Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 56 страниц)
Она была похожа на сильную стремительную птицу. Сходство с чайкой (а этих птиц мальчик уже год тихо ненавидел) усиливалось белым воздушным сари. Та, которую назвали Кэйлаш, возникла прямо перед ним, хотя секунду назад была за фонтаном! Но мальчик не отшатнулся – он долго и упорно учился не показывать страха. Как крылья, за спиной Кэйлаш опускались края взметнувшейся одежды.
– Хорошенький какой. Смелый какой. – Тихо рассмеялась женщина. – Усталый какой.
Мальчик постарался выпрямиться... Но, видимо, получилось не очень, так как женщина рассмеялась снова. Правда, на этот раз одобрительно.
– Махавир? А почему именно он?
– Потому что хорошенький, смеленький... – Буркнул Махавир и – с досадой. – Потому, что остальное – отбросы! – Он отвернулся, чтобы сплюнуть, но вовремя спохватился. С госпожи станется заставить вылизывать мраморный пол собственным языком (и не сказать, что она будет неправа – девушки-то по этому полу босичком бегают). – И он может говорить по-нашему.
– О, Кали! Кто тебя научил? – С любопытством спросила подростка женщина, наклонившись к нему... сари сползло с плеч, и оба – мальчик и мужчина – торопливо отвели глаза.
– Сам... Кэйлаш-джи! – Тихо проговорил, почти прошептал, мальчик, косясь на красивую загорелую женскую грудь.
– Невероятно! – Удивилась женщина.
Она даже не подумала поправить одежду, и Махавир рассерженно задвигал усами.
– Сколько ты был... товаром, бачча?
(бачча (хинди) – мальчик)
– Десть по десять и еще столько же, госпож... «был»? – Вскинулся парень.
– Ой! – Прижала пальчики к губам женщина. – Я болтлива, как чирийя! Об этом – потом! Махавир...
– М? – Мужчина продолжал смотреть в сторону.
– Махавир?
– Да, госпожа. – Все так же смотря в сторону, отреагировал мужчина.
Женщина вздохнула и поправила сари. Мужчина мгновенно повернул к ней лицо.
– Как он смог... двести дней...?
– Его не замечали. – Усмехнулся мужчина. – Просто не замечали.
– Неужели... – Расширились глаза Кэйлаш, она судорожно вздохнула.
– Сегодня, когда Садаршана покупал себе новых мальчиков, – Продолжал Махавир, сделав вид, что не заметил, как женщина поморщилась при упоминании нового имени. – Он просто сидел на корточках и никто – никто! – не обратил на него внимания... Если бы не натянувшаяся цепь, он так и сидел бы дальше.
– Ты выкупил его у этого... недостойного человека, Махавир?
Махавир кивнул:
– Садаршана, – С удовольствием Махавир еще раз назвал это имя. – Очень удивился, когда я указал ему на то, что вместо десяти он купил одиннадцать. Так что переплатил я не так уж и много.
– Хочешь взять его себе? – Поинтересовалась Кэйлаш.
– Он – не воин. – Покачал головой мужчина. – Я подумал, что тебе он будет более интересен...
Улыбка женщины стала хищной и... Мальчик, наконец, вздрогнул – ему показалось, что вокруг сгустилась Тьма. Он уже видел потустороннее, но даже оно не так пугало, как то, что показалось сейчас. И ведь показалось только краешком, кусочком!
Невероятно, но женщина, кажется, поняла причину внезапной бледности подростка – она присела перед ним на корточки – и наваждение тут же рассеялось!
– Сама Кали привела тебя к нам, бачча... – Тихонько произнесла она. Мальчик не дрогнул, хоть и понял, наконец, к КОМУ попал. – Ты понимаешь, но молчишь. Ты боишься, но не показываешь. Что же нам сделать, чтобы ты не боялся...?
