Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 56 страниц)
Глава 11
Меня так часто отправляли в нокаут, что голова, видимо уже привыкла возвращаться к нормальному состоянию без раскачки и сопутствующих «приятных» ощущений – головной боли, дезориентации, потери координации и прочих прелестей. Так что в сознание я пришел рывком. Просто – щелк! – и Сирахама Кенчи снова в строю! Встречайте! Издевайтесь над попаданцем дальше!
Я лежал в своей комнате в «гостевом доме» Редзинпаку... Под одеялом, раздетый. На лбу – влажная тряпочка. Руки, ноги на месте. Неприятных ощущений, кажется, нет.
Лежу, не шевелюсь, глаз не открываю – чтобы в очередной раз не нарваться на недовольное цоканье языком... Осторожно «ощупываю» комнату на предмет живых организмов. А вот и знакомая, чуть ли не родная, «пустота»:
– Сигурэ-сэнсэй?
Кто-то неощущаемый осторожно поправляет мокрую тряпочку на лбу. Теплая ладошка ласково гладит по щеке:
– Молодец... Кенчи... – Произносит чуть хрипловатый голос. – Еще приду... – Ядреный аромат сливового вина, что-то мягкое и вкусное касается губ. – Потом... если захочешь.
Ого-го! Вот это заявочка! Интересно, Миу согласится на вторую жену? Хотя, игривость мастера можно списать на выпитую бутылку «Темной богини»... насколько я помню, на цветастой этикетке было написано «семнадцать процентов». Немало, если в пересчете на изящное телосложение Косаки Сигурэ и ее невысокий рост. В некоторых сортах сакэ – меньше.
Когда я все-таки открыл глаза и проморгался, то понял что остался в комнате один. Но ненадолго – по коридору шла Миу. Я посмотрел на эмоции девушки и порадовался – все нормально: ни чувства вины, ни чувства страха, ни прочих негативных эмоций «должника» или человека, чувствующего за собой какую-то, пусть даже им самим придуманную, вину. Спокойный, уверенный в себе боец в приподнятом боевом настроении.
За окном уже было темно. Значит, с момента моего поединка с Кэнсэем прошло не менее часа. Откуда-то с улицы раздавались голоса и гитарный перебор – мастера употребляли «Богинь». И расположились, наверно, в обеденном зале главного здания.
– Привет, болящий! – Радостно поприветствовала Миу от двери.
А я как свежей росой, умылся искренними эмоциями радости и приязни!
– Привет, Миу! Чем будем лечить больного героя?
– Больного героя будем кормить с ложечки специальной кашкой...
– Здорово! С ложечки! Я готов, Миу-сан!
– ... которую приготовили совместно Акисамэ и Кэнсэй.
– Уй-ёёё!
– Придется, Кенчи-сан, придется! – Рассмеялась Миу, пристраивая поднос на тумбочку у кровати. – Компенсацией будет то, что тебя кормить с ложечки будут не они, а я. Цени! А теперь, Кенчи... – Ложечка отправилась в путешествие к моему рту. – Скажи «А-а-а»!
– А-а-а-м! – И скривился от непередаваемого вкуса «кашки». – Сразу видно – совместное творчество мастеров... С любовью делали! Кстати, что было на тренировке?
– А ты не помнишь? Впрочем, неудивительно... Ты чуть не убил Кэнсэя. – Небрежно бросила Миу, зачерпывая ложечкой новую порцию «кашки».
– Ох, ты ж... – Хорошо, что я уже успел быстро проглотить противную зеленоватую субстанцию, а то подавился бы. – Я настолько крут?
– Немного. (А-а) – Миу отправила мне в рот еще одну ложечку гадости. – Но ты так разошелся, что мастерам пришлось попотеть, чтобы тебя остановить, не калеча и не убивая. (А-а) Кэнсэю опять досталось.
– «Опять»? То есть тогда, когда Ренка приходила, ему тоже попало?
Ренку я упомянул не случайно. До этого разговор о дочке Кэнсэя как-то не заходил, а уж после номера, который откололи Миу и Ренка в вагоне монорельса (совместно использовав меня в качестве «вертикальной подушки»), в голове всплыло бессмертное правило «Сынок, не трогай работающую систему!» И я не решился «нарываться». А вот сейчас, когда прошло время и любые эмоции должны улечься, вполне можно было и прозондировать почву.
