Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 56 страниц)
Глава 7
Ужин прошел в теплой семейной обстановке. Не помню, как там было в этом чертовом «каноне», когда Миу познакомилась с Ренкой (кажется, Кенчи тогда остался голодным), но сейчас под добродушно-умильными взглядами мастеров девушки стиснули меня с двух сторон и кормили в две руки... Правда, не представляю, каких усилий мастерам стоило не расхохотаться, когда «Кенчи, скажи А-а-а-а» раздалось с двух от меня сторон ОДНОВРЕМЕННО.
Вначале показалось, что я выкрутился: осторожно взял руки девушек с зажатыми в них палочками, раскрыл пасть в «А-а-а-а», и ОДНОВРЕМЕННО сунул туда два кусочка... правда, кусочки оказались большими и в следующую секунду мне протянули ОДНОВРЕМЕННО две кружки с чаем... Да уж, романтическая идиллия.
Так что порции у меня были двойными. Но не тройными, так как моя порция неведомым образом таяла... Пока я не определил причину блаженства Апачая: Сигурэ со словами «скажи... а» («а» – коротко, отрывисто) подносит ко рту Апачая украденный из моей тарелки кусочек. «А!» – коротко, как приказано Сигурэ, говорит Апачай... но Сигурэ все-таки успевает сунуть кусочек ему в рот.
Старейшина утирает слезы из уголков глаз.
В эмоциях у Миу была... растерянность и досада, хотя и радость, направленная на Ренку... а вот ревность была какая-то... слабенькая и размытая. Странно. Как давно они знакомы, интересно? Насколько близко знакомы?
А вот в эмоции Ренки я постарался не всматриваться – мастера Редзинпаку, конечно, самые понимающие люди на свете, но даже они могут не понять, если у меня начнется реакция на то, что творится в эмоциях девушки...
«Странно, Малец, она – совсем не нимфоманка... Неужели первый опыт оказался настолько удачным?»
«...»
«Ни-ни-ни! Никаких мэйд-кафэ! «Добро пожаловать, хозяйка-сама!» мои губы не выговорят!»
+++
Когда Миу зашла в свою комнату следом за Ренкой, то чуть не вздрогнула – Ренка резко развернулась к ней и на ее лице не было ни следа легкомыслия и игривости, что она демонстрировала за ужином:
– Что тут у вас творится? – Напористо спросила она. – Кто ОН?
– Обычный тренировочный процесс. – Ответила Миу на первый вопрос, а потом – на второй. – Ученик Редзинпаку.
– Учени-и-ик... – Протянула Ренка. – Значит, ученик играючи блокирует удар «самого быстрого кулака Юга», с легкостью заваливает этого «быстрого кулака» на кушетку и каким-то приемом обездвиживает так, что «кулак» не может сопротивляться, а только бессмысленно пускает пузыри от удовольствия?!
На последних словах она чуть покраснела, глаза затуманились и она задышала чаще. Но это ни в какое сравнение не шло с тем, как покраснела Миу.
– А он тебя...?
– Нет, сестренка! – Фыркнула Ренка, падая на застеленную кровать Миу. – До этого, хвала богам, не дошло! Он вовремя очнулся... Ну-ка, ну-ка... дай, угадаю... лежал избитый в хлам в палате – видимо, это его папик с друганами отметелил, да? Проводили активацию? Ну, да... то, что он со мной сотворил, – Ренку пробила сладкая дрожь. – Явно результат активации. Конечно-конечно! Такая вот обычная обыденная активация... «Доченька, там в десятом кабинете тело лежит! Осмотри, убедись, что оно еще дышит... Если что, зови!» Ну, папик! Ну, я ему! Он же меня подставил! При таком уровне раскрытия «старшей крови» этот Кенчи меня убить мог... если б активация пошла, как у всех нормальных добропорядочных граждан!
– За ним Сигурэ должна была следить. – Буркнула Миу, опускаясь на крутящееся кресло перед письменным столом.
– Опаньки! Вот так, да? Ну, бедненький Кенчи, она ж его теперь затроллит! Правда, она и меня троллить начнет. Но, на ее месте, – Ренка заговорила чуть громче, обращаясь к потолку. – Если б видела все это со стороны (ну, мы же тут все свои, да?), попыталась бы сама пробраться в постель к этому шкету, и распрощаться с самой бесполезной и бессмысленной вещью в своем организме!
