Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 56 страниц)
Снайперская дуэль длилась вторые сутки.
Хотя, вот сейчас моя позиция была максимально комфортной для данных условий: я сидел на ветке дерева. Минус слякоть, минус пиявки и минус половина насекомых и ползучих гадов. Плюс эта наглая тварь с перфоратором вместо хобота.
Ствол «Выхлопа» смотрел в сторону соседней опушки. Мои «загонщики» сейчас были где-то там.
Представляю, каково сейчас Мисаки – снайперское дело не для юной дракошки! Единственное, что заставило ее принять правила игры, озвученные в вертолете – чуть-чуть отредактированная легенда: Сирахама будет изображать злобного киллера-одиночку, а доблестная Охаяси – честного телохранителя, который должен устранить угрозу охраняемому объекту до того, как...
А еще Сигурэ «пожаловала» своей ученице ЕЕ.
Снайперская винтовка ПГФ, действительно, была красива и устоять перед ее смертоносным высокотехнологичным очарованием начинающая оружейная маньячка не смогла.
Распевшись соловьем и рассыпавшись комплиментами новой игрушке, я заставил обеих девушек слегка порозоветь. Так что винтовку выпустили из рук и передали мне, мило краснея и скромно улыбаясь. Чего я и добивался. Акисамэ отвернулся и подозрительно задрожал плечами.
Посмотрел я в прицел этой чудо-винтовки... м-да-а-а... Каким бы Мисаки ни была чайником-снайпером, а с такой винтовкой ей будет достаточно просто УВИДЕТЬ меня в перекрестье прицела и нажать на кнопку захвата цели – баллистические калькуляторы, лазерные дальномеры, акселерометры, сенсоры давления и температуры, управляемый компьютером механизм спуска – все сделают за нее. Еще и видео на ютубу выложит автоматически, когда в зоне действия сети окажется – вай-фай у этой винтовки тоже есть!
В общем, балует ученицу... Совсем не по-редзинпаковски!
Пули были, разумеется, резиновыми. Но выпущенные из крупнокалиберных винтовок это – переломанные ребра или серьезные гематомы. Как минимум.
И Сигурэ не замедлила нам с Мисаки это продемонстрировать, выстрелив из винтовки в ближайшее – метров пятьдесят – дерево... ну, понятно, что на таком расстоянии это гарантированное увечье – резиновая пуля пробила кору и на несколько сантиметров вошла в древесину. Резиновая пуля!
Интересно, кстати, что резиновые пули такого калибра вообще есть! Получается, ТАКАЯ методика тренировок снайперов достаточно распространена?
После этого нам дали четверть часа на пристрелку и – охота началась!
– Расходитесь, господа! – Принял на себя роль секунданта Акисамэ.
+++
Я здесь «зажрался» – привык считать себя пупом земли. Да что там – каждый считает себя пупом земли! В этом мире все события так или иначе крутились вокруг меня. Так мне казалось.
Но «тренировка» в филиппинских джунглях целиком и полностью была посвящена Мисаки. Сигурэ натаскивала свою потенциальную ученицу, как мама-кошка – котенка. Позволяя играть с загнанной в угол мышью.
Если кто не понял, мышом был я. С другой стороны, я в накладе тоже не оставался... по остаточному принципу. И по принципу «все, что нас не убивает – делает сильнее».
И понял я это, правда, не сразу...
А сейчас я отвлекся буквально на несколько минут, вспомнив, как мы с Ренкой в каютене закончили, но могли бы закончить... И не заметил, как Акисамэ зашел во фланг.
Очередь боевыми патронами. Боевыми! Из крупнокалиберного (!) пулемета (!) с четырехсот метров! Основание ветки, на которой я очень удобно расположился – в щепки! Я даже успел представить себе ухмылку на усатом лице снайпера-пулеметчика!
Упал я удачно... для винтовки – я снизу, она сверху. Даже представить страшно, как жалобно будет смотреть на меня Сигурэ, если с винтовкой что-то случится – после такого у нас сразу случится «развод и девичья фамилия». Это если она меня не убьет...
Оставалось констатировать, что «шары» у меня отнюдь не «металлические»: дремучий инстинкт самосохранения запинал ногами теоретические знания снайпера и пинком погнал, как зайца – в овраг. Да-а-а... таких не берут в нагибаторы!
