Текст книги "Королева эльфов. Зловещее пророчество"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 54 страниц)

В бой сломя голову

Вожак стаи так крепко прижал Балдана к груди, что кобольду стало трудно дышать. Никогда за всю свою жизнь не чувствовал себя сын Повелителя Вод настолько беспомощным, как в этот миг. Тролли и кентавры Уттики неслись друг навстречу другу с диким боевым ревом. Те, кому не повезло, кто попал им под ноги, оказались безжалостно растоптаны.

За спиной командира со степного корабля спускались другие тролли. Численное преимущество было на их стороне.

Вожак стаи, несший на руках кобольда, размахивал булавой с большой каменной головкой, обвитой узловатыми корнями.

Из булавы торчал клык морского слона. Когда-нибудь троллей погубит их нежелание использовать нормальное металлическое оружие.

Над головами свистели снаряды, каменные ядра величиной с голову кобольда. С громким стуком врезались они в нагрудники и шлемы уттикийцев. Вскоре в боевом строю полуконей зияли прорехи. А затем тролли и кентавры столкнулись!

Уттикийцы были проворными воинами… На пару голов ниже троллей, но из-за массивных лошадиных крупов нисколько не легче… По крайней мере так казалось. Ближний бой вскоре превратился в смертельную драку. А еще Балдан заметил, что тролли пошли в бой без щитов.

Вожак стаи не мог как следует размахнуться в густой толпе.

Он дважды машинально заносил руку, которой обычно держал щит, вперед. Сейчас этой рукой тролль прижимал к себе командующего. Серебряный клинок вонзился в тело тролля рядом с левым ухом Балдана. Никогда не забудет Балдан негромкого шипящего звука, с которым острая сталь резала живую плоть. Одежду Балдана оросила теплая темная кровь.

Вожак стаи хрюкнул и прямым ударом вонзил клык морского слона в лицо уттикийцу.

Кентавр рухнул на колени. Серокожий втиснулся в брешь в боевом строю. С глухим стуком один из мелких камней, выпущенных торсионными орудиями, угодил ему прямо в лоб.

Тролль выругался. Он понимал, что этот снаряд прилетел, вероятно, из их собственных рядов.

– Я найду парня, который это сделал, – заверил его Балдан.

Но, похоже, тролль не обратил внимания на его слова. Он прорвался сквозь строй кентавров и тут же развернулся. Как следует взмахнув булавой, вожак стаи обрушил оружие на панцирь уттикийца. Пнул умирающего противника в лошадиный круп и тут же атаковал следующего. Ряды уттикийцев смешались. Один из кентавров бросился на тролля.

Балдана подняли вверх.

– Садись на шею и держись за уши. На руке ты мне мешаешь.

Кентавру удалось увернуться от нападения вожака стаи.

Массивная булава со свистом ухнула в пустоту, а двойной меч кентавра описал в воздухе смертоносную дугу. Снова послышался шипящий звук разрубаемой плоти. Тролль покачнулся.

Поперек груди зияла рана.

Падая на колени, вожак стаи нанес удар по ногам противника. Уттикиец встал на дыбы, чтобы уйти от удара. А затем его массивные копыта со свистом ушли вниз.

Балдан спрыгнул с плеч тролля и приземлился на умирающего фавна, который оказался среди сражающихся. Кобольд увидел, как на вожака стаи набросился еще один уттикиец и принялся колоть его копьем с безопасного расстояния.

– Беги, – простонал тролль и бросился на мучителя.

Балдан собрал все свое мужество в кулак и побежал через лес танцующих копыт. Он кричал от страха. Кричали все вокруг. От ярости, от упоения боем, от боли. Кобольд вспомнил об отце. О мирных днях в Вахан Калиде. И ему захотелось снова стать ребенком и вместе с Повелителем Вод выйти далеко-далеко в мангровые заросли.