Помолчали, прислушиваясь. Миу первой прервала молчание:
– Работа радио-ведущей не идет тебе на пользу, Рен! Ты такие непристойности иногда говоришь... как тебя в обществе терпят?
Ренка фыркнула:
– Общество... Поверь, подруга, общество, в котором я верчусь, НИЧЕМ не отличается от того, что они сами называют «быдлом» и «плебсом». Ну, да, чуть более увеличенный словарный запас, начитанность, эрудиция. А в остальном – логика поступков точно такая же! – Ренка помолчала. – Ну? Рассказывай, сеструха! Рассказывай! А то ведь я его у тебя уведу – после случившегося он просто обязан на мне жениться! А ты его, если я правильно поняла, своим считаешь... а?
Миу грустно улыбнулась и приступила к обстоятельному рассказу...
– Дела-а-а, – Протянула Ренка. – Говоришь, когда касается – спокойствие бьет по голове, будто молотком?
– Ну, не так резко и грубо, но... да.
– Вот это ты в него втрескалась, сеструха! Так... Давай, я расскажу, что поняла, а ты меня поправишь. Итак... В нашем веселом додзё уже год – год! – обучается шкет, которого готовят к вступлению в клан Драконов. При этом сами Драконы ползали перед дедушкой на брюхе и всячески уговаривали взять Сирахаму на обучение, когда он придет. А Старейший сказал свое «Хо-хо-хо», и сказал, что согласен, но мальчик должен прийти САМ. Ты по собственной инициативе и из любопытства ПРОСТО ТАК знакомишься с ним... трали-вали, то да се, и глупенький мальчик типа САМ, – Ренка показала «крабика». – Приходит в додзе? Так?
– Так. – Кивнула Миу и попросила. – Подожди со своими интеллектуальными упражнениями, Рен-тян! Я за чаем сбегаю – а то в горле пересохло!
– Беги-беги! – С отсутствующим видом разрешила Ренка и, задумчиво проводив взглядом Миу, прошептала. – Вот до этого момента в рассказе ты, подруга, действовала безупречно, как и положено внучке Фуриндзи...
Где-то на улице, судя по крикам, опять избивали беднягу-Кенчи... Ее Кенчи.
+++
– ... А после этого ты ему такая говоришь, что «а меня вот тоже, хнык-хнык, за кого-то там выдадут». Так?
– Так.
– Ага... – Ренка закрыла глаза и коснулась пальцами лба... – Спокойно, Ренка, спокойно... Она – просто молодая еще, неопытная, глупенькая... – Ренка вдохнула-выдохнула. – А потом ты идешь к дедушке, пересказываешь свой разговор с Кенчи и просишь отдать тебя за Кенчи. Так?
Пунцовая Миу кивнула:
– Так.
– Совсем замечательно... Совсем... – Ренка помотала головой, не открывая глаз. – Миу... Солнышко мое редзинпаковское... скажи-ка сеструхе, блондинка ты наша... тебя что, действительно, за кого-то хотели отдавать?
– Н-нет... – Пролепетала Миу. – Но ведь так принято во всех семьях, в которых ученик с хорошей родословной пробуждает «старшую кровь»!
– Та-а-ак... – Ренка открыла глаза и выдохнула сквозь сжатые зубы. – Раз... два... три... Держи себя в руках, Ренка! Четыре... пять... Ладно, сейчас мы спросим по-другому... Миу, киска-переросток, тебе кто-нибудь когда-нибудь из мастеров говорил, что тебя отдадут замуж, как это принято «во всех школах»?
– Н-нет... – Миу, начиная понимать, бледнела. – Никто...
– Реночка, ты же у меня умничка, – Упрашивала себя Ренка. – Ты же не будешь обижать сестрицу и говорить, что дурдом «Редзинпаку» не имеет никакого сходства со «всеми семьями»... Ты ведь не скажешь лапочке-Миу, какая... какая она ДУРА!!! Набитая блондинистая ДУРА!!! Просто фееричная ДУРА!!! Просто не-знаю-какая ДУРА!!! И это моя подруга?! Моя молочная сестра?! С которой я – я! – по собственной воле делилась игрушками в детстве!!!
В конце Ренка уже стояла ногами на кровати и, не стесняясь, орала. На Миу было жалко смотреть...
