Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 56 страниц)
– М?
– Есть в Редзинпаку, – Пояснила Миу. – Один озабоченный фотограф...
Секунда на размышление – и Мисаки с Ренкой с тихим взвизгом теряются в тень столба, рядом с Миу.
– Странно! – Озадаченно почесал затылок Сакаки, как раз вышедший из ворот. – Воины Луны не должны вызывать таких бурных негативных эмоций! Это по умолчанию прекрасные и нежные создания в матросках! Вы там прятаться будете, или я таки расскажу вам на какие пимпочки нажимать и какие фиговинки крутить? – И поскольку девушки опасались выйти на освещенный участок стоянки, рявкнул. – Ну-ка, живо вышли из Сумрака!
+++
Родной дом встречал нас с Хонокой сорванной с петель дверью, темнотой, выбитыми стеклами в некоторых окнах...
У ворот стояла машина полиции с погашенной мигалкой, выключенными фарами и заглушенным мотором. В машине, судя по красному огоньку, кто-то курил.
Глава 29
В этом месте, наверно, следовало испугаться, руки должны были задрожать... Ну, там выброс адреналина в кровь и все такое. И фоном должны были идти беспомощные вопросы: «Как же так...?», «Что же делать...?» Трагический залом рук прилагается...
Но – нет. К чему-то подобному я был готов с момента разговора с Мисаки. Адреналин не выделялся (или выделялся в крайне мизерных количествах), «крылья» Темной не распахивались...
Было неприятно и я чувствовал досаду, да... Было даже состояние, когда спотыкаешься на лестнице, захватывает дух, но – восстанавливаешь равновесие и – только остается холодок в груди.
Во-первых, что-то подобное ожидалось, а, во-вторых, пока еще не было понятно: нападение ли это в рамках брожений внутри клана Драконов, или это – то самое семейное «битье тарелок»... или, вообще, что-то третье.
Так что того феерического прохода «туалет – лестница», когда я перепугался за Миу – не произошло.
– Аники, – Подала голос Хонока. – А ты код тайников помнишь? А я забыла! Помнишь же? Помнишь?
Да, был и семейный тайник как раз на такие случаи. Там находились тревожные чемоданчики. Точнее, не чемоданчики, а рюкзачки. Мать помешана на технике безопасности и старается предусмотреть вообще все возможные варианты развития событий, включая нападение русских/американцев/арабов/инопланетян, падение метеорита, эпидемию сибирской язвы, превращение всех в зомби (которое семью Сирахама, разумеется, не затронет) и выход Ктулху на сушу.
В эмоциях Хоноки страха не было. Ну, разумеется: «аники» ведь рядом и, «если чё», «разрулит» проблему.
– Не. Тоже забыл. На тебя понадеялся. – Соврал я... исключительно в педагогических целях. – Ты места расположения тайников хотя бы помнишь, мелочь пузатая?
– В подвале возле оружейки – раз. – Как перед учителем в классе стала перечислять она. – Южный склон Йокояма под камнем перед входом в святилище Каури-сама – два. А еще на яхте есть запас продуктов и воды... Слушай, а почему это твой день рождения, а не мой! – Возмутилась Хонока, «вспомнив». – После рождения такой замечательной девочки, как я, замки на тайниках надо было перепрограммировать!
Кодом к замкам был мой день рождения. Цифры переставляются «шахматкой» и – вводятся наоборот.
– Балда! Там замки механические, а не электронные! Ну, хватит оттягивать – надо узнать, что тут произошло...
– Преступление... – Зловещим шепотом предположила Хонока. – Упс... а я пилочку Шерлока Ватсона с собой не взяла!
– Ты полицейскую ленту-ограждение видишь? Вот и я не вижу. Так что – никакого преступления тут не было...
К тому же родители были внутри. И нам не следовало торопиться вламываться в дом... именно сейчас.
+++
Стекло в полицейской машине со стороны пассажира уползло вниз, как только мы приблизились ко входу в дом. Между водителем и пассажиром темно-красной надписью «Полиция Канагава» слабо светился монитор компьютера. Водитель – сравнительно молодой полицейский – тихо похрапывал, откинув спинку своего кресла. Его напарник, полицейский в годах, жестом приказал нам приблизиться:
– Привет, молодежь! Неужели родители позволяют вам так поздно гулять? Тэ-э-экс! А почему пассажир без шлема?! Вот я сейчас кому-то штраф впаяю за нарушение ПДД!
