Текст книги "Сирахама (СИ)"
Автор книги: Артур Прядильщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 56 страниц)
«Оп-па... не подумала... что-то в этом есть!»
– Насчет этого «ками»... Лично я собираюсь натянуть ему жопу на глаза. Но это дело будущего... Сейчас дело не в этом... мне сейчас надо сделать кое-что нетипичное для Райдена Рю, чтобы стать прежним... Извинения просить не буду – к тому же, ты, Ми-тян, заслужила. Согласна?
– Я не совсем понимаю...
Мисаки все не могла поверить в то, что видели глаза, слышали уши и ощущал... орган чувств, ответственный за эмпатию. Человек, похожий на Райдена Рю вплоть до идентичности, спокойно расстегивал ремень на брюках!
На пол бухнулись фиксаторы пистолетов.
– Кенчи... какие у тебя пристрастия, право слово... – Ошарашенная Мисаки, тем не менее, нашла в себе силы пошутить, игриво пошевелив попой. – Может, ты меня отвяжешь? Руки можешь не развязывать – а то расцарапаю опять... Я хочу лицом к лицу, ладно? А так – неудобно. Ни мне, ни тебе...
– Неудобно? – Удивился... Райден-Кенчи, подбирая с пола какую-то тряпочку и кидая ее в сторону двери. – А по мне – так в самый раз!
+++
– Ну, это место мы промотаем, Танаки-кун. Семейные, так сказать, дела – не будем в них лезть... К тому же – там ничего и не видно – он очень прицельно бросил шапку-маску на видеокамеру... Ты как считаешь, Танаки-кун?
+++
– ... А по мне – так в самый раз!
Ремень взлетел к потолку и звучно – бац! – опустился на откляченные ягодицы Мисаки. Это было настолько неожиданно, что она, вздрогнув всем телом, забыла ойкнуть. Так и застыла с выпученным глазами и открытым ртом, неверяще смотря прямо перед собой.
– Это – за намеренно потревоженную сигнализацию! – Ласково сообщил Кенчи.
Бац!
– Ой... – Неуверенно, чуть ли не на пробу, тихо пискнула Мисаки.
– Это – за то, что сдуру полезла под пули вместо тихого проникновения, и устроила шоу-пальбу там, где можно было обойтись без этого!
Бац!
– Ай! – До организма, наконец-то, дошло, что, вообще-то, его бьют.
– Это – за то, что свои детские взбрыки и заскоки пытаешься свалить на Старшую!
Бац!
– Ай! Кенчи, не надо! – Пролепетала она.
– Надо! Это за то, что потворствуешь Младшей! Хочется с кем-то посюсюкаться, так дождись, когда дети пойдут! Твои или девочек! Вот перед ним и прыгай на задних лапках!
Бац!
– Ой-ёй-ёй! Кенчи, миленький! Ну, пожалуйста! Мне же больно!
– Больно – это хорошо! Боль – она не просто так! Боль дана глупым человекам, чтобы у них иногда вставали мозги на место! В таком случае этот раз был чисто для проверки эффективности метода!
Бац!
– Мне бо-о-ольно! – Из глаз Мисаки брызнули слезы.
– Отлично! Просто отлично! – Обрадовался Кенчи. – Это – за наплевательское отношение к собственной жизни! Вокруг тебя не игрушка, в которой можно сохраненки делать и развлекаться для собственного удовольствия, наплевав на окружающих!
Бац!
– За что?!
– Для закрепления материала! Я не услышал вразумительного ответа на предыдущий тезис!
– Я все поня...
Бац!
– Это – за вранье! Ты не можешь «понять всего»!
Мисаки расплакалась... не от боли. А от... Ну, там много всего было: и боль, и обида, и злость, и стыд, и бессилие... Но самое главное – счастливое облегчение. Пусть лупит – господь с ним! – главное, что живой и здоровый!
«Ну, что за бабьи замашки, Старшая?! Ты еще ляпни что-нибудь вроде «Раз бьет – значит, любит!»
«А разве нет? Ведь любит же!»
«Вот и...!»
– Кенчи, ты меня любишь?
От неожиданности Кенчи даже пропустил очередной раз... Так и застыл, замахнувшись, на несколько секунд, ошарашено открывая и закрывая рот. Еще и глаза выпучил. Ну, чисто рыбу из воды вытащили!
Ба-бац!
