добывал искомое. Впрочем, как и все они. Именно личные мотивы заставили их объединиться после нескольких лет, проведенных в Военном колледже. Не было совпадением и то, что каждого из них пригласили на одну из престижных конференций военного руководства страны, в которых принимали участие высшие офицеры и чиновники Государственного департамента, ЦРУ, ФБР, Разведывательного управления Министерства обороны, Таможенной и Секретной служб. Целых две недели они изучали и разрабатывали доктрины национальной обороны и взаимодействия родов войск и служб. Заодно им прочитали и курс военной тактики. Там они изучали стратегические принципы руководства оперативной деятельностью. И именно там каждый из них осознал, сколько сил он отдал своему правительству – и сколь мало получил взамен. Именно тогда и родилась Троица.

Вне всякого сомнения, в основе достигнутых ими успехов лежали личные мотивы. Они помогали им выжить в недрах бесчеловечной и жестокой системы, так что до сего дня никто из коллег ни в чем их не заподозрил. Тем не менее они сознавали, что когда-нибудь личные мотивы станут их слабым местом. Бойл назвал их Троицей, но даже в самые лучшие свои дни они всегда равнялись на Номера Первого.

– Просто найдите Уэса. Он по-прежнему единственный, с кем вступил в контакт Бойл, а это значит, что он почти наверняка попытается сделать это снова, – распорядился Римлянин. – Пусть Уэс дал вам вымышленный адрес, вы все равно сможете отыскать…

Михей со злостью закрыл телефон.

– Парень утратил чувство меры, – сообщил он О'Ши. – Сначала он появляется здесь без предупреждения, а теперь, задним числом, хочет сыграть роль руководителя.

– Он просто нервничает, – пробурчал О'Ши. – И, откровенно говоря, я не могу его винить.

– Но упустить Нико…

– Это произошло случайно.

– И ты ему веришь?

– Михей, Римлянин, конечно, дерьмо собачье, но он отнюдь не идиот. Он прекрасно понимает, что от Нико можно ожидать чего угодно, вот почему ему нужно знать, выходил ли на связь Бойл. И вот что еще я тебе скажу. Если нам не удастся быстро найти Уэса и Бойла – мне конец. Без шуток. Крышка.

– Ты не мог бы обойтись без ультиматумов?

– Это не ультиматум, – возразил О'Ши. – То, что мы вообще оказались здесь… Ошиваемся поблизости, так что мальчишка запросто может засечь нас. Ты хотя бы понимаешь, чем мы рискуем?

– Мы ведь тоже не дураки.

– Нет, если бы мы с тобой были умными, то убрались бы куда подальше, вознося благодарность судьбе за то, что заработали кое-какие деньги и продержались так долго.

– Только не сейчас, когда можно заработать чертову кучу денег. Римлянин говорил, что в следующем месяце в Индии…

– Ну, разумеется, в Индии. А восемь месяцев назад это была Аргентина, а еще восемь лет назад – Дайтона. С меня хватит, Михей. Да, мы заработали на хлеб с маслом, но вот большой горшочек с золотом… Мы не заполучим его никогда.

– Ты ошибаешься.

– Нет, я прав.

– Ты ошибаешься! – вспылил Михей, и его тщательно уложенные волосы растрепались.

О'Ши остановился у края тротуара, прекрасно сознавая, что сейчас не время спорить. В конце концов, это не имело уже никакого значения – он принял решение еще вчера, сразу же после того как ему позвонили. Если они сумеют быстро провернуть это дело, отлично. Если нет… что же, как раз на этот случай он и копил деньги и даже купил бунгало в Рио. Глядя на Михея, он понял, что если правда выплывет наружу и дело дойдет до тыканья друг в друга пальцами, он с легкостью сможет сломать несколько этих самых пальцев.

– Все нормально? – спросил Михей.

О'Ши кивнул. Стоя на тротуаре, они внимательно осматривали дома на живописной узенькой улочке. О'Ши вглядывался в окна и двери, надеясь заметить чью-то тень или поспешно задернутую занавеску. Михей изучал крылечки и подъездные дорожки, ища отпечатки ног на тонком слое песка, принесенном ветром с моря и покрывавшим тротуары Ки-Уэста. Пока что они не обнаружили ничего. И вдруг…

– Туда, – сказал О'Ши и двинулся по диагонали через улицу. Он направлялся к коттеджу персикового цвета с белыми ставнями и резьбой по карнизу.

