Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 56 страниц)
Асамия Рююто поднялся и отвесил церемонный поклон. Что ж... будем вести себя по-взрослому – слегка дернул ладошку Миу вверх, призывая ее подняться. Поднялся следом:
– Ваша решимость делает вам честь, Асамия Рююто-сан.
Глаза присутствующих в столовой (а наблюдало за нами множество любопытных студентов) расширяются – я не кланяюсь, а без поклона соединяю руки в древнем приветствии бойцов кун-фу перед началом поединка – левая ладонь накрывает перед грудью правый кулак.
– И готовность идти на жертвы. – Вторит Миу, копируя мой жест, и добавляет почти с угрозой. – ... Со своей стороны.
Снисходительно усмехнувшись, Рююто повторяет приветствие:
– С удовольствием познакомился с интересными людьми, не боящимися трудностей!
После чего, еще раз улыбнувшись Миу, разворачивается и плавно скользит к выходу из зала. Змеюка эдакая...
И – тишина. Студенты переваривают. Через несколько секунд столовая взрывается гомоном-обсуждением, а возле нашего стола материализуется Цукуба. Довольно улыбающийся.
– Кажется, я понял твой замысел, Сирахама!
– И как оцениваешь? – Без интереса спросил я.
– Без шансов. Против кланового бойца такого уровня ты – как котенок. Хотя, хрен знает, чему там тебя в «Приюте сумасш...»... э-э-э... в «Приюте героев» учили. Ой, – Спохватился он и шутливо-покаянно закланялся в сторону Миу. – Прошу простить недостойного простолюдина, Фуриндзи-химе! Это все от недостатка воспитания, Фуриндзи-химе! Я совсем не хотел оскорбить благородное растение «хрен», Фуриндзи-химе!
Миу с улыбкой отмахнулась от ненатуральных извинений и спросила:
– Наверно, уже и тотализатор организовал, Цукуба?
– Ну, дык, на том и стоим, Фуриндзи! Конечно!
– И...
– Двадцать шесть к одному. В пользу твоего будущего жениха, разумеется! Я про официального, конечно. Если слухи не врут. И то, только потому, что еще не все сделали ставки. Если дойдет до «пятьдесят к одному» – придется прекратить прием ставок. – Деланно-печально вздохнул он.
Миу помрачнела и снова схватилась за мою руку. Цукуба умильно нас рассматривал:
– Гы! Ну, прямо романтическая манга с влюбленными, которых разлучает нехороший дяденька-злодей!
– Такой большой, а мангу читаешь! – Фыркнула чуть покрасневшая Миу.
– Гы! Куда уж мне до благородных, Фуриндзи-химе! – Цукуба перевел взгляд на меня. – Ну? Твои условия, Кенчи?
– Если уговоришь Асамия Рююто участвовать в соревнованиях, то я тоже согласен.
Взрыв страха и негодования со стороны Миу. Она почти прошипела:
– Кенчи! Он же тебя убьет!
– Не убьет, Фуриндзи, не переживай! – Отмахнулся Цукуба. – За проведением поединков будут внимательно наблюдать, и будет вестись запись на видео. Даже не покалечит... сильно, хе-хе-хе.
– Все в порядке, Миу. Я знаю, что делаю.
– Кенчи, как ты себе это представляешь? – Ласково поинтересовался председатель клуба каратэ. – Вот подхожу я к клановому бойцу задавак-Асамия и предлагаю ему поучаствовать в каком-то жалком институтском чемпионате!
– Надеюсь на силу твоего убеждения, Цукуба! Меня же ты, в конце концов, уговорил?
– Во-первых, не до конца, а только при выполнении твоего условия. Во-вторых, ты – не клановый... пока. («Дьявол! Уже и это кто-то разнюхал!») Во-вторых, мне что теперь, для каждого упирающегося организовывать перевод жениха-соперника из других институтов?
Миу фыркнула... да и я заулыбался:
– Что касается кланового бойца, Цукуба... В чемпионате что, вообще не будет клановых?
– Будут, разумеется! – Возмутился Цукуба. – Но это же – Асамия! К тому же – прямая линия наследования! Это ж совсем другой уровень!
– Ты как маленький, Цукуба! Видно, перечитал манги. – Решившись на что-то, подала голос Миу. – Скажешь правду: Сирахама, де, согласен участвовать только, если будет участвовать Асамия Рююто. Вот увидишь: рванет на чемпионат – всемером не удержите!
