Текст книги "Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ)"

Автор книги: Бирке Элеонор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

Виола одернула себя. Опять ее фантазия раздувается под действием воображения, разгоняется безумием! Подозревать Хванча – это верх сумасшествия, ведь они больше десяти лет дружили, и кто в их дружбе больше притворялся? Скорее она. А Хванч всегда был честен и прямолинеен!

– Кристиан, – позвала она.

– Да, моя дорогая Мэри, – ответил он, улыбнувшись. Он промечтал все правильно – аккуратно поставил себя на ноги. До середины тонкой подошвы кеды утонули в мягкости сферы. Хванч подошел, присел рядом. Уложив руку на спинку скамьи, он обнял за плечо Виолу, и она почувствовало тепло его руки и запах… Да, так пахнет мокрая земля.

– Ты осуждаешь меня? – спросила она.

– Почему ты спрашиваешь?

– Мне кажется, ты что-то скрываешь. Мне кажется, ты знаешь больше, чем сказал. – Она смотрела на друга, пытаясь понять, догадался ли он о ее секрете или… или все еще дорожит ее дружбой?

– Это не важно, и я не вправе тебя осуждать. Не думай об этом, – сказал Хванч. Его красивая мечта обернулась легким покрывалом, и он укрыл старушку, трясущуюся то ли от холода, то ли от предчувствия чего-то нехорошего. – Они… сотни людей, застрявших в тумане, тоже не осуждают. Поверь мне, – шепотом добавил он и наклонился к ее уху. С горячим дыханием Хванча по шее Виолы скользнули и его слова: – Поверь мне, Пэнто, и больше не бойся прошлого, – Кристиан поцеловал ее в лоб и обнял ошеломленную мечтательницу…

Глава 23. Большой кусок понимания

– Мы подлетаем, – сказал Кирилл, он провел по черному глянцевому диску на панели указательным пальцем и надавил на его центр.

Хванч сидел рядом с Виолой. Он сжал ее похолодевшую ладонь:

– Все будет хорошо.

– Спасибо, Кристиан, – сказала Виола и улыбнулась.

От Крита до побережья Португалии сфера летела почти три часа, еще с полчаса они добирались до нужных координат. Внизу мелькали катера и лайнеры, а небо испещряли белые полосы, оставленные самолетами. Они летели к месту, расположенному примерно в двухстах километрах на юго-восток от мыса Сан-Висенти.

Наконец сфера врезалась в покрывало океана, вздыбив воду.

Те, кто находился внутри, интуитивно выставили перед собой руки, пытаясь увернуться от ударившей в сферу преграды. Кирилл похоже проделывал подобное не раз. Он не среагировал, продолжал хладнокровно управлять сферой. Сила инерции не работала внутри, и пассажиры не испытывали перегрузок от изменения скорости.

Транспорт, несущий в себе возможность мечтать, уходил все глубже, вода становилась плотнее и темней.

Погружение шло в разы медленнее скорости, с которой они летели прежде. Впрочем, это регулировал Беккет. Цвет воды менялся от зеленого до темно-синего, который в конце концов превратился в черный мрак. Уже скоро трудно было разглядеть хоть что-то. В сфере не предусматривались осветительные приборы, наподобие фар или прожекторов, зато она сама могла светиться, будто крохотная звезда. И Кирилл зажег ее.

Свет ударил в глаза и первое время мечтатели слегка щурились, потом привыкли.

– Глубина примерно три километра, – пояснил Кирилл. – До дна, судя по всему, чуть меньше еще двух.

– Почему внутри нисту-рум пахнет морем, она ведь непроницаема? – спросил Хванч.

– Неосознанные мечты, – ответил Рэмон. – Океан ассоциируется с этим запахом, и наши ожидания нисту-рум воплотила таким вот образом.

– А почему пахнет корицей и чем-то таким… цитрус… мандарины… нет, апельсинами? – спросил Кирилл Беккет, но никто не ответил, лишь Генри с Хванчем коротко взглянули друг на друга.