– Добрый вечер, офицер! – Вылезла вперед Хонока и начала вдохновенно врать. – Я совершенно случайно встретила братика буквально в двух шагах отсюда и упросила его посадить меня на мотоцикл! Двигатель транспортного средства был в этот момент выключен. И аники... э-э-э старший братик, как законопослушный гражданин, вел мотоцикл руками! Никакого нарушения ПДД не было! Честное пречестное слово!
– Ага-ага... – Полицейский улыбнулся, высунулся из окна и посветил фонариком на ноги Хоноки. – Барышня, а вы знаете, что на сапожках маленьких миленьких пассажирок мотоциклов остаются характерные следы от грязи, вылетающей из-под колес?
– Вау! Хорада-фукутайчо, вы настоящий Пинкертон! – Восхитилась Хонока. – А Вы берете учеников, Хорада-фукутайчо?
Зря она с этим вылезла – в полумраке нормальный человек надпись на плашках на груди кителя не рассмотрит. И полицейский это тоже понял... правда, вот уж о чем я беспокоился зря, так об этом – он с легкостью объяснил себе «ночное зрение» пигалицы, сидящей на мотоцикле:
– Какие у вас зоркие глазки, барышня! Ну, от дочери Саори Сирахама-сан иного и не ожидалось. Мотоциклист-сан, снимите-ка шлем... – Луч фонарика мазнул меня по лицу. – Ага... Сирахама Кенчи. Так-так-так...
Чтобы отвлечь полицейского от ненужных выводов (если знает меня в лицо, то и возраст мой знать должен... а я – на мотоцикле), я поспешил спросить:
– Что здесь произошло, Хорада-сан?
– Ну, это пусть вам ваши уважаемые родители объясняют! – Отмахнулся полицейский. – Педагогика – это не мое! Хотя... вы тоже вели мотоцикл откуда-то издалека? Не включая двигатель?
– Истинно так, Хорада-фукутайчо! – Решительно кивнул я. – Вел руками от самого имения Редзинпаку! А до этого был пассажиром этого транспортного средства! Поэтому на моих ботинках такие характерные следы грязи!
– О-о-о! Устал, поди – мотоцикл твой, судя по виду, кило под триста тянет, а? Четырехцилиндровый?
– Так точно, Хорада-фукутайчо!
– Братик-братик! – Заныла Хонока, сообразив, чем это грозит. – Я домой хочу-у-у!
Я прислушался... Нет, пока рановато.
– Хорада-сан, вы разбираетесь в мотоциклах? Иначе как вы могли так легко определить тип двигателя и вес! Он, действительно, триста десять весит! Со всеми техническим жидкостями...
+++
– Тц... ну и детки пошли! – Прицокнул языком Хорада. То ли осуждающе, то ли одобрительно.
– М? – Отозвался только что проснувшийся молодой напарник.
– С детками Сирахамы пообщался. Уникальные детишки: никакого беспокойства, а ведь рядом их разгромленный дом! И раньше они с таким не сталкивались: одна из самых благополучных семей на этом участке, за десять лет – ни одного сигнала! Нормальные дети, увидев такое в первый раз, должны были устроить истерику и опрометью мчаться в дом. Или трясти нас – «Офицер! Офицер! Что случилось? Где мама и папа, офицер?» С соплями и слезами. А мы вместо этого марки мотоциклов обсуждаем!
– Ну, так кто у них мама, Хорада-сэмпай. – Заметил напарник. – Мама у них – бывшая Старшая Дочь Драконов! У этих детишек подготовочка, поди, как в наших отрядах быстрого реагирования или в отделах по борьбе с терроризмом!
– Бывших Драконов не бывает, Канамэ. К тому же... тебе не показалось странным, что на щеке Саори Сирахама, Старшей Дочери Драконов, когда мы на сигнал от соседей прибыли, была ссадина? А из-под носа только-только вытерли кровь? Ах, да... вряд ли ты на ее лицо смотрел в тот момент... ну, да что с вас молодых-озабоченных взять...
– И что из этого следует?
