Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 56 страниц)
Через минуту меня снова похлопали по плечу чем-то очень-очень увесистым:
– Кхм... Закругляемся молодые, закругляемся... Как я уже сказала, плодиться и размножаться будете в другом месте.
Очень кстати она вмешалась. Потому что в этот раз поплыла не Ренка, а я!
– Что-то хотел спросить... муженек?
– Нет-нет, жрица-сан!
Вопрос у меня был, но вот озвучивать я его не хотел.
– Хотел-хотел... Ну, я отвечу. Целуешься и детишек ты делаешь, как вполне себе совершеннолетний. А эти глупые законы меня не касаются – мы тут, понимаешь, людские сердца соединяем, а не в паспортах штампики ставим! – Она грозно обратилась ко всем присутствующим. – Так! Еще желающие есть?
Присутствующие ошарашено замотали головами, пытаясь оправиться от удивления и переварить информацию...
– Жаль-жаль... – Она притворно огорчилась. – Вот по глазам же вижу, что желающих тут много... Ну – как хотите. Я за то, что размножение – дело сугубо добровольное! А ведь могли бы и сэкономить. Плодиться и размножаться – это здорово! И человекам с этим еще и повезло – приятно! – Жрица вздохнула и снова обратилась ко мне. – Заходи еще! Для старых клиентов у нас предусмотрены скидки – каждый третий раз вполцены, каждый четвертый раз – бесплатно. Ну, и обещание выполнить должен – сам понимаешь...
Я понимал... обещание, данное этой блондинке – кровь из носу! – придется выполнить.
Ренку я вынес из Храма на руках. Миу несла подол кимоно Ренки, а Мисаки катила пустое кресло. До храмовых ворот нас провожал парень на пару лет меня младше. Он был в одежде храмового служки с высокой шапкой «полбанана» и торжественно нес традиционный красный зонт, символизирующий какую-то там защиту семьи, благополучие и чего-то там еще по мелочи...
Редзинпаку оказалось недалеко – каких-то четыреста метров. Правда, стоило мне повернуться в сторону кресла-коляски, Ренки вцепилась клещом, а Мисаки что-то быстро сделала, отчего индикаторы на кресле погасли...
– Ой... Сломалось! – А глазки – честные-честные.
Если бы кому-то из жителей района Датцуя захотелось бы подышать свежим воздухом на улице в три часа ночи, он был бы несколько озадачен: процессия по улице шла примечательная.
Впереди – жених с невестой на руках, по бокам – две девицы-красавицы, одна из которых катит инвалидное кресло... Потом – тридцать метров пустого пространства и – Редзинпаку в расширенном составе, что-то оживленно, но тихо-тихо обсуждающее.
Я толкнул взглядом ворота, но они лишь слабо трепыхнулись, приоткрывшись едва ли на пару сантиметров... М-да, с камнями было проще. Наверно, стоит начать с легких перегородок из фанеры и бумаги.
Пришлось просить глазами Миу. Правда, вперед рванула Мисаки:
– Я – девочка! Мне можно пальчиками... пока Кенчик не научит делать это, как настоящие мужики!
– Куда понес... – Нерешительно возмутилась нервничающая Ренка. – В спальню меня неси... аната...
Разумеется, я промолчал. В спальню, так в спальню... И, что б я был против!
– Да не в наши! – Хихикнула Мисаки. – Ты такой дуб иногда, Кён! В свою неси! Жена все-таки!
Миу куда-то пропала, а длинный подол свадебного кимоно Ренки оказался заправлен мне за пояс...
+++
Дверь в мою комнату открывалась наружу, в коридор. И взглядом удалось дернуть почти на ладонь... Так что вперед снова вырвалась Мисаки, услужливо распахнув ее передо мной, и встала сбоку, согнув руку в локте, словно заправский дворецкий. Даже выражение на лице сделала таким же чопорным и важным.
Что-то мигнуло и оказалось, что по другую сторону от двери в точно такой же, но зеркальной, позе застыла хитро улыбающаяся Миу...
Моя комната претерпела некоторые изменения.