Сейчас в эмоциях Миу не было никакого негатива – ни коровьей покорности судьбе, ни ревности, ни досады... При этом ее отношение ко мне оставалось таким же теплым... и собственническим. Ну и ехидство там было. Что ж они такое с Ренкой задумали?
– «Открывай быстрее ротик, наш веселый бегемотик, а-а-а»... Ну, да, именно тогда. Но сейчас Ма Кэнсэю, по его словам, досталось поменьше. Во всяком случае, Акисамэ не потащил его на перевязку и вправление суставов, как в прошлый раз. («Нихрена себе, Старик! Что ж мы за монстры такие?!») Кэнсэй утверждает... (А-а... это за маму, красавицу и умницу)... что «таки понял основной принцип и в следующий раз легко выключит этого маленького поцака!».
Миу вытерла мой рот салфеткой. С улицы послышался взрыв хохота.
– Кстати, Ренка сейчас внизу, наливает мастерам... Ну, не надо так торопливо глотать, Кенчи! Давай я тебе по спине постучу! Примчалась час назад, вся на взводе, вся на нервах. Тебя бы не спасло даже твое бессознательное состояние. (А-а... а теперь за папу, успешного управляющего какой-то там компании... извини, я не запомнила) Но я ей объяснила, что эсэмэску на радио отправлял не ты, а Сигурэ. Это ее успокоило. Но свои три слова она оставляет в силе... – В эмоциях Миу появилось лукавое озорство. – А что там за три слова, Кенчи? Я-то в тот момент на кухне была – не слышала...
Не слышала она, как же! Да чтоб мастера упустили возможность и не донесли... Да что б Ренка с ее болтливостью, да не поделилась...
– «Храм. Священник. Кольца». – Буркнул я. – Может быть вы, Фуриндзи-сан, поясните мне сакральный смысл этого послания?
– А что тут непонятного? – Удивилась Миу. – Ренка замуж хочет. (А-а... за вредную сестричку Хоноку, которую так гипнотизирует мой третий размер) И теперь об этом знает вся страна. – И выдержав точно рассчитанную паузу, добила. – За тебя замуж. Ну, что ж ты так торопишься глотать, Кенчи! Неужели такая кашка вкусная? Давай, постучу по спинке!
– Лестно, конечно... – Я прокашлялся и подозрительно посмотрел на девушку... и не смог понять спокойствия в ее эмоциях. – А ты... ну...?
Миу картинно прокашлялась в кулак и пафосно возвестила:
– Благословляю вас, дети мои! – И снова рассмеялась. – Ренка – моя молочная сестра. После моего рождения, когда мама чего-то испугалась и сбежала, а отец кинулся ее искать, нас выкармливала (А-а – за бесстыжую, но умную, честную и прямолинейную, сестричку Ренку...) Ма Ёру – Младшая жена Кэнсэя, мама Ренки.
– К чему ты это...? – Не совсем уверенно начал я.
– К тому, – Спокойно и твердо глядя в глаза, сказала Миу. – Что если я с кем-то и готова делить своего мужчину, то только с Ренкой! А Ренка – со мной! В конце концов, в детстве у нас все игрушки были общими! А теперь – за такую замечательную меня – а-а-а... О! Смотри-ка! Ты всю кашку съел, Кенчи! Какой молодец! Хочешь добавочки?
«Малыш! К черту снайперку! Я украду гранатомет и расхреначу всех наследников Асамия! Эти две женщины будут моими! Правда, получается, что с Сигурэ мы пролетаем, да?»
– Переодевайся к ужину, Кенчи. Твоя порция давно тебя стоит-дожидается. Ну-ну... не торопись, пожалуйста. Дай мне прежде выйти, чтоб не ввергать скромную девушку в краску видом голого мужчины... И не забудь позвонить маме!
«Не забудь позвонить маме» – это постоянное напоминание Миу на протяжении всего времени, что я живу в Редзинпаку... И тема для отдельного сопливого размышления о том, что, дескать, девушка покинута родителями, испытывает грусть-печаль-бла-бла-бла... На самом деле, думаю, что такие размышления девушку скорее оскорбят – «Не смей меня жалеть, Кенчи!» – это была вполне осознанная жизненная позиция. Никакой жалости к себе, никакой жалости к другим... Во всяком случае, она старается, чтобы это было так.