– Ничего из этого не следует. – Вздохнул Хорада. – Раз уж меня перевели в патрульные, то делать выводы по абсолютно законопослушному мужу Саори, бизнесмену Мототсуги Сирахама, мне не по должности... Заявления нет, пострадавших нет, жалоб нет... Все довольны! Ждем сменщиков и идем спать... В конце концов на своей частной собственности законопослушные японцы могут творить все, что им вздумается. И ничего из этого не следует!
«М-да... кому-то большому перешел дорогу Хорада-сэмпай! – Подумал Канамэ. – А, с другой стороны, не убили, инвалидом не сделали, из полиции не выгнали...»
– Ну, может быть завтра вы напишете рапорт, Хорада-сэмпай?
– Ни-ни-ни... Я не собираюсь указывать уважаемому руководству, что делать... Хочет все силы бросить на отлов мифической «токийской женщины-кошки» – пусть ловит! Флаг им в штаны!
– А что вы об этом думаете?
– Я бы не связывался. Существо, перепрыгивающее с крыши на крышу, и лазающее по вертикальным стенам – даже если оно существует! – лучше не трогать! Тем более, что эта нэка вполне успешно выполняет функции полиции!
– Вы стали таким рассудительным и осторожным, Хорада-сэмпай! – Улыбнулся напарник.
– Эх, Канамэ! – Вздохнул старший товарищ. – Поработай с моё, а потом получи пинок под зад только за то, что ты рассудительный, но неосторожный... А мне до пенсии, между прочим, всего полтора года!
+++
Мы с Хонокой сидели на подранном в клочья диване, а родители – напротив. Они жались друг к другу на еще более разлохмаченном диване, брате-близнеце нашего. Между нами на журнальном столике горела мощная аккумуляторная лампа, принесенная из подвала. Причем принесли ее мы – а до этого родители сидели в темноте... Ну, не сидели, конечно, но...
В качестве двух ножек столика были использованы сложенные стопкой книги из рухнувшего книжного шкафа.
Родители «оттянулись» душевно!
Матушка, красиво завернутая в штору на манер индийского сари, стараясь не показать смущения, чуть озадаченно («Ё-мое, вот это мы погуляли!») рассматривала разгром в гостиной. Этот разгром при свете лампы был виден куда лучше, чем в темноте. На правой щеке матери был наклеен пластырь...
На отце из одежды красовались только в клочья разорванная майка и семейные трусы с рисунком слона с огромными ушами, поднявшего хобот... да-да, на том самом месте. Плечи, грудь и шея – покрыты ссадинами и царапинами. А царапины на спине... да-да, те самые – «крылышками». На левой скуле наливалась синевой добротная гематома, прикрытая сейчас «нашим компрессиком»... Любители симметрии.
«Правда, обычно я сношу ему голову» – Вспомнились слова матери, как нельзя лучше характеризующие особенности ее техники. Ну, отец был при голове, следовательно, либо голова у него крепкая оказалась, либо блоком смягчил, либо мать сдержалась. Я бы поставил на все сразу.
Папа был счастлив – глаза сияли, в душе пели птички и, если б не соседи (которые и вызвали полицию, когда вечером из поместья Сирахама послышались выстрелы и взрывы) и не патрульная полицейская машина у порога, наверняка залез бы на крышу и с радостным криком стал бы лупить себя кулаками в грудь.
Смущенные, но счастливые, они могли ничего не объяснять.
Но отец все-таки принялся с энтузиазмом заливать что-то про неожиданное нападение каких-то личностей в униформе ниндзя.
– ... а потом из магазина пришла моя милая ящерка – и разогнала этих хулиганов! Это было так красиво!
– Да-да. – Подтвердила Саори торопливо. – Я их раскидала. Только так!
– Аники. – Хонока пихнула меня локтем. – Ты им веришь? – И шепотом добавила. – Ты – добрый, а я – типа злой.
– До-о-оченька! – Протянула мать.
– А какая у меня альтернатива? – Ответил я сестре вопросом.
– Хм... Кенчи! – Отец укоризненно посмотрел на меня.
Мой вопрос ненадолго поставил Хоноку в тупик. Но – ненадолго. Она стала загибать пальчики:
– На стенах пулевые отверстия, следы дроби и следы от гранат. Осколочно-наступательные! На полу – гильзы. Пистолетные и от дробовика.