И, может быть, именно сила воспоминаний позволила Балдану выбраться живым из сражения. А может, просто повезло… Командующий добрался до рогатых ящериц. Крича и размахивая руками, он пытался привлечь к себе внимание.

Лутины подняли все веревочные лестницы. У тяжелых арбалетов стояли женщины и дети. Лисьеголовый народец строил хижины на широких спинах своих ездовых животных. Небольшое стадо образовало кольцо. Это была крепость внутри крепости. Живые оборонительные укрепления! Массивные роговые воротники ящериц образовывали вал. Животные стояли вплотную друг к другу, угрожающе выставив три длинных изогнутых рога на лбу и носу. На такой живой редут поостереглись бы нападать даже тролли.

Они знают его! Они должны его узнать. Кобольд надрывался от крика:

– Я Балдан, посланник Оргрима!

Вокруг него вопили сотни других, желавших оказаться в безопасности внутри живой крепости.

– Поднимите меня, или вы тоже пропали!

Если бы он пришел сюда с проклятыми троллями, они наверняка не стали бы колебаться и впустили его. За одним из роговых воротников он заметил Лицу. Молодая лутинка была вождем племени, шедшего с караваном в Снайвамарк. Из этого же племени происходил Элийя Глопс. Лисьемордые сородичи советника короля первыми пошли на союз с троллями.

Может быть, теперь они же первыми предадут их?

Балдан отошел от орущих беженцев, толпящихся вокруг беспокойных ящериц. Если он хочет, чтобы его заметили, то должен делать то, чего не делают другие. Что-то абсурдное, что привлечет к себе внимание. Крича и ругаясь, кобольд терялся в толпе. А он командир! Может быть, последний, способный трезво мыслить и принимать верные решения. Он чувствовал: только от него зависит, переживет ли караван эту битву.

Балдан вспомнил трюки, которыми радовал отца, когда был совсем маленьким мальчиком. Будет ли этого достаточно?

Нужно быть уверенным до конца. Время уходит. Через полчаса будет поздно пытаться изменить ситуацию. Он стянул рубашку. Давно уже Балдан не носил классическую одежду хольдов, одежду своего народа…

Он уселся и стащил с себя сапоги. Затем брюки. Склонился перед ящерицами. Он находился на расстоянии примерно тридцати шагов от них. Достаточно ли близко? Узнает ли его Лица? Он потянулся, помахал поднятыми над головой руками, а затем сделал сальто назад. Давно уже не занимался сын Повелителя Вод такими вещами, поэтому неудачно приземлился на пятую точку. Однако он тут же снова вскочил на ноги. И на этот раз прошелся колесом.

Вернувшись на исходную точку, Балдан снова помахал руками. Он казался себе самым сумасшедшим существом в мире, погрузившимся в пучину абсолютного безумия. Увидит ли его Лица? Нельзя сдаваться! Он снова сделал сальто. И еще одно. На этот раз кобольд приземлился на ноги.

Балдан в отчаянии оглянулся на ящериц. Поднял руки и замахал. На этот раз лутинка за роговым капюшоном помахала в ответ. Балдан бросился к животным. Лисьехвостый, державшийся за веревку, взобрался на ворот. Другие, бившие древками копий по рукам беженцев, загородили его. Наступая на ноги и толкаясь, Балдан добрался до ящерицы. Молодой воин спустился немного ниже. Новый командующий сумел ухватиться за его руку. И веревку тут же подняли.

– Лица!

Лутинка оценивающе оглядела его. Как она может оставаться спокойной в самой гуще смертей? Она… И вдруг Балдан понял. Она решила выжидать. И если ее людям будет угрожать опасность, она со своими рогатыми ящерицами просто опрокинет один из степных кораблей и сбежит через звезду альвов.

Они лутины. Никто не умеет так ловко перемещаться по Золотой Паутине, как они. Они уйдут, если сумеют открыть магические врата.