– О! – Округлил глаза Цукуба. – Я чего-то не знаю? Впрочем, ваш разговор со стороны выглядел достаточно зловеще... как в этой самой манге, гы... Ладно, будет вам Асамия на чемпионате!
– Когда начало?
– Как обычно, Сирахама. Как обычно. В четверг – отборочные, в пятницу – основная часть. Система – олимпийская. И, разумеется, – Цукуба широко улыбнулся. – Вы будете в разных группах!
«Логично. Если мы не в состоянии пройти в финал, то можно и не дергаться...»
Цукуба подмигнул, поднялся и собрался уходить...
– Кенчи. – Неожиданно бросил он.
– М?
– Ставки, конечно, делают против тебя, но народ все равно за тебя болеть будет. Наверно потому, что от личного отношения твой проигрыш и потеря денег никак зависеть не будет. Но все равно...
– Спасибо.
– Да мне-то за что. – Пожал могучими плечами Цукуба и махнул рукой. – Бывай! А! – Он хлопнул себя по лбу и вернулся. – Фуриндзи, а ты не хочешь поучаствовать? Вынесешь Асамия на отборочных – вот смеху-то будет! Ха-ха-ха!
+++
«Старик! А зачем нам это?»
«Что?»
«Ну, зачем ввязываться в заведомо проигранный поединок?!»
«Чтобы проиграть сражение, но выиграть войну, разумеется!»
«А без многозначительного пафоса нельзя?»
«А без пафоса нам совсем херово будет, Малой – даже моего аварийного запаса здорового цинизма уже не хватает. Нам ведь, без вариантов, в финал выходить придется...»
+++
Ни ушей, ни антенок, ни мефистофелевского носа, ни раздвоенного змеиного языка. Парень привлекательный – интеллигентный, высокий, худощавый. С чуть-чуть наивным взглядом... хитрого крокодила. С иголочки черный костюм, изысканно-скромный галстук и неброские, но очень-очень дорогие туфли. С девушками у него, насколько знаю, полный порядок. А именно: недостатка в них не испытывает и обязательствами себя не обременяет.
– Ниидзима, ты ведь все знаешь?
– Как говорила одна девочка: «Я не знаю всего, а только то, что знаю»... Э-э-э? Что-то не так с моей головой?
– Ищу кошачьи уши... Наверно, показалось...
– Они появляются ближе к полуночи. Вместе с хвостом и шерстью. Белой. Пушистой.
– Что ты знаешь о боях без правил? – Задаю быстрый и четкий вопрос, внимательно слушая чужие эмоции.
– Ну, поговаривают, что такие проводятся во многих местах Токио... – Очень убедительно пожимает плечами, но в эмоциях... насторожился. Хотя до этого был совершенно спокоен. – Даже по телеку регулярно показывают. Название шоу, прости, не помню – не любитель больших потных мужиков.
– Эх, а говоришь, что все знаешь! То, что показывают по телеку – ерунда на палочке. Сам знаешь. А вот те бои, в которых по-настоящему «без правил»...
И слушаю-слушаю-слушаю... Есть!
– Только в кино такое видел! – Снисходительно усмехается Ниидзима.
Врешь ты все, «пришелец»!
– Устрой мне участие в таких боях, Ниидзима!
Ниидзима удивлен. Он даже немного ошарашен. Но лицом владеет превосходно – вежливое выражение легкого недоумения:
– Ой, Сирахама! Ты за кого-то не того меня принимаешь! Я похож на якудзу?
Окидываю его внимательным взглядом:
– Я понятия не имею, как выглядят современные якудза. Но если судить по несоответствию твоей одежды официальному статусу бедного студента из неполной многодетной семьи с тремя девчонками... хотя одна, кажется, вышла замуж... И – подозрительно удачно, как я слышал. Да – наверно, молодые люди, вставшие на кривую дорожку нарушения закона, именно так и должны выглядеть.
Ниидзима едва заметно морщится и якобы лениво обводит взглядом помещение туалета, проверяя наличие лишних ушей. Ну, об этом я уже позаботился – отправил сгорающую от любопытства (и полностью успокоившуюся) Миу домой и перехватил Ниидзиму, идущего с каких-то консультаций, затащив его в мужской туалет. Демонстративно при нем проверил все кабинки, пока он хладнокровно справлял нужду в один из писсуаров...