– Да-а-а... – Отец мечтательно прикрыл глаза. – Моя ящерка много стреляла! А они – отстреливались! А я лежал вон там. – Отец показал пальцем. – А потом вон там!
– У них были дробовики «Гадж» и пистолеты «Зиг-Зауэр»... Ну... – Мать покосилась на отца. – Так себе выбор. А у меня – мои «Глоки»!
– И ни одной лужи крови... – Нанесла подготовительный удар Хонока.
Родители застыли...
– Ну... – Нашелся, наконец, отец. – Мы быстренько пол вытерли, чтобы тебя не смущать!
– А гильзы потом на чистый пол насыпали? Чтобы не смущать? – Довольно улыбнулась Хонока.
– Она очень метко стреляла! – Не сдавался отец. – Оружие из рук агрессоров выбивала пулями только так! Снайперский огонь! С двух рук! Великолепно! Один-два раненых! В двух местах вытерли – и все! Остальные – оглушенные.
– Вот, аники! – Снова пихнули меня в бок. – Ну, разве ж это алиби?! Да им даже провинциальный инспектор не поверит! Вот ты им веришь? Вот я им ни капельки не верю!
– А какая у тебя альтернатива?
Хонока возмущенно засопела:
– Братан, ты мне всю малину портишь! – Она опасно прищурилась. – Или... Мне кажется, ты что-то скрываешь от следствия! И тебе есть, что сказать любимой сестренке!
– Точно! – Воодушевился отец, незаметно пихнув локтем мать. – Пусть Кенчи тебе все объяснит! А мы, наверно, пойдем! Потому что мы с матерью сами ничего не понимаем! И потому что мы так устали, пока вас... ждали.
– В конце концов, сынок, какая у вас альтернатива, нэ? – Добавила мать, ласково улыбаясь нам с сестрой. И скомандовала. – Аната! Неси!
«Четко подставили! Учись, Малыш!»
Сейчас отец не считал нужным скрывать свои способности – спустя мгновение он с матерью на руках был уже в дверях.
– Дети! – Вспомнила мать. – На кухне поднимите холодильник – там, наверняка, что-то должно было остаться вкусненького! Дорогой! Я надеюсь, мое любимое вино, которое ты так неосмотрительно пообещал мне двадцать первого января сего года, уже в спальне? Потому что если его там нет, кто-то ляжет спать голодным!
Мгновение – и они оба беззвучно растворились в темноте коридоров и комнат дома. Хотя, почему же «комнат» – в своей спальне они сейчас... На сто процентов уверен, что любимое мамино вино – «Токай» – уже там, в ведерке со льдом. И, с вероятностью семьдесят процентов, это не «Асу», а «Эссенция»! Очень уж красноречивая улыбка была у отца, приправленная эмоциями, как у человека, который готовит сногсшибательный сюрприз.
Хонока тем временем шустро переместилась на освобожденный диван и направила свет лампы мне в лицо:
– Мы давненько за вами наблюдаем, мистер Сирахама! – Гнусавым голосом затянула она, выуживая откуда-то солнцезащитные очки и водружая их на нос. – Вы совершили ошибку, связавшись не с теми людьми! Которые подставили вас, как только запахло жаренным! Мы готовы закрыть глаза на ваши мелкие прегрешения и предлагаем вам заключить сделку со следствием! В частности, мы обсудим увеличение моих карманных денег... и – мотокомбинезон... – По мере того, как она говорила, надменно-каменное выражение на лице сменялось возбужденно-лихорадочным. – Модельку я тебе завтра покажу. Очень миленький беленький комбинезончик, аники! Но его заказывать надо, потому что моего размера нет! А вот тут – синенькие вставочки! А вот тут – оранжевенькие! И циферки «ноль-ноль» вот тут! Как у «богини»! А как он мою попку будет обтягивать! И там еще подкладочки есть, чтобы все, как у настоящей женщины! А я еще волосы в синий цвет покрашу! И шлем! Потому что без шлема – это нарушение пэ-дэ-дэ!
– Разговаривать и вести себя ты тоже будешь, как Аянами Рей? – Стараясь сдержать хохот, задал я провокационный вопрос.
Сестра не на шутку задумалась: требование соответствовать роли молчаливой и меланхоличной «богини» вошло в жесткий конфликт с натурой начинающего реактивного папарацци.