На Лице было короткая туника с прорезями по бокам, узкие брюки и сапоги. Выглядела она эротично. И улыбалась.

– Даже при таких обстоятельствах это очень необычное поведение…

Балдан ответил на ее улыбку.

– Просто я знаю, как даже в самых безумных условиях привлечь внимание красивой женщины.

Лисьемордая обнажила в улыбке маленькие острые зубки.

– Тебе очень повезло, что битва не сильно захватила тебя и ты меня заметила. Повезло и твоему племени.

– Повезло? Я тебя не понимаю.

– Рустур, тролль, который командует во внутреннем круге, уже посылал к вам двух гонцов, а вы не выполнили его приказы.

– Никаких гонцов не было! – Она указала вниз, на толпу. – Только троллю могла прийти в голову мысль, что в такой толчее сюда может добраться гонец.

– Он считает тебя предательницей, Лица. Тебя и все твое племя. Он в бешенстве.

Ее глаза сузились.

– С чего он взял, что я предательница?

– Что ж, это совершенно очевидно. Вы не делаете ничегошеньки, чтобы спасти крепость. Сколько кентавров сейчас во внешнем круге? Четыре сотни? Пять сотен? Кто знает… Ясно только, что с каждым ударом сердца их становится больше.

А вы не делаете ничего, чтобы закрыть бреши. А вам всего-то и надо выступить на рогатых ящерицах. Их широкие воротники могут полностью блокировать бреши.

– Мы не воины, – холодно ответила Лица. – Мы предоставляем право сражаться другим.

– Я опасался такого ответа. Тогда спустите меня, пожалуйста, обратно. Я пока что не хочу умирать!

– Ты шутишь, Балдан. – Она снова смерила его взглядом. – Этой ночью ты расположен к странным шуткам.

– Ты видела, что Рустур приказал обстреливать некоторые повозки во внешнем круге? Каждый степной корабль, если есть хоть малейшее подозрение, что он занят эльфами, совершивший хоть один выстрел в сторону внутренней крепости, сам попадает под обстрел. И Рустуру безразлично, что гибнут кобольды на орудийной и верхней палубах, кобольды, которые сражаются в местах, куда не может проникнуть ни один эльф, потому что там слишком низкие потолки. Я стоял рядом с Рустуром, когда он проклинал тебя и всех лутинов. На верхней палубе его степного корабля стоят большие песочные часы. Их нужно переворачивать четыре раза в час. Когда он послал меня к тебе, то приказал перевернуть их и отдал приказ мастеру орудий стрелять огненными снарядами по рогатым ящерицам, как только упадет последняя песчинка.

Лисьехвостая нервно облизнулась.

– Не верю. Все лутины находятся под защитой короля Гильмарака!

– Ты же знаешь Рустура, Лица. Когда я уходил, он кричал мне вслед, что предпочтет лично перебить вас, чем отдать кентаврам. И ты видишь, что он делает с кораблями, предположительно занятыми врагом. Спусти меня, пожалуйста! Четверть часа вот-вот истечет. Лучше я буду внизу, под копытами кентавров, чем здесь, наверху, когда наши начнут стрелять.

Глаза Лицы сверлили кобольда. Обмануть ее было нелегко.

Рыжая отступила на шаг.

– Веревку, – спокойно произнес он. – Прощайте.

– Стой!

– Нет уж. Если думаешь, что Рустур прикажет ждать, потому что я нахожусь здесь, то ты ошибаешься. На жизнь кобольда ему наплевать.

Она кивнула.

– Я знаю. – И махнула рукой молодому лутину. – Мы возьмем Увальня, Полумесяц, Волкогрыза и Двуклыка. Все они опытные бойцы. А ты с остальными ящерицами уходи во внутренний круг. Животные должны образовать полукруг спиной к степным кораблям.

Балдан ликовал. Но нужно было следить за тем, чтобы Лица не заметила этого.

– Прошу, поспеши. Песочные часы могут перевернуть в любой миг.

