Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 56 страниц)
Глава 17
– Хороший приятный вечер! – Послышалось вкрадчивое сзади. – Да, Кен-чан?
Ма Кэнсэй поблескивал глазами из подворотни между двумя «Отелями на час». Старые баки с отходами, неработающие лампочки, мусор... Классика жанра! Очень не хватает какого-нибудь инопланетного монстра, утаскивающего школьниц и школьников в темноту подворотни с целью противоестественного (для ОЯШей) спаривания или употребления в пищу. Впрочем, глава Ордена Феникса, мастер Редзинпаку Ма Кэнсэй вполне может этого монстра заменить... Думаю, он и двух таких монстров потянет. И даже трех!
Нужно ли вытаскивать руки из карманов? С одной стороны – это невежливо: взрослый человек, гораздо старше меня, первым заводит разговор, ведет себя вежливо, а с другой... холодно, сыро... и настроение – ни к черту.
– Холодный и промозглый, Ма-сан. – Руки из карманов я все-таки вытащил. – А в остальном – да – хороший, приятный... наверно...
– Зато елочки стоят, гирлянды на них висят, огоньками мигают... Снега тут, конечно, не дождешься, но это ерунда... Красота!
– Удивляюсь, как вам не холодно в одном шелковом пиджаке, Ма-сан...
– Владение Ци, Кенчи. И Дух Страждества! Хочешь, научу?
– Не сегодня... Поздно уже. В другой раз.
– Куда направляешь стопы свои, отрок? Если не секрет...
– Домой, Ма-сан.
– Разве у тебя сегодня нет тренировки по расписанию?
– Есть. Но я сегодня пропущу...
– Именно сегодня пропускать нежелательно, Кенчи.
– Жаль. Неотложные дела. Сожалею.
– Говорить начал, как одна наша знакомая. Тебя что-то расстраивает, Кенчи? Я же вижу...
– Меня расстраивают неоправданные хирургические вмешательства, мастер Ма.
– Не совсем понимаю...
– Скальпель и ножницы, мастер Ма.
– А-а-а... это было неправдой, Кенчи. Что, если я скажу, что это был фотоаппарат (для тебя) и чуть-чуть твоей крови (для нее)?
– Думаю, что хрен редьки не слаще. Даже если это правда... Что дальше в тренировочной программе? Мне покажут мертвую мать? Отца? Изнасилованную сестру? Миу? Ренку? Вот, кстати... видео с постановкой изнасилования вашей дочери, Ма-сан, уверен, наверняка, приведет к очередной активации. Видеокамера для меня и чуть-чуть артистизма для нее...
Ма Кэнсэй сжал скулы и нахмурился:
– Ты хотел победить Рююто...
– Я уже сейчас могу убить Рююто. Только не хочу – нормальный и адекватный парень. Хоть и выпендривается.
– Не «убить», Кенчи. «Победить». А убить ты сможешь, я уверен... грязно и некрасиво, с расслабившимся сфинктером и опорожненным мочевым пузырем... Да? – Ма Кэнсэй одобрительно покивал, увидев, как я не удержался и поморщился.
– А если не смогу... красвио победить?
– Миу будет принадлежать сильнейшему... – Пожал плечами Ма Кэнсэй. – Мне кажется, вы это уже обговаривали со Старейшим. И Ренка будет принадлежать сильнейшему. Это сейчас я тебе говорю.
– Мисаки Охаяси как раз и принадлежит сильнейшему. По факту, так сказать...
– Редзинпаку – не Драконы, Кенчи. И нам не нужна твоя «старшая кровь». Похищать у нас Миу – бесполезно... если это было в твоих планах.
– Моя «старшая кровь» вам не нужна... А что вам нужно, Ма-сан? Если не моя кровь?
– Сильный защитник для Миу.
«Миу? Защитник? Это скорее от нее кое-кому защитник понадобится!»
– Что-то подсказывает мне, Ма-сан, что это очередные «скальпель и ножницы».
– Не исключено. – Загадочно пошевелились усы.
Помолчали, разглядывая друг друга. Вокруг звучала музыка, шум машин, звук колокольчиков и вездесущая рождественская «Силвер бэллс, силвер бэллс»...
– Мы же взрослые люди, мастер Ма... – Намекнул я, вызывая нужное состояние. – Давайте не будем тратить время друг друга...