Будто бы это я ему таким вот грубым образом напомнил о необходимости посетить туалет, о которой он – ах, неприятность какая! – запамятовал. Затащив в туалет.
– Ты ошибаешься, Сирахама – я понятия не имею...
Врет. Это хорошо!
– Хорошо-хорошо-хорошо... – Выставляю руки ладонями вперед. – Я тебя прекрасно понимаю: мой мобильный может быть в режиме диктофона, в унитазах сидят злобные полицейские, а из вон той решетки-вытяжки высовываются тентакли с ушками на концах...
Ниидзима покосился на указанную решетку воздуховода и усмехнулся, снова посмотрев на меня. В эмоциях – спокойное ожидание.
– ... просто «провентилируй» этот вопрос, Ниидзима, хорошо? Мне нужно анонимное участие – с маской на лице. Я знаю, есть там такая... услуга.
Бровь Ниидзимы вопросительно вздрагивает.
– Какой твой интерес? – Угадываю вопрос. – Будешь моим импресарио... – В глазах «пришельца» насмешка. – Ну, я не знаю, как это называется – агент, поверенный в делах... Тебе виднее, разумеется. Все, что мне нужно – через месяц начать участвовать... Не раньше. Раньше я чуть-чуть занят.
Глаза Ниидзимы смотрят с интересом.
– Грязь? Уровень «грязи» выбирай сам. То, на что ты сам готов... подписаться. И с чем сможешь потом работать. Единственное – только против людей. Всякие глупости – против тигров и львов... Ну, не смейся – я же тупой боец, мне простительно быть под властью стереотипов и штампов. Организация – на тебе.
Взгляд задумчивый, изучающий.
– Доля? Возможные доходы... большую часть – тебе. Мне не деньги нужны, а практика. Хотя, если подкинешь на жаркое с бараниной, то я возражать не буду. А если ты еще и организуешь более-менее постепенное увеличение силы моих противников – отдельное тебе аригато за это. Классно, да?
Ниидзима невольно кивнул.
– Ну и отлично! Все остальное можно обсудить потом – заодно САМ будешь уверен в отсутствии лишних любопытных ушей. Ну – бывай! Руки не забудь помыть.
Хлопнув задумчивого (и чуть-чуть опешившего от скорости решения вопроса) Ниидзиму по плечу, я вывалился из туалета и побежал на станцию... Если я хоть что-то понимаю в этой жизни – Миу будет меня ждать на платформе. Как бы еще от ее вопросов отмахаться!
«Возьми за руку, погладь по голове и попробуй поцеловать...»
+++
Ниидзима задумчиво смотрел на захлопнувшуюся дверь туалета. Он был... слегка удивлен. Не ожидал. Честно – не ожидал.
Сирахама Кенчи, 17 лет. Год тренируется в сумасшедшем доме «Редзинпаку». Младшая сестра: Хонока, интереса пока не представляет. Мать: Саори, Дракон (и ни хрена не «бывший» – быть «Бывшим Драконом», это как быть «частично беременной»), телохранитель, специалист физической защиты высочайшего класса. Отец: Мототсуги...
Вот к отцу этого парня Ниидзима даже не подступался – инстинкты вопили об опасности такого любопытства. А свои инстинкты он с любовью взращивал и заботливо поливал... Именно они, инстинкты, помогли ему вовремя «соскочить», когда «Белой гвардией», организованной им по глупости в старшей школе, заинтересовалась полиция. И теперь половина членов «Белой гвардии» состоит на учете в полиции, практически перечеркнув себе будущее в серьезных корпорациях или кланах.
Бои без правил... Настоящие бои без правил.
Зачем это Сирахаме? Ну, тут и напрягаться не нужно – появление Асамия Рююто и его претензия на красавицу Фуриндзи Миу, с которой у Сирахамы – дураку видно – наклевывались очень тесные романтические отношения, давало подсказку – парню нужны тренировки, которые позволят ему потягаться на равных даже с клановым бойцом главной наследственной линии Семьи. Даже уровня Рююто.
А, значит, не просто тренировки, а поставленные на грань жизни и смерти ситуации выживания. Это их «старшая кровь»... Значит, парню нужны тренировки? Что ж...