– Он увидит, что мы двигаемся. Рогатые ящерицы – не скаковые лошадки. – И она что-то крикнула ящерице, на которой стояла.

Молодой лутин принес ей две железные полусферы с узкими прорезями.

– Ты мужественен?

Балдан не понял, что она имеет в виду. Но Лица тут же вложила ему в каждую руку по полусфере.

– Над глазными веками в костяной нарост, защищающий глаза, вбиты три железных крюка. Ты должен навесить вот это.

Ты меня понял?

Кобольд непонимающе смотрел на рыжую.

– Нас слишком мало, проклятье, и я не пошлю туда ни детей, ни стариков. Как ты думаешь, куда будут стрелять эльфы и кентавры, когда рогатые ящерицы закроют бреши? Глаза – самое уязвимое место.

– Ты хочешь, чтобы я с голой задницей спускался по роговому воротнику пребывающей в дурном настроении рогатой ящерицы, чтобы навесить ей на брови эту штуку? Я еще не сошел с ума!

– Ты делаешь голышом сальто посреди поля битвы и хочешь сказать, что не сошел с ума? Пожалуйста, Балдан, не нужно меня обманывать. – Она вложила ему в руки конец веревки. – Иди!

Лутинка она перешла через роговой венец. Хольд судорожно сглотнул. Вот же сучка! Если он не исполнит ее приказ, то до конца своих дней будет считаться трусом, который не отважился сделать то, что делают обычно женщины посреди битвы.

Он обвязался веревкой, перебрался через массивный воротник и стал спускаться по роговому венцу ящерицы. Не нужно было вообще уходить из мангровых зарослей, в отчаянии подумал он. Это уже слишком! Для лутинов рогатые ящерицы – все. Рыжее племя живет с ними. Но сыну Повелителя Вод совершенно все равно, потеряет ли глаз одна из скотинок. Это просто месть Лицы за то, что он вынудил ее действовать. За то, что заставил ее сломать надежную живую крепость, чтобы спасти битву.

Роговой венец не был гладким, но за мелкие бороздки не мог ухватиться даже кобольд. Командующий скользил, обдирая локти. И приземлился задницей на один из крепких рогов на лбу. Было очевидно, что огромной ящерице совсем не нравится, когда по ее голове кто-то ползает. Она раздраженно сопела и встряхивалась.

Балдан скользнул немного ниже, прижал наглазники к груди, а затем ухватился за рог двумя руками.

– Дерьмо! – выругался он. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – Что он забыл на роге существа, от которого с криком бегут даже тролли, если в них осталось хоть немного разума? Сын Повелителя Вод окончательно спятил!

Хольд поискал глазами Лицу. Ему пришлось едва не свернуть себе шею, чтобы бросить на нее хоть краткий взгляд.

Лутинка обхватила рог обеими ногами и повисла головой вниз, чтобы надеть на глаз ящерицы железную полусферу.

Балдану стало плохо. Если она так поступает, то, вероятно, это самый безопасный и эффективный метод…

Проклятая ящерица снова помотала головой. Балдан судорожно вцепился в рог. Нужно убираться отсюда. А значит, как можно скорее навесить проклятую защиту для глаз. Чем дольше он болтается здесь, тем больше вероятность, что он свалится. Собрав все мужество в кулак, он сжал рог обеими ногами и откинулся головой вниз. И увидел глаз размером со свою растопыренную пятерню. Желтый глаз с узким черным зрачком, который яростно сверкал. Балдан поклялся, что никогда больше не подойдет к этой ящерице. Животное втопчет его в землю, если они встретятся еще раз.

– Я не хотел тебя сердить. Хочу защитить, – обратился он к ящерице. – Мы друзья! Я всегда был другом ящериц. Никогда не входил в число детей, которые отрывают ящерицам хвосты. Честно!

Руки дрожали, когда он пытался навесить броню. А проклятое животное снова затрясло головой.