Подоконник, низенький столик, сдвинутый под окно, и все углы были заставлены где-то тремя десятками зажженных свечей. Понятно – Миу убежала вперед, чтобы эти свечи зажечь...
Кровати не было. Вместо нее ровно посередине комнаты рядом были художественно разложены два футона. Кто бы мог подумать, что из простых простынок и подушек можно соорудить такую композицию!
Обе девушки остались за порогом, а я подавил неуместный приступ неуверенности, чуть не заставивший меня беспомощно оглянуться...
– Если что – зови! – Мисаки.
– Если что, мы и сами зайдем! – Миу.
– Реночка, в гостевом доме сейчас – никого. Так что можешь не сдерживаться!
– Кенчик! «Штучки» – под подушкой! Реночке еще рано...
«Э? Старик? Что имелось ввиду?»
«Ты правда тормоз, Малыш... Имелось ввиду, что раздвижение тазовых костей во время беременности плохо скажется на пока не заживших ногах девушки...»
«А нам Акисамэ говорил, что беременность, наоборот, мобилизует все силы организма!»
«Хм... уел. Но, все равно, давай, пока не будем рисковать!»
Дверь тихо закрылась, заставив свечи одновременно качнуться вперед-назад.
Я очень осторожно уложил дрожащую Ренку на один из футонов. Поцеловал. С трудом оторвался. И стал снимать с нее кимоно... та еще задачка, между нами...
– Мы начнем с массажа, хорошо, Рен? Так привычнее, да?
Ренка молча кивнула. Впрочем, начать с массажа – для меня это было сейчас не менее важно, чем для нее.
– Волнуешься?
Снова испуганный кивок.
– И боишься...
Кивок.
– Кенчи... – Прошептала она. – Прости...
– За что, змейка? – Примерно представляя себе, что она мне скажет.
– Я не смогу... – Она всхлипнула. – Буду, как бревно. В плане секса... Может быть вперед надо было ящерицу пустить – она всегда готова... А я...
– Причем тут секс, змейка? – Мне вдруг стало смешно.
– А разве... – Большие глаза, в которых начинает появляться обида. – Ты же обещал!
– Обещал. И выполню обещание! – Я осторожно провел пальцами по плечам Ренки и стал массировать потеплевшие пальчики. – Только мы будет заниматься не сексом, а любовью...
Если ворота Редзинпаку меня чему и научили, так это тому, что дело не в эмоциях, а в их искренности.
«Старик... я тут подумал... а под какой подушкой-то? Их тут шесть!»
«И рюкзак мой спрятали, чтоб не портил своим видом антураж... Тц!»
+++
– Ну... и таки кто же пойдет? – Поинтересовался Кэнсэй, только что выливший на себя ведро колодезной воды и сейчас окутавшийся густым облаком пара...
Акисамэ завистливо выдохнул сквозь сжатые зубы – он так пока не умел.
– А кто у него следующий? – Поинтересовался он.
– Апа! – Ответили с крыши.
– Вообще-то, я. – Покосился на крышу Кэнсэй. – Но Апачай так жалостливо вздыхал, когда эта жестокая Фуриндзи Миу, пользуясь совершенно нечестными приемами, принудила его «не играть с маленький акума», а сразу глушить его... Так что я уступил свою очередь.
– Не ожидал от тебя, Кэнсэй! – Удивился Сакаки.
– Ну, таки горе у меня! – Всхлипнул мастер Ма, утерев рукавом глаза. – Свою доченьку отдал! И ведь совершенно за бесценок! И ведь назад не заберешь – сама Наги-сама благословила!
– Не понял! А в чем проблема? – Удивился Сакаки. – Пинком под ребра, сорок секунд на одеться... и – дело в шляпе.
– Приказ Старейшего о неприкосновенности спальни действует до лета... это раз.
– Старейший сейчас сладко спит... – Ухмыльнулся Сакаки.
– И, второе... А, впрочем, можешь пойти и попробовать, если такой умный!
– Ха! Да ща! – И Сакаки исчез в утренней мгле.
+++
– Ой, смотри-смотри, Ёрочка! Она ножку на него закинула! И пальчиками во сне шевелит!