А Ниидзиме нужны деньги. Этот Кенчи правильно и расчетливо нанес удар – мать тяжело болеет, и у него на шее сейчас висит двое малолеток... Старшую-то сестру он удачно пристроил за кланового парня... Они оба даже понять ничего не успели, хе-хе... А тут – добровольный боец. И, если слухи про Редзинпаку не врут, хороший боец. Сам – САМ! – хочет участвовать. Остальных-то, насколько Ниидзима знал, приходилось затаскивать туда обманом, шантажом, вводя в долги.
Но – удивил-удивил – он считал Сирахаму недалеким и упертым парнем, а тут – такое. Вот уж, действительно, не зря на него глаз положила эта кобра из Редзинпаку!
Глава 6
В углу размерено отсчитывали время огромные напольные часы. Мягкие европейские кресла занимали своими тушами целых две стены, одну оккупировал диван, и – огромное окно в сад, а перед ним – длинный стол... В кабинете отца было уютно и тихо.
Именно это чувство уюта и внутренней тишины, которая снисходило на маленького Рююто еще с самого детства, удивляло его больше всего: неужели подобное состояние так сильно зависит от места? Почему в других помещениях такого нет? Удивляло и притягивало...
И заставляло мечтать – ведь он, старший из четырех сыновей, имел наибольшие шансы занять, в конце концов, этот кабинет... Хотя, конечно, тут придется не наслаждаться тишиной, а работать с бумагами... принимать посетителей... разговаривать по телефону... распекать подчиненных... выслушивать неприятные вещи от партнеров... разбирать конфликтные ситуации... М-да... Знаете что? Долгих лет отцу и крепкого ему здоровья!!
Отец, невысокий рано поседевший мужчина лет сорока в удобном домашнем халате с яркой вышивкой (на «змеиную», в основном, тематику) сидел за столом и рассматривал какие-то фото. Видимо, результат наружного наблюдения, раз изображения не доверили компьютеру, а напечатали на бумаге. И, если подумать, скорее всего, наблюдали за его, Рююто, встречей с этой парочкой – его будущей невестой и ее ухажером.
– И... как тебе? – Спросил отец.
– Очень красивая девушка – мне понравилась.
– Ты понял мой вопрос!
Рююто поежился от тона вопроса. Чем-то отец недоволен.
– Парень, как парень. Нормальный, – Пожал он плечами. – Умный.
– Во-о-от! С этого... С этого надо было начинать, Рююто! «Умный». Посмотри на фото. – Отец бросил одну из фотографий.
Квадратик бумаги скользнул по столу точно к пальцам Рююто, сидевшего на стуле для посетителей с противоположной стороны. На фото была запечатлена институтская столовая. Видимо, момент до того, как он подошел к Сирахаме и Фуриндзи. Парень и девушка сидели рядом, Миу подносила ко рту Кенчи какой-то кусочек и, судя по приоткрытому рту, говорила это банальное «А-а-а». Рююто покачал головой и вздохнул:
– Ну, да. Близкие, конечно, отношения. Но ведь Фуриндзи-доно дал гарантию, что девушка будет чиста...
– Не на то смотришь, сын! На стулья смотри!
– Э?
– Сколько стульев за каждым столиком в столовой?
– Четыре...
– А на фотографии?
– Три... – Прошептал Рююто, начиная понимать. – Они что...?
– ... Терпеливо ждали, когда ты подойдешь, Рююто! Оставив один-единственный стул для тебя. Чтобы ты сел напротив, а не куда-нибудь сбоку.
– Раз они такие умные, то должны прекрасно понимать, что шансов нет.
– Шансы есть всегда! Всегда!
– Он – никто! Простолюдин!
– Дурак! – От этого шипения Рююто сжался. Отец умел лупить эмоциями вот так, наотмашь. – Глупец! Он вот-вот пройдет лабиринт Драконов. И станет Драконом. Его обучает сам Фуриндзи-доно! Вокруг него собрались шесть мастеров Редзинпаку! Шесть! Вокруг него одного! Его мать – «дракониха», ставшая Старшей в семнадцать лет! И еще неизвестно, какое положение он займет, когда станет Драконом! Но, памятуя о том, кто его мать, и зная о щепетильности Драконов, которые захотят принести ей извинения хотя бы таким образом, можно не сомневаться, что перед мальчиком будут открыты все двери в клане Драконов!
– У нас с Драконами хорошие отношения. – Осторожно заметил молодой человек... просто, чтобы занять эту вынуждающую хоть к какой-то реплике паузу.