Она снова гибко поднялась и обвела взглядом встрепенувшихся девушек. Девушки заулыбались, защебетали, оправили сари, кто-то лег, изысканно изогнувшись, кто-то сел, потягиваясь и кидая лукавые взгляды на подростка. А одна так и просто встала, вскинула руки, сложила пальцы в замысловатую фигуру и сделала плавно-тягучее завораживающее змеиное движение всем телом. Махавир крякнул и подкрутил усы.
– Самую младшую! – Эти слова стали для всех неожиданностью. Мальчик сглотнул комок в горле, зажмурился и повторил. – Самую младшую, госпожа!
Женщина расхохоталась. Ей вторили девушки. Даже Махавир подозрительно затряс бородой.
– Ануджа!
Одна из девушек в черно-зеленом сари вскочила и оказалась подле Кэйлаш.
– Ануджа! Ты слышала это? Он хочет младшую! Так тому и быть!
(Ануджа – рожденная после, младшая, прим. Автора)
– Как ты назовешь его, Ануджа? – Поинтересовалась Кэйлаш.
– Меня зовут... – Начал осмелевший парень, но умолк – Ануджа, не совершив ни единого движения, вдруг оказалась прямо перед ним и легонько шлепнула плашмя по губам черным лезвием кинжала.
– Это уже не важно, чхота. Забудь то имя. Я буду звать тебя Калидас, а остальные – Кишор...
(чхота (хинди) – младший, малой, братик. Калидас – служащий Кали, Кишор – жеребенок)
– Да, бари Ануджа. – Прошептал парень, не в силах отвести взгляд от невероятных зеленых глаз с вертикальным зрачком.
(бари (хинди) – старшая, сеструха...)
– «Бари Ануджа», – Со вкусом повторила Кэйлаш сквозь смех. – Искупай его, «старшая младшая»! Накорми его. Наряди его... а потом – посвяти Матери Нашей и покажи, что нас нужно совсем не бояться... – А потом голос вдруг стал холодным и... каким-то безжизненным, из него исчезло и веселье и другие «человеческие» нотки... появилисьдругие. – И он будет без остатка твоим!
+++
«Дальше! Что было дальше?!»
– Ануджа! – Выдохнули губы. – Ануджа!
Пробуждение было... не скажу, что неприятным. Пробуждение – когда ты прижимаешь к кушетке сладострастно изгибающуюся, задыхающуюся от удовольствия и тихо постанывающую девушку – только идиот может назвать неприятным. И, вообще, сказать такое – кощунство и богохульство!
«Бля-я-я! Все-таки проснулся! Мли-и-ин! Ну, чего тебе не спалось, хрен старый?!»
«Опять кого-то раскладываем, Малец? А тут – такой я – всю малину тебе обломал, хе-хе...»
Хм... ну, проснулся, да... А кого это мы тут разложили и... обрабатываем? Не Сигурэ конечно, но формы... Оторвемся, кстати, от этих форм хоть на миг... Ого! Ого! Формы ничуть не хуже, чем у мастерицы всяческого оружия!
Пальцы правой руки (левую-то я как раз с груди и убрал) на чистом автомате сжались, девушку выгнуло дугой и она издала горлом какой-то невообразимый рык. И со стоном обмякла, тяжело дыша.
Так... Тут что-то не так! Мы дрались. Потом мы дрались все вместе. Потом мы дрались еще чуть-чуть... Кажется, меня еще тащили... кто-то куда-то...
«Что было-то?»
«Да пошел ты!»
Вот и поговорили. Кстати, где мы? А-а-а... знакомые стены. Клиника Акисамэ и Кэнсэя. А это – кабинет акупунктуры... Я тут частый гость, так что узнал кабинет легко. Вон – на стене плакат с расположением акупунктурных точек на теле человека... Чистый маркетинг и элемент декора. Для пускания пыли в глаза пациентам – Кэнсэй этим плакатом не пользуется, признавшись мне, что, во-первых, если врач не помнит расположения точек на теле, то такого «врача» к иголкам и близко подпускать нельзя. Во-вторых, у каждого мастера есть свой, сравнительно небольшой, набор «любимых» точек, с которым он в основном и работает. Ну, и, в-третьих, «таки надо быть идиотом, Кенчи, чтобы верить тому, что печатают в этих ваших современных справочниках!»