– Тссс! Кажется, у нас незваные гости! Если он сейчас вскочит, то может что-нибудь спросоня ей опять сломать...
– Да, ладно тебе... Там девочки Рахманн дежурят – не остановят, конечно, но шум поднимут... И Кэнсэй говорил, что Сигурэ-тян научила его правильно просыпаться...
– Сой...
– Ну, ладно-ладно, пойду, схожу, узнаю, кому там жить надоело! Ой-ой! Смотри, опять шевелит!
– Угу... уберу-ка я этого наглого черного кота! Мне совершенно не нравятся его бесстыжие глаза, которыми он на меня смотрит! Кис-кис-кис... иди сюда, мой сладенький... Иди сюда... А смотри, что у тети Ёру есть...
– Ты просто кошек не любишь...
– Кошек я люблю. Я котов не люблю! Сой, ты еще здесь?
+++
– Ну и как? – Участливо поинтересовался Акисамэ. – За сколько секунд оделся ученик?
– Не могли предупредить? – Буркнул Сакаки. – Кэнсэй, ты совсем за своими не следишь! Что они делают у спальни твоего зятя? Вуайеризм – это у вас семейное? И, вообще, что там за женское собрание?!
– Это ты еще в окно не полез... – Усмехнулся Акисамэ.
– Сигурэ?
– Не-а... Сигурэ вообще непонятно где. И Точимару нигде не видно. Окно прикрывает Кисарочка. Даже я не смог усыпить ее бдительность, представляешь?
– Бабский заговор, епта! Кто вообще в Редзинпаку хозяин-на?!
– О! Сакаки-джи... – Послышался из темноты мягкий женский голос. – Разумеется, хозяева в Редзинпаку вы, наши замечательные мужчины-защитники! Мужественные! Храбрые! Сильные! И ни у кого даже тени сомнения в этом не возникает!
Шакти Рахманн, на которой из одежды были только набедренная повязка и повязка на груди, грациозно выплыла из темноты:
– Джентльмены! Я тоже хочу приобщиться к утреннему омовению... Сакаки-джи, вас не затруднит подать мне воды?
– Да-да! Конечно! – Сакаки торопливо кинулся к колодцу.
Через две секунды Шакти с милой улыбкой благодарила чуть порозовевшего Сакаки Сио за полное ведро воды...
– Это не сильнейший ученик... – Бормотал Кэнсэй, поблескивая глазами на Шакти,красиво обливающейся ледяной водой. – Это пятая колонна какая-то! Троянский жеребец!
Шакти тем временем встряхнула руками, вытянулась в струнку и совершила несколько завораживающих змеиных движений в облаке пара от воды, быстро испаряющейся с поверхности смуглой кожи. Присутствующие мастера на несколько секунд потеряли дар речи. Кто-то с придушенным «Ап-па-а-а...» чуть не свалился с крыши.
– Сакаки, дружище, – Акисамэ пришел в себя первым и со вздохом похлопал глупо улыбающегося «сотого дана» по плечу. – Как ты верно заметил, сегодня ночью Редзинпаку было захвачено и оккупировано превосходящими силами противника без единого выстрела!
– Что делать-то будем? – Кэснэй с трудом отвел глаза от Шакти.
– Насяльника проснется! Насяльника разрулит! – Послышалось нерешительное сверху. – Змея насяльника долго не бай-бай...
– Спасибо! – Промурлыкала Шакти. – Я старалась...
+++
– Нет, Сай! – Тихо, но решительно отверг Наместник. – Я не собираюсь вмешиваться!
– Сын просто не понимает, с кем связывается, господин Наместник!
– Ну, так объясни ему!
Сай Кодзима замялся...
– Сай, послушай... – Вздохнул Наместник. – Я не могу вмешиваться – все сделано по закону! Если я сейчас вмешаюсь, то в следующий раз государственная машина не сработает, а будет ждать моих ценных указаний... а я, в конец концов, не русский император, чтобы вникать в управление каждым полицейским участком!
– Я понимаю, господин Наместник...
– Пойми, Сай-кун! – Наместник посчитал нужным дать расширенные объяснения старому товарищу. – Мою политику ты знаешь. Она касается всех. Понимаешь? Всех! И если я оказался идиотом – то туда мне и дорога! На свалку истории! Единственное...