– Именно! Как думаешь, стоит ли подкладывать мину под эти ХОРОШИЕ отношения? Мину, которая взорвется в будущем... когда ТЫ станешь главой Асамия.
– Но ведь не значит же это, что мы отдадим им мою невесту!
– Сынок! Ты меня разочаровываешь... – Устало произнес отец, прикрыв глаза.
Отец умел не только лупить эмоциями, но и просто доводить их до слушателей так, чтобы прочувствовали. Вот и сейчас Рююто почувствовал, НАСКОЛЬКО отец разочарован и огорчен.
– ...Не тем местом сейчас думаешь! ЭТИМ местом будешь думать, когда сейчас на смешанную половину пойдешь к своей Хане. – Рююто постарался удержать покер-фейс. – Ну, что ты... как маленький! Тоже мне, показали новую игрушечку и грозятся ее отобрать! Нет, не отдадим. Она тебе нравится – хорошо! Но непримиримый враг в клане Драконов нам тоже не нужен! А он станет страшным врагом, если сейчас у него отобрать девушку – обиды, нанесенные в этом возрасте, забываются очень тяжело и помнятся до глубокой старости! Следовательно...? – отец вопросительно замолчал, предлагая Рююто закончить его мысль.
Рююто думал недолго:
– Нужно, чтобы их расставание произошло максимально безболезненно... для Сирахамы. И – не по нашей вине.
– Ну, деликатничать тоже особо не нужно – он не сахарная девочка... – Поморщился глава. – Он ведь – подумать только! – уже год выдержал в Редзинпаку! Но в целом... Я уже подкинул Драконам кое-какую интересную информацию и намекнул через третьих лиц, что если они и дальше будут свои хвосты жевать, то мальчик может прийти в их клан уже семейным человеком... или, по той же причине, не захотеть приходить. Если мои расчеты верны, завтра-послезавтра вокруг Кенчи начнут увиваться «дракошки»... а там и до «семейной ссоры» между влюбленными недалеко, хе-хе... Ревность – это удобно!
– «Дракошки»? А нам в помолвке с Драконами было вежливо отказано! – С едва различимой обидой заметил Рююто.
Отец вздохнул:
– Жадный, да? Не разочаровывай меня снова, сынок. Где мы и где Драконы? Кроме того, это был отличный аргумент, чтобы убедить старых пердунов из Семейного Совета хотя бы в малости начать отходить от этих... традиций. – Отец будто выплюнул последнее слово. – И потом... неужели ты променяешь Фуриндзи Миу на «дракошку»?
– Нет!
– А чего ж тогда жадничаешь? Мы ему – «дракошек», он нам – Фуриндзи. И все довольны.
– А мое участие в соревнованиях...?
– Хорошее решение. – Одобрил глава клана. – Покажи Миу, что ты сильнее этого Сирахамы. Женщины к этому очень чувствительны. И понимают, КОМУ в данный момент демонстрируется сила. И будь честен и благороден, разумеется – никакой подлости даже близко быть не должно. Кто его знает, как внучка Фуриндзи к этому относятся... Но будь осторожен – помни, что он в Редзинпаку не пальмы елдой околачивал... – Отец помолчал, давая Рююто усвоить наставления. – Я вас более не задерживаю, Асамия Рююто-кун, можете бежать к своей... Хане.
+++
Мастера втроем – Акисамэ, Кэнсэй и Сакаки – сидели на веранде. И что-то подсказывало, что четвертый мастер – Апачай – пристроился где-то на крыше. Сигурэ и Старейшего видно не было. И не чувствовались они... Впрочем, насчет своей способности учуять этих двоих у меня были некоторые сомнения.
– Йо, Кенчи! – Акисамэ поприветствовал меня важной физиономией и жестом капитана Спока.
«Йо»? Я обратил внимание, как он аккуратно задвинул что-то за спину. Сидящий рядом Кэнсэй повторил маневр, но вот Сакаки Сио «спалил» обоих. Разумеется – будет он при мне прятать банку с пивом, как же!
– Без закуски! – Возмутилась Миу. – Я же сказала, что приготовлю, как приду! Ну, задержалась всего на пять минуточек!
– На тридцать шесть минут сорок одну секунду. – Педантично поправил Кэнсэй, вытащив из кармана часы-луковицу. – Ик!
Да они пьяны! Вон, какие глазки осоловевшие! Движения, правда, как и ожидалось от мастеров, по-прежнему четкие, точные и безупречные. А уж у Сакаки... по-моему, ему любое бухло в любом количестве нипочем!