– Я всего лишь хочу тебе помочь! – закричал он одновременно возмущенно и отчаянно.

Три металлических кольца на железной полусфере были маленькими и к тому же подвижными, то и дело откидывались, когда он пытался прицепить полусферу. Мотаясь между землей и небом, хольд вынужден был постоянно смотреть в разъяренный желтый глаз. Эта ящерица точно никогда его не забудет!

– Пожалуйста, прошу, еще чуть-чуть постой спокойно.

Стрела царапнула рог, на котором висел Балдан, и ударила в наспинный щит ящерицы. Сердце Балдана застучало как бешеное. Теперь в него еще стреляют какие-то кентавры. По крайней мере никто из эльфов его пока что не обнаружил. Эти бы попали!..

С пятой попытки полусферу наконец удалось закрепить.

Балдан надел обе детали на внешние крюки, но средние снова опрокинулись. Должно держаться! Еще одну попытку он делать не станет.

Ящерица снова яростно затрясла головой. Теперь она все равно что ослепла. Интересно, как эти животные могут что-то разглядеть через узкие прорези? Не важно! Не его забота!

В него едва не угодило копье. Степной кентавр промчался мимо ящерицы, повторив попытку насадить хольда на копье.

А тот свисал с рога ящерицы, невооруженный, головой вниз.

Копье задело спину. Балдан раскачивался из стороны в сторону, чтобы оказаться животом на роге.

Хольд плюнул вслед кентавру.

– Трус! – закричал он.

Пусть у него нет в руке оружия, но он может, по крайней мере, попытаться задеть честь степного воина.

Кентавр снова занес копье:

– Ты покойник, малыш.

Балдан раскачивался, словно лист на ветру. Ящерица несла в самую гущу кентавров. Это был единственный путь к брешам!

Вот снова в него чуть не попало копье. Командующий почувствовал кровь на спине. Если повернуть голову, она начнет капать на лицо. Боли хольд не чувствовал. Теперь рядом с ними несся галопом еще один кентавр.

Балдан ухватился за рог, но рука соскользнула. Краем глаза он увидел, как степняк пытается подобраться к ящерице. Он отвел руку назад, чтобы нанести новый удар. А затем ящерица стряхнула с себя оцепенение, опустила голову и ударила по обоим кентаврам. Одного она достала острием рога, а второго просто отбросила.

Затем зверюга подняла голову. Насаженный на рог кентавр должен быть мертв, подумал Балдан. Но ноги и руки степняка еще дергались. Кровь текла по рогу, поливая ноги командующего.

И тут ящерица дернула головой. Тело кентавра улетело прочь, а Балдан потерял опору. Беспомощно болтаясь на веревке, он заскользил вниз, а затем резко остановился. Перевернулся. Теперь, по крайней мере, он висел ногами вниз.

Грубая веревка врезалась в подмышки. Он свисал с ящерицы, словно украшение. Всего в полушаге от земли.

Очередной кентавр подбежал, неистово размахивая над головой двойным мечом.

Балдан ухватился за веревку обеими руками и принялся изо всех сил подтягиваться, продолжая раскачиваться из стороны в сторону. Возможно, это наилучшая защита от кентавра. Неожиданно хольд ударился о грудь ящерицы.

Теперь лутины пытались поднять его. Сын Повелителя Вод врезался головой в нижний край рогового щита. Чей-то крик заставил его обернуться. Меч кентавра надвигался. Балдан подтянул ноги. Еще один рывок наездников рогатого существа поднял его немного выше. Меч едва не угодил по пяткам, хольд даже почувствовал движение воздуха.

Он в отчаянии пытался снова подтянуться. Наконец его втащили на роговой воротник. Лисьеголовые уложили командующего на широкое седло ящерицы. Спина болела. Над командующим склонилась Лица. Она скалилась. Наверное, так у лутинов выглядит улыбка, но Балдану показалось, что лутинка сейчас его укусит.