+++
– О! Кенчи! – Сакаки поднял бутылку. – Будешь?
– Он... несовершеннолетний. – Возразила Сигурэ, подливая вино в пиалу Апачая, и внимательно посмотрела на меня. – Встречаться... тайно... от твоих... пистолеты... чистить... Рома-а-антика...
Мастера, действительно, устроились в обеденном зале главного здания. Посиделки к одиннадцати часам вечера перевалили за свою условную половину, когда на столе уже нет ни одной нераспечатанной бутылки, но еще остается чувство, что «вот только-только сели». Обычно это заканчивается посылкой «самого молодого» за «добавкой»... Надо бы побыстрее схомячить свою порцию и отправиться досыпать.
Порозовевшие щеки, покрасневшие лица, легкая испарина и чья-то слегка разлохмаченная борода – объясняли причину, по которой убрали перегородки на улицу, превратив обеденный зал в одну большую веранду, хотя на улице было довольно холодно. Разогрелись.
Ренка молнией металась между мастерами, разливая вино и поднося закуски.
Разве что Акисамэ оставался «не охваченный» ее вниманием – Нандзё Кисара, заботливо укутанная в белое с красивой вышивкой хаори Акисамэ, привалилась к боку раскрасневшегося мастера джиу-джитсу и что-то подпевала тихо перебирающему гитарные струны мастеру... видимо, и за наполненностью его пиалы следила тоже она...
– Кенчи! Салют! – Черно-красная молния метнулась ко мне и повисла на шее. – А Миу тебя сказала? Ну, конечно же, сказала! Вон как крепко ты меня к себе прижимаешь! А мне сказали, что ты почти при смерти и я уже почти вдова. А ты – вон какой бодренький и вполне себе живой! А я сегодня без трусиков, потому что на тебя их не напасешься! А уж какие у тебя ручки-то сегодня бодренькие, вау! Ну, не при всех же, аната!
Ренка сегодня была в длинном черно-красном ципао с накинутым на плечи теплым красным платком. Как она в этом умудрялась с посудой управляться? Да еще и на такой скорости...
– Я таки не давал своего благословения! – Сфокусировал на нас расплывающийся взгляд Кэнсэй.
Вспомнив эти глаза, когда мастер Ма демонстрировал стиль «пьяного кулака», я сделал первую попытку отцепить от себя Ренку. Сзади веселилась Миу.
– Ну, па-а-а! – Возмутилась Ренка, одной рукой обивая меня за шею, а другой, размахивая в такт словам. – Что за трухлявые замашки! На дворе уже двадцать первый век! Молодежь вправе сама определять свое будущее! Не оглядываясь на замшелые взгляды ретроградов! Только так возможен прогресс и движение вперед! Только так, отринув бессмысленные и глупые традиции, человечество перешагнет на новый уровень развития!
Мастера зааплодировали.
– Браво! – Кричала Кисара.
– Хо-хо-хо! Какая бойкая молодежь у нас растет!
– Налей мне того же. – Шепнул я в маленькое розовое ушко Ренки.
– В очередь, Ренка! – Покачал пальцем Кэнсэй. – Присаживайтесь, гражданин хороший...
– Хай, Ма-сэнсэй!
Я наконец-то смог осторожно отлепить от себя девушку, которая тут же метнулась к Миу и куда-то ее потащила. При этом Миу с легкостью включилась в скоростной обмен информацией. Девушки что-то рассказывали друг другу, делая большие глаза, показывая что-то руками и прижимая руки к груди. Присев на свое место, как раз напротив мастера Ма, подивился скудости своей порции.
– Сейчас не стоит нагружать свой пищеварительный тракт, Кенчи. Мы неплохо их отходили во время допро... э-э-э поединка... Поэтому ужин и кажется таким... диетическим.
– Итадакимасс!
Мастер покивал и дождался, когда я ополовиню свою порцию. Выглядел мастер Ма торжественно, окидывая стол орлиным взглядом...