– Есть-то будешь? – Спросил я, поднимаясь.
– После твоего baran shashlyk? Ни-ни-ни! Мне фигуру блудить надо!
Я все-таки не выдержал, и расхохотался.
+++
Шакти в некоторой задумчивости обозревала разгром, учиненный в ее номере. Да-а-а, ЭТО влетит Араин в копеечку! Хотя, нет, не Араин, а ей: потому что не надо мешать личное и общественное! И – на фоне остального – деньги, которые надо будет заплатить за ремонт – ерунда!
– И? Прямо сейчас отдавать? – Спросила она неприязненно у «кошки». – «Пять – одиннадцать», если не ошибаюсь?
Что поделать: перспектива расстаться с любимым оружием, которое уже давно стало частью ее самой – благодушия не добавляло. И ей пока мало помогали многочисленные техники самоуспокоения.
Сигурэ, легко сохраняя равновесия, стояла на ножке опрокинутого стула. Хвост костюма кошки многозначительно дернулся... Шакти в который раз подивилась – как мастер оружия Редзинпаку умудряется ТАК делать?!
– Можно... договориться...
– Предлагаешь мне нарушить мое слово, голубушка?! – Прошипела возмущенная Шакти.
– Тебе... понравится... подруга.
Шакти была ошарашена – Сигурэ... подмигнула. Подмигнула!
– Великая Мать! Неужели твой ученик научил тебя пользоваться мимикой?!
– Ну... дык... лапочка ж... Хватай... и беги!
+++
Рано утром, после пробежки, я поймал отца на лестнице.
– Отец, нужно пять тысяч иен ежемесячно!
Отец осторожно поставил поднос с кофе, который нес с кухни в спальню, на подоконник. Недоуменно воззрился на меня:
– У тебя же такие... карманные деньги! На их фоне какие-то пять тысяч...
– Не мне. Мне пока удалось отвертеться от рассказа Хоноке о причинах вчерашнего разгрома... Цена вопроса – увеличение ежемесячных денег. С тебя – пять тысяч иен...
– О! – Покивал отец. – Ты неплохо сбил цену! Хоночка обычно ныла о десяти тысячах! Дескать, на караоке ей не хватает. Отлично! В тебе все-таки есть купеческая жилка!
– Вот как раз сбить эти «десять тысяч» я и не смог! Пополам.
– Тц! – Отец осуждающе покачал головой. – Ошибся я! Нет у тебя купеческой жилки!
– Без проблем! Хочешь, можешь сам с ней поговорить!
– Ни-ни-ни! Я согласен! Пять так пять!
– Хорошо, что ты понимаешь, па. Тогда – вторая часть «цены вопроса». Мотокомбинезон. С тебя еще сто тысяч. Заметь – тоже пополам!
– Кхм! Я ошибся еще раз, сын: все-таки купеческая жилка в тебе есть!
+++
Поход в крупнейший мотосалон Токио возле станции Икебокуро был осуществлен на следующий день, когда мы освободились после лекций.
И – вот это был по-настоящему подлый удар – Хонока растрепала о походе моим. Так что Мисаки и Миу с непреклонным видом «упали на хвост».
А потом в мотосалон влетела Ренка-Аска в своем новеньком красном комбинезоне, произведя маленький фурор и заставив некоторых покупателей и продавцов схватиться за мобильники, чтобы сделать фото, а затем – позвонить знакомым. После раздачи автографов и короткой стихийной фотосессии поп-идол «скромно» присосалась ко мне, повиснув на шее, заставив присутствующих открыть в изумлении рты... еще шире. И еще активнее заработать фотоаппаратами и камерами на мобильниках. Я кое-как загородился от них целующейся Ренкой. А потом – надвинул на глаза кепку и поднял воротник куртки... И постарался стать очень-очень незаметным.
«Черт! Малыш! А ведь как-то мы и подзабыли о ее известности, да? Ведь придется еще и ее поклонникам политику партии объяснять... А самым неадекватным – еще и ногами!»
– Змейка, – Шепнул я в маленькое ушко. – Тебе очень идет этот костюм... Я даже немного тебя ревную к твоим поклонникам!
– Ха! – От девушки волнами шло удовольствие. – Я себе уже мотик заказала!
– Ух ты! И какой же?