– А это – чтобы дурь из головы лучше выходила! – Нашелся он, наконец. – Что б оставила эти глупые бабьи штучки! («О! Слушай мудрого человека, Старшая, раз самой мозгов не хватает!») Самой мозгов не хватает понять, что будет с сестрой Ниидзимы...
Бац!
– ... с твоими родителями...
Бац!
– ... что будет с девочками...
Бац!
– ... со мной...
Бац!
– ... с Сигурэ!
– Кенчи, а ты кого больше любишь – меня-Младшую или меня-Старшую? – Быстро выпалила Мисаки и тут же уткнулась в доску скамьи, ожидая, когда тяжелый ремень опустится на попу.
«Ой... Сестра, а кто из нас это спросил?»
«Ну, кто-то из нас совершенно точно сделал такую глупость, Младшая. Ты ж не будешь утверждать, что появился кто-то третий... такое будет слишком даже для нашего с тобой сумасшедшего дома!»
– Тьфу! Неужели, ты неисправима? – Кенчи опустил ремень и сел перед ней на колени. – Ну, что мне с тобой делать, а?
– То же, что обещал делать с Ренкой. – Счастливо шмыгнула носом Мисаки. – Развяжи, а? Я... Я все-все-все обдумаю. Я понимаю – поступила, как последняя эгоистка... И... Кён... вот сейчас ты сделал самый настоящий «фейс-пальм»...
+++
– Да-да, отец! – Торопливо закивал Танаки.
– Ну и хорошо, что ты меня понимаешь! А мы сразу перейдем вот на эту точку с меткой «Мясо»...
+++
– Полежи пока... – Распорядился Кенчи. – Заодно – подумай.
Он подошел к двери, встал на цыпочки и сдернул черную шапочку с объектива камеры. Подхватил за шкирку что-то пытающегося промычать связанного Райдена и все еще бесчувственного Тайро, и поволок их на середину помещения.
+++
– Танаки... – Рю Горо медлил, прежде чем запустить воспроизведение.
– Да, отец. – Сглотнул комок в горле Танки, затравленно смотря на отца.
– Тазик...
– А?
– Тазик. Рядом с тобой стоит. На полу.
– Я не понима...
– Просто имей ввиду. Тазик. Рядом с тобой. На полу. Чисто на всякий случай.
+++
– Отвернись к стенке, Мисаки...
– Я хочу посмотреть.
– Ми-тян... ящерка... Это зрелище совсем не для...
– Кенчи... я хочу видеть последствия собственных...
– Хм... Ящерка, это, конечно, с моей стороны непедагогично так говорить, но... ты не обидишься, если я скажу, что ЭТО я бы сделал в любом случае?
– Нет, не обижусь! – Мисаки, действительно не обижалась. – Мне пора перестать смотреть на происходящее, как на игру-стрелялку и думать, что мир крутится вокруг меня одной...
Кенчи на секунду задумался и кивнул:
– Ладно... – Он сел на корточки перед неподвижным Тайро. – Тогда, смотри...
+++
– Ну, дальше – для тебя неинтересно. – Горо остановил воспроизведение.
Сейчас он затруднился бы ответить, что он испытывает к Танаки, освобождающему желудок в тот самый тазик. Ко всему прочему, была там и жалость. Но еще больше он жалел Синиму, которая настояла на том, чтобы несколько раз просмотреть эту запись.
Ей, кстати, в отличие от этого урода, тазик не понадобился. Как и Лизе. Лизу пришлось обезоруживать и запирать в спальне, чтобы она успокоилась хоть немного... и чтобы не столкнулась в коридоре или в кабинете с Танаки...
– Танаки... Сейчас Огава отвезет тебя в мою резиденцию на Окинаве. Завтра поговорим...
«Когда ты перестанешь сопли и слезы по лицу размазывать!»
– ... ступай!
– Д-да... – Позеленевший Танаки покорно кивнул и поднялся...
В кабинете бесшумно появился сорокалетний мужчина в строгом костюме – Огава Рю – кивнул отцу и застыл за левым плечом Танаки. Даже не стал коситься на все еще включенный экран – эту запись он уже видел.
Когда оба покинули кабинет, Рю Горо включил воспроизведение. Дальнейшее для Танаки, действительно, было неинтересно. Дальнейшее предназначалась только и исключительно для него, Рю Горо, главы Клана Драконов...
+++
– Рю Горо-доно. – Сирахама Кенчи посмотрел в зрачок видеокамеры и глубоко поклонился. – Я хочу принести извинения! В первую очередь от своего лица...