Миу тяжко вздохнула:
– Подождите минуту. Я хотя бы орешки принесу!
– Орешки! Ап-па! Вкусные орешки! – Раздалось с крыши додзе. – Акисамэ! Орешки! Кухня! Орешки – ек! Апа-па-па!
Честно говоря, я впал в ступор, пытаясь расшифровать смысл этого «голоса свыше», но Миу, с ее-то опытом, сообразила сразу:
– Акисамэ-сан, это правда? – Возмутилась она. – Вы взяли орешки с кухни?
– Апа-пачай! Что ж ты... – Укоризненно возвел глаза вверх мастер джиу-джитсу. – Миу, а что нам оставалось делать? Пиво и мы – есть, а закуски и тебя – нет.
– Ну, хотя бы приготовлю что-нибудь легкое... Орешков немного было – наверно, съели уже все... да?
Мастера отвели взгляд. Миу покачала головой и направилась к кухне.
– А что празднуем? – Спросил я.
– Да какая разница, Кенчи! – Отмахнулся Акисамэ.
– Да, Кенчи! Ик! – Мастер Ма был какой-то... печальный. – У благородных донов таки всегда найдется, что отпраздновать! Ик!
– А как же тренировка?
– О! А ты хочешь присоединиться? – Сакаки выдвинул из-за перегородки бумажный зеленый ящик с красной звездой и ожидающе воззрился на меня.
– Не-не-не... Для моего кэмпо это будет...
– Да, Кенчи... чи... Ик! Пить перед тренировкой – таки плохо для твоего кэмпо! Не пить перед тренировкой – таки хорошо! Тренироваться – хорошо! Становиться сильней – хорошо... Ик! Ти таки будешь тренироваться прямо с портфелем? Ну, я доложу вам, это будет оригина-а-ально!
– Ты гений, Кэнсей! – Воодушевился Акисамэ. – Можно отработать приемы с подручными предметами!
– Ни-ни-ни... – В портфеле у меня лежал мобильный, плеер, беспроводные наушники. – Я сейчас переоденусь, Ма-сэнсэй!
Я пулей понесся в раздевалку, пытаясь сообразить, как будет выглядеть тренировка с пьяными мастерами. Первым, по расписанию, составленному Коэтсужди-сэнсэем, со мной будет тренироваться Ма. А в китайском кэмпо есть что-то такое... «пьяное». То ли «пьяный кулак», то ли «пьяный мастер» – мастер Ма очень редко делал исторические экскурсы во время тренировок, хотя, судя по его философским спорам с Акисамэ, разбирался в «теории» очень хорошо. Может быть, это они специально, чтобы довести мастера Ма до нужной кондиции?
Я не ошибся. Мастер Ма стоял на площадке, ожидая меня, пошатываясь... на мой взгляд слишком уж нарочито. Хотя, я уверен в том, что он в любом состоянии опьянения способен пройти по канату и выполнить множество других вещей, требующих сверхразвитой координации. Это он сейчас настраивается на нужную... волну?
– Готов, Кен-чан?
– Хай, Ма-сэнсэй!
– О! Это будет интересно, – Заметил Акисамэ, делая глоток. – Будь внимателен, Кенчи!
– Ап-па!
Мастер Ма чуть качнулся ко мне, заставив меня отступить, выдерживая дистанцию. Ма тут же качнулся назад. Я – тоже... соблюдая дистанцию. Но движение назад мастера Ма оказалось неполным, а каким-то половинчатым – туловище отклоняется назад, а ноги неуловимо «проскальзывают» вперед (да настолько естественно, будто, исключительно для того, чтобы не свалиться) – в итоге следующим движением, просто вернувшись в вертикальное положение, мастер Ма оказался вплотную. А, наклоняясь вперед, еще и сильно двинул меня плечом в грудь. Под фырканье Сакаки я покатился по песку.
«И как ты собираешься драться с Рююто, молодой Дракон?»
«Отвянь, Старик! Лучше б помог... хоть чем-то!»
Не давая мне встать, мастер Ма кулем свалился сверху.
– Ик!
Даже не делая попыток встать, он пьяно заворочался сверху, мимоходом нанося внешне неуклюжие, но крайне болезненные удары локтями и коленями.