– Условия Ордена Феникса просты, Кенчи. Научишься себя контролировать, чтобы тебя не пришлось втроем утихомиривать – дам разрешение. А до этого момента ты – опасен. В том числе и для женщины, которая будет находиться рядом. Не говоря уж про совместное ночное времяпрепровождение. Понимаешь, Кенчи?
– Да, Ма-сэнсэй!
Следовало признать, что в словах Ма-сэнсэя был смысл. От боли или от сильных эмоций меня теперь «накрывает», а от оргазма во время секса меня ведь тоже «накрыть» может. Так что первая брачная ночь вполне может оказаться последней для моей избранницы! Или для меня, если избранница окажется мастером.
– Контролируешь ты себя пока... – Кэнсэй вздохнул. – Никак не контролируешь. Только с подручными средствами. А это не дело, батенька! Хорошо, конечно, что ты вообще «раскрываться» начал...
«Складывается впечатление, Малыш, что Редзинпаку «кинуло болт» на интересы Драконов. Девочки же ясно сказали – ни с кем другим делить меня не собираются!»
Мастер Ма будто прочел мои мысли:
– И, разумеется, ты сам должен решить все вопросы с Драконами. Заодно докажешь, что уже взрослый и ответственный человек.
«Старик! Кажется, против Драконов нам потребуется десяток ПЗРК, так? Сколько там они на черном рынке стоят?»
– Хо-хо-хо! Кен-чан обязательно что-нибудь придумает!
+++
– Это... водка? – Я подозрительно понюхал содержимое прозрачного классического граненого стакана, который держал в руках Сакаки.
– Ученик! – Укоризненно протянул «сотый дан». – Ты меня совсем не уважаешь! Как я могу предлагать своему ученику водку?! – Сакаки был искренне возмущен. – Это – чистый медицинский спирт!
Мастера в полном составе сидели рядочком на энгава главного здания, свесив ноги вниз и «лечились» каким-то травяным настоем. Если учесть, что сейчас уже вторая половина дня, можно предположить, что после вчерашнего «детишкам уже пора баиньки... в СВОИ кроватки... хо-хо-хо» мастера засиделись до утра и где-то даже разжились «добавкой»... или «заначка» была. Да хотя бы те же многочисленные настойки (включая вовсе уж экзотические и страхолюдные с заспиртованными змеями и ящерицами) в огромном сейфе у Кэнсэя... Должен же он был отметить столь молниеносную помолвку своей дочери? Или медицинский спирт – у Акисамэ.
– Сакаки-сэнсэй... Вы, верно, шутите? Я – несовершеннолетний...
– Кен-чан, – Неожиданно включился в разговор Старейший, болтая ногами – Ты можешь прятаться за условности и традиции – это нормально для любого здравомыслящего человека. Но если ты решил до конца следовать по пути боевых искусств, то рано или поздно условности и традиции станут тебе мешать. Называя себя несовершеннолетним, ты ведь тем самым утверждаешь, что и жениться тебе рановато... – Старейший помолчал и неожиданно добавил, искоса посматривая на меня. – Как там...? «Либо крестик сними, либо трусы натяни»? Хо-хо-хо...
– Я понял, Старейший! Сакаки-сэнсэй... а закуска?
– Какая закуска? – Удивился Сакаки.
– Ну, традиционная – огурчик там соленый, помидорчик маринованный... Или салатик... квашенная капустка... – Я даже увлекся неожиданно для себя. – Или вот с грибочками тоже неплохо было бы...
– О-о-о... русская кухня, – Закатил глаза Акисамэ и мечтательно причмокнул. – А еще, Кенчи, заливное... или лучше – холодец с разобранным на волокна мяском. С колечками варенных яичек. Или блинчики с красной икоркой. Или картошечку варенную с укропом и селедкой в масле... Да?
– Ага...
У меня даже рот слюной наполнился, когда я представил себе маленькие золотистые шарики молодой картошки, присыпанные мелкими листочками зелени, и – отдельно – тарелочку с селедкой в масле...
– Забудь, ученик! – Отрезал Акисамэ.
– Алкоголик. – Припечатала Сигурэ. – Чревоугодник. Размечтался.