«Боже, что я наделал?!»
Я спохватился и внимательно осмотрел себя... Какое облегчение – штаны были на месте... вздыбившиеся, где положено, но – на месте! Веревка развязана, и держались они только на резинке, но – на месте! На месте! О, Кали! Спасибо тебе, что уберегла, предостерегла и вообще, Кали... Хм... «Кали»? Ками! Конечно же, Ками!
Но вот что это за девушка?
Иссиня черные волосы, убранные в два хвостика, миндалевидные зеленые глаза, бессмысленно сейчас уставившиеся в потолок, тоненькая ниточка слюны из уголка пухлых губ. Белое обтягивающее ципао... сейчас расстегнутое от верха до низа, порванные ниточки бикини – вот это я зверствовал – и вздымающаяся в хриплом дыхании великолепная крупная грудь.
«А ведь мог бы и до конца дойти, старик! Девушка была совсем не против!»
Одна из практиканток Акисамэ? Так они в белых халатиках ходят, а не в традиционном китайском платье... очень, кстати, дорогом на вид платье... и на ощупь.
«Что должен сделать настоящий мужчина, когда видит голую женщину?»
«...»
«Я не сомневался, Малец, в твоем пошлом ответе – все-таки интернет – это зло! На самом деле, настоящий мужчина в такой ситуации должен ее ОДЕТЬ! И тогда, чисто теоретически, получает право раздевать ее в любой подходящий момент...»
Наконец, вспомнил, кто это. Лицо... и манера одеваться – постоянно мелькала на плакатах и в телешоу... А теперь еще и «канон» вылез, показав язык, «наложив» на анимешный образ реальную девушку из крови и плоти... очень живой и теплой загорелой плоти.
«А ну убрал оттуда ручки шаловливые, малолетний паршивец!»
– При... привет! – Прошептали пухлые губки. Я осторожно вытер ей краешек рта влажной салфеткой, выдернутой из коробки на маленьком столике с принадлежностями для акупунктуры.
– Здравствуйте, Ренка-сан... – Стыдно... Стыдно-то как!
– Од... один сеанс массажа... сэнсэй... будьте любезны... у меня руки не двигаются...
+++
– Ик! Хорошо пошла! – Крякнул мастер Ма.
– Еще бы она плохо пошла, – Согласился Акисамэ, вдавливая сустав Кэнсэя на место. – Это уже пятая микротравма... Сакаки, а теперь держи крепче, глубокоуважаемого главу Ордена Феникса.
– ...
– Но таки какая подлючая техника у нашего маленького паршивца! – Восхитился Ма, безмятежно рассматривая потолок, пока Акисамэ выгибал его ногу в разные стороны. – Выдергивать суставы, которые к тебе тянет противник, вместо того, чтобы продираться сквозь защиту к туловищу.
– Нормальная техника. – Буркнул Сакаки, рассматривая в зеркало на боковой стене небольшой порез на подбородке. – Начальный базовый курс каратэ с пятью основными блоками на этом и стоит. На нем вообще можно и остановиться – если довести до совершенства, то мало никому не покажется – сломанными руками и ногами как-то несподручно удары наносить...
– Ну, я вам скажу, что ви таки ошибаетесь, Сакаки-доно! Основные блоки каратэ – ломающие, отводящие, разбивающие... но ни как не ВЫДЕРГИВАЮЩИЕ!
– А-а-а... Ну, я и не мог заметить таких нюансов, Кэнсэй. – Пожал плечами Сакаки и, испросив взглядом разрешения у Акисамэ, выпустил, наконец, мастера кэмпо из стального захвата. – Мои или Акисамэ руки для Кенчи, все-таки, великоваты... в отличие от твоих... веточек.
– Почему он и стал преследовать именно Кэнсэя... Животный инстинкт – добивать самых слабых представителей стада... Не обижайся, Кэнсей – я имел ввиду внешнюю, видимую физическую силу.