– Тебе потребовалось много времени, хольд.

– Если придется делать это еще раз, я справлюсь быстрее.

– Двуклык полагает, что в тебе есть мужество!

– Двуклык?

– Это имя ящерицы, на которой ты сидишь, – ответила Лица. – Я могу читать его мысли. А еще он считает, что, когда ты в следующий раз ты будешь карабкаться по его голове, тебе следует говорить поменьше глупостей. А еще он рад, что ты никогда не отрывал ящерице хвост. Я не совсем понимаю, что он имеет в виду…

– А я понимаю, – улыбнувшись, пробормотал Балдан.

Он чувствовал небывалую легкость, даже какую-то непобедимость. Жизнь прекрасна!

Предчувствие

Оргрим подошел к постели, на которой лежал маленький хольд. Его коричневато-зеленая кожа отчетливо выделялась на белой простыне. Он был совершенно обнажен. Его вымыли. Рана на груди зияла, словно маленький красно-коричневый кратер. Очевидно, кто-то неумело выдернул из тела бедняги наконечник стрелы.

Кобольд, чьи волосы были подвязаны красной полосой ткани, стоял над хольдом. Не считая набедренной повязки, он тоже был обнажен. Оргрим помнил, что несколько раз видел этого хольда на заседаниях Совета Короны.

– Лица из народа лутинов рассказала о нем, – произнес тролль. – Она его сюда и привезла. – Такие моменты Оргрим ненавидел. Он никогда не знал, что правильно сказать, когда прощаешься с убитым. – Он спас караван. И меня. Он закрыл бреши при помощи рогатых ящериц. Враг был отброшен.

Сотни кентавров взяты в плен. Их обменяют на других пленных, которые попали в руки степных воинов в других местах.

– Когда он был маленьким, дети постоянно дразнили его, потому что он старался обходить по-настоящему крупных крабов-сигнальщиков. Он боялся, что они отрежут ему руку или ногу. Ребенком он всегда был таким рассудительным.

И товарищи по играм часто называли его трусом.

Оргрим хотел положить руку на плечо старику, но побоялся, что тот упадет на пол под тяжестью тролльской лапищи.

Серокожий тяжело опирался на костыль. Из боя он вышел с семнадцатью ранениями. Никогда, ни в одной битве его еще так не трепали. Нога была сломана. В плечевой сустав попала стрела, и герцог не мог пошевелить правой рукой. Целитель, лечивший его, шутил, что потребовался целый моток ниток, чтобы зашить рану. И ощущения были соответствующие. Казалось, кожа слишком плотно прилегает к мышцам. Повсюду натянута. Даже от малейшего движения возникала боль.

Сканга и король Гильмарак строжайше запретили герцогу вставать с постели. Но он должен был быть с караваном. Он привел бы его обратно, что бы ни приказал ему Совет Короны.

Балдан был бы еще жив, если бы Оргрим осмелился принять такое решение на пару дней раньше.

Старый кобольд нежно коснулся груди мертвого сына. Рану он старался не зацепить.

– Как…

– Наверное, это была одна из последних стрел. Он стоял за воротом рогатой ящерицы и командовал у брешей. Рубка была, наверное, ужасная. Одну из ящериц убили. Не знаю, видел ли ты когда-нибудь рогатую ящерицу, хольд. Убить их в ближнем бою поистине сложно. Твой сын обнаружил меня среди мертвых там, у бреши, и приказал принести сюда, в замок Эльфийский Свет. В противном случае я, наверное, истек бы кровью.

Оргрим замолчал. Никогда не думал он, что будет обязан жизнью кобольду. До сих пор он хоть и относился к маленьким союзникам дружески, но на их воинские качества всегда смотрел презрительно, свысока.

Хольд положил на белую ткань наконечник стрелы.

– Вот что его убило. – Старик замолчал. – Кто… чья это стрела?