– Что там такое? – завертел головой Михей.

– Автомобиль.

Шагая вслед за О'Ши и приотстав на несколько шагов, Михей внимательно разглядывал старый красный «мустанг», припаркованный на подъездной дорожке у дома номер триста двадцать четыре по Уильям-стрит. Номерные знаки штата Флорида. Непросроченный регистрационный талон. Ничего необычного. Если не считать рваной и выцветшей наклейки с логотипом «Вашингтонских краснокожих» на заднем левом бампере.

– «Краснокожие», вперед! – прошептал Михей, и губы его помимо воли растянулись в улыбке. Ускорив шаг, он догнал напарника, и они вместе поднялись по ступенькам к передней двери, на которой по-прежнему сидел раскрашенный вручную краб с грозной табличкой.

– Одну секунду, – сказал Михей, сунул руку в карман пиджака и снял пистолет с предохранителя. Кивком дав понять О'Ши, что все в порядке, он отступил на полшага, на случай, если придется взламывать дверь.

О'Ши ткнул пальцем в кнопку звонка и проверил свое оружие.

– Иду, – раздался голос изнутри.

Михей оглянулся на улицу. Пусто.

Дверная ручка со скрипом повернулась, и дверь открылась.

– Привет! – поздоровался О'Ши, намеренно не доставая значок агента ФБР. – Мы друзья Уэса Холлоуэя и заглянули убедиться, что с ним все в порядке.

– О, у него все прекрасно! – ответил Кенни, стоя в дверях и загораживая проход. За его спиной виднелись пустая кухня и гостиная. – Но с сожалением должен сообщить, что он давно ушел.

Вытянув шею и глядя через плечо Кенни, Михей проигнорировал кухню и гостиную, сосредоточив внимание на дальней стене дома, в которой виднелась сетчатая дверь, ведущая на задний двор.

– Да, мы так и предполагали, – сказал О'Ши. – Но вы ведь не станете возражать, если мы войдем и зададим несколько вопросов?

Глава шестьдесят шестая

– Вам уже приходилось бывать в хранилище? – поинтересовалась Кара, когда двери лифта скользнули в стороны. Перед ними открылся бетонный коридор с узкими окнами по обеим сторонам, излучавший очарование тюремной камеры-одиночки.

– Естественно, – живо откликнулся Рого и опустил голову, когда они проходили мимо первых двух камер наружного наблюдения на стенах. В двух шагах впереди Дрейдель, шедший рядом с Карой, принялся поправлять узел галстука и сделал то же самое.

Когда президент создает собственную библиотеку, ему предоставляется шанс переписать историю. В библиотеке Линдона Джонсона, например, представлены веские доказательства того, что Соединенные Штаты должны быливторгнуться во Вьетнам. В библиотеке Мэннинга единственное упоминание о Трусливом Льве можно было отыскать только внизу, в хранилище.

– На самом деле мы очень благодарны за то, что вы сумели так быстро подобрать нужные документы, – заявил Дрейдель.

– Это наша работа, – ответила Кара, когда они приблизились к стальной двери, толстой, как в банковском сейфе. – Я только надеюсь, что вы, ребята, не страдаете клаустрофобией…

– Нет… По правде говоря, мы не очень-то любим солнечный свет, – признался Рого. – Чертов витамин D приводит меня в отчаяние!

Оглянувшись через плечо, Кара засмеялась своим задыхающимся смешком. На этот раз Дрейдель не поддержал ее.

– Просто покажите нам нужные папки, и не успеете вы и глазом моргнуть, как мы уже смоемся, – сказал он.

На панели над дверной ручкой Кара набрала комбинацию из пяти цифр.