Кэнсэй улыбнулся... кажется, он был доволен. Но вот именно с ним я бы своей способности – ощущать чужие эмоции – не доверял бы...
– Конечно, Кенчи! – Мастер Ма выполнил приветствие бойцов кунг-фу. – Со всем уважением, мастер Сирахама!
– Со всем уважением, мастер Ма!
Я повторил жест «правый кулак утыкается в левую ладонь». Без поклона, разумеется. А дистанция между нами с самого начала была такой, как перед началом схваток на татами. Идеально.
+++
Бойцы упали в низкие стойки и стали медленно сходиться, пока пальцы рук, поднятых в защите, не соприкоснулись. И тут же – взорвались сполохами ударов. Руки мелькали в ударах и блоках, перехватах и отводах. Тела, как маятники, раскачивались в уклонах и заковыристых перемещениях-скольжениях. Ноги использовали любые поверхности для перемещения... даже стены.
Весь путь до дальней стены подворотни был «расчищен» от баков и ведер – баки и крупные фрагменты мусора стали метательными снарядами, которые подбивами и пинками стали отправлять друг в друга противники.
Темнота ни тому, ни другому не мешала. Как и прохожие, которые просто не видели, что происходит в темноте, и ничего не слышали из-за шума улицы.
А летающие предметы из подворотни не вылетали. Ни один! Мистика!
Уже через пятнадцать секунд боя стало понятно, что более молодой боец в куртке поверх студенческого пиджака теснит невысокого мужчину в годах в традиционном китайском костюме.
Четыре пропущенные серии, мощный пробив в бедро, удар локтем в скулу, после которого «китаец» покачнулся и пропустил в солнечное сплетение «отбойный молоток» из двух десятков ударов.
«Китаец» отлетел назад и мешком сполз по металлической сетке забора. Забор закачался, но устоял, хотя крепление с одной стороны все-таки вылетело.
Молодой человек неуверенно подошел к побежденному, осторожно тронул носком пятку «китайца»:
– Проверить пульс, ослабить пояс, перевернуть на живот. – Пробормотал он.
Он коснулся пальцами горла (в этот момент на его спине зажегся крохотный зеленый зайчик лазерного целеуказателя), задумчиво подергал эластичный пояс шелковых брюк (зайчик погас), пожал плечами и осторожно повернул побежденного противника на бок так, что стало казаться, что «китаец» прилег на холодной земле вздремнуть и сейчас сладко спит. После этого, не оглядываясь, «студент» выбрался из переулка. Сунул руки в карманы и двинулся к метро.
Сжав зубы и стараясь не смотреть на окружающих людей, снующих в поисках ночных развлечений.
+++
– Не надумывай себе всяких глупостей, Нико! Кенчи – хороший и заботливый мальчик! Девочка будет за ним, как за каменной стеной!... А-а-а! Это надо компрессик им обоим сделать... сама знаешь, какой. Отеки на шее пройдут за один день! Да-да... я Кенчику такие же делаю, когда он из Редзинпаку приползает... Нет, не на шее – в других местах. По всему телу! Жуткие люди! И эта ужасная женщина! Ну, да – эта подлая техника, наверняка, от нее! Портит! Портит мальчика! Ой, он там так устает, так устает... Хорошо... Хорошо... Да, давай встретимся там же, в Катигава-центре... Я тебе такой сарафанчик в «Звездах Пекина» покажу – закачаешься! Покажешь потом своему – пусть подарок на Новый Год сделает! Ни-ни-ни! Только не в «Неженку»! Я не могу есть сладости в таких же количествах, что и ты – все-таки наши с тобой энергозатраты несопоставимы! Это вы у нас все поджарые и стройные, как косули, а мы... мы немножечко буренки-домохозяйки... Ну, и что? Ну, подумаешь, уже и пококетничать нельзя! Конечно! Да... Где-то к двум. Ага, созвонимся. И не расстраивайся ты! Это ведь рано или поздно случилось бы! Я к ней загляну! Сегодня же! Приободрю! Привет своемупередавай! Чмоки-поки!
Саори Сирахама поднялась с дивана в гостиной, прошла в коридор и вернула трубку телефона на «базу». После этого задумчиво посмотрела на себя в зеркало.