Оргрим мог понять, почему отец задается таким вопросом.

Какой прок от того, что он будет знать, кто выпустил стрелу?

Балдана не оживить.

– Это не эльфийская стрела… – Тролль беспомощно развел руками. – Там было много сотен кентавров. Выяснить, кто стрелял, невозможно. Мысль об этом будет только отравлять тебе жизнь. Лучше забудь.

– На стреле маленький знак. Ты не мог бы посмотреть на него, брат герцог? Только это. Прошу!

Оргрим неохотно поднял кованое железо. Боли не было, но прикосновение доставляло неудобство. И действительно, на конце острия был маленький значок с витиеватыми украшениями.

– Знак кузнеца. Действительно необычно. Кузнецы помечают мечи и доспехи. Крупные изделия. Но наконечники…

Я не разбираюсь в знаках кузнецов, но могу заверить, что этот символ приведет тебя к мастерской, где была изготовлена стрела. Больше я ничего не могу сказать.

– Спасибо, – срывающимся голосом произнес старик.

Схватил наконечник. – Он никогда не был по-настоящему воинственным… Не таким, кто любит идти в бой под развевающимися знаменами. Он пытался по возможности избегать сражений. Но трусом не был! И не был похож на большинство воинов, которых я встречал. Я очень удивился, когда узнал, что он идет с караваном в Снайвамарк.

– Он был одним из моих лучших солдат.

У тролля закончились слова. А что еще добавить? У тебя был хороший сын? Разве это не то же самое, что насыпать соль на рану? Герцог молча отвернулся.

Тяжело опираясь на костыль, он, прихрамывая, направился в просторные комнаты, ведущие к тронному залу. Каждое движение причиняло боль. Было неприятно то, как на него смотрели. К тому, что его провожают взглядами, он привык давно. Он ведь Оргрим, герцог Нахтцинны, победитель множества сражений, тролль, поднявшийся от простого воина до одной из самых влиятельных фигур Альвенмарка. Но теперь, на костылях, перевязанный с ног до головы… Даже там, где не было повязок, его кожа переливалась всеми цветами радуги, от синяков и небольших порезов, стянутых всего лишь при помощи нескольких стежков. Он был символом упадка, воплощенным поражением!

До сих пор никто не снял с него командование. Поэтому, пока ничего не произошло, нужно воспользоваться моментом и вернуть караван. Тролль был уверен, что сможет организовать отступление. Впрочем, часть степных кораблей придется бросить. И последним его приказом будет поджечь повозки.

Оргрим с горечью улыбнулся. Он хорошо представлял себе, что скажет на это Гильмарак. Если молодой король не хочет потерять лицо, ему придется казнить герцога Нахтцинны.

– Герцог? – рядом бежал отец Балдана. – Не будет ли слишком дерзко с моей стороны, если я присоединюсь к тебе? Мне хотелось бы увидеть место, где расстался с жизнью мой сын.

Оргрим вздохнул. Он не хотел, чтобы рядом находился старый кобольд. Однако ему очень скоро понадобится голос в Совете Короны! Было бы глупо отказывать отцу Балдана.

– Ты нисколько не помешаешь! Напротив! Я обеими руками за то, чтобы кто-нибудь из членов Совета Короны наконец осмотрел поле битвы. Тогда следующему моему посланнику, вероятно, будет легче и к моему мнению прислушаются.

Тролль видел, как сильно задели старика его слова. Оргрим знал, что миссия Балдана перед Советом Короны самым печальным образом провалилась.

– Подкрепление, – проворчал тролль. – Надо было притащить в Земли Ветров весь Совет Короны. Один день, и они бы поняли, что я имею в виду. – Герцог говорил не очень громко. Кроме отца Балдана, его не должен был услышать никто.

Солнце еще не взошло. В просторных помещениях дворца было полно спящих. Никто не гнал стада к лагерю вечно голодных просителей. Караул устал и мечтал о постели.