– Ты чем, слушал, ученичек-на!? – Возмутился Сакаки. – Закусь – это те же традиции. А эта живительная влага предназначена исключительно для тренировки! Так что никакой закуси к ней не положено! Понял-на? Пей или я за себя не отвечаю – я уже десять минут эту драгоценность оберегаю-на!
Хм... если предположить (только предположить!), что инициатива напоить меня спиртом исходила от Старейшего, то приказ охранять «живительную влагу» вполне мог являться тонкой формой «тренировочного издевательства», столь характерного для этого додзе... Только объектом тренировки тут являлся не я, а Сакаки Сио, «сотый дан» каратэ, большой любитель «принять на грудь».
Я осторожно взял стакан у хмурого Сакаки... Поднес ко рту, зажмурился и, стараясь не дышать, опрокинул в себя. Внутренности, будто кипятком ошпарило. Закашлялся, разумеется.
– Тазик... принести? – Поинтересовалась Сигурэ, заглядывая в глаза.
– Спасибо, Сигурэ-сэнсэй. – Выдавил я из себя сиплым голосом. – Но тазик – это тоже традиция.
– А теперь, Кенчи, давай посидим. – Предложил Акисамэ, похлопав ладонью по краешку энгава со своей стороны. – Посмотри, как красив зимний сад этим ноябрьским вечером! Подумать только – завтра уже декабрь! А там и новогодние праздники! Год заканчивается!
На самом деле – зимний сад в Японии ноябрьским вечером – зрелище удручающее. Снега нет, голые деревья, пустые цветники... даже ковра опавших листьев нет, так как они опали уже давным-давно и их успели убрать... Некоторые шансы есть у «садов камней», которые выглядят одинаково в любую погоду, но в Редзинпаку «сада камней» нет – он требует слишком больших усилий по своему созданию и уходу – любой ветер, дождик – и нужно обновлять рисунок ЦЕЛИКОМ.
– Шесть цифр. – Сигурэ сидела сзади с моим мобильником. – Назови.
– Сигурэ-сэнсэй. Может, я сам наберу СМС?
– Не доверяешь. – Мастер всяческого оружия протянула мне мобильник. – Молодец. Рассол... заслужил... потом...
Я набрал шесть цифр и отправил сообщение абоненту «Читер», недавно обнаруженному мной в адресной книге телефона. Никакого «сопроводительного текста» набирать не стал – незачем Ренку подставлять... да еще и перед всей страной.
Акисамэ включил музыкальный центр. Пока – на четверть громкости. Сейчас на диапазоне, целиком отданном радио-шоу «Счастливчик», кто-то мужским голосом пел жалостливую песню о том, как кто-то кого-то бросил, и как дальше жить – совершенно непонятно. Да и нужно ли?
«Убей себя об стенку, червяк! Правильно я говорю, Старик?»
– Ну, это пока не наша композиция, Кенчи. Совсем не наша! – Определил Акисамэ. – Мы под такие композиции не тренируемся! Сейчас у тебя будет поединок с Апачаем... – Акисамэ внимательно на меня посмотрел. – Страшно?
Я честно кивнул. Голова слегка плыла. Домашний бенто (потрясающе вкусный, как и обещала Миу) был благополучно съеден четыре часа назад... Так что стакан спирта оказался выпит натощак. Остается надеяться, что мастера знают, что делают.
– Это нормально. – Продолжал Акисамэ. – Более того, страх – это даже хорошо. А сейчас постарайся прислушиваться к себе. Отметь то, что можно отнести к состоянию «ба! Да я ж бухой!»... Но не мешай своему состоянию вести тебя... Не сдерживай себя. Какие бы глупости твое нынешнее состояние не предлагало тебе совершить... Представь, будто ты отдался некоему воздушному потоку, который и управляет тобой... Не бойся совершить глупость – тут все свои! Этому потоку нельзя противиться, но вполне можно «рулить» в его пределах. Как планером. Как парусником. А ты пилот. Или капитан за штурвалом. Разумеется, попробуй вспомнить свое вчерашнее состояние, когда Кэнсэй ткнул тебя пальцем в рану. Понимаешь?
Я быстро кивнул. Как это ни странно – понимал. Раньше – задал бы сто один уточняющий вопрос, а сейчас... все кристально ясно – планер, парусник. А я – капитан. Проще пареной репы!