А овраг – штука такая – там только два направления – вправо или влево. А не хочешь вылезать – есть миномет или тактика подавления с подходом.
Дальше уже было понятно – с помощью современной оптической аппаратуры отследить беглеца даже в тропической «зеленке» уже не сложно.
Мисаки мне в ноги выстрелила. Попала в ягодицу. Ей, Сигурэ, оказывается, вводную поменяла – «киллера» надо брать живым. Типа, для допроса.
+++
Лесистый склон горы. Поляна. Вечер. Поскольку стоянку организовала Сигурэ, то – никакого костра не разжигалось – это же демаскирует позицию! Уж не знаю, от кого мы скрывались – мастера загадочно молчали – но на склоне горы с костром нас, действительно, будет видно за много километров.
– Может быть, сделать компрессик? – Чуть смущенно предложила Мисаки, с любопытством следя за действиями Акисамэ.
Мастер джиу-джицу огорченно вздыхал над моей посиневшей задницей и накладывал какую-то мазь.
– Хм... ну, не в наших условиях... – Покачал головой Акисамэ и застыл... – Хм... ты же – Дракон!
– Да, – Мисаки отвела взгляд и чуть покраснела. – Наш компрессик.
– Акисамэ... что за... шняга? – Заинтересовалась Сигурэ. – Компрессик?
– О-о-о... под «нашим компрессиком» прекрасные дочери Дракона подразумевают компресс со своей уриной... Совершенно напрасно стесняешься, Мисаки! Ранозаживляющие свойства урины известны с древнейших времен! Научно было доказано противовоспалительное, асептическое и антибиотическое действие. А что касается Драконов... внутри клана прекрасно известно, что урина женщин Драконов превосходит по этим параметрам обычную чуть ли не в десятки раз! Как моча Далай Ламы! Где-то в середине прошлого века даже хотели провести научные исследования, но жены тогдашнего главы клана возмутились – дескать, мы вам не ходячие аптечки, а такие же воины, что и наши мужчины! Но... насколько мне известно, какие-то закрытые исследования все-таки провели. «Чисто для себя».
– Ходячие аптечки... – Покачала головой Сигурэ. – Дискриминация. Мужской шовинизм.
Акисамэ аккуратно стер смоченной в спирту ваткой наложенную ранее мазь. После чего протянул Мисаки марлю и упаковку бинтов:
– Готовь свой «компрессик», Ми-тян! Кенчи-кун нам завтра нужен с рабочей зад... э-э-э... здоровыми ягодицами. Хо-хо-хо...
+++
За огромными во всю стену окнами раскинулся просыпающийся Токио. Отсюда, с пятьдесят второго этажа, вид открывался великолепный! Гора Фудзи, Залив, тысячи крыш, маленькие улицы с двигающимся потоком машин и пешеходов...
– Рю-доно! – Ворвался в кабинет секретарь, разом нарушив утреннее очарование просыпающегося мегаполиса. – Экстренная ситуация!
– Я тебя ща прибью, нах... – Привычно пообещал глава клана, с удовольствием откладывая нудный финансовый отчет. – Давай! Пугай старого немощного динозавра!
– Срочное письмо от компании «Железные дороги Японии». Четыре часа назад на острове Минданао... это Филиппины... была взята в заложники группа из одиннадцати сотрудников этой компании.
– Хм... а мы тут причем? – Удивился Горо.
– А у нас контракт на их охрану, Рю-доно! – Печально объяснил секретарь. – На охрану зарубежных миссий «Железные дороги Японии»!
– Тц... как разрослось хозяйство. – Посетовал глава клана и начал наливаться черной злобой. – Ну и как же могли взять в заложники объект, охраняемый драконами?
– Стечение обстоятельств, Рю-доно! Сломалась машина охраны. А поскольку до ближайшего города было всего ничего, то водитель автобуса с сотрудниками ЖДЯ самовольно уехал, пока ребята копались в машине...