+++
– Да-да... Сирахама Кенчи-доно. – Вздохнул глава Клана Драконов, отключая компьютер от большого монитора. – Мы отлично поняли друг друга...
До этого он смотрел видеозапись на мониторе ноутбука... На большом экране это смотрелось совсем по-другому. Еще более убедительно.
– А чего, собственно, ты ожидал от ученика Сверхчеловека, старый глупый ящер? – Тихо спросил он себя.
+++
– Кенчи... странные... какие у тебя... наклонности. – Послышалось от окна раздевалки. – Я вся... горю!
Сирахама дернулся, но, узнав Сигурэ, поклонился:
– Прекрасно выглядите на фоне ночного Токио, Сигурэ-сэнсей!
Опустевший мозг
Черную кошку искал
В темной комнате. – Продекламировал он.
Сигурэ польщено улыбнулась (!) и ответила, бросив взгляд на два лежащих на полу тела:
– Теперь не надо
Коту думать о кошках.
Кастрировали!
– Прекрасное хокку, Сигурэ-сэнсэй! Очень точно передана суть момента! Я вернусь за Каэдэ, Сигурэ-сэнсэй. Вас не затруднит отвязать Мисаки-тян?
– Иди.
Когда за Сирахамой закрылась дверь раздевалки, Сигурэ неслышно проплыла по темному пространству раздевалки к Мисаки. Рука мастерицы оружия легла на волосы девушки и ласково их потрепала.
– Сигурэ-сэнсэй... я... – Мисаки шмыгнула. – Я виновата... Я столько натворила!
– Виновата. Натворила. – Согласилась Сигурэ и выпрямилась.
Что-то взвизгнуло, рассекая воздух – Вжик! – и Мисаки задохнулась от боли.
– Я беспокоилась. – Голос Сигурэ был, как обычно сух и невыразителен.
Вжик! – И Мисаки снова ничего не смогла из себя выдавить, так как горло снова сдавило спазмом...
– Сабли... потеряла...
Вжик! Мисаки смогла из себя выдавить только придушенный хрип...
– Под пули... лезла.
«Как же так... даже когда Кенчи бил – было не так больно!»
Вжик!
– Потому что... любит! – С легкостью прочла ее мысли Сигурэ.
Вжик! – Мисаки захрипела.
– Но я... сильнее... люблю!
«Как ты там говоришь, Старшая? Раз бьет – значит, любит?»
«Теперь в Редзинпаку будет еще веселее!»
«Если нас оттуда не выгонят...»
«Не выгонят. Бьют же. А значит – ...»
– А что они... делают? – Сквозь звон в голове Мисаки едва смогла разобрать новый голосок от двери.
– Нормальный тренировочный процесс, Каэдэ-тян... – Ответил голос Сирахамы. – Необходимый элемент в воспитании непослушных девочек...
Глава 38
– Позорище! – Веселился Арино, стараясь перекричать громкую музыку. – Он слил тебе поединок! Испугался! Зассал! Ты представляешь?! То же мне, хваленный Черный Байкер, ха-ха-ха!
Ютака Кодзима отсутствующим видом ковырялся в огромной тарелке бараньего жаркого:
– Ну да, ну да... – задумчиво пробормотал он.
– Да он против тебя – никто! Сосунок! Байкер – хуяркер! Ты его раздавил бы одной рукой!
В ночном клубе «Тивози Аруно», наиболее соответствующем вкусам младшего отпрыска семьи Кодзима, сейчас было шумно и весело. Многочисленные друзья Ютаки в количестве двадцать шесть человек с размахом праздновали техническую победу своего...
«Многочисленные друзья» – С давней и привычной неприязнью думал Ютака.
... спонсора.
А хотя... Плакать им, что ли? Они ведь не знают о некоторых деталях произошедшего...
А Ютака знал. И, по этому, не радовался.
Между ним и Драконами, разумеется, не было подписано никаких бумаг и соглашений. Но Драконы все равно подстраховались – продемонстрировали ему запись его разговора с Рю Танаки. При этом – хитрецы! – запись была сделана так, что складывалось полное ощущение, будто это Ютака отдает приказ о похищении девочки. Вводную часть, в которой Танаки почти открыто подводил собеседника к этой мысли, разумеется, вырезали... как и все реплики Танаки. И Драконы тут, типа, вообще не причем! Помнится, Танаки-сан еще убеждал его в полной конфиденциальности их разговора... что не помешало ему самому записать разговор.
Урод драконовский!