– Столько историй об этом месте, – сказал наконец Генри, прервав долгое молчание. Склонив на бок голову, он рассматривал толщу воды, то и дело выплевывающую то кальмара, то слизкую медузу в свет нисту-рума. – Тут многие исследователи выискивали новые виды живности, затерянные цивилизации… Гора Ампер разжигала умы искателей приключений со всего мира и все еще хранит тайны… а теперь и мы плаваем у ее подножия.

– Обычное дело. Чуть что наперекосяк, значит замешаны мечтатели, – ухмыльнулся Беккет, быстро проведя тыльной стороной ладони по сосредоточенному лбу.

– К счастью ли, к сожалению, но, чем глубже копать, тем становится очевидней, что в этом есть некая закономерность…

– Порой мне кажется чудные мечтатели – это некая разновидность беспечных людей, не отвечающих за поступки, но непрестанно соглашающихся с тем, что «так уж вышло».

– Кирилл, – Виола зыркнула на Беккета. – Занятие самобичеванием по-твоему лучше?

Кирилл пожал плечами:

– Виола, но ведь раз за разом так и выходит. Мы, ну или наши предшественники, творим, потом боремся с последствиями, потом опять творим неведомо что…

– Это уже миллион раз обсуждалось! – сказала Виола. – Разве вина наша, что род людской любознателен и стремиться экспериментировать?

В разговор вступил Рэмон:

– Кирилл, люди делают свою жизнь такой, какой могут сделать.

– Только ли свою? – ответил на реплику зеландерийца Кирилл.

– Свою, и жизнь тех, кто не хочет или не в состоянии решить самостоятельно, как ему жить…

Свет от сферы из-за плотности воды освещал лишь несколько метров вокруг.

– Я сбавил обороты, – пояснил Кирилл, и дискуссия на этом закончилась. – Сейчас будет дно… – вскоре он добавил: – Все! Мы опустились.

Дно представляло собой безжизненный ландшафт. Каменная лава и утрамбованные давлением осадочные породы.

Несколько часов команда мечтателей исследовала океанский поддон – эту беспроглядную тьму. Сфера поднимала клубы пыли, когда почти касалась дна, пролетая вдоль пустынной равнины, погруженной в вечную ночь. Ничего существенного они не обнаружили, кроме нескольких колоний геотермальной живности. Все устали и потому расположились, кому где приглянулось. Кто-то на скамейках, ну а Хванч вновь прилег на мягкий мох.

Генри рассуждал вслух:

– Здесь ничего нет. Возможно столетие стерло все следы. Когда Карл Крубстерс был здесь? Сто, сто двадцать лет назад?.. – Видимо Генри тоже устал и даже свыкся с присутствием здесь Хванча. Впрочем, в глазах Генри не угадывалось ненависти или каких-либо претензий к Кристиану. Известие о болезни Магдалены по всей видимости повлияло на его отношение к бывшему другу. – Но, с другой стороны, шебрак горит, да так ярко, будто здесь сама Фоландия! – недоумевал он.

Кирилл высказал свои соображения:

– Если Карл был здесь сто лет назад, тогда за столь продолжительное время любые улики, учитывая давление и подводные течения, найти просто невозможно. Что же он здесь делал? Может мы не так поняли? Надо проверить и другие места. Вернемся на Крит?.. Там мы не ныряли.

Рэмон будто бы не услышал довольно логичные рассуждения Беккета. Он посмотрел на Генри и повторил:

– Сама Фоландия…

К нему подошел Хванч и тихо спросил:

– Думаешь здесь тоже? Я был уверен, что только Воллдрим…

Высказаться решилась и Виола:

– В любом случае мы ничего не обнаружили. Знаем, что шебрак что-то нашел. Будем разбираться, а сейчас летим домой.

– Видимо не только, – сказал Рэмон, то ли Хванчу, то ли всем остальным, а потом согласился: – Летим…

Подъем и все молчат. Столько ставили на эти меридианы, но все без толку. Шебрак светится, он кричит о наличии чего-то! Но на что он реагирует?!

– Кстати, есть еще особо выделенные Карлом координаты. Думаю, стоит слетать на африканский восток, – сказал Генри Смолг. – На севере Афарской котловины есть место, которое зовут Данакиль…

– Я не знаю, есть ли смысл, – пожала плечами Виола. Она стояла на противоположной стороне сферы, и рассматривала морскую живность. Стая макрели проскользнула по сфере, и тут же рыба-меч отпружинила от поверхности чего-то невидимого ее глазу.

