Текст книги "Королева эльфов. Зловещее пророчество"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 54 страниц)

Пробуждение

Фальрах чувствовал, что за ними наблюдают. Ощущение было очень сильным, он воспринимал чей-то взгляд как мягкое прикосновение. Это было для эльфа внове.

В его объятиях лежала Эмерелль. Он чувствовал ее ровное дыхание. Почему она ничего не замечает?

Он приоткрыл глаза. Их костер давно потух. Сначала Фальрах подумал, что проснулся от холода. Дневная жара стала не более чем далеким воспоминанием. Воздух остыл, и эльфы вместе заползли под плащ.

Королева не стала защищаться при помощи заклинания и страдала от холода вместе с ним. Возможно, это только предлог, чтобы лечь рядом. Впервые с тех пор, как он пришел в себя в темнице этого чужого тела, он чувствовал себя счастливым. Вплоть до того момента, как проснулся.

По ту сторону погасшего костра что-то двигалось. Эльфы прихватили с собой кукурузные початки из жертвенных мисок. На протяжении последних дней это был для них единственный провиант. Остатки ужина лежали там, где двигалась тень, на песке.

Все те три дня, когда они шли по направлению к горам на горизонте, у них не было чувства, будто их преследуют. Кто же это бродит вокруг лагеря? Краем глаза Фальрах заметил вторую фигуру. Кобольд?

Двуручный меч был прислонен к скале, за пределами досягаемости. Фальрах проклял себя за то, что лег так далеко от оружия. Меч был последним, о чем он думал, когда Эмерелль объявила, что они будут спать вместе под его плащом.

Некто, стоящий возле обглоданных початков кукурузы, поднял голову. Лицо было белым. Нет… Это череп!

Это просто раскрашенные лица. Голос звучал у Фальраха в голове. Он знал, что певцы ветра могут призывать животных и находиться в их мыслях. Оказывается, умение распространяется не только на животных. Это стало новостью для эльфа.

Значит…

Не беспокойся, мне все равно, что ты обо мне думаешь.

«Но ты лезешь в мое сознание», – мысленно ответил он.

Кроме всего прочего, у одного из крашеных кобольдов в руке было копье, выглядевшее, в отличие от нарисованных черепов, достаточно настоящим.

В погасшем костре вспыхнул огонь, осветивший лагерь ярким светом. Послышались испуганные крики. Фальрах увидел, что крохотные фигурки поспешно бегут в спасительную темноту. Их было по меньшей мере двадцать! А он заметил только двоих.

Эмерелль поднялась. Она подошла к краю круга света, который давало пламя. Наклонилась за чем-то. Затем снова посмотрела во тьму. От нее исходила жутковатая сила. Может быть, сейчас она в мыслях кобольдов? Фальрах почувствовал, что она плетет заклинание. Казалось, воздух вокруг изменился. Это было в эльфийке новым. Чем-то таким, отчего по коже бежали мурашки, похожие на полчища настоящих насекомых.

Охваченный беспокойством, эльф поднялся и подошел к Эмерелль. Теперь он увидел, что она держит в руках. Связку маленьких стрел, обмотанных веревкой из волокон растений.

Острия были из черного камня. Выглядели они липкими.

К ним пристала пыль.

– Хаттах, – произнесла Эмерелль, как будто это все объясняло.

Фальрах поднес стрелу к носу. От нее исходил сладковатый запах. Запах, оставлявший на языке ощущение, будто в рот попала шерсть.

– Хаттах – это яд, получаемый из мякоти кактусов. Если его правильно приготовить и подышать им, то можно решить, что разговариваешь с духами предков. Если же он попадет в кровь, то парализует легкие и ты задохнешься.

– Наверное, тогда нам не стоит стоять напротив костра, словно живые мишени?

– Мы вне опасности, по крайней мере пока. Они все еще бегут. Но они вернутся. В нескольких милях отсюда находится маленькая деревушка. Завтра мы пойдем туда.

– А мы не можем просто уйти?