После этого ему продемонстрировали некоторые кадры того, что творилось в тот момент, когда он, картинно потрясая руками, совершал круг почета по Арене, искренне радуясь своей технической победе в связи с неявкой противника... Разочарованные зрители свистели и улюлюкали, всячески поддерживая его, Ютака.
Разумеется, намекнули ему и о том, что даже если он пожелает дать показания в полиции, утверждая, что Драконы сами занялись – нонсенс! – киднепингом, то сидеть ему в тюрьме куда дольше, чем любому из исполнителей... Ведь отдавал распоряжение Ютака, похищение осуществляли люди Кадзимы... а Драконы просто охраняли его апартаменты!
«Кроме того, Кадзима-сан, исполнителей вряд ли вообще смогут привлечь к какой-либо ответственности... из-за плачевного состояния их здоровья... ну, вы сами видели, не так ли?»
Телефон Рю Танаки не отвечал, его секретариат разводил руками и с вполне искренней растерянностью отвечал, что текущее местоположение босса неизвестно.
А ведь никаких документов он с Танаки не подписывал, никаких договоров не заключал... И теперь понимал, что чувствуют участники финансовой пирамиды после ее неизбежного краха.
А потом позвонил отец и приказал сидеть мышкой и не отсвечивать... а еще лучше – уехать куда-нибудь из страны («Только не в Австралию, Ютака!»), бросив в конце, что он сам «разберется с проблемой».
Неизвестно, видел ли отец видео, которое показывали Ютака, но на месте отца он эту «проблему» не трогал бы ни в коем случае!
+++
Туалет. «Кап-кап-кап» из небрежно закрытых кранов (предполагать, что в этой стране краны будут неисправны – это слишком). Сквознячок из приоткрытой форточки. Ядреный запах, свидетельствующий, что кто-то из студентов только что баловался сигаретами...
В кафе с Ниидзимой встречаться не стали. Ради минутного дела занимать столик... Зачем?
Удивительно и неожиданно, но судьбой начинающей акулы бизнеса занялся лично Орочи Асамия, глава клана. А может и не удивительно и ожидаемо: судя по всему, в омуте тихой «настоящей японской женщины» Дайи Ниони водились очень энергичные черти... точнее, чертовки. И были эти чертовки настроены крайне решительно и серьезно. Так что Дайя не упустила шанса окрутить Ниидзиму... впрочем, сильно расстроенным «пришелец» не выглядел.
Последовали какие-то предложения, какие-то намеки – я не вникал и не интересовался, если честно.
Дайя Ниони теперь проводила много времени в одном из «модернизированных» имений семьи Асамия (в которых «смешанная половина» занимала эдак от пятидесяти до восьмидесяти процентов площади) со всей семьей Ниидзимы-Танимото. А девочки ездят теперь в школу вместе с Рююто – благо, школа расположена очень близко к институту (чувствуется мохнатая рука брата, да). Уж не знаю, что Рююто для этого делает, но обе сестры Ниидзимы смотрят на этого пижона и франта влюбленными глазами... Подозреваю, что он ничего для этого не делает.
Меня только попросили тиснуть штампик в бумагу, в которой говорилось, что никаких «финансовых и имущественных претензий» я к Ниидзиме Харуа не имею. Тиснул. Трудно, что ли? Тем более, агент мне больше был не нужен – я не видел смысла в дальнейших выступлениях на Арене.
– Вы ознакомились с видеозаписью, Ниидзима-сан?
– Да.
– Вы удовлетворены, Ниидзима-сан? Больше рубаху на груди рвать не собираетесь?
– Старший – в госпитале... и дело для него, скорее всего, закончится «психушкой» или санаторием клана. – Задумчиво проговорил Ниидзима. – А что с тем, который младше?
Вот откуда он берет информацию, интересно? Ну, про то, что произошло с девочкой в плену, он, допустим, выяснил в ходе медосмотра. А откуда он знает остальные подробности?!
– Это ответ на мой вопрос?
– Да, это ответ на твой вопрос. Если ты пожалел этого мелкого гаденыша, то я не собираюсь его прощать. Каким бы Драконом он ни был...
– Он лежит в клинике при Редзинпаку...
– Так все-таки ты его пожалел. – Это Ниидзима произнес оч-ч-чень спокойно и оч-ч-чень равнодушно... стекла инеем покрылись от его тона. – Понимаю... двоюродный брат, как ни как...
– ... и я навещаю его каждый день.