– Ну таки не надо клеветать на честно человека – люди подумают, что Кэнсэй обидчивый и мелочный старикашка! – Отмахнулся Ма. – О! Миу! Принесла?
Миу стояла в дверях с тазиком в руках. Она внимательно осмотрела голого, в одних семейных трусах, Кэнсэя и спросила:
– Что это была за техника, Акисамэ-сан?
– Лично я использовал дзю-дзюцу! – Гордо ответил Акисамэ, расправив пальцем усы.
– Вадо-рю! – Поднял руку Сакаки и пробурчал под нос, потрогав пальцем порез на подбородке. – А то прибил бы гаденыша нахрен...
– Сначала «пьяница», а потом – «липкие руки» Винь-Чунь... И таки совершенно напрасно, спешу вам сказать!
Акисамэ аккуратно извлекал из тазика, который по-прежнему держала девушка, пропитанные чем-то бинты и обматывал пострадавшие суставы Кэнсэя.
– Поня-я-ятно... – Вздохнула Миу. – Как вы относитесь к фасоли на ужин, Акисамэ-сан?
Акисамэ едва заметно вздрогнул и нарочито аккуратно стал наматывать бинт вокруг локтя Кэнсэя.
– Миу, ну зачем же вот так сразу...? Я очень уважительно отношусь к фасоли вообще, и к фасоли в еде в частности, но при условии, что я отдельно, а фасоль отдельно. И мы с ней никогда не встретимся...
– Тогда...
– А где Кисарочка? – Бодро забеспокоился Акисамэ. – Кисарочка! Где ты?
Что-то грохнуло далеко в коридоре, послышались торопливые шаги... Едва не сшибив Миу, в дверях показалась девушка в белом халатике. Ничего особо выдающегося в ее фигуре, увы, не было (лишнего, впрочем, тоже) – стройная, спортивная, чуть-чуть угловатая – но вот это хищно-кошачье личико, бывшее в данный момент почему-то очень-очень красным... Это личико вызывало бурю восторгов у Миу и включало у девушки «нэко-стайл». О чем, Акисамэ, видимо, был прекрасно осведомлен.
– Привет, Кисара-ня! – Заулыбалась Миу. – Ты чего такая красная-ня? В супружескую спальню нечаянно попала-ня?
– Привет, Миу! – Пролепетала девушка и заторможено кивнула.
– Подглядывала опять, Кисара-чан? – Усмехнулся Кэнсэй. – И нет бы – тут посмотреть на настоящих мужчин, так за каким-то мальчишкой бегаешь подглядывать!
Кисара фыркнула, чуть-чуть оттаивая:
– Было б на что тут смотреть!
– О! – Удивился Акисамэ. – А ТАМ, значит, есть, на что смотреть?
Кисара, успевшая принять более-менее прежний цвет, снова залилась краской и отвела взгляд.
– А... а что... кто там? – Осторожно спросила Миу.
– А ты разве не помнишь, куда Кенчи, выбивая двери, тащила? – Удивился Акисамэ. – Там он и лежит на массажной кушеточке. Кисарочка, ты с него верх сняла? Пояс ослабила?
– Да, сэнсэй.
– На живот перевернула?
– Э-э-э... нет, сэнсэй!
– Ну, Кисара-чан! Это может быть опасным для пациентов в бессознательном состоянии! Для студентки медучилища – непростительно! Западание языка, рвотные массы, асфиксия...
– Нет там никакой асфиксии... – Буркнула Кисара. – Жив – здоров... а вот западание языка... да-а-а... там ТАКОЕ западание языка.
Миу насторожилась и перевела вопросительный взгляд на Акисамэ. Тот – на Кэнсэя... Мастер Ма вздохнул:
– Дочку туда отправил. Пусть кости вправит – должна же быть польза... и вообще... – Он неопределенно покрутил перебинтованными пальцами. – Нечего ей тут на меня, инвалида, глазеть, и папкины синяки считать... Непедагогично!