– Я пойду к деду... – Лепетала она. – Я...
– А ну сидеть! – Рявкнула Ренка. – Никуда ты не пойдешь! Предложение Асамия УЖЕ сделано. По всем правилам. Хочешь, чтобы дедушка потерял лицо?! Над Кенчи УЖЕ издеваются! Он сам – сам! – над собой издевается. Лишь бы одну блондинку не отдали Асамия!!! Это ж надо на пустом месте умудриться испортить себе жизнь!!!
Из глаз Миу текли слезы....
– Ну, вот. Развела мокроту. – Успокоилась внезапно Ренка. – Все по-прежнему: стоит одной из нас расплакаться – другая тут же успокаивается... Наверно, потому в одну коляску и клали... или денег на вторую не было?
– Что же теперь де-е-елать. – Ревела Миу.
– Ну, во-первых, выплакаться. – Глубокомысленно покивала Ренка, не делая попыток успокоить подругу. – Во-вторых... – Она вздохнула и прислушалась к выкрикам на улице. – Во-вторых, не мешать... тренировочному процессу. В-третьих, при всем моем уважении к вашему старшему возрасту, онээ-сан – как-никак, целых три недели! – лично мы сделать ничего не сможем. Ну, разве что подбодрить и поддержать... И, конечно же, поддержка будет заключаться не в разведении мокроты на лице!
Миу, всхлипнув, закивала головой и бросилась вытирать лицо салфетками. Ренка, посмотрев на коробку с салфетками, с трудом подавила сладкую дрожь – коробка в кабинете акупунктуры была такой же.
«Вот же засранец! Подсадил! Импринтинг, что ли?»
– В общем так, подруга! – Хлопнула в ладоши Ренка. – Я выйду за него замуж!
– Э? – Растерялась Миу.
– Не сцать, подруга! – Выставила ладошку Ренка. – Только после того, как с тобой все определится. До этого обещаю никаких поползновений не делать! Ну, как «никаких»? Без фанатизма. И вообще... ты забыла, что мы писали в дневнике в третьем классе?
– «Ренка и Миу будут самыми красивыми невестами на одной свадьбе» – Со слабой улыбкой вспомнила Миу.
– То-то ж! К тому же, ты – единственная, с кем я согласна делить мужа!
+++
Что-то щекотало нос...
– Кенчи-и-и!
– М...
– Кенчи-и-и!
Я подхватился с кровати и стал озираться. Кто-то в темноте цокнул неодобрительно. Эмоции ощутить не удавалось.
– Сиугре-сэнсэй? – Догадался я.
– Спишь?
– Нет.
– Странно...
На улице в этот момент раздался взрыв смеха и тенорок Акисамэ (получается, ящиков с пивом у них было ДВА). Послышался гитарный перебор и женский голос... Кисара? Ренка? Миу? Ну, Миу – вряд ли – завтра ж ей на учебу. И не Ренка – у нее, работа, кажется.
– Кенчи...
– Сигурэ-сэнсэй?
– Насильник... и потаскун... не прикасайся ко мне... А то... лишусь... самого бессмысленно... и залечу...
Кажется, после этого я остался в комнате один. Но, когда это Сигурэ – уверенным быть нельзя!
+++
Вагон монорельса. Взгляды, буравящие спину.
Но мне на это плевать, потому что...
... сегодня утром на мне додремывают ДВЕ девушки одновременно – Ренка и Миу. Одна на правом плече, другая на левом...
«Старик! Только молчи! Ничего не говори! Я тебя Ками заклинаю... или, если хочешь, Кали! Потом ты выскажешь мне все, что хочешь сказать – про то, что ты однолюб, про то, что это аморально, про то, что безнравственно... А сейчас – дай побалдеть, а? Это ж просто сон какой-то: в качестве подушки меня использует красавица Миу Фуриндзи и девушка-с-обложки, поп-идол Японии, ведущая самого популярного радиошоу, Ренка-сама! Одновременно! Только молчи, Старик! Только молчи! Не опошляй этот момент своим старческим брюзжанием и попытками сойти за циника!»
А вокруг плескалась людская зависть. И не просто зависть. Это было лютое всепоглощающее желание разрезать меня на мелкие кусочки, чтобы понять, КАК этому вполне обычному на вид парню удалось ТАКОЕ!