Сай Кодзима подобрался, почувствовав, что кое-что его бывший начальник все-таки может предложить.
– Единственное... все в конце концов упирается в исполнителей, как ты понимаешь. И есть два решения задачи – поручить все умному исполнителю, объяснив ему всю подоплеку дела, и поручить все идиоту – он сам все завалит... в процессе, возможно, и перестанет отягощать землю своим присутствием...
– Первый вариант, господин Наместник, мне кажется более предпочтительным... – Медленно проговорил Сай. – Идиоты... они вечно все портят. Вот взять хотя бы мой, идиота, случай.
Наместник усмехнулся.
– Ну, тогда у меня есть для тебя один человек. Настоящий легавый. Который ни за что не будет рыть носом землю. И отнесется с пониманием к нашему желанию максимально затянуть процесс расследования... К тому же ему до пенсии всего полтора года осталось и вряд ли он захочет отказывать в просьбе двум старикам... Как считаешь?
– Как считаете, господин Наместник...? А если этой... легавой...?
– Хорада. Лейтенант Хорада. А ведь мог бы быть уже капитаном, если б не идиоты...
– Если этому Хорада дать посмотреть некоторые записи с камер...?
– Ну, разумеется, Сай-кун... Только не надо ему «давать посмотреть». Уж ты поверь, этот человек сам все найдет, и сам все посмотрит.
– Спасибо, господин Наместник. – Сай Кодзима поклонился. – Вы просто спасаете мою семью!
– Не преувеличивай, Сай. – Отмахнулся Наместник. – Просто я считаю, что на вас нашло некоторое затмение... так что прочистить вам мозги будет совсем нелишним...
+++
Ниидзима позвонил в обед следующего дня:
– Йо! Чувак! Тебя наконец-то объявили в розыск! Я уже ждать устал! Что у тебя за мохнатые лапы в аппарате Наместника?! У тебя максимум полчаса до полного завершения репликации всех полицейских баз!
И положил трубку.
– Как вы себя чувствуете, Шакти-джи? – Я как раз закончил массаж в своем любимом десятом кабинете клиники.
– Как после божественного непорочного зачатия... – Простонала индуска, растекшись по высокой кушетке. – С точки зрения девочки Маши, конечно же...
С противоположной стороны, вдоль стены, затаив дыхание, стояли ученицы Шакти. Мисаки выглядывала из-за моего плеча. Точимару развлекался тем, что выполнял упражнение «змейка», используя в качестве флажков-столбиков ножки учениц Шакти... А поскольку кончик его хвоста в положении «труба» уже доставал до середины бедра взрослого человека и поскольку девушки были в легких сари – сосредоточиться на нюансах массажа им было нелегко.
– Полежите еще пару минут, Шакти-джи. Силы обязательно вернутся с новой... э-э-э... силой.
– Идите уж...
Шакти слабо махнула рукой, отпуская нас с Мисаки... Вообще-то, чисто теоретически, она даже шевелиться сейчас не могла... Ну, что я могу сказать – сильна мать Араин, сильна!
– Шакти-джи. – Я сделал намасти сначала Шакти, а за тем – раскрасневшимся ученицам. – Дамы... Приятного отдыха в Австралии!
– Ступай-ступай... – Снова помахала рукой Рахманн. – Я прекрасно помню – мог бы и не напоминать...
+++
– Вот, деточки, что такое Основатель! – Блаженно потянулась Шакти, когда за Сирахамой и одной из его невест закрылась дверь.
– Учитель! Неужели, мы ничего не можем сделать?! – Возмутилась одна из учениц.
– Как это «не можем»? – Удивилась Рахманн. – У нас, между прочим, почти официальный подряд на охрану Сирахамы Хоноки!
– Но ведь Основатель – не она!
– Деточка! – Мягко улыбнулась Рахманн. – У нас есть ясно озвученное поручение... Фактически, нам дали задание. Понимаешь, Галила?
– Кажется, понимаю, учитель. – Неуверенно ответила ученица.
– Кто из вас умеет готовить Курочку Тандури?