– Это ж явная подстава! – Возмутился Дракон. – У «ребят» из-под носа увели охраняемый объект! Какого хера они хвостами щелкали?! – Горо решительно хлопнул ладонью по столешнице. – Имена этих недоящериц, их начальников до моих непосредственных подчиненных включительно – мне на стол...
– Ваш старший сын, Рю-доно.
– Тц! – «Старый немощный динозавр» был сильно огорчен. – Вот, оказывается, почему я узнаю об этом от клиента, а не от Службы работы с клиентами! Ну и на кого же я хозяйство оставлю, когда стареньким стану, а?! Вот прекрасно понимаю внучка! Прекрасно! Вот сам все брошу и тоже уеду куда-нибудь, где тепло и море! И тоже своих девочек заберу! И ебитесь тут без меня, как хотите!!!
Рю закрыл глаза и сосчитал до десяти:
– Поищи, кто там ближе всех из наших или из друзей... Ну и, разумеется, кто тамкомпетентный есть поблизости... У филиппинцев слишком правильная политика по заложникам – неприятно будет, если наших клиентов... поубивают во время уничтожения террористов. Кстати, о политике. Через десять минут соедини с министром МИДа.
– Слушаюсь, Рю-доно... Насчет тепла и моря... Австралия, Рю-доно... – Тонко улыбнулся секретарь. – Серфинг, пляжи... кенгуру. Официально – на открытие «Восходящих звезд боевых искусств мира»... У нас уже и приглашение есть...
– Отлично! В обед съездим в магазин – я себе доску выберу... А то эти каталоги и интернет-магазины меня огорчают! И надо будет девочкам сказать – дня три будут купальники себе подбирать, хе-хе-хе... И буду рассвет встречать на каком-нибудь частном пляжике... в обнимку со своими ящерками!
+++
Рассвет я встречал в обнимку с дракошкой на некрутом склоне горы.
И ничего такого! На Филиппинах жарко даже ночью, но вот в горах на высоте двух тысяч метров уже не так тепло и уютно. Под утро так стало вообще холодно, поднялся ветер и легкие спальники уже не спасали... а костер, как я уже говорил, Сигурэ разводить не разрешила... И все наше белье было влажным.
Так что достаточно оказалось положить нас на расстоянии двух метров друг от друга и – вуаля! – в три часа ночи два стучащих зубами организма сами подползли друг к другу с взаимными нескромными предложениями!
И – ну, кто б сомневался! – по «чистой случайности», наши с Мисаки спальники оказались не только однотипными «семейными», но и – левым и правым! – которые можно было состегнуть вместе. Это такой способ мастеров извиниться за облом с Ренкой? Ох, не знаю – не знаю... Уж где «халявы» нет даже на уровне терминологии, так это в Редзинпаку!
Вначале легли «по-братски» – носами в разные стороны. И, кстати, быстро уснули, так как моментально согрелись, а до этого несколько суток спали урывками... Так что ни на что эдакое сил не оставалось... во всяком случае, ночью.
А утром я обнаружил, что Мисаки руками и ногами вцепилась в меня, как коала в дерево, и отпускать не собирается...
Интересно, как переночевали Сигурэ и Акисамэ? То-то номер будет, если я сейчас увижу второй «семейный» спальный мешок! А если он еще и характерно шевелиться будет...
Осторожно, чтобы не разбудить девушку, я осмотрелся. Ни Сигурэ, ни Акисамэ не было. И не было их вещей. А вот наши вещи, включая оружие, были.
Ну, меня еще вчерашний намек Акисамэ насторожил... Думаю... да что там... Уверен! Уверен, что намек на чью-то потребность в «рабочей заднице» насторожит даже самого толстокожего, апатичного и несообразительного человека! Тем более, если речь идет о его собственных, родных ягодицах!
Так что самого логичного (с точки зрения эволюции) и приятного (с точки зрения физиологии) продолжения пробуждения, увы, не последовало – нам могли устроить подлянку в любой момент, и если мы в этот момент будет заниматься всякими глупостями, от которых характерно шевелится спальный мешок...
Я представил себе эту картину...
Вот медленно и осторожно я бужу Мисаки, и – куда ж она денется! – проснется она в нужном настроении (а настроение в этом деле для женщин – главное, в отличие от...) – вот мы приступаем к самому интересному и...