И только один «черный пиджак» – служащий – украдкой показал мне два мизинца и растянул губы в одобрительной улыбке («Две любовницы? Молоток!») – видимо, часто ездил этим маршрутом в это же время и не раз видел меня с Миу, а теперь видит вторую девушку... Ну и что еще ему остается думать? А уж не запомнить такую красавицу, как Миу – это надо быть совсем...
Некоторые пассажиры заулыбались. Градус негатива снизился.
Лишь бы не нашелся умник, который начнет делать фотки на мобильник... Хотя, это всего лишь предосторожность – имиджу национального идола, Ма Ренки, это, конечно, не повредит: по примеру прочих звезд, стремящихся сохранить инкогнито, она полностью «закрылась» – на свое шикарное платье накинула длинную темную куртку, волосы убрала под косынку, а глаза спрятала под огромными «стрекозиными» черными очками на пол-лица.
Кстати, об умниках и фотоаппаратах... Вон тот приличный японец ведет скрытую съемку. Совершенно непрофессиональный товарищ, между прочим! Вокруг улыбаются – а он морду тяпкой держит. На меня глазеют, а он заинтересовался схемой ветки.Выбивается.
«Нагнем, Старик? Хотя, наверно, не стоит: кроме самого факта, что мы можем обнаруживать слежку, это ничего не даст. Умеешь считать до десяти, остановись на чем-нибудь поменьше – я помню... Выдавать нанимателей этот человек нам добровольно не станет... Не пытать же его... хоть ты и умеешь, кажется? Так что ведем себя ровно – не озираемся, в отражения стекол не смотрим... Продолжаем балдеть... Две девушки... две мягонькие кошечки... две приятно пахнущие красавицы... две...»
– Станция Дорогава! Станция Дорогава!
Эх! Как же быстро сегодня прошло время поездки!
– Миу, Ре... Кхм... – Я воровато огляделся: монорельс – это ОЧЕНЬ тихий вид транспорта, к тому же японцы в вагонах ведут себя очень молчаливо. – Девочки, наша станция...
Два заспанных личика. Умильно, по-детски трут кулачками глаза и растирают щеки.
Мы вышли на платформу. Задумчивые и притихшие, девочки следовали за мной.
– Кенчи, мы чуть-чуть задержимся... в дамскую комнату зайдем. Подождешь за турникетом?
Ясно, посекретничать надо. Я кивнул и направился к выходу. «Оператор скрытой камеры» двинулся за мной.
+++
– Да-а-а, подруга, – Протянула Ренка. – Это было что-то с чем-то! И никакое это не самовнушение, как я считала!
– Тебя что-то тревожит, Рен?
– Ага, тревожит. Только вспомнить не могу, что. Что-то вертится, а вот что...?
– Но ты теперь меня понимаешь?
– Еще бы! И, знаешь, что самое интересное?
– М?
– Нам теперь от него других девчонок веником отгонять придется – не дай боги хоть одна распробует! И, кстати, это очень похоже на то же воздействие, что было вчера, когда он меня разложил. Так что – рекомендую... ну, хватит тебе краснеть! Ты – современная японская женщина или забитая мужчинами существо для производства породистого потомства?! Хотя бы на массаж его разведи! А там все само собой...
– Дед дал слово, что...
Ренка прекрасно поняла:
– Первое. Ты дура, Миу! Второе. Я до сих пор девственница... технически... несмотря на вчерашнее. Третье. За право просыпаться на такой подушке каждое утро – лично я собираюсь побороться! Ну, и четвертое... ты все равно дуреха, Миу!
+++
С предпоследней лекции я собирался уйти. Участникам соревнований разрешили пропустить последние лекции, чтобы подготовиться к чемпионату.
– Сирахама-сан, я жду объяснений... Или, на крайняк, поделитесь вашими умными мыслями, хоть как-то объясняющими происходящее!
Цукуба, опершись рукой о шкафчик, преграждал мне выход из аудитории после предпоследней лекции. И был он чем-то недоволен... по-крайней мере, пытался это показать. А так – спокоен, как удав. Вообще, уважал я Цукубу – спокойный уравновешенный удав – никакого сходства (даже близкого) с тем, как его «нарисовали»... И – да – он был надежным. Но – что удивительно – с девушками у него был сильнейший напряг.