Ученицы неуверенно переглядывались... лишь Лин-Ченг Шин неуверенно потянула руку вверх...
– М-да... дети фаст-фудов. – Огорчилась Шакти. – Ну, значит, сегодня будет уже мой мастер-класс на кухне... Ставлю тысячу индийских рупий к одной японской иене, что сегодня в Редзинпаку было закуплено рекордное количество куриных тушек... Или я ошибаюсь в Основателе...
+++
Переход на нелегальное положение. «Сколь много в этом слове...» Тут тебе и романтика погони, тут тебе и шпионские страсти с конспиративными квартирами, явками и паролями, тут тебе... и все остальные компоненты: надвинутая на глаза кепка, натянутый капюшон куртки, поднятый воротник длинного плаща и черные очки. И идущие по следу охотники и – разумеется! – прекрасные охотницы! Все ищут нашего замечательного главного героя и не могут его найти – он, как угорь ускользает от погони, не попадаясь в расставленные ловушки! М-м-м... Красота!
Все то, что, по мнению обывателя, сопутствует волнительному состоянию «залечь на дно», «пуститься в бега».
На самом деле это очень-очень хлопотно. А уж как это нервирует...
– Кенчи! – Сзади стоял мастер Ма и наслаждался моей паникой – «надетая» сейчас «маска» едва не заставила выронить пакет с йогуртом. – Подловил я тебя, да?
– Добрый вечер, мастер Ма! Подловили. Я даже не заметил, что ко мне кто-то подошел!
Я как раз закупался продуктами в магазине... том самом, в котором впервые испробовал «эмоциональную матрицу». Сейчас задача с одной стороны усложнялась – обманывать теперь приходилось не столько людей, сколько видеокамеры. А с другой стороны – упрощалась – именно в расчете на видеокамеры я использовал полный набор средств театрального грима из огромного чемодана, подаренного мне Сигурэ. («Подарок... свадебный... Поможет... ускользать от надзора... Где сухо и тепло – помнишь...»)
Разумеется, не было этих глупостей с розыскным листком с моей физиономией на каждом столбе и объявлениями «Разыскивается! Сто тыщ за голову!» Мы ж не в девятнадцатом веке! Просто в программы распознавания образов всех полицейских управлений и дорожных инспекторов была добавлена моя фотография. И если у меня хватит мозгов где-нибудь перед видеокамерами засветиться...
– Ну, ничего... Научишься! Акисамэ ж научился! Вот и ты научишься! – Он заглянул в мою корзину. – О! Молодец! Питание таки должно быть сбалансированным!
Кэнсэй дождался, когда я пройду кассу, восхищенно покрутил головой и спросил:
– А ты почему, супершпион эдакий, на тренировки не ходишь?
Я удивился:
– Так ищут же меня... Дома полиция засаду сделала. И за Редзинпаку, наверняка, следят!
Кэнсэй поморщился:
– Вот все норовят обмануть старого доверчивого китайца! К девочкам каждую ночь заскакивать тебе полиция почему-то не мешает, а старичков проведать – сразу полиция мешает... Я понимаю, что молоденькие девушки – это гораздо лучше, чем старые мужики, но нужно брать от жизни не только удовольствия, но и уроки! Вот, держи – расписание тренировок... Издание дополненное и переработанное. С учетом жизненных реалий, так сказать.
– Спасибо, Ма-сэнсэй! – Я бегло просмотрел таблицу тренировок, отпечатанную на принтере, и обратил внимание на столбец «Место проведения» – раньше такого не было. – Э... Мастер Ма? А «Сидней»... это как...?
– Что у вас по географии, молодой человек? – Возмутился Кэнсэй. – Наверное, какая-нибудь низкая оценка! Куда Акисамэ смотрит?! Как наши умницы-красавицы с высочайшими показателями ай-кю могли запасть на такого неэрудированного человека?! Ну-ка... Столица Китайской Империи?
– Пекин!
– Столица Российской Империи?
– Моск... э-э-э... Санкт-Петербург.
– Вот! Ты даже такие трудные слова выговорить можешь! Столица Австралии?
– Сидней... Но я же... меня ж полиция ищет!