– О-о-о... – Впечатлился и «отмерз» Ниидзима. – Да, Сирахама-сан, в таком случае, я удовлетворен.
Ниидзима-Танимото колебался, но так и не спросил, почему сестра не помнит последние сутки плена. Я бы не смог ему этого объяснить. Даже, если б хотел. Во время «зачистки» «скромной» квартиры Ютака Кодзаки я периодически делал необъяснимые вещи... И не оправдания ради я это говорю: например, когда я делал со своими двоюродными братьями ЭТО – я был в полном сознании без всяких «туманов» и прочих состояний аффекта – «в трезвом уме и твердой памяти»... Я даже «эмоциональную матрицу» Райдена Рю предварительно сбросил, отшлепав Мисаки!
Он так же не стал говорить о том, что он теперь мой должник, что если что, так сразу... Серьезные деловые люди о таком не говорят, а Ниидзима, несмотря на возраст – серьезный деловой человек.
– Ниидзима, организуешь напоследок одну логистическую операцию в Австралии? – Спросил я. – Как обычно: десять агентских – твои. Перелет, сопровождение, транспорт, гостиница...
– Пятнадцать. – Качнул он головой. – Брать десять мне теперь несолидно. И – цени! – люди на той должности, что мне сейчас предложили, и тридцать берут!
«Но каков наглец!»
«Учись, Малыш!»
– О! Видимо, Дайя таки добилась своего... Очень целеустремленная девушка! Давай, договоримся о десяти процентах и, плюс, мои поздравления на свадьбу?
– Договорились! Сделаю скидку, как старому клиенту. Двенадцать. Я суеверный и цифра тринадцать мне не нравится. – Ниидзима покосился на меня и неохотно добавил. – Скину до семи... если скажешь, почему «пришелец»...
– Обойдешься. Такой солидный господин, как ты, не должен брать меньше, чем двенадцать!
Ниидзима досадливо поморщился.
+++
Кошмар был в черно-бордовых тонах. Визг, крики, рев. Чьи-то зубы терзали тело, когти рвали кожу, чьи-то щупальца проникали через глаза, ноздри, рот и шевелились под черепной коробкой. Кажется, был еще огонь и острые камни...
Сон-кошмар развеялся, оставив тело, плавающее в липком поту, заходящееся сердце, хриплое дыхание... и короткое затихающее эхо крика.
Один кошмар кончился.
Он лежал в тихой больничной палате. В открытую форточку после короткого замешательства, вызванного криком, стала заливаться веселой и бодрой трелью какая-то пичуга. Воздух, напоенный непередаваемыми ароматами ранней весны, прохладным потоком холодил влажный лоб и руки, лежащие поверх простынки, которой было укрыто тело. Кусочек синего неба, видимый в окно, радовал глаз и звал на улицу, под теплое весеннее солнышко...
Ровно минута на то, чтобы жадно, с неприличным хлюпаньем впитать в себя все краски жизни, с чавканьем насладиться простыми радостями бытия...
И начался другой кошмар.
Взгляд.
Спокойный, холодный. Убийственный. Взгляд взвешивал и обмерял. Пронизывал насквозь. Он лишал возможности двигаться... В этом взгляде были отголоски только что закончившегося сна-кошмара – визг, крики, рев, зубы, когти... огонь и острые камни.
Тайро знал человека, что сейчас стоял у входа в палату, привалившись к косяку двери и скрестив на груди руки. В простом слегка потрепанном и выцветшем кимоно, схваченным поясом неопределенного серовато-белесого цвета.
Это был Сирахама Кенчи. Двоюродный брат по деду. Убийца. Дракон. Гасящий. Брат этой...
– Синий. – Неведомым образом угадал Сирахама. – Когда-то он был синим. Как получил в школьной секции каратэ, так и не менял с тех пор...
От этого голоса все внутри сжалось в ужасе, Тайро зажмурился, а руки слабо задрожали...
Давление исчезло... и только в этот момент стало понятно, что оно вообще было.
Он открыл глаза. В дверях – никого. Быстро бежали секунды...
Еще пятьдесят одна – и начнется другой кошмар – самый страшный...
– Привет, Тайро-кун! – Весело поприветствовал его от дверей невысокий стройный Ужас. – Я пришла сменить тебе баночку, поставить капельницу и убрать какашки!
Тело снова бросило в дрожь.
– Не подходи! – Захрипел он. – Не подходи!
Он начал слабо двигать руками и ногами.