– Это не в моем духе – бежать. Я хочу жить в мире. Может быть, здесь, может быть, в другом месте. Это удастся, только если мы примем вызов. Я не хочу в дальнейшем постоянно думать, не нацелил ли кобольд отравленную стрелу мне в спину.

– Зачем им впускать нас в деревню?

– По той же причине, по которой они не стреляли в нас, несмотря на то что наблюдали уже несколько часов. Они боятся, но им любопытно. Они считают нас великанами, рожденными небом.

– Великанами, – мрачно проворчал он.

Он-то думал, что она спала в его объятиях. Эльфу было хорошо оттого, что он защищал ее. А на самом деле все было иначе. Она берегла его. Когда-то Фальрах был игроком, который никогда не проигрывал, и мог предвидеть, что предпримет противник. И не важно, сражался ли Фальрах за карточным столом или на поле брани. Эльф гордился своими способностями. Когда-то он был знаменит, на что-то годился. Теперь он всего лишь балласт в бесцельном путешествии.

– Они никогда не видели эльфов, – сказала Эмерелль. – Они еще не решили, убить нас, съесть или попросить о помощи.

– Чудесно. Может быть, нам просто уйти? Что мы забыли в этой глуши? Дай мне пару недель за карточным столом – и я смогу подарить тебе дворец.

– И ты думаешь, что это не привлечет внимания? – с улыбкой произнесла она. – Я хочу мира. И хочу, чтобы ты был рядом. Что мне с того, если ты будешь проводить дни за карточным столом, а я – сидеть во дворце одна? Поверь, не такой жизни я хочу. На протяжении столетий была я пленницей своего дворца. Но кроме этой есть еще очень весомая причина отправиться в деревню. Если мы повернем, это будет похоже на бегство. Здесь действуют иные законы, Фальрах. Если они подумают, что мы бежим, то мы перестанем быть рожденными небом великанами. Тогда мы станем просто добычей.

Протянутая рука

Всего несколько пустых мисок. Никодемус чуял, что когда-то в них была еда. Быть может, пару дней назад. Он испытывал убийственный голод, настроение было плохим. А еще ему было страшно! Они несколько часов бродили по тропам альвов. След он потерял. В конце концов лутин просто пошел вперед. По одной из восьми возможных дорог. И открыл врата на низшей звезде альвов, потому что почувствовал, что кто-то не так давно покинул золотистую паутину. Кто же ходит через низшие звезды альвов? Немногие настолько безумны. Может быть, он нашел эльфов… А может быть, и смерть… Чем дольше они искали, тем сильнее ярился Мадра. И только страх удержал тролля от того, чтобы причинить спутнику вред. Мадра знал, что без помощи никогда не выберется из паутины троп. А теперь они в этой распроклятой глуши перед разрисованным камнем.

Какой-то звук заставил Никодемуса обернуться. За спиной стоял Мадра. Тролль был большим, как скала. Он тоже был голоден. Лутин услышал, как урчит в животе у великана. Звук, лишь немного уступающий по громкости раскату грома во время грозы. Никодемус знал, что опозорился.

Тролль мрачно взирал на полулиса. Лутину оставалось надеяться, что он потеряет сознание, когда этот ублюдок вырвет ему руку. Нет, лисьехвостому совсем не хочется смотреть на то, как его будут жрать.

Мадра опустился перед спутником на колени и протянул вперед правую руку. Было слишком темно, чтобы увидеть отражение каких-либо эмоций на лице серокожего. Впрочем, вероятно, лутин ничего не разобрал бы и при ярком солнечном свете. Тролли не были задушевными ребятами.

– Дай мне руку! – Не голос, а самая настоящая бездна.

Никодемус подумал было, что пора улепетывать. Но он не сможет убежать от тролля. Вероятно, лутин проворнее, но уж точно не быстрее и не выносливее этого верзилы. Мадра его нагонит. Бегство только оттянет неизбежное. Когда-то полулис учился превращаться в канюка. Но необходимое слово силы забылось. Он слишком рассеян в таких вопросах… Никодемус посмотрел на Мадру. Все равно бесполезно. Для того чтобы превратиться, нужно несколько мгновений. Если тролль увидит, как он скрючивается, как на нем растут перья, он наверняка не станет ждать, пока он улетит.