– Ну, придумай что-нибудь, Кенчи! – Всплеснул руками Кэнсэй. – К тому же, в международный розыск тебя еще когда объявят... хе-хе-хе...
М-да... Мастер Ма, как обычно – оптимист! А ведь придется...
Мы остановились у перекрестка.
– Тц! Неудачно ты себе маску выбрал, Кенчи. – Покачал головой мастер Ма, когда я достал сигарету.
Это точно, «маска», снятая с одного из хулиганов, подловленных в подворотне того района, в котором я снимал комнату, курила, как паровоз!
– А знаешь, это ж таки отличная возможность самосовершенствования! – Мастер Ма воодушевился. – Заставь «маску» бросить курить! Вот чтоб через месяц она у тебя бросила курить! Отличная тренировка получится! А? Слабо?
– Попробую, Ма-сэнсэй. – Неуверенно пообещал я... кажется, это будет покруче, чем открывать ворота Редзинпаку взглядом.
– Ренка сегодня пыталась встать, получила от всех по ушам, теперь осваивает подвесную систему... – Кэнсэй тепло улыбнулся. – Спасибо тебе, Кенчи! Я только тогда понял, почему было лучше, чтобы девочку лечил ты, а не Старейший.
– А вообще как... в Редзинпаку?
– Ой, а то ты не знаешь! Девочки балуют нас индийской кухней! Но ты не расслабляйся – Старейший пока держится. К тому же Шакти уехала к кенгуру... И... Кенчи... – Кэнсэй вдруг стал очень серьезным.
– Да, мастер Ма? – Напрягся я.
– Чай. Я тебе напоминаю – чай! Замечено, что Старейший после твоего чая впадает в очень хорошее расположение духа! Даже мультики разрешает нам смотреть!
Глава 40
Рююто остановился под единственным неработающим фонарем в парке. Время было не то, чтобы слишком уж позднее – всего девять часов вечера, но – середина недели. К тому же – накрапывал дождик. Пусть и не такой холодный, как, допустим, месяц назад, но – не для прогулок, совсем не для прогулок. Так что случайных людей в парке сейчас не было.
Чья-то фигура привалилась к столбу, выдавая себя тлеющим огоньком сигареты:
– Йо, Рююто-кун!
Хоть лицо собеседника и было скрыто под капюшоном темной ветровки, но это был, несомненно, Сирахама. А вот его голос был с какими-то незнакомыми интонациями. Будто ломающийся подростковый голос, застывший между детской писклявостью и взрослой хрипотцой.
«Это из-за сигарет, наверно... Вот она – разница в нашем происхождении и воспитании: успехи с женщинами и в боевых искусствах вскружили ему голову и он совершенно перестал думать о здоровье потомства! Или это – нервное? Из-за произошедшего с Ма Ренкой? Или из-за того, что его ищет полиция? А как бы я... на его месте? Наверно, залез бы в бар отца... Интересно, что «лучше» – алкоголь или никотин? Наверное, стоит довериться опыту отца и признать, что – алкоголь все-таки предпочтительнее...»
– Какой же я тебе «-кун», Сирахама? – Хладнокровно удивился Рююто. – И по возрасту, и по мастерству ты ко мне «-сама» должен обращаться... И никак иначе! Но, поскольку в современном обществе немного извращенные понятия о равенстве, я готов мириться с этим лицемерным «-сан»... И не «йо!», а «здравствуйте»...
Собеседник внимательно выслушал этот спич. И протянул:
– Ну-у-у, со своим возрастом я ничего поделать не могу – проживу я всяко дольше тебя... особенно, если смогу договориться с одной голубоволосой няшкой. А вот с мастерством... надо, в конце концов, решить этот вопрос. Как считаешь, Рююто-кун?
Огонек сигареты по пологой дуге улетел в сторону и рассыпался маленьким фонтанчиком красных искорок по асфальту дорожки. Рююто поморщился – да, это совершенно точно Сирахама – никто другой его так не раздражал.
– Я не против... Учитывая твои несомненные успехи в боевых искусствах, я даже не стал одевать сегодня очки.
– Я это ценю. – Совершенно серьезно кивнул Сирахама. – Рююто-кун, ведь темнота не помеша...