Честно говоря, в качестве невестки ее бы устроила и одна Фуриндзи. Даже более чем... Пусть связь с Редзинпаку в их кругах – это эпатаж и экстравагантность – но на мнение остальных после изгнания ей было все больше и больше чихать. А чем меньше клан, и чем у него больше независимости, тем лучше... для дальнейшей жизни детей. Жаль, что «размер клана» и «независимость клана» находятся в прямой зависимости. И жаль, что это правило не работает по отношению к другим маленьким семьям или кланам... А только по отношению к Редзинпаку. А как хорошо было бы жить маленькой отдельной семьей и не трястись над «интересами клана», «престижем клана», «традициями клана», «требованиями клана»...
Увы, в Редзинпаку не любят простых и легких путей и почти прямым текстом сообщили ей, что за слабака внучку Сверхчеловека не отдадут – пусть заслужит! А НЕслабака автоматически ждет Лабиринт Драконов.
А теперь – игра сделала совершенно неожиданный резкий поворот... И хорошо еще, что это оказалась младшая сестра! Хотя, вряд ли это случайность.
– Аната! – Позвала она. – Ты занят?
– Нет, дорогая! – Послышалось со второго этажа, на котором был расположен рабочий кабинет мужа.
– Мы идем в Редзинпаку!
– О! Я как раз вчера почистил Себастьяна!
– Нет. – Улыбнулась Саори – все-таки муж у нее... уникальный! – И Максимилиана, пожалуйста, не бери!
– О-о-о! – Наверху протопали, и ноги в домашних брюках и разношенных тапках показались на лестнице. – Ты права, дорогая! На того, бородатого, нужен калибр побольше! Открывай ту маленькую комнатку в подвале! Я возьму с собой пулеметик! «Людвиг», кажется? Ну, который синенький.
– Дорогой! – Саори старалась остаться серьезной. – Мы туда не воевать идем!
– А зачем еще? – Удивился Мото. – Зачем еще идти в Редзинпаку, если не вызволять нашего Кенчи?!
– Знакомиться с невесткой! К тому же я давно не видела племянницу. Представляешь, он умудрился украсть себе невесту во время тренировочной миссии! Мою племянницу и свою двоюродную сестру, Мисаки!
– Ого! Парень совсем взрослый стал! А Мисаки я помню, как же! Такая маленькая миленькая девочка с большими-большими глазами! Интересно, Кенчи помнит, как мы их в одной ванной мыли? Хе-хе-хе...
– Хонока-чан, ты идешь с нами? – Спросила Саори, ощутив самого пронырливого члена семьи за поворотом на кухню... что она там, кстати, делала?
– Конечно иду! – Возмутилась Хонока. – Братан себе третью надыбал – а я и не знаю! Я должна это видеть!
– Третью? Доченька, чуть больше подробностей, милая! И подойди, пожалуйста, поближе – очень неудобно кричать вот так, через весь дом!
– Ой... – Хонока лихорадочно соображала, как бы выкрутиться. – Ну, мам... Ренка-сама... Ма Ренка – кумир и поп-идол! Неужели ты не знаешь? Мы с брательником ее фанаты! У него даже где-то на диске ее фотки из сети есть! Ну, брательник же любит большие сиськи! А у Ренки-сама они такие-е-е... как у Миу-сан! Я такие же хочу!!!
– А-а-а... – Облегченно перевела дух Саори. – Речь идет об обычном поклонении эстрадному кумиру? Ма Ренка... Слышала-слышала...
– Ну, да, мамочка! – Облегченно закивала успокоившаяся было девочка.
– Поня-я-ятно... – Саори смотрела на дочь все так же умильно и ласково. – А почему ты упомянула о ней, когда речь зашла о невесте Кенчи? Ну, Фуриндзи – понятно... а Ренка-то? М?
– Ну, Ренка – поп-идол...
– Да-да-да, Хоночка... В комнате сына висит три постера с девушками. Две – персонажи аниме, и одна – трагически погибшая Мисима Рейка. И – ни одной Ма Ренки! Я хочу знать, почему ты упомянула именно дочь мастера Ма, который тренирует нашего Кенчика? М?
– Ну, ма-а-ам...
– Доченька... Я думаю, слишком частые посещения Редзинпаку помешают твоей учебе.