– Ренка приехала? – Обрадовалась Миу. – А чего молчите! Кисара-ня, держи-ня!
Кисара безропотно приняла у Миу тазик с бинтами и посмотрела вслед убежавшей девушке... с сочувствием.
+++
«М-да, Старик! Сколько всего произошло! Мог ли я раньше подумать, что сначала чуть не изнасилую национального поп-идола, а потом буду делать этому идолу массажик с ее полного разрешения и попустительства!»
«Угу... сбылась мечта идиота... А ведь раньше даже не сопоставляли «девушку с календаря» и дочку Ма Кэнсэя!»
Ма Ренка болтала без умолку... Я, конечно, знаю, что после оргазма женщин пробивает подвергнуть насилию мужской мозг (не иначе, как в отместку... в качестве симметричного ответа), но такого фонтана я не ожидал... И мало того, что фонтан, так еще и содержащий кучу полезной информации! Ну, то есть совсем уж бессмысленным этот поток слов не был!
– А ты такой, как схватишься! (О-о-о! Вот тут! Да-да-да!) Я – в ответ – бац! А ты, будто и не почувствовал, облепил руку – скрутил, спеленал... (м-м-м... а еще так сделай... м-м-м... а еще... м-м-м... а еще... ай! Ты специально? Ты специально! Вредный!) На кушетку бросил... Ну, все, думаю – прощай невинность! Бай-бай! Закройте, детки, глазки – сейчас укусит кома... кха! ...рик! А звать-то папку и остальных стыдно – как это так, какому-то шке... кхе-кхе-кхе!... ту отпор дать не смогла! Это я-то, Змея Ордена Феникса... кха! Эй, ты опять специально сейчас так сделал!!! А сделай так еще раз! Кхе-кхе-кхе! Класс!
Суть была ясна. Пришла по заданию китайской компартии отца осмотреть пациента, оказать первую медицинскую помощь, спасти, если потребуется... А на что нарвалась? А нарвалась на очередную мою активацию, едва не завершившуюся изнасилованием... Не иначе Сигурэ чем-то эдаким дротик смазала, кроме собственно снотворного!
Только вот не слышал я о том, что в предки Драконов затесались индийские тхаги. Впрочем, неудивительно. О ТАКИХ предках я бы тоже не распространялся и оберегал бы эту тайну за семью печатями! И кто бы мог подумать, что среди «душителей» были женщины! Я-то думал, там одни мужики зверствовали!
Где-то с середины процедуры я начал подозревать, что меня ловко развели на массаж, симулировав упадок сил и невозможность самостоятельно подняться после ЭТОГО ДЕЛА. Потому что неудержимая словесная Ниагара доказывала – упадок сил был талантливой симуляцией. Но останавливаться было поздно... и не хотелось, если честно.
– Ну, все, думаю, прости, папка, простите, мамки! (Вот тут, чуть-чуть понежнее... мур-р-р-р-р...) Ну, думаю – не уберегла девичью честь Ма Ренка! Простите, дорогие поклонники, не смогла остаться чистой и невинной, как полагается настоящему образцу для подражания миллионов! (А вот тут можно не стесняться – чего уж теперь нам с тобой стесняться-то, да? О-о-о-о...) Какой же из меня теперь идеал и недосягаемый предмет любви фанатов, верно? А как ты это сделал? У меня там какой-то переключатель, да? Потому что – щелк! – и я чуть на стенку не полезла, и даже сопротивляться не могла! А как ты ловко платье снял! У тебя какой дан по сниманию чужих платьев? А вот по сниманию трусиков, уж прости, у тебя совсем ученическая степень! Первоклашка! Ага! Тренироваться и тренироваться! А кто такая Ануджа? Ты ее звал! Твоя девушка? Красивая? А уж счастливая-то, наверно, если ты меня с первого раза до такого довел, то что же с ней вытворяешь, извращенец!