– Сирахама, – Рююто уже был откровенно раздражен и еле сдерживался. – Мы ведь взрослые люди – что ходить вокруг да около...?
Сирахама как-то удивленно хмыкнул. И тихо рассмеялся:
– Со всем уважением, Рююто-кун! – Правый кулак тихо шлепнул в левую ладонь перед грудью.
– Со всем уважением! – Выплюнул Рююто.
Противники, не утруждая себя переходом в стойки готовности (зачем – они ведь уже неплохо изучили друг друга), рывком сократили дистанцию и, размазавшись от скорости в два туманных пятна, сместились с дорожки вглубь парка, осыпая друг друга ударами.
Через несколько секунд Рююто понял, что Сирахама не уступает ему ни в скорости, ни в технике, ни в тактике... Он достаточно уверенно отводил и уклонялся от любых его ударов, успевая проводить весьма мощные и опасные атаки... не перешагивая, впрочем, вполне определенную грань, проведенную обычным, а не «смертельным» приветствием бойцов перед поединком.
Тем удивительней было то, что Сирахама попался на простейшую связку из подсечки и последовавшим за ней уро-маваши-гери из прыжка-вертушки, приняв на блок руками мощный удар ногой с проносом... Покачнулся и «словил» «полный набор» из четырех связок, «обмолотивших» ему весь правый бок. Финальный сдвоенный удар в голову и грудь... Рююто едва удержался и вместо «нукитэ» – руки-копья – пробил в беззащитное солнечное сплетение «тэйшо» – ударом основанием ладони.
Сирахама со стоном отлетел назад и сполз на землю по стволу вишни. Так и застыл, скрючившись, потеряв сознание. С дерева посыпались веточки и мусор...
Рююто был раздосадован и не считал нужным это скрывать:
– Отвратительно! – Смахнув с головы мусор, он еле удержался от того, чтобы не сплюнуть в сторону поверженного противника, но пересилил себя и соединил руки в приветствии. – Со всем «уважением»... – Процедил он.
И только в воротах парка, подходя к ждущей его машине, из-за стекол которой уже выглядывали две любопытные девичьи мордашки, он остановился и хлопнул себя по лбу – кажется, Сирахама его провел! Поимел!
Сравнявшись с ним в «физике», «технике» и «тактике», Сирахама Кенчи обыграл его в «стратегии», якобы слив поединок, у которого не было свидетелей, и заставив думать, что он, Сирахама Кенчи, все еще слабее Асамия Рююто. До назначенной свадьбы – ровно месяц, но иногда и этого времени достаточно, чтобы шаткое равновесие нарушилось, а весы склонились в пользу бойца, который не станет почивать на лаврах, а будет упорно тренироваться!
Рююто под озадаченным взглядом девочек Ниидзим развернулся и почти бегом направился обратно, под неработающий фонарь...
Сюрприз! Фонарь, оказывается, работал! Уже зная, что он увидит, он ринулся к дереву, под которым оставил бессознательное тело противника. Разумеется, никого там уже не было. Исключительно для очистки совести Рююто вышел на асфальтированную дорожку и внимательно ее осмотрел... Ну, что и требовалось доказать – идеально чистая дорожка! Бычок аккуратно поднят и выкинут... скорее всего вон в ту урну.
Рююто улыбнулся, настроение стремительно улучшалось. Итак, у него еще месяц! Замечательно!
– Со всем уважением, мастер Сирахама! – Громко и внятно проговорил он в темноту парка, выполнив приветствие бойцов кунг-фу.
+++
Умный, гаденыш! Не поверил!
Наверно, окурок надо было оставить. На будущее: если играть – то натуральнее. А я пошел на поводу у этих чистоплюйский японских инстинктов. Впрочем, не в бычке дело – Рююто вернулся, ведомый голой интуицией... Видимо, где-то я сыграл не «по Станиславскому».
И – каюсь! – дурак я: надо было дождаться, когда он уедет. И только потом вставать, чинить фонарь, убирать бычок. М-да... расти и расти! Учиться и учиться! Кэнсэй бы такого прокола не допустил бы!