Я внимательно посмотрел на подмышечную впадину, прикинул угол, под которым сподручнее произвести захват с целью броска... или быстрой серией пересчитать открывшиеся ребра... или подбить опрометчиво переплетенные ноги. Цукуба торопливо убрал руку, освобождая проход.
– И таки шо же случилось, Сайзо-сан?
– Сейчас поймешь... – Зловеще пообещали мне.
Цукуба извлек из сумки, перекинутой через плечо, планшет с листком...
– ... Турнирная таблица. – Пояснил он, сунув планшет мне в руки.
– Ого! – Прокомментировал я количество участников.
После этого нашел в немаленьком списке из шестидесяти четырех фамилий свою и Асамия...
– И чего?
– Читай фамилии, Сирахама.
Я пожал плечами и начал читать. Все равно не понял, что же так возбудило Цукубу. Тот, не встретив понимания, взял у меня планшет и стал выборочно зачитывать:
– Сора Рю, Масао Рю, Фумико Рю, Харуми Рю, Кин Рю, Юкио Рю... Такеши, Изуми, Касуми, Кацуми, Аика, Ютака, Хаджиме, Дайске... Все с фамилией Рю. И так далее... Из шестидесяти четырех участников – двадцать один – с фамилией Рю! Двадцать один Дракон!
«Ох ты ж...!»
– ... Сегодня утром за мной хвостиком, как за мамой-уткой, ходили Драконы, прикинь! И канючили, чтобы я записал их на чемпионат, вычеркнув кого-нибудь из уже записанных участников. И драконихи! Вот эти – вообще невыносимые особы! И за ручку трогали, и улыбались... м-да... улыбаются они, конечно... бр-р-р... я тебе завидую! Хотя, нет – не завидую – с такими женами ты будешь четко под каблуком! Но особо они интересовались уже записанными участниками... видимо, с целью проведения разъяснительных мероприятий. Так что турнирную таблицу я, во избежание, даже был вынужден спрятать в сейфе деканата... И был прав, так как, по-моему, даже мой портфель во время обеда обыскали! Ну? Объясняй мне, тупому! Откуда, вдруг такая любовь Драконов к рядовому институтскому чемпионату?
– У меня нет объяснений этому явлению, Цукуба. – Кое-какие мысли, конечно, есть, но делиться же ими с председателем клуба каратэ, который в этих делах – «не пришей... рукав». – Ты так расстроен большим количеством участников?
– Да не особо... – Цукуба вздохнул. – Просто, непонятно. А все, что непонятно, меня настораживает. Думаю, это как-то связано с тобой и Асамия. То ли Драконы тебя задавить до поединка с Рююто хотят, то ли его – до поединка с тобой...
Ну, я уже, кажется, говорил, что Цукуба – далеко не дурак. Далеко...
– И еще... на нас надавили – соревнования будут проведены в один день, без отборочного тура. Шестьдесят пять поединков в один день! Догадываешься, почему?
– Вполне. А кто надавил?
– Кто-то! – Цукуба многозначительно возвел глаза к потолку. – Кто-то с длинным хвостом и усами надавил на ректора, тот – спихнул на меня. Да я тебя сам вынесу! – Он неуверенно посмотрел на меня, такого всего спокойного и насмешливого, и поправился. – Ну, не вынесу, конечно, но хотя бы фингал поставлю! До девяти вечера из-за тебя в институте торчать... И судей для дополнительных площадок искать! И стенды переделывать!
Но в эмоциях Цукуба веселился. Его забавляла эта ситуация. Ну, что ж – хоть кто-то получает удовольствие от происходящего...
– Ладно... Иди, готовься, Сирахама... На татами я с тобой еще поговорю!
+++
В мужской раздевалке, набитой до отказа, я произвел маленький фурор. Причем, сначала даже не понял, в чем дело – из-за чего ажиотаж? Снял рубашку, потом, поморщившись, майку. Начал доставать каратэ-доги. А через пару секунд, после того, как снял майку – в раздевалке воцарилась тишина, и в меня плеснуло достаточно однородной эмоциональной смесью – завистью, одобрением, удивлением.
Черт! Я ж со спины весь полосатый! Мне Ренка на спине такой плакат «Частная собственность!», «Не влезай! Убью!», «МОЁ!» нарисовала, что еще пару недель буду народ веселить!