– Вы сами напросились, – заявила она, когда тяжелая металлическая дверь нехотя открылась, и в ноздри им ударил сладковатый аромат старинной книжкой лавки. Перед ними была комната, большая, как баскетбольная площадка, которую перегораживали многочисленные ряды металлических стеллажей. Но вместо книг на полках стояли тысячи и тысячи квадратных и прямоугольных коробок. Справа от них, у дальней стены, металлическая сетка, протянувшаяся от пола до потолка, отгораживала угол, в котором находились еще с десяток стеллажей: особое хранилище секретных документов, представлявших интерес с точки зрения национальной безопасности. У сетки перед двумя компьютерными терминалами сидел долговязый худощавый латиноамериканец.

– Если возникнут проблемы, обращайтесь к Эдди, – пояснила Кара, кивком головы указав на одного из четырех ассистентов поискового отдела хранилища.

Фредди приветливо помахал рукой Рого и Дрейделю. Они тоже подняли руки в ответ. Но то, каким выразительным взглядом Кара посмотрела на Фредди, а тот, в свою очередь, уставился на Дрейделя… Даже Рого уловил недвусмысленный намек. Конечно, Кара повела себя очень мило, разрешив им спуститься в хранилище, но она не настолько наивна и глупа, чтобы оставить их одних, без присмотра, в самом сердце архива.

– Итак, наши документы… – начал Дрейдель.

– …находятся вот здесь, – ответила Кара, указывая в конец одного из рядов металлических стеллажей, где маленький рабочий столик был погребен под грудой коробок. Их было не меньше сорока. – Документы в небольших коробках уже обработаны в соответствии с Законом о праве граждан на доступ к информации, – пояснила она и широким взмахом обвела двенадцать или чуть больше узких вертикальных ящичков, которые выглядели так, словно в них стоят телефонные справочники. – А это материалы из закрытого хранилища, – добавила она, указывая на квадратные коробки размером с ящик для молочных бутылок, их было штук тридцать или около того.

– Это все, что осталось после Бойла? – поинтересовался Рого.

– Если бы вы перенеслись назад во времени и открыли любой из ящиков его стола в Белом доме, то обнаружили бы там все, что сейчас лежит здесь, перед вами: его файлы, папки, меморандумы, распечатки сообщений по электронной почте… Кроме того, вы запросили его личное дело и те двенадцать тысяч страниц, которые заказал другой исследователь…

– Карл Стюарт, – вспомнив инструкции Уэса, подсказал Рого, когда Кара вручила ему листок бумаги со списком всех файлов, которые заказал Бойл, воспользовавшись этим фальшивым именем.

– Кроссворд вы уже получили, не так ли? – спросила Кара.

– Ношу его с собой, – заявил Рого, похлопав по нагрудному карману рубашки.

– Кара, не знаю, как нам выразить свою благодарность… – вмешался Дрейдель, которому не терпелось приступить к просмотру документов, а для этого она должна была уйти.

Кара поняла намек и направилась к двери. Однако, до конца оставаясь хранительницей архивов, на ходу обратилась к своему ассистенту:

– Фредди, спасибо за помощь.

Когда Кара повернула за угол и скрылась из виду, Дрейдель улыбнулся ассистенту и поспешно повернулся к Рого.

– Предлагаю разделить обязанности: ты возьмешь на себя содержимое ящиков стола Бойла, а я разберусь со списком заказанных им материалов.

– У меня есть предложение получше, – возразил Рого. – Ты возьмешь ящики, а я пороюсь в его заказах.

Несколько секунд Дрейдель молчал, раздумывая над словами Рого.

– Хорошо, – наконец согласился он и открыл ближайшую коробку. Позади него Рого сделал то же самое.

Рого вытащил первую папку, послюнявил палец и перевернул титульную страницу.

– Отлично, Бойл, жалкий ты сукин сын, пришло время посмотреть, что ты так настойчиво искал.

Глава шестьдесят седьмая

Мельбурн, Флорида

– Нет, только не она, – отказался Нико, глядя сквозь лобовое стекло красно-коричневого «кадиллака» на миниатюрную перуанку, которая, потягивая кофе, направлялась к своей машине.

Почему? Что с ней не так?

Нико выглядел потрясенным.

– Она похожа на мою сиделку. Выбери кого-нибудь другого.

А вот этот подойдет?