Кое-как, осыпаемый ударами, я выкарабкался из-под Ма и откатился в сторону. Поднялся. Тело пока еще не болело, но ныло, намекая на то, что синяки и «приятные» ощущения обязательно появятся позже. Дескать, не расслабляйся!
«Пьяный мастер» неожиданно обнаружил, что под ним никого нет, застыл, «задремав». Всхрапнул, «проснулся», заозирался и начал неуклюже подниматься. Пару раз все-таки упал.
«А если его сейчас – ногой по ребрам?»
«Как-то это... неправильно и нечестно, Старик!»
«Ну-ну. Если что интересное будет – свисти волнисто!»
Наконец, мастер Ма кое-как поднялся, касаясь, правда, кончиками пальцев левой руки песка. А правой – размахивая в попытках не упасть снова.
– Ик!
Мастер Ма, падая и размахивая руками, пытаясь сохранить равновесие, полетел ко мне, целясь головой точно в живот.
Чуть подпрыгнув, я прокатился по спине «пьяного» противника... и нарвался лбом на пятку ноги, крюком загнутую Кэнсэем назад. Так и свалился с него. А он, постояв эдакой кривоватой «ласточкой», резко «скрутился» в пружину и, «раскрываясь», снова свалился на меня, отставив локоть.
Дальше случилось неожиданное... Взлетев вверх, до того, как локоть Кэнсея вонзился в песок, заставив площадку вздрогнуть, я сам свалился на Ма сверху, выставив локоть в район груди.
«Эмоции пьяного человека – это нечто!»
«Или талантливо играющего это состояние... Неважно. Нам, главное, самим не окосеть от этого «коктейля»«
«Нас, кстати, только что чуть не убили!»
«Ну не убили же... Привыкай, что ли»
– Хо-о-о! – Протянул то ли Акисамэ, то ли Сакаки.
– Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! – Раздавалось откуда-то сверху ритмичное скандирование в стиле групп поддержки... на два голоса. – Камикадзе, банза-а-ай!
+++
Акисамэ внимательно следил за поединком, но все равно упустил момент, когда Кэнсэй попытался убить Кенчи. А потом вмешиваться стало поздно. Рядом так же расслабился Сакаки. Посмотрел на сжатую в комок банку и что-то неразборчиво буркнул, стряхивая разлившееся пиво с руки и брюк.
В облаке поднявшегося песка две фигуры исполняли замысловатый танец «алкаши пытаются довести друг друга до дома». Руки и ноги время от времени замедляли движение до ржавого скрипа и тут же взрывались молниями ударов.
– Ну, за третью активацию, Акисамэ! – Сакаки пшикнул новой банкой.
Выпили, крякнули... поискали вокруг закуску... слегка огорчились, не найдя. Вот на в этот раз Акисамэ уловил момент, когда удары противников снова стали калечащими и смертельными. Именно противников – в множественном, не в единственном числе – насмерть теперь били ОБА.
– Как думаешь... – Начал Сакаки.
– Сомневаюсь.
– Миу.
Акисамэ посмотрел в ту сторону, куда кивнул Сакаки.
– Старейший рядом.
Сейчас в голову Акисамэ пришла мысль, что Старейший запретил спарринги Кенчи с Миу совсем не по тому, что это она может его убить...
– Сакаки, я тут подумал... С двумя противниками одновременно он ведь еще не дрался... – Чуть плывущие глаза Акисамэ сфокусировались на планшете... – А уж с тремя... Но чем раньше – тем лучше. Айда?
– Запросто!
– Только – со спины. И – тихо – без этих твоих криков «Лови подачу, Кенчи!»
+++
Миу, когда поняла характер ударов спаррингующихся Кэнсэя и Кенчи, хотела броситься к ним, но чуть не выронила поднос с мелко нарезанными кусочками сырокопченой рыбы, когда ноги понесли вперед, а верхняя часть туловища осталась на месте. На плече лежала огромная лапища Старейшего, неслышно возникшего за спиной.
– Не стоит, внученька! Если ты хочешь, чтобы Кен-чан становился сильнее, придется только наблюдать и не вмешиваться... сейчас.
– Дедушка... – Миу жалобно посмотрела на деда. – Но они же...
– Все будет в порядке, внуча. – Улыбнулся Хаято, сверкнув улыбкой.
Когда чуть успокоившаяся Миу перевела взгляд на площадку перед додзе – то снова чуть не выронила поднос и даже взвыла тихонько: Кенчи теперь «охаживали» втроем – Ма, Акисамэ и Сакаки. А потом она заметила...