Тело наливалось огнем... и жглось. Показалось, что, действительно, вокруг перемещаются огромные массы воздуха, только и ждущие, чтобы я воспользовался их услугами по переносу своего тела из одной точки в другую.
Послышались эмоции Миу и Ренки. Поп-идол Японии и «хозяюшка Редзинпаку» спешили с кухни с какими-то подносиками с чем-то вкусненьким... Эх, вот бы там был огурчик! Солененький! Чтобы смягчить ощущения ожога во рту.
«Интересно, как они планируют жить в Редзинпаку, если отдадут Миу какому-нибудь клану? Первый кулинарный шедевр от Сигурэ станет концом клана, имевшего глупость забрать Миу к себе! Или... скинут на Кисарочку? Так она не выдержит – столько работы!»
+++
Девушки подходили к столовой, когда музыка с улицы сменилась женским голоском:
– Ой, Кин, посмотри, кто прислал нам номер мелодии! Как жаль, что сегодня нет нашей Реночки! Ведь это тот самый загадочный «Шкет», укравший сердце принцессы Ордена Феникса!
– Чиаса Ней. – Фыркнула Ренка. – Завидует. А чему – сама не знает.
– Но ты же ей передашь, – Подколол мужской голос. – Чисто по дружески? Хотя могу и не спрашивать – сила дружбы наших принцесс известна, воспета на форумах и освящена в таблоидах... Вернемся к нашему «Счастливчику». Абонент «Шкет», композиция «653098». Видимо, Шкет пересмотрел свое отношение к формированию случайных чисел. Возможно, даже, что он изменил все пароли, и теперь Ренке-сан не удастся добраться до личной переписки этого загадочного человека. Так держать, Шкет! Мужская половина нашего радио болеет за тебя! Хоть и ревнует не по детски! Ну и опасайся белых драконов!
– Кин Войски. – Покивала головой Ренка. – Единственный натурал в нашем клоповнике.
– Что? – Поразилась Миу. – Получается, и Тайчи Кацугаи...?!
– Ага! – Довольно кивнула Ренка. – Он от Кина в пятак схлопотал, когда целоваться полез.
– Композиция «653098»! – Воскликнуло радио голосом Чиасы Ней. – Слушаем! Шкет! Не сдавайся!
– О! Ренка, поторопимся! Сейчас Кенчи опять отжигать будет!
– А потом его снова побьют! Чур, сегодня я с ним лежу!
– Ладно-ладно... Подумай, как объясняться будешь, если он неожиданно придет в себя!
– Ха! Папа никогда не ошибается, определяя время пребывания человека в бессознательном состоянии!
– Кроме случаев, когда захочет над тобой пошутить...
– Этот момент станет фактически разрешением начать взрослую жизнь!
Рассмеявшиеся девушки вышли на веранду.
+++
При первых звуках ритмичной, похожей на марш, музыкальной композиции необычайно серьезный Апачай вышел на середину площадки и стал исполнять ритуальный танец бойцов муай-тай...
Кенчи тоже встал и несколько секунд, едва заметно покачиваясь, с интересом следил... Потом вдруг расплылся в широкой улыбке, вышел «в круг» и...
– Необычно. – Прокомментировал движения ученика Акисамэ. – Необычно, но не лишено ритма и внутренней гармонии!
– Выпенджерники... Оба. – Фыркнул Сакаки.
Но Миу почему-то показалось, что он любуется танцем двух бойцов.
Девушки так и не заметили, когда ритуальный танец стал поединком. Некоторые удары выполнялись «в воздух» или показательно «на блок» – такое впечатление – для красоты, как очередное «па» этого ритуала. Глаза обоих бойцов были «как неживые», «бессмысленные» – рассфокусированы. Лица, как маски, застывшие.
Несколько раз Миу видела стопроцентно пропущенные моменты, когда Кенчи мог вмазать в голову Апачая «с ноги». Но потом она увидела такие же моменты, когда точно то же самое мог сделать и Апачай, влепив своей «оглоблей» по открытой голове Кенчи. Судя по тихим ахам и охам Ренки, она тоже это видела.
Только сейчас она вспомнила, что оба дерутся без протекторов и перчаток!