– Замри! – Холодно приказала Мисаки Охаяси с какими-то неприятными скрежещущими обертонами.
Тело снова сковало параличом. Казалось, что он в каком-то сне. В кошмаре. Опять. Он внутри бьется, расшибает лоб, локти и колени в кровь – а тело даже не шевелится!
– Вот так и лежи. – Покивала Мисаки. – Сейчас мы уберемся... У-у-у, как мы хорошо сходили под себя – вот что Сирахама животворящий делает! Никаких вам запоров! Так-так-так... Сейчас мы эту дурнопахнущую простыночку поменяем!
Девушка сноровисто меняла одноразовую простынь, а Тайро вращал глазами и боролся с волнами панического животного ужаса.
– Сейчас я тебя покормлю... Та-а-ак, что тут у нас в капельнице? Ой, какая прелесть: глюкоза с аскорбиновой кислотой! М-м-м, какая вкусняшка! Ням-ням! Ты же любишь сладенькое, да, Тайро-кун?
– Ы... ы... ы... – Тайро пытался сделать хоть что-то, одна нога слабо дергалась, пальцы на левой руке вдруг сжались в кулак.
– Тц... Тренировка и тренировка! – Покачала головой Мисаки, внимательно наблюдая за сопротивлением, и снова, как молотком – ударила голосом. – Замри!
Тайро, выпучив глаза, застыл. А внутри себя – вопил и катался по полу.
– Не... под... хо... – Выдавливал он из непослушного горла.
– Да-а-а, – Девушка покачала головой. – Видишь, девочке Мисаки еще учиться и учиться управлять голосом! Одна моя знакомая с зелеными глазами делает это вообще без слов! Более того, она делает это с мастером Акисамэ! Представляешь? Крутит таким мужиком, как хочет! Ну, это наши маленькие девчачьи секретики – я тебе не говорила, ладушки? Та-а-ак, что тут у нас... – Она приподняла простынку. – Прекрасно! Уже почти зажило все! Скоро тебя здоровенького можно будет выписывать!
Тайро заплакал.
– Ай-яй-яй! Такой большой мальчик и плачет! – Засюсюкала Мисаки. – А ведь мужчина! Настоящий! Уже даже с женщинами «делал то и делал это»! Сколько их у тебя было, настоящий мужик Тайро? Аж одна, да? Ну, если ту бедную испуганную девочку считать за половинку и меня, нетрахнутую, тоже за половинку... но за попку-то мою ты подержался? Так что половина дела, считай, сделана: моя задница – это нечто! Так Сирахама-сама говорит! В сумме как раз единичка и получается, да...? – Мисаки вдруг осеклась и вздохнула. – Прости, Тайро-кун, меня опять заносит. Эх, тренироваться девочке Мисаки самоконтролю и тренироваться!
Она проверила расход в капельнице и направилась к двери.
– Да! – Она прищелкнула пальцами. – Отомри!
Воздух ворвался в легкие и дышать стало легче. Тайро облегченно перевел дух – у него где-то час-полтора жизни без кошмара... Но жизнь – такая штука...
– Минут через сорок тебя дедушка навестит... – Улыбнулась Мисаки, сделав умильное лицо. – Здорово, правда? Он уже звонил... Беспокоился. – Мисаки поколебалась и после недолгой борьбы с вредностью, все-таки добавила. – С бабушками. – Вредность, видимо, победила.
И вприпрыжку направилась по коридору, хлопнув по ладошке, которую подставила стройная зеленоглазая девушка с кошачьим личиком, подходящая к палате с каким-то аппаратом на колесиках.
Тайро тихонько застонал.
– Тайро-кун. – С легкой хрипотцой сообщила Нандзё Кисара. – Акисамэ-сэнсэй приду... э-э-э... прописал тебе новую профилактическую процедуру! Он утверждает, – Кисара стала покачивать пальцем в такт со словами. – Что с высокой долей вероятности возможно частичное восстановление утраченных вследствие психологического стресса репродуктивных функций.
Тайро, не стесняясь, заскулил.
– Замри! – Веско приказала Кисара, и Тайро поперхнувшись, умолк. – Что-что? Наверно, ты удивлен, почему я не даю этот мифический «приказ без слов», о котором говорил предыдущий оратор, да? Ну, про бессловесные приказы, это она, конечно, нафантазировала! Она такая выдумщица... но очень любознательная! Очень! А какая способная! Я даже немного ревную ее к Сигурэ! Но – это наш с тобой маленький секрет... Да, Тайро-кун? – Она подмигнула.