Беккет разъяснил:

– Данакиль – хорошая мысль, однако есть одна проблема. Сфера не может работать вечно. Если лететь обратно тем же маршрутом, у нас часов восемь, плюс-минус… нисту-рум необходимо вернуть на свое место, иначе мы потеряем ее. Прошло уже шесть… нет, почти семь часов.

– Отличные новости! – сказал Генри. На него недоуменно посмотрели мечтатели. Они были так напряжены, что не уловили сарказма.

– К сожалению, это правда. Да и нам не приходилось раньше красть сферу или где-то задерживаться надолго. Потому об этом как-то не задумывались, но теперь вот предупреждаю.

– Спасибо, Кирилл.

– Но что же точно искал Карл? И не зря ведь этот шебрак так горит! – сокрушался Генри.

– Хоть бы что-то нашли. Столько времени бестолку потратили, – согласился Кирилл. Он прилично вспотел, видимо долгая концентрация уже измотала его.

Хванч же с Рэмоном что-то обсуждали, казалось у них имеется свой взгляд на ситуацию, которым они отчего-то не делились.

Вода приобрела насыщенную синеву и уже отливала зеленым, как вдруг стало стремительно темнеть. Рыбы, что плавали повсюду вокруг вдарились в панику. Стаи сардин распадались, а рыба покрупнее врезалась в сферу со всех сторон. Тупые удары, будто кто-то пытается разбить резиной мяч молотком, сыпались практически со всех сторон и заставляли сферу вибрировать. До поверхности воды оставалось метров 200, но вот свет пропал полностью. Казалось, что над сферой проплывает огромный сухогруз.

– Танкер или подводная лодка? – высказал предположение Генри, но Кирилл был сосредоточен и не ответил, он пытался прогнать сферу правее и вверх, но не успел. Что-то массивное опустилось на сферу и потащило ее ко дну.

– Плотность и размер… Это не может быть судно!

Что-то вязкое обволакивало сферу, она словно погружала в какой-то ил.

– Что же это такое? – не понимал Кирилл.

В сфере зачиналась паника. Кирилл был измотан и видимо потому не сразу сообразил, что делать. Он направлял сферу вбок, чтобы обогнуть нечто тащащее их в бездну океана, но постоянно во что-то упирался.

– Сама Фоландия… – повторил Рэмон. – Ускоряйся до максимума вниз и бери южнее! Кажется там вдалеке свет.

– Вижу! Да, спасибо, друг! – крикнул Кирилл и занялся новым маневром.

– Включи свет!

Сфера засветилась. Стало ясно, что они огибают огромный кусок земли, опускающийся на глубину.

– Это суша! Это земля! – недоумевал Кирилл Беккет. – Откуда? Это немыслимо!

Они вынырнули из-под пласта земли, обогнули его. Сквозь пылевую завесу мечтатели увидели, что длину и ширину земляного кома трудно определить даже примерно, но речь уж точно шла о сотнях, если не о тысячи метров. Это был не камень и уж конечно не комета или метеор. Он тонул плавно, понемногу ускоряясь. Пассажиры сферы разглядывали массивный объект. Края земляного кома крошились, и оттого вода мутнела все сильней. Свет сферы едва пробивался к поверхности земляного кома. Вскоре все поняли, что перед ними не просто ком земли. На нем колыхались луга и рыжие кустарники. А вот и первое строение – из темноты показался овальный домик в несколько этажей с огромным окном вместо крыши.

Вдруг дом оторвало от поверхности, и он закружился в синеве воде. К этому времени уже не цельный кусок, но несколько массивных обломков опускались вниз – земля изламывалась. Растительность на суше оказалась весьма своеобразной, да и структура почвы была какая-то… вязкая или скорее резиновая. Она растягивалась и колебалась, словно схваченная толстой гибкой пленкой, когда из земли вырывало кустарники.

– Там кто-то есть! – вдруг крикнул Хванч, указывая вверх.