Нико даже не обернулся, чтобы оценить сделанный Эдмундом выбор. Из угла парковочной площадки перед закусочной «Вафельный домик», где они остановились, он продолжал наблюдать за женщиной, так поразительно похожей на его ночную сиделку. Оказывается, он целый день не вспоминал о лечебнице. Врачи ошибались. И адвокаты тоже. Все они ошибались. Оказавшись предоставленным самому себе, даже без лекарств, он чувствовал себя превосходно. Намного лучше обычного. Он ощущал себя чистым. Прямо-таки кристально, хрустально чистым. И мысли были ясными и четкими.

Нико, очнись. Как насчет него?

Проследив за взглядом Эдмунда, Нико принялся внимательно рассматривать бородатого мужчину с маленькими глазками и накладными волосяными вставками.

– Я не могу. Нет. Я не могу. Он мне приснился прошлой ночью.

Хорошо, тогда вон та – мамаша с двумя мальчиками…

– Невысокий мальчуган хочет в туалет – смотри, как он смешно держится за живот. Она не остановится. И мне почему-то кажется, что старший мальчик мечтает о драже «М&М's». Взгляни, как он шевелит губами. Эм… энд… Эмс…

Нико, прекращай валять дурака.

Выпрямившись на сиденье, он стряхнул воображаемую руку Эдмунда со своего плеча.

– Я не… Я в порядке. Мне просто нужно…

Оборвав себя на полуслове, он уставился на полненькую официантку средних лет с чудесными карими глазами, которая вышла из ресторана, чтобы выкурить сигарету на свежем воздухе. На ремне ее сумочки для денег висела круглая эмблема «Спросите меня об Эйвон».

– Есть. Вон та подойдет. Она знает, что такое одиночество, – заявил Нико, схватился за дверную ручку и выскочил из автомобиля. – Быстрее! – прошипел он Эдмунду и быстрым шагом пересек парковочную площадку, направляясь к официантке.

– Вы не могли бы одолжить мне свой телефон? – обратился к ней Нико, замедляя шаг и приблизившись вплотную. – Это срочно. Моя… мне нужно позвонить матери.

Глядя, как Нико забавно прищурился и улыбнулся, официантка не колебалась ни секунды.

– Пожалуйста, – ответила она, и ее пухленькая ручка ловко нырнула в сумочку из искусственной кожи.

Скажи ей, что будешь разговаривать недолго.

– Я быстро, – сказал Нико.

– Разговаривайте сколько вашей душе угодно, приятель. Каждый месяц я получаю оплаченную тысячу минут – да благословит Господь адвоката, который занимался моим разводом!

Открыв телефон, Нико повернулся спиной к официантке и набрал простой номер из трех цифр. На другом конце линии послышался мелодичный перезвон.

– Вы дозвонились в справочную службу четыре-один-один. Добро пожаловать! Какой город и штат вам нужен? – спросила телефонистка.

– Уэс Холлоуэй, – понизив голос, ответил Нико.

–  Город и штат, – раздраженно повторила телефонистка.

– Палм-Бич. Флорида. Последовала короткая пауза.

– Сэр? У меня есть Уэс Холлоуэй, проживающий в Западном Палм-Бич. Не кладите трубку, я…

– Мне не нужен номер телефона, – быстро сказал Нико. – Только адрес.

Очередная пауза.

– Восемь три восемь пять, бульвар Окечоби, квартира номер пятьсот двадцать семь. Вы уверены, что вам не нужен номер телефона, – просто на всякий случай?

– Нет, не нужен, – отказался Нико, подняв вверх большой палец так, чтобы его видел Эдмунд. – Нет, нет. Нет. Это сюрприз.

Глава шестьдесят восьмая

– Что, теперь вы мне не верите? – с отчаянием восклицает Лизбет.

– Сейчас не время… Пойдемте, – говорю я, протиснувшись между двумя туристами и пробегая мимо лавочки, торгующей мороженым. Мы спешим назад в док. Лизбет отнюдь не обрадовалась, когда я спросил, откуда она знает Михея в лицо, но сейчас мне нечего ей возразить.

– Уэс, когда мы были в редакции, они проехали совсем рядом со мной в гараже, – упорствует она. – Я пряталась у самого входа – это была ваша идея, помните? – и ждала, пока они уедут, чтобы подобрать вас. Понимаете, о чем я говорю?