– Красненький!
«А ты чего ожидал, Малыш? Чтобы Ренка назвала марку и объем двигателя?»
Такого неподдельного интереса к железкам и мотоаксессуарам я от девушек не ожидал. Они мгновенно, как сахар в кипятке, растворились в огромном салоне. Обзавестись персональными продавцами-гидами им не составило никакого труда. При их-то внешности! Особенно Ма Ренке, известность которой шла бонусом и обеспечила ей аж троих консультантов, один из которых, кажется, был то ли начальником смены, то ли даже управляющим.
Ну, а Хонока потащила меня в секцию мотоэкипировки... Но сначала – разумеется! – она перемерила все комбинезоны своего размера, медленно и непреклонно подбираясь к тому, который планировала купить изначально.
«Малыш, только сейчас мне пришло в голову... Мы же могли ограничиться маломощным скутером!»
«Да, Старик! У нас с тобой просто талант усложнять себе жизнь!»
Когда мы уходили из магазина, огромный салон был забит людьми. А уходили мы через четыре часа! И это при том, что «комби» маленьких размеров, которые могла бы надеть Хонока, оказалось не так уж и много!
+++
Белый дракон: Я безутешен! Как она могла?! Это же предательство всех поклонников! Кто ОН? Кто?! Я его разорву в клочья!
Сайка: Это так романтично! Я считаю, что даже поп-идол имеет право на личную жизнь! И романтические отношения!
Сэттон: +1
Канра: А я знаю! А я знаю!
Белый дракон: Что ты знаешь?
Канра: Я знаю, кто ОН!
...
Канра: Я таки не вижу энтузиазма. И вижу, что никакого интереса ЕГО личность для вас не представляет? Ну, как хотите, как хотите!
Сайка: Врешь, как обычно!
Белый дракон: Согласен с предыдущим оратором.
Сэттон: +1
Канра: Оп-па... чем же мне доказать?
Бакюра: Элементарно. Фотку пациента... И, желательно, не такую размытую, как то, что выложили в сеть.
Белый дракон: Надеюсь, на этот раз это будет не фотошоп? Как в прошлый раз, с женщиной-кошкой?
Канра: Ха! Элементарно! Топайте по ссылке (<ссылка>). Если что – мои расценки вы знаете!
Сайка: Вау! Какой пляж красивый! Где-то я фотографию с таким антуражем уже видела...
Белый дракон: Стоп...
Белый дракон: Черт... Какая знакомая спина! Блин! Где-то я определенно видел эту спину!
Белый дракон: Бли-и-и-ин!!!!!1 Я вспомнил! Да он офонарел! Ему что, двоих мало??????
Сайка: Ты его знаешь?????
Белый дракон: Я его знаю! Я его убью!!! А может и нет... сейчас один к трем идет... Может, и не убью. Или убью, но не сразу...
Сайка: Кто он???? Я хочу с ним познакомиться!!!
Белый дракон: Остынь, Сайка. Тебе там ничего не светит. Честное драконовское! Но я его все-таки убью! За всех поклонников Ренки-сама! Как подло он ее обманывает! Как подло! Мутит с двумя! И еще хочет опорочить невинную и чистую Ренку-сама!
Канра: Белый дракон! Целиком поддерживаю твой праведный гнев! Все прогрессивное человечество с надеждой смотрит на тебя! Мои расценки ты знаешь.
Белый дракон: Канра – в личку.
+++
Снег в Токио – это, с одной стороны, стихийное бедствие, как снег в Москве, а с другой – национальный праздник. А уж нормальный снегопад в Токио бывает один раз в год. И все!
Так что понятно, почему сегодня по дороге в институт Миу и Мисаки горящими глазами рассматривали белые пейзажи за окном монорельса.
Продолжение вполне можно было предсказать: после окончания занятий меня потащили на пустырь перед воротами Редзинпаку – кидаться снежками, лепить снежную бабу и делать «ангелочка». Не то, чтобы я был против, но хотелось вздремнуть перед ночным сеансом прикладной демонологии от Апачая...
Первой к нам присоединилась Ренка и интенсивность снежного обстрела возросла. В последнее время у меня появились подозрения: не забила ли она на работу на радио? Потому что она постоянно находится в Редзинпаку!