Среди пыли и грязи едва различимо что-то шевелилось, и это была не рыба… Кирилл не раздумывая направил сферу к объекту. Они приблизились. Это был человек – девочка. Она барахталась в мутной воде. Задела рукой сферу, но в панике не заметила этого. Длинные полосы ее просторной одежды делали ее похожей на цветок с желтыми лепестками, то раскрывающийся солнцу, то сжимающийся от настигнувшей его ночи.

– Как это работает? Как ее пустить внутрь? – волновался Генри Смолг.

– Сейчас! – спокойно ответил Кирилл.

Он действовал. Сфера, словно клетка зиготы, разделилась на две идентичные. В одной остались пятеро мечтателей, а другая окутала девочку, и довольно быстро заполнилась воздухом. Потом процесс деления сферы сработал в обратном направлении.

Девочка упала на руки Генри и к подскочившего на подмогу Хванчу, хорошенько обдав обоих морской водой. Генри сказал:

– Я сделаю!

Они уложили девочку. Кристиан отошел. Смолг сосредоточился. Он приложил ладонь к лицу ребенка. Мечта Смолга сочилась внутрь и толкала жидкость из дыхательных путей. Тем временем морская вода расползалась по внутренней поверхности сферы, выстилая ее ровным, в несколько сантиметров слоем. Она обволакивала и приборы перед Беккетом. Кирилл проделал несколько манипуляций на панели управления. Пол сферы сначала впитал воду в себя, а потом вытолкнул ее обратно в океан. Вскоре девочка закашлялась. Ее легкие наконец прочистились, она уже дышала.

Девочка обвела всех взглядом и, давя приступы кашля, сказала:

– Ши хумалиости. Ши, вариачи сши, – Она выставила вперед руку и дотронулась до лица Генри, но оттолкнула незнакомца и стала рассматривать свои руки и одежду. Она будто бы не понимала, что с ней случилось, ее пугало что-то в собственной одежде и коже. Она отряхивала руки и била по ткани своего платья, страх глаз и совершенно неуловимая взгляду, но очевидная ее особенность. Она… Она не отсюда!..

Виола присела на пол сферы чуть поодаль от нечаянной гостьи и спросила:

– Фах шу? – она приложила ладонь к своей груди: – Хеморо цу. Эхт вши Виола шихра Хеморо, – она наклонилась к девочке и улыбнулась. – Вши Виола шихра Хеморо. – Та не сразу, но позволила Виоле приблизиться, она понюхала воздух, а потом неожиданно для всех обняла Виолу. Она что-то шептала, а Виола гладила испуганного ребенка по волосам и отвечала ей.

Мечтатели не были шокированы, они узнали старофоландский. Даже Хванч успел выучить кое-какие фразы и слова. Кирилл знал старофоландский, но беглая речь девочки воспринималась им весьма натужно. Уровень же других мечтателей сферы ограничивались обрывочными знаниями. Никто не смог бы понять, о чем конкретно разговаривает Виола с девочкой.

Курчавые волосы спасенной им девочки были цвета персика с двумя-тремя прядями алого и голубого. Красивые рыжие глаза и изумительно белая кожа. Желтая одежда, кричаще желтая, почти ядовитая и босые ноги, на которых было по шесть пальцев.

– Фи ма, фиси рашусти, – сказала Виола.

– Ска шифа, Ска маши, – ответила девочка и опять вжалась в грудь старушки, а потом расплакалась.

– Это малышка племени Ска, что часть Фоландии. А именно Ферлино моСка… Как символично. Вот и нашлась соплеменница Фирлингтона…

Время быть шокированными было самым подходящим, но Виола уже узнала от девочки, что та была с семьей, когда вдруг оказалась в странном густом месте, как она сама назвала воду.

Виола приказала не мешкать. Надо было спасать других фоландцев, оказавшихся в водах Атлантики.

Люди в сфере потратили два часа на поиски живых. Они обсуждали случившееся, пытались придумать способ, как найти хоть кого-то, пытались придумать причины, по которым хоть кто-то мог спастись. Каждый из мечтателей не мог поверить в происходящее. Девочка из Фоландии с куском своего мира возникла в мире Земли. Как такое возможно? Почему это случилось?