Если бы на моем месте оказался Рого, он бы непременно поинтересовался у нее, откуда она знает, кто из агентов Михей, а кто – О'Ши.

– Я верю вам, – отмахиваюсь я, перепрыгиваю две ступеньки и приземляюсь на деревянный настил пристани. По прошествии двух дней мне не составит труда подробно описать Михея и О'Ши. А учитывая, через что нам пришлось пройти и чему она при этом была свидетелем… Целых восемь лет я имел дело с политическими махинаторами и интриганами, так что теперь в состоянии определить, когда мне вешают лапшу на уши. Если интуиция меня не подводит, Лизбет говорит правду.

– Уэс, если бы я хотела спалить вас…

– Я знаю… но должен был спросить, правда?

– Но если вы…

– Лизбет, честное слово, все в порядке. Проехали и забыли, – говорю я на ходу, пробираясь сквозь толпу на причале к яхте, на корме которой присел отдохнуть наш вертолет. – Клянусь. Если бы это было не так, я не отдал бы вам фотографию.

Она бежит за мной, держа в руках снимок, который мы позаимствовали у Кенни. Пока что это единственная улика, которой мы располагаем, свидетельствующая о том, что Михей был на стадионе в день покушения, – и из-за нее мы предпочли покинуть жилище Кенни через заднюю дверь. На протяжении последних двух дней Михей и О'Ши почти безукоризненно играли свою роль, напрасно, впрочем, надеясь, что смогут через меня добраться до Мэннинга и Бойла. Но если они вычислят, что мы знаем правду… что один из них работает в ЦРУ… что он был на стадионе и, скорее всего, входит в состав Троицы… Я оглядываюсь на Лизбет, которая то и дело оборачивается на безлюдные яхты. В кого бы они ни стреляли в тот день, Михей и О'Ши не испугались взять на прицел самого могущественного человека в мире. Я даже думать не хочу о том, с какой легкостью они могут сделать так, чтобы мы исчезли без следа.

– Вы думаете, они где-то рядом? – дрожащим голосом спрашивает Лизбет.

В данный момент только этот вопрос и имеет значение. Чтобы ответить на него, я нажимаю на тормоза и резко останавливаюсь перед маленьким деревянным домиком, размерами не превышающим телефонной будки.

– Идите, идите, не задерживайтесь, – говорю я Лизбет и машу рукой, чтобы она продолжала путь. – Скажите Томмазо, чтобы был готов к вылету. Нам нужно срочно убираться отсюда!

Она останавливается, явно обеспокоенная тем, что я намерен отделаться от нее.

– Тогда почему вы?..

– Я хочу поискать наших друзей, – огрызаюсь я, бросая на нее многозначительный взгляд как раз в тот момент, когда из домика выходит мужчина в синей рубашке с воротничком на пуговицах и широкополой соломенной шляпе. Будучи начальником порта, он указывает каждому судну место у пирса. Следовательно, он видит всех – и тех, кто прибыл, и тех, кто собирается отчалить. Лизбет понимает меня с полуслова и бежит дальше.

– Только что прибыли или отплываете? – обращается ко мне мужчина, сдвигая шляпу на затылок. Мне видна грязно-бурая табачная масса, которую он увлеченно пережевывает.

– Собственно говоря, я хотел поинтересоваться, не видели ли вы двух моих приятелей – они должны были прилететь на геликоптере или самолете-амфибии из Палм-Бич.

– Прошу прощения, но мы не регистрируем пункты отправления, – быстро отвечает он.

– А как насчет последнего часа? Никто не прилетал?

– Нет, у нас все утро было на удивление тихо.

– Вы уверены?

Начальник порта в упор смотрит на меня, разглядывая мою рубашку, брюки, даже мои туфли. Он мягко улыбается, и на щеках у него появляются симпатичные ямочки.

– Уверен, мистер Шерлок Холмс. К нам не прилетал никто, за исключением вон тех миллионеров, что остановились на задворках, – говорит он, кивком головы указывая на наш черно-кремовый вертолет в дальнем конце причала.