И вот по мне вдруг, как по земле, начинает разгуливать, заложив руки за спину, допустим, Кэнсэй. И торжественно декламировать целые главы из каких-нибудь пыльных манускриптов!
И это будет явно не «Ветка персика» или «Камасутра»! Это будет «Сунь Цзы» или «Жизнеописание Токугава/Ямомото/Чингисхана». А если он еще и вопросы при этом начнет задавать «усвоение материала для»... Хотя и «Ветку персика» цитировать за ним не заржавеет. И в этом случае вопросы будут выглядеть еще уместнее... если со стороны ухохатываться над этим шоу.
Эта картина подействовала на меня, как какой-нибудь «Гестренол» на мартовского кота: утро, молодой растущий организм, нечто привлекательное, теплое и мягкое, обернутоевокруг – все это как-то... нивелировалось и само собой сошло на нет.
Вставать сразу я не стал. Закрыл глаза и сделал вид, что сплю. Было интересно, что почувствует Мисаки, когда проснется. И как будет действовать.
Долго ждать не пришлось – через пару минут дракошка заворочалась, просыпаясь. Смущение, удовольствие, радость. И никакого желания отодвигаться! Напротив, вцепилась крепче.
Видимо, тоже не испытывает ко мне никаких братских чувств... Ну что за непруха-то, а! Бесит!
Девушка так же, как я, осторожно оглядела место стоянки. Но выводы сделала, судя по дальнейшим действиям, диаметрально противоположные моим. Она осторожно начала покусывать меня за мочку уха, а ручка скользнула под мою майку и поползла вниз...
И что же мне с тобой, дракошка, теперь делать? Нет, концепция-то понятна, но вот ее практическая реализация в обозримом будущем... Не успела ты, девочка, изучить мастеров Редзинпаку. Ой, не успела... Наивно считаешь, что Сигурэ и Акисамэ деликатно устроили нам тут романтический пикник. А меня содрали с Ренки... так это, видимо, исключительно для тебя берегли, угу-угу...
– Не получится, Ми-тян. – Я осторожно придержал шаловливую лапку. – Мастера Редзинпаку таких подарков не делают.
Неудовольствие, сильное смущение и усиливающаяся обида. Мисаки отстранилась и мгновенно врубила женскую логику:
– Я тебе не нравлюсь, да? – Тихо и очень-очень-очень жалобно прошептала она. – Тебе же Ренка и Миу больше нравятся, да? Ну, да – они фигуристые, а я – дохлая! Да?
Кажется, мне собирались закатить семейную сцену. Ну, с почином вас, батенька – первая семейная разборка... в этом мире! Судя по эмоциям и всхлипываниям, девушка даже слезу собралась пустить!
– Миу ты «котиком» называешь! А Реночку – «змейкой»! А меня-я-я – ника-а-а-к!
«Плаксой» ты у меня будешь... Или «Миской». Феноменально плаксивая дракошка. Нетипичная. Интересно, если в моей нетипичной «крови» «виноват» папа-Гасящий, то кто у нас, получается, Сатоши Охаяси?
Ну, давай, султан – действуй! Успокаивай!
Как же мне не хватает едких комментариев Старика! Наверняка, сейчас сказал бы про то, что, дескать, себя с невестами с самого начала «поставить» надо, чтобы у «Миски» даже мысли не возникало «выбивать» из меня что-либо с помощью слез или хныканья!
А у Ренки – с помощью кулаков...
А у Миу...? «А Миу, Малыш, у нас – идеальная! И если не получится победить Рююто честно, то украду я ее, невзирая ни на что!» – так сказал бы Старик...
+++
Дракошка, что-то напевая, собирала спальные мешки. Словесно обласканная, морально удовлетворенная, успокоенная и убежденная, что они все трое у меня – «самые-самые-самые». На провокацию – «а кого ты больше лю-ю-юбишь?» – я не повелся и выделять ее среди прочих категорически отказался. Пошел только на один-единственный компромисс – они, де, у меня красивы каждая по-своему и люблю я их ОДИНАКОВО!
А я рассматривал оставленное нам снаряжение... и мрачнел. Веселая дракошка повисла на спине и игриво замурлыкала в ухо:
– Ну, чего ты хмуришься?