В сфере, то висело молчание и тяжесть от осознаний случившихся в океане смертей пришельцев из другого мира, то разгорался спор, куда направить сферу. Генри и Хванч уже обсохли, да и Виола давно высушила одежду девочки и какое-то время продолжала держать ее в теплой ауре, пока та наконец не перестала дрожать.

На поверхности, в толще воды – людей моСка, точнее выживших моСка, не было. Вскоре стало ясно, что поиски бесполезны.

– Может быть это сделал камень Фирлингтона? Из-за него появилась земля из другого мира? – спросил наконец Генри.

– Я так не думаю, – ответил Рэмон. – Помните, что говорил Фирлингтон про течение Гольфстрим и про поиски Атлантиды?.. А еще эти цифры в столбике. Теперь я понял. Ведь это даты! Сначала я думал, только сам Воллдрим… потом я решил, что это случилось тогда… однажды… те самые пять веков назад… Но, к сожалению, все это продолжается и теперь.

– Продолжается? – спросил Хванч.

– Изменение течения Гольфстрим. Начало четырнадцатого века. Посмотрите на первую дату – «309». Наверное, тогда кусок суши был намного массивней сегодняшнего. Он создал настоящую природную катастрофу.

– Тоже Фоландия?

– Не сомневаюсь даже!

Генри размышлял вслух:

– А ведь точно! И эти поиски Атлантиды… Богатое воображение землян запросто припишет странные находки расам, жившим на Земле когда-то, в веках. Ведь мы сами видели тот необычный дом… В это сложно поверить. Фоландия, которая погибла столетия назад, все еще появляется здесь? Значит она не погибла? Значит ее можно на самом деле отыскать? Это какой-то бред. Почему же никто не может попасть в нее способами, которые использовались раньше?

– Не знаю, – ответил Рэмон. – Вот это пока и не ясно… Но то, что Фоландия появляется здесь, и так было уже много раз для меня очевидно. Куски, то больше, то поменьше… Сейчас наверняка на поверхности появилась волна. Не думаю, что слишком большая, но, когда суша достигнет дна… я точно не могу сказать. Подобные исследования никогда не проводились. Цунами, а может быть землетрясение – возможен катаклизм.

– Цунами?.. Погоди, а вот эта дата, «755»… Если это 1755 год, тогда, – сказал Генри. – Мне кажется именно тогда случилось это цунами. Метров 20 или все 30… Оно накрыло побережье Португалии. Тысячи погибли. Я почти уверен в этой дате.

– Нечего тут думать. Это очевидно. Если хочешь, проверь остальные даты или меридианы около Крита, другие точки. Не удивлюсь что и там имели место стихийные бедствия. А может на суше появлялся человек или люди, которые были так не похожи на местных… Не знаю были ли раскопки в подобных местах. Думаю, такое случалось не только в море, но и в недрах земли. Это надо искать и анализировать… Мне в принципе хватает исходных данных для выводов, а вы можете заняться деталями… Если больше нечем заняться…

– Как думаешь, Рэмон, Карл узнал об этом или только нащупал закономерности? – спросил Генри. – Почему он не рассказал никому? Ведь это ужасно важно?!

– Это не имеет значения, – сказал Рэмон. – Он мертв и ни за что не отвечает. Печально, если узнал, но не стал предпринимать действий. Впрочем, винить людей за то, что они таковы каковы есть, не имеет смысла.

Рэмон посмотрел на Виолу, и от его слов ей стало больно. В груди будто торчал огромный нож, а сердце мечтало разорваться. Убить себя непозволительная роскошь, пора ответить за свои поступки, за все, за всё!.. Не только за себя, но и за Карла…

– Оставим Карла в покое, – сказал Кирилл. – Это и вправду не имеет смысла.

– Почему Фоландия вторгается в этот мир? И как давно? – спросил Генри.

– Кристиан, а у тебя есть соображения на этот счет? Ты молчишь. Что ты думаешь? – спросил Кирилл.

– Нельзя, чтобы Фоландия появлялась здесь и дальше. Это необходимо прекратить!