А еще плеснуло ненавистью. Это – Рююто, больше некому. А что еще ему остается думать? Что ж... Очень хорошо – на этом чемпионате, чем меньше у него будет адекватности и здравомыслия, тем лучше.
– Тяжелая ночка? – Хмыкнул один из участников.
– Бурная. Но и нелегкая – надеюсь, на соревнованиях все-таки полегче будет!
Ну, не ОЯШ я, не ОЯШ, чтобы краснеть, смущенно чесать в затылке и что-то мямлить...
Вокруг рассмеялись немудреной шутке. Рююто ожидаемо налился черной яростью. Просто замечательно! И – ревностью... Тоже отлично... Но не рановато ли ты ревновать начал то, что тебе не принадлежит, уродец аристократический?!
«Спокойно, Малой, спокойно! Все идет по ранее утвержденному плану!»
+++
Чемпионат... Это был цирк, а не чемпионат!
Зрителей набралось много. Гораздо больше, чем на тех спортивных институтских мероприятиях, на которых мне приходилось бывать. На зрительской трибуне появилось очень много прилично одетых людей. Мужчин и женщин. Совсем не студентов. Сначала я думал, что это – родители кого-то из участников – некоторые были с детьми. Но потом разглядел крохотные значки семейного камона на лацканах пиджаков – какой-то золотой (у одних) или серебряный (у других) рисунок на темно-синем фоне... Одинаковый у всех. Правда, среди них, наверняка, есть родители кого-то из драконов-участников.
Потом появился седовласый человек, от которого так и веяло властью, в традиционном кимоно с более-менее крупным изображением этого семейного герба, детали которого можно было теперь разглядеть...
Драконы встали со своих мест и уважительно поклонились... главе клана? Дедушка... биологический.
Дядечка впечатлял. Его шевелюра служила иллюстрацией такого явления, как «благородная седина» – черные виски и, седые с отливом в платину, волосы. Седая борода клинышком с вертикальной полосой черных волос. Морщины... их было немного, и были они неглубокие – исключительно, как обозначение возраста, житейского опыта и солидности. Ну, это нормально – при современных-то косметических средствах и при тех деньжищах, что стояли за Драконами.
Ну и та самая пресловутая аура власти. То есть человек властью не только обладает, но и пользуется ею настолько часто и успешно, что даже представить уже не может, что ему кто-то или что-то не подчинится...
А потом – контролируемый сюрприз – появились мастера Редзинпаку! Я, признаться, ждал их – они были осведомлены заранее. К тому же я сказал это мимоходом, между прочим. А если учесть всякое отсутствие у них внешнего интереса и жгучее кошачье любопытство глубоко внутри...
Вначале я увидел Апачая – спортивные черные трусы с красными полосками... черные ботинки с высокими берцами и черная обтягивающая футболка с нарисованной гипертрофированной мускулатурой, красными сердечками, белыми крылышками на спине, и надписью «Love&Peace»... И черная фуражка с серебряной цепью для завершения картины!
Окружающие косились и потихонечку отсаживались подальше. Даже Драконы! Неудивительно – меня, сидящего на скамейке участников, за несколько десятков метров, пробрало! Надеюсь, «Демон подземного мира» будет себя вести не только «полегче», но и прилично.
А вот Акисамэ и Сакаки.
Первый был в лакированных туфлях, европейской бежевой «тройке» с черным галстуком с русской (!) интерпретацией символа «Инь-Ян» – «Инь-Янь-Хрень».
Рядом сидел Сакаки в крутом «байкерском прикиде» – остроносые ковбойские сапоги со шпорами, кожаные штаны, кожаная куртка с заклепками и цепями поверх черной майки с черепом и отзеркаленной надписью «Out of the way!», кожаная бандана и очки-консервы на шее...
Оба – с попкорном в руках.
Чуть дальше – между ними двумя и пустым пространством вокруг «ангела любви»-Апачая – пристроилась нервничающая, но старающаяся этого не показывать, Миу.
Кэнсэй ожидаемо ошивался рядом с группой девушек... Был он в черных чешках, свободных черных штанах и сером традиционном китайском пиджаке с золотой вышивкой... кажется, так и выглядит Золотой Феникс... Ах, да – шляпа! И – ну, конечно же! – фотоаппарат. Девушки облепили «прикольного усатого дядю», который показывал им что-то смешное на экранчике фотоаппарата... Судя по девичьему умильному «няканью» и «пьенканью» – это были фотографии котят и кроликов...