– Это шантаж! – Топнула ножкой Хонока.
– Совершенно верно, моя умница! – Ласково улыбнулась Саори... и повторила. – Ита-а-ак... Ма Ренка. Я внима-а-ательно слушаю!
– Ма-а-ам, ты только Кенчи не говори – иначе аквапарк накроется медным...
– Так... То есть, когда я сказала, что в аквапарк ты пойдешь только если тебя туда поведет Кенчи, ты пошла к Кенчи и стала его шантажировать... АНАТА! – Саори, стараясь не расхохотаться, грозно посмотрела вбок. – Ты забываешь, что прямо передо мной находится зеркало и я прекрасно вижу знаки, которые ты подаешь дочери!
– Ой-яяя., палево-о-о... – Протянул Мото, смущенно почесав в затылке.
– А скажи-ка, аната, где ты подглядел клановый сигнал «Гэг эфиру!»?
– Дорогая, ну ты же сама показывала детям всю вашу систему жестовой сигнализации! А я... я мимо проходил... и Хоночка мне показывала потом. Да, доченька?
– Да, па!
– Хм... ну, ладно... На этот раз – соскочили с карающего... Только, дорогой, большой палец отгибать не нужно – иначе сигнал приобретает чуть-чуть другой смысл... Хоночка, так что там про Ренку-сан? Мамочка тебя очень-очень внимательно слушает, сладенькая моя! Не волнуйся – Кенчи ничего-ничего не узнает! Это будет наш с тобой маленький-маленький секретик!
– На допросах еще предлагают чашку рамена и пачку сигарет, ма! – Гордо вздернула подбородок Хонока.
– О! Тогда, подозреваемый, мы с вами обязательно найдем общий язык! Идемте же на кухню! У меня в заветном месте есть целая баночка русской сгущенки!
– Йаху-у-у!
– Аната, открой нам баночку, пожалуйста, и принеси в допросн... э-э-э на кухню.
Мототсуги, красный от попыток сдержать смех, направился в ванную комнату...
– Аната-а-а, – Ласково остановила его Саори.
– Да, дорогая?
– А откуда ты знаешь, где я от самой себя прячу сгущенку, м-м-м?
+++
– И долго ты тут валяться собираешься, «старый больной узкоглазый»? – Хмыкнул громила.
Ма Кэнсэй открыл глаза и посмотрел на... нет, так дело не пойдет! Он перевернулся на спину и посмотрел вверх. Звезд на небе, правда, не было – центр Токио – чего вы хотите? Так что Кэнсэй перевел взгляд на огромного мужика, который загораживал собой вход в подворотню... По виду, якудза – якудзой: шрам крест-на-крест, зверское выражение мор... лица, кожаная куртка и кожаные штаны... Ковбойские сапоги, правда, выбивались из общего образа, но кто на них внимание обратит, когда взглядом со зверскими глазами встретится, верно?
– Кенчи...
– Пошел домой...
– А кто за ним...?
– Сигурэ пошла за ним... наверно. – Громила ухмыльнулся вовсе уж широко и пакостно. – И кем же ты себя чувствуешь после сегодняшнего, Кэнсэй?
– Это восхитительное чувство, Сакаки! – Серьезно ответил Кэнсэй. – В моей жизни такое было всего пару раз... И, ты не поверишь, с каким нетерпением я жду, когда ж меня отметелит моя Реночка!
– Сильно поддавался, Кэнсэй? – Сакаки прищурился, от чего шрамы – настоящий и старательно нарисованный – сложились в причудливую маску.
– Вот на столечко! – Пальцы Кэнсэя держали воображаемый спичечный коробок. – Поединок не был смертельным, Сакаки. – Кэнсэй перевел мечтательный взгляд на бурое ночное небо Токио. – И это – главное!
– А если б был смертельным, Кэнсэй?
– Но ведь не был же... Ученик сумел себя сдержать... в этот раз. Что за глупое стремление испортить мне настроение, Сакаки! – Кэнсэй протянул руку, и Сакаки легко поднял его с земли. – Убил бы я его! Мне не впервой убивать учеников... знаешь ли...
Сакаки хмыкнул, следя за тем, как Кэнсэй старательно отряхивается:
– Может, по пивку?