– Руку!

Коротышка сжал губы. Он перенесет это с достоинством.

Как мужчина. Тролль сказал, что позаботится о том, чтобы попутчик не умер. Но Никодемус не мог себе представить, что эти мощные лапы способны лечить тяжелые раны. Во всяком случае, не раны существ меньше рогатой ящерицы.

Рука лутина лишь слегка дрожала, когда он протянул ее троллю. Мадра схватил ладонь. Затем положил левую руку ему на плечо над правой рукой. Пятерня тролля была достаточно большой, чтобы раздавить грудную клетку кобольда.

Никодемус зажмурился. Он не хотел смотреть на это.

– Молодец, лисьеголовый. Я нашел там, впереди, следы эльфов. Ты великий колдун. Я думал, ты только болтать горазд. Прости.

Никодемус почувствовал, что у него подкашиваются ноги.

Нужно сесть. Должно быть, это сон. Он недоверчиво ощупал правую руку. Она была на месте. Но тролли не извиняются.

Никто никогда ему не поверит!

– Идем, мы их нагоним.

Никодемус хотел встать, но ноги снова подкосились. Долгий путь по золотой паутине и страх истощили его силы.

– Я больше не могу. Иди вперед. Я найду тебя позже.

Мадра запрокинул голову. Он стал похож на волка, который собирается выть на луну. Тролль шумно втянул носом воздух.

– Нет, лисьеголовый. Здесь чужие запахи. Будем держаться вместе. Хватайся за уши! – Мадра подхватил Никодемуса и усадил на плечи, прежде чем тот успел возразить.

Шея тролля была на ощупь словно отшлифованный водой камень. На кожаных ремешках висели тролльские амулеты.

Голова Мадры была лысой.

– Уши! – напомнил лутину спутник.

Никодемус медлил. Уши лутина были очень чувствительны.

Но когда Мадра тронулся в путь, выбора у полулиса не осталось. Он ухватился. Уши оказались шершавыми и, казалось, состояли сплошь из хрящей, как куриные лапы. За них было удобно держаться.

Мадра перешел на легкую рысь. Бежал он пригнувшись. Лутин не понимал, что тролль видит в этих камнях, по какому следу идет. Сам полулис не видел ничего. Но Мадра ни разу не остановился. Казалось, он был совершенно уверен в том, что делал.

Ночь давала приятную прохладу. В темноте было не разобрать, где они теперь. Но тролль был прав. Запахи здесь и впрямь были чужие, воздух – сухой и пыльный. Земли Ветров наверняка очень далеко.

Видел бы его сейчас Элийя! Лутин, едущий на тролле. Такого еще не бывало. Все сочтут Никодемуса лжецом, если он расскажет об этом. Если, конечно, они не принесут Сканге головы убийц. Тогда слава о полулисе останется в веках. Как только они устроят привал, он запишет все в дневник. Зафиксирует для вечности!

Никодемус уверенно улыбнулся. У них получится. Если он скачет на тролле, то сумеет остановить и эльфов.

Хранитель предков

Глаза кобольда были разного цвета. Один желтый, а второй голубой, как зимнее небо над Снайвамарком. Фальраха это беспокоило. Кобольд же, совершенно очевидно, в свою очередь считал гостей небезопасными, что нисколько не упрощало ситуацию. Кроха был вооружен жалким копьем, к древку было примотано каменное острие. Фальрах рассмеялся бы, если бы на камне не блестела, похоже, та же самая грязь, что и на стрелах прошлой ночью.

Кобольд едва достигал колен эльфа, а угрожающе поднятое копье указывало точно ему в пах.

Улыбайся, прозвучал в голове голос Эмерелль. Ей удавалось выглядеть в высшей степени дружелюбно. Но на нее ведь и копье не наставляли.

– Зачем вы пришли, великаны?