Развлекается фото-вуайерист!
Сигурэ и Старейшего я не увидел... Логично. Сигурэ, наверняка, отрабатывает методы скрытного проникновения – с нее станется под одного из судей замаскироваться... сунув последнего в бессознательном состоянии в какую-нибудь бытовку.
А явление Старейшего на институтский чемпионат... ну, это будет все-таки жирновато для института... вот соревнования уровня префектуры или уровня страны... Хотя, вот глава Драконов не побрезговал – почтил своим вниманием, добавив «+500» к скорости перемещения организаторов соревнований. Вон, Цукуба и остальные организаторы – совсем бледно выглядят, чуть ли не в пене... Хм, одним фингалом я не обойдусь!
+++
Часовая стрелка коснулась цифры «4».
Сначала, как положено, была Речь в исполнении ректора. Скучнейшая, бессмысленная и необходимая для того, чтобы настроиться и проникнуться. «В этот прекрасный день», «рады приветствовать гостей», «силу, мужество и благородство», «мир боевых искусств», «честь и достоинство», «на благо страны»... Никто, разумеется, не вслушивался.
Прозвучал гимн института. Постояли с торжественными физиономиями. Подняли флаги – Японское «Солнышко», Токийский «Пурпурный Штурвал» и Институтский «Трилистник». Похлопали, покричали «Банзай!»
Жеребьевка. На моей спине закрепили номер – «двадцать два».
Ну, понеслась? Понеслась!
+++
Первый круг. Никаких неожиданностей. Против меня вышел второкурсник... неклановый, без сюрпризов. Судья крикнул: «Хаджимэ!». Противник сделал картинный Маваши-гири в голову...
Ногой в голову бьют либо идиоты, либо мастера. Мастером парень явно не был. Так что тут же был свален на пол в захвате с обозначением ломающего приема и растаптывающего добивающего, так что пол дрогнул от удара пяткой о татами.
Чистый иппон! Жиденькие аплодисменты. Ленивые драконьи взгляды.
Первый круг проводился на четырех площадках-татами. Разумно – при шестидесяти четырех участниках и олимпийской системе проведения, это получается тридцать два поединка в первом круге. На каждый поединок отводится пять минут. Итого? Итого получается ерунда, если проводить поединки последовательно, один за другим. Даже на четырех площадках – сорок минут! И это – если без перерыва.
А у меня сейчас было аж тридцать минут, чтобы отдохнуть! Красота! В Редзинпаку о таком и мечтать нельзя было – «Подъем, Кенчи! Моя твоя тренировать очередь! Апа-па-па!»
– Сирахама-семпай!
(семпай – старший. Обращение младших курсов/классов к старшекурсникам/старшеклассникам)
Открываю глаза...
Ой, какие кавайки! Непроизвольно выделяется слюна. Ловлю себя на том, что пальцы произвольно начинают что-то сжимать и мять... Передо мной стоят две смущающиеся девушки. Одна держит пластиковую бутылочку с водой, другая – полотенце. Классика романтических новелл.
«Но какие миленькие кохай. Как котятки! Так бы и затискал! И совсем не лоли... Лолей с такими сись... бюстом не бывает!»
(кохай – младший)
«На ножки этих котяток посмотри, недололиконьщик!»
Сильные ножки с красивым рельефом мышц... Так и напрашиваются мысли о мощных ударах ногами, с разворота, в прыжке, из «вертушек»... «хвостом дракона»...
«Дракошки?»
«Но ведь милашки же! Дракошки... дракошечки!»
Значков, обозначающих клановую принадлежность, кстати, нет. Девушки одновременно поклонились:
– Маи Рю! Ран Рю! – И ведь даже не скрывают! – Просим, Сирахама-семпай! – И протягивают мне полотенце и бутылочку воды.
Остальные участники косятся с недоумением и завистью – это явно не «услуга» чемпионата, а личная инициатива вот этих двух кавайных девушек.
– Спасибо, Маи-чан, Ран-чан!
– Постарайтесь, Сирахама-сэмпай!