«Хотел бы я знать, как там дальше у Ануджи и Кишор-Калидас сложилось... хотя, сам факт воспоминаний говорит о том, что потомство парень все-таки оставил... а закон жанра просто вопиет о том, что матерью его детей стала именно Ануджа!»
– Прости, что расцарапала спину... ты ж как-нибудь отбрешешься, если подозрения возникнут?
Насчет подозрений, это да – вон за стеной целый клубок подозрений стоит, внимательно слушает. И спина у меня теперь – в полосочку! Майку, или рубашку, или куртку кимоно носить будет не очень комфортно... и это – меньшая из проблем.
– А она ревнивая? Ой, а вот ТАМ, наверно, не надо, потому что если ТАМ, то я за себя не отвечаю, а если я за себя не отвечаю, то кто-то обязательно попадает в госпиталь, и мне потом влетит от Хакуби. Но ты в госпиталь не попадешь – точно, а попаду я и – сразу в родильное отделение. А мне пока нельзя, я работаю и расту по службе. Делаю карьеру! А Хакуби – это мой дядя, Ма Рьё. Он у нас большой начальник над всеми девочками и мальчиками на нашем радио. Рабовладелец! Сатрап! А я еще девочка? Ты мне там ничего...? Но было классно! Как-нибудь повторим? Или Ануджа тебя не отпустит? Давай, я с ней поговорю, и мы с ней подружимся! Я кого хошь уболтаю!
«Вот это точно! Можешь с Миу начать!»
За стеной уже минуты три стояла Миу и слушала-слушала-слушала этот поток... Понятия не имею, какие выводы она сделала, но эмоции у девушки были сложные. Очень сложные. Наконец, Миу решилась – раздался робкий стук в дверь.
– Да-да! – Крикнула Ренка, опередив меня. – Войдите!
Дверь отползла в сторону и в проем сунулась Миу. И внимательно осмотрела комнату... На кушеточке крепкой попкой кверху лежит Ма Ренка, над ней стою голый по пояс я (царапины... длинные продольные царапины не забыть!) и делаю массаж. Что она ожидала увидеть – не знаю, но увиденное ее удивило... и совсем не тем, что я подумал:
– Кенчи, ты умеешь делать массаж?!
А у меня в этот момент руки как-то сами собой «прощелкивали» позвоночник... Зрелище еще то, если честно.
– Ну... кажется, да.
– Миучка! – Лежащая лицом к двери, Ренка распахнула руки.
– Реночка! – Кинулась к ней обниматься Миу.
«Вот так, Старик, они еще и знакомы... полная туфта этот твой «канон»... А если еще медсестричку Кисару вспомнить, у которой, кажется, что-то такое с Акисамэ...»
Я осторожно провел вверх-вниз-вверх по спине Ренки, «успокаивая кожу» и выводя из массажа, и отступил подальше от стола, потому что Ренка начала РАССКАЗЫВАТЬ в своей манере...
«Привыкай, Малыш. Гарем – это именно вот такой нескончаемый тра-та-та. Тем более, она тебе понравилась. Мне, впрочем, тоже. Хотя, с нашими гормонами нам будет нравиться любая доска, завернутая в юбку»
В эмоциях Миу по мере рассказа Ренки...
«Старик, она нас закопает...» – Думал я, сунув кисти рук под струю холодной воды в рукомойнике.
Где, спрашивается, покорная радость за хорошего парня, которого можно пристроить к хорошей девушке, когда тебя заберут к Асамия?
«Элементарно – девушка получила надежду, увидев результат активации. Включились собственнические инстинкты... А если она узнает, что произошедшее сейчас – тоже результат активации... А если она еще и узнает от Ренки подробности... оп-па... а вот и подробности... да еще и без купюр... стыдно-то как!»
Кстати, об активации... Если все Драконы проходят такую активацию, как я сейчас, то неудивительно, что «дракошек» считают «мастерицами этого дела»... Только вот почему же только дракошек? Почему мужчины-драконы в этом не замечены?
«Ну, мы же с тобой все-таки уникальные! Должны же у нас быть какие-то характерные мери-сьюшные особенности, да?»