Малыш говорил на довольно необычном диалекте. Совсем не так, как кобольды, с которыми до сих пор доводилось встречаться Фальраху. Его было легче понимать!

– Мы эльфы, а не великаны, – приветливо ответил он.

– Вы слишком велики для эльфов. Не лги мне! Ведь совершенно очевидно, кто вы такие.

На скалах вокруг стояла по меньшей мере дюжина кобольдов. Некоторые целились в эльфов из луков. Все это напоминало Фейланвик. Все дело в Эмерелль или им просто не везет?

Фальрах поднял руки, успокаивая собеседника.

– Мы действительно ничего дурного не хотели…

– Вы съели подношение для троллей. Им это совершенно не понравится!

Фальрах посмотрел на Эмерелль. Та тоже казалась удивленной. Здесь нет троллей! Но он не станет возражать кобольду, который целится копьем ему в промежность.

– Прошу прощения. Как мы можем…

– Мы могли бы объяснить троллям, что в будущем вы не будете платить им дань, потому что ваш народ дружит с великанами, – вмешалась Эмерелль.

Кобольд опустил копье. Лицо коротышки бороздили глубокие морщины, поверх которых была нанесена потрескавшаяся белая краска. Из-за этого физиономия напоминала череп мертвеца. На теле были нарисованы кости. Впрочем, кобольд, похоже, не очень вдавался в подробности анатомии.

На груди у него были изображены лопатки. Ребра и позвоночник тоже были нарисованы как будто сзади. Правильно был изображен только череп. Глаза представляли собой большие темные провалы. Кобольд нанес поверх век сажу, чтобы усилить это впечатление. Нос не совсем вписывался в общую картину. Он торчал на лице, словно клюв коршуна. А белая краска не могла сгладить это.

Вокруг бедер кобольд обмотал грязную тряпку. На тонком кожаном ремешке висели две маленькие тыквы-горлянки.

Обувь коротышка не признавал.

Разноцветные глаза неотрывно смотрели на Фальраха.

– Значит, вы хотите сдаться?

– Ты когда-нибудь слышал о великанах, которые сдаются кобольдам? – Голос Эмерелль по-прежнему звучал приветливо. – Может быть, тебе стоит просто отвести нас к старейшинам, мы поговорим с ними.

– Отвести вас в мою деревню? Старейшины прогонят меня в пустыню. Что, если вы питаетесь кобольдами? Я…

– Я что, похож на того, кто питается кем-то вроде тебя?

Копье тут же поднялось и снова нацелилось эльфу в пах.

Очевидно, чувством юмора малыш не обладал.

– Он ничего такого не имел в виду… – попыталась успокоить кобольда Эмерелль. – Это совершенно не значит, что он ест кобольдов. Он не хотел тебя обижать. Кстати, как тебя зовут?

– Облон, Хранитель Предков, Глас Мертвых, Путешественник По Запретным Местам.

– Гордое имя, – уважительно произнесла Эмерелль.

Облон улыбнулся, отчего трещины на краске углубились.

– Если мы отдадим тебе наше оружие, ты отведешь нас к старейшинам? Я думаю, что историю об Облоне, Спутнике Великанов, скоро будут рассказывать во всех племенах.

Несмотря на краску, по лицу коротышки было видно, что он борется с собой. Наконец Облон кивнул.

– Сложите оружие, и я приглашу вас в свою деревню.

Он снова опустил копье и махнул рукой воинам, замершим меж скал. Те нерешительно стали спускаться к ним.

Фальрах снял со спины меч. Кобольды удивленно осматривали оружие. Оно было почти вдвое длиннее самого высокого из них.

– Вот это я называю – палач троллей, – прошептал один из них.

Другое оружие они осмотрели с неменьшим почтением.

– Они будут сражаться за нас, если того пожелают старейшины, – заявил Облон с интонацией, совершенно не понравившейся Фальраху. Можно было подумать, что старики кобольды, управляющие этим племенем, делают им одолжение, посылая в бой против орды.

– Возьмите оружие!

Потребовалось три кобольда, чтобы поднять эльфийский клинок. Они и другие оруженосцы побежали вперед и скоро исчезли.