И – довольные – убегают. Вот так... И что это было? Нахожу взглядом Миу и пожимаю плечами. Она повторяет мой жест, но тут же спохватывается и грозит пальчиком! Полотенце – по высшему разряду едва-едва смочено в уксусной эссенции с какой-то ароматической добавкой. Но – ни записок, ни конвертиков, запечатанных сердечками... Вода (делаю маленький осторожный глоток) обычная «Аква». Даже без газа!
И таки шо же они хотели этим сказать?
Бросил взгляд на татами и прикипел взглядом – кто-то не на шутку сцепился с Рююто. И Рююто приходилось несладко – удары с разных плоскостей в разном ритме с разной дистанции... и мощные пробивы из вертушек и подсечек, которые блокировать ни в коем случае нельзя – только уворачиваться и подпрыгивать... «Драконья» техника во всей своей красе! Хм, если его сейчас вынесут, это будет совсем плохо!
Три минуты... четыре минуты... четыре с половиной. И Дракон отлетает за край татами, схлопотав мощный удар. Иппон!
– Иппон! – Взлетает флажок судьи.
Как там Дракон? Живой, потирает живот в том месте, куда прилетел удар. Улыбается. В эмоциях – удовольствие от «на отлично» выполненной миссии.
Та-а-ак. Ну, дальше можете не объяснять: Драконы по какой-то причине решили измотать Рююто – будут гонять его до самой команды судьи, а потом – красиво «сливать»... Щедрый подарок. Мне? Или – другие резоны? Это можно будет определить, когда я в поединке схлестнусь с одним из Драконов.
+++
Второй круг. Тридцать два участника. Шестнадцать пар. Да, Драконы сделали мне подарок. Даже неудобство почувствовал, когда «дракониха» банально «легла под меня»... ну, в том смысле, что пропустила не самый сильный и быстрый удар. Поклонилась мне, поклонилась судьям, показывая, что признает поражение... Как-то даже... неспортивно.
Снисходительно-насмешливые драконьи взгляды.
«А не наплевать ли? Мне совсем не победа в этих соревнованиях нужна...»
– Сирахама-семпай! – Опять «дракошки».
– М?
– Позвольте помочь!
И, не ожидая разрешения (наверно, предполагалось, что перед такими красавицами никаких возражений у нормального парня и быть не может), одна из девушек, Маи, пристраивается сзади и начинает маленькими, но очень сильными пальчиками, разминать шею и плечи...
Чувствую себя боссом мафии – их в кино вот так же показывают. Не хватает согнувшегося в три погибели заместителя, докладывающего об успехах – «отжали территорию», «устранили конкурента», «подмяли под себя два магазинчика в Чайна-таун»... Хотя, вот же Ран-тян – вполне сойдет.
В среде участников начинается легкое брожение. Кажется, народ объяснил для себя происхождение моих царапин... Даже Рююто чуть-чуть успокаивается, но в его эмоциях теперь появляется пренебрежение и брезгливость... и капелька тщательно скрываемой даже от самого себя зависти. Ясно, он тоже все для себя объяснил, решил, что «это он не с Миу» и трансформировал свой негатив ко мне в другую плоскость... Тоже неплохо, хоть и похуже, чем первый вариант.
Приоткрыл один глаз и покосился на зрительские места – Акисамэ с Сакаки улыбаются во все лицо, а Миу наливается раздражением – ноздри раздулись, глаза метают молнии.
«Она очень умная девочка, так что семейных сцен не будет! Сама все прекрасно поймет и для себя объяснит!»
– Мне это не нравится... – Пальчики на плечах неуверенно застывают.
– Сирахама-семпай? – С интонациями «Что вы имели ввиду, босс?» уточняет Ран сбоку.
– Неубедительно... – Снова закрываю глаза.
В эмоциях девушек – растерянность:
– Сирахама-... сама? – Осторожно уточняет Маи, ноготками щекоча мочки и козелки ушей... действительно, мастерицы.
– Моя победа была неубедительна и недостоверна, Ран-тян. – Объясняю, наконец. – А вот сексуальное возбуждение, Маи-тян, перед поединком будет совсем лишним...
– Хай, Сирахама-семпай! – Ран куда-то убегает, а пальчики с ушей перемещаются на плечи.
На плечи и... ниже, на свежие царапины. Не сдержавшись, я зашипел.
– Ой. – Испуганное сзади. – Сирахама-семпай!