– Получается Фоландия не исчезла, она не саморазрушалась… Ее рвало или все еще рвет на части, выбрасывая кусок за куском в этот мир. Но почему именно в этот? – спросил Генри.

– Очевидно одно – Кристиан прав, необходимо это прекратить, – коротко сказал Рэмон и пройдясь по сфере ровно ее половину сел на скамью, оказавшись для остальных вниз головой. – Точнее закончить начатое… – добавил он.

Рэмон задумался.

– Что? О чем ты? – спросил Генри.

Ему не сразу ответили. Только через несколько минут спокойным тоном Рэмон наконец проговорил:

– Сегодня же решаем, что делать с Воллдримом. Хочет ли кто-нибудь из мечтателей и обычных граждан остаться в городе? Готовы ли они рискнуть? Опрос я проводить не буду. Придется рискнуть всем разом и надеяться, что Изнанка не схлопнется, когда мечта, брошенная сотни лет назад, будет доведена до предела.

Кирилл спросил:

– Какая мечта? Брошенная где?

– На Изнанке… Скоро я все объясню…

– Все это лишь гипотезы. Я понимаю, что весьма правдоподобные… – несоглашался Кирилл.

– Ты хочешь подождать и подумать? – прервал Беккета Рэмон. Он не был разгневан и даже не повысил голос. – Сотни лет умирают фоландцы, умирают и люди Земли от стихийных бедствий, вызванных вторжением другого мира в этот. Лично мне уже все ясно. Если хотите, ждите еще, думайте, а это будет продолжаться дальше, пока вы в нерешительности топчетесь на месте. Хотите, действуйте сами… Но я жду, что вы поможете мне. Вы все!

– Что конкретно делать дальше? – спросил Кирилл тоном намного мягче предыдущего.

– Мы возвращаемся в Воллдрим!

Все стихли и даже несмотря на чудо в душе каждого из мечтателей, тяжесть и даже некое чувство вины разрасталось в их сердцах, рождало тревогу. Сотни лет мечтатели Воллдрима проживали в прекрасном городе, отстранившись от внешних событий, от остального мира. Максимум, что они делали за пределами города – это внушали человечеству, будто жизнь на Земле намного старше пяти сотен лет; подкладывали, внедряли в толщу планеты старинные артефакты из древних миров. В итоге вышло так, что они умудрились не заметить катастрофу, которая может уничтожить жизнь на планете и возможно именно она уничтожила всю Фоландию!

Сфера неслась к Воллдриму. Все молчали. Тишина игралась с воображением, и каждый из присутствующих рисовал себе свой апокалипсис, каждый страшился того, что было и того, что еще ждет их.

Генри стоял рядом с Кириллом, и солнце жгло его затылок. Они почти не говорили, но каждый понимал, что подобных задач мечтатели Земли никогда не решали, да и ответственность на них лежала неподъемная. Рэмон сидел один. Он был сосредоточен, и никто не знал, насколько интенсивный мыслительный процесс происходит сейчас в его голове. Хванч творил крохотные мечтания, и как будто не боялся и даже не переживал. Своим спокойствием теперь он напоминал Рэмона, с которым в быту жизни своей на Изнанке стал весьма дружен. Кирилл не выдержал первым. Отвлечься было просто необходимо:

– Виола, ты так прекрасно владеешь фоландским. Откуда знаешь? Говоришь на нем будто он твой родной.

– Я знаю много языков, – сухо ответила старушка.

Она не собиралась продолжать беседу. Девочка в объятиях Виолы устала, от эмоций и видимо от голода, которого она не понимала. Она уснула, улегшись на колени старушки.

Виола мечтательно укутала ее пуховым одеялом и подняла к центру сферы. Девочка парила в воздухе и видела свои тревожные сны.

– Рэмон, послушай, – позвала Виола и встала. – И вы, все послушайте меня.

Мечтатели повернулись к Виоле, Кирилл же не отвлекался, слушал в пол уха.

– События, которые описывала мне Сюзилейн… Они… Это было очень давно. Она с эпохи давно минувших дней… Даже минувших столетий…

– Отличное известие! – сказал Рэмон и посмотрел на спящего ребенка. Чем-то она напоминала ему Сессиль: белая кожа и светлые волосы… – Тогда одной загадкой меньше, – добавил он.