– Творческий отпуск! – Вместе со снежком прилетело объяснение, когда я задал вопрос вслух.
И не стоит забывать, что речь все-таки идет о Редзинпаку! В какой-то момент количество снежков, летящих в меня, увеличилось, и мне пришлось прикладывать куда больше усилий, чтобы от них увернуться... А уворачиваться было необходимо – снежок, слепленный, например, руками Ма Кэнсэя или Акисамэ Коэтсудзи, по своей болезненности приближается к резиновым пулям из травматического пистолета...
А потом «на поле» вышла мастерица всяческого оружия, Косака Сигурэ... в том самом беленьком костюме Снегурочки-милитаристки. Без ружья, разумеется, но от этого легче не стало – мне пришлось уворачиваться всерьез – сосульки, не пойми каким образом метаемые (и – главное! – где она их на пустыре взяла?!), грозили нашпиговать меня, как ежика!
Примечательно поведение моих девушек – Миу, Мисаки и Ренки. Они... «подносили снаряды» учителям!
Через полчаса на пустырь подтянулось все Редзинпаку... ну, за исключением Точимару, который, как всякий правильный кот, терпеть не мог сырость и холод. И потом... как прикажете черному коту маскироваться на белом снегу!
А через час у ворот «Приюта героев» остановились два джипа. Из одного величественно появилась Шакти Рахман и Лин Ченг Шин, а из другого – три девушки... ученицы, скорее всего. В сари. В легких белых сари! Вокруг лежит снег, сырость, пронизывающий ветер, а горячие и прекрасные дочери Индии щеголяют в легких белоснежных тряпочках на соблазнительных загорелых телах!
Короткие приветствия, переглядки Шакти со Старейшим, который после этого – вот уж, действительно, в день снегопада в Токио возможны любые чудеса! – чуть смущенно закашлялся и... – вы правильно угадали! – начался совместный отстрел бедного Сирахамы!
И – опять моя ошибка – я имел неосторожность засмотреться на змеино-плавные движения Шакти и ее учениц: Миу, Мисаки и Ренка, полыхнув ревностью, тут же присоединились к обстрелу. Но на общем фоне их вклад был совсем незаметен.
Дочери Индии оказались более предусмотрительны и запасливы, чем додзе Редзинпаку – в джипах нашлись термосы с чаем и конфеты с печеньем.
Индуски и тут сумели удивить. Если остальным чай вручался с обычным кивком (ну, разве что Старейшему Шакти вручила пиалу собственноручно, устроив целое представление со смущенными жестами, испуганными движениями и прочей атрибутикой из жанра «школьная романтика»), то мне чашку вручила Лин Ченг Шин... с глубоким поклоном.
Все эти странности вокруг меня... после определенного момента они утомляют... и даже злят. Так что я даже интересоваться не стал, в чем тут дело – поклонился в ответ и залпом осушил чашку с каким-то незнакомым горячим отваром.
И плевать, если это какой-нибудь древний индийский способ предложения руки и сердца. Пошли они все в жопу!
+++
Заболел я к ужину. Поднялась температура, в глаза будто песок насыпали, яркий свет стал раздражать, в затылке вспухло чугунное ядро, перекатывающаяся по черепу при каждом неосторожном движении, в горле образовалось какое-то неудобство, которое завтра превратится в изнуряющий «наждак»...
«Прости старика, Малыш: это тебе, наверно, от меня досталось – там я болел ежегодно между февралем и мартом... А ведь ночью – занятие с Апачаем! А послезавтра – бой с Дикарем...»
«А может... ну его? Не наплевать ли нам на общественное порицание и осуждение за пропущенный поединок с Дикарем? А Апачай... девочки прекрасно знают, в каком я состоянии. И мастера – тоже... И жертву потом принесем щедрую! Пять «куриц гриль», например!»
«Ты – молодец, Малыш! Я серьезно, без подначки. Здраво стал рассуждать, тебя все труднее взять «на слабо». В полном соответствии с заветами Сверхчеловека, предлагавшего не прятаться за условности и традиции... Но тут главное не спутать трезвый расчет и страх перед предстоящим поединком. Хочешь теорию: Мы заболели именно потому, что испугались предстоящего поединка с Дикарем! Защитная реакция организма, так сказать...»