Оргрим беспокоился. Именно в этот час он начинал бы наступление, если бы выбирал время сражения. У герцога было дурное предчувствие. Тролль понимал, что это глупости. Они же в Сердце Страны, и, не считая кентавров, нет никого, кто оказывал бы крупномасштабное сопротивление открыто.

Большинство эльфов на удивление спокойно восприняли правление Гильмарака. Вероятно, дело было в том, что у них за годы правления Эмерелль стерлась сама мысль о восстании.

Но что бы ни говорил рассудок, чувствовал себя тролль неуютно. Какая-то опасность подстерегала их… Герцог оглядел углы длинного зала, через который проходил, поискал на возвышениях лучников. По спине пробежала дрожь. Тролль остановился и обернулся. Все спокойно! Один из стражников посмотрел на него. Тоже почувствовал? Или бросилось в глаза, что перебинтованный калека как-то странно ведет себя?

Оргрим достиг тронного зала. Здесь тоже все казалось спокойным. Не было ничего, что оправдывало бы тревогу. В небе высоко над залом еще мерцали звезды. Первая серебристая полоска зари прорезала темный небосвод у самого горизонта.

– Мне нужно к каравану в Снайвамарк, – спокойно произнес Оргрим.

Он чувствовал, что лутины узнали его, и опасался, что его остановят. Но ничего подобного не произошло. Похоже, лисьехвостые не были информированы о том, что король и Совет Короны хотят, чтобы герцог остался.

Один из лисьеголовых выкрикнул слово силы. Оргриму частенько доводилось видеть, как открываются врата в Золотую Сеть. Но никогда тролль не переставал испытывать трепет и уважение к этому действу. Он каждый раз содрогался при этом. Магические пути не предназначались для троллей.

Но у него не было выбора. Пешком он шел бы много недель.

Тот, кто хочет править Альвенмарком, должен быть готов к путешествию по паутине троп. Иначе охватить мир детей альвов невозможно. Герцог цинично улыбнулся. И ведь это последнее, что ему нужно… Правление миром! Если бы у Оргрима был выбор, он вернулся бы в Нахтцинну, чтобы горевать о своих мертвых щенках и брать новых женщин. Герцог устал от войны. Бесконечные сражения с кентаврами ни к чему не ведут. Войска Гильмарака не могут победить проклятых человеко-коней, а те в свою очередь не обладают достаточной силой, чтобы покончить с правлением троллей. Все расплачиваются кровью. Целыми потоками крови. И что можно выиграть таким путем? Ничего!

Интересно, что стало бы с Балданом? Он умел блестяще планировать. Наверняка однажды он стал бы хорошим князем. А теперь он мертв. Погиб в борьбе за безумные мечты Гильмарака. Тролли не созданы для того, чтобы править Альвенмарком!

Над погруженным в тишину тронным залом поднялась арка из света. Оргрим с опаской глянул в черноту по сторонам от золотой тропы. Ничто. Родина ингиз. Ступаешь на тропу – и вот она, страшная чернота, рукой подать. Отделенная силой альвов. Насколько надежно?

Стуча костылями, Оргрим похромал к воротам. Неожиданно тень закрыла свет. Должно быть, один из лутинов заметил выражение лица тролля. Он вышел вперед, чтобы заглянуть в ворота.

– Что за…

Оргрим метнулся в сторону, потянув за собой Андерана.

Ничто выплюнуло огромное мохнатое существо. Длинные изогнутые клыки рассекли воздух. Любопытствующий лутин был растоптан могучей лапой.

Оргрим попятился.

Мамонт! Пронзительно трубя, зверь бросился к высокой двери, ведущей из тронного зала. Глаза его были расширены от ужаса. Пол дрожал под его шагами.

– Закройте ворота! – крикнул стражам Оргрим.

Но ни у кого не достало мужества встать на пути огромного животного.