– Есть еще одна проблема, – сказал Кирилл.

– Какая же? – Спросил Хванч.

– Когда будем возвращать сферу на прежнее место, выйти из нее получится лишь прежним составом. – сказал Кирилл. – Придется кого-то высадить…

– Ты предлагаешь высадить ребенка? Но она одна, да в незнакомом мире…

– Нет, не обязательно. Важно количество пассажиров. Просто кто-то должен будет сойти. Проблема несущественна. Попасть на Изнанку можно кучей способов. Ореи есть у всех?

– Я выйду в Воллдриме, – сказал Хванч.

– Нет, это сделаю я! И спорить об этом я не собираюсь, – сказала Виола. – Поберегите Сюзилейн. Научите ее, как жидкость пить и как употреблять пищу. Она не умеет даже этого, а я… я выйду раньше. Рэмон, если вдруг я не вернусь, ты знаешь, что делать. Я точно знаю, что ты справишься сам.

– В смысле не вернетесь? – спросил Кирилл.

– Я тоже что-то не понял, – подхватил Генри.

– Рэмон, я даже не сомневаюсь, что ты справишься и доверила бы это дело скорее тебе, нежели самой себе. Мечта должна быть закончена и на этот раз времени ждать больше нет…

– Мне не жаль вас, – вдруг сказал Рэмон.

– Я знаю… мне тоже себя не жаль, – ответила Виола.

– Мне кажется вам двоим пора нам все объяснить, – сказал Генри. – Согласен, что с ореем на Изнанку попасть намного безопасней, чем через Уголок Просвещения… Почему вы можете не вернуться? Рэмон, ты прогоняешь Виолу прямо сейчас?..

– Я не прогоняю. Ты неправильно все понял, Генри, – ответил Рэмон.

– Не прогоняет… – сказала Виола. Она задержала взгляд поочередно на каждом мечтателе, находившемся в сфере. Все они росли на ее глазах. Она любила каждого из них, каждого по-своему… Все они отныне надежда этого мира. – Ах, вот и Воллдрим под ногами… Мне пора… Только вы, все вместе должны… Вы сделаете все, что требуется. Начинайте немедленно!..

Вдруг сфера в месте, где она стояла, взвизгнув, порвалась. Старушка вывалилась вниз, а место разрыва, словно порванная ткань стала извиваться и бить по внешней и внутренней поверхностям нисту-рум. Ноги остальных мечтателей оказались впаянными в сферу. Видимо это была некая защита от потери пассажиров. Из краев разрыва выползали трехпалые прозрачные ручонки. Они тянулись к противоположному краю разрыва, из которого к ним тянулись в точности такие же. Вскоре образовалось единое полотно, и сфера освободила ноги мечтателей.

Небольшой шок в общем-то быстро прошел, и Генри с Кириллом переглянулись.

– Она должна была уйти, – сказал вдруг Хванч, который почти всю обратную дорогу молчал.

– Почему и для кого должна была уйти?.. – спросил Генри.

– Она ушла, потому что по-другому не может.

– Давайте обсудим основную проблему! – прервал их зеландериец.

Все посмотрели на Рэмона.

– Кирилл, зависни где-нибудь подальше. Выбери относительно безлюдное место.

Кирилл выполнил поручение. Невидимая сфера застыла над руинами одного из домов на западе города. Внизу по улицам и тропам шныряли военные патрули, а это считалось почти необитаемым местом в нынешние времена. Кроны нескольких вязов, растущих вокруг руин, будто зеленое озеро волновались под властью ветра, а обломки дома казались погибшим кораблем, плывущим по зеленым волнам неведомо куда.

Зеландериец сказал:

– Замкнутое пространство со своими законами. Думаю, ты справишься, Генри. Я знаю, что ты почти создал полноценный мир. Тебе почти удалось. Значит ты справишься и с этим.

Генри посмотрел на Рэмона:

– Наверное… Да… Я постараюсь… Но пространство я никогда прежде не смыкал одно в другом.

– Я объясню, как работать с этим, но сначала посмотрим, что там принесли супруги Либель.