– Ни-ни-ни... Я свою годовую норму откушал за вчера и сегодня! Ну... полугодовую. Если в промилле, а не по спиртовому эквиваленту...
– Ну, и правильно! В таком виде тебя ни в одно приличное заведение не пустят, гы-гы-гы! А вот я с обеда головой мучаюсь! Ты где догнаться-то успел?
– Таки устраивал финансовое благополучие будущего зятя! Кстати, Сакаки, ты кто по гороскопу?
– Дева. – Настороженно ответил Сакаки.
– Дева? Хм... Сейлор Мун под Новый Год рекомендуется избегать капитанов аэромобильных войск Российской Империи.
– Чё? – Сакаки недоуменно смотрел на мастера Ма. – Молодец, Кенчи! Крепко тебя по башке приложил-на! Во имя Луны-на!
+++
Я победил Ма Кэнсэя... Мы, муравьи, свалили слона и затоптали его!
Интересно, насколько сильно он поддавался? Это невероятное по своей абсурдности чувство, как я балансирую на грани... и чувствую, как, перешагнув грань, буду тут же убит... И желание шагнуть ТУДА – потому что шансы – «пятьдесят на пятьдесят», несмотря на мастерство учителя.
Я ощущал, как Ма Кэнсэй готовит убойный ответ на мой «последний шаг» – смерть была бы мгновенной и неотвратимой. Неприятное ощущение. И – в то же время – манящее. Как обещание чего-то волшебного и невиданного. Как...
«Но ведь не убили же, Малыш!»
Дом встретил меня тишиной и горящим огоньком автоответчика:
– Кенчик, мы ушли в гости. Будем в одиннадцать! Ужин в холодильнике – разогрей. Опоздавшим мясо не положено! Перед сном обязательно проверь газ на кухне и закрыта ли дверь!
Мужской голос автоответчика добавил:
– Сегодня в двадцать – двадцать две.
Следующее сообщение. Голос Хоноки:
– Аники! Тебя спалили с Ренкой! Меня пытали! Шухер!
И – мужской голос.
– Двадцать – двадцать пять.
Следующее. Отец:
– Сынок, поздравляю! Три – хорошее число! Когда ты сказал, что пачки тебе недостаточно, я даже не поверил! Сынок, я горжусь тобой! Не сдавайся!
Голос автоответчика добавил:
– Двадцать – двадцать девять.
И еще одно! Они там в очереди к телефону стояли, что ли?
– Аники! В ванной правый ящик, в коробке от «Белой Кошки»... ну, это типа стиральный порошок! Там целых три банки сгущенки! Я тебе не говорила! Запись после ознакомления сотри!
И еще:
– Хм... ну, видимо, секреты внутри нашей семьи не держатся, и тебе уже все растрепали. Кенчи, ты, главное, не расстраивайся. И не забудь про газ и дверь! А сгущенку я уже перепрятала, разумеется! Чмоки!
И, наконец, последнее, громким шепотом:
– Аники! Гостиная! Стеллаж под диски. Только – никому! Тоже чмоки!
Ну и семейка у меня! Всего несколько фраз, а я уже улыбаюсь до ушей!
Я подозревал, куда они пошли – сестры-драконихи, наверняка, созвонились. Или это даже было официальное уведомление. Оставалось надеяться, что мать сумеет проследить, чтобы отец не прихватил с собой свои любимые «Зиг Зауэры». И чтобы не полез разбираться с мастерами, когда узнает подробности... Если узнает.
Ждать их из гостей я не стал – завалился спать. Снилось мне...
«Вас мучают эротические сны? – Почему же «мучают», доктор! Я ими наслаждаюсь!»
Снилось – разное. При случае порекомендую Сигурэ опробовать некоушки и хвостик... скорее всего, из набора «Пантера Багира». Черная нека с черным «Выхлопом» – это будет нечто!
Когда помиримся... И – если...
+++
– Аники! Аники! Она классная! – Прыгал по мне совсем не маленький большеглазый демонёнок. – Она такая прикольная!
– Кто? И хватит прыгать по мне! Тебе, лосихе, уже четырнадцать!
– Мисаки! А как она в «Отелло» играет! Второе место в чемпионате Редзинпаку!
– Да ты что!