А еще она вспомнила, как Апачай что-то пытался рассказать о взаимоуважении и этикете в муай-тай... Тогда, честно говоря, Миу пропустила эту бессвязную корявую лекцию на ломанном японском с многочисленными «Ап-па-па» мимо ушей. Ну, какой может быть этикет или взаимоуважение в подпольных боях насмерть, кроме которых Апачай и не видел ничего?! Но там что-то было про недопустимость удара стопой или пяткой в лицо... она, к сожалению, не запомнила.
Музыка стихла, и Акисамэ убавил громкость до нуля.
Но бойцы продолжали драться. Теперь было видно, что это – смертельный поединок. Молниеносные удары Апачая, от которых Кенчи раньше убегал или улетал, а Миу бежала за ведрами, вспарывали воздух там, где до этого находилась голова Кенчи. А после мощных пробивов ногами в торс Апачай отлетал до края площадки, оставляя глубокие борозды в песке. И – все равно – потрясающее хладнокровие и доверие к смертельному противнику – удары ногами в голову не наносились!
Вдруг противники застыли друг напротив друга и, сделав синхронный шаг назад, вскинули руки и закричали в небо что-то гортанное. Миу на миг снова привиделся черный туман, окружавший теперь не только Кенчи, но и Апачая!
Над Редзинпаку воцарилась полная тишина. Довольно улыбающиеся мастера мышками сидели на своих местах, стараясь продлить это неестественное безмолвие.
Апачай метнулся к Кенчи, схватил того в охапку и закружил по площадке:
– Кенчи! Акума! Маленький акума! Большой акума Подземного Мира принять-признать маленький акума Кенчи! Апа-па-па!
А Кенчи, «маленькому акума», судя по всему, было очень и очень плохо... Позеленевшее лицо, расширившиеся зрачки, хриплое дыхание.
– Тазик. – Услышала Миу, обернулась и увидела, как Сигурэ подносит к Кенчи пластиковый синий тазик. – Хорошо... для твоего... муай-тай.
– Слишком впечатлительным советую отвернуться. – Произнес Акисамэ.
Ренка и Миу торопливо отвернулись, успев увидеть, как усмехаются мастера. Раздавшиеся громкие звуки опорожняющегося желудка не оставили сомнений в происходящем.
– Что? Неужели я забыл про необходимость заткнуть уши? – Удивился мастер джиу-джитсу. – Непростительно!
– Часа полтора теперь спать будет... – Рассматривая появляющиеся звезды, поставил диагноз Кэнсэй. – Если не тормошить, разумеется.
– Миу, а ты поставишь ему капельницу. – Приказал Акисамэ. – Обычный физраствор с глюкозой. Пять кубиков.
– А я... рассол. – Решила Сигурэ. Покосилась на ухмыляющихся мастеров и пояснила. – Обещала... потому что...
– Это будет очень кстати, Сигурэ. – Покивал Акисамэ. – Только не забудь, что препарат «рассол» вводится перорально, а не внутривенно.
– Перо... как?
+++
– Ма-доно! Только что на «Счастливчике» была заказана композиция абонентом «Шкет»!
– Кхм... спасибо, Вика... Включи у меня. Экспертам сообщили?
– Да, Ма-доно. Уже слушают.
– Молодцы. Я-то в этом не разбираюсь, а вот они должны услышать ее полностью. Десять минут я не принимаю никого!
– Слушаюсь, Ма-доно!
+++
– Какие у вас планы на десятое декабря, Сирахама-сан?
– А вы хотите меня куда-то пригласить, Ниидзима-сан? Сразу хочу уточнить, чтобы не было недоразумений и разочарований – я предпочитаю девушек.
– Какое совпадение, Сирахама-сан, я тоже их предпочитаю... хотя стараюсь не связываться с дочерьми кланов – от них столько мороки. Чему вы, Сирахама-сан, живое (пока еще) подтверждение! Но где уж мне до будущего Дракона!