Кивнув в знак благодарности, я чуть ли не бегом направляюсь к яхте и вздыхаю с облегчением. Сейчас, по крайней мере, никто не знает, что мы здесь – и пока у нас остается… пока они не знают, что мы нашли… наконец у нас появилось хоть какое-то преимущество.

– Томмазо, вы готовы? – кричу я с задней палубы.

– Ждем только вас, сэр, – откликается он и поднимает вверх большой палец.

– А где Лизбет?

Он показывает на застекленную каюту рядом с собой. Лизбет уже сидит внутри, повернувшись спиной к стеклу. Я не виню ее. Лучше спрятаться, чем быть узнанной.

Прыгая по металлической лесенке сразу через две ступеньки, я взлетаю на палубу, подбегаю к двери на главной палубе и заскакиваю внутрь.

– У меня хорошие новости, – говорю я. – Думаю, нас никто не ви…

Лизбет резко оборачивается ко мне и судорожно прячет в сумочку какую-то штуковину, которая отдаленно напоминает крошечный сотовый телефон.

«Это для тебя или для него?»– эхом звучит из устройства голос Кенни.

«Для меня. Клянусь…»А это уже мой голос. Она нажимает кнопку, и воспроизведение останавливается с громким щелчком, характерным для… магнитофона!

От неожиданности я теряю дар речи, горло словно перехватывает чья-то сильная рука, мне становится трудно дышать.

Лизбет глядит на меня, и в ее широко раскрытых глазах уже готова появиться мольба о прощении.

– Уэс, прежде чем вы скажете что-нибудь… – жалобным тоном говорит она.

– Вы нас записывали?

– Это не то, о чем вы поду…

– Как давно вы нас пишете?

– Это не для того, чтобы заполучить улики против вас, – просто чтобы не запутаться самой…

– Я спросил вас не об этом.

– Послушайте, Уэс… вы… вы знали, что я намерена написать статью. Мы же договорились об этом.

– Как давно?

– Вы сами сказали, что мы с вами заключили соглашение.

– Черт бы вас побрал, Лизбет! Как давно вы нас пишете, мать вашу?

Она внимательно смотрит на меня, а потом отворачивается, намереваясь избежать конфликта. Стоя ко мне спиной, она не сводит глаз с мерно вздымающихся волн Мексиканского залива.

– С того момента, как вы пришли ко мне сегодня утром, – шепотом признается она.

– Включая наш разговор в вертолете во время полета сюда?

Она замирает, сообразив наконец, к чему я веду. У каждого репортера есть черта, которую он клянется себе никогда не переступать. Судя по выражению ее лица, которое я успеваю разглядеть, хотя она и отвернулась от меня, Лизбет только что разбежалась и перепрыгнула через эту черту.

– Я бы никогда не позволила себе использовать эту запись, Уэс.

У меня подгибаются ноги – очевидно, вес моего тела слишком тяжел для них.

– Вы же знаете, что это правда, верно? – спрашивает она, намереваясь положить мне руку на плечо.

Я отшатываюсь от нее, и тут по жилам у меня прокатывается волна адреналина, отчего кажется, что по коже бегут мурашки. Я с такой силой стискиваю зубы, что ощущаю на губах настоящую, а не фантомную, боль.

– Дайте мне магнитофон, – чужим голосом говорю я.

Она не шевелится.

–  Дайте мне этот проклятый магнитофон!

Неловкими пальцами она вынимает его из сумочки и бросает на меня взгляд, который говорит: «Вам необязательно делать это». Но я больше не верю ей. Выхватив магнитофон у нее из рук, я направляюсь к выходу на палубу.

– Уэс, я знаю, вы не верите мне, но я не собиралась использовать эту за…

– Ни слова больше! – взрываюсь я, повернувшись и тыча в нее пальцем. – Вы прекрасно знали, что делаете! Вы прекрасно знали!

Распахнув дверь плечом, я широким шагом иду на корму. Подойдя к поручням, швыряю магнитофон в воду, разворачиваюсь и возвращаюсь к вертолету.

– Все в порядке? – спрашивает Томмазо, придерживая дверь вертолета, чтобы мы могли забраться внутрь.

– Все отлично, – коротко отвечаю я. – Увозите нас отсюда к чертовой матери!