– Ага! А ты с ней уже спиногрызиков заделал? Я хочу вот такую маленькую сестричку! – Мне показали требуемый размер. – Ну, братик тоже сойдет!
– Хонока... солнце мое... Откуда ты знаешь Мисаки?
– Вчера с мамой и папой ходили в гости в Редзинпаку! Братан, тебя спалили! Меня допрашивали! Вторая степень – не меньше! Я героически молчала, но шантаж от мамы – это страшно! А потом – подкуп! Сгущенкой!
– Это я уже понял по вчерашним сообщениям... и? Какая была реакция «следователей»?
– Было решено, что Ренка и Миу – это «вилами на воде», а Мисаки – почти «на мази». Так что – забей! А чего ты такую маленькую спер? Не мог кого с буферами побольше найти?! Или боялся не унести?!
М-да...
– Не-не! Аники, ты не подумай! Она тоже прикольная! Совет вам да любофф!!!
За завтраком мне ничего не сказали. Отец с матерью перешучивались, Хонока пыталась участвовать, а я смотрел в сторону беззвучно работающего телевизора и думал: что и, главное, КАК подарить Миу на Новый Год. Тем более, сейчас я вполне мог провернуть задуманное – «Счастливчик» с моего номера запустил аж двадцать песен, если судить по огромной сумме, поступившей на новенькую карточку («На счет, Малыш! На счет!»)! Когда успел-то? Я слышал только одну. Или они заплатили за всё, что нового уже прозвучало за этот месяц?
А вчера я чуть не убил своего сэнсэя... или он – меня. Восхитительное чувство!
«Но ведь не убили же, Старик!»
+++
– Кенчи? – Миу удивленно на меня посмотрела. – А тренировка?
Мы стояли у перекрестка: направо – Редзинпаку, прямо – дом.
– Сегодня пропущу, Миу.
– Вот как... Хорошо, Кенчи. – Чуть улыбнулась Миу.
В эмоциях ее не было ни безнадеги, ни смирения (в последнее время девушка была очень спокойна... последствия чертовой активации? Или какого-то принятого решения?), ни осуждения, ни разочарования...
– Миу... Что вам с Ренкой сказали о Мисаки?
– Какой общий расплывчатый вопрос, Кенчи... – Хмыкнула она. – Попытайся еще раз.
Я откровенно почесал в затылке, пытаясь сформулировать проблему как можно более обтекаемо и деликатно:
– Известно ли вам об обстоятельствах, препятствующих возвращению Мисаки Охаяси в семью?
Миу фыркнула и тихонько рассмеялась:
– Акисамэ с удовольствием поставил бы тебе «А» за такую изящную формулировку... Известно. Нам продемонстрировали фотографии, на которых у спящего Сирахамы Кенчи на груди в две дырочки уютно сопит дракошка Мисаки Охаяси... и – никакой одежды.
Захотелось выругаться. Миу, видимо, поняла мое состояние, потому что успокаивающе сжала мою ладонь:
– Не фотошоп, конечно. Но вначале даже я купилась и закатила скандал. Но потом успокоилась и подумала... Постановкой ведь за километр несет. Я же видела, в каком состоянии Сигурэ тебя доставила – по времени сна не сходится... К тому же Ренка рассказала о твоем отношении к женским трусикам – а у Мисаки, когда мы ее укладывали, они были на месте. И, самое главное, ты такого ни за что не сделал бы!
А теперь захотелось выругаться еще раз. Судя по эмоциям, Миу была уверена во мне на все сто процентов!
– Между прочим, я ошибалась. – Деланно грустно вздохнула Миу. – Мисаки не «дохлая»: фигурка у нее – ничего так...
– Миу, я не знаю, что тебе сегодня или завтра... или когда еще обо мне скажут. Но я не забрасываю тренировки. И не собираюсь отступаться. Понимаешь?
«А пафоса, пафоса... аж скулы сводит, Старик!»
– Конечно, Кенчи! – Все та же непрошибаемая спокойная уверенность («Малыш! Да чем же мы заслужили такое доверие?!»). – У тебя получится! За меня тоже не беспокойся. Что бы про меня ни говорили... Понимаешь? Что бы ни говорили!
«Старик, она явно что-то задумала!»
– Кенчи, если ты вдруг забыл... я на пробежку выбегаю ровно в пять-тридцать...