Первобытный животный ужас был тем сильнее, чем ближе к нему находилась женщина. Любая! Либо Охаяси, либо эта вот «сестричка Кисарочка», либо любая другая – тут еще несколько медсестер работало.
+++
– Мисочка у нас – умница! Мисочка у нас – молодец! – Приговаривала Миу, осторожно убирая бинты с ягодиц Мисаки.
Та шипела, кряхтела, рычала... и весело болтала ногами. Точимару с удовольствием подмявкивал... видимо, считал, что лежащая на столе двуногая самка о чем-то с ним разговаривает. Переводчик на груди Миу то и дело пытался адекватно перевести с кошачьего: «Вкусно выглядит!», «Хочу!», «Пойдем, погуляем!», «Давай, потремся!»...
– И в чем же она умница? – Поинтересовалась Ренка, отодвинув от себя ноутбук, закрепленный на специальной поворачивающейся штанге.
– В том, что смогла разозлить Сигурэ! Насколько я знаю, ни у кого это не получалось. Даже Кенчи никогда не видел разозленную Сигурэ!
– Даже Кенчи? – Удивилась Мисаки. – А, ну да! Он что-то такое говорил: «Никогда не видел, как она злится, и не собираюсь!» Да я крута!
И тут же зашипела – Миу стала протирать раны каким-то раствором.
– Миска, – Заинтересовалась Ренка. – А чего ты ваш компресс не сделала? За день бы все прошло!
– Кенчи так и предложил сделать, – Кивнула Мисаки. – Но Сигурэ сказала: «Непедагогично!» Ну, учитель сказал – ученик ответил «есть!» Что тут возразишь: действительно, непедагогично.
– Кстати, интересно... – Прежде чем наложить повязки, Миу внимательно осмотрела «ранения». – Одни полосы прошли уже два дня назад, а другие – напротив – чуть ли не воспалились! А ты говорила – тебя одним и тем же ремнем воспитывали.
– Ну, так... – Гордо задрала носик Мисаки. – С любовью ж лупили! Видимо, действительно, Сигурэ любит меня больше.
Девушки рассмеялись. А вот Мисаки посерьезнела:
– Мяу, а тебе не кажется, что методы Кенчи все больше смахивают на методы мастеров Редзинпаку?
Ренка фыркнула:
– Деточка! Ты так говоришь, будто «методы мастеров Редзинпаку» – это что-то плохое!
– Ми-тян, – Миу осторожно погладила Мисаки по голове. – А ты обратила внимание на результат? А на предотвращенные последствия?
– Пф! Ты такая умная и рассудительная иногда бываешь! – То ли с упреком, то ли с завистью ответила Мисаки. – А какие последствия... кроме нашей... ну...?
– Если бы тебя там убили, Кенчи обчистил бы все известные ему тайники Сигурэ с оружием и пошел бы убивать Драконов. Наплевав на свое обещание. А если б убили Кенчи, то же самое сделала бы я... К тому же, я знаю, где Сигурэ прячет штурмовую «Акулу». Это тут, рядом с Редзинпаку...
– Погоди. – Удивилась Ренка. – Какое обещание?
– Он перед отъездом семьи пообещал матери не убивать Драконов.
– Дела-а-а... – Протянула Мисаки, надолго задумавшись.
– Рыбку... надо... перепрятать... – Пробормотал кто-то под свободной койкой.
Точимару, подняв хвост флагом, торопливо убежал в коридор, о чем-то рассказывая своей любимице, которая так и не появилась на глаза. Миу деловито вытащила gps-навигатор и посмотрела на экранчик...
– Рен, давай! – Скомандовала она через минуту.
Ренка стала быстро что-то вводить в своем ноутбуке.
– Ренка-сама?! – Искренне обрадовался из динамиков чей-то голос.
– Приветик-приветик, Арата! – Поздоровалась Ренка, направив объектив вебкамеры в крышке ноутбука так, чтобы туда не попала Мисаки, все еще голышом валяющаяся на столе. – Как договаривались. Минут через пять-семь будет взлет вертолета... – Она бросила взгляд на Миу и та показала ей экранчик навигатора. – Южное Датцуя.
– Без проблем, Ренка-сама! Координаты приземления ЛА потом скину вам на почту. Как ваше здоровье?
– Замечательно! – Воскликнула Ренка. – Как ваше?
– Не стоит и упоминания! Мы так рады слышать ваш голос! И видеть, что вы бодры и не впадаете в уныние!