Физкультура – это такой урок, на котором половина студентов нашей группы отдыхает. Я и еще несколько студентов – по причине досрочной сдачи всех нормативов, а Ниидзима – по причине освобождения от уроков физкультуры. Уж не знаю, что там у него записано – малокровие, низкое давление или слабое сердце – но Ниидзима – это такое ходячее убедительное доказательство бессмертия коррупции. Уверен, что со здоровьем у Ниидзимы Харуо все в полном порядке – слишком уж гармонично развит этот парень – наверняка, или плаванием занимается, или еще какой легкой атлетикой... Но – есть же справка!
– А что у нас десятого, Ниидзима-сан?
– Десятого у нас суббота.
– ... Солнце заходит вечером, а встает утром. Спасибо, Капитан Очевидность-сан! Хотелось бы знать, куда же меня желает пригласить Ниидзима-сан... если вдруг он сам не догадался о причинах моего любопытства.
– Открытый чемпионат боевых искусств, организованный клубом «Токи Санами». Пройдет в арендованном зале университета Таши.
– Хо-о-о... Это то, о чем я думаю?
– К счастью, мне не дано знать, о чем думают остальные люди, Сирахама-сан. И, к неописуемому моему восторгу – что думаете конкретно вы! Но если кто-то желает участвовать в боях, о которых я меньше месяца назад ВПЕРВЫЕ узнал в помещении туалета... То начинается путь этого камикадзе с открытого чемпионата «Токи Санами» десятого декабря...
– Процедура?
Ниидзима кивнул, одобряя мою деловитость. И место для донесения этой информации он выбрал идеальное. Спортивный зал, шум-гам, в волейбол играют сразу четыре группы... две из них – женские. Следовательно, уровень шума умножаем на шесть! Все галдят, все в спортивной форме, в которой не спрячешь ни мобильника, ни диктофона... во всяком случае, никто не будет таскать их сюда специально. И разговор между двумя студентами выглядит исключительно естественно... ну, допустим, обсуждают внешние данные волейболисток...
– Проще простого. В десять-ноль-ноль – начало. Предъявлять никаких документов не нужно. Только назвать свой номер – сто шесть. Взнос – четыре тысячи. Время проведения – один день... А что вам еще нужно, Сирахама-сан? Расписаться там где-нибудь кровью? – Ниидзима даже удивился моей недоверчивости. – Тот, кто зарегистрировал этот номер, потом узнает, «прошел» ли его «номер» дальше или чем-то не понравился... Ну, Сирахама-сан, вы слишком много от меня хотите! Откуда ж я знаю, по каким критериям оценивают бойцов...? Бывало, что победитель чемпионата так и оставался всего лишь победителем в этом чемпионате – дальше его не пускали. Правила? Правила федерации БИЯ. Соревнования легальные – на них только принимается решение о допуске «номеров». Результаты? Экий вы нетерпеливый, Сирахама-сан! Примерно через неделю после чемпионата...
Ниидзима ловко подхватил прилетевший к нам волейбольный мячик и красивой техничной подачей отправил его в сторону группы волейболисток, из которой незамедлительно прилетели несколько воздушных поцелуев. Ниидзима с искренней и чуть наивной улыбкой помахал в ту сторону, вызвав игривый смех и обещание «прислать конвертик».
– ... Приватность?
Ниидзима продолжал сам задавать себе вопросы и сам же на них отвечал. Я не вмешивался – пока у «инопланетянина» получалось отвечать именно на те вопросы, которые меня интересовали.
– Приватность, которая вас так беспокоит, Сирахама-сан, принципиально недостижима. Организатор шоу, разумеется, будет знать все о личности бойца. Весь вопрос, как ни странно, в доверии и репутации этого шоумена. На этом держится весь бизнес этого шоу... о котором мы с вами говорим. Стоит «сдать» хотя бы одного... участника... конкурентам, недоброжелателям, кланам, якудза – бизнес рухнет. Разумеется, правительство, полиция, спецслужбы, в любой момент могут получить интересующую их информацию... Ну, что тут можно посоветовать, Сирахама-сан... не перебегайте дорогу правительству, полиции и спецслужбам! Впрочем, из того, что я о вас знаю, вы до отвращения законопослушный типус!
– Адрес? Гугл вам в помощь, Сирахама-сан!
– Форма одежды? Можете хоть в смокинге драться. Главное, без этих ваших масок бэтмена и человека-паука. Для этого придет время позже. Уж постарайтесь довериться своему... агенту.