– Они возвестят о вашем приходе, – пояснил Облон. – Было бы нехорошо, если бы я вдруг появился посреди деревни с двумя великанами.

– Далеко идти? – спросила Эмерелль.

Облон указал на горы.

– Почти день. Мы прибудем незадолго до сумерек. Идемте.

Кобольд двинулся вперед бодрым маршевым шагом. Несмотря на гнетущую жару, остановок он не делал.

Скоро Фальрах почувствовал себя совсем измученным. Во рту пересохло, губы потрескались, словно дубовая кора. К полудню он перестал потеть. Это показалось ему плохим признаком. Эльфа мучили приступы головокружения. Все чаще приходилось останавливаться, чтобы немного передохнуть. Головная боль мучила почти так же, как ехидные взгляды Облона. За все это время кобольд ни разу не отпил из своей фляги.

Эмерелль молча пыталась помочь, но Фальрах был слишком горд, чтобы опереться на нее. Время от времени его лицо овевал освежающий бриз, а приятные запахи ослабляли головную боль. Он знал, что это работа королевы. Интересно, может ли она заставить забить из скалы прохладный источник? У нее есть такая сила? Но он понимал, почему его спутница не делает этого. Облон не должен знать, что великанша умеет колдовать.

Значит, остается страдать и при этом делать вид, что все хорошо, с горечью думал эльф, пытаясь улыбнуться. Он не хотел давать кобольду возможность почувствовать свое превосходство.

Ближе к вечеру Облон повел их по ложу ручья, глубоко врезавшемуся в истощенный грунт. Оно было сухим, как и все в этой пустыне. Только растущие чуть гуще коричневые пучки травы позволяли предположить, что здесь время от времени течет вода.

Ложе ручья мягко поднималось, сильно изгибаясь; наконец путь привел их в ущелье, настолько узкое, что Фальрах мог коснуться стен, даже не полностью вытянув руки в стороны.

Сила воды отполировала скалу, сделав ее гладкой, словно зеркало. Отвесные стены уходили в высоту более чем на десять шагов. Взобраться по ним было невозможно. Ни лучика света не достигало дна, несмотря на то что на небе над ними не было и следа заката.

В сумерках было трудно пробираться по дну ущелья. При всех недостатках, которыми было наделено тело Олловейна, оно обладало отличным чувством равновесия. Фальрах предположил, что это связано с боем на мечах. Эльф ни разу не споткнулся на этом тяжком пути.

Теперь шел медленнее даже Облон. Несмотря на то что он знал дорогу, ему, очевидно, было тяжело уверенно ступать по неровному дну. Из всех кобольдов, эскортирующих эльфов, рядом с ними остался только Облон. Даже те, кто не ушел с оруженосцами и сопровождал их весь день, теперь сильно отстали.

Атмосфера царила напряженная. Ущелье усиливало все звуки. И его тяжелое дыхание, и шорох камней под ногами…

– А с какими же троллями вы враждуете? – вдруг спросила Эмерелль. Ее голос многократно отразился от скал. – Как они выглядят?

– Они большие. Кожа у них серая. Они жестокие, – тяжело дыша, не останавливаясь, выдавил Облон. – Они требуют дань от всех племен. А почему ты спрашиваешь? У тебя на родине нет троллей, великанша? Всем ведь известно, какие тролли. Они – бич Альвенмарка.

Это описание показалось Фальраху очень точным. Но он слишком устал, чтобы говорить.

Внезапно Облон остановился. Почти в тот же миг над ними прозвучали сигналы рогов. Фальрах поднял голову. Высоко на краю ущелья были уложены в штабеля валуны. Было легко понять, зачем они. Вот теперь действительно попались! В узком ущелье не было места для защиты от камнепада. Как они могли быть настолько недальновидны, что сочли кобольда простодушным дикарем?!

– Вы не подождете немного? – с улыбкой произнес Облон.

С края ущелья упала веревка. Коротышка ухватился за нее и внезапно взлетел вверх.