– Часть принесли, а остальное на подходе… – ответил Генри.

Рэмон:

– Отлично, значит сделаем! То есть ты сделаешь! – Генри кивнул его словам. – Но без Сессиль у нас может не получиться. Точнее, случится маленькая заминка… Впрочем, разберемся, – сказал Рэмон и почувствовал, как сердце наливается болью, и вот сейчас он начнет задыхаться от горя, от предчувствия… – Пустяк, – добавил он и быстро успокоился.

Теперь Рэмон обратился к Хванчу:

– Ты, наверное, уже понял в чем твоя задача?

– Я иду с тобой. Это очевидно.

– Хорошо.

– Кирилл!

– Да? – по лбу Беккета тек пот, а рубашка уже прилипла к телу. Он был вымотан.

– Сколько еще времени пройдет, прежде чем сфера потеряет свои свойства?

– Час, плюс-минус. Для управления сферой уже сейчас нужно больше концентрации. Она поддается мне, но с большими усилиями, – он вытер взмокшую ладонь о страшно-черные брюки и быстро вернул руку на пульт.

– Значит мы не сможем сделать еще хоть что-то полезное.

– Можем попытаться, рискнуть…

– Рискнуть?.. – Рэмон замолчал.

Все смотрели на Рэмона. Он не стал говорить, что возможно Харм все еще жив, но искать мальчишку, и потому подвергнуться риску они не могут. Он знал, что значит этот мальчик для Генри, и Смолг совершенно точно захочет рискнуть, потому Рэмон промолчал. Зеландериец был сосредоточен и вскоре продолжил:

– Нет, мы не можем рисковать! Мы должны сделать столько важных вещей… Я расскажу каждому о его миссии в самом главном деле вашей жизни, а может в судьбоносном действе, касающемся сразу трех миров…

Вдруг он будто вспомнил о чем-то и отвернулся от остальных. Рэмон пялился вникуда, и вот в воздухе возник силуэт некоего предмета. Он приобретал черты плоского камня. И все больше походил на шебрак, что забрала с собой Виола. Его трещинки светились зеленым, и он отчетливо пульсировал.

– Ты воссоздал шебрак Фирлингтона?

– Не совсем. Этот пригодится для другого, – Рэмон спрятал предмет в карман. – Пока хорошо помню, надо было сделать… Теперь я все вам расскажу. Мы бросим сферу, не станем возвращать ее на место. Нам нельзя погибнуть, потому что цена слишком высока. Каждый из нас должен быть на своем месте. Мы не станем беспокоиться о жертвах и возможных последствиях. У нас нет времени… у нас нет выбора… Людям придется самим позаботиться о себе. Их жизни в их руках, а мы сделаем, что должны.

– А вот это попахивает печальными мечтами. Рэмон, что ты задумал?..

– Судьбы не существуют, но многим она вскоре щелкнет по носу, а для кого-то даже оборвется…

Девочка-фоландка вдруг крикнула во сне и утихла. Ее персиковые волосы были взлохмачены, а глаза под веками то и дело дергались. Ее руки сжимали что-то невидимое, будто она пыталась за что-то удержаться. Похоже ей снился печальный сон о судьбе ее мира. Нельзя медлить – это понимал каждый из присутствующих в сфере.

– Начнем с тебя, Генри. Сосредоточься и слушай… – начал Рэмон.

В тысяче километрах от Воллдрима на дно Хребта Подкова опустились комья Фоландского этажа. Плотность воды поглотила глухие удары. Земная кора выдержала и не стала казнить человечество за «подарок» из иной вселенной. Покров одного из этажей, на котором что-то росло и только что жили люди народа Ска стал частью другого мира. Дома, растительность, животные… – все, что оказалось на дне, вскоре укроет своим покрывалом пыль Земли, островок Фоландии в мире человека-обычного уснет последним своим сном. Никто не увидит обломок другого мира и не узнает, что этот мир когда-то существовал. Пыль укроет его и уже скоро не оставит даже намека на его недавнее существование. С этим этажом случится то же, что со многими другими, скрытыми в темноте океана, разбросанными по дну, по недрам планеты…