– Проверь патроны в своих «Саблях», ящерка.
Да... теперь я называю ее «ящеркой» – удивительно, но именно отсутствие ласкового прозвища обижало ее больше всего! Это как бы выводило ее за рамки женского коллектива. У других, де, есть, а у нее – нет! Я, что, неполноценная?! Так оби-и-идно!
Старик в этом месте обязательно ляпнул бы с умудренным видом: «Да, Малыш! Сколько еще тебя ждет открытий! Ты у меня настоящим мастером компромиссов станешь! И специалистом по женской логике, хе-хе-хе...»
Как я и опасался, ВСЕ патроны были боевыми.
А рядом, составленные в козлы, стояли четыре одноразовых гранатомета и рядочком лежали ручные гранаты.
– Ух ты! Боевые! – Обрадовалась Мисаки... наивная-наивная дракошка...
А еще на самой вершине кучки снаряжения лежала гарнитура и тангента радиостанции.
– Внимание, голубки! Раз уж встали раньше времени, то не будем терять времени! Слушаем вводную! – Произнес искаженный помехами и декодером голос, как только я поднес наушник к уху.
Акисамэ, судя по интонациям. Мисаки торопливо схватила наушник от второй рации. Услышав «встали раньше времени», она обиженно посмотрела на меня... Повелась на простейший редзинпаковский развод, глупенькая...
Вводная была проста.
Местные, так сказать, партизаны. Называют себя «Группа Абу Сайяфа». Захватили заложников какой-то японской компании, работающей на Филиппинах. Одиннадцать человек. Среди них – четыре женщины и один ребенок. Заложники к военным или политическим структурам никакого отношения не имеют – технические специалисты и члены их семей. Все – японцы.
Требования «партизаны» какие-то выдвинули, власти на эти требования ожидаемо кинули болт, наплевав на международные осложнения. Видимо, эти партизаны достали местные власти до печенок. Никаких переговоров не будет. С одной стороны, это жестоко по отношению к заложникам, а с другой – более чем дальновидно и прагматично – другие «партизаны» в следующий раз сто раз подумают, прежде, чем брать заложников.
«Партизаны» пообещали начать убивать заложников сегодня в четыре часа дня. Настроены решительно: водителя автобуса и дорожных инспекторов, встретившихся на свою беду им на пути, расстреляли сразу.
Войсковая или полицейская операция по освобождению заложников проводиться не будет – только локальный экстриминатус силами мотострелковой роты. При поддержке с воздуха. Понятно, что вероятность выживания заложников в таких условиях стремится к нулю. Но такова политика официальных властей... и, видимо, конкретно эти партизаны – идиоты – раз на них эта политика до сих пор не подействовала. А таких, действительно – только уничтожать.
Правительству Японии дали по рукам, как только оно попыталось вести переговоры с «партизанами» напрямую – переговорщика до сих пор держат в каком-то полицейском участке. Это тоже понятно. Но японский МИД сумел уговорить местных подождать с началом операции. Так что теперь все официально – мы представляем Японию... Очень удачно оказались рядом, ага, ага...
– Здорово! Правда, Кенчи? Вы уж там не осрамитесь, ребята! Не подведите Редзинпаку! За вашими спинами Страна Восходящего Солнца! Ни шагу назад!
Акисамэ помолчал (видимо, в этом месте ожидалось, что мы вытянемся по стойке смирно и трижды прокричим «Банзай!»). Не дождавшись реакции, он продолжил:
– Задача: освободить заложников до пятнадцати ноль-ноль. Если в пятнадцать ноль-ноль не будет подан условный сигнал, то военные начнут зачистку базы – они опасаются, что заложников начнут убивать раньше, чтобы в шестнадцать выложить материалы в интернет...
... и поэтому они убьют этих заложников сами, во время войсковой операции, не доверяя такое деликатное дело террористам. Впрочем, это уже сарказм – я сильно неправ, предполагая такое.
– ...Планирование операции – целиком на вас. Командиром назначается курсант Сирахама. Дополнительная информация: подходы к базе заминированы, численность противника – от двадцати до тридцати человек, есть сторожевые собаки. Пути отхода, условные сигналы, точки эвакуации, карты, спутниковые снимки базы – все это есть на ваших боевых компьютерах – ознакомьтесь. Желательно, до начала операции, хо-хо-хо... У вас семь часов. Целая вечность! Выполнять! Конец связи.