– Сбрасывайте валуны! – прогремел его приказ по ущелью.

А затем небо рухнуло на землю.

Отец

Жюль смотрел на своего сына. Тот лежал прямо у огня, свернувшись калачиком на мешке соломы. Он спал уже более тридцати часов. Жар спал, а ведь он даже не пытался помочь мальчику.

Жюль не знал, то ли мальчик очень глуп, то ли невероятно горд. Он копал… Всю ночь напролет, а потом весь день, до самого обеда. Жюль наблюдал за сыном. Он видел, как часто мальчик спотыкался, когда делал два шага, чтобы выбросить из ямы смерзшуюся землю. Не укрылось от него и то, в каком состоянии руки Адриена.

С руками священнослужитель повозился, когда мальчик впал в глубокую дрему. Эти руки ему еще понадобятся. У Жюля были на ребенка большие планы. И если выяснится, что его сын горд, а не глуп, то воришка пройдет свой путь. Не так, как двое других. Жюль раздраженно засопел. Как же они его разочаровали! Священник был удивлен, насколько быстро умер первый. Для него Жюль сам копал яму. Ошибка, которую он не повторит больше никогда! Последний приют для Адриена был готов.

Вероятно, это стоит вписать в устав ордена, если его план наконец сработает. Интересно, какое влияние окажет на молодых оруженосцев то, что в самом начале обучения их заставят выкопать себе могилу? Может, сделает их невосприимчивыми к ужасам небытия? Ему было тяжело понимать людей.

Они столь порывисты… Что ж, такими они и должны быть.

Существа, которым нравится изменять свой мир. Исполненные идей и силы воплощать их в жизнь. Но то, что они именно таковы, мешает строить с ними долгосрочные планы. Планы, которые пронизывают века.

Мишель Сарти не очень нравился Жюлю. Он был развратником и пьяницей, склонным к жестокости. Но иногда у него рождались необычные идеи. Как неотшлифованные бриллианты. Именно ему принадлежала мысль создать орден братьеввоинов. Священнослужителей, которые умеют обращаться с оружием. Это что-то новенькое! Рыцари, полностью подчиняющиеся дисциплине церковного ордена.

Жюль долго размышлял над этим. Идея стоила того, чтобы предпринять даже несколько попыток. Не считая нескольких достойных поступков, Мишель Сарти вел не самую образцовую жизнь. Его имя было весьма известно. Будучи капитаном наемников, он достиг немалых успехов. И позднее он действительно изменился и обратился к Тьюреду. Но этого Жюлю недостаточно. Нужно большее! Он посмотрел на спящего мальчика. Интересно, обладает ли Адриен этим большим? Выдержит ли он испытание? Мальчик был его сыном. И одарен так, как Жюль и надеяться не мог. Может, он не станет таким же необыкновенным, как Гийом. Но, вероятно, сумеет отомстить за Гийома.

Жюль подложил полено в огонь. Нужно обращаться с Адриеном аккуратнее. Сын может стать драгоценным инструментом, если священник не сломает ребенка своей необузданностью.

Мужчина взглянул на двери, которые всегда держал закрытыми. Попробовать? Нет, лучше быть здесь, если Адриен проснется или жар вернется снова.

Жюль откинулся на спинку простого деревянного кресла, закрыл глаза и прислушался. Ветер внизу, в долине, заставлял колонны напевать мелодичные песни. Подумал о городе, который стоял здесь когда-то. О семи королях. Так много времени прошло с тех пор.

Священнослужитель призвал себя к спокойствию. Пустое дело – тратить время на размышления о прошлом. То, что случилось, уже не изменить. Важно только будущее. Он сосредоточился на тщательно замаскированных игровых столах.

Финал сражения за трон Эмерелль удивил его. Эту игру он проиграл. Но подробности событий несколько уравновешивали его раздражение. Эльфы теперь удивляют нечасто…

С тех пор как тролли поселились в замке Эльфийский Свет, Жюль начал две новые игры в фальрах. И в обеих в качестве фигуры присутствовал Адриен. С какого же хода начать эти игры?