– Ух, ты! Класс!
... Кенчи ужом ускользал от ударов и то и дело умудрялся вырваться из «треугольника», в который заключили его мастера... один раз даже прошмыгнул между ног Сакаки, заставив того весело рассмеяться и упасть спиной назад с отставленным локтем в попытке придавить беглеца.
– Деда! Так он активировался?! А почему мне не сказали?! Я, как дура, трясусь от одного взгляда этого похотливого индюка Аса...
Миу осеклась, сообразив, что ляпнула лишнее.
– Трясешься? Всего лишь от взгляда? – Ласково переспросил Старейший и расстроено скуксившись, запричитал. – Ай-яй-яй! Получается, за все эти годы недостойный Хаято не смог избавить свою внученьку от чувства страха!
– Дедушка... – Запротестовала Миу.
– Несчастный я, несчастный... – Сокрушался старик. – Недостойнейший из недостойных! Как смею я называться учителем и «держателем школы», если собственную кровиночку не могу возвести на вершины мастерства боевых искусств...
Миу досадливо кусала губы, ругая себя за несдержанность и глупость... Нашла, в чьем присутствии расслабиться!
– Сигурэ! – Скомандовал Старейший, Миу ощутила, как рука на плече чуть сжалась.
– Тут. – Из-за спины Миу вышла мастерица оружия.
– Прекращай балаган!
Сигурэ громко свистнула, поднесла к губам длинную тонкую трубочку, прицелилась... Миу заметила, как мастера, осыпающие Кенчи градом ударов, отпрыгнули в стороны, чтобы не загораживать его спинами. Сигурэ выдохнула. Отняла от губ трубку и свистнула еще раз. Мастера рванули прочь от Сирахамы. Но тот стоять на месте не стал – он тенью буквально приклеился к Кэнсэю, продолжая наносить удары. Старейший одобрительно прицокнул.
Прошло секунд пять, прежде чем движения Кенчи замедлились настолько, что Ма смог ударом двух ладоней – в грудь и живот – «отлепиться» от тени-прилипалы и тут же «догнать» ее ударом ноги, заставив ученика отлететь на несколько шагов назад и скрючиться на песке.
Рука с плеча исчезла, и Миу, уронив поднос, рванула к Кенчи.
– Молодежь... – Непонятно, то ли одобрила, то ли осудила, Сигурэ, рассматривая содержимое пойманного у самой земли подноса. – Алкоголики-тунеядцы...
На площадке что-то выговаривала мастерам Миу, хлопоча вокруг валяющегося Сирахамы. Если прислушаться, то можно было различить: «без закуски», «алкоголизм», «безответственно», «как маленькие» и «сухарики тоже».
Кэнсэй, прокашлявшись, грустно рассматривал свою ладонь. Ему через плечо озабоченно заглядывал Акисамэ.
+++
Солнце садилось, прячась за куполами дворцов, обещая скорую вечернюю прохладу. Жизнь в огромном городе оживала. И, кажется, даже птицы стали петь громче.
Павлин с длинным разноцветным хвостом лениво двинулся вглубь внутреннего двора, в котором был разбит огромный сад. В большой беседке, закрытой со всех сторон полосами тончайшей прозрачной ткани, которую постоянно обрызгивал водой с помощью специального веничка немой мальчик-слуга, уже где-то час было прохладно. Прохладно достаточно для того, чтобы разомлевшие от жары женщины наконец-то почувствовали прилив сил. Тому способствовал и небольшой фонтанчик точно в середине беседки.
Звук журчащей воды заглушил шуршание песка от шагов двух человек, но появление гостей в беседке неожиданностью для девушек не стало. Кряжистый бородатый мужчина, одетый в традиционную одежду сикха, вел за собой худенького подростка... почти мальчика... со светлой, но сильно обгоревшей, кожей, соломенными волосами и серыми глазами. Из одежды на подростке была только набедренная повязка. И, разумеется, он был босиком.
– Пусть горит в тебе Божественное, Кэйлаш-джи. – Мужчина соединил ладони перед грудью... тускло блеснул толстый браслет-кара.
(джи – уважаемый/уважаемая)
– Возрадуйся, Махавир! – Одна из женщин (подросток отметил, что выглядит она, кажется, чуть-чуть старше остальных) гибко поднялась с тахты в дальнем углу беседки...