– Хм... это будет непросто. – Мисаки стала серьезной. А я уж испугался, что от возможности пострелять ее начнет клинить... – Какие будут приказы, командир?
– Тут свежее сухое термобелье... – Я кивнул на снаряжение. – Так что перво-наперво мы переоденемся. После этого ты приготовишь что-нибудь вкусное, а я посмотрю, какая у нас информация.
– Йокай!
Мисаки стала торопливо стягивать с себя одежду, ничуть меня не стесняясь. В полном соответствии с Уставом («Сначала выполни, а потом обсуждай»), она тихонько ворчала:
– Кухня, койка, киндер... Шовинист! Как всегда – приготовь, помой, подай, принеси, постирай, постель погрей, компрессик сообрази...
Постепенно ее ворчание затихло, и, после того, как она оказалась полностью обнаженной, то устроила мне, единственному зрителю (хотя, наверняка и учителя следили за нами в этот момент), «обратный стриптиз» – медленное и эротичное... одевание. Вполне сойдет за пытку, кстати. Меня пробрало.
Если она так одевается, то как же она раздевается! А если еще и музыку включить!
– Хм... Сирахама-тайчо... – Промурлыкала уже полностью одетая Мисаки, пристраивая гарнитуру на ухо. – Не положено подчиненному делать замечания своему командованию в боевой обстановке, но устав требует указывать на ошибки, допущенные командиром... Разрешите доложить, что вы собирались ознакомиться с разведматериалами! А не подглядывать за рядовым составом!
Я с трудом «отлип» и даже помотал головой, сбрасывая наваждение...
В наушнике у меня пискнуло. Судя по встрепенувшейся Мисаки – она тоже получила сигнал.
– Шесть. Из десяти. Слабовато. Заснять успела. Расценки мои... знаешь.
Ну... это – Сигурэ! И она... как всегда!
Мисаки рядом возмущенно зашипела. А мастерица оружия добавила:
– Кенчи... В белом... подарок... черный...
Под деланно-равнодушным взглядом Мисаки я открыл белый кейс и достал два кукри. Два матово-черных красавца с короткими красными кисточками на рукоятях. Ножи были соединены друг с другом длинным тросиком в пластиковой оплетке темно-красного цвета. Тросик крепился к кольцам в навершиях. Красивые, серьезные, смертоносные.
– Ой, какие лапульки-ня... – Умилилась Мисаки, заглядывая мне через плечо. Все ее напускное равнодушие куда-то подевалось.
Видимо, Сигурэ понравилось делать подарки из своей очень обширной коллекции оружия. Во всяком случае, сейчас она была непривычно многословна:
– Не обижай их. Будь с ними... нежным. Покорми их... сегодня. Сиротки они. У меня.
– Откуда такие красавчики, сэнсэй? – Нажала на клавишу передачи на своей тангенте Мисаки...
«Сэнсэй»... надо ж.
– Ходят тут... типа того... ночью... всякие... типа того...
+++
– Кх-х-хенчи-и-и! – Сдавленно выдавила Мисаки, опуская свой бинокль.
Я почувствовал резкую смену ее настроения (там сейчас начиналась эмоциональная буря) и торопливо перевел бинокль туда, куда она только что смотрела – в центр маленькой деревни, превращенной боевиками в свою базу.
Твою ж...!
Четверо боевиков в разномастных камуфляжах за ноги и за руки тащили одну из заложниц к колышкам, вбитым в землю. К колышкам уже были привязаны веревки и, видимо, вбиты в землю эти колышки были уже очень давно...
За деревянной перегородкой загона для животных билась о доски и кричала девочка лет десяти, которую пытались оттащить другие заложники...
Ее оттащили... отодрали от досок. Какой-то толстый мужчина крепко прижал девочку к себе, другой – зажал ей уши...
Вокруг колышков собралось еще примерно десять боевиков, жадными глазами наблюдая... и ожидая начала потехи... и своей очереди. Ублюдки щерились и перебрасывались шуточками, тыкая пальцами в загон. Выбирали следующую жертву, пидарасы хуевы...