– Мисаки, ты умеешь летать на вертолетах? – Шепнула Миу, пока Ренка общалась с поклонниками, работающими, видимо, в какой-то диспетчерской службе.
– Базовый курс... на симуляторах. – Восторженно шепнула Мисаки в ответ.
– Отлично!
+++
– Мяу, а зачем он каждый раз этого Тайро в жуть вгоняет? Я один раз сунулась раньше времени, так чуть ежика не родила – такой ужас там был!
– Не знаю. Видимо, зачем-то нужно для тренировки...
– Для тренировки? А куда он после этого ходит? Вроде Старейший по расписанию, да? А то я ж не знаю! У меня ж общественная нагрузка – за этим малолетним олигофреном ухаживать... И не уследишь за всем... Слушай! А может, это он ему так чистку кишечника делает? Я потом столько из-под него выгребаю!
Девушки с трудом задушили смех – Ренка посмотрела на них укоризненно.
– Он потом на задний двор второго додзе уходит. Они с дедушкой там тренируются. Там какая-то куча песка насыпана.
– А! Видела! Хм... Может, какие-то особые удары в песок отрабатывает? А перед этим злостью заряжается!
+++
Превращение камня в песок – это, оказывается, легко.
Эмоция. Нужна всего лишь нужная эмоция и уверенность, что дело именно в ней.
В эмоциях недостатка я не испытывал. Эти камни я ненавидел лютой ненавистью. Искренне. Думаю, еще немного, и они обрели бы разум и стали бы от меня разбегаться по Редзинпаку. А если я вдруг примирялся с существованием булыжников – тоже не проблема! – всегда можно организовать коротенькую экскурсию в клинику в палату с Тайро. И ему полезно, и мне.
А вот уверенности – второго компонента – не было. И, видимо, без вмешательства непонятных сил тут было не обойтись. Мне продемонстрировали, взяв на короткое время управление над телом (кто? С какой целью?), что это возможно – разбивать объективы видеокамер на расстоянии.
Правда, через некоторое время встала другая проблема – как НЕ превратить камушек в песок.
Задремавший Старейший, когда некоторые камни на куче стали осыпаться песком, вскинулся над своей кружкой с чаем и сонно поморгал...
– Молодец, Кен-чан! Левел-ап! А теперь – второй этап тренировок... До начала третьего этапа тренировок ты ни при каких условиях не должен этим убивать. И я не шучу.
– Даже для самозащиты, сэнсэй?
– Тем более, для самозащиты, Кен-чан...
– А когда...?
– Я скажу. Когда второй этап будет пройден, я обязательно об этом скажу. Хо-хо-хо...
+++
– Рю-доно. – Поклонился я.
– Сирахама-доно. – Поклонился Горо Рю в ответ, бабушки повторили поклон. – Вы не заняты? Мы можем обсудить кое-что?
– Конечно, Рю-доно! Я целиком к вашим услугам... Прошу вас. – И указал на дверь в гостиную.
Гостиная была пуста, мастера куда-то исчезли. А если учесть, что на остальной территории Редзинпаку они не ощущались и если учесть, что Точимару вылизывался возле выхода на веранду... понятно, да?
– После вас, Сирахама-доно!
– Никак невозможно, Рю-доно! Вы – гость! Я не могу пройти впереди гостя!
– Никак не могу пройти впереди хозяина!
– Вы мне незаслуженно льстите, Рю-доно! Какой же я хозяин? Я здесь на птичьих правах! Незначительная пыль на сандалиях настоящих мастеров!
– Ваши успехи в искусствах заставляют усомниться в ваших словах, Сирахама-доно!
– Приятно слышать, Рю-доно, но до настоящих мастеров мне по-прежнему далеко...
– Оба! Марш в комнату! – Рыкнули сзади.
Мы с Рю Горо одновременно покосились на полыхнувшую жаждой крови Лизу Рю и осторожно бочком протиснулись в открытую дверь ОДНОВРЕМЕННО... Благо, отсутствие пуза у Рю Горо и мои отнюдь не выдающиеся габариты такой маневр позволяли.
Старейший где-то за стеной, со стороны второго додзё, изволил приоткрыть свои эмоции и полыхнул ехидством, пока мы устраивались за боковым низким столиком.
– Моя дорогая Лизонька права, Сирахама-доно. Не будем оттягивать неприятный разговор... Я хочу поинтересоваться вашими планами на вашего пленника, моего непутевого внука Тайро...