Ну, а сейчас – к моим девушкам, в Редзинпаку! Успокоиться, развеяться и думать, что делать дальше с таким недоверчивым и умным противником.
Сейчас – девять-двадцать. Час – на обход ловушек, поставленных мастерами. Час – на разбор ошибок, допущенных мной при обходе этих ловушек. Час – на то, чтобы уважить поймавших меня мастеров и посмотреть с ними аниме и как-то отмахаться от попыток Сакаки напоить меня пивом (потому что девушки к запаху пива относятся, увы, безо всякого понимания... и это они еще не знают, что моя «маска» регулярно требует порцию никотина).
Час, на то, чтобы угомонить Ящерку... а она опять полезет «вне очереди», аргументируя это тем, что Сигурэ делает ей «Мисаки, ты спишь? Мисаки, ты спишь?» где-то между тремя и четырьмя.
Полчаса на то, чтобы уговорить Змейку заменить не очень полезное для нее, невыздоровевшей, кувыркание в постели на лечебный сеанс массажа...
Полчаса на собственно массаж...
Еще полчаса на то, чтобы эту болтушку усыпить (потому что дал «честное пионерское», что больше не буду без суровой необходимости «вырубать» ее)...
И полчаса – с Миу. С девушкой, которая всё понимает и поэтому дает мне время отдохнуть. Может вообще статься, что вместо всяких постельных глупостей мы проберемся на крышу – хрустеть печеньем и пить горячий чай... благо, Луна сейчас полная и есть на что полюбоваться... Особенно, в обществе самой прекрасной девушки этого мира... (Но об этом – никому!)
А потом придет Точимару и это будет означать, что у нас за спинами тихонько сидят две «мышки» – Сигурэ и Мисаки... А потом Ренка с помощью одних рук заберется на крышу, потому что она выспалась и ей скучно! («Хм, Старик! Я тут подумал! А ведь уговор был только на «не вырубать»! Может, Реночку того... привязать покрепче, а? А ей скажем, что, дескать, это чтоб лучше и ровнее срасталось!»)
Ну и – голову на отсечение – рядом тут же окажется Нандзе Кисара, которая уже даже не считает нужным скрываться... и уже литры чая похитила и выпила, пытаясь выяснить, отчего ж Старейший так нахваливает напиток, приготовленный Сирахамой Кенчи.
А где Кисара, там Акисамэ. А где Акисамэ – там все остальные мастера... И кто-нибудь из них – скорее всего, Сакаки – гаркнет снизу, от колодца:
«Эй! Кенчи! Кенчи-на! Ты б размялся бы с Апачаем перед завтраком-на?»
«Ш-ш-ш! Сакаки! Ну, таки чего ты горланишь?! А если полицейские у ворот услышат!»
«И чё? Я с ними поговорю – корпоративная солидарность и все такое... И это, в конце концов, неспортивно, облегчать жизнь нашему ученичку!»
«Да, Кэнсэй! Полностью согласен с другом Сакаки! Уверен, господа полицейские сладко спят в своей машине!»
А я обернусь к прекрасным внимательным глазам и скажу:
«И эти люди вчера предлагали устроить ДРУЖЕСКУЮ попойку!»
А прекрасные глаза мастерицы всяческого оружия согласно моргнут:
«Не друзья! Собутыльники... Подруги – лучше-ня!»
А снизу возмутятся и будут доказывать преимущества крепкой мужской дружбы по сравнению с непостоянной симпатией некоторых кошек, которые, как известно, (Акисамэ, скорее всего, процитирует на английском) «ходят, где вздумается, и гуляют сами по себе»!
Вот где-то так все и будет...
А в обед: чемодан – вокзал – Сидней. А вот в самолете-то я и отосплюсь! Целых десять часов! Десять! Только надо будет документами разжиться для того, чтобы таможню аэропорта пройти.
«М-да... прикинь, Старик, а ведь, наверняка найдется придурок, мечтающий о таком плотном и насыщенном графике!»
«Ты забываешь, Малыш, что я вижу тебя насквозь. Так что можешь не кокетничать – я прекрасно знаю, что тебе все это нравится!»
«Тц...»