А еще знакомое мощное ощущение «железной горы» где-то за спиной заставляло дергаться и нервничать.
Сам Старейший почтил своим вниманием! И не считал нужным скрывать свое присутствие... Это мешало, так как заставляло чувствовать ложную уверенность – когда дело касается мастеров Редзинпаку, рассчитывать на их помощь не приходится. Не соответствует методике обучения в Редзинпаку, знаете ли! Ну, разве что в самом-самом крайнем случае МОЖЕТ БЫТЬ помогут.
Мне оставалось только досадливо морщиться и мысленно ругаться – операция должна была начаться позже.
Правда, удержать сейчас дракошку... нет, не «дракошку» – сейчас это была самая настоящая дракониха – глаза пылали, черты лица заострились, оскаленный рот, из которого разве что огонь не вырывается. Удержать ее сейчас – невозможно.
Были и плюсы – все оставшееся до начала акции время я планировал потратить на уговоры Мисаки открыть стрельбу по ничего не подозревающему противнику. «Подло» и «из засады».
А сейчас все тормоза, запреты и «драконы не нападают со спины» были смыты мощным эмоциональным цунами, как только Мисаки увидела ЭТО.
А еще у девочки начиналась активация – каким-то седалищным нервом я это чувствовал... наверно, теми самыми «здоровыми ягодицами», вылеченными «нашим компрессиком».
Я решился:
– Твои – левые секреты. Мои – правые. Начинаешь стрелять по моей команде. В этих мудаков не стреляй – когда начнется стрельба, они сами разбегутся. Я отстреливаю магазин и иду туда. Ты – переходишь на «точку два» и отстреливаешь гранатометы по среднему периметру вокруг загона. Потом переходишь на «точку три» и зачищаешь всех, кто будет по мне работать с дальних дистанций. Приказ ясен?
– Да... – Глаза Мисаки по-прежнему были черны от распахнувшихся зрачков...
Епрст! Если у нее сейчас сорвет крышу...!
– Я не понял, дракониха!!! Приказ ясен, нет?!
Сказал и сам испугался своего рычания. А вот Мисаки, кажется, стала медленно приходить в норму... относительную норму. Вход в активацию не прекратился, но окружающую действительность она воспринимала более адекватно:
– Есть, командир! Мои левые. Стрельба по команде. Дальше – работаю гранатометами и прикрываю.
– Меняешь позицию после первого магазина! – Надавил я.
– Так точно! Меняю позицию после первого магазина!
Я тронул тангенту, переводя радиостанцию на передачу:
– Центр, это Зяблик. Примите цифры: девять, один, один, девять, один, один. Прием.
– Зяблик, это Центр. Принято: девять, один, один, девять, один, один. Трансляция будет по получению. Прием.
Почему-то захотелось поцеловать Мисаки. Я не стал себя сдерживать – притянул ее к себе и поцеловал жадно и крепко, ощутив эмоциональное хмыканье «железной горы»... С трудом оторвался и, поглядывая в чуть ошалевшие, но оживающие глаза драконихи... дракошки, добавил, включив передачу:
– Центр, это Зяблик. Организуйте трансляцию для Ящерицы. Прием.
– Принято.
– Конец связи. – Я устроился поудобнее, прильнув к окуляру винтовки. Рядом заворочалась Мисаки. – Приготовиться к стрельбе, ящерка.
– К стрельбе готова!
Ну, вот и умничка!
Спустивший камуфлированные штаны огромный негр опустился на привязанную к земле женщину. Он тоже был готов... во всех смыслах этого слова. Но об одном из «смыслов» этого слова он еще не догадывался.
– Огонь!
И только после выстрела я осознал, что говорил с Мисаки по-русски...
А еще... Интересно, кто-нибудь, будучи в своем уме, целовал драконих, проходящих активацию?