«Туфта! Мы про этот поединок думаем с третьего на пятое! У нас просто свободного времени нет сопли жевать и... как ты там выражался... рефлексировать?»
«Молоток, Малыш! Я ж говорил, что «на слабо» тебя взять все труднее!»
Мы ужинали у меня дома. Мастера и Шакти с ученицами, разумеется, отправились в Редзинпаку (ученицы Шакти вытащили из багажников огромные термосы, позволили в один из них заглянуть Апачаю и – вопрос с приглашением Шакти Рахман в Редзинпаку оказался решен – Демон Подземного Мира подхватил пять тяжеленных термосов и, ни у кого не спрашивая разрешения, исчез в воротах Редзинпаку). А мы с девушками отправились ко мне домой. Гостиная у нас просторная, следы недавнего разрушения уже были убраны несколькими бригадами рабочих (под шумок мать сменила всю мебель и поменяла обстановку, добавив или убрав несколько перегородок). Нас ждал какой-то исключительно вкусный ужин, в количествах, намекающих на осведомленность родителей о примерной численности участников вечерней трапезы.
Мисаки заметила мое состояние первой. Что неудивительно, учитывая ее эмпатию. Тихо подобралась и под одобрительное «Вау, сеструха! Аники, ты тоже не тормози!» прижалась губами к моему лбу.
– Девочки! – Обеспокоенно позвала она.
Девушки под озадаченными взглядами моих родителей и тихие щелчки фотоаппарата повторили замер температуры.
– Ара-ра! – Ренка совместила приятное с полезными и легко коснулась своими губами моих. – Аната, а ты простудился... А я кому говорила перчатки и шапку надеть? Говорила?
– Говорила. – Вздохнул я.
– Будущих жен нужно слушать, Кенчи! – Поддержала Миу свою молочную сестру. – Рен, мы сбегаем в аптеку. Ми-тян... сделаешь наш компрессик? Дорогой... а ты – в постельку! Мы тебя сейчас лечить будем!
«Представление для моих родителей! Стопудоф! Чувствуется наигранность – Станиславский не поверил бы. А так – смысл сценки ясен: первая жена руководит гаремом, а все вместе они заботятся о муже. В полном согласии и в едином порыве. Красота!»
«Ты меня в последнее время все чаще радуешь правильными выводами, Малыш! Оно самое. Представление. Однако, посмотри на эмоции родителей – умиление и довольство. Искреннее!»
И все вокруг меня заверте...
+++
Гостиная опустела. Только старшие Сирахама на одном диване и прижавшаяся к боку матери Хонока.
– Гхм... дорогая, – Мототсуги приложил тыльную сторону ладони ко лбу и устало закатил глаза. – Что-то мне нездоровится!
– Лжец! – Саори, не отрывая взгляда от планшетника, на который транслировалось изображение с камер наблюдения, отвесила мужу подзатыльник. – Наглый, беспринципный, коварный лжец!
– Минус три бала за артистизм, папа! – Поддержала Хонока.
– Женский заговор! – Вздохнул отец, осторожно целуя ушко жены. – Ух, ты! Посмотри, что она с ним творит! А ведь такая миленькая девочка была, когда мы их вместе купали!
– Вау! – Хонока широко раскрытыми глазами смотрела на экран планшетника с другой стороны. – Аники! Будь мужиком! Покажи ей что такое Гвардия, братан!
– Так! – Саори выключила дисплей. – Немедленно прекратить вмешательство в личную жизнь сына и брата!
– Ну, ма-а-а-а... Неужели ты хочешь, чтобы твоя доченька училась ЭТОМУ на рассказах подруг и по бесстыжему содержимому интернета! Нет! Подрастающая женщина имеет право знать о том, что в мире еще существует настоящая и искренняя любовь! – Хонока воодушевилась, встала в картинную позу, прижав одну руку к груди, а другую – протянув вперед. – А что может быть лучше, чем прикоснуться хоть краешком глаза к истинным чувствам между любимым старшим братиком и его прекрасными невестами! Которые по-настоящему любят друг друга! Настоящей светлой искренней любовью! А вдруг и младшей любящей сестренке найдется местечко в большом сердце старшего братика?!
Минуту в гостиной царило молчание.
– Кхм... дорогая, ты смогла определить, на каком форуме нашей малышке так прополоскали мозги?