+++
Мощная ритмичная музыкагрохнула в ухо, когда Сирахама по прямой, даже не петляя, бежал через стометровую вырубку, сделанную вокруг деревни. Стрелять по нему было некому – все огневые точки с этой стороны были уничтожены: пять без промахов – Сирахама, и три с двумя позорными промахами – Мисаки. Несмотря на всю электронную начинку ее винтовки! От жгучего стыда хотелось провалиться под землю! Ну, может быть чуть-чуть ее оправдывало то, что на нее волнами накатывало НЕЧТО, разрывая сознание на части...
Разумеется, боевики возле загона тут же попадали на землю и открыли огонь примерном в том направлении, откуда услышали выстрелы. В белый свет, как в копеечку!
Четкий ритм, ударные и электрогитара. Мужской вокал с женским беком: «Ходит, как мужчина, бьет, как молоток...» Мелодия вдруг показалась знакомой.
Перед тем, как вскочить, Сирахама бросил ей:
– Да пребудет с тобой Сила, юный падаван!
Эти слова никакого приказа не содержали. Вполне возможно, что Сирахама просто хотел пошутить. Но какая-то ее часть, относясь к происходящему, как к игре, восприняла их ПРАВИЛЬНО: Мисаки отключила всю электронику винтовки и расстреляла оставшиеся семь патронов в режиме очереди, будто кто-то подталкивал ее под руку, направляя оружие...
«Семь из семи. Неплохо» – Отметил кто-то пробуждающийся результат стрельбы.
Она бросилась на вторую точку. Краем глаза заметив, как перед загоном, в котором держали заложников, уже танцует, превратившись в туманное черное пятно, Сирахама с двумя клинками.
Правда, из-за трескотни выстрелов она не слышала, что он при этом еще и ПЕЛ!
+++
Вначале его не приняли всерьез и хотели расстрелять на подходе... Но черная тень неправдоподобно быстро метнулась вперед и оказалась вплотную к противнику. После этого стрелять было поздно. Убегать, кстати, тоже.
В воздухе повисла низкая вибрирующая и меняющая тональность... песня?
Командир отряда, торопливо натягивая штаны, только вылупился удивленно – черные ножи из рук нападающего вдруг разлетелись в стороны и, совершив широкий круг (и сняв две головы)... вернулись обратно! Только потом он увидел тонкую красную веревку, соединяющую рукояти ножей, и отмел мысли о мистике. А когда он только потянулся за своим ножом (хватать с земли автомат было уже некогда), один из кукри вдруг возник из воздуха прямо в середине его груди, пробив сердце... А ведь он считал себя мастером силата! Которого просто по определению не удивишь клинковым оружием и не застанешь врасплох!
Через несколько секунд невероятной мясорубки возле загона для скотины не осталось ни одного живого боевика... только куски окровавленного мяса и внутренностей из распоротых животов.
– Наземь, черви! – Рявкнула остановившаяся на мгновение «мясорубка».
Никто из заложников не знал хинди. Но это не помешало людям, как подкошенным, упасть и распластаться на вонючей соломе... такое впечатление, что огромная тяжелая лапа прижала их к земле.
В следующую секунду зазвучали взрывы.
+++
Эвакуация заложников уже заканчивалась. Солдаты регулярной армии, как один, с посеревшими лицами, старались держаться подальше и от мяса перед загонами, и от двух черных фигур на крыльце крайней хижины. Спецназовцы с чувством собственного превосходства спокойно разгуливали среди «мяса», но и они старались не приближаться без необходимости к двум... «демонам».
Одна из черных фигур – та, что поизящнее и помельче, видимо, девушка – лежала прямо на досках крыльца, пристроив голову на колени второй. Этот, второй, явно мужчина, сидел, оперевшись спиной о косяк давным-давно выбитой двери. Он был покрупнее своей напарницы, но – тоже – размерами не впечатлял.
В землю перед ними по самые рукояти были воткнуты ножи, соединенные красным шнуром. Красные кисточки едва заметно покачивались на слабом ветру. Мужчина пальцами одной руки перебирал шнур, а другой – гладил девушку там, где под капюшоном должны были быть волосы.
– Это ж надо быть такой плаксой! – Возмущалась та, что лежала. – А все эти ваши японские заморочки с первыми поцелуями и держанием за ручки... И то, что со спины нападать нельзя... Это ж надо будущему телохранителю так мозги пудрить! Хорошо, что ее... нас именно под тебя подложили!
